«Самолет» и «Диско 70-х»

«Самолет» и «Диско 70-х»

На улице – дубак, хмуро и пасмурно и настроение - никакое. Неуютно. Глоток красного вина - это, конечно, хорошо. Если бы не оно - совсем было бы тоскливо. Ну еще и Стэнли Кларк на заднем плане; его бас-гитара виртуозна и не от мира сего. " I Wanna Play for You", - очень стоящий альбом, он у меня появился еще в альма-матер. Потом альбом ушел, пришлось продать по нужде - шутка ли, сто рублей стоил, как сейчас помню. Огромные деньги по тем временам! А я как раз женился, деньги нужны были, в общем, было как-то не до Стэнли Кларка. Зато спустя годы – чудеса, он вернулся ко мне и продолжает радовать.

Да, музыка, конечно, в моей жизни – это все. Или почти все. Или почти-почти все. Странно, конечно. В те далекие времена только самый ленивый музыку не записывал на магнитофон. А сейчас – всем наплевать на эту самую музыку. Один я остался, ненормальный. И винил до сих пор храню и собираю. Ведь что такое CD? Проходная вещь, просто возможность слушать то, что может и послушаешь то всего один раз. В машине опять же можно… Когда появились первые CD, они стоили страшных денег и их толкали под девизом: " Convenient! " - " удобно! "

Винил - это другое. Культ. Фетиш. Стиль жизни. Смысл жизни. Винил сейчас вытаскиваю из разных европейских магазинчиков, и от него - эмоций " до дрожи". У него странные свойства, он – как живой. Какая-нибудь пластинка, купленная году так в 78-м, на протяжении моей жизни постоянно показывает характер, видоизменяется и играет разными красками. Недавно ставил слушать одну из тех, архивных, примерно 74 года – так по комнате как будто ураган пронесся. А раньше вроде бы этого и не замечал… И так – со всеми пластинками, их нужно постоянно переслушивать, рассматривать конверты. Другими словами - оказывать им внимание, разговаривать с ними. Иногда приходится мыть их, от пыли и грязи, как детей, чистой водой. И они опять начинают показывать новые краски!

Несколько лет назад, в Мадриде, купил пластинку Рафаэля (на его родине! ) - саундтрек к фильму " Пусть говорят", который был в советском прокате в 1970-е. Я учился в третьем классе и, посмотрев этот фильм, начал потихоньку, но необратимо превращаться в меломана. Так вот, понадобилось 40 лет, чтобы эта оригинальная пластинка нашла меня! Можно ли вообще представить мое состояние?

Центр Мадрида, - на одном углу стоят колоритнейшие девчонки в облегающем (настолько облегающего в жизни не встречал), работают изо всех сил; на другом углу - стоит Падре, он только что вышел из своего прихода. Наконец, между ними стою я, который только что вышел из музыкального магазинчика с пластинкой «Пусть говорят» под мышкой.

Из магазинчика, в котором, как мне сказал продавец, собственно Рафаэль то и бывал неоднократно. Я пытаюсь осознать происходящее, но это - безнадежно…

Рафаэль - тот самый саундтрек к " Пусть говорят"

Далекий 1978 год. КАИ. Общежитие на Ершова, 30. 1 курс, факультет ЛА. Небезызвестный на факультете (и не только на нем, но также в определенных Казанских кругах) Сергей Микрюков, руководитель факультетской дискотеки уже плавно готовился к диплому, и ему было очень не до этой самой дискотеки.

Очень уж хлопотное было это дело… Определенно, он был озабочен тем, чтобы найти себе подходящую замену. И это было непросто.

Специфика данного ремесла заключалась в обладании целом рядом плохо сосуществующих качеств: необходимо было быть 1) сильно меломаном, 2) технарем, 3) немного администратором, ну и главное – сильно фанатом. Быть готовым ко многому. И к жертвам, в частности. И да, - новый человек должен был вызывать доверие и уверенность в том, что Дело, которое ему передадут, не будет опорочено и дискредитировано. И не превратится в а-ля «заурядно-позорные дискотеки всех остальных институтов».

Микрюков, безусловно, был велик. Он обладал всем необходимым набором качеств. Он был литератором, он умел говорить в микрофон, на все имел собственное мнение, был аристократичен, недосягаем, высокомерен – то есть обладал Стилем. И, внимание: у него была коллекция фирменного винила.

О последнем факте следует упомянуть отдельно. Дело в том, что это была не просто коллекция фирменного винила, а коллекция достаточно элитарной музыки на фирменном виниле. Для непосвященных: иметь хотя бы 10 подобных пластинок в собственной коллекции в то время – это большие деньги, связи, время; это принадлежность к определенному закрытому клубу, куда постороннему просто так было не войти – одним словом, определенный менталитет и стандарт жизни.

Собственно, о существовании ДРУГОЙ музыки, отличной от той, что гоняли на танц-полах, Ваш покорный слуга узнал именно из коллекции Микрюкова: Yes, Genesis, King Crimson и Gentle Giant – это все было оттуда. Услышанное интриговало… Шокировало… Пугало неизвестностью, сложностью и непонятностью… Но интуиция подсказывала: вот оно! То самое! Мое!

Мы пересеклись с Микрюковым случайным образом. Сейчас не смогу уже точно сказать, на почве чего. Возможно, ему «заложили» меня на предмет «он тоже чего-то там коллекционирует» и я его этим заинтересовал. Отбрасывая подробности, нам суждено было познакомиться. И мне было милостиво разрешено «заходить в гости».

Дискотека в те годы обитала в комнате 230. И люди из этой комнаты, безусловно, были элитой – и интеллектуальной и технической. А иначе и быть не могло, посудите: с одной стороны, - необходимо было поддерживать непрерывный оборот музыки, чтобы подкачивать новые программы (было очень круто, если каждую неделю появлялись интересные новинки).

С другой – наперевес с паяльником поддерживать жизнь дорогой аппаратуры, от регулярных перегрузок выходные транзисторы усилителей сгорали с ужасающим постоянством.

С третьей стороны – для видеоряда нужны были слайды, которые делались прямо здесь же, в этой комнате. С четвертой – сценарии, идеи и прочее, прочее, прочее… И кстати: все это существовало на личные бюджеты участников.

Новые транзисторы (взамен сгоревших), музыка, магнитная лента, слайдовые пленки и реактивы для их проявки - никто, никакие студсоветы и факультетское руководство никаких денег на это не выделяли (сколько себя помню - они только собирались это делать) – в наше время подобная халява выглядит очень цинично, дико и необъяснимо.

Кстати, один силовой транзистор выходного каскада (КТ808, кто в теме) стоил 7 руб. 50 коп, а выгорало обычно сразу два транзистора. Выкручивались тем, что на черном рынке покупалась сразу партия (10 штук) с огромной скидкой. Этого количества могло хватить на полгода активной работы усилителей.

Транзистор выходного каскада усилителя

Электроника Б1-01 (всего их в усилителе - 4шт. )

Но не буду о грустном. Вернусь лучше к исторической для меня теме встречи с Микрюковым, - все развивалось стремительно; дело было под Новый год. Действующим дискотечникам-пятикурсникам не терпелось провести время – кому в своих семьях, кому – со своими избранницами хоть где, только не в пятой общаге. Перспектива встретить очередной Новый год в Красном уголке за дискотечной аппаратурой и в компании пьяных сокурсников их уже не соблазняла.

Поэтому 31 декабря мне было озвучено: вот тебе ключи от комнаты, дальше греби сам, разберешься. Типа – держись, Брат! Дискотечники смылись буквально в течение двух часов; я был в шоке от произошедшего, но забегая вперед - все в принципе прошло нормально и без потерь. Аппаратура осталась цела и народ остался доволен. И это при том, что Новый год выдался очень бурный; народ, на мой взгляд, перегрелся сильнее обычного. Ну или мне так показалось на фоне собственного перевозбуждения и стресса.

Инцидентов никаких не было (впрочем, их в принципе в те годы никогда не было). Но елку, которая стояла в Красном уголке, к обеду следующего дня обнаружили во дворе общаги.

Праздник закончился, что дальше? А дальше началась рутина. Осознание произошедшего на предмет «как же теперь с этим жить то». Приведение в порядок техники, поиск музыки. Ко мне примкнул Алексей Левашов с моего курса, который обладал целым рядом ценных качеств, главным из которых был вкус. Микрофон, сценарии и «что говорить» - было поручено ему.

Вероятно, как руководитель дискотеки я состоялся тогда, когда за какую-то ерунду меня вызвали на студсовет и что-то нелицеприятное мне там сказали. Это стало известно в определенных кругах, и Микрюков, стоя в изящной аристократичной позе (и откуда только это у него, у парня из села Зуевка Кировской области было), тогда мудро изрек: «Ну раз тебе начали вставлять, значит, теперь ты и есть главный».

Дискотека была названа «Living in the Past” – по названию одного из альбомов Jethro Tull. На двери была прикреплена фанерная дощечка в виде виниловой пластинки, на пятаке которой был нарисован Шляпник из «Алисы в стране чудес» (с лэйбла звукозаписывающей компании Charisma) с отбитым по кругу нашим названием – шедевр Игоря Жаркова.

Получилось красиво, претенциозно и непонятно. Микрюков при виде этого странно хрюкнул, из чего я понял, что Их Величие «не возражают».

Соседями по комнате 230 со временем стали Сергей Журавлев и Дрога (Юрий Шилоносов), которые напрямую к дискотеке не имели отношения, но, как говорится, - «участвовали и сочувствовали».

Дрогу вообще живьем редко видели, он сутками пропадал в редакции общежитской «Веги», уровень которой был неслабый и к слову сказать, конкуренция с факультетским «Самолетом» у «Веги» тогда была нешуточная.

Сергей Журавлев целиком посвящал себя лирике и музыке по схеме «поэт-гитарист-певец», он пел в общаговском ВИА (вокально-инструментальном ансамбле – для непосвященных) и писал лирику для «Самолета».

Комната 230

(слева внизу: Семаков-Левашов-Дрога, наверху - Журавлев), примерно 1979 год.

Что касается музыкальных жанров, то безусловно, на танц-полах тогда господствовало диско. Так называемое «диско 70-х». Оно стремительно эволюционизировало; в 78-м танцевали под группы, которые были наперечет - Boney M, ABBA, Gloria Gaynor, Donna Summer и Silver Convention (впрочем, АВВА – это все-таки не диско).

В следующем году появилось уже просто огромное количество групп, каждая с собственным ярким оригинальным саундом – Cerrone, Eruption, La Belle Epoque, Chic, Amanda Lear, Chilly; мировая поп-индустрия трудилась вовсю. В начале 80-х только ленивые не отыгрались в жанре диско: Elton John, Stevie Wonder, Santana, Rod Stewart, Cliff Richard, George Benson – все там побывали…

Звук диско, кстати сказать, становился все более интересным, плотными, изощренным и разнообразным. Диско, как черная дыра, втягивало в себя все - соул, фанк, фьюжн, рок. Появились аранжировки с активным использованием струнных и меди. Изменился формат – композиции стали длиннее, вместо трехминутных песен - до 7 минут и больше (и даже на всю сторону виниловой пластинки – «Дом восходящего солнца» от испанской Santa Esmeralda).

Слушая с удовольствием это диско сейчас, через 40 лет, ловишь себя на мысли, что аранжировки то были «очень даже ничего», весьма незаурядны и непримитивны! И это – при том, что в то время диско считалось, выражаясь современным языком, «как бы» дешевой попсой, недостойной ушей настоящих интеллектуалов.

Напротив нас (не помню номер комнаты) жила великолепная троица – Виктор Новиков, Наиль Ахметханов и Валера Кострецкий. Это были друзья дискотеки. Группа поддержки. Не на предмет «отдохнуть и вместе выпить», а главным образом вместе что-нибудь родить (впрочем, «выпить» при этом – не исключалось).

Идеи подчас были довольно неожиданные и дерзкие по тем временам. К примеру, на музыку альбома Alan Parson's project – I Robot сделали довольно необычный – даже не знаю, как это назвать, - спектакль? Шоу? Тогда это называлось «тематическая (сидячая) дискотека». Там была пантомима.

Там была адаптация песни Some Other Time с этого альбома – Сергей Журавлев написал русский текст и сам исполнил ее на акустической гитаре. Там был шикарный слайдовый видеоряд. И была потрясающая вывеска Валеры Кострецкого размером с полкоридора первого этажа общаги.

На одной из тематических дискотек Микрюкова в Красном уголке, примерно 1979 год.

Первый ряд, слева - Рамиля из КФЭИ, подруга Микрюкова. Справа - Семаков.

Второй ряд, слева - Паньшин и Кострецкий.

Со временем тематические дискотеки становились довольно продвинутыми в техническом плане. К примеру, видеоряд поддерживался уже тремя проекторами. На среднем экране, как правило, шли слайды с синхронным переводом.

Но подобные перформансы случались нечасто – уж слишком значительных усилий требовала их качественная реализация.

Ну и наконец, вопрос: при чем здесь «Самолет»?

А собственно, вот при чем. Вольно или невольно я становился все более продвинутым экспертом в вопросах современной музыки.

Пополнялся запас английского языка – активно переводились тексты песен в попытках докопаться до сути в творчестве серьезных музыкантов типа Genesis и Yes (это было достаточно безнадежно, вероятно, нужно было родиться где-нибудь на окраине Лондона, чтобы понять поэзию, которую создавал для своих песен Peter Gabriel).

Росла моя личная коллекция винила. Появились обширные связи в Казани – в частности, здорово помогало доброе знакомство и взаимное сотрудничество с президентом Казанского Джаз-Блюз-Рок клуба Игорем Зисером. И мои новые знания, конечно, жаждали и требовали выброса.

" Living in the Past" (Левашов-Семаков) на " гастролях" в Молодежном Центре г. Казани.

Меня всегда привлекало то, что происходило в «Самолете». Привлекали люди и та среда, в которой они обитали. Бессонные ночи перед выпуском очередного шедевра. Стрекот пишущей машинки в исполнении Марины Нигородовой. Совместная радость по поводу содеянного. Торжественный ритуал расстилания газеты на полу второго этажа общаги с замером длины номера. Вывешивание газеты в третьем доме и последующий бурный резонанс общественности.

Непрерывные дискуссии на предмет «что будем делать дальше».

С другой стороны, моя деятельность в «Living in the Past» со временем стала восприниматься мной как нечто второсортное, не очень-то заслуживающее внимания. Мне откровенно становилось скучно.

Как мог, я старался разогнать рутину, например, помогая с фонограммами Юрию Вайводу для его пантомим.

Поэтому мой интерес в сторону «Самолета» был неким следующим шагом моего развития. Глотком свежего воздуха. Возможностью дальнейшей самореализации.

Константин Хворенков (один из членов " Living in the Past" ) в интерьере комнаты 230, примерно 1982 год.

Мое фактическое участие в «Самолете» произошло следующим образом: традиционно всегда закладывалась музыкальная страничка и мне за период с 80-го по 84-ый (за точность в годах не ручаюсь) посчастливилось родить для нее три статьи. Мой дебют, впрочем, был слабым: я попытался подвергнуть анализу творчество «Jethro Tull».

Сейчас я даже не в состоянии вспомнить, что за позорную ерунду я там понаписал. Передок рисовал опять Валера Кострецкий, и это – лучшее, что было в этой статье.

Вторая статья: «Демонстрация новых качеств». На мой взгляд, она была уже достаточно зрелой – и в информационном плане и в плане стиля. И мне за нее не стыдно даже теперь. Это был плод очень большого труда. На черном рынке мне тогда удалось купить за страшные деньги пару свежих номеров “Melody Maker» и в одном из них были две статьи - одна о сольной карьере Фила Коллинза (у фронтмэна Genesis только что вышел сольник «Face Value») и вторая – рецензия на этот альбом.

Частично – перевод этих статей, частично собственные мои мысли очень удачно скомпоновались (не без ляпов конечно, за них мне неудобно до сих пор). Дизайн статьи был заимствован с разворота этого сольника – разбросанные на столе фото и рисунки с комментариями.

Разворот альбома Face Value, дизайн статьи был заимствован отсюда.

Третья статья – «Метаморфозы Арт-рока». Опять большой труд в сильных муках, который я заканчивал с кровью под утро перед финальной версткой номера. Идея была подсмотрена в одной английской книге. Статья представляла инфографику; группы King Crimson, UK, Frank Zappa, Asia, Yes – я пытался анализировать их эволюцию.

С помощью картинок и стрелок просматривалась миграция участников групп, взаимопроникновение, изменения стилистик в музыке и концепций в целом. Статья очень тяжело шла по причине моей неготовности осознать настолько непростую тему.

Наиль Ахметханов на фоне передка собственного производства к статье " Демонстрация новых качеств"

Шарж Ахметханова на Фила Коллинза.

Рецензия на Face Value в Melody Maker

Все когда-нибудь кончается, не так ли? Примерно в 1984 году уходила эпоха, которая была «моей» и расставание с ней было грустным. Почти одновременно замели в армию Левашова, Ахметханова и Дрогу. Замену Левашову я так и не нашел. Заканчивали КАИ и уходили в большую жизнь Великие из «Самолета».

Многие начинали создавать свои семьи, с головой уходя в новую жизнь. Собственно, готовился к уходу и я; присматривая себе замену, как это делал в свое время Микрюков – круг почти замыкался.

Дружеский шарж Ахметханова на Семакова.

Семаков-Микрюков, примерно 1984 год.

Менялось все. Менялась музыка. Где то в 83-м диско себя полностью исчерпало, но на смену ему ничего не пришло. Началось унылое безвременье. Кто-то заполнил брешь итальянцами (так и произошло в нашей общаге) и масштаб засилья итальянцев зашкаливал. И это странно, ведь в принципе, начала появляться другая альтернативная музыка, но она была необъезженна.

И требовались значительные усилия и определенная культура, чтобы довести ее до аудитории.

Но это уже тема другого рассказа

Семаков Александр, студент КАИ 1978-1985, единожды второгодник.

Фото – Мадрид, 2014 год.

Все материалы - из личного архива Семакова.