218. Прибытие в Аскалон

14 июля 1945

1. Свежее дыхание рассвета будит спящих апостолов. Они поднимаются со своего песчаного ложа рядом с дюной, усыпанной мелкими пучками сухой травы и взбираются на самый ее верх. Сверху им открывается вид на обширный песчаный берег, а невдалеке, ближе к ним видны прекрасные хорошо возделанные поля.

Белые камни высохшего потока заметны на фоне золотого песка и их белизна, подобная белизне сухих костей, простирается до самого моря, поверхность которого блестит вдали, подернутая рябью от утреннего отлива и легкого северного ветра. Они доходят по краю дюны до высохшего потока, пересекают его и продолжают идти по дюнам, осыпающимся под их ногами и настолько волнистым, что кажутся непрерывным продолжением моря.

Они достигают линии берега, по которому они могут идти быстрее, и пока Иоанн, загипнотизированный бескрайностью океана, начинающего сиять в лучах восходящего солнца, кажется пьет его красоту, так как его глаза становятся все голубее и голубее, Петр, который более практичен, снимает свои сандалии, подтягивает вверх свою тунику и шлепает по мелководью в поисках маленьких крабов или ракушек, чтобы высосать их. Прекрасный морской город находится примерно в двух милях от них, вытянувшись вдоль побережья над серповидным скалистым барьером, за который штормами и ветрами были занесены пески. И скалы барьера, сейчас, когда вода отступила во время отлива, появляются из-под воды также и здесь, вынуждая апостолов идти по сухому песку, чтобы не порезать босые ноги об острые камни.

«Где находится вход в город, мой Господь? Отсюда я вижу только очень прочную стену. Невозможно войти в него со стороны моря. Город находится в самом внутреннем месте морского залива», - говорит Филипп.

«Пойдем. Я знаю, где находится вход».

«Ты уже был здесь? »

«Однажды, когда Я был ребенком, но Я не помню. Но знаю, куда идти».

«Как странно! Я замечал это много раз... Ты никогда не ошибаешься в выборе дороги. Иногда Ты идешь неправильно, потому что путь выбирали мы. Можно подумать, что Ты уже был в тех местах, куда мы идем», - замечает Иаков Зеведеев.

2. Иисус улыбается, но не отвечает. Он уверенно идет к маленькому сельскому пригороду, где рыночные огородники выращивают овощи для города. Поля и огороды аккуратны и хорошо ухожены, мужчины и женщины работающие там, льют воду в борозды, вручную усердно извлекают ее из колодцев, или старым скрипучим способом, с помощью ведер, извлекаемых бедным ослом с завязанными глазами, ходящим вокруг колодца. Но они ничего не говорят. Иисус приветствует их. «Мир вам». Но если они не враждебны, то они, конечно, равнодушны.

«Мой Господь, мы определенно рискуем помереть здесь с голоду. Они не понимают Твоих приветствий. Сейчас попробую я», - говорит Фома. И он заводит разговор с первым огородником которого видит: «дорогие ли твои овощи? »

«Не более, чем у других огородников. Дорого или не дорого зависит от того, насколько толст кошелек».

«Хорошо сказано. Но, как видишь, я не умираю с голоду. Я толстый, румяный и без ваших овощей. Это означает, что мой кошелек хорошо набит. Послушай: нас – тринадцать человек и у нас есть деньги, которые мы можем потратить. Что ты можешь нам продать? »

«Яйца, овощи, ранний миндаль, старые увядшие яблоки, оливки... все, что ты

хочешь».

«Дай мне несколько яиц, яблок и хлеба на всех».

«У меня нет хлеба. Ты найдешь его в городе».

«Я голоден сейчас, а не через час. Я не верю, что у тебя нет хлеба».

«У меня нет. Его пекут женщины. Видишь там того старика? У него всегда много хлеба, потому что он ближе к дороге, паломники часто просят у него хлеба. Пойди к Анании и спроси у него. Я принесу тебе сейчас яйца. Но, заметь, они стоят одну монету пара».

«Какой же ты хапуга! Разве твои куры несут золотые яйца? »

«Нет. Но неприятно жить в вони домашней птицы, и этого не делают даром. В любом случае, вы евреи, не так ли? Так что плати! »

«Держи при себе свои яйца. Это и есть твоя плата! » И Фома поворачивается к нему спиной.

«Эх! Человек! Иди сюда. Я дам тебе их за меньшую цену. Три яйца за монету».

«Даже и не за четыре. Ты можешь съесть их сам и пусть ты подавишься ими».

«Иди сюда. Послушай. Сколько ты готов мне дать? » Огородник погнался за Фомой.

«Ничего. Я их больше не хочу. Я хотел перекусить, прежде чем ехать в

город. Но лучше так. Я не потеряю свой голос или свой аппетит перед пением истории царей и я хорошо поем в гостинице».

«Я дам их тебе пару за дидрахму».

«Тьфу! Ты хуже слепня. Дай мне свои яйца. И убедись, что они снесены недавно. В противном случае я принесу их обратно и я сделаю твое рыло желтее, чем оно уже есть». И Фома уходит неся не менее двух десятков яиц в складках своей мантии. «Видите? Отныне я буду делать покупки в этой стране хапуг. Я знаю, как с ними бороться. У них полно денег, когда они приезжают, чтобы купить наши товары для женщин, но наши браслеты для них никогда не достаточно тяжелы и они днями торгуются о цене. Я отомщу за себя. Сейчас пойдем и посмотрим на других ничтожеств. Пойдем, Петр. Сюда, Иоанн, возьми яйца».

3. Они идут к старику, чей огород находится недалеко от главной дороги, которая

с севера ведет к городу, проходя близ домов пригорода. Эта хорошо мощеная дорога проложена, конечно, Римом. Восточные городские ворота сейчас совсем рядом и через них видно, что дорога за воротами прямая и архитектурно очень художественно оформлена, с тенистыми портиками с обоих сторон, поддерживаемыми мраморными колоннами, в прохладной тени которых идут люди, а середина дороги предназначена для ослов, верблюдов, собак и лошадей.

«Радуйся! Ты продашь нам немного хлеба? » - спрашивает Фома.

Старик или не слышит или не хочет слышать. И в самом деле, скрип водяного колеса таков, что можно ничего не расслышать.

Петр теряет самообладание и кричит: «останови своего Самсона! По крайней мере, он сможет отдышаться и не умрет у меня на глазах. И послушай нас! »

Мужчина останавливает осла и бросает косой взгляд на своего собеседника, но Петр обезоруживает его, сказав: «Эх! Неправильно называть осла Самсоном? Если ты филистимлянин, то тебе это должно понравиться, потому что это оскорбление Самсона. Если же, напротив, ты израильтянин, то тебе это должно понравиться, потому что это напомнит тебе о поражении филистимлян. Так что смотри сам... »

«Я филистимлянин и горжусь этим».

«Ты прав. И я буду гордиться тобой, если ты дашь нам немного хлеба».

«Но разве ты не иудей? »

«Я Христианин».

«Что это за место? »

«Это не место. Это человек. Я принадлежу этому человеку».

«Ты Его раб? »

«Я более свободен, чем любой другой человек, потому что тот, кто принадлежит этому человеку не зависит ни от кого, кроме Бога».

«Истинно ли ты говоришь? Даже от Цезаря? »

«Фу! Что Цезарь в сравнении с Тем, Которому я следую, и Кому я принадлежу, и Чьим именем я прошу тебя дать мне немного хлеба? »

«Но где же этот могущественный человек? »

«Этот человек вон там, смотрит сюда и улыбается. Это Христос, Мессия. Ты никогда не слышал о Нем? »

«Да, царь Израиля. Он победит Рим? »

«Рим? Весь мир, и также Ад».

«А вы Его генералы? И так одеты? Может быть, чтобы избежать гонений нечестивых евреев».

«Ну... это так, и не так. Но дай мне немного хлеба и поев я разъясню тебе ситуацию».

«Хлеба? Но я дам тебе еще воды, и вина, и место в тени, тебе и твоим спутникам и вашему Мессии. Позови Его».

И Петр бросается к Иисусу. «Пойдем, пойдем. Он даст нам то, чего мы хотим...

старый филистимлянин. Но я думаю, что он будет атаковать Тебя вопросами... я ему сказал Кто ты... я более или менее рассказал ему... но он дружески расположен».

4. Все они идут в огород, где старик уже поставил скамьи вокруг круглого грубого стола под густой виноградной лозой.

«Мир тебе, Анания. Пусть твоя земля будет плодородной благодаря твоему милосердию и пусть она принесет тебе богатые плоды».

«Спасибо. Мир вам. Садитесь. Анибе! Нуби! Несите хлеб, вино и воду, и побыстрее», - приказывает старик двум женщинам, которые, конечно, африканки, потому что одна абсолютно черная с толстыми губами и вьющимися волосами, а другая очень темная, но более европейского типа. И старик объясняет: «они дочери рабов моей жены. Она умерла и рабы, которые пришли с ней, тоже умерли. Но дочери здесь. Они родом с Высокого и Нижнего Нила. Моя жена была родом оттуда. Это запрещено, да? Но меня это не волнует. Я не израильтянин и женщины из низшей расы покорны».

«Ты не из Израиля? »

«Я израильтянин по принуждению, силой оружия, потому что Израиль угнетает нас, как ярмом. Но... Ты израильтянин и Ты будешь чувствовать Себя оскорбленным моими словами?... »

«Нет. Я не обижен. Я бы только хотел, чтобы ты послушал голос Божий».

«Он не говорит с нами».

«Это ты так говоришь. Я говорю с тобой, и это Его голос».

«Но Ты – царь Израиля».

Женщины, которые пришли с хлебом, водой и вином, услышав, что упомянут «царь», остановились потрясенные, глядя на улыбающегося величавого молодого человека, которого их хозяин называет «царем», и собираются уйти, почти ползком из уважения.

«Спасибо вам, женщины. Мир вам, тоже». Затем, обращаясь к старику: «они молодые... ты можешь пойти на свою работу».

«Нет. Почва влажная и может подождать. Поговори с нами немного. Анибе, распряги осла и отведи его на конюшню. А ты, Нуби, полей последними ведрами воды, а потом... Ты остановишься здесь, Господь? »

«Ни о чем больше не беспокойся. Я хочу только поесть, а затем пойду в Аскалон».

«Это не беспокойства. Иди в город, но вернись сюда вечером. Мы поделимся нашими хлебом и солью. Вы двое, поторопитесь. Ты позаботься о хлебе, а ты позови Эфео и скажи ему, чтобы он заколол козленка, и приготовь его к этому вечеру. Идите». И две женщины молча уходят.

5. «Итак, Ты царь. Но где Твоя армия? Ирод готов на любую жестокость. Он восстановил Аскалон. Но ради собственной славы. А сейчас!... Но Тебе известны постыдные дела в Израиле лучше, чем мне. Что Ты будешь делать? »

«У Меня есть оружие, которое исходит от Бога».

«Меч Давида? »

«Меч Моего слова».

«О! Ты на что-то надеешься! Он затупится о бронзовые сердца».

«Ты так думаешь? Я не стремлюсь к царству в этом мире. Я стремлюсь к Царству Небесному во имя всех вас».

«Во имя всех нас? И меня тоже, филистимлянина? И моих рабов? »

«Для всех. Для тебя и для них. И для самого нецивилизованного человека в центре африканских лесов».

«Ты хочешь создать такое обширное царство? Почему вы называете его Раем? Вы могли бы назвать его Царством Земли».

«Нет, не пойми Меня неправильно. Мое Царство есть Царство Истинного Бога.

Бог на Небе. Поэтому это Царство Небесное. Каждый человек – это душа, облаченная в тело, и душа может жить, но на небесах. Я хочу исцелить ваши души, устранить их ошибки и ненависть и привести их к Богу через доброту и любовь».

«Мне это очень нравится. Я не пойду в Иерусалим, но я знаю, что никто в Израиле не говорил такого на протяжении веков. Так Ты не ненавидишь нас? »

«Я никого не ненавижу».

Старик задумался... затем он спрашивает: «и у двух рабынь тоже есть душа, такая же как у вас, народа Израиля? »

«Конечно, она у них есть. Они не пойманные дикие звери. Они несчастные творения Божьи, заслуживающие любви. Ты любишь их? »

«Я не обращаюсь с ними дурно. Я хочу, чтобы они слушались, но я никогда не прибегаю к плети и хорошо кормлю их. Говорят, что плохо накормленное животное не будет работать. Но плохо накормленный человек тоже плохой работник. Они родились в этом доме. Я видел их еще младенцами. Они будут единственными, кто останется, потому что я очень старый. Ты знаешь, мне почти восемьдесят? Они и Эфео – это то, что осталось от моей старой семьи. Я любил их так же, как любил свою собственность. Они закроют мои глаза... »

«А затем? »

«А затем... кто знает! Я не знаю. Они пойдут и станут работать служанками, и дом развалится на части. Мне очень жаль. Он стал богатым благодаря моему труду. Эта земля вновь будет покрыта песком и станет бесплодной... Этот виноградник... Моя жена и я посадили его. И этот розарий... Он из Египта, Господь. Я чувствую в нем аромат моей жены… Он кажется мне моим сыном... единственным сыном, который похоронен под ним и стал теперь пылью…. Страдания... лучше умереть молодым и не видеть всего этого и близящейся смерти... »

«Ни твой сын, ни твоя жена не умерли, их души продолжают существовать. Их плоть мертва. Смерть не должна пугать тебя. Смерть – это жизнь для тех, кто надеется на Господа и живет праведно. Подумай об этом... Я иду в город. Я вернусь вечером, и Я прошу тебя позвольте Мне спать под этим портиком с Моими учениками».

«Нет, мой Господь. У меня много пустых комнат. Я предлагаю их Тебе».

Иуда кладет несколько монет на стол.

«Нет. Я не хочу денег. Они из той страны, которая ненавидит Тебя. Но возможно, они лучше, чем те, кто правит нами. До свидания, мой Господь».

«Мир тебе, Анания».

Две рабыни вместе с Эфео, мускулистым пожилым крестьянином, пришли, чтобы проводить Его. «Мир вам тоже. Будьте хорошими. До свидания», - и Иисус слегка касается вьющихся волос Нуби и блестящих прямых волос Анибе, улыбается мужчине и уходит.

6. Вскоре они входят в Аскалон по дороге с двойным портиком, ведущей в центр города. Город является имитацией Рима, с фонтанами и бассейнами, площадями в стиле Форума, башнями вдоль стены и с именем Ирода повсюду, которое он, очевидно, разместил ради самовосхваления с тех пор как население Аскалона перестало рукоплескать ему. Город становится все более оживленным с течением времени и по мере приближения к его центру, просторному и светлому, с морем в качестве яркого фона, подобного бирюзе, заключенной в розовое коралловое обрамление домов, разбросанных по глубокой дуге побережья.

Это не столько залив, сколько настоящая дуга, сектор окружности, окрашенный в очень бледно-розовый цвет солнечными лучами.

«Давайте разделимся на четыре группы. Я пойду, нет, Я пошлю вас. Затем Я сделаю Свой выбор. Идите. После девятого часа мы встретимся у ворот, через которые мы вошли. Будьте мудры и терпеливы». И Иисус смотрит как они удаляются и остается только с Иудой Искариотом, который заявляет, что он ничего не будет раздавать здешним людям, потому что они хуже язычников. Но когда Иуда слышит, что Иисус желает побродить в тишине, он меняет свое намерение и говорит: «Ты хочешь побыть один? Я бы пошел с Матфеем, Иаковом и Андреем, так как они самые неумелые... »

«Ты можешь идти. До свидания».

И Иисус, совершенно один, бродит по городу, мнимое ничтожество среди занятых людей, не обращающих на Него внимания. Только два или три ребенка посмотрели на Него с любопытством, и вызывающе одетая женщина решительно подходит к Нему, заманчиво улыбаясь. Но Иисус смотрит на нее так сурово, что она краснеет, опускает глаза и уходит. На углу она вновь оборачивается, и так как человек, ставший свидетелем этой сцены, язвительно насмехается над ее поражением, закутывается в свой плащ и убегает.

Дети, напротив, ходят вокруг Иисуса, смотрят на Него и улыбаются в ответ на Его улыбки. Один из них, более смелый, чем другие, спрашивает: «Кто Ты? »

«Иисус», - отвечает Он, лаская его.

«Что Ты делаешь? »

«Я жду друзей».

«Из Аскалона? »

«Нет, из Моей страны и из Иудеи».

«Ты богат? Я богатый. У моего отца красивый дом, и в нем он ткет ковры. Пойди и посмотри. Это не далеко».

Иисус идет с мальчиком и они входят в длинный сводчатый проход, который является своего рода крытой дорогой. На другом ее конце поблескивает море, которое очень ярко в солнечном свете в сравнении с полутьмой крытой галереи.

7. Им встретилась изнуренная плачущая маленькая девочка. «Это Дина. Она бедная, Ты знаешь? Моя мама дает ей еду. Ее мама не может больше работать. Ее отец утонул в море. Во время шторма, когда плыл из Газы в гавань Великой Реки, чтобы взять там товары и принять на борт некоторых людей. И так как товар принадлежал моему отцу, а отец Дины был одним из наших моряков, то сейчас мама заботится о них. Но здесь так много оставшихся без отцов… Что Ты сказал? Должно быть ужасно быть сиротой и бедным. Вот мой дом. Не говори моей маме, что я был на улице. Я должен был быть в школе. Но меня выгнали, потому что я смешил моих товарищей вот этим... » - и он вытаскивает из-под своей одежды куклу, вырезанную из дерева, установленную на тонкую деревянную подставку, которая действительно очень комична со своим подбородком, напоминающим башмак, и очень странным носом.

Губы Иисуса дрогнули, как если бы Он хотел улыбнуться, но Он сдержался и сказал: «это твой школьный учитель, не так ли? Или родственник? Это не правильно».

«Нет. Это глава синагоги евреев. Он старый и уродливый, и мы всегда подшучиваем над ним».

«Это не правильно. Он, конечно, гораздо старше тебя и... »

«О! Он уже очень старый, он почти горбатый и слепой, но он так уродливо выглядит! Я не виноват, что он такой уродливый! »

«Нет. Но ты не прав высмеивая старика. Ты тоже станешь уродливым, когда постареешь, потому что тебя согнут годы, ты станешь лысым, почти слепым, тебе понадобится палка для ходьбы, твое лицо станет подобным его лицу. Итак? Будешь ли ты счастлив, если невоспитанный мальчишка будет издеваться над тобой? Почему же ты беспокоишь своего учителя и мешаешь своим товарищам? Это не правильно. Если твой отец узнает об этом, то он накажет тебя и твоя мать расстроится. Я не скажу им ничего.

Но ты немедленно обещай Мне, что ты больше не будешь совершать подобных оскорблений и отдай Мне эту куклу. Кто ее сделал? »

«Я, Господь... » - говорит присмиревший мальчик, который теперь осознал серьезность своего... проступка... и продолжает: «я очень люблю вырезать из дерева! Иногда я вырезаю цветы или животных, которые на коврах. Ты знаешь?... драконов, сфинксов и других животных... »

«Ты можешь делать это. На земле так много прекрасного! Так ты обещаешь Мне и отдашь Мне эту куклу? Иначе мы больше не будем друзьями. Я сохраню ее в качестве сувенира, и Я буду молиться за тебя. Как тебя зовут? »

«Александром. А что Ты мне дашь? »

Иисус смутился. У Него всегда почти ничего нет! Но Он вспомнил, что на воротнике Его туники есть красивая пряжка. Он ищет ее в Своей сумке, находит ее, отрывает и дает мальчику. «А теперь пойдем. Но, имей в виду, даже если Я уйду, Я буду по-прежнему знать обо всем. И если Я узнаю, что ты плохой мальчик, Я вернусь сюда и расскажу твоей матери обо всем». Соглашение заключено.

8. Они входят в дом. За залом находится большой двор, с трех сторон которого находятся большие комнаты с ткацкими станками.

Служанки, открывшие дверь, поражены, увидев мальчика с незнакомцем и сообщают об этом хозяйке, высокой доброй женщине, которая сразу же пришла и

спрашивает: «Мой сын не очень хорошо себя вел? »

«Нет, женщина. Он привел Меня сюда посмотреть на ваши ткацкие станки. Я чужестранец».

«Ты хочешь что-нибудь купить? »

«Нет. У Меня нет денег. Но у Меня есть друзья, которые любят красивые вещи и имеют деньги».

Женщина смотрит с любопытством на человека, который так откровенно признается, что Он беден и говорит: «Я думаю, что Ты был богатым человеком. У Тебя манеры и внешность властителя».

«Напротив, Я всего лишь Галилейский раввин: Иисус Назарянин».

«Мы заняты торговлей и беспристрастны. Пойдем и Ты посмотришь».

Она ведет Его, показывая свои ковроткацкие станки, на которых под ее руководством работают молодые женщины. Ковры действительно очень ценные как с точки зрения узора так и глубоких и мягких оттенков: они выглядят как клумбы в цвету или как калейдоскоп драгоценных камней. На других вытканы аллегорические фигуры гиппогрифонов, русалок, драконов или геральдических грифонов, подобных нашим, вперемешку с цветами.

Иисус восхищается ими. «Ты очень умная. Я рад, что увидел все это, и рад тому, что ты хорошая женщина. »

«Откуда Тебе это известно? »

«Это написано на твоем лице, и мальчик рассказал мне о Дине. Пусть Бог воздаст

тебе за это. Даже если ты не веришь в это, ты очень близка к Истине, потому что в тебе

есть любовь».

«Какой Истине? »

«К Всевышнему Господу. Тот, кто любит ближнего своего и практикует благотворительность в своей семье и к своим подчиненным, и распространяет ее на несчастных людей, уже имеет религию в себе. Это Дина, не так ли? »

«Да. Ее мать умирает. Позже, я взяла ее, но не для станков. Она слишком молода и слишком утонченна. Дина, подойди к этому господину».

Маленькая девочка, с печальным взглядом, какой бывает у несчастных детей, стыдливо подходит к Иисусу.

Иисус ласкает ее и говорит: «Ты отведешь Меня к твоей маме? Тебе бы хотелось, чтобы она выздоровела, не так ли? Ну, тогда отведи Меня к ней. До свидания, женщина.

И до свидания, Александр. И будь хорошим».

9. Он выходит, держа девочку за руку. «Ты одна? » - спрашивает Он у нее.

«У меня трое младших братьев. Последний никогда не знал своего отца».

«Не плачь. Можешь ли ты поверить, что Бог может исцелить твою мать? Знаешь ли ты или нет, что есть только один Бог, который любит людей, которых Он создал и особенно любит хороших детей? И что Он может сделать все? »

«Да, я знаю, мой Господин. Мой брат Толме ходит в школу и в школе он общается с еврейскими мальчикам. Вот почему мы знаем о многих вещах. Я знаю, что Бог есть и зовут Его Иегова и что Он наказал нас, потому что филистимляне плохо к Нему относились. Еврейские дети всегда упрекают нас за это. Но меня тогда не было, не было ни моей мамы, ни моего отца. Так почему же... » - слезы прервали ее слова.

«Не плачь. Бог любит и тебя, и Он привел Меня сюда ради тебя и твоей матери. Знаешь ли ты, что израильтяне ждали Мессию, который пришел чтобы установить Царствие Небесное? Царство Иисуса, Искупителя и Спасителя мира? »

«Я знаю, мой господин. И они угрожают нам, говоря: “тогда для вас наступит беда. ” »

«И ты знаешь, что сделает Мессия? »

«Он сделает Израиль великой страной, а к нам будут относиться очень плохо».

«Нет. Он искупит мир, Он устранит грех, Он научит людей не грешить, Он будет любить бедных, больных, немощных, Он пойдет к ним, и Он научит богатых, здоровых, счастливых любить их, и Он скажет каждому, чтобы он был хорошим, чтобы достичь блаженства вечной жизни на Небесах. Вот что Он будет делать. И Он не будет никого угнетать».

«А как люди узнают Его? »

«Потому что Он будет любить всех и лечить больных людей, которые верят Ему, Он будет искупать грешников и учить любви».

«О! Я хочу, чтобы Он пришел прежде, чем моя мать умрет! Как я буду верить в Него! Как я буду молиться Ему! Я пойду и буду искать Его, пока не найду, и я сказала бы Ему: “я бедная девочка, у которой нет отца, а моя мать умирает, я надеюсь на Тебя”, - и я уверена, что, хотя я филистимлянка, Он услышит меня». Ее голос трепещет от простой глубокой веры.

Иисус улыбается, глядя на бедную девочку, идущую рядом с Ним. Она не может видеть Его светлой улыбки, так как смотрит вперед, на домик, до которого теперь рукой подать...

10. Они подходят к бедному маленькому домику в конце тупика. «Это здесь, мой

господин. Войди... » Маленькая жалкая комнатка, соломенный матрац с изнуренным телом лежащим на нем, трое малышей от трех до десяти лет, сидят рядом с матрацем. На всем лежит печать нищеты и голода.

«Мир тебе, женщина. Не тревожься. Не утруждай себя. Я встретил твою дочь и узнал, что ты нездорова. Я пришел. Ты хочешь быть исцеленной? »

Слабым голосом женщина отвечает: «О! Мой Господин!... Пришел мой конец!... »

И она заплакала.

«Твоя дочь считает, что Мессия может вылечить тебя. А как думаешь ты сама? »

«О! Я тоже в это верю. Но где же Мессия? »

«Это Я, Который говорит с тобой». И Иисус, который наклонился над матрасом, шепча Свои слова бедной женщине, встал и воскликнул: «Я хочу этого. Будь исцеленной».

Дети едва не напуганы Его Величием, и три удивленные личика остаются вокруг убогого ложа их матери. Дина прижала руки к своей маленькой груди. Свет надежды, блаженства сияет на ее лице. Она так тронута, что почти задыхается. Ее рот раскрыт, чтобы произнести слова, которые ее сердце уже прошептало, а когда она увидела, что ее мать, такая бледная и изнуренная, садится, как бы поддерживаемая силой, вселившейся в нее, а затем встает, с глазами устремленными на Спасителя, Дина испускает радостный крик: «мама! ». Слово, наполнявшее ее сердце, было сказано!... И затем еще одно: «Иисус! » И обняв свою мать, она заставляет ее встать на колени, говоря: «Поклоняйся Ему, поклоняйся Ему! Это Он, Спаситель, о Котором говорят пророчества, и о Котором говорил учитель Толме».

«Поклоняйтесь Истинному Богу, будьте добрыми, вспоминайте обо Мне. До свидания». И Он быстро выходит, пока две счастливые женщины по-прежнему распростерты на полу...