Часть 1 Право на жизнь

Часть 1 Право на жизнь

Глава 1

402 год, эпоха Света

Я отстранённо наблюдал за тем, как земля под моими ногами превращается в багровую грязь. Воздух переполнился тошнотворными запахами гнили и горящей плоти. Душераздирающие крики мешали связно думать. Но даже они не могли меня остановить.

– Прекрати! Их нужно сдержать! Для чего ты их выпустил?

Для чего? Глупцы! Я даровал им свободу. Вы не достойные держали моих собратьев так долго взаперти, а я просто дал им волю. Мой взгляд скользнул по такому знакомому лицу. Оно же что-то раньше значило? Я усмехнулся про себя. Значило. Когда-то раньше многое для меня значило. Когда-то давно я был глупым и наивным. Когда-то я был их надеждой и светом, а сейчас превращал это место в Преисподнюю. Из-за них я стал таким. Эта страна больше не должна существовать. Эти люди заслужили сгореть заживо. Я разрушу всё, сломаю всех. Больше никто не посмеет мной пользоваться. Впредь буду только Я - последний Словотворец, один из великих трёх Богов – надежда всех людей, обернувшаяся концом эпохи Света.

Рядом со мной кто-то упал, истошно вопя. В него вгрызались острые зубы, разрывая плоть на куски. Алые брызги попали на мою руку, стекая каплями по пальцам. Это ощущение что-то всколыхнуло в памяти. А ведь точно, всё начиналось с крови на моих руках – кровью же и закончится.

401 год, эпоха Скорби

Кровь капала с моих рук. Она была тёплая и ослепляюще яркая. Металлический запах обжигал ноздри, а горло сковал спазм. Шум голосов пробивался как будто издалека. Я со страхом оторвал взгляд от своих рук. Передо мной лежало незнакомое тело. Именно оно являлось причиной всепоглощающего страха, нахлынувшего на меня.

– Прости…

Я вскинул голову в поисках источника голоса. Этот человек стоял достаточно близко, но я не смог рассмотреть его лица – оно было подёрнуто дымкой и словно отводило мой взгляд.

– Прости… не смогли…

В голосе послышалось отчаяние. Меня захлестнули противоречивые чувства – я ненавидел этого незнакомца и одновременно, желал утешить его, сказать, что он не виноват. Сжав руки, я хотел ответить, но почувствовал в ладони что-то твёрдое. В руке лежал неровный осколок черного камня, который на моих глазах светлел, переходя в тёмно-синий цвет. Он напоминал ночное небо, запятнанное алыми брызгами. Волна боли, что намного хуже физической, накрыла меня, не давая даже дышать…

Темно. Пока глаза привыкали к мраку, грудь судорожно поднималась и опускалась, пытаясь вобрать в себя весь воздух. Я чувствовал, как пот скатывался со лба, как рубашка липла к телу и как страшно мне было взглянуть на свои руки. Я уже знал, что на них ничего нет, впрочем, как и всегда. Это был всего лишь кошмар, но который повторялся всё чаще и чаще. Поэтому сейчас просто очередная ночь и её надо просто пережить.

Я нашёл взглядом неровные балки под потолком и угол, так полюбившийся паукам. Мои глаза заскользили дальше, находя окно, сквозь ставни которого пробивался лунный свет. Можно бесконечно разглядывать любую деталь в комнате, но это только оттягивало неизбежный момент. Вдох-выдох и я резко поднял свои руки перед глазами. Пальцы слегка подрагивали, но они были чистыми, без капли крови и порезов, только привычные загрубевшие мозоли. Из груди вырвался облегченный вздох. Сон с каждым разом становился ярче и реальнее. Иногда, просыпаясь в поту, я всё ещё чувствовал тот мерзкий запах и липкую жидкость на коже. Мне было страшно от этих кошмаров, но я не мог никому сказать. Прослыть не только чудным, но и окончательно больным мне совсем не хотелось. Единственный человек, который смог бы меня понять, был настолько далеко, что ни одна повозка и ни один корабль не мог меня туда доставить. Возможно, именно его смерть положила этому начало. Сейчас я даже не смог бы точно вспомнить, когда стал скрывать сны ото всех. Просто в один момент я заметил испуганный взгляд мамы и понял – иногда нужно притворяться и лгать ради других. Это вошло в привычку. Я скрывал многое, даже умение читать и писать, которым меня научил отец. Всё для того, чтобы не привлекать лишнего внимания и для того, чтобы мама спала спокойно. И теперь у меня нет дурных снов, из-за которых я не сплю ночью. И нет спрятанных книжек под тонким матрасом.

– У меня всё хорошо…

***

– Э́ тан! Опять проспал? – громкий женский голос ввинтился мне в голову, и я резко сел в кровати.

В комнату пробирались солнечные лучи, а нос улавливал запах еды.

– Проклятье.

Опять не смог нормально поспать и времени оставалось совсем мало. Вскочив, я подобрал с пола вчерашнюю одежду и быстро натянул её. Остался мой заплечный мешок.

– Этан! – мама уже не звала, а раздраженно кричала. – Ты опять заставишь тётушку Анни́ н переживать?

Да она скорее выпотрошит меня прилюдно, чем я удостоюсь такой чести. Но отчасти я был ей благодарен за то, что она дала мне самую заурядную работу. Моя семья годами вливалась в общую серую массу, не привлекая к себе особого внимания. Пока это получалось очень даже хорошо.

Наконец я отыскал свой мешок в углу. Через грубую ткань, пальцы привычно нащупали твёрдый предмет – единственная вещь, с которой я никогда не расстанусь. Закинув мешок через плечо, я намеревался проскользнуть к выходу незамеченным. Лучше не позавтракать, чем слушать очередные указания. Я тихонько прикрыл дверь своей комнаты и, осторожно ступая, стал пробираться мимо кухни.

– Братик, – сонный голосок заставил меня остановиться.

За моей спиной, потирая заспанные глаза, стояла малышка И́ я. Я опустился на корточки и пригладил ей выбившиеся из косички светлые пряди.

– Почему моя принцесса не спит?

– Я услышала, как мама тебя зовёт. Вчера ты вернулся поздно, а я хотела побыть с братиком. Хотела сказку на ночь, – она надула пухлые губки.

– Сегодня обязательно расскажу.

– Обещаешь? – её глазки недоверчиво сузились.

– Обещаю, – я клятвенно приложил правую руку к сердцу.

Ия расплылась в улыбке, и я невольно ответил ей тем же.

– Кха-кха-ха, – сестрёнку скрутил приступ кашля.

– О Небеса! Ия, зачем ты встала?! А ты не прохлаждайся и бегом на работу! Я не собираюсь за тебя краснеть перед тётушкой, – мама мгновенно появилась рядом и, подхватив малышку на руки, унесла в спальню.

Всё одно и то же. Мне словно прокаженному не давали находиться рядом с сестрой. Из кухни с новой силой запахло едой и живот свело судорогой. Раньше всегда пахло травами, и весь стол был завален пучками, соцветиями и стеблями. С каждым днём их становилось всё больше и больше. Мама хорошо в них разбиралась и словно лесная фея гордилась каждым собранным листочком. Но и это было тем, что она оставила в прошлом, заставив себя забыть и пытаясь быть нормальной. Не обращая внимание на голод, я вышел из дома.

Погода на улице стояла не по-весеннему жаркая. Солнце ярко светило, нагревая землю и становясь с каждым годом всё более безжалостнее. Лёгкий ветерок развевал зелёную листву. Всё казалось таким живым и таким серым одновременно. Поправив свой мешок, я направился в небольшую пекарню на окраине. Пройти в неё можно было двумя способами, но самый короткий путь лежал через вторую малую площадь. Я не любил её за толпы людей и проезжих торговцев, расположившихся там, но сейчас времени не оставалось.

Чем ближе было к площади, тем незаметнее мне хотелось стать. Я наклонил голову так, чтобы отросшие волосы упали на лицо, прикрыв собой его добрую часть. Хотя, что ни делай, а приезжие всё равно кидали на меня свои косые взгляды. Я был слишком высоким и широкоплечим для здешних мест. Раньше меня часто останавливали и спрашивали: «Не из северных ли я народов? ». А те, кто был поострее на язык и вовсе горланили, что моя мать понесла от дикарей и скрывает это. Поэтому я всегда предпочитал идти в обход – длинной дорогой.

Но сегодня на меня мало обращали внимание. Большая часть толпы сгрудилась у помоста. До меня доносился звучный голос проповедника, который зачитывал «писание Трёх Богов» и возносил хвалу нашему правителю. Люди стояли, перешёптываясь, а некоторые даже громко спорили. Большинству не нравилась политика нового короля, другие же наоборот защищали его, поклоняясь ему словно Божеству. Я, как и многие помнил бесконечные войны и казни при прежнем правителе. Короли Дарте́ лии менялись, но одно оставалось неизбежным – страна угасала, своими стараниями они опустили её на дно. Но пять лет назад, после кончины очередного кровавого тирана, на трон взошёл молодой наследник – Ба́ рдоулф. Народ не ждал ничего хорошего от шестнадцатилетнего юноши, даже не смотря на признание его правления Богами. Но с каждым годом он доказывал свои способности в ведении переговоров, восстанавливая по крупицам руины, доставшиеся ему в наследство. Хотя некоторые по-прежнему высказывали своё недовольство.

Я поспешил пройти через толпу зевак. Мне не было дело ни до короля, ни до политики, ни до религии. Моя жизнь сводилась к более простому – нужно работать. Работа – это деньги, а деньги – это жизнь. Пусть о возвышенном рассуждают те, кому нечего делать. Меня же ждёт обычная и поэтому не опасная рутина.

Я выбрался на более узкие и пустынные улочки. Обычно здесь редко можно было встретить людей, но мне сегодня не везло. Возле небольшой лавочки громко спорили юноша и старик. Они так распалились, что даже не заметили моего присутствия.

– Ты с меня 120 да́ ртов хочешь содрать за клочок бумаги?! – старик тряс в воздухе кулаком. – Я же не письмо написать прошу!

– Так смотри, тут даже не на нашем языке написано. Это ещё дороже, нужно сначала разобрать символы, сверить их. А тут слов разных много. Смотри сколько написано, – парень упрямо выпятил острый подбородок и, расправив письмо, указал на закорючки.

Я невольно пригляделся к словам, на которые показывал писарь. Что это именно он, было не сложно догадаться по изображению пера и чернильницы на вывеске. Да, стиль написания был старым, но при этом точно дартелевским. Парень явно врал, как и на счёт того, что написано «много разных слов». Даже с такого расстояния можно было заметить, что слова повторяются. Старика нагло обдирали.

– Не хочешь платить так не надо, иди и ищи другое место.

Видно, что мужчина хотел, что-то возразить, но лишь покачал головой. Он переставил свою трость поудобнее и полез в карман. Мне стало жалко этого несчастного. Скорее всего, его так облапошат ещё ни один раз. Поддавшись секундному порыву, я ускорил шаг и якобы случайно задел его, стараясь сделать это не сильно, но всё равно от толчка старик качнулся вперёд и выронил свою трость.

– Простите меня, совсем не смотрю куда иду, – натянуто улыбнувшись, я нагнулся за упавшей тростью.

Подобрав её, я подошёл вплотную к старику и понизил голос до шёпота, надеясь, что у писаря не такой острый слух:

– Он вас обманывает, письмо не стоит таких денег, – и уже громче добавил. – Извините ещё раз.

Старик удивлённо смотрел на меня, не говоря ни слова. Я быстро развернулся, стремясь скорее уйти. Возможно, он даже не поверил мне, ведь перед ним был просто очередной увалень, который чуть не опрокинул беднягу на землю. Запоздало пришла мысль о том, что мой поступок был немного опрометчивым, но я отмахнулся от неё. Не думаю, что старик, даже запомнив меня, сможет найти.

***

– Ты – бестолочь! Опять отдал хлеб этой мелюзге! Ни на что не годен! Весь в своего папашу, бесхребетный, да ещё и ущербный, тьфу! – грузная женщина сплюнула под ноги и скрылась в подсобке.

Я сидел на крыльце небольшой лавочки, которую содержала семья моей тёти. Здесь и была моя однообразная тяжёлая работа. За неё мне немного платили и отдавали подгоревший хлеб. Ничего сложного, но я частенько подкармливал беспризорную малышню испорченной выпечкой, за что и получал нагоняи. Когда тётя Аннин это замечала, то любила припомнить и моего отца и, конечно же, неполноценного меня. Её ничуть не смущало то, что я плохо его помнил и не знал, как он умер на самом деле. Некоторые говорили, что его казнили за то, что он скрывал преступника, другие же – что его нашли в сточной канаве. Вариантов было много, но правды так никто и не знал. Мама молчала и лишь злилась. А когда я захотел порадовать её и стал читать одну из отцовских книг, то она впервые меня ударила. На следующий же день мама сожгла все его книги и записи, запретив даже вспоминать о том, что я умею читать. Тогда мне удалось спасти только несколько книг, включая и его собственную. Отец перед отъездом оставил её именно мне, говоря, что две одинаковые книги станут нашим мостом через расстояние и время. Потом мы переехали из нашего уютного и вкусно пахнущего травами домика на окраину шумного и многолюдного центра Дартелии. Вот так одним днём была перечёркнута прежняя семья и по желанию моей матери мы стали обычными, смешавшись с разношерстной толпой. Она выкинула все свои травы, а мои кошмары и тягу к книгам назвала постыдным отклонением. Для всех остальных я был бедным больным ребёнком, который порой вёл себя очень странно. Последствием такого выбора стало скорое появление ещё одного человека в нашей жизни – отчима. Всё было терпимо и даже хорошо, пока я не стал вырастать и походить на отца. Об этом мне каждый раз напоминала тётя: «Ты просто его копия, такой же непробиваемый, хорошо ещё, что в книжонки не утыкаешься». После этого мама стала смотреть на меня более настороженно.

Под их косыми взглядами я рос замкнутым. Мне было сложно подружиться с другими детьми, и я предпочитал быть один. И конечно больше всего на свете мне нравилось читать, хотя приходилось тщательно это скрывать. С годами мало что изменилось, мне также трудно было найти общий язык с ровесниками. Единственные, кто тянулись ко мне везде и всюду были дети. Они приходили в восторг, когда я им в тайне от всех рассказывал сказки и иногда подкидывал негодный хлеб. Круг замкнулся.

– Хватит балду пинать, – тяжелая фигура тёти появилась в дверном проёме, – возьми вон те мешки и отнеси их в таверну, да пошевеливайся.

Я вздохнул и покосился на очередные неподъёмные баулы. Тётя Аннет нетерпеливо ждала, сложив руки на груди. Примерившись к мешкам, я поочерёдно закинул их за спину. Казалось, ещё немного и мой позвоночник просто сломается под их тяжестью.

– Ничего, вон какой лось вымахал, а морщишься, словно старый осёл, – сказала она, наблюдая за мной. – Отнесёшь и можешь домой валить.

Идти было не так уж и далеко, но под солнцем, которое накалило уже всё вокруг, эта дорога казалась путём на посмертный костёр. Таверна встретила меня приятной прохладой и запахом дубовых бочек. Для посетителей было ещё рано и только за одним столом я заметил кучку завсегдатаев. Владелец – невысокий и улыбчивый мужчина – увидев меня, приветливо махнул рукой. Только сняв с себя мешки, я понял, что промок от пота до нитки и сейчас продал бы что угодно за глоток воды. Хозяин открыл мешки и, проверив содержимое, довольно хмыкнул.

– Как всегда, отлично, – он окинул меня взглядом и улыбнулся ещё шире, – Ми́ ха, налей парню прохладной водички. А ты Этан сядь, передохни.

Я с благодарностью опустился на ближайший стул и откинулся на его спинку. За соседним столом громко галдели мужики, и я невольно прислушался к их спору.

– Брешешь всё.

– А вот и нет! – кулак одного из них стукнул по столу. – Говорю же, ищут их до сих пор.

– Так это сказки всё, их и не было никогда.

– Было, не было, какая разница, – первый понизил голос, и я немного наклонился вперед, чтобы расслышать. – Ты представь деньги то какие за это получить можно?! Работорговцы то мигом хватились. Они сейчас этих разыскивают и потом сдают куда надо за хорошие суммы.

– Так они же не настоящие.

– А им какая разница, они нашли тех, кто подходит и сдали. А там уже пускай верха разбираются, что с ними делать. Только говорят, обратно ещё никто не возвращался.

– А может просто наш король мальчиков любит, – мерзко гоготнул второй, – вот и привозят ему товар на выбор.

Первый почесал свою бороду.

– Да какая разница, главное за это платят много. А мальчиков там или этих мне вообще нет дела, – он с досадой опрокинул в себя остатки выпивки и крикнул. – Эй, девка, неси ещё пойла, живее! Я тут деньги плачу.

Мои руки непроизвольно сжались в кулаки. Миха была хозяйской дочкой и помогала обслуживать посетителей. Она всегда казалась мне слишком скромной и милой для такой работы. Многие даже приходили сюда просто полюбоваться ей, но находились и такие отбросы, позволявшие себе грязно к ней обращаться.

До моей руки слегка дотронулось что-то прохладное. Я поднял голову и столкнулся взглядом с Михой. Её длинные пальчики скользнули по моей коже и она, едва заметно, качнула головой. Девушка улыбнулась и поставила передо мной запотевшую кружку.

– Эй, скоро там? Каракатица быстрее ползёт! – этот мерзкий бородач развалился на стуле и выжидающе смотрел в нашу сторону.

Миха развернулась к ним и, улыбнувшись, сказала:

– Я не смогу принести вам выпивку, вы задолжали ещё с того раза. Но если вы сейчас расплатитесь, то я вынесу вам столько выпивки, на сколько хватит ваших щедрых кошельков.

Я удивлённо смотрел на это хрупкое создание. Она проговорила всё без запинки, твёрдым голосом.

– А если откажусь? – видимо выпил он много, потому что только в пьяном угаре можно было быть таким пустоголовым. За порядком всегда следила городская стража. Новый король строго относился к любым дебошам и нарушениям. А зачинщиков бросали в темницу, а в некоторых случаях прилюдно казнили в назидание остальным.

– Тогда мне придётся позвать стражников, – Миха стояла гордо выпрямившись.

– Ах ты дрянь! Да кто тебя учил так со старшими разговаривать? – бородач вскочил, опрокинув стул, и подался вперёд. Я мгновенно встал рядом с девушкой, загораживая её собой.

– Я научил. А тебя кто учил? – из подсобки вовремя вышел хозяин. От его дружелюбия не осталось и следа. – Убирайтесь-ка вы из моего заведения, стража то вон уже идёт. Они в это время постоянно заходят. Ну а если не хотите, что же посмотрим на вас, когда в темницу бросят.

– Чтоб тебя демоны драли, – сплюнул бородач. – Пойдём отсюда.

Он кинул пару монет на стол и вместе со своим дружком вышел, громко хлопнув дверью.

– Фух, – облегченно выдохнула Миха. Я почувствовал, как чуть выше локтя натянулась ткань моей рубашки и оглянулся. Девушка слегка дрожала и одной рукой держалась за меня. Заметив мой взгляд, она немного покраснела и разжала свои пальчики. Я же готов был стоять так хоть вечность.

– Спасибо, я немного испугалась, – она смущенно улыбнулась.

– Часто здесь так? – я обратился к хозяину.

Он покачал головой.

– Благодаря новым законам гораздо спокойней стало. Но такие тоже иногда захаживают. Думаешь, если бы такое каждый день было, я допустил бы свою дочурку до этого смрада?! – он недобро зыркнул в мою сторону.

– Нет-нет, что ты, – я поднял ладони перед собой, признавая, что был не прав.

– Но сегодня разошлись, – он задумчиво пригладил седеющие волосы.

– Просто они опять слухи обсуждают, вот и бесятся что выдуманной прибыли не получают, – девушка недовольно упёрла кулачки в свои бока.

– А кстати, про что они говорили то? – признаться, я не понял их разговор.

– Сядь парень и пей водичку, а то нагреется, а слухам таким лучше вообще не верить.

Я послушно сел на своё место и сделал пару глотков. Как же, оказывается, хотелось пить! Вода была такой освежающей, что я не заметил, как осушил всю кружку.

– Спасибо, – я от чистого сердца поблагодарил хозяина. – Ну а все-таки о чём они болтали?

– Эк любопытные какие все пошли, – прищурился мужчина. – Хотя всё равно услышишь от кого-нибудь.

Он сел напротив меня.

– Миха прибери столики, скоро будет не протолкнуться. Ну, слушай если любопытно. Говорят, что наш король стал усиленно искать Словотворца...

– Словотворца? – наша вера превозносила этих людей, ни одной молитвы не обходилось без упоминания о них. Но это были сказки, легенды ещё со времён образования Триединства. Писалось, что Словотворцами были потомки первого Бога, сошедшего с Небес на землю. Ими являлись лишь мужчины и предназначались они только достойным королям Триединства, в венах которых текла кровь основателя Дартелии, дабы служить им своей силой и одарить их своей мудростью. Но это было в незапамятные времена. Их не видели уже сотню лет со времён первой войны. Они просто исчезли. И для всех Словотворцы стали божественными людьми из писаний и молитв. Но чтобы наш новый король тайно искал их?

– А ну не перебивай старших! – сердито погрозил мне пальцем хозяин. – Да именно их. Но это просто слухи. Говорят, что как-то находят возможных кандидатов и отправляют их к королю. А что дальше никто и не знает. Вот только занимаются этим всем работорговцы.

Работорговля была запрещена законом и всех ослушавшихся отправляли на виселицу. Но это не мешало подпольно наполнять увеселительные дома ценным товаром под видом добровольного найма. Такие люди всегда находили выход.

– Поэтому многие и решили, что король наш не Словотворца ищет, а приглянувшихся мальчиков себе отбирает. И это самое плохое. Сейчас всякая гниль вылезет, да всех подряд будет воровать и работорговцам продавать. А ведь как на самом-то деле никто не знает. Действительно ли король себе кого-то ищет или просто очередные россказни, – хозяин внимательно посмотрел мне в глаза. – Ты парень будь осторожнее, не нравится мне всё это. Лично я, конечно, никого не знаю, кто пропал, но всё равно...

– Ты чего дядь, – я улыбнулся. – Посмотри на меня, да кому я сдался?

Хозяин окинул меня внимательным взглядом и тоже засмеялся:

– Тебя такого туда точно не возьмут. Надо было ещё с малолетства в стражу проситься на обучение. Там, таких как ты, целая площадь наберётся.

Когда я вышел из таверны, на город уже опускались лёгкие сумерки, но даже сейчас было по-прежнему жарко и душно. Улыбка выдавала приподнятое настроение, а рука до сих пор ощущала лёгкое прикосновение Михи. Меня даже мало беспокоили люди, которые в большом количестве попадались на пути. Я полностью погрузился в мечтательное состояние и не заметил, как быстро передо мной опять стоял небольшой домик. Горячий ветерок порывами трепал отросшие пряди. Здесь было так замечательно, всего в паре метров от места, которое мне так не хотелось называть домом. Я сделал шаг на каменную дорожку. В одно мгновение все цвета поблекли, превратившись в серую массу. Именно так я ощущал этот дом – бесцветным и удушающим.

– Я вернулся.

Мне никто не ответил. Недоумевая, я прошел сразу в кухню. Отчим сидел за столом, напряжённо смотря в одну точку перед собой, и даже не обернулся на шум. Еда, разложенная по чашкам, на вид была остывшей и не тронутой. Что-то не так. Недалеко скрипнула дверь. Пожилая знахарка из местных вместе с моей матерью выходила из комнаты Ии. Они прошли мимо меня к выходу. Я сел за стол напротив отчима. От звука выдвигаемого стула, мужчина вздрогнул. Он взглянул на меня так, словно видел впервые.

– Этан, давно ты вернулся? – мужчина натянуто улыбнулся.

– Ия, ей стало хуже?

– Ты прекрасно знаешь, как часто она болеет. Но сейчас всё сложнее, – в дверях, устало прислонившись к косяку, стояла мама.

Её тонкая фигура будто бы ссохлась ещё больше. А чёрные волосы, забранные в хвост, уже тронули седые пряди. Удивительно на сколько мы с ней были не похожи. Даже тёмно-каштановые волосы достались мне от отца. Не было ни одной чёрточки, ни одной капельки цвета, что напоминало бы во мне её. За стеной раздался кашель.

– Пойду к ней, – отчим тяжело поднялся на ноги.

Я дождался пока услышу скрип закрываемой двери.

– Ты точно не можешь ей помочь? – я слишком хорошо помнил то время, когда к маме обращались за помощью и она все силы вкладывала в лекарское умение. В памяти чётко отпечатались её сверкающие глаза и запах каждой травки.

– Не могу, я не помню…

– Не помнишь или не хочешь вспоминать? – мои слова прозвучали резче, чем мне хотелось бы.

Мама вскинула голову и, оглянувшись на дверь, подошла ближе.

– Не смей упрекать меня! Ты не имеешь никакого права. Я никогда бы не смогла ей помочь.

– Но если мы не сможем, то Ия… – мама резко зажала мне рот своей рукой. Шершавая кожа неприятно царапнула губы.

– Не смей произносить это слово, ты понял меня?

Я отодвинулся от неё.

– Мы не можем ничего сделать Этан, - уже более спокойно и твердо добавила мама, как будто пыталась в этом убедить нас обоих.

Мне хотелось закричать: «Можем! Ты могла не прятаться, а продолжать изучать свои корешки. А я мог… мог не жить такой жизнью. Возможно, тогда этого бы не произошло». Но всё, что я сказал было:

– Да, мы не можем ничего сделать.

Я лежал на своей узкой и жесткой кровати. Ноги неудобно свисали, а сон не хотел приходить. Я наблюдал, как паучок с несуразно большими лапками плетёт свою паутину. Почему-то все пауки делали это только в одном углу. Раньше я любил мечтать, что это какая-то тайна, которую знают только особые пауки. Именно им и было поручено плести тут свою паутину несмотря ни на что. Теперь же я лишь раз за разом смахивал липкие нити. Сейчас мне казалось, что этот долговязый паук плетёт свою сеть для меня. Потому что я не знал, что мне делать. Во мне зарождалась буря, разрывая внутри. Моя рука невольно опустилась на заплечный мешок, валяющийся рядом с изголовьем кровати. Пальцы нащупали отцовскую книгу и сжали корешок.

– Что же мне делать?

Я понимал, что Ие требовалось хорошее лечение, которое могли себе позволить только богачи. Услуги образованного лекаря стоили дорого, как и лекарства. Где же взять столько денег обычному народу? Я мог заниматься любой тяжелой работой, но на ней много не получишь. Вспомнился разговор в таверне про работорговца. Да что уж, меня даже не возьмут в увеселительный дом восточного района. При мысли о том, как я буду глупо там выглядеть среди небесных мальчиков и девочек, уголки губ сами поползли вверх. Внезапно меня охватила злость за всё и на всех. Даже на этого несчастного паука. Я повернулся на бок, поджав под себя ноги.

Сон настиг меня неожиданно, так же, как и пробуждение. Я проспал в одной позе всю ночь и сейчас затёкшие мышцы ныли. С утром не пришло решение проблемы, всё было таким же серым. Кашель за стеной резал уши. Я мог сколько угодно злиться на мать, но сестрёнка была тут не причем. Ночью я надеялся, что всё же решение упадёт на меня с неба, но в голове лишь четко звучали слова: «Мы не можем ничего сделать».

Я быстро собрался, мне хотелось скорее уйти и работать до потери дыхания, так чтобы от боли в теле голова была пустая. Тихонько открыв дверь, я уверенно направился к выходу.

– Мамочка, а сегодня братик расскажет мне сказку? – хриплый голосок застиг меня врасплох.

– Да моё солнышко, если ты хорошо сегодня отдохнешь, то обязательно расскажет.

– Он мне обещал, кхе-кхе, сказку…

Ноги сами унесли меня прочь от дома по знакомой тропинке, в обход толпы, города и проблем. Я остановился лишь тогда, когда увидел знакомый берег с раскидистым деревом и узенькую речку. Меня успокаивало сидеть на берегу и листать книгу, чувствуя защищённость от бугристых корней.

Сбросив свой мешок к дереву, я присел возле ледяной воды и опустил в неё руки. Холод приятно отдавался покалыванием по коже. Я набрал в ладони немного воды и плеснул себе в лицо. Наверное, я был наивным, раз полагался на чудесное решение проблемы. Но мне с тупым упрямством не хотелось верить, что жизнь ребёнка так по-глупому зависит от горстки монет. Я хотел что-то сделать. Только вот все мои умения сводились к тасканию мешков с мукой и чтению одной и той же книги в тени этого дерева. Вытерев тщательно руки, я перебрался ближе к стволу. Он был настолько необъятным, что мог скрыть за собой несколько людей. Пусть и на краткий миг, но я был только в своём мире. Привычная тяжесть отцовской книги в руках, открытая и уже наизусть выученная страничка – это было только моим. Он часто говорил, что не существует таких проблем, из которых не было бы выхода. Но сейчас она именно такая – безнадёжная проблема.

– Эй парень...

Я вздрогнул от звука незнакомого голоса. Обычно здесь никого не было, очень редко сюда захаживали старики и это случалось в основном ближе к вечеру. Приподнявшись, я огляделся.

– Да-да, ты.

Сомнений не было, говорили именно со мной, поэтому мне осталось только выйти из своего укрытия. На пригорке, с которого начинался спуск к речке, стоял невысокий мужчина в возрасте. Он сильно сутулился и опирался на трость. Я выдохнул, скорее всего, это был один из этих самых старичков. Они частенько просили меня помочь спуститься им вниз.

– Нужна помощь?

– О да парень, нужна, – он радостно закивал при этом не отрывая взгляд от моих рук. – Ты не мог бы прочитать вот это?

Он потряс в воздухе куском бумаги. Увидев, куда был устремлён его взгляд, я вздрогнул, ведь руки до сих пор сжимали книгу. Дурное предчувствие охватило меня стоило только присмотреться к старику – это был тот самый человек у писчей лавки.

– Сейчас поднимусь к вам.

– Вот уважил старика парень, так уважил. Второй день хожу и все отказываются помочь. Деньги всем подавай. А мне всего лишь закорючки прочитать надо. Дочка моя письмо передала, а я старый даже прочитать не могу. А вдруг случилось что?! – он начал ворчать, опершись на трость уже двумя руками.

В этом не было ничего удивительного. Хотя умения читать и писать были не такой уж и редкостью в наше время, скорее это были показатели твоего сословия и денег. За такие услуги всегда брали хорошую плату, будь то чтение или написание писем. Когда-то и я тоже хотел устроиться в писчую лавку, но как только мама узнала об этом, она второй раз за все мои семнадцать лет подняла на меня руку, напомнив в очередной раз о моей ненормальности.

Положив книгу обратно в мешок, я поднялся к старику. Наверное, он не был местным раз подошёл ко мне с этой просьбой. Другие в лучшем случае просто снисходительно улыбнулись бы, не воспринимая мои слова в серьёз. Слава местного несчастного больного распространилась по всем жителям окраин.

– Давай твоё письмо.

– А точно разберёшь закорючки то, а? – он недоверчиво прищурился.

– Разберу, - сухо ответил я, добавив, - если не хочешь, то иди, плати деньги.

Последние слова подействовали на него лучше всех уговоров. Он тяжко вздохнул и протянул мне смятый листок. Я аккуратно расправил его, действительно буквы выглядели, как закорючки. Вроде бы одновременно они были знакомы и нет. Я глубоко вздохнул и напряг глаза, всматриваясь в текст.

– Слушай старик, а ты точно уверен, что это письмо?

– А что случилось? – он опять прищурился. – Прочитать не можешь? Так сразу и сказал бы, что не умеешь. Я то старый думал, что если ты с книгой сидишь, то умный небось...

Меня неприятно укололи его слова.

– Да погоди ты. Могу я прочитать, просто тут не письмо, а ерунда какая-то.

– Какая такая? – он вытянул шею, заглядывая мне через руку.

– Обычная. Здесь несколько слов и они просто повторяются. Вот смотри, – и я ткнул пальцем в одинаковые символы. – Видишь? Три одинаковых слова.

Старик поскрёб щетину на подбородке и как-то странно на меня покосился. Но потом словно опомнившись, воскликнул:

– Эх, дурная голова, перепутал я, наверное, и взял не то. Вот же старый.

Вдруг он схватил меня за рукав рубашки.

– Парень ты же вроде хороший, помоги а? У меня дома письмо то лежит. Вдруг с дочкой что случилось?!

От такого напора я растерялся, меня ещё никогда так настойчиво не просили. Помочь ему мне ничего не стоило, но что-то мешало вот так сразу согласиться.

– Дедуль, я бы с радостью, но мне пора уже. Меня на работе ругать будут, – я попытался аккуратно отцепить его пальцы от рукава, но он ещё сильнее сжал их. Надо признать хватка у него была не слабая.

– Тогда после работы? Я сюда же приду, – он выглядел таким испуганным и злым одновременно.

– Мне сразу домой надо дедуль, так что извини.

– Жена что ли ждёт? – он отпустил мою одежду и теперь лукаво ухмылялся.

– Нет у меня жены.

– Это хорошо, – старик задумался.

– Чего хорошего?

– Да молодой ещё, успеешь. Я со своей старухой знаешь, как намучился? Небеса упокой её.

– Я пойду тогда?

Мне хотелось как можно быстрее оказаться подальше от этого странного старика и его писем тоже. Что-то внутри неприятно шевельнулось.

– Иди-иди парень. Может свидимся ещё.

Его последние слова почему-то отдавали такой уверенностью, что больше напоминали угрозу. В груди неприятно тянуло, обдавая волнами беспокойства. Земля качнулась, начиная оживать. Нет, только не сейчас! Дыши-дыши, нужно просто дышать. Я медленно удалялся от дерева, заставляя себя концентрироваться на дыхании. Только через некоторое время всё вокруг обрело нормальные очертания. Поведение старика и мой испуг чуть не спровоцировали приступ. Но даже после того, как мне стало легче я не смог избавиться от нарастающего чувства, которому не было названия и объяснения. Оно всегда сопровождало меня в кошмарах. Что-то должно было измениться и меня это пугало.

Глава 2

– Следующий.

Последовал грубый толчок в спину. Передо мной стояли трое и ещё двое после. Шесть стражников вели нас по узкому каменному туннелю, пахнущему сыростью и гнилью. Только их внешний вид заставлял съёживаться в страхе. Не думал, что стража может походить на головорезов. Даже было слышно, как парень, стоящий за мной, шумно трясся всем телом. Он боялся, а я, подавив первые приступы животного страха, просто не понимал, что здесь вообще происходит. Но в одном был уверен точно – моё предчувствие утром не было ошибочным. Думая, что всё изменится, мне и в голову не могло прийти, насколько ужасная будет эта мысль в действительности.

Весь день я провёл в сомнениях. Меня преследовали слова старика, даже отвратительная каша и сгоревший хлеб просто потеряли свой вкус. На столько мысли заняли всю голову.

Я торопился закончить работу, ещё никогда так не выкладываясь. Беспричинная тревога подстёгивала и будоражила нервы, заставляя двигаться больше, чтобы найти выход в гудящих мышцах. Мне было просто необходимо вернуться домой раньше. Я не мог объяснить почему и готов был даже пойти через гудящую площадь. Но, видимо, у Богов на меня были другие планы – всё складывалось вопреки моим желаниям.

Тётя отдала мне последнее поручение для доставки и когда я разобрался с ним на город уже спускались сумерки. Идти через площадь – значило делать ещё больший крюк, поэтому я подавил в себе гнетущее беспокойство и направился вдоль берега.

Солнце практически село отчего приближающееся дерево стало напоминать причудливого монстра. Улыбнувшись своим мыслям, я пытался понять с чего вдруг так испугался старика. Это было глупо.

Расслабившись, я не заметил, как тени от дерева изменились, двинувшись на меня, а звук шагов донёсся слишком поздно. Зато боль от удара в рёбра была на столько сильной, что в ушах зазвенело. Один накинул мешок мне на голову, другой же при моей попытке вырваться просто ещё раз ударил кулаком в живот. Очередная волна боли сковала мышцы, и я согнулся пополам судорожно кашляя. Они бесцеремонно дёрнули моё тело, связав руки за спиной и вставив противную тряпку в рот, куда-то повели. Через бесчисленное количество шагов мы остановились. С головы резко сдёрнули мешок. Около меня стояли трое мужчин. Тот, что был ближе растянул губы, показывая наполовину беззубый рот. Другой вышел вперед. В сумерках мне было сложнее его разглядеть.

– Там был только он.

Теперь я заметил, что к нам подошёл кто-то ещё.

– Надеюсь, вы ничего не напутали, – голос был чуть скрипучий.

Я пытался вглядеться в темноту, пока второй не зажег факел. Он резко рванул меня вперёд, держа моё лицо так близко к огню, что ещё чуть-чуть и мои волосы загорелись бы.

– Парень, высокий, крупный, тёмные волосы при нём мешок с книгой. Он?

Незнакомец подошел ближе к свету факела. Его рука с перстнем сжимала трость, но осанка была безупречной. Костюм идеально сидел по фигуре. Даже на первый взгляд он казался дорогим. Мужчина напоминал успешного торговца. Или, исходя из сложившейся ситуации, работорговца. Рядом с ним нервно топтался тот самый дед с письмом. Во что же я ввязался?!

– Он? – работорговец выжидательно уставился на старика.

Тот слегка испуганно поднял на меня взгляд и прищурился.

– Да-да, точно, не сомневайтесь, я этого чудака ни с кем не спутаю – в его голосе промелькнули заискивающие нотки. – Могу я получить свою награду?

Мужчина бросил из кармана несколько монет. Они глухо упали ему под ноги в пыль. Старик, не смотря на свой возраст, проворно их подобрал и поспешил скрыться.

– Хорошая работа. Отведите его к остальным.

– Э не торговец, так дела не делаются. Деньги вперёд.

Мужчина ухмыльнулся и протянул мешок. В нём мелодично звякнули монеты.

– Пять тысяч дартов, – в его голосе слышалось пренебрежение, будто ему была противна вся эта ситуация.

– Мы договаривались на шесть! – возразил беззубый.

– Шесть если товар будет доставлен без царапинки, – отрезал торговец, глядя на мою сгорбленную фигуру.

– Так он это, вырываться начал...

– Тц, заткнись, – рявкнул другой, и я как смог скосил на него взгляд.

Его манера выговаривать слова, кого-то напоминала. Света от факела хватило, чтобы увидеть рыжеватую бороду и часть лица. Я узнал и его тоже – это был тот самый тип из таверны. Значит вот на что он пошёл ради денег. Надо было ещё тогда сдать его страже.

– На нём ни царапинки.

– Думаете, что можете меня обмануть? – глаза торговца сузились. – Он даже прямо не стоит. А если я обнаружу хоть одно сломанное ребро, то вы не получите и пяти тысяч.

Он подошёл ко мне и наконечником трости подцепил мою рубашку, задрав её вверх. Я пытался сказать, что они ошиблись, и я точно не стану ценным товаром, но из-за кляпа выходило только бессвязное мычание.

– А ну тихо! – мужчина пару раз ткнул тростью мне в грудь и бока, отчего вновь вспыхнула боль. – Не смертельно, ребра целы. Вам повезло. Пять тысяч и расходимся.

– Да чтоб тебя, жулик. По рукам.

Торговец бросил ему мешок с монетами и, больше не глядя в мою сторону, прошёл вперед. Меня подтолкнули и повели следом. Сердце билось где-то в горле. Страшно. Боги, как же страшно.

Меня отвели к кучке связанных людей. И теперь, нас всех передали в руки то ли стражников, то ли наёмников. Их лица закрывали шлемы, а с пояса свисали мечи, их облачение и эмблемы на доспехах говорили о принадлежности к городской страже. Они вели нас цепочкой по странному туннелю, и никто даже не пытался вырваться. Все юноши были либо худыми, либо наоборот имели лишний вес. По первому взгляду становилось ясно, что никто из них не занимался тяжёлой работой. Возраста же мы были примерно одинакового. Кто же все эти люди?

Мы резко остановились перед дверью. Первому из цепочки развязали руки и потом вынули кляп. Юноша сделал резкое движение, пытаясь вырваться, но один из стражников легко припечатал его рукой к стене.

– Без глупостей, заходим по одному. Пока ваша шкура ничего не стоит, – гаркнул он.

Трясущегося парня впихнули в дверь, не прошло и нескольких минут как уже отправился следующий. Остался только один, потом должен был идти я. Желудок сжался, и тошнота подкатила к горлу. Успокоившийся страх нагрянул с новой силой. Сколько бы сказок я не читал, о скольких бы приключениях не мечтал, в реальности я оставался трусом.

– Теперь ты, – стражник взял меня за плечо и, одним движением срезав верёвки, толкнул в комнату.

Первое, что я увидел, было огромное кресло, повёрнутое ко мне высокой резной спинкой. За ней не было видно, кто в нём сидит. Рядом стоял высокий мужчина с длинными волосами и прикрывал ладонью нос. Атмосфера душила, а воздух казался тяжёлым и спёртым. Свет от факелов был направлен в основном на дверь и от этого глаза не привычно резало.

– Начинай.

Я вздрогнул, когда из-за моего плеча возникла рука с книгой. Ноги стали ватными.

– Читай, немедленно! – бас позади меня напугал ещё сильнее.

Трясущимися руками я открыл книгу, буквы расплывались перед глазами. Глубоко вздохнув, словно от этого зависела моя жизнь, я погрузился в них.

– …

Я читал и читал, уплывая всё глубже в написанное, и уже не видел ни комнаты, ни людей, ничего. Вокруг меня были чистейшие озера, сочная трава и бескрайнее небо. Вокруг меня всё было живым.

– Достаточно, – меня резко оборвал мужчина, стоявший возле кресла.

Замерев, я с удивлением осознал, что ещё немного и мог бы провалиться в пустоту, как тем утром. Это было слишком опасно. Вокруг опять сгустилась духота. Мне хотелось крикнуть или сказать хоть что-то, но я не мог, язык словно стал каменным. Длинноволосый о чём-то перешёптывался с человеком в кресле и кажется сильно хмурился. Стук, удар кулака по подлокотнику. Что происходит?! Мужчина покачал головой и, переведя на меня взгляд, сказал:

– Подходишь. Встань на колени и опусти голову. Не смей её поднимать.

Ледяной голос пробирал до костей. Я подчинился и сделал всё как велели, ожидая, что угодно. Послышался шорох одежды и небольшой металлический звон. Ко мне подошли, и я увидел кожаные ботинки, расшитые витиеватым узором, и полы плаща, ниспадающего под ноги. Внезапно к моей шее прикоснулось, что-то холодное. Я вздрогнул, но быстро понял – на меня надели ошейник. Звякнула застежка, чуть зацепив кожу, и я невольно дёрнулся. От этого рука незнакомца слегка скользнула по моей шее, обдав ещё большим холодом. Шорох одежды, и он покинул эту комнату, а я так и остался стоять на коленях с опущенной головой.

– Молодец, послушание хорошее, может и не так всё плохо будет, – протянул длинноволосый. – Можешь встать и поднять голову. Дже́ ральд разберись с остальными.

Он махнул рукой, и за моей спиной скрипнула дверь. Теперь я остался наедине с этим мужчиной, выглядевшим утончённо, как аристократ. Он потёр переносицу и задумчиво осмотрел мою шею.

– Ты не раб, если тебе интересно, хотя я бы отдал предпочтение ему, нежели твоему нынешнему положению, – его взгляд обратился за мою спину. – Ты быстро, это к лучшему. Ещё хоть немного в этом сыром подземелье, и я сума сойду. Отведи его и проследи.

– Но... – я попытался спросить хоть что-то, но мужчина лишь пренебрежительно махнул рукой.

– Завтра, всё завтра. Джеральд, да уведи же ты его.

Меня не сильно подтолкнули, и тогда я обратил внимание на человека, стоявшего за мной. Это был мужчина, по сравнению с которым те стражники казались мелкими и незначительными. На нём были надеты облегчённые доспехи с выгравированным гербом Дартелии, а возле бедра крепились ножны с тускло поблёскивающим эфесом. Таких гигантов я видел только один раз – они сопровождали нашего короля. Это была его личная охрана. Говорят, что их специально растили и готовили для служения его величеству.

Кивнув мне коротко стриженой головой, он направился к выходу. Я поторопился за ним следом. Мы шли в тишине по длинному каменному коридору, который освещали факелы на стенах. Он был намного просторнее того мерзкого туннеля по которому нас доставили в это место и пах просто сыростью. Что же стало с остальными? Моё сердце бешено стучало. Их убили? Сомневаюсь, что оставили в живых.

Мужчина внезапно остановился, и я чуть не налетел на него.

– Боишься? – усмехнулся он. На его грубоватом лице появилось подобие улыбки. Выглядело это, откровенно говоря, жутко.

Я промолчал.

– Говори, – потребовал он.

– Я теперь… кто? – что со мной будет? Сколько мне осталось? Слова застряли в горле.

Брови стражника взметнулись вверх, а лицо приобрело крайне недоумённое выражение.

– Ты что, совсем тупой или от радости остаток мозгов растерял? – он хохотнул. – Ты же пробовался в Словотворцы короля.

Словотворец короля? Я находился во дворце? Всё было куда хуже, чем мне представлялось. Я попал не в рабство, а скорее на верную смерть. Какова вероятность, что вымершее чудо было мной? Правильно, меньше нуля. Теперь я стал понимать, кого приводили сюда и как. То, треклятое письмо. Не знаю, на каком языке оно написано, и вообще может это была подделка, но уверен дело именно в нём. Недаром этот дед так странно на меня косился, когда я смог его прочитать. Это было ошибкой. Старик искал по писчим лавкам, помогая собирать товар на продажу и надо же было мне именно тогда решить сыграть благородного рыцаря. А теперь, как только об этом узнают, то меня отправят на виселицу.

– А-а-а, – стражник расценил моё изумление по-своему, – так ты, наверное, про слухи те. Болтают всякое, что наш король мальчиков ищет, в рабство к себе забирает и убивает их потом. Не бойся, не тронут тебя.

Его взгляд переместился мне на шею. И я невольно протянул руку к ошейнику. Он был кожаным и не широким с вплавленным в него камнем.

– Но вот его придётся пока поносить. Это своеобразное напоминание тем, кто видит тебя – «собственность короля».

Его голос прозвучал тоскливо, но я не придал этому значения. Остаток пути прошел в тишине. Голова шла кругом, и я не заметил, как мы уже стояли в просторном коридоре перед дубовой дверью. Стражник указал на неё. Я протянул руку и толкнул дверь от себя. Добро пожаловать меня домой. Невесело усмехнувшись, я сделал первый шаг.

Моя комната оказалась просто огромной, по сравнению со старой. Большая кровать, застеленная серым покрывалом, располагалась напротив маленького окна. Одну стену занимал большой шкаф и низкий сундук. Возле другой стоял небольшой стол с двумя деревянными стульями. На нём была зажжена лампа, от которой исходил мягкий и приятный свет. Ничего лишнего. Просто пустое и холодное пространство. Первая ночь не дома. Всё случилось так быстро, что я даже не успел вспомнить о своей семье. Что они подумали, когда я не вернулся домой? Как там Ия? Я осел на пол и зажал голову руками. От пустых стен громко отразился мой всхлип. Я не плакал с детства, но сейчас мне как никогда хотелось оказаться в своей маленькой комнате с проклятым пауком в углу и привычно сжимать в руках отцовскую книгу. Книга! Я вскинул голову. Она, скорее всего, потерялась, единственная дорогая мне вещь. Всё это была расплата за мою опрометчивость.

– Ты была права мама.

От этих слов стало ещё невыносимее. Но неужели наш король действительно одержим легендами, и ищет тех, в ком осталась божественная сила? Тогда меня точно должны будут убрать, как и остальных самозванцев. Ошейник непривычно натирал кожу при каждом движении головы. Не думаю, что раньше «посланники Небес» носили их, как рабы.

Ноги стали замерзать на холодном каменном полу, а тело после ударов ныло. До завтра мне отсюда точно не выйти, а жалеть себя можно долго. Я подошёл к столу и потушил лампу. Комната погрузилась в темноту, но сейчас мне это понравилось. Не расстилая постель, я в одежде просто забрался под покрывало. Оно показалось мне достаточно тёплым, чтобы не замёрзнуть. Несмотря на жару, в комнате оказалось прохладно. Я упорно стремился не думать ни о чём и не заметил, как провалился в сон.

Громкий стук в дверь заставил очнуться. Я резко открыл глаза и сел в кровати. Мышцы на животе свело судорогой, голова немного кружилась. Заскользив взглядом по комнате, я вспоминал события вчерашнего дня. Скользкий и холодный ужас стал пробираться по коже. В окно светило солнце, но меня бил озноб. Это был не мой дом.

Внезапно дверь, не дождавшись пока её откроют, резко распахнулась. На пороге стоял вчерашний длинноволосый мужчина. Теперь я мог чётко его разглядеть. Удивительные иссиня-чёрные волосы были завязаны в низкий хвост. Черты лица тонкие и изящные, а узкие губы искривила недовольная ухмылка. Серо-голубые глаза напоминали талую воду. Он не производил впечатление человека, любящего солнце или физический труд. Бледная кожа хорошо сочеталась с тёмно-синей мантией, из-под которой виднелись жилет и подол туники. Мрачные тона одежды разбавляла только искусная вышивка, которую я ещё никогда в жизни не видел. Она выглядела настолько сложно, дорого и безумно красиво, что я не мог оторвать от неё свой взгляд.

– Не заставляй меня ждать, ты не на отдыхе находишься, – он изящно сложил руки на груди и презрительно окинул комнату взглядом. – Я – Алеисте́ р, советник его величества. А кто будешь ты? Сколько лет и откуда?

Выйдя из оцепенения, я буквально слетел с кровати и неуклюже поклонился.

– Я – Этан. Мне семнадцать и …

Продолжить я не успел.

– Семнадцать?! – в голосе советника было не поддельное удивление. – Ты выглядишь старше.

Я вздохнул и выпрямился.

– В конце лета будет восемнадцать. Это правда.

– Ну-ну, пусть так. Жена? Дети?

Я отрицательно мотнул головой.

– Даже возлюбленной нет?

В мыслях всплыла хрупкая Миха, но я не мог назвать её своей возлюбленной. Можно ли мне было вообще так о ней думать?

– Замечательно, – он ещё раз внимательно прошёлся по мне взглядом. – Ты знаешь кто ты и зачем здесь?

Я покачал головой, но опомнившись, поспешно ответил:

– Вчера мне сказали, что я – Словотворец короля.

Мне хотелось добавить, что это ошибка и что буду обо всём молчать, лишь бы меня отпустили домой, но вовремя прикусил язык. За такое могли сразу отправить в темницу.

– Не ты заявил, а тебе сказали? – советник удивлённо расширил глаза, в них плескалось полное непонимание. – Ты хоть понимаешь где находишься?

– Во…дворце… – неуверенно ответил я.

Мужчина поменялся в лице.

– Значит не добровольно… – он выдержал паузу и продолжил. – Сейчас уже это не имеет значение. Тебя доставили сюда именно как Словотворца. От тебя требуется полное послушание. Из дворца не выходить. Естественно, с семьёй не встречаться. Даже не пытаться написать им или передать что-то. Рта без разрешения не раскрывать. Связи не заводить, только если король разрешит. Но это не твой случай. На данный момент всё будет именно так. Делай, что тебе прикажут и не задавай вопросов. Дальше увидим на что ты способен. Сегодня приведи себя в порядок, отмойся и переоденься. Охранник за дверью тебе покажет, что и где. Потом жди.

Советник развернулся и вышел из комнаты, но чуть помедлив, обронил:

– Кажется я знаю, как ты сюда попал. Видно, все Боги разом от тебя отвернулись.

Дверь хлопнула, закрывшись за ним, и я вздрогнул. Его странные слова ещё звучали в голове. Но в любом случае дороги назад не было. В который раз вздохнув, я решил последовать его указаниям. Открыв сундук, я обнаружил там стопки чистой одежды и выбрал самую крайнюю. Потом осторожно выглянул из комнаты. Практически за дверью стоял охранник. Он был чуть меньше вчерашнего, но более устрашающий. Его лицо обезобразил шрам, который тянулся от скулы до подбородка. Мужчина заметил, что я в открытую его разглядываю и нахмурил густые чёрные брови. Я уже серьезно задумался о том, что может мне и не надо никуда.

– Ирхо́ н! Не пугай так мальчишку, – по коридору к нам приближался мой вчерашний провожатый. Увидев меня, он широко улыбнулся и подмигнул. При его появлении, Ирхон вытянулся и ещё сильнее расправил плечи.

– Я и не думал его пугать заместитель капитана, я лишь следил.

Джеральд хлопнул его по плечу. И я засомневался – не вывихнул ли он ему сустав.

– Да не волнуйся ты так, можешь идти, вместо тебя я останусь.

– Но… вы уверены? Господин Алеистер приставил меня следить за ним, – Ирхон покосился на меня. Наверное, я представлял забавное зрелище – здоровый парень, который, боязливо, прятался за дверью.

– Ты хочешь ослушаться зам капитана личной охраны его величества? – мужчина навис над ним как гора.

– Н-но приказ...

– Мне отдал приказ его величество Бардоулф. Или ты хочешь лично это проверить?

Ирхон побледнел и поспешил ретироваться. Мужчина широко улыбнулся.

– Так-то лучше, – он посмотрел на меня. – А ну не прячься, а то мне придётся силой отдирать тебя от несчастной двери. Если понадобится, то вместе с ней.

Дальше оставаться в своём укрытии было глупо и я, стараясь не выглядеть совсем испуганно, вышел в коридор.

– Мне стоит представиться официально как того обязывает положение? – он ждал моего ответа.

– Не... не стоит. Я хорошо всё расслышал.

– Вот и отлично, можешь называть меня Джеральд или Джер, но только когда рядом никого нет. А ты? Представиться не хочешь?

– Этан, – он удивлённо приподнял брови. – Просто Этан.

С этими словами я протянул ему руку и запоздало понял, что, скорее всего, здесь не принято так знакомиться. Джеральд чуть помедлил, но ответил на рукопожатие. В его карих глазах блеснули огоньки.

– Ну что же просто Этан, по приказу его величества я буду сопровождать тебя. Куда направляешься?

Я пожал плечами.

– А у меня так много выбора?

Джеральд хохотнул и пригладил свои короткие тёмно-русые волосы.

– Нет. Купальня, малая библиотека, левое крыло, в котором как раз и находится это всё.

Не густо. Но хотя бы я мог передвигаться.

– Тогда купальня, – я кивнул на одежду у меня в руках.

Никогда не думал, что простая прогулка по одному лишь крылу может быть такой утомительной. Но зато я скрипел от чистоты и был одет в подобающую этому месту одежду – свободные штаны из приятной плотной ткани, которые сужались к низу и кожаные ботинки. Поверх голубоватой рубашки с золотистой вышивкой на манжетах была накинута удлиненная жилетка с изумрудным подкладом. В целом ощущалось в этом наряде неуютно и чужеродно.

Вернувшись в комнату, я обнаружил на столе поднос с едой. Но, даже не смотря на голод, в голове пронеслась лишь одна мысль – даже есть придётся только здесь. Хотя надолго ли? Устало вздохнув, я принялся за еду. Это было самое вкусное из того, что мне довелось, когда-либо пробовать. На подносе лежал нарезанный свежий хлеб из высококачественной муки. За время работы у тёти, я научился отличать все сорта. Так же из каких было лучше выпекать сладкие булки, а из каких пресноватые лепёшки. Мука такого высшего сорта поставлялась лишь во дворец. И сейчас я ел сдобу именно из неё – воздушную, мягкую с ароматом, от которого рот наполнялся слюной. Основным блюдом было мясо с овощами. Конечно, тоже лучшего качества. Даже морс из ягод имел удивительный вкус, намного лучше, чем в наших тавернах. Вот, что значило жить во дворце.

Быстро расправившись с завтраком, я стал ждать. Через некоторое время, не достаточное для того, чтобы погрузиться в себя, дверь без стука распахнулась. В комнату зашли Джеральд и ещё один незнакомый стражник. И без слов было понятно, зачем они здесь, поэтому я, молча, последовал за ними.

Мы шли по длинным коридорам, удаляясь от левого крыла. Всё было таким одинаковым, что я поразился – как они вообще ориентируются здесь? Менялись только переходы. Они словно красочные пятачки вгрызались в серые стены. Все попавшиеся на пути были украшены красиво расшитыми гобеленами, портретами и всегда имели мягко оббитую тканью скамью и ковёр. Потом же опять за ними следовали однообразные стены. Я потерял счет времени, сколько мы прошли лестниц и коридоров пока меня не привели к массивным резным дверям. Джеральд легко толкнул их перед собой, словно для него они были пушинкой и, сделав шаг вперёд, громко объявил:

– По вашему приказу, я привёл кандидата на звание Словотворца, – мужчина развернулся и, дождавшись пока я зайду, закрыл за мной двери.

Как и вчера, в комнате царил полумрак. Но теперь не из-за того, что на улице была ночь. Солнечный свет не проходил сквозь окна, которые наглухо закрыли и ещё занавесили тяжёлыми портьерами. Факелы и лампы освещали именно то место, где я стоял, поэтому разглядеть можно было только чьи-то силуэты. Один из них отделился и стал приближаться ко мне. Как только он вошёл в круг света, я узнал в нём советника.

– Ты можешь прочитать это? – он протянул мне свиток.

Я осторожно взял его в руки. Бумага оказалась старой и неприятной. Как можно бережнее я развернул его. Вглядевшись в слова, мне захотелось выругаться от досады. В свитке были точно те же надписи на старом наречии, как и на той проклятой бумажке старика. Они отличались лишь аккуратностью. Наверное, там была копия, причём не очень умелая. Я опустил свиток.

– Господин Алеистер, если вы хотите, то я могу это прочесть. Но смысла здесь нет никакого.

– Как нет смысла? Да он нам врёт! Просто прочитать не может, – из тени раздался противный дребезжащий голос.

– Ну полно вам, мальчик ещё даже ничего не пояснил, а вы уже рубите без топора, – звучный и глубокий голос перекрыл первый.

Похоже, меня там обсуждали. Я посмотрел на советника, тот лишь едва заметно скривился и продолжил:

– Я не смысл спрашиваю, а можешь ли ты это прочитать?

– Могу.

– А записать то, что здесь написано?

– Думаю, что тоже смогу, – конечно, в этом я был не так уверен, всё-таки перо в руках я не держал уже долгие годы.

– Тогда делай, – Алеистер указал на небольшой столик, возле стены. На нём горела лампа, и лежали принадлежности для письма. – Не заставляй нас ждать.

Я сел за неудобный для моих пропорций стол и, придерживая развёрнутый свиток одной рукой, стал переписывать одинаковые слова, стараясь, чтобы пальцы не сильно дрожали. Я искренне не понимал для чего этим странным людям нужно, чтобы я мог это прочитать и записать. Ведь каждый, кто обучен грамоте может разобраться в старом наречие. Оно не так сильно отличается от современного языка. Но моё положение было не таким, чтобы высказывать своё мнение.

Став переписывать слова, я удивлённо обнаружил некую закономерность. Они повторялись, но при этом складываясь в прямоугольную спираль и сходясь на одном слове. И каждое последующее будто дополняло предыдущее, выходя из него. Закончив писать, я протянул свиток и лист советнику. Он внимательно посмотрел на мою работу и удивлённо поднял тонкие брови.

– Господа, думаю, мне есть чем вас удивить. А ты можешь возвращаться в свою комнату.

Встав, я быстро поклонился и поспешил выйти из ещё одного странного места. Интересно меня будут водить только по тайным обществам?

Увидев моё появление, стражники точно так же молча, двинулись вперёд. И опять я шёл по одинаковым коридорам, даже не надеясь запомнить дорогу.

***

Остаток дня был ничем не примечателен. А чтобы хоть как-то скрасить ожидание и выйти наружу, нужна простая смелость. Вот её мне не хватало. Со стыдом я в очередной раз понял, что даже не пытался что-то узнать про свою семью. В моём положении сложно что-то просить, но может была хоть маленькая возможность передать им весточку. Комната постепенно погружалась в темноту, и я зажёг лампу. Пододвинув стул к окну и, обернувшись покрывалом, я удобно устроился на нём и уставился в небо. Было уже достаточно прохладно, но это заставило только сильнее закутаться в тёплую ткань. Спать не хотелось совершенно. Дома я привык засыпать после тяжёлого труда. Здесь же приходилось просто сидеть и ждать. Это выматывало эмоционально, но не физически.

Возможно, я всё-таки слегка задремал, потому что резкий грохот от распахнувшейся двери заставил меня вскочить на ноги. В комнату, без лишних церемоний, вошёл советник. За ним стояли несколько слуг. В руках они держали книги, свёртки и письменные принадлежности. Алеистер указал им на стол, и они один за другим сложили всё на него, потом поклонились и вышли. Я изумлённо смотрел на образовавшуюся гору.

– Запиши всё, что поймёшь. Каждый вечер у тебя будут забирать то, что ты успел сделать, – советник даже не стал дожидаться моего ответа и просто удалился так же неожиданно и громко, как и появился. Я не глядя, опустился на стул и, слегка промахнувшись, тяжело бухнулся на пол. Покрывало запуталось в ногах, не давая подняться. Дверь тихо открылась и в проёме показалась голова Джеральда. Он настороженно оглядел комнату. Заметив меня на полу, его глаза округлились, а на лице появилась широкая улыбка. По нему было заметно, что он сдерживался изо всех сил, чтобы не рассмеяться.

– Да ну вас всех, – обиженно сказал я.

Джеральд улыбнулся ещё шире и скрылся за дверью. Я со второй попытки распутал покрывало и бросил его на кровать. Подойдя к столу, я взял верхнюю книгу. Она была практически такой же старой, как и свиток, который мне давали ранее. Язык в ней был тот же. Все последующие книги были похожи между собой. Насколько я успел заметить, в первой упоминалось о воде, в той же, которую я держал в руках повествование шло о растениях и земле. Зачем им всё это нужно? Даже если предположить, хотя бы на секунду, что я предполагаемый Словотворец, то всё равно эти книги не имеют никакого смысла. И переписывать со старого языка на новый тоже. По правде говоря, я даже не представлял, как должны действовать избранные или как работала их сила. В писаниях говорилось про благословение Небес, которое они получали в наследие от спустившегося Бога: избавление от многих болезней, обильный урожай, сильное потомство, магия слова. Но как это работало на самом деле? Может в этих книгах они хотели найти ответ? Но это можно было сделать и без меня. В голове всё запуталось. Не привык я рассуждать на такие темы. Не задумываясь, я перебирал исписанные книги, пока не добрался до неё. Не такая большая, как остальные и менее приметная, но она притянула моё внимание. Корешок был очень потрёпанным и буквы на обложке совсем стёрлись. Несмотря на это, книга была будто бы тёплая и знакомая. Я осторожно открыл первые страницы. Сначала мне показалось, что я не понимаю написанного, но приглядевшись, понял, что прекрасно знаю практически все буквы. Слова однозначно были такими же, как и в других книгах, но стиль их написания мог запутать, завитки ставились немного не привычно. С этой книгой придётся повозиться, чтобы разобрать весь текст. Я вспомнил, как отец учил меня отличать их по малейшим изгибам и никогда не путать с похожими наречиями других стран. Вот бы сейчас мне его книгу, которая потерялась и теперь, скорее всего, гнила в какой-нибудь яме. Винить за всё можно было только себя.

Утром я проснулся с первыми лучами. Всю ночь меня мучили странные сны, которые сейчас я не мог вспомнить. Осталось только липкое ощущение, от которого хотелось как можно быстрее избавиться. Я скинул с себя одеяло и, собрав вчерашнюю одежду, решил выйти из своего убежища. За дверью стоял новый охранник – молодой парень, на взгляд мой ровесник или немного старше. Заметив моё осторожное появление, он расправил плечи и быстро произнёс:

– Ми́ ло Берг по приказу лорда Джеральда Ва́ льтерсона направлен, чтобы сопровождать вас.

Он так волновался, тщательно выговаривая каждое слово, что это показалось мне забавным. Внезапно мои страхи отступили, не один я сейчас чувствовал себя не к месту. Я оглядел Мило. Он был практически одного со мной телосложения и роста, только чуть ниже и худее. Светлые волосы непослушными вихрами ложились на лоб. Бледно-голубые глаза выжидательно смотрели на меня. Он весь напрягся, как пружина. Я попытался улыбнуться.

– Этан. Приятно познакомиться с вами Мило Берг, – руку в этот раз, я предусмотрительно не протянул. – Мне хотелось бы ополоснуться.

Парень заметно расслабился.

– Прошу вас следовать за мной.

Я задумался, фамилии Берг и Вальтерсон явно имели свои корни не в Дартелии. Они более походили на танморовские. А если внимательно посмотреть на Джеральда и Мило, то их можно было назвать выходцами из северных народов. Хотя цвет глаз и волос зам капитана явно выдавали примесь дартелийской крови. Мужчины Дартелии были мельче, тогда как северяне казались гигантами. Я слышал, что раньше их очень любили нанимать в наши войска. Но после многих лет войны и кровопролития они были скорее диковинкой среди нас. Насколько глупо было бы с моей стороны спросить Мило об этом? Но идя за ним и видя, как он старается всё сделать правильно, я решился:

– Господин Берг...

– Г-г-господин, – парень резко остановился и развернулся, смущенно подняв руку в защищающемся жесте, – ко мне не обращаются господин, у меня не такой статус.

– Тогда как же мне вас называть? – я склонил голову на бок, оказывается, мне понравилось вот так слегка подтрунивать над ним. – Уважаемый Мило Берг или…

Я не успел закончить, как меня спешно прервали:

– Мило, можно просто Мило или по фамилии – Берг, – он немного расстроился.

Я мысленно пнул себя за это. Ведь он был ни в чём не виноват, а я стоял и подшучивал над его добропорядочностью.

– Значит Мило. Замечательно, – я постарался улыбнуться, как Джеральд, широко и непринужденно. Не знаю, насколько у меня это вышло, но парень ответил мне тем же. На его щеках образовались ямочки. Да что же он забыл в этом жутком месте? Ему бы точно не мечом размахивать, а быть при родителях, помогать им, а потом найти себе хорошую девушку и жениться на радость старикам.

– Мило можно я задам вопрос, если не можешь, то не отвечай, – он осторожно кивнул. – Ваши фамилии – Берг и Вальтерсон. Вы случайно не из Танмора?

– Не совсем. Господин Джеральд из знатного рода мечников, они живут не далеко от границ Танмора. Отец у него из северной знати, а матушка дартелийка. Я же чистокровный танморовец, но моя семья не живёт там. Лорд Бе́ рнайс Вальтерсон помог нам перебраться в Дартелию.

Так вот в чём было дело. Теперь понятно, почему меня изначально смутила фамилия Джеральда. Сейчас я вспомнил, что род Вальтерсон славился тем, что в нём рождались мальчики с сильными генами предков. Первенцы оставались при отце для передачи наследства, а последующие сыновья всегда шли только в личную охрану короля, проходя усиленные тренировки с раннего детства. А Мило, вероятно, просто решил пойти по стопам того, кем восхищался. Я не мог рассуждать, насколько это было правильно. В конце концов, я тоже, когда-то мечтал быть таким как мой отец.

Вернувшись в комнату, я быстрее учуял, чем увидел еду. Интересно, они всегда караулили, чтобы меня здесь не было, и тогда приносили мне её или это было просто совпадением? Поскольку стол погребён под книгами, поднос с блюдами поставили на уже заправленную кровать. Слюна наполнила мой рот, и я буквально набросился на вкуснейшую пищу. В этот момент моя жизнь стала чуточку прекрасна.

Насытившись и аккуратно сложив всё на поднос, я принялся за работу, ожидая нудного и нескончаемого переписывания. Но чем глубже я погружался в мир букв, тем больше всё приобретало краски. Меня обволакивала водная гладь, она нашёптывала слова, которые моя рука сама по себе писала и писала. Я не хотел останавливаться. Тихая вода сменилась дождём, и он стал шелестеть свои неповторимые истории. Мне было просто необходимо во что бы то ни стало запомнить их все. Они лились на меня нескончаемым потоком, переходя в монотонное журчание. Капли стихли и превратились в тонкий ручеёк, который мелодично напевал о своём. И это тоже казалось безумно важным. Я жаждал каждого изменения, каждого нового слова и сам хотел быть этим словом. Но мне чего-то не хватало, будто они не договаривали самого главного, и оно ускользало, оставляя меня ни с чем. Пустота снова наполнила меня противным серым болотом.

Я очнулся только когда перевернул последнюю страницу. Дыхание было не ровным, как после бега. Пот капельками стекал по лицу. Когда я успел так устать? Передо мной лежала большая стопка исписанной бумаги. Пальцы судорожно сжимали перо и были перепачканы чернилами. Попытка расслабить их провалилась и руку сковала судорога. Я стал усиленно разминать её, не обращая внимание на боль, такое случалось и раньше, но уж точно не от того, что я просто сидел и писал. Комната окрашивалась в оранжево-красные оттенки. То есть я провёл так весь день и даже не заметил. Боль отступила, и уже можно было осторожно расслабить мышцы. На столе лежал лоскут ткани, и я попытался им оттереть свои пальцы, но чернила уже въелись в кожу. Устало отбросив его, я откинулся на спинку стула. Тело немного онемело, а голова кружилась. Как будто книга высосала из меня частичку жизни. Я осторожно покосился на старые томики, представляя, что если мои мысли окажутся правдой, то не долго мне осталось. Бред. Как книги могут высасывать жизнь? Я улыбнулся своим странным мыслям. О Боги, ведь сейчас всё в точности походило на приступ! От осознания произошедшего капельки пота, стекавшие по позвоночнику, стали холодными. Я даже не сразу понял, поскольку они не случались на столько часто и не были такими яркими. Обычно я мог выпасть из жизни на несколько минут, но точно не на целый день. Тревога медленно завладевала мной. Дверь громко распахнулась. Так уверенно войти мог только советник. Нахлынувшая паника забралась обратно в своё гнездо и сейчас я был благодарен за внезапное появление этого холодного человека. Осторожно поднявшись на ноги, помня о головокружении, я поклонился:

– Господин советник.

Меня проигнорировали и обратили всё внимание на стол. Он обхватил своими тонкими пальцами сразу всю стопку, исписанную мной. Я даже удивился, как легко он это сделал, ведь весила она не мало. Советник без труда удерживал листы одной рукой, другой же быстро их перебирал, успевая бегло прочитать. Нахмурив брови, он удостоил меня своим вниманием.

– Ты это всё сделал сегодня?

Я кивнул. От напряжения его лоб покрыли морщинки. Я не понимал хорошо это или плохо и на всякий случай указал на книгу:

– Я успел переписать только её.

Алеистер цепко схватил мою испачканную чернилами руку. Он разглядывал её, вертя в разные стороны и, наконец, отпустив, сказал:

– Я вижу, – потом оглядев меня полностью добавил, – тебе стоит привести себя в порядок. Иди. Рукописи я забираю. Завтра приду за следующими.

– Мне же можно пользоваться библиотекой? – я ещё побаивался этого холодного человека, но надо признать, что плохого он мне ничего не делал.

– Если нужно, то да. Только в сопровождении, – советник поудобнее обхватил стопку листов и сверху положил книгу, с которой я делал записи.

Он был уже на пороге комнаты, когда, оглянувшись, сказал:

– Хорошая работа.

Дверь захлопнулась, а я не мог поверить. Меня похвалили, наверное, впервые за последние годы и это было непередаваемое чувство. Я забыл про все страхи и просто радовался. Меня похвалили именно за то, что я всегда скрывал, за то, что мама ненавидела во мне больше всего. Пусть глупо, но я был немножко счастлив.

После холодной воды, я чувствовал прилив сил. Ужин ждал меня так же на кровати. Значит, всё-таки они приносят мне еду, когда я не нахожусь здесь. На столе стояли новые пузырьки с чернилами, перья, чистые листы и дополнительная лампа. Всё для того, чтобы можно было продолжать работать. Я решил не задумываться над тем, зачем им это нужно. Возможно, одним днём я дойду до такой книги, которую не смогу переписать и тогда меня заменят. Но это будет точно не сегодня и не ближайшие пять книг. Мысли о приступе я тоже решил оставить на потом, ведь в общем ничего страшного не произошло. На этот раз сон накрыл меня приятным одеялом. Я не мог назвать эту комнату своим домом, но здесь меня никто не называл никчёмным и ущербным. Даже позорный ошейник воспринимался, как простая прихоть короля, не значащая ничего. Я просто провалился в пустой и потому очень желанный сон.

Меня переполняли силы, и я уже не боясь вышел из своего укрытия с удивлением обнаружив на месте охраны Джеральда. Он вольготно привалился спиной к стене, сложив свои огромные руки на груди и скрестив ноги. Я улыбнулся, почему-то вид этого великана меня обрадовал.

– Не ожидал тебя... вас здесь увидеть, – я всё ещё не знал, как мне стоит обращаться к нему, тем более, когда узнал статус его семьи. Если бы мы были в городе, то я не посмел даже голову поднять в его присутствии. Он понял мою заминку и улыбнулся.

– Кроме нас здесь никого нет Этан, – я вздрогнул, в этих стенах только он называл меня по имени. – Можешь не беспокоиться, это самое заброшенное и пустое крыло из всех. А сегодня у нас прогулка в малую библиотеку, так?

Он потянулся и оторвался от стены. Я привычно пристроился позади.

– Тебе никогда не говорили, что...

– Мои родители из Дартелии, – на такие фразы я отвечал заученной фразой, поскольку слышал их чаще, чем хотелось бы.

Джеральд удивлённо остановился.

– Вообще-то я хотел сказать, что ты слишком молчалив. Но приму к сведению, что твои родители из этой страны.

Я готов был провалиться на месте. И как мне только в голову могло прийти, что он спросит про мой внешний вид?!

– Я не совсем понимаю, как я должен себя вести, – и это было чистой правдой.

Джеральд ничего не ответил.

Библиотекой оказалось огромное помещение. От пола до потолка вдоль всех стен располагались книжные шкафы, прерываясь на редкие ниши под лампы для освещения. Так же они стояли посередине, образовывая некое подобие книжного лабиринта. С первого взгляда сложно было понять, насколько глубоко внутрь он уходил, и каких размеров достигала комната. Запах стоял тяжёлый, пропитанный пылью и стареющим пергаментом. Многим бы это место показалось мрачным, но не для меня. Я готов был набрать кучу книг и окопаться в каком-нибудь уголке, не выходя оттуда по возможности никогда. Это была моя страна сказок, в которой я мечтал очутиться, и сейчас мне не хватало лишь одного – сделать шаг вперёд. С дико колотящимся сердцем я осторожно переступил порог. От изобилия книг, глаза разбегались, а первоначальная цель просто забылась.

– Я, конечно, не разделяю твоей радости, но у тебя не так много времени. Господин Алеистер будет недоволен, если ты не выполнишь его поручение. А его лучше не злить, – я с удивлением обнаружил, что оказывается всё это время за мной стоял Джеральд.

– Да... да, я знаю, просто... это невероятно, понимаешь?

– Не понимаю, – ответил он честно. – Никогда не любил всё это. До сих пор как вспомню уроки по грамотности, так в дрожь бросает.

Я засмеялся. Почему-то его незначительное признание принесло мне облегчение. Даже у потомка знатного рода были такие моменты, когда он делал то, что не любил.

– Мне бы твоё несчастье, и я был бы самым счастливым ребёнком.

Он подозрительно покосился на меня.

– Но ведь ты обучен грамоте и обычно сюда не... – мужчина резко замолчал. – Не важно, поторапливайся.

Я не стал пытаться расспрашивать его, зная, что это бесполезно. Здесь никто ничего не объясняет. Но это уже не важно, тут была моя стихия. Осторожно обойдя стройные ряды полок, я понял, что мне понадобится много времени, чтобы найти здесь хоть что-то. Но всё равно, уйти с пустыми руками означало для меня проиграть. Я упорно пробегал глазами по корешкам, выискивая закономерность и заходя всё дальше и дальше. Кончики пальцев осторожно скользили по краешкам книг, иногда замирая на какой-нибудь из них. Мне были интересны они все, но требовалась лишь одна. Из моего задумчивого состояния меня вывела рука, опустившаяся мне на плечо, будто мешок с мукой. Джеральд стоял рядом, другой рукой он взял какую-то книгу и, впихнув мне её, повел на выход.

– Я понимаю, как, наверное, это всё здорово, но даже мне не поздоровится если ты целый день будешь бродить здесь словно сумасшедший.

– Я правда так выглядел?

Джеральд улыбнулся.

– Глаза блестят, никого не замечаешь, рот приоткрыт, только стекающей слюны не хватало.

– Фу-у-у, гадость какая, – мы переглянулись и одновременно засмеялись.

В комнате, я глотал остывшую пищу, практически не пережёвывая и не ощущая вкуса. Мне быстрее хотелось вновь окунуться в тот мир, который не хотел меня отпускать. Я подавился и закашлялся, слёзы выступили на глаза. Именно в этот момент мне очень захотелось, чтобы это место стало моим домом. И не важно, что я целыми днями бы сидел и переписывал книги, не важно, что мой мир был бы размером с эту комнату. Просто сейчас мне было хорошо. Маленький червячок сомнения стал копошиться внутри, напоминая об оставленных родных и я пообещал себе попытаться узнать что-нибудь у Джеральда. Пока это был единственный человек, который внушал мне доверие.

Запив всё травяным чаем, я принялся за работу. Глаза погрузились в текст, рука замерла над листом. Знакомое чувство стало поглощать меня. Стены качнулись и уже через мгновение я был окружен бескрайним полем. Трава приятно щекотала ноги и шептала-шептала. Выросшие на глазах деревья клонили ко мне ветви и скрипели, рассказывая свои истории. Цветы распускались прямо в руках, рассыпались лепестками и расцветали, снова торопясь поведать о своём. И каждый из них не успевал договорить, норовясь перебить другого. Я хотел спросить, но лишь беззвучно открывал рот. Их знания заполняли меня, пока во мне больше не осталось места. Но даже тогда я не мог понять их историй, а они разочарованно покидали меня вновь оставляя с пустотой внутри. Всё растворилось так же быстро, как и началось. Я, снова тяжело дыша, сидел за столом, но теперь не ощущал такой оглушающей усталости. Воодушевление моментально пропало, когда пришло осознание, что в комнате был кто-то ещё. Осторожно повернувшись, мой взгляд уткнулся в советника. Он стоял и просто наблюдал за мной. Комнату освещали только лампы на столе. Их зажёг советник? Тогда насколько давно он был тут? Он видел мой приступ?

Я попытался встать, но Алеистер махнул рукой.

– Простите, сегодня я задержался.

– Ты всегда так уходишь с головой в книги, что даже не слышишь ничего вокруг?

Я шумно сглотнул. Именно из-за этого моя мать запретила мне приближаться к книгам. Она сказала мне что это болезнь, которую невозможно вылечить и взяла с меня обещание, сказав, что если кто-нибудь это увидит, то меня могут забрать или покалечить. Но сейчас её не было рядом, а угроза смерти висела надо мной уже несколько дней.

– Сколько себя помню, с самого детства.

– Позволишь взглянуть? – советник протянул руку и я, собрав все листы, отдал ему.

Подойдя ближе к лампам, он погрузился в изучение. Потом удовлетворительно хмыкнув, положил их на стол. Его рука проскользнула в складки плаща что-то ища. Он достал небольшой свиток и развернул его на столе, придерживая пальцами.

– Что скажешь на счет него? Можешь прочитать?

Я внимательно всмотрелся.

– Сложно разобрать, здесь такой же стиль письма, как и в этой книге, – я вытянул из стопки маленький томик и раскрыл его, показывая одинаковое написание. – Поэтому я и решил поискать в библиотеке. Многие буквы мне кажутся знакомыми, но некоторые путают, словно не дают прочитать.

Алеистер свернул свиток и спрятал его в складках одежды.

– Боюсь в этой библиотеке ты не найдёшь того, что ищешь.

Я задумчиво провёл рукой по страницам.

– Мне бы записи отца, там точно были подобные символы.

Советник выжидательно смотрел на меня.

– Понимаете, когда меня сюда эм… привели, то со мной в заплечном мешке была потрёпанная книжка, – я сбивчиво пытался всё объяснить. – Эта книга моего отца, я всегда носил её с собой. Но она потерялась, наверное, по дороге. А там были записи. Как-то так.

К концу моя речь стала и вовсе невнятной. Глаза советника сузились.

– Так значит, говоришь отца твоего книга?

Я кивнул.

– Ну что же чего нет, того нет. Я забираю твою работу. Мой совет тебе мальчик, прежде чем рассказать или сделать подумай, кто перед тобой стоит и чем тебе могут обернуться твои же слова.

Он снова ушёл, но на этот раз, оставив неприятный осадок. Вот так легко всего лишь одной фразой можно было разрушить что-то хрупкое.

Я продолжал сидеть за столом, даже когда лампы потухли, даже когда холод стал пробираться под одежду. Мне просто не хотелось двигаться. Сколько так прошло времени, я не знал. Пока настойчивый стук не заставил выплыть из этого состояния. Он всё продолжался, становясь громче. Подозревая, что стук не прекратится, пока не будет открыта эта проклятая дверь, я поднялся на ноги и подошёл к ней. Но, не успев даже протянуть руку, она резко распахнулась, практически врезавшись в меня. За ней стоял Джеральд.

– Ты не спал? – он прищурился, привыкая к темноте.

– Нет.

– Ещё лучше, – он кинул мне в руки плащ. – Быстро надевай.

Меня не удивило, что за мной пришли ночью и одели плащ с капюшоном, заставив закрыть лицо. Даже если спросить, мне всё равно никто не ответит. Я просто вздохнул и шёл по тускло освещённым коридорам за Джеральдом. Однако, отмечая, что меня ведут в другое место. По крайней мере, знакомых переходов не было. В момент, когда мы вышли в огромный ярко освещённый коридор, где через каждые несколько метров стояла стража, я всерьёз запаниковал. Здесь было много арок, украшенных гобеленами с изображением герба Дартелии – трёхглавого волка, центральная голова которого выделялась на фоне остальных. Потолки были на столько высокими, как если бы здесь ходили дети великанов. Под ногами шуршал ковёр. Он был иссиня-чёрный с серебристыми узорами. Мы шли всё дальше и дальше пока не остановились возле огромных резных дверей. Ни них была вырезана сцена из легенды про нашу страну. Статный мужчина сжимал меч, а возле него стоял огромный волк. Над ними с неба падали сотни звезд.

Джеральд навалился на одну сторону и, приоткрыв дверь, кивнул мне. Я растерянно протиснулся внутрь. После светлого коридора в комнате был практически сумрак. В отдалении горели лишь две лампы и их не хватало для освещения большого помещения. Глаза слишком медленно привыкали к темноте. В глуби что-то зашевелилось. До меня обрывочно доносился шепот, но это длилось не долго. Недовольный и знакомый голос прорезал тишину.

– Ваше величество – это безрассудно, я одобрил его приход сюда, но не более...

– Когда я нуждался в чьём-либо одобрении Алеистер? Не забывайтесь! Устраивайте свои игры Совету.

До меня стал доходить смысл сказанных слов. Его величество! Сейчас я находился в одних покоях с королём Дартелии, и он был так близко от меня! Мне хотелось одновременно умереть на месте от страха и сгореть от желания увидеть его самому. Не то чтобы король никогда не появлялся перед народом, но это не то же самое, что встретиться с ним лично.

– Ты считаешь, что он расскажет? Кому? Книжкам? Он же целыми сутками в комнате сидит. Да он за все три дня ни одного вопроса не задал. Даже наш болтливый Вальтерсон его не разговорил, – я осознал, что первый раз слышу голос короля. Он был очень странным.

– Ваше величество, он же всё слышит и стоит, между прочим, в этой же комнате.

– Вот! – воскликнул король. – Я об этом и говорю тебе. Он даже сейчас молчит. Вы его завалили книгами, а он и рад. Говорю тебе Алеистер, хоть какой-то вариант лучше, чем совсем никакого. И надо действовать сейчас.

– Будь, по-вашему, мой король, но я против всего этого, – советник повернулся ко мне и гаркнул. – Всё, что здесь увидишь, останется лишь в этих стенах. Если ты посмеешь ослушаться, на плаху ляжет не только твоя голова, но и головы всей твоей семьи.

Я, судорожно вздохнув, кивнул. Мне это совсем не нравилось. Тем временем советник зажёг ещё лампы и свечи, в комнате стало очень светло. Теперь я мог разглядеть помещение, в котором находился. Огромная спальня – да это была именно она, около стены стояло большое ложе с балдахином. В противоположной стороне возле стола расположилось кресло, повёрнутое ко мне высокой спинкой. Рядом же с ним опираясь на стол, стоял советник. Он выглядел недовольным, но безупречно собранным, несмотря на ночное время. Мне даже подумалось, что он вообще не спит.

– Скажи мальчик, что ты знаешь про короля Дартелии?

Я растерялся.

– Его величество Бардоулф взошёл на трон в юном возрасте, после того как его предшественника убили, – я замолчал.

– Это всё?

– Ещё говорили, что на него возлагаются особые надежды, поскольку он единственный прошёл ритуал признания Богами, снискав их благословение. Первое за сотню лет.

– Хм, допустим. А что ты скажешь про себя?

Мне было не привычно разговаривать со спинкой кресла, советник же просто наблюдал не вмешиваясь.

– Я Этан.

– Из какого рода ты, Этан?

– Не из какого.

– Странно, у тебя же есть семья.

– Мой отец умер, он был моей семьёй, – я сказал это не подумав, но теперь понял, что всегда считал только так. Да, я по-своему любил маму, хотя скорее я был им всем просто благодарен. Но простить то, как она с лёгкостью отказалась от воспоминаний об отце и как заставила меня скрывать ото всех малейшую связь с ним, я не смог.

– И это всё? Ты просто Этан, мальчик без рода. Больше ничего не хочешь добавить?

– Нет, ваше величество. Мне нечего добавить.

– Странно, а как же то, что тебя привели сюда как Словотворца?

Я вздрогнул. Значит время пришло.

– Так ты Словотворец Этан или считаешь себя таковым?

– Нет, – я опустил голову, смысла скрывать правду не было. – Я не знаю почему здесь оказался. Я не должен был попасть сюда.

– Это точно мальчик, не должен. А теперь забудь всё что знал и слышал обо мне, забудь то, кем ты был раньше.

Король поднялся из своего кресла и вышел из тени. Я видел его так близко в первый раз. От него веяло уверенностью, властью, силой. Это был достаточно молодой… мужчина… Нет, этого не могло быть.

Продолжение доступно на ЛитРес – https: //www. litres. ru/olga-ast-32082392/posledniy-slovotvorec-lozhnaya-nadezhda/

А также всю информацию можно узнать в группе автора – https: //vk. com/olyaastwriter

И телеграм канале - https: //t. me/olyaast_books

⇐ Предыдущая 12