Традиционное и новаторское в Казанской истории

Традиционное и новое в изображении человека

Главный герой " Казанской истории" – царь Иван Грозный – окружен ореолом славы. Причины организованного им похода на Казань истолкованы автором не как стремление расширить территорию Московского государства, а как желание обезопасить границы Руси. Перед решительным сражением с казанцами царь объезжает полки, размахивая мечом, и " вопияше воеводам": " Что долго стоите бездѣ лны? Се приспѣ время потружатися малъ час и обрѣ сти вѣ чную славу". Он готов первым идти па приступ и " собою дата храбрости начало всѣ м". Удержанный воеводами от " безумного дерзновения", государь умело руководит штурмом Казани. Опасаясь тесноты и давки, а следовательно, ненужных жертв, он посылает на приступ не все полки; царь повелевает придвинуть туры к городским стенам, чтобы воинам было легче преодолевать укрепления противника. Апофеозом российскому самодержцу становится торжественный въезд в Москву, где царя-победителя встречают иноземные послы и купцы, дивящиеся его " красоте, и силе, и славе великой". Москвичи, чтобы лучше видеть царя, " лепятся" по крышам домов или забегают вперед процессии; женщины и девицы, " яко птицы брегоми въ клѣ тцах", желая насладиться " видѣ ния... чюднаго", приникают к " малым скважницам" в окнах и дверях.

Новаторской чертой исторического повествования является изображение врага, нарушающее многовековую традицию воинской повести, нормы литературного этикета. Двадцатилетнее пребывание в Казани позволило автору " Истории" объективнее, чем русские летописцы, судить о татарском народе, отдавая дань уважения его воинской доблести, восхищаясь красотой и мощью созданного им города, равного которому нельзя найти " по всей нашей Руской земли" и " в чюжих землях". Защитники Казани изображаются как герои: отклоняя ультиматум Ивана Грозного, они готовятся к обороне. Казанцы – храбрые и искусные воины, " умѣ ние велико имущи ратоватися во бранѣ х"; во время осады " на единаго бо казанца сто русинов, а на два двѣ сте". Падение города сопровождается насилием со стороны победителей – убийством жителей, разграблением мечетей: " И разлились по всему городу реки крови, и протекли потоки горячих слез... " Таким образом, впервые русские воины изображаются не только как мужественные в бою и милосердные к побежденному противнику. Одержимые " завистью сребролюбия", они способны убить друг друга при дележе добычи, не знают жалости и, ворвавшись в город, секут казанцев, как траву, " рѣ заху, аки свиней"

Далеко от однозначности и изображение казанской царицы Сумбеки. С одной стороны, автор повести осуждает ее за " любовь блудную" к улану Кощаку, ради которой она готова погубить сына. Создатель " Истории" сообщает, что Сумбека, вступив в вынужденный брак с Шигалеем, неоднократно пыталась отравить своего второго мужа. С другой стороны, ее низвержение с престола " неутешно" оплакивает татарский народ, для которого она – мудрый правитель, " красносолнечная" и " честная жена"

Не все татары в " Казанской истории" являются врагами Московского государства. Среди них были и такие, как воевода Шигалей, " в ратномъ дѣ ле зѣ ло прехитръ и храбръ", русскому царю " служаше, и нелестно за хрестияны страданіе". Автор не скрывает особой теплоты чувств, которая присуща его рассказу о Шигалее: "... жалобость ми душевная и сладкая любы его ко мнѣ глаголати о немъ и до смерти моея понужает". Однако автор понимает: многие осудят его за то, что " единовѣ рных своих похуляюща", а " поганых же варваръ похваляющи". Тем не менее истина для писателя выше людской хулы и славы. В " Казанской истории" христианский Бог иногда выступает на стороне " неверных", но " милосердных" татар, если им противостоит такой русский, как московский князь Василий II, исполненный " свирепосердия" и способный нарушить клятву. В " Казанской истории" христианский Бог иногда выступает на стороне " неверных", но " милосердных" татар, если им противостоит такой русский, как московский князь Василий II, способный нарушить клятву, исполненный " свирепосердия". Древнерусский писатель убежден, что " не токмо нам, крестьяном, Бог помогает, но и поганым по правде пособствуст", – именно эта мысль придает его произведению о войне гуманистическое звучание, общечеловеческую и вневременную художественную ценность.

⇐ Предыдущая 12