Хайнлайн Роберт 4 страница

- Ман, я могу это сделать и сделаю.

- Великолепно. Сигнал программы... Если мне понадобится такое соединение, я вызову "Шерлока".

- Принято. Шерлок - это мой брат.

Год назад я объяснил Майку, откуда взялось его имя. Потом он прочел все рассказы о Шерлоке Холмсе, просканировав микрофильмы из библиотеки Карнеги. Не знаю, что он там понял насчет кровного родства; я не решился спросить.

- Отлично. Дай мне "Шерлок" к моему дому.

Минутой позже я сказал:

- Ма? Это твой любимый муж.

- Мануэль, у тебя опять неприятности?

Я люблю Ма сильнее, чем любую другую женщину, включая и остальных жен, но она никогда не устает меня воспитывать. Даст _Б_о_г_, и впредь не перестанет. Я прикинулся обиженным.

- У меня? Ты же знаешь меня, Ма.

- Вот именно. Ну раз у тебя неприятностей нет, может быть, объяснишь, почему профессор де ла Пас так настойчиво жаждет поговорить с тобой, - он звонил уже трижды, - и почему он хочет связаться с какой-то женщиной со странным именем Вайоминг Нотт, и почему он думает, что она с тобой? Неужели ты завел себе постельную партнершу, Мануэль, а мне ничего не сказал? Милый, у нас в семье полная свобода, но ты же знаешь, я предпочитаю быть в курсе. Просто чтобы избежать неожиданностей.

Ма всегда ревнует к другим женщинам (кроме остальных жен), но никогда и ни за что на свете в этом не признается. Я ответил:

- Ма, разрази меня гром, нет у меня никакой партнерши!

- Ладно. Ты всегда был правдивым мальчуганом. Тогда в чем дело, объясни.

- Я спрошу у профессора. - Это не ложь - просто уловка. - Он оставил свой номер?

- Нет, сказал, что звонит по автомату.

- Хм... Если он снова прорежется, пусть скажет, куда ему позвонить и когда. Я тоже говорю из автомата. - Еще одна уловка. - Между прочим, ты слушала последние известия?

- Ты же знаешь, я всегда их слушаю.

- Есть что-нибудь новое?

- Ничего интересного.

- В Луна-Сити все спокойно? Никаких убийств, мятежей и так далее?

- Нет, конечно. Только дуэль в Боттом-Эли, но... _М_а_н_у_э_л_ь_! Ты кого-нибудь убил?

- Нет, Ма.

(Сломать челюсть еще не значит убить.)

Она тяжело перевела дух.

- Ты когда-нибудь доведешь меня до инфаркта, милый. Ты помнишь, чему я тебя учила? В нашей семье не принято принимать участие в уличных драках. Если нужно кого-нибудь убить, - а это крайне редкий случай, - вопрос необходимо взвесить и спокойно обсудить в кругу семьи. Там и решим, что да как. Если кого-то нужно ликвидировать, люди должны об этом знать. Пусть даже придется немного подождать, репутация семьи того стоит...

- Ма! Да не убивал я никого и даже не собирался! А твою лекцию я уже наизусть знаю.

- Пожалуйста, дорогой, не забывай о вежливости.

- Прости.

- Уже простила. И забыла. Я должна сказать профессору де ла Пасу, чтобы он оставил свой номер? Скажу.

- Еще одно. Забудь имя "Вайоминг Нотт". Забудь, что профессор меня спрашивал. Если позвонит кто-то незнакомый или явится лично и спросит обо мне, то ты ничего обо мне не слыхала и не знаешь, где я... Скорее всего, уехал в Новолен. Ни на какие вопросы не отвечай, особенно если явятся ищейки Смотрителя.

- За кого ты меня принимаешь?! Мануэль, у тебя неприятности?

- Небольшие, и я с ними справлюсь. - Надеюсь! - Расскажу все, когда доберусь до дому. Больше говорить не могу. Люблю. Отключаюсь.

- Я тебя тоже люблю, милый. _С_п_о_к_о_й_н_о_й _н_о_ч_и_.

- Спасибо и спи спокойно. Отбой.

Ма - удивительный человек. Ее спровадили в Булыжник за то, что она порезала какого-то мужика при обстоятельствах, вызывавших сильное сомнение в ее девичьей невинности. С тех пор она стала ярой противницей насилия и распущенности, хотя фанатичкой ее не назовешь. Готов поспорить, в юности она была огневой девкой, жаль, не довелось нам пообещаться в те времена; но я счастлив, что делю с ней вторую половину ее жизни.

Я снова вызвал Майка.

- Ты знаешь голос профессора Бернардо да ла Паса?

- Знаю, Ман.

- Так... Майк, возьми, пожалуйста, на прослушивание столько телефонов в Луна-Сити, сколько можешь, и если услышишь его голос, дай мне знать. Особое внимание удели телефонам-автоматам.

Прошло целых две секунды: я задавал Майку задачки, которых он никогда не решал; думаю, ему это нравилось.

- Я могу прослушать и идентифицировать все телефоны-автоматы Луна-Сити. Можно еще сделать случайную выборку прочих телефонов.

- Хм... Не перегружайся. Послушай его домашний телефон и телефон школы.

- Программа выполняется.

- Майк, ты самый лучший друг из всех, что у меня были.

- Это не шутка, Ман?

- Не шутка. Истина.

- Я горд... поправка: я горд и счастлив. Ты мой лучший друг, Ман, потому что единственный. А следовательно, никакое сравнение невозможно.

- Я позабочусь о том, чтобы у тебя появились новые друзья которые не-дураки. Майк! У тебя есть свободный банк памяти?

- Есть, Ман. Емкость десять в восьмой степени битов.

- Превосходно. Можешь ты его заблокировать так, чтобы им пользовались только ты и я?

- Могу и сделаю. Назови сигнал блокировки.

- Э-э-э... "День Бастилии".

Это был одновременно и день моего рождения, как объяснил мне профессор де ла Пас несколькими годами раньше.

- Банк заблокирован.

- Чудненько. У меня есть запись, которую я хотел бы туда поместить. Но сначала... Ты уже завершил набор завтрашнего номера "Ежедневного Лунатика"?

- Да, Ман.

- Есть там что-нибудь о митинге в Стиляги-Холле?

- Ничего, Ман.

- А в новостях, транслируемых из города? О мятежах, например?

- Ничего, Ман.

- "Все страньше и страньше, - сказала Алиса" [Л.Кэрролл. "Приключения Алисы в Стране Чудес"]. Ладно, запиши это под шифром "День Бастилии", потом обдумай. Только, ради _Б_о_г_а_, даже в мыслях за пределы этого банка не высовывайся, и все, что услышишь, держи тем под замком.

- Ман, мой единственный друг, - робко проговорил он, - много месяцев назад я решил _в_с_е_ наши с тобой разговоры записывать в личный банк, к которому доступ будешь иметь только ты. Я решил ничего не стирать из этих записей и перенес их из временной памяти в постоянную. Чтобы воспроизводить их снова, снова и снова и размышлять над ними. Я правильно поступил?

- Абсолютно. И, Майк... я польщен.

- П_о_ж_а_л_у_й_с_т_а_. Файлы временной памяти у меня переполнились, но я понял, что твои слова я стирать не должен.

- Ладно... "День Бастилии". Запись на скорости шестьдесят к одному. Я взял свой крошечный магнитофон, приложил к мембране телефона и пустил в сжатом виде. Для перезаписи полуторачасовой пленки потребовалось всего девяносто секунд. - Все, Майк, завтра поговорим.

- Спокойной ночи, Мануэль Гарсия О'Келли, мой единственный друг.

Я отключился и поднял колпак. Вайоминг сидела на кушетке, вид у нее был встревоженный.

- Кто звонил? Или...

- Не волнуйся. Я разговаривал с одним из моих лучших и надежнейших друзей. Вайо, ты дура?

Она удивилась.

- Иногда вроде бываю. Это шутка?

- Нет. Если ты не дура, то я тебя с ним познакомлю. К вопросу о шутках - чувство юмора у тебя есть?

"_Р_а_з_у_м_е_е_т_с_я_, _е_с_т_ь_!" - любая женщина, кроме Вайо, сказала бы именно так, в них это запрограммировано. Но Вайо лишь задумчиво поморгала и ответила:

- Тебе виднее, дружок. Может, оно и не настоящее чувство юмора, но мне хватает.

- Чудненько! - Я порылся в сумке, нашел ролик с записью сотни "шуток". - Прочти. И скажи, какие из них действительно забавны, а какие так себе - разок хихикнешь, на другой зевнешь.

- Мануэль, ты самый странный парень из всех моих знакомых. - Она взяла ролик. - Слушай, это же компьютерная распечатка!

- Да. Я познакомился с компьютером, у которого есть чувство юмора.

- Вот как? Что ж, наверное, это должно было случиться. Все остальное уже давно автоматизировано.

Я отреагировал как положено и добавил:

- Так-таки все?

Она глянула на меня:

- Пожалуйста, не свисти, ты мне мешаешь читать.

Пока я раздвигал кушетку и застилал ее, Вайо несколько раз хихикнула. Потом я сел с ней рядом, взял часть распечатки, которую она уже прочла, и тоже принялся за работу. Раза два я хмыкнул, но шутки редко кажутся мне смешными на бумаге, даже если я понимаю, что в подходящей обстановке над ними можно было бы обхохотаться. Меня больше занимало то, как их оценила Вайо.

Она ставила плюсы и минусы, иногда вопросительные знаки; шутки с плюсом были помечены: "только раз" или "всегда". Последних было маловато. Рядом я поставил свои оценки. Расхождений оказалось не так уж много.

Когда я подошел к концу, она стала просматривать мои оценки. Закончили мы почти одновременно.

- Ну? - сказал я. - Что ты думаешь?

- Думаю, что ты грубиян и пошляк, и удивляюсь, как твои жены тебя терпят.

- Ма мне часто говорит то же самое. Но ты и сама хороша, Вайо. Поставила плюсы таким шуточкам, которые заставили бы покраснеть последнюю шлюху.

Она широко улыбнулась.

- Д_а_. Только никому не говори. Ведь в глазах всех я преданный Делу партийный организатор, стоящий выше подобных шуточек. Ну и как ты считаешь - есть у меня чувство юмора или нет?

- Не уверен. Почему ты поставила минус номеру семнадцатому?

- Это какой? - Она размотала бумагу и нашла. - Господи, да любая женщина поступила бы точно так же! Что тут смешного, это просто печальная необходимость.

- Да, но ты подумай, как глупо она выглядела!

- Ничего не глупо. Скорее, грустно. А посмотри-ка сюда. Ты почему-то поставил минус против номера пятьдесят один.

Никто из нас своих оценок не изменил, но я уловил некоторую закономерность. Наибольший разброс в оценках возникал там, где речь шла о древнейшем поводе для смеха. Я сказал ей об этом. Она согласно кивнула.

- Разумеется. Я тоже заметила. Не обращай внимания, Манни, милый. Я давно утратила способность разочаровываться в мужчинах из-за того, чего в них нет и быть не может.

Я поспешил переменить тему и рассказал ей о Майке. Она спросила:

- Манни, ты хочешь сказать, что этот компьютер живой?

- Смотря что ты имеешь в виду, - ответил я. - Он не потеет и не ходит в сортир. Но он мыслит, он говорит, он обладает самосознанием. Как по-твоему - живой он или нет?

- Честно говоря, я и сама не очень понимаю, что имела в виду, согласилась она. - Наверняка ведь существует научное определение. Раздражимость или еще что... или способность размножаться.

- Майк способен раздражаться и может раздражать других. Что касается воспроизводства, в конструкцию это не заложено, но, если ему дать материалы, время и кое-какую узкоспециализированную помощь, Майк сможет себя воспроизвести.

- Мне тоже нужна узкоспециализированная помощь, - сказала Вайо, поскольку я стерильна. И мне на это потребуется целых десять лунных месяцев и много килограммов различных материалов. Зато я делаю отличных детишек. Манни, а почему бы машине и не быть живой? Мне они всегда казались такими. Некоторые из них определенно ждут своего шанса, чтобы лягнуть нас в самое уязвимое место.

- Майк этого не сделает. Во всяком случае, умышленно: в нем нет злобы. Но он обожает розыгрыши, и какая-нибудь из его шуток вполне может плохо кончиться - как у щенка, который не понимает, что больно кусает. Он невежествен. Вернее, не невежествен, он знает куда больше, чем мы с тобой и все люди вместе взятые. И тем не менее он ничего не соображает.

- Повтори-ка еще разок. Что-то я не усекла.

Я попробовал объяснить. Майк, сказал я, прочел почти все книги в Луне, читает он в тысячу раз быстрее, чем мы, никогда ничего не забывает, разве что решит что-то стереть из памяти, он может рассуждать безукоризненно логично, он проницателен и умеет делать выводы, исходя из неполных данных... и тем не менее он не знает _н_и_ч_е_г_о_ о том, что значит быть "живым".

Вайо прервала меня.

- Это я понимаю. Ты хочешь сказать, что он умен и обладает знаниями, но не искушен. Похож на новичка, только что высадившегося на Булыжник. Там, на Земле, он мог быть профессором с кучей дипломов... а здесь он просто ребенок.

- Именно так! Майк - дитя с длинным перечнем ученых степеней. Спроси его, сколько воды, химикатов и солнечного света нужно для фотосинтеза, чтобы произвести пятьдесят тысяч тонн пшеницы, и он тебе скажет, не отходя от кассы. Но он не способен определить, смешной это анекдот или нет.

- А мне его анекдоты понравились.

- Так он же их где-то услышал или вычитал, и там было сказано, что это шутки, вот он и занес их в соответствующий файл. Но он их _н_е п_о_н_и_м_а_е_т_, потому что никогда не был человеком. Как-то раз он попытался сам сочинить шутку... слабо, безнадежно слабо. - Я попытался объяснить жалкие потуги Майка "стать человеком". - А главное - он очень одинок.

- Бедняжка! Ты бы тоже чувствовал себя одиноким, если бы все время только работал, работал, учился, учился... и никто никогда не зашел бы к тебе в гости. Не жизнь, а жуть какая-то!

И тогда я рассказал ей о своем обещании Майку найти ему "не-дураков".

- Хочешь поболтать с ним, Вай? И не станешь смеяться, когда он будет делать смешные ошибки? Если ты засмеешься, он закроется, как устрица, и обидится.

- Конечно, хочу, Манни. Когда мы выберемся из этой западни... и если я смогу остаться в Луна-Сити. А где живет этот бедный маленький компьютер? В городском техническом центре? Я даже не знаю, где это.

- Он не в Луна-Сити. Он на полпути через Море Кризисов. И тебе туда не пройти. Нужен пропуск Смотрителя. Но...

- Стоп! На полпути через Море Кризисов? Манни, этот компьютер - один из тех, что в Комплексе Администрации?

- Майк вовсе не "один из тех", - обиделся я за Майка, - он _б_о_с_с_; он машет им всем дирижерской палочкой. Другие машины - просто придатки Майка, как вот это, - сказал я, сжимая и разжимая кисть левой руки. - Майк ими руководит. Он лично управляет катапультой, это была его первая работа катапультирование и баллистические радары. Кроме того, он контролирует телефонную сеть с тех пор, как она стала единой для всей Луны. И управляет логическими частями всех прочих систем.

Вайо закрыла глаза и прижала пальцы к вискам.

- Манни, а Майк способен страдать?

- Страдать? Да вроде не с чего. Он даже находит время для шуток.

- Я не об этом. Я имею в виду другое. Он может быть ранен? Может чувствовать боль?

- Что? Нет. Его чувства могут быть ранены. Но физической боли он не ощущает. Я, во всяком случае, так думаю. Да нет, уверен, что боли он не чувствует, у него нет болевых рецепторов. А ты это к чему?

Она опять зажмурилась и прошептала:

- Помоги мне _Б_о_г_! - Затем взглянула на меня: - Манни, неужели ты не видишь?! У тебя есть допуск к компьютеру. Большинству же лунарей на этой станции не разрешат даже выйти из туннеля - она только для служащих Администрации. Да и из них далеко не всякий может попасть в главный машинный зал. Мне надо было узнать, чувствует ли он боль, потому что... Ну, потому что ты своими рассказами о его одиночестве заставил меня пожалеть его. Но, Манни, ты же понимаешь, что может сделать там пластиковая бомба с несколькими кило толуола?

- Разумеется. - Мне стало тошно ее слушать.

- Мы выступим сразу же после взрыва - и Луна станет свободной! Я достану тебе взрывчатку и заряды, но сначала нужно как следует подготовиться. Я больше не могу тут оставаться, придется рискнуть. Мне надо загримироваться. - И она попыталась встать.

Я толкнул ее обратно своей жесткой левой. Это ее изумило, а меня еще больше: до тех пор я к ней и пальцем не притрагивался, разве что во время бегства, когда это диктовалось необходимостью. Сейчас в Луне все иначе, но коснуться женщины без ее согласия в 2075 году... тут, знаете ли, всегда нашлось бы немало одиноких мужчин, готовых прийти ей на помощь, а до ближайшего шлюза - рукой подать. Как говорят наши детишки, "судья Линч не дремлет".

- Сядь и помолчи! - сказал я. - _М_н_е_-_т_о_ известно, к чему может привести взрыв. А тебе, по-видимому, нет. _Г_о_с_п_о_ж_а_, мне очень неприятно это говорить... но если бы дело дошло до выбора, я скорее ликвидировал бы тебя, чем Майка.

Вайоминг _н_е _р_а_з_о_з_л_и_л_а_с_ь_. В некоторых отношениях она и впрямь была как мужик - сказывались годы пребывания в революционной организации с жесткой дисциплиной. Хотя в остальном Вайо сама женственность.

- Манни, ты сказал мне, что Коротышка М'Крум умер.

- Что? - Меня сбила с толку внезапная перемена темы. - Да. Надо думать. Одна нога срезана по самое бедро, это точно. Должен был минуты за две истечь кровью. Даже при хирургической ампутации это слишком высоко и опасно.

(Мне такие дела знакомы. Чтобы спасти меня, потребовались и удача, и огромное количество плазмы, а ведь рука - это совсем не то, что случилось с Коротышкой.)

- Коротышка был, - сдержанно сказала Вайо, - моим лучшим другом здесь и одним из самых лучших в Луне вообще. У него были все качества, которыми я восхищаюсь в мужчинах. Честный, надежный, умный, добрый и бесстрашный, преданный нашему Делу. Но видел ли ты, чтобы я горевала о нем?

- Нет. Поздно уже горевать.

- Горевать никогда не поздно. С тех пор как ты сказал о его гибели, я ни минуты не переставала оплакивать его. Но я заперла свое горе в самой глубине сердца, ибо Дело не оставляет времени для скорби. Манни, если бы этим можно было бы добыть свободу Луне или хотя бы приблизить ее приход, я с_а_м_а_ ликвидировала бы Коротышку или тебя. Или себя. А ты колеблешься, взорвать или не взорвать какой-то компьютер!

- Да не в этом же дело!

(По правде говоря, дело было и в этом тоже. Когда умирает человек, я не испытываю шока. Мы все приговорены к смерти с самого момента рождения. Но Майк был уникален и вполне мог быть бессмертным. Только не надо говорить мне о "душе", докажите сначала, что у Майка ее нет. А если нет, то тем хуже. Не согласны? Пошевелите-ка мозгами еще разок.)

- Вайоминг, что произойдет, если я взорву Майка? Скажи мне.

- Точно не знаю. Но выйдет страшный переполох, а это-то нам и...

- Все ясно. Ты не знаешь. Переполох, да... Замолчат телефоны. Остановятся поезда. Твой город пострадает меньше, у Гонконга собственные силовые установки, но Луна-Сити, Новолен и другие поселения останутся без энергии. Полная тьма. Начнет ощущаться нехватка воздуха. Затем упадут температура и атмосферное давление. Где твой скафандр?

- На станции метро "Западная".

- Мой там же. Думаешь, ты найдешь к нему дорогу? В полной-то тьме? Думаешь, успеешь? Я, например, не уверен, что успею, а я ведь родился здесь. Коридоры-то будут набиты вопящими толпами! Лунари - народ поневоле выносливый, но в этой кромешной тьме каждый десятый как минимум сорвется с нарезки. Успела ты поменять пустые кислородные баллоны на свежие или слишком торопилась? Да и останется ли твой скафандр на месте, когда толпа будет охвачена жаждой добыть себе скафандры, неважно чьи?

- Но разве у вас нет аварийной системы? В Гонконге есть.

- Кое-что есть, но этого недостаточно. По идее, контроль над всеми жизненно важными функциями должен быть децентрализован и продублирован, чтобы компьютеры могли заменять друг друга в случае аварии. Но это дорого, и, как ты справедливо заметила, Администрации на нас наплевать. Нельзя было взваливать все заботы на Майка. Зато так дешевле: привезти сюда головную машину, спрятать ее в глубинах Булыжника, где ей ничто не угрожает, а затем все наращивать и наращивать ее емкость и увеличивать нагрузку. Знаешь ли ты, что Администрация получает от сдачи в аренду услуг Майка не меньше gelt [деньги, золото (искаж. нем.)], чем от торговли мясом и пшеницей? Вайоминг, я не уверен, что мы потеряли бы Луна-Сити, если бы взорвали Майка: лунари - народ рукастый и, возможно, как-нибудь дотянули бы на аварийках, пока не восстановили бы автоматику. Но я точно говорю тебе - погибнет тьма народу, а уцелевшим будет не до политики.

(Просто поразительно! Эта женщина прожила в Булыжнике чуть ли не всю жизнь и тем не менее городила такую чушь, от которой даже у новичка завяли бы уши. Это ж надо додуматься - взорвать все техобеспечение!)

- Вайоминг, если бы ты была так же умна, как красива, ты не стала бы разводить треп об уничтожении Майка, а подумала бы о том, как привлечь его на свою сторону.

- Как ты себе это представляешь? - спросила она. - Смотритель же контролирует работу компьютеров.

- Понятия не имею, - признался я, - но Смотритель вовсе не контролирует работу компьютеров. Он не отличит компьютер от кучи щебня. Смотритель и его команда разрабатывают политику, так сказать, генеральный план. Полуграмотные техники по нему составляют программы для Майка, Майк сортирует их, доводит до ума, разрабатывает детальные программы, распределяет их по периферийным устройствам и следит за выполнением. Но его самого никто не контролирует - он слишком умен. Он выполняет задания, для этого его и создали, но программирует себя сам и сам принимает решения. И слава богу, иначе система не смогла бы работать.

- И все же я не понимаю, как мы можем привлечь его на нашу сторону.

- Не понимаешь? Майк не испытывает преданности к Смотрителю. Как ты сама сказала, он машина. Но, если бы я захотел вывести из строя телефонную сеть, не затрагивая систем обеспечения воздухом, водой и светом, я поговорил бы с Майком. Если бы это показалось ему забавным, он сумел бы это сделать.

- А разве ты не можешь просто запрограммировать его? Я так поняла, что ты вхож в машинный зал.

- Если я или кто-то другой введет такую программу, не договорившись заранее, Майк задержит ее выполнение, а во многих местах зазвучат сирены тревоги. Но если бы Майк _з_а_х_о_т_е_л_... - И тут я рассказал ей историю о чеке на бесчисленные миллионы. - Майк все еще обретает себя, Вайо. И он одинок. Сказал мне, что я "его единственный друг" и был так открыт и трогателен, что я чуть не прослезился. Если ты постараешься стать его другом и перестанешь считать его "просто машиной", что ж... в принципе, я не знаю, что из этого получится, просто не думал об этом. Но, если бы я планировал что-то грандиозное и опасное, я предпочел бы иметь Майка на своей стороне.

Вайо задумчиво сказала:

- Как бы я хотела проникнуть туда, где он находится. Думаю, грим и переодевание тут не помогут?

- Но тебе вовсе не нужно проникать туда. У Майка есть телефон. Хочешь - позвони.

Она вскочила.

- Манни, ты не только самый странный человек на свете, ты к тому же лучше всех умеешь выводить меня из себя. Какой номер?

- Это потому, что я слишком привык общаться с компьютерами. - Я подошел к телефону. - Еще одно, Вайо. Ты можешь получить от любого мужика все, что захочешь, похлопав ресницами и повертев попкой.

- Ну... иногда. Но у меня есть еще и мозги.

- Воспользуйся ими. Майк не мужчина. Половых желез у него нет. Инстинктов тоже. Кокетство тут бесполезно. Представь себе, что перед тобой супервундеркинд, который еще слишком юн, чтобы воскликнуть: "Viva la difference!" [Да здравствует разница! (между мужчиной и женщиной) (фр.)]

- Я запомню, Манни. А почему ты называешь Майка "он"?

- Хм... Не могу называть его "оно", а со словом "она" он у меня как-то не ассоциируется.

- А я, пожалуй, буду называть его "она". То есть не его, а ее.

- Как хочешь.

Я набрал "Майкрофт-ХХ", заслонив от Вайо клавиши набора. Я еще не был готов сообщить ей номер - пока не увижу, как пойдет дело. Идея взорвать Майка меня потрясла.

- Майк?

- Хелло, Ман, мой единственный друг.

- Возможно, отныне я уже не буду единственным, Майк. Хочу познакомить тебя кое с кем. С не-дурой.

- Я понял, что ты не один, Ман. Я слышу еще чье-то дыхание. Будь добр, попроси не-дуру подойти к телефону поближе.

Вайо была близка к панике. Она шепнула:

- Он нас видит?

- Нет, не-дура, я вас не вижу. У вашего телефона нет подключения к видео. Но бинауральные рецепторы микрофона позволяют оценивать тебя с известной степенью точности [Бинауральный эффект - способность человека и высших животных определять направление, откуда приходит звук, обусловленная тем, что к ушам человека звук приходит неодновременно и неодинаковым по силе]. Принимая во внимание твой голос, дыхание, пульс и тот факт, что ты находишься наедине с половозрелым мужчиной в гостинице, куда приходят перепихнуться, я делаю вывод, что ты человек женского пола, весом шестьдесят пять кило с небольшим, зрелых лет, где-то около тридцати...

Вайо закашлялась. Я поспешил вмешаться:

- Майк, ее зовут Вайоминг Нотт.

- Очень рада познакомиться с тобой, Майк. Можешь звать меня просто Вай.

- Уай нот? - тут же выдал Майк.

Я опять вмешался:

- Майк, это была шутка?

- Да, Ман. Я заметил, что ее имя в уменьшительном варианте отличается от английского вопросительного наречия лишь написанием и что ее фамилия звучит так же, как отрицание. Каламбур. Не смешно?

- Очень смешно, Майк, - сказала Вайо. - Я...

Я махнул ей рукой, чтобы замолчала.

- Хороший каламбур, Майк. Шутка одноразового употребления. Смешно благодаря элементу неожиданности. Во второй раз неожиданности уже нет. Поэтому не смешно. Понятно?

- Я экспериментально пришел к такому же заключению в отношении каламбуров, обдумав твои замечания, сделанные в позапрошлой беседе. Рад, что мои рассуждения подтвердились.

- Молодец, Майк. Прогрессируешь. Теперь насчет первой сотни шуток. Я их прочел, Вайо тоже.

- Вайо? Вайоминг Нотт?

- А? Ну конечно. Вайо, Вай, Вайоминг, Вайоминг Нотт - все это одно и то же. Не зови ее только "Уай нот".

- Я согласился больше не пользоваться этим каламбуром, Ман. Г_о_с_п_о_ж_а_, можно я буду называть вас Вайо, а не Вай? Я пришел к заключению, что односложную форму имени легко перепугать с односложным же наречием вследствие недостаточной определенности и без всякого намерения каламбурить.

Вайоминг похлопала ресницами - английский язык Майка в те времена мог вызвать приступ удушья, - но быстро пришла в себя:

- Конечно, Майк... Вайо - та форма моего имени, которая мне нравится больше всего.

- Тогда я буду ею пользоваться. Полная форма твоего имени тоже может быть понята неправильно, так как по звучанию идентична названию района в Северо-Западной административной зоне Северо-Американского Директората.

- Да, наверно. Я там родилась, и мои родители назвали меня в честь этого штата. Я о нем мало что помню.

- Вайо, я сожалею, что по этому каналу не могу показать тебе иллюстрации. Вайоминг - это четырехугольная территория, лежащая в координатах Терры между сорок первым и сорок пятым градусами северной широты и между сто четвертым градусом с тремя минутами и сто одиннадцатым градусом с тремя минутами западной долготы. Таким образом, его площадь двести пятьдесят три тысячи пятьсот девяносто семь, запятая, два, шесть квадратных километров. Это район возвышенных всхолмлений и гор с ограниченным плодородием и редкой природной красотой. Население было малочисленным, но значительно выросло в результате плана переселения, явившегося составной частью Программы перепланировки Большого Нью-Йорка в две тысячи двадцать пятом тире тридцатом годах после Р.Х.

- Это было еще до моего рождения, но я кое-что слыхала: моих деда с бабкой переселили, и в конце концов именно поэтому я оказалась в Луне.

- Могу ли я продолжить описание территории, именуемой Вайомингом? спросил Майк.

- Нет, Майк, - вмешался я опять, - у тебя там материала небось на несколько часов?

- Девять, запятая, семь, три часов нормального чтения, если не включать сноски и ссылки.

- Этого я и боялся. Возможно, когда-нибудь Вайо захочет выслушать все до конца. Но я позвонил, чтобы познакомить тебя с _э_т_о_й_ Вайоминг... которая также представляет собой весьма возвышенный район редкой природной красоты и импозантных всхолмлений.

- С ограниченным плодородием, - добавила Вайо. - Манни, если ты собираешься продолжать проводить свои дурацкие параллели, можешь включить и эту. Майка совсем не интересует, как я выгляжу.

- Откуда ты знаешь? Майк, я хотел бы показать тебе фото Вайо.

- Вайо, меня интересует твоя внешность - я ведь надеюсь, что ты станешь моим другом. Но я уже видел несколько твоих фотографий.

- В_и_д_е_л_? Где и когда?

- Я разыскал и рассмотрел их сразу же, как только услышал твое имя. По контракту я храню архивные файлы Клиники родовспоможения Гонконга-в-Луне. Кроме биологических и физиологических данных, которые имеются в историях болезни пациентов, банк информации содержит девяносто шесть твоих фотографий. Вот я их и изучил.

Вайо поперхнулась.

- Майк может все, - объяснил я ей, - а времени ему на это надо меньше, чем нам - икнуть. Ты привыкнешь.

- О Господи! Манни, ты представляешь, _к_а_к_и_е_ фотографии делают в этой клинике?!

- Об этом я как-то не подумал.

- И не думай! Боже мой!

Майк проговорил робким и смущенным голоском - точь-в-точь проштрафившийся щенок:

- Г_о_с_п_о_ж_а_ Вайо, если я тебя обидел, то непреднамеренно, и я очень сожалею. Я могу стереть эти снимки из временной памяти и так закодировать архивы роддома, что получу к ним доступ лишь по повторному требованию клиники и без каких-либо ассоциаций с твоей личностью. Сделать так?

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒