Лиза Джейн Смит 7 страница

Кэсси стало дурно. Она вспомнила о тюрьме ведьм в Салеме, вспомнила, как они с близнецами крались по тесным коридорам, утыканным крошечными темными камерами. При виде колодок она испытала тот же приступ тошноты. «Как можно так ненавидеть себе подобных? » — негодовала девушка.

— Выдавая это за часть исторического наследия, — проронил Ник, скривив рот в гримасе отвращения. Кэсси знала, что он испытывает те же чувства.

— Мы не можем это за едой обсудить? — спросила Сюзан, переминаясь с ноги на ногу. — Я сейчас сдохну от голода.

Но путь к задней комнате — частным владениям клуба в течение вот уже четырех лет — оказался перекрыт невысокой фигурой с ржавыми волосиками.

— Простите, — смаковала грядущую новость Салли Уолтмен. — В эту комнату допускаются только дежурные... с сегодняшнего дня.

— Что ты говоришь?! — не сильно удивилась Дебора.

Вдруг словно из-под земли выросли два парня с беджиками и встали по бокам от Салли.

— Что слышала! — огрызнулся один из них.

Через стеклянное окно Кэсси окинула взором заднюю комнату — благо ничто не мешало обзору: толпы зевак почему-то не обивали пороги комнаты — и углядела темно-желтую головку Порции. Та сидела в окружении девочек и мальчиков, с восхищением взирающих на нее. Естественно, все как один были с беджиками. Представители новой власти.

— Присядьте где-нибудь в другом месте. Но, поскольку ни за одним из столов не найдется достаточно мест, чтобы усадить вас всех, придется вам раздробить вашу чудесную компанию. Ах, какая жалость!

— Мы поедим на улице, — кратко ответил Ник, беря Кэсси за руку.

Салли рассмеялась:

— Боюсь, что нет. Поскольку есть на улице теперь тоже не разрешается. Так что, если не найдете, где присесть, придется постоять.

Кэсси почувствовала, как напрягся Ник, и крепче сжала его руку. Диана тоже вцепилась в ладонь Адама, чьи сине-серые глаза успели превратиться в бруски металла, нацеленные на парней, прикрывающих тылы Салли.

— Бросьте, — ровно произнесла Диана, пытаясь всеми силами сохранять спокойствие. — Он только и ждет, что мы проколемся. Пошли вон там встанем.

Салли заметно разочаровалась, убедившись, что все члены клуба до единого двигаются в сторону стены. Затем в ее глаза вернулся триумф.

— А вот и нарушение, — сказала она, указывая на Дага. — У него плеер.

— Он не включен, — ответил Даг.

— А это и неважно. Иметь при себе плеер является нарушением типа А. Пройдем, пожалуйста, со мной.

Двое парней ретиво рванулись вперед, чтобы помочь Дагу «пройти».

— Ник, стой. Подожди, — только и успела выдохнуть Кэсси, преградив путь парню. Драка в столовой сейчас пришлась бы как нельзя кстати.

Даг взирал на происходящее ошалело. Его безумства хватило бы даже на то, чтобы ударить Салли, не говоря уже о двух парнях, сопровождавших ржавоволосую девушку.

— Ведите его, — произнесла дежурная голосом, полным нездоровой экзальтации. Парни попытались дотронуться до Дага: кулак последнего уже взлетел в воздух. И вдруг весь этот бедлам прорезал гортанный голос.

— Что здесь происходит? — спросила Фэй. В ее янтарных глазах тлели угольки пламени. На ней был очередной элегантненький деловой костюм, на этот раз — черный с желтым.

Салли уставилась на нее и проговорила:

— Они отказываются подчиняться приказам дежурного. А у этого плеер.

Фэй протянула руку и отцепила плеер от ремня Дага.

— Уже нет плеера, — спокойно сказала она. — И я разрешаю им поесть в другом месте, например на улице. Под мою ответственность.

Салли от злости брызгала слюной. Фэй, хихикая, вывела членов клуба из столовой.

— Спасибо, — поблагодарила ее Диана, и на секунду глаза девушек встретились. Кэсси вдруг подумала о круге свечей, горящих на дороге. Новая фаза жизни: может, Фэй входила в новую фазу жизненного цикла — возвращалась в свой шабаш?

Но вместе со следующей фразой новоявленной спасительницы пришло и отрезвление.

— На самом деле, вы можете преспокойненько есть в задней комнате, — произнесла черногривая колдунья. — Станьте дежурными: он хочет этого.

— Он хочет подчинить нас, — презрительно перебила ее Дебора.

— Он хочет присоединиться к нам. Он один из нас.

— Нет, Фэй, нет, — вступила Кэсси, вспомнив о тени, выползшей из-под камня на пляже. — У нас с ним нет ничего общего.

Фэй странно посмотрела на нее, но сказала лишь:

— В аудитории С-207 на последней перемене пройдет собрание дежурных. Подумайте о моем предложении. Чем быстрее вы начнете сотрудничать, тем легче будет ваша жизнь, — небрежным жестом она засунула плеер обратно за пояс Дага и ушла.

Ланч не порадовал: на улице было очень холодно, и никто, кроме Сюзан, особого аппетита не чувствовал. Шон пришел позже, когда все эмоции уже улеглись. Члены Круга обсуждали, как лучше бороться с Черным Джоном, но, как всегда, обсуждения свелись к единственному существенному вопросу — вопросу силы. Чтобы удар вышел действенным, требовалась сила. Требовались Инструменты Мастера.

У каждого была, естественно, собственная точка зрения на то, где их искать. Адам предложил пляж, особенно участок рядом с Бухтой Дьявола, где закончил свой путь под нежданно скатившимся камнем бывший директор школы, мистер Фогл. Дебора возлагала надежды на старое кладбище:

— Оно же тут с XVII века, — рассуждала девушка. — Первый шабаш вполне мог запрятать вещицы там.

Мелани с Дианой обсуждали возможность изготовления из кристаллов маятника, который бы улавливал эманации «светлой энергии», возможно, посылаемые Инструментами.

Кэсси тихо сидела рядом с Ником, особо не встревая в дискуссии. Ей отчаянно хотелось лишь одного — поглубже зарыться в его тепло. По сравнению с остальными, она вообще не знала Нью-Салема. Откуда ей было знать, где искать Инструменты?! И потом, она прямо чувствовала, что вот-вот, совсем скоро, начнут происходить ужасные, страшные события.

«Мы проиграем, — думала девушка, прислушиваясь к взволнованным голосам друзей. — Мы всего лишь дети, а за ним стоит вековой опыт. Мы проиграем».

И по мере того, как день клонился к закату, чувство тревоги росло. Она столкнулась с Ником по дороге на последний урок; увидев ее, он остановился.

— Ты ужасно выглядишь, — произнес парень.

— Спасибо за комплимент, — Кэсси попыталась вяло улыбнуться.

— Нет, ты меня не поняла, просто ты очень бледная. Как ты себя чувствуешь? Не хочешь домой поехать?

— Покидать территории школы без разрешения... — автоматически процитировала страшно уставшая Кэсси и вдруг оказалась в его объятиях.

— Они могут засунуть свое разрешение себе... — прокомментировал это Ник.

Кэсси прижалась к нему. Он так о ней заботился, она хотела любить его. Она заставит себя полюбить его — так она решила. Может, им стоит поехать домой в Воронью Слободку, залезть куда-нибудь, где они смогут остаться вдвоем? Ник не любил афишировать эти вещи.

— Обними меня, — попросила она. Он обнял ее, потом поцеловал.

«Да, просто отдайся этому, стань частью Ника. Он любит тебя. Он позаботится о тебе». Теперь можно было расслабиться.

— Так-так-так... кажется, у нас тут нарушение типа А, — произнес официозный голосочек. — Публичные проявления привязанности, несовместимые с серьезной и достойной целью официального образования. Что скажешь, Порция?

Застигнутые врасплох парень с девушкой разомкнули объятия; Кэсси покраснела.

— По-моему, все это просто омерзительно, — произнесла Порция.

За ней стояло целое стадо дежурных, они как раз шли на свое долбаное собрание. Всего человек тридцать. Неожиданно сердце Кэсси ушло в пятки.

— И виновата, конечно, она, — продолжала Порция, задрав свой аристократический нос выше некуда. — Я слышала, как она его подначивала. Возьмем, пожалуй, ее.

— Правильно, за легкий флирт, — предложила Салли. Кэсси вспомнила голос Салли в туалете: в нем было тогда столько злости и зависти. Она рассказывала Порции, что все парни на дискотеке таскались за Кэсси с высунутыми языками: все, включая ее собственного. Случайно подслушанное мнение Салли сильно изменило представление Кэсси о самой себе.

Ник взирал на сборище дежурных с непроницаемым выражением — выражением, ушедшим в прошлое, несущим эмоцию Ника, которого больше не существовало. Холод, лед обитали в этом лице.

— И куда вы ее возьмете? За провинность типа А положено наказание в виде задержки после уроков. Или вы не удосуживаетесь читать вами же написанные правила? — спросил он.

— Мы сами решаем, какое наказание применить, — начала было Порция, но Салли прервала ее:

— Она отказалась идти на сотрудничество с дежурным во время ланча, — произнесла Салли. — За это мы ее и берем. Мы получили на этот счет особые распоряжения мистера Брунсвика. Вот отведем ее в офис, там они и пообщаются.

— Тогда ведите нас обоих, — сказал Ник и крепче сжал руку подруги.

Их было слишком много: Кэсси пробежалась взглядом по лицам и не заметила ни одного дружелюбного выражения. Тут собрались ученики старших классов, те, кого ведьмы давно достали. И Фэй, как назло, рядом не оказалось.

— Ник, — заботливо и нежно произнесла Кэсси, пытаясь унять бешеный стук сердца, — я думаю, мне лучше пойти с ними. — Она опять посмотрела на Салли. — Я могу с ним попрощаться?

Одарив девушку скептической ухмылкой, Салли кивнула. Кэсси обняла Ника за шею.

— Собери всех, — прошептала она ему прямо в ухо. — Дежурные уйдут на собрание; вы должны меня как-то оттуда вытащить.

Ник ответил понимающим взглядом и отпустил девушку, а затем, скользнув по Салли невидящим взором, пошел прочь.

Дежурные как по команде окружили Кэсси и повели ее по коридору; выглядели они при этом так, будто взяли серийного убийцу. Ей страшно захотелось рассмеяться, но, когда они дошли до кабинета директора, желание улетучилось, сменившись ужасом и страхом неизвестности.

«Он все спланировал, — думала она. — Возможно, не до мельчайших подробностей, но, так или иначе, он знал, что получит нас — одного за другим». Она старалась не обращать внимания на тихохонький внутренний голос, нашептывающий: «Он знал, что получит тебя. Он за тобою пришел».

Потому что она чужак. Или просто не вписывается в его планы. Картинка из прошлого пронзила ее, как вспышка: мертвая Кори лежит у подножия холма со сломанной шеей. Она-то видела, что происходит с людьми, которые не вписываются в планы Черного Джона.

— Может, если глазенки свои вылупишь, он тебя и отпустит, — презрительно прошептала ей Салли и втолкнула бедняжку в кабинет.

Кэсси ничего не ответила. Что тут ответишь?

Она не была в кабинете директора с тех пор, как ходила жаловаться мистеру Фоглу на достающую ее Фэй. Все здесь выглядело по-прежнему, только в камине трещал огонь. А у стола стоял другой человек.

С еле различимым звуком директор положил на стол тонкую позолоченную ручку.

— Кассандра, — произнес он.

У Кэсси внутри все похолодело.

Этим голосом говорила тень. Темным тягучим голосом. Таким спокойным и таким вероломным. Голосом зла. Под взглядом этих гематитовых глаз девушка чувствовала себя так, будто она полностью обнажена и всецело находится в его власти. Ей казалось, будто он смотрит прямо ей в мозг, ищет трещину, пытается проникнуть внутрь.

— Мистер Брунсвик, — произнесла она. Собственный голос показался ей чужим: вежливым, но очень далеким.

Он улыбнулся.

На нем была черная водолазка и черный пиджак. Он стоял, оперевшись кончиками пальцев о стол.

— Ты такая смелая, — произнес директор. — Я горжусь тобой.

Вот уж чего она никак не ожидала услышать. Кэсси просто вылупилась на страшного господина. Пальцы ее автоматически взлетели к аметисту, спрятанному под свитером.

Он отследил движение взглядом и сказал:

— Не стоит, — а потом едва улыбнулся и добавил: — Он слишком мелкий — не подействует.

Рука Кэсси медленно опустилась. Откуда он знает?! Она совершенно запуталась, почувствовала себя полностью выбитой из колеи. Просто уставилась на мужчину напротив, пытаясь соединить его образ с обгоревшим существом, нависшим над умирающей бабушкой, и с магом из семнадцатого века, который увел перепуганный шабаш в Нью-Салем. «Как он вообще здесь оказался? — так звучал основной вопрос. — Что за безумная сила его питает? »

— А потом, аметист — слабый камень, это камень сердца, — тихо продолжал он. — Чистота помыслов, Кэсси, вот в чем ключ. Чистота и ясность. Никогда не забывай о своих помыслах.

У нее появилось странное ощущение, будто он отвечает на ее вопрос. Боже, почему Ник не идет? Сердце билось так сильно... Господи, ей было очень страшно.

— Позволь, я покажу, — произнес темный. — Не дашь мне свой кулон? Хотя бы на секунду? — добавил он, видя, что девушка даже не шелохнулась.

Кэсси медленно протянула руки к затылку; негнущимися пальцами она расстегнула и сняла с себя цепочку; что делать дальше, она не знала.

Он так же медленно принял кулон.

Неожиданно в голову ей пришла дикая мысль: сейчас фокусник продемонстрирует фокус. В рукавах у него пусто, ничего, кроме плоти, которая тоже непонятно откуда там взялась, если разобраться.

Продолжая держать цепочку на весу, директор отвернулся от девушки. Огонь в камине рвался и метался, и так же рвалось и металось ее несчастное сердце. «Долго я так не выдержу, — дрожала Кэсси. — Ник, где же ты? »

— Понимаешь, — пояснял свою позицию директор странно изменившимся голосом, — аметист — не камень, а сплошное недоразумение. Для силы, например, я всегда использую кварц, — сказал он и начал разворачиваться обратно.

«Нет», — подумала девушка. Неожиданно все замедлилось, будто она смотрела фильм на медленной перемотке, кадр за кадром. И притом этот фильм показывали в отличном разрешении: каждый кадр выходил таким четким и ярким, таким резким — никаких тебе размытостей. Кэсси не поняла, откуда явилось это «нет»; один лишь голос внутри нее заходился в отчаянном крике, старался предупредить: «Не смотри, не смей смотреть».

Кэсси хотела нажать на стоп-кадр, остановить кино. Но оно продолжалось. И длилось целую вечность. Вот темный человек еще стоит вполоборота; вот он уже повернулся к ней лицом.

Внизу ничего нового: все тот же элегантный черный пиджак и черная водолазка. Но над водолазкой царил такой ужас, от которого из глаз девушки хлынули слезы, а горло сжал спазм. У этого человека не было лица.

Волос, бровей, носа, глаз — ничего не было. Рта тоже недоставало, сохранился лишь абрис усмешки и стиснутые зубы. И даже они, даже кости, взирающие на нее, были прозрачны, как вода.

Кэсси не могла ни кричать, ни дышать. Ее ум больше ей не подчинялся.

«Господи, господи боже мой, череп не пропал; и неудивительно, что мы не нашли его, он вообще не взрывался, он вообще у него в голове. Боже, Диана, Адам, родные мои, он вообще у него в голове... »

— Видишь ли, Кассандра, — из-за жутких стиснутых зубов до нее донесся нечеловеческий голос, — вместе взятые чистота и ясность рождают силу. И силы у меня больше, чем в ваших самых смелых юношеских мечтах.

«Боже, я не хочу, не хочу в это верить, я не хочу больше этого видеть... »

— Мой дух не привязан к телу, — продолжал вещать ужасный вязкий голос. — Он может перетекать, как вода, туда, куда я пожелаю. Я могу направить его силу на что угодно.

Пустые впадины глаз опустились к аметистовому кулону, свисающему с обыкновенной человеческой руки. Кристалл отражал бьющееся в камине пламя. Потом Кэсси почувствовала выброс силы, похожий на то, что она когда-то проделала с несчастной собакой, схватившей Криса за ногу, с офигевшим Шоном и с незажженной свечой. Только его выброс был намного мощнее, намного концентрированнее, чем ее жалкие взрывчики. Он был почти видимым, напоминающим яркую вспышку света.

Аметист разбился вдребезги.

Сова все так же свисала с серебряной цепочки, все так же пыталась что-то держать, но держать теперь было нечего — кристалл исчез.

Девушка уловила легкое потренькивание осколков об пол, но уловила как-то неосознанно: от паники она ослепла и оглохла.

— А теперь, Кассандра, — опять произнес зловещий голос, неожиданно прерванный шумом такой силы, что его услышала даже оглохшая Кэсси. Грохот шел со стороны двора; ощущение создавалось такое, будто там проходит марш несогласных, только уж очень несогласных. Поверх громкого голоса раздавались пронзительные визги.

Директор обронил серебряную цепочку и подошел к окну, выходящему на школьный двор.

А Кэсси неожиданно проснулась; ее сознание пылало лишь одним помыслом — чистым и ярким — выбраться отсюда. Поскольку темный отвлекся, девушка рванулась к двери.

Она промчалась через приемную, даже не взглянув на секретарей. На втором этаже царил хаос, ученики валом валили из классов. «Там драка! — орал какой-то парень с лестницы. — Помчали».

Да это настоящая забастовка! «Полный контроль над ситуацией невозможен», — мрачно констатировала Кэсси на бегу. Ведомая инстинктом в гущу потасовки, она сбежала со ступенек, пронеслась по коридору...

— Кэсси, стой!

Голос был уже не мужской, но все так же пугающий. Фэй. Кэсси на секунду остановилась, затравленно оглянувшись в безнадежных поисках Ника или Дианы с Адамом.

— Стой, Кэсси, черт возьми. Никто не собирается трогать тебя. Я гонюсь за тобой из самой приемной.

Устало Кэсси попятилась назад. Коридор опустел: все вышли на улицу.

— Кэсси, послушай. Он не хочет тебя убивать, верь мне. Он хочет помочь тебе. Ты ему нравишься.

— Фэй, да ты рехнулась! — Вся Кэссина сдержанность полетела в тартарары, и она заорала: — Ты не понимаешь, с кем имеешь дело! Все, что ты видишь, мираж. Он чудовище!

— Не смеши меня! Он один из нас...

— Боже, боже мой, господи, где твои глаза, — запричитала Кэсси. Только сейчас до нее по-настоящему дошел весь кошмар увиденного: если бы она не привалилась к стене, то точно бы упала. Она соскользнула на пол, спиной разорвав плакат, анонсирующий футбольный матч на День благодарения. — Ты не видела его. Ты не знаешь.

— Зато я знаю, что ты ведешь себя как ребенок. Ты даже не удосужилась выслушать то, что он собирался тебе сказать. Он собирался тебе все объяснить...

— Фэй, опомнись! — еще громче закричала Кэсси. — Ради бога, очнись и посмотри на него. Он совсем не такой, каким ты его себе представляешь. Ты просто ослепла.

— А ты думаешь, тебе очень много о нем известно? — Фэй отступила, скрестив на груди руки, приподняла подбородок и взглянула на Кэсси с выражением необъяснимого ликования. Алые губы изогнулись в улыбке. — Мисс Всезнайка, а ты ведь даже не знаешь, как его звали в прошлый раз, в 1976-м, когда он пришел к нашим родителям и жил в доме номер тринадцать.

Липкий ужас, терзавший Кэсси несколькими мгновениями раньше, неожиданно покинул ее, зато пространство почему-то сдвинулось. На всякий случай девушка оперлась рукой об пол. Янтарные глаза продолжали смотреть на нее тем же необъяснимо победоносным взглядом.

— Нет, — прошептала Кэсси.

— «Нет», ты не знаешь? Или «нет», ты не хочешь, чтобы я тебе говорила? Но я все равно скажу тебе, Кэсси, потому что считаю, что пора. В прошлый раз его звали Джон Блейк.

Кэсси уставилась на черноволосую, слова застряли в горле, мысли испарились. Не верила, не верила, но внутри всегда предчувствовала.

— Это правда. Он твой отец.

Кэсси в изнеможении опустилась на пол.

— И он хочет только одного — чтобы ты была счастлива. Он хочет, чтобы ты стала его наследницей. У него громадные планы в отношении тебя.

— А ты кто тогда, получается? — закричала Кэсси, взбешенная и доведенная до исступления. — Моя новая мачеха, что ли?

Фэй захихикала в своей убийственной, ленивой, самовлюбленной манере.

— Очень возможно. А что такого? Мне всегда нравились мужчины постарше, а он старше всего на каких-нибудь триста лет.

— Ты мне омерзительна! — Кэсси даже не могла подобрать подходящего слова, так сложно было выразить степень отвращения, которое она ощущала. Не говоря о том, что вообще во все это верить не хотелось, и верилось с трудом. — Ты, ты...

— Я еще даже не начинала, Кэсси... У нас с Джоном... деловые отношения.

Кэсси чувствовала, что сейчас у нее начнется истерика: из-за себя, из-за Фэй...

— И как... как ты его называешь? Джон? — прошептала она.

— А как, черт возьми, ты прикажешь мне его называть? Мистер Брунсвик? Или, может, так, как он называл себя в прошлый раз, — мистер Блейк?

Почва уходила из-под ног Кэсси; бледно-зеленые кирпичные стены кружили хороводы. Она мечтала бы упасть сейчас в обморок: если упасть, не придется ни о чем думать.

Но она не падала. Медленно, постепенно кружение остановилось, и она почувствовала под собой твердую основательность пола. Бежать было некуда; делать нечего; все, что оставалось, — смириться с новым знанием.

— Какой ужас! — прошептала Кэсси. — Это правда. Самая что ни на есть правда.

— Да, это правда, — спокойно и удовлетворенно произнесла Фэй. — Твоя мама была его девушкой. Он рассказал мне все: она влюбилась в него, когда он зашел к вам за спичками. Они так и не поженились... официально, но фамилию свою он отдал ей — было бы чего жалеть!

Да, все так... именно это бабушка и пыталась сказать ей перед смертью.

— Мне нужно тебе еще кое-что рассказать, — сказала тогда миссис Ховард, а потом зашла Лорел. Последние слова старуха произносила еле слышно. — Джон, — прошептала она и добавила слово, которое внучка не разобрала. Но сейчас она вспомнила форму бабушкиных губ, когда те пытались произнести главное. По ее губам можно было прочесть фамилию «Блейк».

— Почему она не сказала мне раньше? — отрывисто причитала Кэсси, вряд ли отдавая себе отчет в том, что говорит вслух. — Почему дождалась своей смерти? Почему?

— Кто? Бабушка? Я думаю, она не хотела тебя расстраивать, — предположила Фэй. — Она, наверное, подумала, что ты... расстроишься... если узнаешь об этом. И потом... — Фэй склонилась вперед, — она знала, что это может вас сблизить. Ты его кровь и плоть, Кэсси. Ты его дочь.

Кэсси трясла головой, ее тошнило, перед глазами все плыло:

— Другие старухи — они тоже знали! Господи, об этом знали все, кто помнит прошлый раз. И никто мне не сказал. Почему они мне не сказали?!

— Черт возьми, Кэсси, хватит нюни распускать. Я уверена, тебе не говорили, потому что боялись твоей реакции. И, похоже, правильно боялись. Так и в психбольницу угодить можно.

«Тетя Констанс, — удивлялась Кэсси, — она, конечно, знает. И как она после этого может спокойно смотреть на меня? Как она решилась взять маму в свой дом?

Вот что хотела мне сказать миссис Франклин, — вдруг осенило девушку. — Ну, конечно». Вот в чем не сошлись старушки во время визита членов клуба в дом тети Констанс. Бабушка Адама хотела что-то сказать по поводу Кэссиного отца, а бабуля Квинси с тетей Констанс ее остановили. Они сговорились молчать, скрывая правду от Кэсси.

«Скорее всего, родители не знают, — медленно соображала Кэсси: предельная усталость давала о себе знать. — Скорее всего, они не помнят. Они заставили себя забыть». Но тетя Констанс предупредила ребят, чтобы те не пытались бередить чужие воспоминания, и, говоря это, почему-то особенно пристально посмотрела на Кэсси.

— Сама посуди, — пыталась урезонить ее Фэй, и голос черногривой звучал сейчас почему-то здраво; она не злорадствовала и не торжествовала, — он желает тебе всего самого лучшего, и так было всегда. Ты родилась не из пустой прихоти: ты составляла часть его плана. Я тебя знаю, у нас с тобою в прошлом было не все гладко, но Джон хочет, чтобы мы общались. Почему не попробовать? Почему нет, Кэсси?

Медленно и с огромным усилием Кэсси заставила себя сосредоточиться на Фэй. Та стояла перед ней на коленях, красивое чувственное лицо сияло внутренним светом.

«Она говорит то, что думает, — чувствовала Кэсси. — Она говорит искренне. Может, она в него влюбилась?

И, может, мне действительно стоит подумать на эту тему? — От этих мыслей голова Кэсси шла кругом. — С тех пор как я приехала в Нью-Салем, столько всего произошло; я сама так изменилась. Той застенчивой девочки, у которой не было ни парней, ни слов в свою защиту, больше не существовало. Может, грядет очередная перемена, очередная фаза жизни. Может, я на перепутье? »

Она посмотрела на Фэй долгим испытующим взглядом, исследовала глубины янтарных глаз и медленно покачала головой: «Нет».

Едва подумав об этом, она почувствовала прилив холодной жесткой решимости: что бы ни случилось, есть одна дорога, по которой она не пойдет никогда. Она никогда не станет тем, чем хочет сделать ее Черный Джон, ее отец.

Не говоря ни слова и даже не оглянувшись, Кэсси поднялась и зашагала прочь.

Снаружи продолжалась потасовка. Кэсси прошерстила глазами первые ряды и заметила, как жалкое ноябрьское солнце переливается в светлых струящихся локонах. Туда она и направилась.

— Диана...

— Кэсси, девочка, слава тебе, господи! Когда Ник сказал нам, что тебя отвели в кабинет... — Глаза Дианы раскрылись так широко, будто она увидела что-то страшное. — Кэсси, что стряслось?

— Я должна тебе рассказать, немедленно. Не здесь. Дома. Мы можем сейчас домой поехать? — Кэсси вцепилась в руку Дианы.

Диана секунду безмолвно оглядывала подругу, потом кивнула.

— Конечно, поехали. Только тебя Ник будет искать. Это он придумал устроить на улице драку как отвлекающий маневр: они схватили десяток парней и стали их дубасить. Все наши вписались, даже Дебора с Лорел. А теперь все тебя ищут.

Кэсси не могла никого видеть, в особенности Ника. Когда он узнает, кто она на самом деле, кто та девочка, которую он обнимал и целовал...

— Пожалуйста, скажи им, что со мною все в порядке, но что мне позарез нужно домой, — рядом уже стояла Сюзан, поэтому Кэсси умоляюще взглянула на нее. — Сюзан, скажи всем, а?

— Сюзан, пожалуйста, скажи нашим, что я повезла Кэсси домой. И что драку можно прекратить, — и Диана повела Кэсси вниз к парковке. Не успели они дойти до машины, как из ниоткуда появился Адам.

— Мы закругляемся с дракой, я еду с вами, — произнес он.

Кэсси хотела возразить, но не нашла в себе сил. К тому же, подумала она, Диане может понадобиться Адам, когда Кэсси ей все расскажет.

Девушка кивнула Адаму, и он без дальнейших экивоков залез в машину. Они доехали до желтого викторианского дома и поднялись в комнату Дианы.

— А теперь, наконец, сжалься над нами и расскажи, что произошло, пока у меня инфаркта не случилось, — сказала Диана.

Попробуй, расскажи такое! Кэсси подошла к окну в эркере, где так же, как и прежде, падали на хрустальные призмы лучики солнечного света, а те, как и прежде, разбегались по стенам порхающими и танцующими мириадами солнечных зайчиков. Она развернулась и окинула взором стройный ряд черно-белых репродукций с изображением древнегреческих богинь. Вот горделивая Гера с царственной копной иссиня-черных волос и полуприкрытыми бешеными глазами; вот богиня любви Афродита с полуобнаженной нежной грудью; вот свирепая Артемида, охотница-девственница, не знающая страха и пощады. А вот, на стене напротив, Афина, сероглазая богиня мудрости, и Персефона, эльфийская принцесса с ликом цвета молодой росы и россыпями цветов вокруг нее. А вот и последний рисунок, цветной, изображающий богиню, что древнее Древней Греции, великую богиню Диану, властвующую над лупой, звездами и ночью. Диану, Королеву Ведьм.

— Кэсси!

— Простите, — прошептала девушка и медленно обернулась к подруге. Та, судя по виду, собиралась в этот момент от нетерпения рухнуть в обморок. — Простите, — уже более твердо произнесла Кэсси. — Просто не понимаю, как сказать вам то, что мне сегодня открылось. Зато понимаю теперь, почему я родилась не одновременно с вами, а позже... хотя, если разобраться, этого я как раз не понимаю. — Кэсси призадумалась. — Да, этого я пока не знаю. Если только... если только к тому времени он не просек, что шабаш хочет от него избавиться, и не решил подстраховаться... — Кэсси еще раз обдумала данную версию и покачала головой. Адам с Дианой смотрели на нее как на сумасшедшую. — Да, мне еще не все известно, зато я точно знаю, что я не наполовину чужачка, как мы раньше думали. И преследовал он меня не из-за этого. А по совершенно иной причине. Мы думали, что Кори и я не входили в его планы... Господи! — Кэсси остановилась, почувствовав пронзительную боль; глаза ее наполнились слезами. — Теперь я знаю, боже мой, знаю, почему погибла Кори. Она погибла из-за меня. Если бы она не умерла, то вступила бы в шабаш вместо меня, а его это не устраивало. Именно она не входила в его планы. Поэтому он ее уничтожил. — Очередной приступ боли заставил девушку согнуться пополам. Она испугалась, что сейчас ее вырвет.

— Сядь, — быстро сказал Адам. Они с Дианой довели ее до дивана.

— Вы... вы еще не знаете. А когда узнаете, скорее всего, в омерзении отвернетесь от меня.

— Кэсси, бога ради, объясни, в чем дело. Ты как-то на редкость бессмысленна.

— То-то и оно. Я дочь Черного Джона.

Если бы в этот миг хоть один из них отпустил бы ее руку или отшатнулся, девушка, наверное, выпрыгнула бы в окно. Но бездонные зеленые глаза лишь распахнулись еще шире, а серо-синие затянулись серебром.

— Мне Фэй все рассказала, и это правда.

— Это неправда, — твердо произнес Адам.

— Это неправда, и я придушу ее, — сказала Диана. Услышать такое из уст мягкой и трепетной Дианы было из ряда вон.

Они продолжали придерживать Кэсси. Диана держала ее с одной стороны, а Адам, со своей, держал их обеих, обнимая их объятие. Дрожь, колотившая Кэсси, передалась теперь всей троице.

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒