Объединение Германии

В октябре 2010 г. мировое сообщество отметило очередной крупный юбилей — 20 лет со дня торжественного провозглашения единства немецкой нации, которое состоялось 3 октября 1990 г. одновременно в Берлине и в Бонне и вошло в историю как одно из самых значимых событий международной жизни в XX столетии.

Падение Берлинской стены правильнее было бы назвать не объединением двух германских государств, а присоединением одного государства — Германской Демократической Республики — к другому, более сильному в финансово-экономическом отношении, — Федеративной Республике Германии. С формально-юридической точки зрения это событие произошло в результате двусторонних соглашений и договоров, но со ссылкой на Основной закон ФРГ. Фактически же сами немцы обозначили присоединение Восточной Германии к Западной простым словом «аншлюс». Правда, последний глава правительства ГДР Лотар де Мезьер в одном из интервью, данных по случаю юбилея, обронил фразу «Я объединял Германию! », подчеркнув тем самым воссоединение двух частей одной страны

С позиций международного права ссылка на статью 23 Основного закона ФРГ не имела никакого значения. Она служила юридическим обоснованием и оправданием аншлюса. С международно-правовой точки зрения имел значение Договор об окончательном урегулировании в отношении Германии, выработанный весьма поспешно по формуле «два плюс четыре» (ФРГ, ГДР, СССР, США, Великобритания и Франция) и заключенный в Москве 12 сентября 1990 г. Он провозгласил восстановление немецкого единства и полный суверенитет страны во внутренних и внешних делах, хотя и не был полноценным мирным договором между Германией и державами-победительницами во Второй мировой войне (формально этот договор не заключен до сих пор).

Если судить по публичным событиям, то процесс объединения Германии начался стихийно: с возмущения граждан ГДР ограничением их прав и свобод властями страны, открытия Бранденбургских ворот, а затем и разрушения Берлинской стены. Однако многочисленные документальные свидетельства позволяют говорить о том, что присоединение ГДР к ФРГ было тщательно спланировано и подготовлено западными державами. Сумев в период быстрой смены политического руководства СССР вовремя сделать ставку на М. С. Горбачева как перспективного лидера Советского Союза, готового к диалогу с Западом и выработке компромиссных решений, лидеры западных держав перешли в наступление на германском направлении. Для США присоединение ГДР к ФРГ было частью общего курса на ослабление СССР, который был взят в период президентства Р. Рейгана и доведен до логического завершения его преемником Дж. Бушем. Публично курс на решение национальной проблемы ФРГ был сформулирован по окончании первой легислатуры пра- вительства во главе с федеральным канцлером Гельмутом Колем (1983—1987). Летом 1987 г. на празднование 750-летия Берлина прилетел президент США Р. Рейган. Он выступил на площади у Бранденбургских ворот с призывом: «Мистер Горбачев, откройте эти ворота! » На наш взгляд, провозглашение такого призыва не было импровизацией — оно было тщательно продумано и подготовлено. Со стороны США это было частью стратегии по уничтожению «империи зла», со стороны ФРГ — политика, направленная на решение проблемы единства нации. Исходной позицией западногерманской дипломатии для начала наступления должен был стать кризис в ГДР.

Этот кризис возник в силу ряда объективных и субъективных причин, но особенно стал обостряться после начала перестройки в СССР Бывший глава спецслужб ФРГ, а в 1977—1980 гг. — посол ФРГ в Москве, несомненно, хорошо информированный госслужащий Ганс Георг Вик в интервью французскому «Радио Франс Интернасиональ» частично раскрыл обстоятельства начала кризиса политического руководства Восточной Германии, связав его с расхождениями между главой правительства ГДР Э. Хонеккером и генеральным секретарем ЦК КПСС М. С. Горбачевым. На вопрос корреспондентки Галины Аккерман «Правда ли, что против Хонеккера был заговор, за которым стоял Михаил Горбачев? » он дал такое пояснение: «Я не говорил бы о заговоре, но в октябре 1989 года было уже ясно, что Хонеккер не способен, ни умственно, ни физически, руководить страной по состоянию здоровья. Поэтому он согласился уйти в отставку. Однако еще в 1988, если не в 1987 году Москва предприняла попытки усилить лагерь реформаторов внутри правящей партии, СЕПГ. Посредниками между Москвой и реформаторами выступали будущий премьер ГДР Ганс Модроу и бывший глава ее разведки Маркус Вольф. Реформаторы пытались склонить на свою сторону членов Политбюро и таким образом заставить Хонеккера пойти на реформы». Реформы в ГДР были условием проведения переговоров между четырьмя державами-победительницами и двумя германскими государствами, а также получения материальной поддержки от ФРГ План М. С. Горбачева предусматривал создание «общеевропейского дома», в котором нашлось бы место для конфедерации двух германских государств.

Кризис в ГДР обострился летом 1989 г. и принял необратимый характер в ходе мероприятий в связи с 40-летием ГДР в октябре 1989 г. Участие генерального секретаря ЦК КПСС М. С. Горбачева в праздновании юбилея союзного рабоче-крестьянского государства должно было ознаменовать размежевание между консерваторами и реформаторами в правительстве ГДР Отдел агитации и пропаганды ЦК КПСС подготовил для речи генсека хлесткую формулу: «Того, кто опаздывает, наказывает жизнь». Девиз был явно адресован «старому Эриху» и понятен всем: и друзьям, и противникам. Довольно скоро Э. Хонеккер был отстранен от власти, а попытки реформаторов спасти республику не принесли желаемого результата. Решение политбюро ЦК СЕПГ об облегчении выезда граждан из республики в западном направлении было истолковано в Берлине как разрешение тотчас открыть ворота.

В ночь с 8 на 9 ноября 1989 г. толпы берлинцев собрались у Бранденбургских ворот, требуя открыть проход в западную часть города. Минуя окна советского посольства, некоторые демонстранты недвусмысленно давали понять нашим дипломатам, что не намерены более мириться с советским присутствием. Они, конечно, не могли знать, что по закрытому каналу М. С. Горбачев сообщил обер-бургомистру Западного Берлина о том, что советские солдаты останутся в казармах, что бы ни случилось в городе. Впрочем, несколько сотен советских военнослужащих все же пошли погулять на Ку-Дамм и не вернулись.

На запрос нашего посольства «Что мы должны предпринять? » из Москвы пришла неслыханная в истории дипломатии «инструкция»: пусть все идет своим чередом. Советские дипломаты в Берлине не дождались единственного разумного указания — вступить в контакт с представителями США, Великобритании и Франции, которые вместе с СССР еще обладали в тот момент правами в отношении Германии и несли ответственность за страну. Очевидно, что все было обговорено с правительствами США и ФРГ заранее. Федеральный канцлер Г. Коль установил первый после падения стены в Берлине телефонный контакт с премьер-министром Великобритании М. Тэтчер. Он был озабочен тем, чтобы Международный валютный фонд (МВФ) выдал кредит Польше, а не тем, как развиваются события в Берлине. Значительно позже стало известно, что М. Тэтчер еще в сентябре 1989 г., возвращаясь в Великобританию из Токио, остановилась ненадолго на аэродроме в Шереметьево, чтобы обсудить с М. С. Горбачевым германский вопрос и посоветовать ему не торопиться при его решении. Советский лидер, казалось, занял твердую позицию: объединение Германии не стоит в повестке дня. Однако Г. Коль с согласия США взял курс на «ускорение». В конце ноября 1989 г. он выступил с программой из 10 пунктов по преодолению кризиса в ГДР. Правда, дальше пожелания создать договорное сообщество или конфедерацию двух германских государств он тогда не пошел. М. С. Горбачев пытался выразить возмущение тем, что Г. Коль не придерживается договоренностей, а это значит, что такие договоренности были.

Следующим важнейшим шагом на пути к объединению Германии стала встреча М. С. Горбачева с президентом Дж. Бушем на американском военном корабле у о. Мальта в начале декабря 1989 г. Эта встреча произошла по инициативе американского президента, который основательно подготовился к ней, в отличие от генерального секретаря правящей партии Советского Союза. Если ранее американские руководители остро ставили вопрос о защите прав человека в СССР, то в конце 1989 г. на первый план была выдвинута ситуация в Германии, находившейся в сфере ответственности четырех держав-победительниц, главным образом СССР и США.

Ключевым вопросом германского урегулирования уже в тот момент был международный статус объединенной Германии: станет ли она нейтральной страной, т. е. воздержится от участия в военных блоках, или останется в НАТО. Против нейтрализации активно выступали не только США, но и Великобритания. Они не хотели отказаться от сложившегося после Второй мировой войны положения западноевропейских государств под эгидой США и решительно вели дело к тому, чтобы вытеснить Советский Союз из Центральной и Восточной Европы. К сожалению, историки пока не располагают полной информацией о ходе бесед на Мальте. Существуют несколько версий этого события, однако полное содержание встречи до сих пор остается загадкой. Опубликованные «Фондом Горбачева» записи «Из бесед М. С. Горбачева с Дж. Бушем», датированные 2 и 3 декабря 1989 г., — это фрагменты, отрывки, которые не дают полного представления о сути дела [12, с. 268—272]. М. С. Горбачев говорил по поводу событий в Германии: «У нас впечатление, что господин Коль торопится, суетится, действует несерьезно, неответственно. <... > Это что же будет? Единая Германия будет нейтральной, не принадлежащей к военно-политическим союзам, или членом НАТО? <... > Не мы с вами ответственны за раздел Германии. Так распорядилась история». Советский лидер еще предлагал отложить этот вопрос на будущее: «Пусть история распорядится этим вопросом и в будущем». Дж. Буш резонно заметил, что он не намерен «прыгать на стену». На следующий день его поддержал госсекретарь Дж. Бейкер: «Вопрос объединения Германии вызывает нервозность и у нас, и у вас, да и у многих европейцев. За что мы здесь выступаем? Чтобы объединение происходило на принципах гласности, плюрализма, свободного рынка»

Как бы то ни было, но после встречи с Дж. Бушем на Мальте генсек не просто пошел на уступки, но начал всячески приближать объединение Германии. Г. Коль между тем стал выезжать на территорию ГДР и выступать на массовых митингах, обещая в кратчайший срок превратить всю Германию в цветущий ландшафт.

В январе 1990 г. бундесканцлер, удивив своих финансистов, предложил ввести дойчмарку на территории ГДР и даже выгодно обменять имеющиеся накопления граждан Восточной Германии. В конце января 1990 г. М. С. Горбачев в узком кругу своих непосредственных сотрудников провел совещание по германскому вопросу, на котором было решено делать ставку на Г. Коля, поскольку в союзной ГДР подходящих партнеров, по мнению генсека, не было. Западные наблюдатели и публицисты полагают, что М. С. Горбачев проявил наивность в этом вопросе, а также стремился как можно скорее получить финансовый кредит. Он так описал свое понимание ситуации: «Мы сейчас с ГДР как со своим Азербайджаном: не на кого опереться, не с кем иметь доверенных отношений. А если и можно с кем-то договариваться, это не имеет решающих последствий. <... > Нет реальных сил в ГДР. Следовательно, на процесс мы можем воздействовать только через ФРГ И здесь перед нами выбор: Коль или СДПГ». Председатель Совета министров Н. И. Рыжков, со своей стороны, не торопился получить первый скромный по размерам кредит в 3 млрд марок, понимая, что по долгам надо будет платить. Он высказал альтернативную точку зрения: «Конфедерация — да. Но мы должны выдвинуть условия для конфедерации. Неправильно отдавать все Колю». Тем не менее М. С. Горбачев в итоге сделал ставку на канцлера ФРГ

На совещании выявилось ключевое значение вопроса об участии или неучастии объединенной Германии в военных блоках. «Главное, — признал М. С. Горбачев, — на что никто не должен рассчитывать, что объединенная Германия уйдет в НАТО. Наличие наших войск этого не позволит. А убрать их мы можем, если американцы тоже уберут свои войска». Таким образом, официально сформулированные условия воссоединения двух германских государств в начале процесса переговоров по формуле «четыре плюс два» были определены четко: объединенная Германия не участвует в военных блоках, все иностранные войска выводятся с ее территории одновременно. Разумные размышления генсека, однако, уже в середине того же года превратились в прямо противоположные «компромиссные» решения: советские войска уходят, американские — остаются в ФРГ, объединенная Германия входит в НАТО.

Канцлер Коль опубликовал программу из 10 пунктов, которая обеспечивала создание договорного сообщества на основе конфедеративной структуры и в качестве условия предусматривала коренное изменение политической и экономической системы ГДР. Канцлер охарактеризовал «восстановление государственного единства Германии» как главную политическую цель своего правительства, но не называл конкретных сроков переговоров. Горбачев заявил, что ГДР остается стратегическим партнером Союза в ОВД. Но оба они фактически не успевали за ходом событий. 15 января 1990 г. в Лейпциге прошла 150-тысячная демонстрация под лозунгом «Германия — единое отечество». Население ГДР не доверяло своему новому правительству, с каждым днем все больше и больше восточных немцев уезжали на Запад.

Президент США одобрил объединение Германии при условии, что ФРГ станет членом НАТО. 18 марта в ГДР впервые за 40 лет были проведены свободные выборы. Большую многопартийную коалицию возглавил Лотар де Мэзьер. Бонн оговорил с ним порядок заключения экономического, валютного и социального союза к 1 июля 1990 г. Стало очевидным, что для продолжения существования ГДР как самостоятельного государства уже не было экономической базы, и большинство граждан ГДР выступили за присоединение к ФРГ. В июле же Горбачев в беседах с Колем дал согласие на это присоединение. ФРГ должна была перед этим согласиться на отказ от оружия массового поражения, на сокращение численности войск до 370 тысяч человек, а также на отказ от переноса военных структур НАТО на территорию ГДР до тех пор, пока там находятся советские войска. Была достигнута договоренность об их выводе до конца 1994 г., причем федеральный канцлер Коль согласился предоставить финансовую помощь для обустройства советских военных на родине. Благодаря позиции Горбачева стало возможным и подписание в сентябре 1990 г. так называемого Договора «два плюс четыре». В нем СССР, США, Франция, Великобритания, а также представители обоих германских государств подтвердили создание объединенной Германии, которая включает в себя территории ГДР, ФРГ и Берлина. Внешние границы Германии признавались окончательными и нерушимыми.

В августе 1990 г. ГДР как самостоятельного государства уже не существовало. В этом месяце парламент ГДР высказался за скорейшее присоединение к ФРГ. 31 августа статс-секретарь ГДР Кразе и федеральный министр внутренних дел Шойбле подписали Договор об объединении Германии. 3 октября 1990 г. произошло окончательное присоединение ГДР к ФРГ. Вновь созданные земли ГДР — Бранденбург, Мекленбург — Передняя Померания, Саксония, Саксония — Ангальт и Тюрингия — стали землями ФРГ. Берлин был объявлен столицей объединенного государства. Основной закон ФРГ с определенными изменениями стал действовать и на присоединившейся территории. Объединение прошло не без проблем. Правительству пришлось и приходится до сих пор решать серьезные проблемы по выравниванию социального положения «осси» (восточных немцев) и «весси» (западных). На востоке сохраняется высокий уровень безработицы, слабо развивается экономика. Жители же западных земель недовольны тем, что значительная часть бюджета уходит их восточным согражданам. Многих руководителей ГДР и «Штази» позже судили. Хонеккер некоторое время находился в Москве, потом улетел в Чили, был выдан немецким властям и пять месяцев провел в тюрьме. Затем опять отбыл в Чили, где умер в 1994 г.