Райчел Мид 19 страница

Да, я оказалась права — судя по выражению его лица. Он не знал об испытании — наверное, спал.

— Когда?

— Только что. Очень было тяжелое, но она выдержала.

— То-то радуется, надо полагать. Это позволяет нам выиграть время, чтобы все подозрения с тебя были сняты и ты смогла вернуться домой. Не уверен, правда, что на твоем месте я так уж рвался бы домой. — Он снова оглядел сад. — В Западной Виргинии лучше, чем я думал.

Я засмеялась.

— Это не Западная Виргиния... которая тоже не так уж плоха по-своему. Это сад Сони Карп.

Неужели я только что это сказала? Я так радовалась встрече с ним, чувствовала себя так непринужденно... и проболталась. Лицо Адриана приняло очень, очень серьезное выражение.

— Ты сказала «Соня Карп»?

Что делать? Легче всего солгать. Я могла бы придумать, что была здесь давным-давно, еще в школе, когда она отвела нас на экскурсию в свой дом. Правда, это было не очень надежно, к тому же у меня на лице наверняка просто написано чувство вины. Я попалась, и никакая ложь не обманет Адриана.

— Да.

— Роза, Соня Карп — стригой.

— Уже нет.

Адриан вздохнул.

— Так и знал — то, что ты сидишь где-то тихо как мышка, слишком хорошо, чтобы быть правдой. Что произошло?

— Мм... Роберт Дору обратил ее.

— Роберт. — Губы Адриана искривила презрительная усмешка. Пользователи духа плохо переносят друг друга. — Чувствую, мы вступаем на территорию безумия, и поэтому позволю себе предположить, что Виктор Дашков тоже с вами.

Я кивнула, отчаянно желая, чтобы кто-нибудь разбудил меня, избавив от дальнейших расспросов Адриана. Проклятье! Как могла я так опростоволоситься?

Адриан отпустил меня и принялся описывать вокруг небольшие круги.

— Значит, так. Ты, Беликов, алхимик, Соня Карп, Виктор Дашков и Роберт Дору вместе болтаетесь в Западной Виргинии.

— Нет, — ответила я.

— Нет?

— Мы... ну... не в Западной Виргинии.

— Роза! — Адриан остановился и зашагал ко мне. — Тогда где вы, черт побери? Твой старик, Лисса... да что там, все думают, что ты в полной безопасности.

— Так и есть, — заносчиво заявила я. — Просто не в Западной Виргинии.

— Тогда где?

— Не могу сказать. — Ужасно неприятно было так отвечать ему и смотреть, как изменяется выражение его лица. — Отчасти именно из соображений безопасности. Отчасти потому, что я... и сама не знаю.

Он взял меня за руки.

— Немыслимо! Ты не можешь просто сбежать по какой-то сумасбродной прихоти. Если тебя найдут, то убьют без раздумий.

— Это не сумасбродная прихоть! Мы занимаемся очень важным делом, от которого будет польза всем нам.

— Но рассказать мне о нем ты не можешь.

— Лучше, чтобы ты не ввязывался. — Я сжала его руки. — И не знал деталей.

— И между тем я могу спокойно спать, лишь зная, что тебя прикрывает элитная команда.

— Адриан, пожалуйста! Просто поверь мне. Поверь, что у меня есть серьезная причина, — умоляюще сказала я.

Он отпустил мои руки.

— Я верю, что ты думаешь, будто у тебя есть серьезная причина. Просто не могу представить себе ни одной, ради которой стоит рисковать жизнью.

— Некоторые вещи стоят того, — ответила я, удивляясь собственной серьезности.

Перед глазами заплясали сверкающие точки — как на экране начинающего барахлить телевизора. Мир вокруг начал выцветать.

— Что происходит? — воскликнула я.

Он нахмурился.

— Кто-то будит меня. Наверное, мама проверяет в сотый раз.

Я потянулась к нему, он таял прямо на глазах.

— Адриан! Пожалуйста, не рассказывай никому! Никому!

Не знаю, услышал ли он меня, потому что сон закончился. Я проснулась в автомобиле и чуть не выругалась, но побоялась проболтаться о том, какую глупость совершила. Подняв взгляд, я чуть не подскочила, увидев, что Соня напряженно наблюдает за мной.

— Ты была во сне духа, — сказала она.

— Как вы узнали?

— По твоей ауре.

Я состроила гримасу.

— Поначалу ауры — это вроде как было круто, но теперь... Теперь разговоры о них начинают раздражать.

Она негромко рассмеялась — впервые после того, как «вернулась».

— Они могут о многом рассказать, если уметь их читать. Ты была с Василисой?

— Нет. Со своим бойфрендом. Он тоже пользователь духа.

Она широко распахнула глаза.

— Это с ним ты была?

— Да. В чем дело? Что не так?

Казалось, она недоумевала. Спустя несколько мгновений Соня бросила взгляд на передние места, где сидели Дмитрий и Роберт, а потом снова посмотрела на меня, так пристально, что мороз побежал по коже.

— Ничего. Все нормально.

Я насмешливо фыркнула.

— Бросьте! Похоже, вы...

— Вот! — Соня резко наклонилась вперед и указала рукой. — Вот этот выезд.

Мы находились почти рядом с «этим выездом», и Дмитрию пришлось сделать просто невероятный маневр — почти как когда мы удирали в Пенсильвании, — чтобы свернуть туда. Машина кренилась и подпрыгивала. Сзади вскрикнула Сидни.

— Не помешает предупредить меня в следующий раз чуть пораньше, — заметил Дмитрий.

Соня не слышала его, полностью сосредоточившись на дороге, на которую мы свернули. Зажегся красный свет, и я разглядела жизнерадостный указатель: «ПРИВЕТСТВУЕМ ВАС В ЭНН-АРБОР, МИЧИГАН». Искра жизни, которую я заметила в Соне несколько мгновений назад, угасла; она снова вела себя почти как робот. Несмотря на хитроумные доводы Сидни, эта поездка, похоже, все еще вызывала у Сони сильное чувство неловкости и беспокойства. Она винила себя в предательстве.

— Мы приехали? — нетерпеливо спросила я. — И сколько времени мы были в пути?

Сама я не могла этого сказать — сначала вроде бы не спала, но потом наблюдала за Лиссой и встречалась с Адрианом.

— Шесть часов, — ответил Дмитрий.

— Поверни налево вон там, — сказала Соня. — А теперь на том углу вправо.

Напряженность в машине нарастала. Теперь все бодрствовали. Сердце у меня забилось чаще. Какой дом? Может, один из вон тех? Поездка в глубь района продолжалась, казалось, целую вечность. Я вздохнула с облегчением, когда Соня внезапно сказала:

— Здесь.

Дмитрий свернул на подъездную дорожку красивого кирпичного дома с прекрасно подстриженной лужайкой.

— Ваша родственница все еще живет здесь? — спросила я Соню.

Ответом мне было молчание — похоже, мы снова затронули данное ею обещание. Никаких объяснений.

— Видимо, есть единственный способ выяснить это. — Я отстегнула ремень безопасности. — План тот же?

Раньше мы с Дмитрием обсудили, кто пойдет, а кто останется, если Соня приведет нас куда надо. То, что братья не пойдут, было очевидно. Вопрос состоял в том, кто будет сторожить их, и было решено, что Дмитрий, а мы с Сидни пойдем с Соней, чтобы встретиться с ее родственницей, которая, ясное дело, будет ошеломлена этим визитом.

— Тот же, — ответил Дмитрий. — В дом идешь ты. У тебя вид не такой угрожающий.

— Эй!

Он улыбнулся.

— Я сказал только «вид».

В общем-то он был прав. Даже сейчас Дмитрия окружала устрашающая аура могущества. Три женщины, направляющиеся к двери дома, вряд ли напугают его обитателей — в особенности если выяснится, что родственница Сони переехала. Черт, меня не покидало чувство, что она сознательно привела нас не туда, куда нужно.

— Поосторожнее, пожалуйста, — попросил Дмитрий, когда мы вылезали из машины.

— Ты тоже, — ответила я.

Он снова одарил меня улыбкой, на этот раз более теплой.

Чувства, которые эта улыбка расшевелила во мне, улетучились, пока мы с Соней и Сидни шли по подъездной дорожке. Грудь стеснило. Вот оно. Или нет? Неужели мы близки к тому, ради чего затеяли эту поездку? Неужели найдем второго Драгомира, как ни мало на это шансов? Или меня с самого начала водили за нос?

Нервничала не я одна; Сидни и Соня тоже были напряжены. Мы поднялись на крыльцо. Я набрала в грудь побольше воздуха и позвонила в дверь.

Несколько мгновений спустя дверь открыл мужчина — и это был морой. Многообещающий знак.

Он оглядел нас одну за другой, без сомнения удивляясь, что делают у его порога морой, дампир и человек.

— Чем могу помочь? — спросил он.

Внезапно я растерялась. У нас был глобальный план: найти любовницу Эрика и ее ребенка. Что конкретно мы будем говорить, когда (если) это и впрямь произойдет, терялось в тумане. Сейчас я рассчитывала, что ответит одна из моих спутниц, но, как выяснилось, в этом не было нужды. До мороя, видимо, дошло.

— Соня? — пораженно воскликнул он. — Это ты?

Из-за его спины девчоночий голос спросил:

— Эй, кто там?

Кто-то втиснулся рядом с ним, кто-то высокий, стройный и... очень знакомый. Дыхание у меня перехватило. Эти волны непокорных светло-каштановых волос, эти светло-зеленые глаза — глаза, которые должны были давным-давно заставить меня задуматься. Я утратила дар речи.

— Роза! — воскликнула Джил Мастрано. — Что ты здесь делаешь?

ДВАДЦАТЬ ТРИ

Последовавшее затем молчание, казалось, длилось целую вечность. Все были в замешательстве, но по разным причинам. Джил с нарастающим изумлением переводила взгляд с одного лица на другое. Улыбка медленно угасла, и в конце концов Джил выглядела такой же сбитой с толку, как все мы.

— Что происходит? — спросил новый голос, и рядом с дочерью возникла Эмили Мастрано.

Она с любопытством посмотрела на меня и Сидни, а потом потрясенно открыла рот, заметив третью женщину.

— Соня!

Эмили, запаниковав, рывком задвинула Джил себе за спину; она не обладала быстротой стража, но я поразилась, насколько сильно у нее чувство долга.

— Эмили? — еле слышно, готовым вот-вот сорваться голосом сказала Соня. — Это... я... настоящая я...

Эмили постаралась втянуть внутрь и мужчину, но остановилась, вглядевшись в лицо Сони. И в конце концов осознала очевидное. В Соне не осталось ничего от стригоя. К тому же она спокойно стояла под лучами солнца. Эмили открыла рот, но не смогла произнести ни слова. И посмотрела на меня.

— Роза... Что происходит?

Меня удивило, что она рассматривает меня как вроде бы авторитетную персону, ведь мы встречались с ней всего раз, и, честно говоря, я сама не была уверена, что именно происходит. Мне удалось обрести голос не с первой попытки.

— Думаю... Думаю, нам нужно войти...

Взгляд Эмили снова обратился к Соне. Джил пыталась протолкаться вперед, но Эмили продолжала загораживать собой дверь, все еще неуверенная, насколько безопасно иметь с нами дело. И я не могла осуждать ее за это. Наконец она медленно кивнула и отступила в сторону.

Взгляд Сидни метнулся к машине, где дожидались Виктор, Роберт и Дмитрий.

— А как насчет их? — спросила она меня.

Я заколебалась. Ужасно хотелось, чтобы Дмитрий был со мной, когда разорвется бомба, но, наверное, их появление для Эмили было бы уже чересчур. Морою необязательно вращаться в королевских кругах, чтобы знать, кто такой Виктор Дашков и как он выглядит. Доказательство тому — наша поездка в Лас-Вегас. Я покачала головой.

— Обождут.

Когда мы оказались в гостиной, выяснилось, что мужчина, открывший дверь, — муж Эмили, Джон Мастрано. Эмили спросила, не хотим ли мы чего-нибудь выпить — словно это был самый обычный визит, — но, судя по выражению ее лица, она все еще не до конца пришла в себя. Двигаясь, точно робот, с бледным, прямо как у стригоя лицом, она подала нам стаканы с водой.

Когда все сели, Джон положил руку на плечо Эмили. На нас он по-прежнему посматривал с подозрением, но по отношению к ней был сама любовь и забота.

— Что происходит?

Эмили по-прежнему пребывала в оцепенении.

— Не... знаю. Моя кузина здесь... Но я не понимаю, как... — Ее взгляд перебегал по нашим лицам. — Как такое возможно? — закончила она дрогнувшим голосом.

— Это сделала Лисса? — воскликнула Джил, до которой, без сомнения, дошли слухи о совершенном Лиссой чуде. Она не понимала, что происходит, нервничала, но одновременно приходила во все большее возбуждение. — Я слышала, что случилось с Дмитрием. Это правда? Лисса может исцелять стригоев. Она спасла его. Она спасла... — Джил повернулась к Соне, энтузиазма у нее немного поубавилось. Интересно, какие рассказы она слышала о Соне? — Она спасла вас.

— Это сделала не Лисса, — ответила я. — Это сделал... мм... другой пользователь духа.

Джил просияла.

— Адриан?

Черт, я совсем забыла, что она неравнодушна к нему.

— Нет... другой. Это неважно. Соня... Ну, она снова моройка. Правда, еще не совсем освоилась с этим. Слегка не в себе.

Соня пила воду, но тут повернулась ко мне с кривой улыбкой.

— Я сама могу говорить за себя, Роза.

— Извините, — сказала я.

Эмили перевела недоуменный взгляд на Сидни; их представили друг другу, но не более того.

— А ты почему здесь? — Она имела в виду, почему здесь человек. — Ты «кормилица»?

— Нет! — Сидни, сидящая рядом со мной, вскочила. Я никогда не видела ее исполненной такого гнева и отвращения. — Повторите это еще раз, и я уйду отсюда! Я алхимик.

Они непонимающе смотрели на нее. Я потянула Сидни в кресло.

— Успокойся. Не думаю, что им известно, кто такие алхимики. — В глубине души я была рада этому. Впервые столкнувшись с алхимиками, я чувствовала себя так, будто все в мире, кроме меня, знают о них. Было приятно обнаружить, что и другие не в курсе. Стараясь не усложнять ситуацию, я объяснила Эмили: — Сидни помогает нам.

Она снова перевела взгляд на кузину, и глаза у нее повлажнели. Эмили Мастрано была одной из самых сногсшибательных женщин, которых я когда-либо встречала. Даже слезы ее красили.

— Это действительно ты? Они вернули тебя мне. О господи! — Эмили поднялась, подошла к Соне и крепко обняла ее. — Я так скучала по тебе! А теперь просто не могу поверить.

Я сама чуть не расплакалась, но потом напомнила себе, что у нас тут другое дело. Я не хуже ее понимала, как потрясающе все это было. Мы только что перевернули мир семьи Мастрано вверх дном, и... я была на грани того, чтобы еще больше осложнить им жизнь. Хотелось бы, чтобы у них было больше времени освоиться со всем этим, отпраздновать чудо возвращения Сони. Однако часы — в частности, моей жизни — продолжали тикать.

— Мы вернули ее вам, да... — заговорила я. — Но это не единственная причина, зачем мы здесь.

Наверное, было что-то в моем тоне, заставившее Эмили насторожиться, отойти от Сони и сесть рядом с мужем. Почему-то мне показалось, что она понимает, зачем мы здесь. Я видела в ее глазах страх — как будто она годами боялась этого визита, как будто раз сто представляла его себе.

Я устремилась вперед.

— Нам известно об... Эрике Драгомире.

— Нет. — В голосе Эмили странным образом смешались резкость и отчаяние. Ее упрямство очень напоминало поведение Сони, когда она поначалу отказывалась помогать нам. — Нет. Никаких разговоров на эту тему.

Едва увидев Джил, я узнала эти глаза и поняла, что мы там, куда так стремились. Слова Эмили, которая, что важно, ничего не отрицала, подтверждали это.

— Придется, — настаивала я. — Это очень серьезно.

Эмили посмотрела на Соню.

— Ты же обещала! Обещала никому не рассказывать!

— Я и не рассказывала, — ответила Соня.

Чувствовалось, что ее снова обуревают сомнения.

— Что происходит? — требовательно спросил Джон.

В его взгляде разгорался гнев — ему явно не нравилось, что незваные гости огорчают его жену. Я продолжала обращаться к Эмили.

— Это необходимо обсудить. Пожалуйста, нам требуется ваша помощь. Нам требуется ее помощь.

Я кивнула в сторону Джил.

— Что ты имеешь в виду? — воскликнула Джил.

Видя реакцию матери, она тоже встревожилась.

— Речь идет о твоем...

Я смолкла. Я бросилась искать родственника Лиссы — сестру, как теперь было ясно, — мало задумываясь о последствиях. А могла бы догадаться, что вся эта история наверняка держится в тайне от всех — включая саму девочку. Я не брала в расчет, каким потрясением может стать для нее это открытие. И ведь это не просто какая-то незнакомая девочка. Это Джил. Моя подруга. Девочка, которую все мы воспринимали как младшую сестру и за которой считали своим долгом приглядывать. Что я собираюсь обрушить на ее голову? Бросив взгляд на Джона, я поняла, что все может быть еще хуже. Что, если она считает его своим отцом? Такое потрясение для семьи — и в ответе за него я.

— Замолчи! — Эмили снова вскочила. — Уходите отсюда! Все вы! Я не желаю вас видеть!

— Миссис Мастрано... — начала я. — Невозможно просто делать вид, что ничего нет. Нужно взглянуть правде в глаза.

— Нет! — Она указала на дверь. — Вон отсюда! Уходите, или... Я позвоню в полицию! Или стражам! Ты... — До нее внезапно дошло то, о чем она не подумала под впечатлением от появления Сони. Виктор — не единственный преступник, которого разыскивают стражи. — Ты беглянка! Убийца!

— Нет! — воскликнула Джил, подавшись вперед. — Я говорила тебе, мама. Говорила еще раньше, что это ошибка...

— Уходите! — повторила Эмили.

— Уйдем мы или нет, истинная ситуация от этого не изменится, — ответила я, стараясь сохранять спокойствие.

— Может, кто-нибудь будет настолько любезен и объяснит мне, что, черт побери, происходит? — Лицо Джона побагровело от гнева. — Если в течение тридцати секунд я не получу ответа, то сам позвоню стражам и в полицию.

Я смотрела на Джил и никак не могла заставить себя заговорить, не могла подыскать нужных слов, не могла выразить свою мысль тактично. У Сидни, однако, такой проблемы не возникло.

— Он не твой отец, — напрямую сказала она, кивнув на Джона.

Последовала непродолжительная пауза. Джил выглядела почти разочарованной — словно надеялась услышать нечто более волнующее.

— Знаю. Он мой отчим. Хотя я... ну... считаю его отцом.

Эмили снова рухнула на кушетку и уткнулась лицом в ладони. Похоже, она плакала, но я не сомневалась — в любой момент она может вскочить и позвонить по меньшей мере в полицию. Нужно действовать быстро, как бы мучительно это ни было.

— Правильно. Он не твой биологический отец. — Говоря, я не сводила взгляда с Джил. «Эти глаза. Почему я никогда не обращала внимания на эти глаза? » — Твой настоящий отец Эрик Драгомир.

Эмили пронзительно вскрикнула.

— Нет, —умоляюще сказала она. — Пожалуйста, замолчи.

Гнев Джона сменился смятением.

— Что?

— Это... Нет. — Джил медленно покачала головой. — Это немыслимо. Мой отец просто... просто сбежал от нас.

В каком-то смысле это соответствовало действительности.

— Это был Эрик Драгомир, — повторила я. — Ты тоже член этой семьи. Сестра Лиссы. Ты... — Только сейчас Джил в полной мере предстала передо мной в новом свете. — Ты из королевской семьи.

Джил, всегда исполненная энергии и оптимизма, открывала для себя мир с наивной надеждой, что придавало ей очарования. Сейчас ее лицо приняло мрачное, серьезное выражение; она выглядела старше своих пятнадцати лет.

— Нет. Ты шутишь. Мой папа был бедняком. Я не... Роза, прекрати!

— Эмили... — заговорила Соня, и я вздрогнула при звуке ее голоса — властного, серьезного. Соня была моложе Эмили на... На сколько? Лет на десять, предположила бы я. Однако она смотрела на Эмили так, словно та была капризным ребенком. — Эмили, пора раскрыть тайну. Ты должна рассказать ей. Ради бога, ты должна рассказать Джону!

Эмили посмотрела Соне в глаза.

— Не могу. Ты знаешь, что произойдет... Я не могу так поступить с ней.

— Никто из нас не знает, что произойдет, — стояла на своем Соня. — Но все может обернуться гораздо хуже, если ты перестанешь контролировать ситуацию.

Эмили долго смотрела ей в глаза, но наконец опустила взгляд. Печаль на ее лице разбивала мне сердце. И не только мне.

— Мама? — Голос Джил дрожал. — Что происходит? Все это какая-то путаница.

Эмили вздохнула и посмотрела на нее.

— Нет. Ты дочь Эрика Драгомира. Роза права. — Джон издал странный, придушенный звук, но не прерывал жену. Она снова сжала его руку. — То, что я говорила вам обоим на протяжении многих лет... в основном правда. Наши отношения продолжались очень недолго. Они захватили нас обоих, но лишь на короткий срок. — Она перевела взгляд на Джона, и выражение его лица смягчилось. — Я рассказывала тебе...

Он кивнул.

— А я отвечал, что прошлое не имеет для меня значения, никак не влияет на мои чувства к тебе и отношение к Джил. Но я никогда даже представить себе не мог...

— Я тоже. — Она вздохнула. — Когда мы впервые встретились, я даже не знала, кто он такой. Это произошло, когда я жила в Лас-Вегасе и только-только начала работать танцовщицей шоу в «Часе колдовства».

Глаза у меня чуть не выскочили из орбит; по счастью, никто вроде бы этого не заметил. «Час колдовства». Разыскивая Роберта, мы с друзьями заходили в это казино, и какой-то мужчина пошутил, что отец Лиссы интересовался девушками из шоу. Я знала, что сейчас Эмили работает в балете в Детройте; вот почему они жили в Мичигане. Но никогда бы мне и в голову не пришло, что она начинала в Лас-Вегасе как танцовщица шоу в блестящем платье и с перьями в волосах. Хотя... почему бы и нет? Надо же где-то начинать, и ее высокая, грациозная фигура хорошо соответствовала танцам любого типа.

— Он был такой милый... и такой грустный, — продолжала Эмили. — Его отец только что умер, и он старался развеять свою печаль. Я понимала, как эта смерть опустошила его, но только сейчас... ну, по-настоящему понимаю это. Это была не первая потеря в его семье, становившейся все меньше. — Она на мгновение задумалась. — Он был хороший человек и, по-моему, любил свою жену. Однако был так мрачен, так подавлен... Не думаю, что он просто использовал меня. Я ему нравилась, хотя допускаю, что в других обстоятельствах между нами ничего не произошло бы. Как бы то ни было, расстались мы по-хорошему, я собиралась строить свою жизнь дальше, пока... не появилась Джил. Я связалась с Эриком, считая, что он должен знать, но сразу же дала понять, что ничего не жду от него. И в тот момент, уже зная, кто он такой, я не хотела ничего. Я рассуждала так: если я позволю ему, он захочет познакомиться с тобой, играть какую-то роль в нашей жизни. — Теперь Эмили снова смотрела на Джил. — Но я понимала, каков этот мир. Жизнь при дворе — это интриги и ложь. В итоге единственное, что я приняла от него, — это деньги, но и то против воли. Я не хотела ощущать себя так, будто шантажирую его, — но одновременно стремилась к тому, чтобы твое будущее было обеспечено.

— Вы, по-видимому, не прибегали к этим деньгам, — без раздумий выпалила я.

И тут же пожалела о сказанном. Дом у них был очень приятный и... не бедный, но отнюдь не соответствовал тем деньгам, которые лежали на принадлежащем им банковском счету.

— Да, — ответила Эмили. — Они в моем распоряжении на случай непредвиденных обстоятельств, но главным образом предназначены для Джил, для ее будущего. Чтобы она могла делать то, что пожелает.

— Что ты имеешь в виду? — ошеломленно спросила Джил. — О каких деньгах речь?

— Ты наследница Эрика Драгомира, — ответила я. — И член королевской семьи.

— Я ни то ни другое. — Сейчас, в смятении скользя взглядом по нашим лицам, она напоминала оленя, готового умчаться. — Это какая-то ошибка. Вы все заблуждаетесь.

Эмили встала, подошла к Джил, опустилась на колени около ее кресла и сжала руку дочери.

— Все это правда. Мне жаль, что ты в таких обстоятельствах узнала об этом. Однако это ничего не меняет. Наша жизнь останется прежней.

Страх, смятение и множество других эмоций промелькнули на лице Джил. Она наклонилась и уткнулась лицом в плечо матери.

— Хорошо.

Трогательный момент, и снова я чуть-чуть не расплакалась. Я по себе знала, что такое семейная драма и проблемы с родителями. Как и прежде, я желала им того, о чем говорила Эмили, — но это было невозможно.

— Ваша жизнь не может остаться прежней, — сказала я. — Джил... должна отправиться ко двору.

Эмили резко вскинула голову. Мгновение назад ее переполняли печаль и боль, но сейчас их сменил гнев. Она вперила в меня яростный взгляд голубых глаз.

— Нет! Она туда не поедет. Никогда.

Джил уже бывала при дворе, но мы с Эмили обе понимали, что я не имею в виду кратковременную туристическую поездку. Джил должна занять подобающее ей место, обрести подлинную себя. Ну, может, «подлинную» не самое подходящее слово. Быть членом королевской семьи, пусть и незаконнорожденным, — это не соответствовало ее натуре; по крайней мере, пока. Она осталась такой же, какой была всегда, изменилось лишь имя. Но это изменение должно быть обнародовано и признано всеми, и, когда это произойдет, моройский двор испытает потрясение.

— Это необходимо, — настаивала я. — Двор загнивает, и семья Драгомир должна сыграть свою роль в улаживании ситуации. В одиночку, без семейного кворума, Лисса бессильна. Все остальные королевские морои не станут считаться с ней и примут ужасные законы, от которых всем нам станет только хуже.

Эмили все еще стояла на коленях рядом с дочерью, как бы защищая ее от меня.

— Именно поэтому Джил туда не поедет. Именно поэтому я не позволила Эрику признать ее. Я не хочу, чтобы Джил принимала во всем этом участие. Двор — это губительное место. Убийство Татьяны — доказательство тому. — Эмили бросила на меня острый взгляд, как бы напоминая, что я по-прежнему главная подозреваемая. — Все эти королевские морои... порочны. Не хочу, чтобы Джил стала такой же. И не позволю ей стать такой же.

— Не все королевские морой такие, — возразила я. — Лисса совсем другая. Она пытается изменить систему.

Эмили с горечью улыбнулась мне.

— И как, по-твоему, к ее реформам отнесутся остальные? Уверена, есть королевские морои, которые не хотят, чтобы ее семья снова заняла свое место, и будут рады, если она замолчит навсегда. Я уже сказала: Эрик был хороший человек. Иногда мне не кажется совпадением, что в его семье все умирали один за другим.

— Это абсурдно! — воскликнула я.

Хотя, по правде говоря, уже не была в этом абсолютно уверена.

— Правда? — Эмили сверлила меня взглядом, словно догадавшись о моих сомнениях. — Что, по-твоему, они сделают, если объявится еще один Драгомир? Те, кто находится в оппозиции к Василисе? Как, по-твоему, они поступят, если между ними и новым возвышением ее семьи будет стоять один-единственный человек?

В ее горьких словах определенно был смысл. Я бросила взгляд на Джил, и внутри у меня возникло тошнотворное ощущение пустоты. К чему я ее подталкиваю? Милая, невинная Джил, жаждущая приключений и все еще неспособная разговаривать с парнями не краснея. Она очень хотела учиться сражаться — отчасти это был юношеский порыв, отчасти желание защитить мороев. Если она войдет в королевский мир, технически это тоже поможет им — хотя не тем способом, как она рассчитывала. И безусловно, ей придется погрузиться в мрачную, зловещую атмосферу двора.

Эмили, похоже, восприняла мое молчание как знак согласия. Выражение торжества и одновременно облегчения промелькнуло на ее лице, но тут же исчезло, когда заговорила Джил:

— Я сделаю это.

Все в изумлении уставились на нее. До этого момента я рассматривала ее с чувством жалости, как жертву. Теперь ее храбрость и решимость поразили меня. По ее лицу было заметно, что она еще не оправилась от потрясения и испуга, но теперь в ее взгляде и тоне чувствовалась жесткость, которой я никогда прежде не видела.

— Что? — воскликнула Эмили.

— Я сделаю это, — еще тверже заявила Джил. — Помогу Лиссе и... Драгомирам. Вместе с Розой поеду ко двору.

Между мной и двором стоял миллион препятствий, но я решила, что сейчас не стоит упоминать об этом. И как ни удивительно, испытала чувство облегчения, когда гнев Эмили переместился с меня на дочь.

— Никуда ты не поедешь! Я не допущу, чтобы ты даже рядом оказалась.

— Ты не можешь делать выбор за меня! — воскликнула Джил. — Я не ребенок.

— Но определенно и не взрослая, — возразила Эмили.

Эти двое заспорили; вскоре Джон тоже вступил в семейную баталию на стороне жены. В разгар перепалки Сидни наклонилась ко мне и пробормотала:

— Спорю, затевая поиски вашей «спасительницы», ты никогда не думала, что самым трудным окажется добиться от ее мамы позволения не соблюдать комендантский час.

Увы, в ее шутке было слишком много истины. Мы нуждались в Джил, и я уж точно не предвидела подобного осложнения. Что, если Эмили настоит на своем? Она твердо хранила секрет происхождения Джил на протяжении долгого времени... скажем, пятнадцати лет. У меня возникло чувство, что Джил способна и сбежать ко двору, если другого выхода не останется. И я способна помочь ей в этом.

Снова совершенно неожиданно в разговор вступила Соня:

— Эмили, ты не слышала, что я говорила? Это все равно рано или поздно случится, с твоего согласия или без него. Не позволишь Джил уехать сейчас, она уедет на следующей неделе. В следующем году. Через пять лет. Суть в том, что в итоге это все равно произойдет.

Эмили обмякла в кресле, сраженная отчаянием.

— Нет, я этого не хочу.

На лице Сони проступила горечь.

— К несчастью, жизнь не очень волнуют наши желания. Решайся сейчас, пока ты еще можешь предотвратить беду.

— Пожалуйста, мама, — умоляюще проговорила Джил.

Взгляд ее нефритовых — как у всех Драгомиров! — глаз был с любовью обращен на мать. Да, она могла ослушаться и удрать, но не хотела поступать так, если можно обойтись без этого.

⇐ Предыдущая 14 15 16 17 181920 21 22 23 Следующая ⇒