Мужчина не может просто сидеть без дела! (Происшествие в аэропорту)

В 1982 году Ларри Уолтерс из Лос-Анджелеса решил осуществить давнюю мечту – полететь, но не на самолете. Он изобрел собственный способ путешествовать по воздуху. Уолтерс привязал к удобному креслу сорок пять метеорологических шаров, наполненных гелием, каждый из которых имел метр в диаметре. Он уселся в кресло, взяв запас бутербродов, пиво и духовое ружье.

По сигналу, его друзья отвязали веревку, удерживавшую кресло. Ларри Уолтерс собирался плавно подняться всего на тридцать метров, однако кресло, как из пушки, взлетело на пять километров. Соседи обсуждают: звонить ли 911? Зачем? Человек улетел. Летать не запрещено. Закон не нарушен. Насилия не было. Америка – свободная страна: хочешь летать – и лети к чёртовой матери.

Часа через четыре диспетчер ближнего аэропорта слышит доклад пилота с заходящего лайнера:

– Да, кстати, парни, вы в курсе, что у вас тут в посадочном эшелоне какой-то мудак летает на садовом стуле?

– Что-что? – переспрашивает диспетчер, галлюцинируя от переутомления.

– Летает, говорю. Вцепился в свой стул. Все-таки аэропорт, я и подумал, мало ли что…

– Командир, – поддает металла диспетчер, – у вас проблемы?

– У меня? Никаких, все нормально.

– Вы не хотите передать управление второму пилоту?

– Зачем? – изумляется командир. – Вас не понял.

– Борт 1419, повторите доклад диспетчеру!

– Я сказал, что у вас в посадочном эшелоне мудак летает на садовом стуле. Мне не мешает. Но ветер, знаете…

Диспетчер врубает громкую трансляцию. У старшего смены квадратные глаза. В начало полосы с воем мчатся пожарные и скорая помощь. Полоса очищена, движение приостановлено: экстренная ситуация. Лайнер садится в штатном режиме. По трапу взбегают фэбээровец и психиатр.

Доклад со следующего борта:

– Да какого еще хрена тут у вас козел на воздушных шариках путь загораживает!, вы вообще за воздухом следите?

В диспетчерской тихая паника: неизвестный психотропный газ над аэропортом?

– Спокойно, кэптен. А кроме вас, его кто-нибудь видит?

– Мне что, бросить штурвал и идти в салон опрашивать пассажиров, кто из них ослеп?

– Почему вы считаете, что они могут ослепнуть? Какие еще симптомы расстройств вы можете назвать?

– Земля, я ничего не считаю, я просто сказал, что эта гадская птица на веревочках работает воздушным заградителем. А расстройством я могу назвать работу с вашим аэропортом.

Диспетчер трясет головой и выливает на нее стакан воды и, перепутав руки, чашечку кофе: он утерял самоконтроль.

Третий самолет:

– Да, и хочу поделиться с вами тем наблюдением, джентльмены, что удивительно нелепо и одиноко выглядит на этой высоте человек без самолета.

– Вы в каком смысле?!

– О! И в прямом, и в философском… и в аэродинамическом.

В диспетчерской пахнет крутым первоапрельским розыгрышем, но календарь дату не подтверждает.

Четвертый борт леденяще вежлив:

– Земля, докладываю, что только что какой-то парень чуть не влез ко мне в левый двигатель, создав угрозу аварийной ситуации. Не хочу засорять эфир при посадке. По завершении полета обязан составить письменный доклад.

Диспетчер смотрит в воздушное пространство взглядом медузы Горгоны, убивающей все, что движется.

– …и скажите студентам, что если эти идиоты будут праздновать Хэллоуин рядом с посадочной глиссадой, то это добром не кончится! – просит следующий.

– Сколько их?

– А я почем знаю?

– Спокойно, борт. Доложите по порядку. Что вы видите?

– Посадочную полосу вижу хорошо.

– К черту полосу!

– Не понял? В смысле?

– Продолжайте посадку!

– А я что делаю? Земля, у вас там всё в порядке?

– Доложите: вы наблюдаете неопознанный летательный объект?

– А чего тут не опознать-то? Очень даже опознанный.

– Что это?

– Человек.

– Он что, суперйог какой-то, что там летает?

– А я почем знаю, кто он такой.

– Так. По порядку. Где вы его видите?

– Уже не вижу.

– Почему?

– Потому что улетел.

– Кто?

– Я.

– Куда?

– Земля, вы с ума сошли? Вы мозги включаете? Я захожу к вам на посадку!

– А человек где?

– Который?

– Который летает!

– Это что… вы его запустили? А на хрена? Я не понял!

– Он был?

– Летающий человек?

– Да!

– Конечно был? Что я, псих?!

– А сейчас?

– Мне некогда за ним следить! Откуда я знаю, где он! Напустили чёрт-те кого в посадочный эшелон и еще требуют следить за ними! Плевать мне, где он сейчас болтается!

– Спокойно, кэптен. Вы можете его описать?

– Мудак на садовом стуле!

– А почему он летает?

– А потому что он мудак! Вот поймайте и спросите, почему он, тля, летает!

– Что его в воздухе-то держит? – в отчаяньи надрывается диспетчер. – Какая етицкая сила? Какое летательное средство? Не может же он на стуле летать!

– Так у него к стулу шарики привязаны.

Далее следует непереводимая игра слов, ибо диспетчер понял, что воздухоплаватель привязал яйца к стулу, и требует объяснить ему причину подъемной силы этого сексомазохизма.

– Его что, Господь в воздухе за яйца держит, что ли?!

– Сэр, я придерживаюсь традиционной сексуальной ориентации, и не совсем вас понимаю, сэр, – политкорректно отвечает борт. – Он привязал к стулу воздушные шарики, сэр. Видимо, они надуты легким газом.

– Откуда у него шарики?

– Это вы мне?

– Простите, кэптен. Мы просто хотим проверить. Вы можете его описать?

– Ну, парень. Нестарый мужчина. В шортах и рубашке.

– Так. Он белый или черный?

– Он синий.

– Кэптен? Что значит – синий?..

– Вы знаете, какая тут температура за бортом? Попробуйте сами полетать без самолета.

Этот радиообмен в сумасшедшем доме идет в ритме рэпа. Воздушное движение интенсивное. Диспетчер просит таблетку от шизофрении. Прилётные рейсы адресуют на запасные аэропорты. Вылеты задерживаются.

…На радарах – ничего! Человек маленький и нежелезный, шарики маленькие и резиновые. Связываются с авиабазой. Объясняют и клянутся: врач в трубку подтверждает. Поднимают истребитель.

…Наш воздухоплаватель в преисподней над бездной, в прострации от ужаса, околевший и задубевший, судорожно дыша ледяным разреженным воздухом, предсмертным взором пропускает рядом ревущие на снижении лайнеры. Он слипся и смерзся воедино со своим крошечным креслицем, его качает и таскает, и сознание закуклилось.

Очередной рев раскатывается громче и рядом – в ста метрах пролетает истребитель. Голова летчика в просторном фонаре с любопытством вертится в его сторону. Вдали истребитель закладывает разворот, и на обратном пролете пилот крутит пальцем у виска. Этого наш воздухоплаватель стерпеть не может, зрительный центр в мёрзлом мозгу передает команду на впрыск адреналина, сердце толкает кровь, – и он показывает пилоту средний палец.

– Живой, – неодобрительно докладывает истребитель на базу.

Поднимают полицейский вертолёт.

А вечереет… Темнеет… Холодает… И вечерним бризом, согласно законам метеорологии, шары медленно сносит к морю. Он дрейфует уже над берегом. Из вертолета орут и машут! За шумом, разумеется, ничего не слышно. Сверху пытаются подцепить его крюком на тросе, но мощная струя от винта сдувает шары в сторону, креслице болтается враскачку, как бы не вывалился!.. И спасательная операция завершается по его собственному рецепту, что в чем-то обидно…

Вертолёт возвращается со снайпером, слепит со ста метров прожектором, и снайпер простреливает верхний зонд. И второй. Смотрят с сомнением… Снижается? Внизу уже болтаются все береговые катера. Вольная публика на произвольных плавсредствах наслаждается зрелищем и мешает береговой охране. Головы задраны, и кто-то уже упал в воду. Третий шарик с треском лопается, и снижение грозди делается явным. На пятом простреленном шаре наш парень с чмоком и брызгами шлепается в волны.

Но веревки, на которых висели сдутые шары, запутались в высоковольтных проводах, что вызвало короткое замыкание. Целый район Лонг-Бич остался без электричества. Фары светят, буруны белеют, катера мчатся! Его вылавливают из воды и начинают отдирать от стула. Врач щупает пульс на шее, смотрит в зрачки, сует в нос нашатырь, колет кофеин с глюкозой и релаксанты в вену. Как только врач отворачивается, пострадавшему вливают стакан виски в глотку, трут уши, бьют по морде… И лишь тогда силами четырех матросов разжимают пальцы и расплетают ноги, закрученные винтом вокруг ножек стула. Под пыткой (в смысле, массаж) он начинает приходить в себя. Самостоятельно стучит зубами. Улыбается, когда в каменные от судороги мышцы вгоняют булавки. И, наконец, произносит первое матерное слово. То есть, жизнь налаживается.

Когда на набережной его перегружают в " скорую", и фотовспышки прессы слепят толпу, пронырливой корреспондентке удаётся просунуть микрофон между санитаров и крикнуть: " Скажите, зачем вы все-таки это все сделали? "

Он отвечает: " A man cannot just sit around! " (" Мужчина не может просто сидеть без дела! " ).

------------------

Cлучай Ларри Уолтерса — реальный: en. wikipedia. org/wiki/Larry_Walters

В 1998 году Ларри Уолтерс был номинирован на премию Дарвина (присуждается за наиболее бестолковый способ расстаться с жизнью): www. darwinawards. com/stupid/stupid1998-11. html

Описанное выше — художественное изложение событий французским писателем Бернардом Вербером.