|
|||
Председатель. ПредседательПредседатель
Благодарим, задумчивая Мери, Благодарим за жалобную песню! В дни прежние чума такая ж, видно, Холмы и долы ваши посетила, И раздавались жалкие стенанья По берегам потоков и ручьев, Бегущих ныне весело и мирно Сквозь дикий рай твоей земли родной; И мрачный год, в который пало столько Отважных, добрых и прекрасных жертв, Едва оставил память о себе В какой-нибудь простой пастушьей песне, Унылой и приятной... Hет, ничто Так не печалит нас среди веселий, Как томный, сердцем повторенный звук!
Мери
О, если б никогда я не певала Вне хижины родителей моих! Они свою любили слушать Мери; Самой себе я, кажется, внимаю, Поющей у родимого порога. Мой голос слаще был в то время: он Был голосом невинности...
Луиза
Не в моде Теперь такие песни! Но все ж есть Еще простые души: рады таять От женских слез и слепо верят им. Она уверена, что взор слезливый Ее неотразим – а если б то же О смехе думала своем, то, верно, Все б улыбалась. Вальсингам хвалил Крикливых северных красавиц: вот Она и расстоналась. Ненавижу Волос шотландских этих желтизну.
Председатель
Послушайте: я слышу стук колес! Едет телега, наполненная мертвыми телами. Негр управляет ею. Ага! Луизе дурно; в ней, я думал, По языку судя, мужское сердце. Но так-то – нежного слабей жестокий, И страх живет в душе, страстьми томимой! Брось, Мери, ей воды в лицо. Ей лучше.
Мери
Сестра моей печали и позора, Приляг на грудь мою.
Луиза
(приходя в чувство) Ужасный демон Приснился мне: весь черный, белоглазый.... Он звал меня в свою тележку. В ней Лежали мертвые – и лепетали Ужасную, неведомую речь... Скажите мне: во сне ли это было? Проехала ль телега?
|
|||
|