ВЫРВИЧ Александр

Майор Сергей Александров ехал к новому месту службы. Утром он прибыл в штаб округа, получил предписание и проездные документы. Ехать по меркам необъятной России предстояло не очень далеко – всего ночь на поезде. И уже завтра утром Сергей должен оказаться в небольшом закрытом посёлке, расположенном на краю большого полигона. Именно там располагалось войсковое соединение недавно образованных Миротворческих сил России, в которых отныне и предстояло служить офицеру. Единственное, что Сергей знал о новом месте службы, это то, что в 50-х годах здесь проводились широкомасштабные испытательные войсковые учения с реальным применением ядерного оружия. И что руководителем этих учений был маршал Жуков.

Все офицерские «пожитки», включая несколько комплектов военной формы, поместились в огромный, как его называл сам Сергей, «оккупационный» чемодан, приобретённый владельцем ещё в начале военной службы в Чехословакии. И вот с этим большим чемоданом Сергей стоял сейчас на перроне, ожидая свой поезд.

Вечерело. Начался небольшой дождь. И хотя его капли до Сергея не долетали, но холодный порывистый ветер нет-нет, да и залетал под навес.

А вот и нужный поезд. Можно было особо не спешить, так как станция была узловая, и поезда здесь стояли очень долго. Но майора смущал номер вагона на проездном билете – «17». Значит, сначала надо определить, откуда начинаются номера вагонов, с головы или хвоста поезда, а потом уже тянуть туда свой насколько большой, настолько же и тяжёлый чемодан. Надеяться на объявления по вокзальному радио смысла не было, так как разобраться в тех звуках, что оно издавало, было невозможно.

Подошёл локомотив, замелькали мокрые вагоны, отражая в окнах свет привокзальных фонарей. Заметив, цифру «1» в окне вагона, следующего за локомотивом, Сергей потащил свой чемодан в конец поезда. Навес кончился и холодный дождь, который к тому времени усилился, уже конкретно поливал офицера.

 Когда майор, наконец, добрался до последнего вагона, то был одинаково мокрым, как извне, так и изнутри. Казалось, можно передохнуть и затаскивать чемодан внутрь вагона, но, как говорится, «не тут-то было».

Неожиданно оказалось, что нумерация вагонов в хвосте поезда заканчивается числом «15». Сергей озадаченно смотрел на номер последнего вагона, понимая, что так быть не должно, но, если всё складывается именно так, то, что-то тут не так. Самое интересное в данной ситуации было то, что спросить о том, что случилось, куда пропал его вагон, было не у кого, так как последний вагон хотя и был открыт, но проводника у подножек не было.

– Эй, здесь есть кто-нибудь?! – крикнул офицер вглубь тамбура.

После небольшой паузы в полуоткрытые двери вагона просунулась голова проводницы.

– Что за шум?

 – Шума нет, как и моего вагона, – сказал Сергей и протянул ей билет.

Проводница мельком взглянула на билет и тут же вернула его офицеру.

– Всё правильно! Прицепные вагоны: шестнадцатый и семнадцатый сейчас цепляют к голове поезда. По радио, наверное, об этом объявляли.

«Ну, прямо как в истории про два девятых вагона, которые прицепили к одному поезду», – подумал Сергей, но вслух это говорить не стал. Училище, как и последующая военная служба, научили офицера многим вещам, но к данной ситуации подходили всего две: первая – в жизни не бывает безвыходных ситуаций; даже, если вас проглотили, то всё равно у вас есть два выхода, и вторая – любое решение командира, доведённое до конца, является правильным. В решении, что уже принял Сергей, не предусматривалось, что чемодан придётся тащить обратно через весь поезд.

– Девушка, но вы же понимаете, что дотащить этот чемодан до головы поезда я уже не только не смогу, но и не успею. Он же всего на чуть-чуть меньше вашего вагона. А так как билет на ваш поезд у меня есть, то решайте сами, что со мной делать, – с этими словами Сергей, поднатужившись, поднял чемодан на ступеньки, а затем – затолкал в тамбур со словами:

 – Всё! Никуда больше я не пойду.

 Проводница, уже давно вышедшая из «девушкиного» возраста, выдержала паузу, хотя её жизненный опыт подсказывал, что данную конфликтную ситуацию, в которую попал этот военный, перемещающийся по служебным делам, разрешить без особого напряжения не только можно, но и нужно.

– Ну да… Место у меня одно, пожалуй, найдётся. Все, кто садятся в наш поезд на этой станции, обычно размещаются в прицепных вагонах. Так что… толкайте ваш чемоданище дальше, не в тамбуре же его оставлять.

Вагон был купейным. Он встретил промокшего и уставшего Сергея теплом, светом, непривычной чистотой и даже музыкой. По поездному радио София Ротару пела зажигательную песню про молдавского Ивана:

               «Иоане, Иоане,

            Тоатэ лумя доарме

            Нумай еу ну пот сэ дорм…»

Скоро Сергей, получивший в купе место на верхней полке, умывшись и переодевшись в спортивный костюм, стоял в коридоре и смотрел в окно. Радио замолчало. За окном было темно. Огни города остались позади, и только свет из вагонных окон падал на «пробегающие» мимо деревья, кусты и столбы.

 Коридор был почти пустым, только шустрая девочка лет четырёх-пяти не поддавалась маминым уговорам успокоиться и не мешать дяденьке. Малышка по очереди опускала откидные сидения, садилась на них, а затем резко соскакивала, умудряясь в прыжке повернуться и придержать сидение руками. Так как это ей не всегда удавалось, и сидения, опережая её попытки, хлопали о стенку вагона, мама периодически выходила из купе и негромко ругала девочку:

– Соня, как тебе не стыдно! Все уже спят.

– А вот дяденька не спит.

Девочка близко подошла к Сергею и, задрав голову, спросила:

– А ты знаешь, как меня зовут?

– Конечно, знаю. Соня, то есть, София. В этом вагоне уже все знают, как тебя зовут.

– А тебя, как зовут?

– Сергей.

– Хм! А мою маму зовут «мама Оля».

– Хорошо. Вот и познакомились.

Мама Оля снова вышла из купе и сказала, обращаясь к Сергею:

– Вы уж нас извините, но мы поздно засыпаем.

Потом, повернувшись к дочери, снова поругала её, сказав, что через пять минут будет общий «отбой», и скрылась в купе.

Девочка особо на мамины слова не реагировала, хотя и старалась бегать на носочках и играть без особого шума. Спрыгнув с последнего сидения, она развернулась и быстро побежала к середине вагона, где стоял Сергей. Бежала она «на цыпочках» и, когда на каком-то небольшом изгибе пути вагон качнуло, она, споткнулась, потеряла равновесие и полетела вдоль коридора головой вперёд. Через секунду навстречу ей уже падал Сергей, потому что другого способа спасти ребёнка от неминуемой травмы уже не было. Они встретились на полу коридора почти одновременно, но Сергей, вытянувшийся во всю длину своего среднего роста, всё же коснулся пола на мгновенье раньше, и девчушка даже не врезалась в него, а кубарем прокатилась по его спине, остановившись в его ногах.

В наступившей тишине Сергей услышал мамин вскрик:

– Ох!

Вскочив с пола, он ощупал девочку со словами:

– Нигде не болит? Не ударилась?

– Не-а! Ну мы и летели!

Сергей поднял голову и посмотрел на маму, застывшую в дверях купе, так как её ноги, ставшие вдруг «ватными», по-прежнему не хотели двигаться. Офицер взял девочку за руку и подвёл к бледной и молчавшей маме.

 – Всё хорошо, что хорошо кончается. Теперь у нас у всех есть повод, ложится спать, потому, что все игры уже закончились. Да, Соня?

– Да, пойдём, мама, спать! – сразу кивнул девочка, так как поняла, что в данный момент ей надо быть очень послушной.

Они негромко разговаривали в дверях купе, в котором, как заметил Сергей, все полки, кроме одной нижней были заняты уже спящими пассажирами. На верхней полке головой к окну лежал одетый мужчина. Он, видно, снял только обувь, и его ноги в полосатых носках, упирались в «дипломат», стоящий на полке у вешалки над дверью.

– Не знаю, как вас и благодарить, – наконец-то вымолвила молодая женщина.

– Ну что вы? Слава Богу, всё обошлось. Спокойной ночи!

Скоро в вагоне всё затихло. Сергей, уверенный, что проводница его разбудит тогда, когда надо, тоже заснул. Проснулся он от шума открывающейся двери. Свет из коридора ударил по глазам.

– «Ну вот и приехали! » – подумал он и соскочил с полки. Но вместо проводницы перед ним стояла Ольга с широко открытыми глазами. По её лицу бежали слёзы.

– Что случилось? С дочкой что-то?

– Сумочки нет! А там д-документы и д-деньги…

Сергей быстро обулся и выскочил в коридор. За окнами вагона было по-прежнему темно.

 «Значит, ещё ночь. И спал я часа два», – промелькнуло в голове.

– Я проснулась, а сумочки нет. А там – деньги. Мы едем в Оренбург к моей маме. Деньги ей на операцию я собирала.

Одолжила…, – бормотала Ольга сквозь слёзы.

Сергей остановился около открытых дверей купе, посмотрел на спящую девочку.

– А где сумочка лежала?

– Там, за подушкой, в головах. Я её всегда так кладу.

– А где этот… сосед… в полосатых носках?

– Иван? Он сказал, что его зовут Иван. Не знаю. Я проснулась, его уже не было.

– А вещи у него были?

– По-моему, только один чемоданчик.

Сергей постучал в дверь купе проводников. Оттуда появилась заспанная проводница.

– Что случилось? – спросила она, поправляя причёску.

– Пока ничего хорошего. А мужчина из шестого купе, где сошёл?

– Нигде. Мы же пока нигде не останавливались. Минут через двадцать будет станция. Но ещё не ваша, ваша – за ней. А что, его нет? Он мне говорил, что в этом поезде едут его земляки. Наверное, пошёл их проведать.

– Ну да… Ну да. И вещи прихватил с собою. Вы дайте ей воды, – Сергей кивнул в направлении Ольги. – Успокойте… Сумочку у неё, похоже, украли. О, дайте ей валерьянки. А я скоро вернусь.

Проходя мимо заплаканной женщины, Сергей положил ей руки на плечи, встряхнул её, посмотрел прямо в глаза и сказал:

– Успокойся! Рано ещё плакать. Я скоро вернусь. Всё будет хорошо! Поняла?

Та кивнула головой.

Сергей быстро прошёл по коридору, открыл дверь, затем вторую, ведущую в тамбур, и уже сделал шаг вперёд. Но увидев боковым зрением, как что-то блеснуло на дверях туалета, остановился, сделал шаг назад и посмотрел налево.

На ручке туалетной двери висела чёрная женская сумочка, мерно покачиваясь в такт движению поезда. Она была закрыта на защёлку, украшенную сверху блестящими декоративными шариками.

«Вот, дурёха! Ходила в туалет и забыла сумочку», – понял Сергей. Он снял её с дверей и вернулся в коридор.

– Это твоя сумка?

Глаза Ольги заблестели, по лицу скользнула улыбка.

– Ну да! – повеселевшим голосом сказала она, – А где она была?

– В туалете ты её забыла, вот где!

Глаза женщины снова потемнели.

– Я не ходила ночью в туалет. И вообще, я сумочку из купе не выносила.

Она быстро открыла сумку, заглянула вглубь её и, пошарив внутри рукой, достала паспорт.

– Здесь только паспорт, а денег нет, – сказала Ольга дрожащим голосом и её глаза снова стали наполняться слезами. Затем она добавила:

– И духов нет… французских. Я маме везла на день рождения.

– Понял! Ждите тут! – быстро проговорил Сергей и побежал назад в сторону тамбура.

Конечно, в историю про земляков этого мужчины, назвавшегося Иваном, Сергей не поверил. А так как лица его он не видел, то искать вора надо было по другим признакам. Об этом и рассуждал Сергей, продвигаясь вдоль поезда:

«Во-первых, рост у него – выше среднего, потому, что лежал на полке, вытянувшись и касаясь ступнями чемоданчика, стоящего на краю полки. Во-вторых, – полосатые носки… Хотя носки могут помочь в поисках только в последнюю очередь. Нельзя же всех встречных высоких мужчин просить разуться. Остаётся только третий признак – вещи этого Ивана, а точнее, – его «дипломат», в который и упирались длинные ноги в полосатых носках».

Сергей, когда после падения отдавал девочку маме в дверях шестого купе, то сразу обратил внимание на тот чемоданчик, типа «дипломат». Дело в том, что точно такой «дипломат» был раньше и у Сергея. В начале своей службы он с несколькими офицерами выезжал в командировку в один южный городок за молодым пополнением. В военной комендатуре он и увидел такой компактный чемоданчик у одного из местных офицеров. Оказалось, что в городе один завод, выпускающий, в основном «оборонную» продукцию, делает и такие вот «дипломаты». Они отличались от тех, плоских и узких прямоугольников, которые были в широкой продаже. Эти были потолще, с рифлёными боками и слегка округлёнными краями. Короче, Сергей в свою часть вернулся с молодыми солдатами и таким вот «дипломатом». Из-за его вместительности и прочности Сергей неизменно брал его на все полевые занятия, стрельбы и учения. Уезжая к новому месту службы, Сергей подарил свой «дипломат» офицеру, принявшему у него роту.

И вот сейчас Сергей, продвигаясь по вагонам, искал взглядом именно такой «дипломат». Купейные вагоны он прошёл быстро, не останавливаясь. Несколько человек, встречавшиеся на его пути в коридорах и тамбурах, Сергея не заинтересовали. А вот в конце первого же плацкартного вагона, заполненного лежащими и сидящими пассажирами, когда офицер пошёл помедленнее, активно вертя головой и внимательно осматривая людей и вещи, он увидел, то, что искал.

 Чёрный «дипломат», блестя гофрированными бо-ками, мирно стоял на полу между ног высокого мужчины, сидящего на нижней полке у туалета. Дежурный свет горел только в проходе, и тень от верхней полки падала на сидящего, укрывая его лицо.

Долго не раздумывая, Сергей молча сел рядом с мужчиной на самый край полки, потому что больше места и не было.

– Эй! – сказал мужчина, – Ты, что не видишь, что места нету?

– Знаешь, Иван, или как тебя на родине зовут, Ион, а я к тебе пришёл с приветом… из пятнадцатого вагона. Там соседка твоя по купе беспокоится, куда же ты, не попрощавшись, ушёл.

– Ты чё? Я тебя первый и последний раз вижу. Ты что-то перепутал, братан, – сказал мужчина и вдруг резко попытался встать.

Сергей ожидал это движение, так как его кулак уже был наготове и резко воткнулся мужчине в спину. Мужчина охнул, обмяк и плюхнулся на место. Сергей нагнулся, задрал у него брючину на левой ноге и посмотрел на носки. Убедившись, что сидит он рядом с тем, с кем и надо, Сергей сказал:

– Пойдём, выйдем в тамбур, покурим и поговорим… о жизни.

Мужчина был крупнее и, наверное, сильнее Сергея. Но это офицера не беспокоило. На выпускном курсе военного училища к ним на занятие по рукопашному бою приехали члены сборной команды военного округа по боевому самбо. То занятие Сергей, которому наряду с товарищами-выпускниками уже шили лейтенантскую форму, запомнил, как говорится, «на всю жизнь». Ребята конкретно показали, что и как надо делать с противником в ближнем бою, когда ценой победы в схватке является жизнь, то ли твоя, то ли противника.

Сергей хорошо запомнил те точки, куда в бою надо наносить удары, чтобы вывести противника из строя. И только от силы удара зависело, будет противник оглушён или убит. Эти точки он даже своим солдатам на занятиях не показывал, так как знал, что эти приёмы применяются только в настоящем бою. А когда что-то серьёзное начнётся, он успеет научить этому своих подчинённых.

И вот теперь эти знания пригодились. Сергей взял «дипломат» в левую руку, а правой рукой взялся за кисть мужчины, и, вывернув её, встал и потянул мужчину за собой. Острая боль заставляла того подчиняться Сергею и безропотно двигаться за ним.

Так они дошли до «нерабочего» тамбура, в котором никого не было. Сергей закрыл дверь и, выворачивая мужчине кисть, заставил его присесть, а затем, сбив с ног, толкнул в угол у вагонной двери. Мужчина упал.

Сергей, присев на корточки у противоположных дверей, открыл «дипломат». Вот и деньги. Находились они в двух разных местах. Пачка, что лежала в основном отделении между всякими мелкими вещами, среди которых явно выделялась коробочка с духами, была аккуратно завёрнута в целлофан, а купюры из второй пачки, что была значительно тоньше первой, были небрежно брошены в отделение под крышкой «дипломата». Сергей взял все деньги и духи и засунул их в свои карманы. Потом, немного помедлив, несколько «тысячных» купюр бросил обратно в «дипломат» и закрыл его.

Он уже вставал, когда краем глаза заметил движение мужчины, пытавшегося тоже встать. Сергей резко оттолкнулся ногами, в прыжке поднял дипломат над головой и с размаху ударил им мужчину. Тот охнул и, продолжая лежать, прижался к двери.

– Не дури, а то снова сделаю «больно», – сказал Сергей и бросил «дипломат» на пол. Он уже открыл дверь, чтобы уйти, но, передумав, прикрыл дверь и повернулся к лежащему мужчине.

– Мораль я тебе читать не буду. Бесполезно. Но и «ментам» я тебя сдавать не буду. Потому что, во-первых, – это хлопотно, а во-вторых, хоть одна, но светлая мысль у тебя есть. У тебя хватило ума не забрать из ворованной сумочки документы… не выбросить и не уничтожить. Но один совет на прощание я тебе всё-таки дам. Заканчивай ты это грязное дело и возвращайся в свою солнечную Молдавию. Иначе закончишь ты свою жизнь плохо. Или на нарах или под колёсами подобного поезда. А что-нибудь здесь строить вместе со своими земляками у тебя не получится. Кишка тонка. Потому что они вкалывают, а ты этого не умеешь.

Мужчина снизу-вверх посмотрел на Сергея и прохрипел:

– А как ты узнал, что я из Молдавии?

– А у меня в роте были солдаты-молдаване… толковые, дисциплинированные, исполнительные и работящие. Не то, что ты. Но слова «Молдавия» и «молдаванин» они произносили с таким же акцентом, как и ты, – сказал Сергей и вышел из тамбура.

Вагон тряхнуло. Завизжали тормоза. Поезд начал замедлять ход, подъезжая к очередной станции.

Пока Сергей возвращался в свой вагон, он вспоминал службу в Чехословакии. Действительно у него в роте служило несколько молдаван. Самый толковый из них был командир отделения сержант Ион Жушке. Конечно, все его звали Иваном. Когда же из роты одного командира взвода направили в Афганистан, то Сергей предложил сержанту стать не просто заместителем командира взвода, а стать исполняющим обязанности командира взвода. Жушке, поколебавшись, согласился, но с одним условием: чтобы в его взводе, кроме его самого, молдаван больше не было. И этот взвод на полгода, пока сержант не уволился, стал одним из лучших не только в роте, но и в батальоне.

Когда Сергей вернулся в свой вагон, уже рассветало. Проводница возилась у титана с кипятком, а Ольга по-прежнему сидела в коридоре на откидном сидении, прижимая к себе сумочку и отрешённо смотря в приоткрытую дверь своего купе.

Увидев Сергея, она вскочила и побежала ему навстречу.

Не ожидая её расспросов, Сергей остановился, достал из карманов деньги и коробку с духами. Затем, молча, взял у женщины сумочку, положил всё туда и вернул ей со словами:

– Я же говорил, что всё будет хорошо.

Далее он крепко взял женщину за плечи, развернул её, и, направив в дверь шестого купе, сказал:

– Отдыхайте, но сумочку больше не теряйте.

Женщина повернулась к Сергею.

– А где, а как…?

– Всё нашлось, и – слава Богу! Отдыхайте! – с этими словами Сергей прикрыл дверь купе и пошёл к себе.

– Ну, вы даёте, – сказала, обращаясь к нему, проводница. – Чай будете? Хотя вам уже пора собираться. Мы уже подъезжаем к вашей станции.

 Сергей закрыл изнутри дверь своего купе, переоделся в военную форму. Когда он уже собирался вытаскивать чемодан в коридор, в дверь постучали.

– Уже иду! – сказал Сергей и открыл дверь купе, ожидая увидеть за ней проводницу. Но за дверью с сумочкой в руке и выражением недоумения на лице стояла Ольга.

– Здесь больше денег, чем у меня было.

– Погоди секундочку, – сказал Сергей и вытащил свой чемодан в коридор. Затем он молча протащил его по коридору в тамбур. Там остановился, повернулся к женщине, безмолвно, в ожидании объяснений, следовавшей за ним, и сказал:

– Все эти деньги твои. На операцию маме, на её лечение, на твоё возвращение домой, на возврат долгов, в конце концов. Или тебе не надо отдавать долги?

 – Надо, но…

Сергей приложил палец к губам Ольги.

– А раз надо, то считай это подарком судьбы. Жизнь не может состоять из одних чёрных полос. Деньги нашлись, значит, по закону «парности событий» и с мамой всё будет хорошо. Операция пройдёт успешно.

  – Но я не знаю, как отблагодарить за всё! Столько добра для меня в жизни никто никогда не делал. Может, только мама…

– Ольга, ты веришь в Бога?

– Да, конечно! Вот и крестик всегда со мной.

– Понимаешь… Я – офицер, то есть человек, который умеет воевать. А вот со вчерашнего дня я – миротворец, направлен служить в миротворческие силы. И в управлении кадров мне полковник сказал, что в Библии написано: «Блаженны миротворцы, ибо названы они будут сыновьями Божьими». Понимаешь, что это значит? Вот я с сегодняшнего дня и выполняю свою какую-то высшую миссию. Значит, это не случайно, что я попал именно в этот вагон, где нужна была моя помощь. Вернее, где я мог оказать помощь тем, кто в ней нуждался. Вот и всё!

Женщина покачала головой:

– Но так не бывает!

– Сама видишь, что бывает. И последнее, что я хочу тебе сказать. Запомни, что в жизни всего три несчастья – это смерть, болезнь и плохие дети. Так написано в одной «умной» книжке. Так вот, смерть тебе в ближайшем будущем не грозит. Болезнь мамы вы преодолеете, она выздоровеет и всё будет хорошо. Так что тебе осталось только одно, не упустить воспитание своей дочери. Чтобы она, даже когда вырастет, продолжала тебя любить. Чтобы относилась к тебе так, как ты относишься к своей маме. Тогда ты действительно будешь счастлива. Потому что всё будет логично, значит, правильно, а потому хо-ро-шо.

Сергей замолчал. Молчала и Ольга, осмысливая услышанное.

В окне показались дома. Поезд начал замедлять ход.

Сергей неожиданно для самого себя вслух спросил:

– Да, а отец Сонин где?

– Уже год, как привыкаем жить без него, – спокойным голосом ответила Ольга. – Оказался предателем.

– В масштабах страны или семьи? – уточнил Сергей.

– А разве это не одно и то же? Семья – ячейка общества. Предал семью, значит, предал и страну. И наоборот, – глубокомысленно заявила Ольга и, помолчав, добавила. – Я вот раньше не понимала женщин, которые выходят замуж за военных. Это же – наплевать на себя, на свою жизнь, всё подчинив мужу, а точнее, его службе. А с Москвы до Пензы в нашем купе ехала женщина, жена военного. Так она мне сказала, что если даже весь мир ополчится на её мужа, то она его не бросит, будет стоять за его спиной и подавать патроны. А теперь я думаю, что, наверное, она права.

Открылась дверь тамбура, появилась проводница.

– Посторонись! Подъезжаем!

Из коридора через открытую дверь донеслась музыка. София Ротару по поездному радио снова запела песню про молдавского Ивана:    

                     «Ын грэдина луй, Ион,

                               Тоате пэсэриле дорм».

Песня звучала из прошлой жизни, потому что певица пела её на молдавском языке, который запрещён теперь в Молдавии, где в качестве государственного языка определён румынский. Об этом Сергей узнал совсем недавно, когда находился в Приднестровье в командировке в качестве военного наблюдателя. И находясь там, он очень жалел, что рядом с ним не было его батальона, где он служил начальником штаба. Но скоро он вернётся в Приднестровье, куда должны направиться миротворческие подразделения, чтобы помочь окончательно установить на берегах Днестра мир, позволив людям в этом регионе разговаривать и петь на любом языке, в том числе, и на молдавском.

Поезд остановился. Проводница открыла дверь и пропустила вперёд Сергея.

– Стоянка две минуты! – объявила она.

– Всем счастливо! – попрощался Сергей, выгрузил свой чемодан и потащил его к зданию вокзала. Начинался новый период службы, новый период жизни.