6. Предатель

Теперь дорога моя шла под уклон, я немного ускорился, не обращая внимания на тупую боль в ноге. Тропинка давно осталась в стороне, но лес становился заметно реже, можно уже было идти, не разгребая руками ветки. Из-за накопившейся усталости я издавал слишком много звуков, в обычной ситуации это недопустимо. Но сейчас мои враги не здесь.

Только я об этом подумал, сзади раздались еще шаги. Я шмыгнул за дерево. «Отличное укрытие», - подумал я и закатил глаза, - «для первоклашки». Прятаться здесь было все равно, что просто закрыть руками глаза и сказать «я в домике». Я вышел, готовясь к бою. Передо мной стоял безобрысый парень. Алешка, черт бы его побрал!

- Ты чего тут делаешь? – спросил я.

- Я с тобой!

- Куда ты пойдешь?

- Куда ты, туда и я! Я хочу спасти сестру и других детей, хочу помочь тебе.

Времени на споры не было, а потому я просто махнул на него рукой и пошел за ним. Он пристроился рядом.

- Спасибо, - тихо сказал он, и мне показалось, что он сейчас расплачется.

- Твоя сестра такая же, как и ты? Альбинос?

- Ты о чем?

- Ну… эээ… она тоже такая… эээ… беловолосая?

- А-а-а, это... Да.

- Ты знаешь, что все похищенные дети были такими?

- Я ничего не знал, про остальных, но у нас пропали такие. Хотя я связывал это с их особенностями, они физически были слабее остальных.

Я в недоумении покачал головой и невесело усмехнулся.

- А ты думаешь, сильный пятилетний ребенок смог бы отбиться, да?

- Я уже не знаю, что и думать. Я запутался в своих домыслах. Вот уже несколько дней я на каждого из нашего поселения смотрю с опаской. Я просто хочу, чтоб сестра вернулась к матери.

Оставшуюся дорогу до элеватора, служившего нам путеводной звездой, мы преодолели до темноты. Выйдя из леса в небольшой поселок, первым делом я озадачился поиском транспорта. Никакого шанса на получения его законным путем у нас не было. В других обстоятельствах, я бы мог помахать своей корочкой и реквизировать у какого-нибудь колхозника его машину. Но удостоверения с собой у меня, к сожалению, нет, так что идем напролом. Дождавшись темноты, я приглядел крайний по улице домик с черной неприметной «десяткой» во дворе и велел Алешке ждать у забора. У него от вида обыкновенных вещей глаза лезли на лоб, так что он и без того двигался заторможено, а теперь и вовсе замер, вцепившись в штакетник. Я перелез низкий забор, открыл забор, стараясь действовать максимально тихо. Не хватало еще утроить кровавую бойню с ни в чем не повинными людьми. К моего огромному облегчению, машина была без сигнализации и к тому же не заперта (эх, беспечные сельские жители). Потратив добрые пять минут на попытки завести мотор без ключей, я все же добился успеха. Машина тихо затарахтела. Я побежал к Алешке, схватил его за рубашку и затолкал в машину. Сам побежал к водительскому сиденью, захватив по пути с бельевой веревки первые попавшиеся штаны и футболку.

Еще через десять минут мы уже неслись по трассе на безопасном расстоянии от места преступления. Алешка одной рукой вцепился в ручку на дверце, другой – уперся в потолок, чем жутко меня раздражал, хоть я и понимал, как его должно быть страшно впервые ехать в машине.

- Переоденься, - я кинул Алешке добытые вещи.

Он наморщился и затрясся, отпуская руки, но все же кое-как переоделся. Увидев, наконец, указатели вдоль трассы, я облегченно вздохнул. Три сотни километров до Москвы. Все-таки на душе намного легче, когда знаешь, хотя бы где ты находишься, и неважно, какая жопа твориться. Я уверен, люди на Титанике тонули бы с большим удовольствием, а музыканты вместо заунывной классики сыграли бы «Вот и вся любовь, снимаю батики - это наш последний день…», если б им сообщили в стольких милях они от берега. Я помотал головой, отгоняя глупые мысли. Двести километров, всего часа два, и я вытрясу у Олега Михайловича всю правду, а потом найду Макса, Веру и сына. Держитесь, мои хорошие!

Дорога заняла еще меньше времени. Я никогда не гнал так, как сегодня. Алешку тошнило в его холщовую рубаху. Запах стоял отвратительный, но я даже не потрудился открыть окно. Только жал педаль в пол и, не отрываясь, смотрел на темную дорогу. На магнитоле высветилась полночь, когда я въехал в Москву. Еще через полчаса я уже стол под дверью у своего «многоуважаемого» начальника и сжимал кулаки. С голыми руками пойду на него… Самому не верилось в абсурдность этого плана. У него наверняка в доме есть ни один ствол. Но выбора не было, как и времени. Единственным нашим оружием была арматурина, которую я вручил Алешке, отослав его на лестничную площадку выше, через пролет. Надеюсь, только с ней он справится лучше, чем с корягой, и не вырубит меня в самый не подходящий момент.

Я постучал, Олег Михайлович открыл дверь.

- Спрашивать «кто» не учили, - сказал я и пробил ему хук справа.

Он свалился на пол там, где стоял, и потерял сознание. Я свистнул Алешку. Вдвоем мы дотащили его до комнаты и привязали к стулу. Как раз вовремя. Он пришел в себя. У меня заходили желваки от его вида, так и хотелось врезать ему еще раз.

- Где моя сестра? – первым заговорил Алешка.

- Какая сестра? Ты-то кто такой?

- Отвечай! – я все же ударил его еще раз, но не сильно, чтобы он снова не вырубился. – Не важно, кто он. Где дети?

- Я-то откуда знаю! – завопил он. - Ты должен был выяснить!

Я наигранно засмеялся.

- Да? А не ты ли состоишь в сговоре со Старейшиной?

- Что? Ты что несешь?

- Ты через голограмму, сказал, что я должен расследовать похищения.

- Ну, так ты и должен был! – воскликнул он.

- Через нее ты связывался со Старейшиной и по рации потом тоже!

- Нет! По какой рации? Если б там ловила рация, думаешь, я бы стал заморачиваться этим кубом.

- Говори все, - прошипел я и занес кулак для удара.

- Не бей только, - заскулил он. – Я же говорю, все говорю! Слушай! Когда год назад начали истреблять этих отшельников, мы в каждый такой поселок послали по человеку с разъяснениями. Оставили там у каждого куб, чтоб иметь возможность связаться. Рации там и не ловят, да и пользоваться они не умеют. А тут надо всего один раз ткнуть на кнопку. И есть возможность лучше объяснить, показать что надо, а не только на словах. Так до них лучше доходит. В этот поселок еще Максим ходил, неужели не помнишь?

- Макс?! – ошарашенный, я сел на стул напротив.

Я поднял глаза на Алешку, ища опровержения.

- Да, - он кивнул. – Максим к нам и приходил с год назад. Напугал всех до жути. И бесовский аппарат появился тогда же.

- Я не при чем, Илья! – заорал Олег Михайлович. – Ты должен был расследовать похищения. Мы ж не знали, кто за этим стоит. Твой сын-то был под угрозой. Его спрятали в известном тебе месте, потому и лишили тебя памяти специальным составом, чтоб сам же не рассказал даже под пытками. Но ты почему-то забыл и про миссию. Хорошо куб сработал, правда, слишком мало продержался. Он рассчитан вообще-то на четыре часа беспрерывной работы, а с перерывами все шесть. А тут десять минут и все.

- Где моя семья? – наконец, задал я самый главный вопрос.

- Их увел Максим. Ты же сам ему назвал адрес. Даже я не знаю, где они.

Я схватился за волосы. Все сходится! Это все Макс! Как я мог не увидеть очевидного?! Собравшись с духом, я отвязал Олега Михайловича, сухо извинился, все еще злясь и на него, и на себя, и на весь мир. Когда мы вышли из квартиры, он крикнул мне вслед: «Я, конечно, все понимаю. Мозг повредился. Но ты у меня еще ответишь за это! », и захлопнул дверь.

- Куда теперь? – спросил Алешка, когда мы снова уселись в машину.

- Я знаю адрес, где они должны быть. Надеюсь, хотя бы Вера там, но где мой сын и остальные дети, я не знаю.

Код на моем плече зашифровывал адрес квартиры (она не была оформлена на меня, так что вычислить ее было сложно), где я велел Максу спрятать мою жену и сына: город Москва, ул. Бабаевская, д. 39, кв. 23. Двадцать цифр – двадцать знаков, за исключением слов «город», «улица», «дом», «квартира». Адрес я забыл, но шифр этот, придуманный нами с Максом еще в студенческие годы, не мог исчезнуть из головы, даже если б я и в самом деле потерял память.

Оказавшись перед домофоном, я боялся нажать на кнопку. Что меня там ждет? Тяжело сглотнув, я все-таки это сделал, мне никто не ответил, но дверь открыли. Поднявшись на четвертый этаж, я обнаружил открытой и саму квартиру. С громко колотящимся сердцем я вошел в квартиру. Топот шагов… И тут мне на шею, рыдая, бросилась Вера. Я крепко обнял ее и зарыдал сам.

- Тише, тише, - я поглаживал ее по спине, сидя на диване в гостиной. Алешка стоял рядом.

- Илюш, он увез Ника от меня, сказал, так будет лучше, и не говорит, куда, - сквозь всхлипывания проговорила Вера.

- Это все он!

- Что он? – не поняла она.

- Это он виноват во всех похищениях!

Вера вскрикнула и прижала руку ко рту.

- Где он?!

- Только что был здесь, - прошептала она.

Алешка прислушивался к разговору, и первым выскочил в подъезд, размахивая арматуриной, которую все еще держал в руках. Я отцепил от себя руки рыдающей жены и побежал за ним. В подъезде было пусто. Я бегом спустился по лестнице, выбежал на улицу, но там меня встретил только скрип колес уезжающей со двора «десятки».

- Твою ж мать! – заорал я.

Алешка! Он же тоже еще совсем ребенок!