Музыка к спектаклям. Награды и звания

Музыка к спектаклям

1974 — «Ханума» А. Цагарели (Ленинградский Большой драматический театр им. Горького)
1975 — «Кавказский меловой круг» Б. Брехта (Театр имени Шота Руставели)
2000 — «Шейлок» У. Шекспира (Московский театр «Et Cetera» п/р А. Калягина)
2010 — «Буря» У. Шекспира (Московский театр «Et Cetera» п/р А. Калягина)

Награды и звания

Заслуженный деятель искусств Грузинской ССР (1972)^[2]
Государственная премия СССР (1976)
Народный артист Грузинской ССР (1980)
Государственная премия Грузинской ССР им. Шота Руставели (1981);
Народный артист СССР (1983)
Премия «Ника» (1987, За лучшую музыку к фильму, фильм «Кин-дза-дза»)
Государственная премия Грузии
Премия «Триумф» (1998).
Театральная премия «Чайка»
Премия Вольфа (2008).
Орден Чести (Грузия)
Почётный гражданин Тбилиси

Юрий Башмет - один из немногих российских музыкантов, кто не боится пользоваться своим громким именем для того, чтобы привлекать публику к сочинениям современных композиторов. На этот раз Башмет сыграл в Большом зале Консерватории московскую премьеру "Оплаканных ветром" Гии Канчели.

Написанная в память о друге - музыковеде Гиви Орджоникидзе, партитура Гии Канчели названа автором литургией для альта и оркестра. Название "Оплаканные ветром" - метафора из Галактиона Табидзе - весьма типично для Канчели, чье творчество последних десятилетий методично питается настроениями оплакивания, прощания и ностальгии. Вероятно, именно за это ценит Канчели западный слушатель, который воспринимает печальную ноту автора обобщенно-возвышенно: ему труднее, чем нам, расслышать, что в мировую скорбь композитора подмешана нехитрая тоска по золотым для грузинской интеллигенции временам, по успехам фильмов Данелии и команды "Динамо" (Тбилиси) , по атмосфере тифлисских двориков и открытых кафе.

Мир композитора Канчели грустен и по-человечески симпатичен, а стиль выстроен на основе безошибочного расчета. Литургия "Оплаканные ветром" - не исключение, по ней можно составлять рецепты сочинения возвышенно-человечных партитур. Нот должно быть немного - это признак умудренности. Красивые банальные гармонии (чтобы слушатель сладко вздыхал) должны иногда перемежаться заковыристыми (чтобы музыка воспринималась как "современная"). Хорошо, когда вначале долго звучит мелодия на двух нотах, одновременно напоминающая древнее ритуальное песнопение и популярное Адажио Барбера. Неплохо, если встретится мотив креста: каждый, кто знает Баха, понимающе кивнет. Пусть промелькнет Адажиетто Малера (все же смотрели "Смерть в Венеции"). Набор немыслим без танго или фокстрота, только с томительными паузами между фразами (в этих паузах все будут грустно улыбаться). Партию для солиста нужно писать не обязательно интонационно богатую, но проникновенную (Башмету такую и учить не надо). Стоит знать, что чем музыка тише, тем она духовнее. Если Башмет солирует на piano, то оркестр пусть тянет аккорды на два piano. Еще духовнее, когда Башмет играет на два piano, а оркестр - на четыре (правда, есть риск, что пользователи слуховых аппаратов начнут прибавлять громкость и огласят зал гнусавым свистом). Раз в десять минут необходимо планировать внезапный шквал всего оркестра - какая же ностальгия без режущих душу воспоминаний (правда, ударники в оркестре имеют обыкновение вставать с мест заранее, чтобы напряженно уставиться на дирижера в ожидании своего вступления, - поэтому эффект неожиданности пропадает). Обязательно нужны обрывочки тем, напоминающие о высокой классике - утраченной, оплаканной; тут как нельзя лучше подойдет клавесин. Картину фрагментарного, разорванного сознания хорошо дополнят простые мотивчики из воспоминаний о детской музыкальной школе. И, конечно, для конца должен быть припасен светлый мажор - но тоже урывочный, непрочный, чтобы никто не заподозрил автора в оптимизме. В итоге сложится образ словно из кино: опустевший дом, по которому гуляет ветер да разбросаны некогда дорогие предметы. Разумеется, ни один подражатель подобным рецептом воспользоваться не сможет - поскольку фирменному стилю необходимы авторская подпись и сам благообразный облик композитора, скромно выходящего на поклоны.

Непосредственно вслед за оперой появилось второе антивоенное произведение Канчели - "Светлая печаль" (1985) для солистов, детского хора и большого симфонического оркестра на тексты Г. Табидзе, И. В. Гете, В. Шекспира и А. Пушкина. Подобно "Музыке для живых", это произведение посвящено детям - но не тем, кому предстоит жить после нас, а невинным жертвам второй мировой войны. Восторженно принятая уже на премьере в Лейпциге (как и Шестая симфония, она написана по заказу оркестра "Гевандхауз" и издательства "Петерс"), "Светлая печаль" стала одной из самых проникновенных и возвышенных страниц советской музыки 80-х гг.

⇐ Предыдущая 12