Алекс Фишер. Два волка

Алекс Фишер

Два волка

В этом мире не было звуков - их нечему было создавать. Ни голосов, ни шелеста листьев, ни даже ветра; неподвижный мёртвый воздух висел над каменными плитами, чёрными и белыми, чередующимися в шахматном порядке. Края этой небольшой, шагов двадцать поперёк, площадки таяли в бесцветной хмари, и больше во Вселенной не было ничего - даже солнца. Ровный неяркий свет рождался из ниоткуда - он не хотел лететь в бесконечность, а только замыкался куполом над крохотным карманным мирком. Как и воздух, свет навевал мысли о смерти - что, разумеется, не соответствовало действительности. Он всего лишь не был живым.

Первый звук - удар металлического каблука о камень - не породил эхо, поскольку не мог ни от чего отразиться. Светлая воительница вышла из пустоты на середину турнирной площадки, печатая шаги остроносыми сапогами. Её высокое худощавое тело было затянуто в кожу и металл. Полированные наколенники яркими пятнами блестели на фоне тёмных обтягивающих штанов; поверх светло-коричневой куртки крепился нагрудник с гербом. На нём был изображён величественный силуэт волчицы, стоящей на крутом утёсе - отчего-то сразу становилось ясно, что это самка. Тугая смолисто-чёрная коса покачивалась за спиной женщины, достигая уровня талии. Черты лица были как острые неприступные пики, скулы грозились прорезать кожу, как лезвие меча; глаза - серые, как ребристая рукоять в длинных пальцах. Тебе не пригодятся ножны, если ты рождён с оружием в руках.

- Выходи. - велела Светлая, крутанув в руке своё грубоватое и бесхитростное оружие - свист рассекаемого воздуха вторил высокому звонкому голосу. - Покончим с этим быстрее.

- Так не терпится кого-нибудь убить? - ответил ей насмешливый голос, и из хмари вышел Тёмный рыцарь - невысокий плотный мужчина, в котором не было ничего рыцарского. Правда, на груди его красной рубахи была вышиты эмблема: чёрный волк с красными глазами отрывал голову цыплёнку, собратья которого валялись кругом гротескными жёлтыми трупиками. Что ж, мировая геральдика знавала и более странные знамёна. Тёмно-синие брюки модняво расширялись к низу, ботинки были начищены до блеска. Как последний штрих щёгольского образа - шляпа-котелок с гнутыми ассиметричными полями, с кремовой лентой, из-за которой торчало маленькое серое перо. Из-под шляпы выбивались волосы, короткие и белые, как крылья полярной совы. У рыцаря было красивое лицо - широкое, с плавными чертами, маленькими аккуратными усами, яркими зелёными глазами под сводом густых бровей.

Губы Светлой воительницы искривились в презрительной усмешке.

- Ты выглядишь, как балаганный шут!

- Я люблю красивые вещи. - Тёмный рыцарь поднял руку, любуясь игрой призрачного света на рапире - тонкой, изящной, словно бы целиком сделанной из серебра.

- С таким оружием, без брони - ты не продержишься и минуты!

- О, меня очень непросто убить. - рыцарь был красив, но улыбка полностью преобразила его лицо - словно порвалась театральная маска, и в прорехе стала видна морда чудовищного монстра. - Многие пытались, у многих были причины... Тебе ли не знать.

- Не понимаю, о чём ты. - Светлая воительница встала в стойку, поманив оппонента свободной рукой. - Нападай, если хватит духу.

Тёмный рыцарь оскалился ещё шире - шире, чем мог позволить человеческий рот, - и рванул вперёд. Открыто, прямолинейно, метя противнице в лицо. Клинки скрестились в первый раз: очертив сверкающий полукруг, меч без труда отбил выпад. А нападающий даже не думал останавливаться - налетев на противницу с разбега, он сбил её с ног, прижал к полу массой своего кряжистого тела, превращая утончённую дуэль в уличную потасовку.

- Ты же не думала, что я стану следовать всем этим дурацким правилам. - прорычал Тёмный рыцарь, силясь проткнуть женщину - с такого расстояния орудовать рапирой было неудобно.

В следующий миг улыбка сошла с лица мужчины, сменившись гримассой боли; он неуклюже откатился в сторону, хрипя и хватаясь за низ живота - каким-то образом Светлая воительница умудрилась пнуть его в пах.

- Пути Света не так очевидны. - спокойно ответила она, поднимаясь на ноги. - Он честен с тобой, пока ты честен с ним.

- Света? - Тёмный выпрямился, хотя боль ещё не покинула его лицо. - В тебе столько же света, как в моём дерьме, сука! Ты худшая из тварей, что только бродят по миру!

Тень эмоций промелькнула в глазах женщины, словно для неё эти слова не были пустым оскорблением. Но некогда было колебаться - противник снова кинулся в атаку. На сей раз Светлая воительница была осмотрительнее: она изящно уклонилась от выпада, отслеживая каждое движение Тёмного, и стремительно ударила в ответ. Рапира - плохой соперник длинному мечу... Но она без труда отбила удар, не оставивший ни зазубринки на серебристом металле.

Схватка перешла в более типичную форму, хотя стиль и тактика дерущихся были очень разными. Светлая воительница наносила удары быстро, точно, аккуратно, как подобает воинам на турнире, а не солдатам на поле брани. Тёмный рыцарь тоже был весьма ловок для своей комплекции, в его руках рапира порхала и колола, будто разъярённая оса. Но в то же время чувствовалась грубость движений, низкий стиль, готовность в любой момент учинить какую-нибудь подлость - Тёмный напоминал аристократа, который учился фехтовать у лучших мастеров когда-то в юности, а потом оказался на улицах, среди шпаны и грязи. Противники кружили по чёрно-белым плитам, их клинки редко позвякивали в прохладном воздухе, лишённом запахов. На стороне Светлой воительницы была масса её оружия, на стороне Тёмного рыцаря - сила и проворство.

- Многовато напялила на себя! - выплюнул он, когда остриё рапиры в очередной раз отскочило от нагрудника, оставив блестящую царапину поперёк герба - словно перечёркивая волчицу. - Шлюхам положено показывать, а не прятать!

- И это всё, на что ты способен? - насмешливо обронила женщина, нанося серию ударов, где каждый взмах увеличивал смертоносную инерцию меча. - Пара школярских приёмов и несколько жалких издёвок?

Уклоняясь от горизонтального рубящего, Тёмный присел и тут же произвёл подсечку. Воительница была к этому готова: её прыжок выглядел столь изящно, словно она просто на секунду поджала ноги, держась за невидимую перекладину. Однако в то время, как правая рука Тёмного рыцаря ещё завершала взмах, левая нырнула за пазуху и устремилась к боку женщины с коротким кривым ножом. Едва утвердившись на ногах, Светлая отшатнулась назад - лезвие, которое должно было войти ей под рёбра, лишь чиркнуло по животу, вспоров куртку и оставив тонкий порез на коже.

- Твой набор подлостей слабоват. - заметила женщина с холодной улыбкой.

- Я не истратил и десятой части. - оскалился Тёмный рыцарь во все полсотни зубов.

Светлая воительница и сама поняла - что-то не так. От пустяковой раны медленно растекался по телу холод и немота.

- Мазать постоянное оружие ядом - это, конечно, идиотизм. - мужчина отбросил нож в сторону. - А вот для одноразового вполне сгодится!

- И как быстро он действует? - спокойно спросила воительница.

- Думаю, ты сдохнешь минуты через полторы. А что?

- Ничего. Мне хватит.

Дождь из гудящего металла обрушился на Тёмного - можно было подумать, что у противницы несколько мечей и по меньшей мере полдюжины рук. Мужчина был вынужден отступить под бесноватым напором, на его лице промелькнула недоумённая гримасса - ему не приходило в голову, на что способен человек, которому нечего терять. Но вот удивление сменилось ненавистью, и Тёмный рыцарь ринулся в контратаку.

Стук каблуков и шелест одежды, тяжёлое дыхание и бессвязные выкрики неслись в пустоту за пределами маленькой арены. Рапира и меч, совсем не рассчитаные на противодействие друг другу, превратились в размытые круги, сшибаясь, словно два энергетических поля, ища брешь в чужой защите. В этот момент противники были удивительно похожи - нонсенс, ведь они различались, будто пламя свечи и наковальня. Но их лица, искажённые яростью, казались отражением друг друга, а глаза горели чем-то большим, нежели просто желание убить.

Светлая воительница пошатнулась. И, когда победная улыбка стала искривлять - другого слова не подберёшь! - лицо рыцаря, женщина пнула его в коленную чашечку, тем самым подлым приёмом, которого он меньше всего ждал. А затем, уже чувствуя, как холод сжимает сердце и оно замедляет свой бег, последним усилием вонзила меч в грудь противника, прямо в оскаленную волчью морду.

Мир вздрогнул, распадаясь на части. И собрался вновь.

Светлая с удивлением подняла глаза. Не было больше арены - была широкая пустая улица, вдоль которой выстроились закопчёные, частично порушенные многоэтажные здания с пустыми окнами. Не было тишины - были далёкие крики, тяжёлые глухие удары, отрывистый перестук, похожий на дроби дятла в лесу. Не было неподвижного воздуха - был резкий горячий ветер, несущий запах гари и слабый душок разложения. А ещё был Тёмный, улепётывающий с завидной скоростью. Женщина едва успела заметить, как он нырнул в боковой переулок - недавний противник совсем не походил на смертельно раненого.

Впрочем, и сама Светлая больше не чувствовала смертельного холода. Она поднялась с колен, опираясь на меч... Правда, мечём он больше не был. Несколько секунд Светлая недоумённо смотрела на диковинную железяку у себя в руках; затем что-то сместилось в сознании, женщина поудобнее перехватила штурмовую винтовку М-419 с инфракрасной оптикой - и кинулась в погоню.

Город тонул в сером свете: небо затягивали тучи, к ним уходили столбы чёрного дыма от многочисленных пожаров. Переулок был частично завален обломками рухнувшего здания - Светлая взлетела на эту груду с проворством горной козы, не боясь ни подвернуть ногу, не напороться на многочисленные штыри арматуры, торчащие во все стороны; она чувствовала абсолютную уверенность, словно бегала по заброшенным городским кварталам много лет. Выскочив на бульвар, перепаханный недавними бомбардировками, женщина успела заметить росчерк алой рубашки в дверях одной из высоток. Руки сами взяли оружие на изготовку. Щелчёк предохранителя, линза с перекрестием у правого глаза, сенсор гашетки под пальцем - винтовка загрохотала, забилась прикладом о плечё, покрывая стену вокруг дверного проёма чередой маленьких разрывов; но цель уже скрылась в глубине здания.

Когда Светлая, петляя среди дымящихся воронок, перепрыгивая через обломки стен и обугленные стволы старых вязов, добралась до двери, над крышами с воем пронёсся истребитель, и дымные хвосты ракет уткнулись в торговый центр дальше по улице. Женщина едва успела заскочить внутрь - оглушительный грохот нагнал её на середине разгомленного вестибюля, клубы пыли и песка ворвались через выбитые окна вслед за отголоском ударной волны.

Непривычная, злорадная улыбка тронула губы Светлой - она всё же попала. Брызги свежей крови краснели на дальней стене, изрешечённой пулями. Несколько капель вели мимо обесточенных лифтов, к лестнице. Женщина устремилась наверх, перепрыгивая через две ступени - ей владел охотничий азарт. Она не обратила внимание, когда сзади что-то звякнуло о бетон: металлические сегменты брони рассыпались ржавыми обмылками, держащие их ремешки истончались и лопались. Кожаные одежды облетали хлопьями, обнажая камуфлированную военную форму городской расцветки, без нашивок и знаков различия - только на левой стороне груди желтел кружок с улыбающейся рожицей.

Светлая слышала топот беглеца несколькими этажами выше - однако, даже будучи раненым, Тёмный умудрялся сохранять дистанцию, покрывая пролёт за пролётом с завидной скоростью - пока лестница не кончилась завалом. Убедившись, что через нагромаждение балок и обломков плит не пролезла бы даже такая скользкая тварь, женщина вылетела на этаж, в просторный центральный холл аэровокзала. Сумрак ютился по углам, пылинки лениво кружились в столбах мутного света, падающего через световоды, которые пронизывали несколько верхних этажей.Ряды кресел, груды чемоданов, мёртвое табло "Прибытие\отбытие"...

Внезапно немногие уцелевшие стёкла задребезжали в такт низкому протяжному гулу. Женщина кинулась за ближайшую колонну, подальше от распахнутых дверей с левой стороны зала: там находилось кафе с широкими панорамными окнами, и сейчас массивная тень заслонила вид на город - вибрация от двигателей заставила подпрыгивать подносы и опрокинутые чашки на столиках. Осторожно высунувшись из укрытия, женщина проводила взглядом пузатый силуэт, идущий вдоль здания к дальней части этажа, откуда доносились человеческие голоса. Транспортёр, не истребитель. Возгласы стали громче, и Светлая побежала в ту сторону.

Когда она ворвалась в посадочный терминал номер 3, эвакуационный транспорт уже пристыковался к зданию снаружи, откинув боковую аппарель в своё полутёмное нутро. Люди, битком набившиеся в помещение, с криками шарахнулись от вооружённой женщины. Она быстро их осмотрела - гражданские, разных возрастов и национальностей, чумазые и истощённые, многие ранены. Потом бросила взгляд внутрь транспортёра, куда только начали грузиться первые беженцы...

И снова что-то щёлкнуло в мозгу - Светлая отчётливо поняла, что сейчас произойдёт. Она не столько отпрыгнула, сколько упала назад, резво перекатилась через голову, по мусору и осколкам стекла - в тот самый момент, когда перед транспорта поглотило маленькое белое солнце от прямого попадания по кабине пилотов из противовоздушного гранатомёта. Гул двигателей стих, ему на смену пришли скрежет и треск: всё ещё пристыкованная к терминалу, машина начала крениться на левый борт, выдирая из стены массивную раму стыковочного узла - гражданский аэровокзал не был рассчитан на приём тяжёлых бронированных транспортёров. Прежде, чем повреждённый аппарат окончательно отделился от терминала, не выдержали несущий конструкции: кусок перекрытия с треском просел, пол под ногами перепуганных беженцев превратился в горку, и люди посыпались с высоты пятнадцатого этажа вслед за кувыркающимся, объятым огнём транспортёром.

Светлая с трудом поднялась на ноги, глядя на остатки терминала широкими, изумлёнными глазами. Её сосредоточенность и боевой настрой исчезли, странные мысли

кто стрелял?

бились о своды черепа. Но тут в дальнем углу холла промелкнул знакомый коренастый силуэт, и разум вновь заработал в привычном ритме, отсекая - или хотя бы стараясь отсечь - всё лишнее. Подхватив с пола винтовку, женщина бросилась в погоню через лабиринт служебных помещений, перепрыгивая через столы, опрокинутые фикусы, тела в лужах засохшей крови... Стараясь не думать

кто стрелял? по эвакуаторам запрещено вести огонь!

ни о чём, кроме цели.

Она едва не вылетела через пустое окно очередного рабочего кабинета, зато наконец-то чётко увидела цель. Парой этажей ниже к зданию примыкал надземный переход - Тёмный уже миновал его и сейчас бежал по вертолётной площадке на крыше соседнего дома, держась за плечё; на красной рубашке крови не было видно. Презрительно скривив губы - трусливое ничтожество! - Светлая прильнула к прицелу, задержала дыхание и выстрелила.

...Убедившись, что враг не прикидывается, женщина слезла на крышу перехода - ей не улыбалось прыгать с пятиметровой высоты, но рядом с окном, к счастью, находилась пожарная лестница. Отсюда открывался хороший вид на город... На то, что от него осталось. Вся западная окраина превратилась в огромный остекленевший кратер; скелеты небоскрёбов делового центра устремлялись в хмурое небо, бросая тень на безлюдные улицы и расплющенные, почерневшие, взорванные коробки домов пониже. Светлая старательно смотрела себе под ноги, не желая видеть пропасть бульвара, где горели обломки транспортёра

как это могла быть я, ведь я здесь!..

и темнели бурые кляксы на потрескавшемся асфальте.

Тёмный лежал на животе посреди площадке, аккурат на чёрной букве "Н", где его настигла разрывная пуля. Под телом натекло немало крови, и трудно было понять, где заканчиваются обрывки рубашки и начинается месиво раны. Дурацкая шляпа с пером слетела с головы и валялась неподалёку. Это тело не было на крыше единственным - вокруг в беспорядке лежало множество продолговатых свёртков, закутанных в белые простыни. Светлая прошла среди них, стараясь ни на кого не наступить. Двухсотый груз, который не успели или не смогли вывезти? Сейчас это было не важно - главное, Он мёртв!

Замерев в нескольких шагах от тела, женщина нахмурилась. Глаза обманывают, или воображение чудит? Тёмный был невысок, но не до такой же степени! И куда делась его плотная комплекция? Труп словно усох, сжался по всем параметрам, превратившись в карлика или...

Пронзённое резкой судорогой, тело медленно перевернулось на спину. С юного лица, безусого и чумазого, на Светлую смотрели ясные голубые глаза.

- Ты убила меня. - сказал мальчик; на вид ему было лет 10-12.

- Нет... - прошептала женщина. Винтовка выпала из рук, звучно ударившись о бетон.

- Сначала ты убила моих родителей. - мальчик сел, игнорируя смертельную рану, из-за которой его голос должен был хрипеть и клокотать. - Мы не были ополченцами, мы просто пытались выжить. Они велели мне бежать, прежде, чем ты их убила.

- Прекрати!.. - губы не слушались Светлую, мир вокруг расплывался и таял.

- Я бы, наверное, и так умер - или под обстрелом, или от голода. - ребёнок встал. - Но ты хотела увидеть это, хотела закончить начатое. Ты преследовала меня в руинах, как зверя. Ты меня настигла - у меня не было шансов. Когда я умирал, ты улыбалась. Помнишь?

Свёртки вокруг зашевелились - ткань сползала с них, а содержимое поднималось на ноги.Некоторые из этих людей действительно были военными, убитыми выстрелом в голову - выстрелом разрывной пулей из винтовки с инфракрасной оптикой и с целым "забором" отметок на прикладе. У кого-то не хватало половины головы, у кого-то лицо превратилось в огромную страшную дыру, порой сквозную. Но большинство мертвецов носили повседневную одежду - или то, что от неё осталось после месяцев выживания в полумёртвом, агонизирующем городе. Истощённая девушка с перерезаным горлом. Старик с пробитым черепом. Мужчина с выколотыми глазами и огромной раной на животе. И многие другие - чудовищный парад живых покойников, которые молча смотрели на Светлую.

- Ты помнишь нас? - детский голос Тёмного звенел, как струна, на фоне ледяного сонма - это собравшиеся монотонно повторяли за ним слова. - Или ты давно забыла?

Женщина рухнула на колени - ноги не держали её. В хороводе лиц - бледных, искажённых агонией лиц, которые она, конечно, не забыла бы и на смертном одре, - даже зажмурив глаза до боли, Светлая продолжала видеть мальчишку. Боль и недоумение, немой вопрос "За что?" в его гаснущем взгляде ранили так глубоко, как не могла ранить ни одна пуля. Со странным звуком, лишь отдалённо похожим на рыдание, женщина хваталась за грудь скрюченными пальцами. Ей казалась, что рёбра вот-вот проломятся - ведь внутри была пустота, а снаружи - давящие взгляды мёртвых.

- Ты не солдат. - слаженный хор гремел под серыми небесами, каждое слово придавливало к земле неимоверной тяжестью. - Ты убийца и садист. Слишком трусливая, чтобы лезть в настоящее сражение, ты охотишься за беспомощными людьми там, где нет законов и полиции - посреди войны. На твоих руках кровь, которую время не смоет. Как ты можешь жить после этого? Как смеешь ставить себя и свет в одно предложение?!

Неимоверным усилием Светлая подняла голову. День померк, тьма заволакивала мир; в сгущающихся сумерках голубые глаза мальчишки горели, словно язычки газового пламени. Женщина знала, что это - лишь лживая маска... Но сегодня голосом лжи говорила правда, от которой некуда было укрыться. Взгляд Светлой переметнулся на мужчину слева от Тёмного - некогда упитанный, теперь этот человек был тощ, грязен, его брючный костюм стал лохмотьями. Автоматная очередь превратила всю нижнюю часть тела в кровавое решето.

- А ведь я спасла твоих детей... - чуть слышно прошептала женщина.

Бледное, покрытое синяками лицо дёрнулось - гримасса муки и осуждения медленно уходила с него, пронзительный яростный взгляд помутнел. Через секунду мужчина беззвучно рухнул на смятые простыни, вспомнив вдруг, что мертвецам не положено стоять и разговаривать.

- Ты ещё смеешь оправдываться? - выкрикнул Тёмный. - Посмотри в глаза тем, кого ты замучила до смерти, тварь!

Но Светлая уже обрела нужную опору. Город - со всеми его бесчисленными кварталами, проспектами, парками, пожарищами, серыми тучами, за которыми нет неба, - смялся, словно рисунок на бумаге; и вновь развернулся, но это было уже совсем другое место. Зелёный луг на опушке леса, в лучах закатного солнца, тоже был усеян руинами и обломками, но они не имели ничего общего с войной - то был старый, мрачноватый сиротский приют, разрушенный землетрясением. Рыча сквозь сжатые зубы и напрягаясь изо всех сил, рискуя сорвать спину, Светлая сумела немного приподнять обломок перекрытия, и двое чумазых детей, мальчик с девочкой, выбрались из ловушки. Женщина очень старалась не смотреть на их лица, хранящие знакомые черты.

- И это - твоё оправдание? - Тёмный стоял поодаль, выражая лицом всё презрение Вселенной; он сбросил чужую личину и вернул себе прежнюю внешность, только глупая шляпа куда-то пропала. - Уверен, их отец, умерший в мучениях от твоих рук, сразу почувствовал себя лучше!

Светлая повернулась к противнику, гордо вскинув голову; дети спрятались за её спиной. Военная форма осталась на месте, но в какаие-то моменты казалось, будто сквозь камуфлированную ткань просвечивает металл настоящих рыцарских лат. Нашивка в виде улыбчивой жёлтой рожицы потускнела. Подняв руку, женщина молча поманила Тёмного - нападай! Поединок продолжался.

Она была готова ко многому, уже начиная понимать, как устроено это место. Но всё же не сдержала удивлённого возгласа, когда из тьмы и хаоса возникли смутно знакомые люди - мужчина и женщина, ведущие за руки девочку с задорными русыми косичками. Прогулочным шагом эта троица шла через вереницу сменяющихся пейзажей, которые плавно перетекали один в другой, компактно уместив в себе самые яркие моменты самого счастливого периода жизни: обычная прогулка в первый ясный день после сезона дождей, когда в небе сияет радуга; тёплая радость пробуждения праздничным утром и манящие цветастые коробки с подарками; подъём в прозрачной кабине лифта на вершину Интерстар Билдинг, откуда видно звёзды вместе с солнцем и половину континента...

Неожиданный, непредсказуемый и дьявольски точный удар достиг цели - Светлая содрогулась от внутренней боли, когда косматая ораньжевая вспышка поглотила счастливый мирок, и мужчина с женщиной воспламенились, чернея на глазах.

- Ты повторяешься. - медленно проговорила Светлая, не позволяя себе отвести взгляда. - Меня уже не напугать видом обгорелых трупов. Это был несчастный случай, авиакатастрофа - никто в этом не виноват.

Два силуэта рассыпались чёрными хлопьями и растаяли в воздухе - после взрыва реактора авиалайнера от них, в самом деле, не осталось даже пепла. Девочка - сейчас ей было лет шестнадцать на вид, - опустила руки и обернулась: на её лице не было ни следа горя. Она улыбалась.

- Наша Кэсс не очень тосковала по родителям. - Тёмный материализовался за спиной девочки; их лица, их улыбки были пугающе схожи выражением холодной жестокой радости. - Потом военный психолог скажет: "Она записалась в армию, чтобы мстить всему миру, смерть родителей нанесла ей психическую травму". Но мы с тобой знаем истину, не так ли? Предки только мешали, они были слишком добры и заботливы, слишком высокоморальны - в такой среде невозможно было раскрыть свой истинный потенциал. Но вот помеха исчезла, и девочка смогла себя реализовать.

Светлая посмотрела вниз, на поношенную армейскую форму, которую хозяйка намного чаще пачкала чужой кровью, чем своей.

- Было бы лучше, если бы мать избивала её, а отец насиловал, и у неё был бы повод стать чудовищем?

Она с треском оторвала и отбросила в сторону улыбающуюся жёлтую рожицу, которую девочка пришила ради злой шутки, и которая стала для многих символом бессмысленной, нечеловеческой жестокости. Щека Тёмного дёрнулась, словно противница сумела, наконец, каким-то образом причинить ему боль.

- Этот дурацкий символизм тебе не поможет! - выпалил он.

В мареве несозданного опять стали проступать знакомые картины - убийства и пытки, сражения и трупы, разрушенные города и кляксы взрывов... Но Светлая не позволила затянуть себя обратно. В этой сумбурной схватке - поединке не мечей, но разумов, - она и враг обладали одинаковой силой. Цветная пыль, рабочий материал демиургов, кипела и вихрилась вокруг под напором двух противоположных воль. Во мрак жестокости и злобы, так упорно наводимый Тёмным, Светлая роняла капли иных воспоминаний. Перед её глазами проносились образы больничных палат и операционных - там руки, привыкшие калечить и убивать, спасали чьи-то жизни; ведь два этих таланта близки друг другу, и если ты смог постичь один - освоишь и второй. Вечера, когда ноги роняли обессилевшее тело прямо на кафельный пол, отказываясь служить - но через пару часов снова нужно было браться за работу, ведь поток страждущих никогда не иссякал... Картины накладывались друг на друга, сростались, от их мельтешения начинало подташнивать. Сквозь череду однотипных будней, тяжкого труда и удивлённо-уважительных взглядов коллег ("Вот одержимая, на износ работает!") вновь проступил город в зоне боевых действий - но совсем не тот, который показывал Тёмный. Небольшой городок посреди тропическиз джунглей, бомбардировки и химические атаки, дым от горящих деревень и крики умирающих под влажным зелёным покровом, партизаны и голодающие дети, похожие на маленькие скелетики. И светлокожая женщина-врач, оставшаяся после вывода гумунитарных сил, продолжающая лечить в грязи и безысходности, без медикаментов и даже без чистой воды, каждый день рискуя подхватить пчелиную лихорадку или украсить своей головой очередной деревянный кол у ворот. Местные называли её Тай Кои, "Посланница неба"; а она лишь грустно улыбалась, словно была причастна к безумной жестокости солдат, и каждый спасённый человек был только слабой попыткой искупить содеянное...

- Весьма слабой. - голос Тёмного прорезал пространство, как скальпель; на красивом лице читались гадливость и презрение. - Как, по-твоему, это работает - один спасённый на одного убитого? А что по поводу замученных до смерти? Какой обменный курс у женщин и детей?

Светлая покачала головой. Ей было трудно стоять - почва под ногами то становилась твёрдой, то растекалась туманом. Мир трещал по швам в попытках обрести истину между двумя противополжными взглядами - только существует ли она, эта истина?..

- Ты указываешь на причинённое зло, я - на совершённое добро. Их нельзя сравнивать, они одинаково важны.

- Интересный способ ухода от ответственности. - скривился Тёмный. - Давай тогда вспомним, как закончилось твоё... искупление.

Последнее слово было произнесено таким тоном, каким люди говорят "слизь"; оно буквально отшвырнуло Светлую назад, затянув поле зрения серой пеленой. Которая, впрочем, вскоре подсветилась алым от сокрушительного удара под дых.

- Не вздумай отключиться! - прохрипел чей-то голос. - Мы с тобой ещё не закончили, слышишь?

Женщина с трудом разлепила веки и кое-как сфокусировала взгляд заплывших глаз на человеке перед собой. Мужчина лет сорока, обременённый глубокими морщинами в уголках рта и глаз, он выглядел истощённым, уставшим - и совершенно невменяемым. По его смуглой коже катились бисерины пота; левую щёку, запятнаную старым ожогом, сводил нервный тик; тёмно-каштановые волосы топорщились, как мочалка.

- Ну что, не вспомнила меня? - осведомился мужчина, баюкая в руках биту - гладкое дерево было заляпано кровью. - Ну конечно, куда тебе помнить нас всех - поигралась и забыла... А вот я тебя очень хорошо помню.

Сражаясь с гулом в голове, Светлая изо всех сил заставляла себя не то что думать - хотя бы дышать. Она была привязана к стулу в каком-то холодном, полутёмном помещении - солнечный свет проникал сюда через крохотное окошко под потолком. В хороводе мест, событий, лиц легко было потеряться; но женщина начинала вспоминать.

- Тебе больно, эй? - очередной удар пришёлся в живот, выдавив из тела протяжный хрип. - Надеюсь, что больно. Так же больно, как мне, когда ты убила мою мать и сестру, а потом сделала это! - мучитель сунул ей под нос правый кулак: три пальца между большим и мезинцем были механическими. - Ты-то начала новую жизнь, а я... Я ничего не забыл!

Голос мужчины опасно колебался от почти нормального тона до придушенного, сумасшедшего хрипа; он спрашивал, не интересуясь ответами. А Светлая всё-равно не смогла бы ответить: у неё была раздроблена челюсть, сломано несколько рёбер, вдребезги разбиты коленные чашечки. Судя по всему, присутствовало сотрясение мозга и внутренее кровотечение. Чудовищная, невыносимая боль пронизывала тело, а на границе агонизирующего разума чей-то ехидный голос шептал: "Ты всё это заслужила".

- Ушла на покой, да? - мужчина отстранился, осматривая дело своих рук. В его выпученных, безумных глазах не было даже тени удовлетворения - только ненависть и боль. Он давно уже понял, что никакая месть не восполнит его утрат, не подарит покоя - и от этого ненависть становилась лишь сильнее.

- Не думала, что кто-то сможет тебя найти? - мужчина глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться - можно было представить, как ему приходилось сдерживать себя год за годом, чтобы достичь цели. - Знаешь, я видел других - тех, кого ты "пощадила". Почти все спились, кто-то сошёл с ума, кто-то покончил с собой. - безо всякого перехода он сорвался на крик, брызжа слюной в лицо своей пленницы. - Даже если я убью тебя тысячу раз, это не искупит того, что ты сделала! - вдох-выдох; холодная целеустремлённость боролась с безумием, и это выглядело очень страшно. - Но мне, как видишь, удалось. Через все имена, которые ты сменила, через все адреса, через долбаные джунгли, где ты якобы умерла. Я нашёл бы тебя даже на том свете, если бы понадобилось! Небось, думаешь, как несправедливо жизнь с тобой обошлась, да?

Светлая молчала. Она годами сторонилась общения и задушевных разговоров, неся в одиночестве своё тяжкое бремя. Но с этим несчастным человеком она очень хотела бы поговорить. Она рассказала бы, что прекрасно помнит и его, и его семью, и каждую свою жертву. Поведеле бы, как одним утром, проснувшись после тяжкого ночного кошмара, вдруг всё поняла и прочувствовала; как корчилась и рыдала на полу, раздавленная осознанием собственных чудовищных поступков и их абсолютной непоправимости. Она бы открыла, что на самом деле давно ждала вот такого привета из прошлого. Рассказала бы о своей работе врачом, о многолетних попытках если не искупить вину, то хотя бы восстановить некий воображаемый баланс, компенсировать причинённый вред.

Но, даже полумёртвая от боли, Светлая прекрасно понимала - всё бесполезно. Тёмный привёл свой самый неотразимый аргумент - человека, которому плевать на любые доводы и уговоры. Что ему слова, если перед глазами много лет стоит зрелище убитых родных? Такой человек похож на зомби - внутри он уже немножко мёртв, и ничто, кроме смерти, не остановит его. Кажется, на этот раз Тёмный победил.

Или нет?..

С неимоверным трудом женщина подняла чугунную голову - и каким-то чудом выговорила:

- Нравиться... п-причинять боль, да?

- Что?! Ах ты сука! - голос мужчины сорвался на пронзительный визг, безумие стёрло с лица последние остатки человечности. Замахнувшись, он нанёс сокрушительный удар, который должен был раскидать по всему подвалу содержимое головы Светлой. Она не почувствовала ничего - тяжёлая бита взорвалась ворохом щепок в миллиметре от виска и осыпалась безвредной рыжей пылью.

Женщина медленно поднялась - прочные верёвки лопались, не в силах её удержать. В этом странном мире законы физики являлись лишь отражением иных, более глубоких констант, и разум уверенно властвовал над материей.

- Я говорю с тобой. - Светлая ударила без замаха - переломы больше не беспокоили её, и зубы были на месте. Удар сорвал с противника личину, смял её и разметал клочьями, словно крашеный картон, обнажив подлинное лицо Тёмного. - Ты много рассказал о том, какой я монстр, как люблю и всегда любила убивать. Я пытала, я наслаждалась, я, я, я! - ещё удар - звук был мерзким, чавкающим, словно костяшки врезались не в щёку, а в жидкую грязь. - Но на самом деле! Монстр! Это! Ты!

Последние слова женщина уже выкрикивала в перекошенное лицо, нанося удар за ударом - то, что начиналось как дуэль, потом стало погоней, а после перешло в битву рассудков и воспоминаний, под конец превратилось в обычную драку. Или, скорее, избиение. Тёмный был явно крепче и сильнее противницы, но все его попытки защититься напоминали сопротивление студня молотку. И чёрные брызги летели в разные стороны.

- Это ты радовался смерти родителей! - кричала Светлая, нанося удары с такой силой, что кулаки входили в плоть - и пробивали её насквозь. - Это ты убил всех тех людей! Это ты наслаждался страданиями и безнаказанностью! Ты свёл с ума бедолагу, что пришёл за мной - а ведь я всего лишь пыталась исправить причинённое тобой зло! И после этого ты, трусливое ничтожество, обвинил меня в преступлениях, которые сам совершил!

Что-то было не так в её словах; из самой глубины памяти

он и я

шло понимание, что это неправда - как не были правдой слова Тёмного. Нечто витало в воздухе между двумя врагами, двумя антиподами; нечто глубокое, сокровенное, истинное

вместе

силилось вырваться на поверхность - но пока не могло.

Женщина медленно опустила руки, по локоть вымазанные в липкой чёрной субстанции. Вокруг снова была шахматная арена под куполом мёртвого света. Это место не рождало никакого отклика в памяти, но почему-то оно было очень важным - как альфа и омега, начало и конец. У Тёмного больше не было тела - он превратился в аморфную желеобразную массу цвета угля, которая слабо шевелилась на камнях, пытаясь собрать свои ошмётки воедино.

- Умная девочка... - пробулькало это, хотя не имело даже подобия рта.

Минутный гнев прошёл - Светлая в задумчивости присела перед лужей пузырящейся, дурно пахнущей мерзости.

- Да это всё был я! Я! И мне удалось бы намного больше, если бы ты вдруг не выползла из своей норы! Ну и что ты теперь будешь делать? - злорадный голос, не мужской и не женский, сопровождался рябью на маслянистой поверхности. - Тебе не размазать меня ещё сильнее, не испарить, не сжечь! Такую вещь, как я, невозможно уничтожить!

- Ты тоже не смог бы меня убить. - проговорила Светлая - ей казалось, она балансирует на грани, в шаге от окончательного понимания. - Вся эта схватка - она ведь была не для того, чтобы выяснить, кто из нас сильнее, или кто больше прав? - женщина коснулась чёрной жижи - пальцы пронзила ледяная боль, но Светлая даже не поморщилась. - Скажи, кто ты?

- Я - свобода! - странно было слышать гордость в бесполом голосе аморфного сгустка. - Свобода убивать, свобода ненавидеть, свобода причинять боль! Ах, как ужасно звучит, не правда ли? Нас учат с самого долбаного рождения вещам, которые нельзя делать - потому что это аморально, грешно, вредит обществу, да что угодно! Нам вбивают клинья в мозг, загоняют мысли в клетку, а потом лицемерно говорят: "Будь собой"! Вот оно, истинное "я" любого человека, прямо перед тобой - без лицемерия, шаблонов и навязанных идей! Нравится?

Бурлящая жижа потянулась вверх, понемногу обретая очертания человеческой фигуры. Боль усилилась, ледяные иглы пронзали плоть, живая кислота сжигала кожу; Тёмный не принимал компромиссов, он привык воевать со всем миром - яростный, подлый, по-звериному жестокий... И несчастный. Какой бы отвратительной и кошмарной не казалась его сущность, он действительно был воплощением свободы, эгоистичным источником всех желаний и стремлений, тем хаосом, без которого невозможен порядок.

И Светлая поняла, что нужно делать. Всё её естество, вся природа противилась этому - но она заставила себя протянуть руки, обнимая бурлящий сгусток чёрных мыслей, плохих