Алексин Анатолий 5 страница

Я пропускал ответы Львова мимо ушей: мне не терпелось поскорей добраться до ослика с бубенчиками.

В Докмерабе, столице Страны Вечных Каникул, на осликах не катали. Поэтому я проехал на санках не меньше десяти кругов.

А потом стали кататься и сопровождавшие меня приятели...

Когда бедный ослик совсем замучился, мы закончили нашу экскурсию.

Экскурсовод Львов попросил меня одного снова зайти. на минутку в закрытое помещение. Там он протянул мне толстую красивую книгу в кожаном переплете.

- Сюда заносят свои отзывы и впечатления туристы из других стран, сказал экскурсовод. - Напишите и вы что-нибудь теплое...

Я хотел прочитать отзывы и впечатления других туристов, чтобы написать что-то похожее. Но прочитать я не сумел, потому что свои впечатления они " заносили" в книгу на непонятных мне языках.

Я написал: " Прибыв из Докмераба, столицы Страны Вечных Каникул, я нашел в вашем зоопарке очень много любопытного! "

- А что произвело на вас наибольшее впечатление? - спросил экскурсовод.

Я дописал: " Наибольшее впечатление на меня произвел ослик с бубенчиками". И расписался.

Затем я попрощался с экскурсоводом.

- Если снова прибудете из своего Докмераба, заходите, пожалуйста, сказал он. - Наши звери будут вас ждать!

Я в сопровождении своих приятелей покинул зоологический сад.

На улице я спросил ребят:

- Ну, как? Накатались? Может быть, хотите еще?

Больше ребята не хотели. Но на меня все они взирали с восхищением. Поняли, что такое каникуляр!

И только Валерик, не подчиняясь Деду-Морозу, сказал:

- А ты у нас, оказывается, турист? Иностранец?.. Из какой ты приехал страны?

Он произнес эти слова насмешливо. Он по-прежнему мною не восторгался.

Вот с того самого момента ко мне и приклеилось прозвище " Петька-иностранец"! А прозвища запоминаются даже лучше, чем имена, потому что они почти все разные: у каждого - свое. И сейчас иногда, встретив немолодого уже человека, с которым мы в ту давнюю пору вместе учились в школе, я замечаю, что он не может вспомнить моего имени, но зато сразу вспоминает прозвище: " Иностранец!.. "

Я хочу рассказать о вечере того далекого дня, когда это мое уже известное вам прозвище прозвучало впервые.

Вернувшись домой, я поспешно набрал две двойки и попросил:

- Соедини меня, Снегурочка, с Дедом-Морозом.

- По какому вопросу?

- По очень важному!

- Может быть, я сама могу его разрешить?

- Нет, ты не сможешь.

- Соединяю.

Услышав в трубке голос своего покровителя, я быстробыстро заговорил:

- Дедушка, у меня есть одно предложение! Расколдуй всех моих приятелей: пусть они мною не восхищаются. И не хвалят меня... А вместо этого заколдуй одного только Валерика! Чтобы он уважал меня, и хвалил, и хотел со мною дружить, как прежде...

- О, как тяжело мне тебе отказывать! Но ты просишь о невозможном.

- Ведь ты же волшебник высшей квалификации!

- Да... так считают.

- И ты не можешь этого сделать?

- Нет.

- Почему же?!

- Может, когда-нибудь ты узнаешь об этом.

- Когда?

- Когда придет время.

- А когда придет это время?

- Когда пробьет час.

- А когда пробьет час?

- О, спроси меня о чем-нибудь другом. Задай мне любой вопрос.

- Хорошо. Я задам. Я спрошу!.. Зачем ребятам так нужно было попасть в зоопарк?

- Ты опять нашел вопрос, который не должен был находить, потому что я не имею права на него ответить.

Пойми: каникуляру не полагается знать о том, что происходит в школе.

- Ты второй раз сегодня отказываешь каникуляру, - воскликнул я.

- О, не терзай мое сердце! Мне так тяжело тебе отказывать! Но ведь я уже объяснял, что сказка имеет свои законы. И все-таки я отвечу тебе... Но без всяких подробностей. В самых общих чертах...

- Конечно! Конечно!.. Без всяких подробностей!

- И только в порядке исключения...

- Конечно! Конечно!

" И какая же это хорошая фраза: " в порядке исключения", - подумал я. С ее помощью можно делать все, чего делать не полагается! "

- Они готовятся ко дню открытия...

- Чего? - нетерпеливо перебил я.

- Кружка юнукров!

- Юнукров?.. А при чем здесь зоопарк?

- Больше я ничего не скажу. Никаких подробностей.

- Но, дедушка, может быть, ты ошибся? Наверно, кружок юнкоров? Юных корреспондентов?

- О, ты обижаешь меня: я никогда бы не посмел вводить в заблуждение каникуляра!

Вообще-то Дед-Мороз разговаривал как все обычные люди, но только часто употреблял восклицание " О! " Одна эта буква, поставленная вначале, придавала его фразам некоторую торжественность. И я, сам того не замечая, тоже стал иногда восклицать: " О, я пойду во двор! О, дайте мне вилку!.. "

- О, дайте мне немного подумать! - сказал я маме и папе после телефонного разговора с Дедом-Морозом.

И ушел на улицу: мне хотелось побыть наедине со своими мыслями, разгадать, кто же такие эти юнукры.

" Юнукры? - размышлял я. - Может быть, это " юные украшатели"? Но что они украшают? Школьный двор? Или улицу? Ничего интересного! А может быть, " юные укрепители"? Но что они укрепляют? Дисциплину в школе? Тоже нашли занятие! А если ни то, ни другое? Кто может ответить мне, объяснить?.. Конечно, только Валерик: ведь он не подчиняется законам сказки. Он может, если захочет! "

Через несколько минут я был у Валерика:

- Дай слово, что ответишь мне на один вопрос!

- Прости, но я должен знать, на какой именно.

- Кто такие юнукры? Объясни! Ведь я же провел вас всех в зоопарк...

Я не договорил последнюю фразу, сообразив, что она не понравится Валерику.

- А тебе очень интересно узнать?

- О, просто до смерти интересно! - воскликнул я.

- Ну ладно... Ототри на меня внимательно: в оба глаза! Слушай меня внимательно: в оба уха! Это юные укротители! Сокращенно получается: юнукры. Понимаешь?

- Понимаю... И чем же вы будете заниматься?

- Дрессировать, укрощать...

- Кого?

- Потом, когда закалим свою волю по-настоящему, может быть, даже и хищников.

- А зачем же ты интересовался в зоопарке кроликами, белыми мышами и ежами? Их ведь никто не дрессирует.

- А мы попробуем! И кроликов, и ежей, и белых мышей... Но, главным образом, кошек!

- Почему? - удивился я.

- Потому что многие хищники принадлежат к семейству кошачьих. Мы будем на кошках привыкать, тренироваться... Ты вообще-то, я надеюсь, знаешь, что отряд хищных делится на разные семейства? И семейство кошачьих как раз в этом отряде. А наша домашняя кошка, между прочим, произошла от дикой нубийской буланой кошки, потомки которой и сейчас живут в Африке.

- Это в учебнике зоологии написано?

- Да.

Валерик в последнее время часто произносил разные цитаты из учебников. Мне хотелось тоже пощеголять такими умными фразами, но я не мог: мама спрятала все мои учебники в шкаф и заперла их на ключ.

Так поступила мама, которая раньше считала, что каждая прочитанная книга, как и день, проведенный в школе, - " это крутая ступенька вверх".

- День открытия кружка станет у нас как бы традиционным днем юных укротителей, - продолжал Валерик. - И через год, и через два, и через три мы будем устраивать в этот день представления, сеансы дрессировки и парады юнукров. Каждый юный укротитель будет вести на поводке или нести на руках свое подшефное животное.

- На этих парадах представители семейства кошачьих сожрут всех ваших белых мышей, - сказал я.

- Мы установим мир и дружбу между животными! А ежи, кстати, тоже ловят мышей. И считаются очень полезными, - сообщил Валерик.

- Так в учебнике написано?

- А что?

- Я учебников не читаю.

- Это я знаю.

- А что там написано про семейство собачьих?

- Прости, но такого семейства не существует.

- Какая ужасная несправедливость! - воскликнул я. - Семейство кошачьих есть, а собачьих - нету.

- Зато есть семейство псовых!

- Ах, все-таки есть? Ну, тогда я спокоен!

- Про собак-то вообще много чего написано. Но у нас собак не хватает. Никто не хочет их отдавать: все-таки друзья человека! Я объясняю своим укротителям: " Вы же все равно и в кружке будете шефствовать над ними, воспитывать их". Говорят: родители не согласны. Мы даже решили дворняжек принимать...

- А меня примете? - тихо спросил я.

- Куда? В кружок? Просто не сможем.

- Та-ак... Значит, дворняжки для вас подходят, а я нет?

- Пойми: ты никак не можешь стать юнукром!

- Почему?

- У юнукров должна быть воля! И потом... мы будем дрессировать на научной основе. А ты учебников не читаешь.

- Та-ак... Понятно. Значит, я вам сегодня открыл вход в зоопарк, а вы для меня вход закрываете...

С этими словами я решительно направился к двери. Но когда я уже взялся за ручку, меня неожиданно осенила одна идея. И я повернулся к Валерику:

- Значит, породистых собак у вас не хватает?

- Нет.

- О, это прекрасно!..

В МЕНЯ ВЛЮБЛЯЕТСЯ РЕНАТА

У нас в квартире были соседи. Соседей было трое: муж, жена и их любимица такса, по имени Рената.

Что касается меня, то я не был любимцем соседей. Они даже говорили, что хотят устроить обмен и уехать из нашей квартиры, потому что я - " ненормальный жилец" (опять - ненормальный! ).

Соседям очень не нравилось, что я любил читать Валерику по телефону свои сочинения по литературе; что вообще мы с моим лучшим другом перезванивались каждые полчаса, хоть он жил всего-навсего этажом выше; что Валерик придумывал таинственные игры, по ходу которых мы бросали друг другу в почтовый ящик разные " вещественные условные знаки": камни небольших размеров, ржавые гайки, старые шнурки от ботинок и металлические бильярдные шарики. Им не нравилось, что все наши самые важные советы и заседания проходили в ванной комнате. Им не нравилось, что, приходя ко мне, мои приятели оставляли следы от своих башмаков в коридоре на натертом паркете. И еще очень многое другое не нравилось нашим соседям.

А мне не нравилось, что ранним утром, и днем, и поздним вечером они в коридоре громко, приторными голосами беседовали со своей любимицей таксой:

- Не хочешь ли ты прогуляться, наша ласточка? Не нужно ли тебе куда-нибудь, наша милая? Не стесняйся, скажи нам правду - и мы выведем тебя на улицу, наша красавица!

У красавицы были такие короткие ножки, что казалось, брюхо вот-вот коснется земли, а обвислые уши напоминали больше увядшие листья, которые скоро должны были опасть на землю.

Иногда соседи обращались к своей Ренате не на " ты" и даже не на " вы", а как-то странно величали ее словом " мы".

- Мы еще не захотели отправиться к заборчику или к нашему любимому столбику? - вопрошали они на всю квартиру. - Мы сегодня не в духе? У нас сегодня грустное настроение?

Рената была молчалива. Но стоило ей хоть вполголоса тявкнуть, как я тут же появлялся на пороге своей комнаты и заявлял:

- Людям, значит, нельзя разговаривать в коридоре, а собаке лаять можно? Надоел ваш таксомотор!

- Скажи, как ты относишься к Ренате, и я скажу, кто ты! - вслух переиначивала соседка известную русскую поговорку.

В один голос со своим супругом она восклицала:

- Не смей называть нашу таксу таксомотором! А ты, ласточка, его не слушай!

Соседи обожали рассказывать о родословной своей таксы и нередко заявляли мне:

- У ее родителей были три золотые медали! Посмотрим, получишь ли ты в десятом классе хоть одну серебряную!

Я и сам не был уверен, что смогу тягаться в этом смысле с родителями Ренаты, и потому ничего не возражал.

И вдруг сейчас породистые и знаменитые предки таксы, фотографии которых висели у соседей на стене, рядом с портретами их собственных родственников, - да, именно предки Ренаты должны были прийти мне на помощь. Я это понял, когда Валерик сообщил мне, что не хватает породистых собак и что в свой будущий зоопарк они будут принимать дворняжек без всякого конкурса.

Дома я подошел к телефону, набрал две двойки и сказал Снегурочке:

- Я хочу, чтоб меня полюбила Рената!

- Кто? Кто?..

- Меня очень развлечет... мне доставит огромнейшее удовольствие, если такса Рената откажется от своих хозяев и будет признавать только меня одного.

Через пятнадцать минут после этого разговора мирная Рената тяпнула своего хозяина за палец. Когда к ней протянула руки хозяйка, она тяпнула и ее.

- Ты обозналась! - в ужасе закричала соседка. - Милая Рената! Приглядись к нам повнимательней: это же мы, твои самые близкие люди...

Но такса рассвирепела и не желала вглядываться в лица моих соседей. Она рычала так грозно и непримиримо, что они с криками: " Она заболела! Ее кто-то укусил! " - ринулись в комнату и захлопнули за собой дверь.

Соседи привыкли сваливать все свои беды на меня, и я удивился, что они, прячась в комнате, не заявили, что это я укусил их собаку.

Я вышел в коридор и поманил таксу к себе. Она подбежала и стала ласково, покорно вилять своим куцым хвостом. В этот момент соседка выглянула в щелку и закричала своему мужу:

- Смотри, смотри, он околдовал нашу Ренату!

Если б она только знала, как точны были ее слова!

Короче говоря, через час я повел Ренату к ее любимому столбику. А еще через час выяснилось, что она принимает пищу только из моих рук. Я с удовольствием кормил ее своими призами и подарками, которые уже начинали мне немножко надоедать.

- Если бы она была бешеная, - через дверь объяснял я соседям, - она бы кусала всех. А вот посмотрите: она же меня не кусает. Значит, Рената просто разлюбила вас и полюбила меня! Ведь у людей так бывает? А собака - друг человека: значит, и с ней это может случиться.

За дверью раздались рыдания соседки. Мне даже стало ее жалко. Но я знал, что только при помощи Ренаты смогу проникнуть в кружок юнукров, участвовать в представлениях и парадах юных укротителей.

Ночь такса провела у меня под кроватью. Как ни заманивали ее соседи на старую лежанку, она твердо решила переменить квартиру.

На следующий день соседи привели к таксе своего знакомого ветеринара. Он осмотрел собаку и сказал:

- Мне бы такое здоровье!

- Но в чем же дело? - воскликнула соседка.

- У собаки тоже есть сердце, - ответил ветеринар. - Да, сердце, которому не прикажешь! Вы хотите, чтобы такса осталась в вашей квартире?

- Да, конечно... Разлука с ней была бы невыносима!

- Тогда уступите ее вашему юному соседу. Это единственный выход.

Рената стала моей!

Прежде всего я дал таксе новое имя. Юнукры называли мирных домашних животных грозными именами хищников: рыжих кошек - Львицами, пятнистых Тигрицами. Я назвал свою таксу Рысью.

По десять раз в день выводил я таксу во двор, надеясь, что нас с ней увидит Валерик. Я подводил Рысь к ее любимому столбику, но она равнодушно отворачивалась от него, давая мне понять, что столько раз в день этот столбик ей вовсе не нужен. А Валерика во дворе не было: должно быть, он с утра до вечера готовился к своему знаменитому дню юнукров.

Тогда однажды я вывел таксу во двор совсем рано, в тот час, когда Валерик должен был бежать на уроки.

Рысь со всех ног помчалась к столбику (за ночь она успевала по нему соскучиться), а я стал дежурить возле подъезда, чтобы не пропустить Валерика. Наконец он появился... Хоть в запасе у меня было всего несколько минут (Валерик торопился в школу), я решил начать не с самого главного.

- Что это у тебя в руках? - спросил я. - Такое... свернутое в трубочку...

- Это плакаты для нашей будущей " комнаты смеха и страшных рассказов".

- Смеха и страшных рассказов?

- Ну да. Мы открываем ее специально для юнукров. Юный укротитель должен быть всегда веселым и храбрым! В этой комнате он иногда будет веселиться, а иногда страшные рассказы будут закалять его волю!

Я насторожился. Дело в том, что я очень любил смеяться. Я мог смеяться целыми часами, и иногда в самых неподходящих местах: например, на уроке или где-нибудь на сборе. И страшные истории Валерика " с продолжением" я тоже мог слушать до бесконечности. Поэтому я сказал:

- Но ведь мне тоже нужно закалить свою волю! Ты сам говорил об этом... Вы пустите меня туда, в эту комнату?

- Видишь ли, - начал объяснять Валерик своим как бы вечно извиняющимся голосом, который моя мама называла вежливым, интеллигентным и непохожим на мой. - Мне очень неудобно тебе отказывать... Но у нас будет не просто веселая комната. Там, на стенах, будут вывешены всякие плакаты. Как раз вот эти, которые у меня в руках...

- А что там написано?

- Ну, например: " Кто не работает, тот... "

- Не ест! - подхватил я быстро, точно отгадывая последнюю строчку в стихах дяди Гоши.

- Нет, у нас будет написано немного по-другому: " Кто не работает, тот не смеется! " И еще: " Смеется тот, кто... "

- Смеется последним! - снова перебил я Валерика.

- Опять не угадал. У нас будет написано так: " Смеется тот, кто не только смеется! " Понимаешь? Ну, в том смысле, что не только развлекается...

- Но ведь ты знаешь, что я умею смеяться громче, всех у нас в школе! И потом... моя воля очень нуждается в закалке. Я сам это чувствую!

- Этого еще мало!

" Ах, этого еще мало! - мысленно возмутился я. - Ну, сейчас ты поймешь, что я вам пригожусь! Что я не с голыми руками собираюсь вступить в юнукры!.. "

- Рысь! Рысь, сюда! - крикнул я.

И такса послушно подскочила ко мне.

- Соседкину собаку прогуливаешь? - спросил Валерик.

- Нет, не соседкину, а свою! Теперь она моя.

- Довольно породистая...

- Довольно породистая! Да знаешь ли ты, что ее родители имели десять золотых медалей, пятнадцать серебряных и столько же бронзовых! Я уже не говорю о ее дедушке и бабушке!..

- Отдай ее нам, - сказал Валерик.

- Это невозможно: Рысь любит только меня. И просто сдохнет с тоски...

- Не умрет! А кто-нибудь из ребят будет ее воспитывать.

- Твой любимый Жорочка?

- Напрасно ты злишься: Жорка - хороший парень.

- А я плохой?

- Жорка - сильный и добрый.

- А я слабый и злой?

Валерик ничего не ответил.

- А я, значит, не могу воспитывать свою собственную таксу? Не имею права?

- Извини меня, Петя... Но ведь ты же не можешь ходить в школу. А кружок наш будет как раз при школе.

- Почему это я не могу?

- Потому что ты проходишь " курс лечения", а больные школу не посещают.

- Это вам учительница сказала? Она все перепутала!

В эту минуту из подъезда выскочил Мишка-будильник и громко сообщил:

- Восемь часов двадцать минут!

Они с Валериком побежали за ворота, на ту самую дорогу, по которой я и сегодня мог бы идти зажмурившись...

Из другого подъезда выскочил Жора, догнал их... И они побежали втроем.

Дед-Мороз аккуратно выполнял мою просьбу. Я понял, что смеяться мне теперь придется в одиночку. И в одиночку придется закалять свою волю. И, уж конечно, одному придется сидеть в темноте на служебном стуле подруги маминой юности.

Я вернулся домой. Снял трубку и набрал две двойки.

- Собака очень утомляет меня, - сказал я Снегурочке. - Просто даже отягощает... Пусть она вернется к своим хозяевам.

Словно предчувствуя разлуку, такса стала тереться о мою ногу.

- Рысь, брысь! - отогнал я ее.

- Что такое? - спросила Снегурочка.

- Это я собаке... Она наскучила мне!

- Все понятно. Заказ принят. Номер заказа тринадцать дробь семь. Больше никаких желаний не будет?

Я хотел что-нибудь попросить. Помолчал немного...

Но, так ничего и не придумав, спросил у Снегурочки:

- А почему у вас к каждому номеру прибавляется это самое " дробь семь"?

- Для пущей сказочности, - ответила Снегурочка.

- Для сказочности? - удивился я.

- Ну да. Разве ты не замечал, что семерка - одна из самых волшебных цифр? Почти все чудеса в сказках совершаются " за семью морями", " за семью замками", " за семью печатями", " в семь дней и семь ночей" или где-нибудь " на седьмом небе"!.. Значит, сегодня заказов на развлечения не будет?

- Нет. Что-то я немного устал...

ПИОНЕР-ПЕНСИОНЕР

Я и правда устал, потому что в Стране Вечных Каникул был очень напряженный график развлечений.

Утром я выходил из дому, за углом садился все в тот же троллейбус, впереди и на боку которого было написано: " В ремонт! ", и прибывал на нем в Докмераб. Там я пел " хором", ходил " хороводом", соревновался сам с собой, побеждал, забирал все призы, которые были у Деда-Мороза, получал жестяную подарочную коробку и уходил домой.

Конечно, я мог попросить Деда-Мороза изменить эту программу, но я по-прежнему боялся, что в другом представлении не будет соревнований, в которых я уже так привык побеждать. И что я не буду каждый день получать пряники, пастилу и шоколадные медали. Хотя от всего этого меня уже понемножку начинало тошнить.

Над столом у меня теперь вместо " Расписания уроков" висело " Расписание развлечений". Согласно этому расписанию, которое каждый день менялось, я после Елки непременно должен был идти в цирк, или на дневной концерт, или на какую-нибудь выставку.

А сразу же после обеда я, по маминому приказу, отправлялся в кино.

Вечером, вернувшись с работы, мама высовывалась в окно и, если я был во дворе, требовательно звала меня слушать патефон. Иногда в окно высовывался и папа.

- Домо-ой! Пора смотреть диафильмы! - командовал он.

Да, кроме кинофильмов, я еще должен был дома в обязательном порядке смотреть диафильмы.

Раньше папа, который был за " беспощадное трудовое воспитание", требовал, чтобы я сам вешал на стену свой пододеяльник, предварительно, конечно, вынув из него одеяло, и чтобы сам возился с черным аппаратом, вставляя в него узкие ленты диафильмов. Теперь папа не разрешал мне вешать экран-пододеяльник и не позволял близко подходить к аппарату - он все делал сам, а я был только зрителем.

- Твое дело смотреть! - говорил папа. - Это тоже нелегкое занятие.

И правда, это было не очень легко, если учесть, что в нашем домашнем кинотеатре, как и на медицинской Елке, одна и та же программа повторялась каждый день. Мои приятели теперь поздно возвращались из школы: готовились ко дню юнукров.

Во дворе и в красном уголке я общался теперь, главным образом, с пенсионерами. Кстати, однажды, когда я заказал в " Столе заказов" в качестве очередного развлечения катание на поезде метро (ничего другого я уже просто не мог придумать! ) и когда я спустился на эскалаторе вниз, дежурный по станции усадил меня в первый вагон под табличку: " Для пассажиров с детьми и инвалидов". Я долго упирался, отказывался, но он решительно настаивал: " Нет, нет, сиди, пожалуйста: здесь твое место! Видишь, написано: " Для инвалидов".

В красном уголке я играл с пенсионерами и инвалидами в их любимые " сидячие игры": лото и домино. И еще я привык слушать разговоры о разных болезнях. Я теперь точно знал, от чего бывают спазмы сосудов, каковы признаки грудной жабы, склероза и язвы желудка. Вернувшись домой, я подробно ощупывал себя и находил признаки всех болезней, о которых слышал во дворе. Кажется, я старел... Нет, не взрослел (поскорее вырасти и стать взрослым было в те годы моей самой заветной мечтой! ), а именно старел и дряхлел.

Однако не все мои новые друзья поддавались возрасту. Бывший спортсмен дядя Рома все время говорил о пользе физических упражнений. И однажды я решил с его помощью потренироваться в хоккейной игре: мне очень хотелось научиться защищать ворота и когда-нибудь взять реванш за свое первое позорное поражение.

Мы договорились, что я буду стоять в воротах, а дядя

Рома попытается клюшкой забивать мне голы. Помню, дядя Рома, который очень любил физические упражнения, размахнулся, ударил - я упал и не пропустил шайбу. Но в ту же минуту упал и дядя Рома... Ему стало нехорошо.

- Простите меня, дядя Рома, - пролепетал я.

- Ничего, ничего... Просто переоценил свои возможности, - сказал он. - Каждому возрасту - свои игры...

Вечером Валерик, встретив меня, спросил:

- Играешь в хоккей с пенсионерами?

- А что такого особенного? Достойные, всеми уважаемые люди... Пользуются заслуженным отдыхом!

- Они-то заслуженным!.. - сказал Валерик. И усмехнулся: - Эх ты, пионер-пенсионер!

Так приклеилось ко мне еще одно прозвище.

" Когда же, - думал я, - сбудется, наконец, предсказание Деда-Мороза, и я узнаю, почему Валерик не подвластен волшебной силе?.. "

" ОПАСНАЯ ЗОНА" В ПОСЛЕДНЕМ РЯДУ

Уже целые сутки я голодал... Я не мог больше питаться пряниками, пастилой и шоколадом.

Признаться в этом маме и папе я не хотел. Но когда они ушли на работу, я стал шарить в буфете и на кухне между оконными рамами, где мама обычно охлаждала продукты.

" Колдовство какое-то! - злился я. - Ничего нет... Нарочно едят в кафе и в столовой, чтобы я умер с голоду".

На моем столе, и в буфете, и на подоконниках лежали пакеты с призами и жестяные коробки с подарками, но я не мог даже смотреть на них. На улице я теперь всегда заранее, по запаху, угадывал приближение кондитерских магазинов и тут же переходил на другую сторону.

В полдень я попросил у соседки кусок обыкновенного черного хлеба.

Как я мечтал теперь о простом черном хлебе! Или о картошке с жареной колбасой!.. Или о том, чтобы посидеть просто вдвоем с Валериком и поговорить о наших общих делах, как это бывало раньше. Но общих дел у нас с ним уже почти не осталось...

Соседка черного хлеба не нашла.

- Хочешь пряников? - спросила она. - Или сладкого пирога?

Это было поразительно! Ведь наша соседка всегда утверждала, что для человеческого организма " пироги и пышки - это синяки и шишки". Соседка вообще любила по-своему переиначивать пословицы и поговорки. Она всегда учила свою Ренату: " На черный каравай пасть разевай! " И вдруг у нее не оказалось ни кусочка черного хлеба!..

В последнее время мои отношения с соседями резко изменились. Оба они официально заявили, что я стал наконец " нормальным жильцом".

И дело было не только в том, что я расколдовал и вернул им их любимую таксу. Моих соседей очень радовало, что я уже не читал Валерику по телефону свои сочинения, что вообще телефон отдыхал теперь от моих разговоров, что уже никто не бросал в почтовый ящик " вещественные условные знаки" и что никто из моих приятелей не оставлял в коридоре следов от своих ботинок. Соседей радовало мое одиночество...

В тот день я решил не идти на Елку за призами и подарками. А пошел прямо в кинотеатр " Юный друг".

У входа меня поджидала подруга маминой юности. Лицо у тети Даши было бледное и расстроенное.

- Что случилось? - спросил я.

- У меня неприятности по работе, - сообщила тетя Даша. - Из-за тебя никто не покупает билеты на места в последнем ряду. Получается недогруз зрительного зала!

- Из-за меня?

- Да, по всему району прошел слух, что у нас в последнем ряду " опасная зона".

- Но при чем же здесь я?

- Перестань подсказывать зрителям, кто там, на экране, будет жениться, а кто разводиться, кто куда уедет и кто кого убьет... Зачем же ты забегаешь вперед и рассказываешь им содержание? Чтобы меня уволили с работы?

В кинотеатре " Юный друг" фильмы шли примерно по неделе - таким образом, каждый из них я смотрел не меньше семи раз.

Однажды я обратился к Деду-Морозу с просьбой, чтобы кинокартины не повторялись.

- О, я рад был бы тебе пойти навстречу! - ответил он. - Но где же взять столько фильмов? Ты и так смотришь абсолютно все, на которые дети до шестнадцати лет допускаются...

- Тогда покажи мне то, на что дети не допускаются! - воскликнул я.

- О, этого я не могу... Я же дисциплинированный волшебник!

Дед-Мороз не выполнил моей просьбы, поэтому все, что происходило на экране, я выучивал почти наизусть и во время сеанса объяснял своим соседям, что будет дальше. Но, вместо того чтобы поблагодарить меня, они возмущались:

- Перестань шептать! Сидит на каком-то странном стуле, между рядами и еще шепчет. Надо позвать администратора!

Я ожесточился: " Почему это всем должно быть в кино интересно, а мне одному скучно и неинтересно? Нарочно буду подсказывать!.. "

И вот места по бокам от служебного стула опустели... Получилось, что я не только езжу в персональном троллейбусе, но и сижу в персональном ряду! Тогда я начал рассказывать о предстоящих на экране событиях ребятам, которые сидели впереди меня.

И вот какая из всего этого получилась неприятность: подруга маминой юности могла потерять работу. Что стоило ей вообще выгнать меня со своего служебного стула? И больше никогда в жизни не пускать меня на этот особый стул? Казалось бы, ничего... Но Дед-Мороз не разрешал ей так поступить. Да, только Валерик оказался и дедморозоустойчивым! Но почему?

- Ты рассказывай мысленно, про себя, - робко советовала мне тетя Даша.

Я обещал.

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 Следующая ⇒