Сандра Браун Любовь взаймы 5 страница

– Нет! – воскликнула она, искренне пораженная вопросом. – Должно быть, им больше не о чем сплетничать, раз я для них представляю такой интерес.

– Ну, Лаки же женился.

Она рассмеялась по-настоящему.

– Да, он давал повод для сплетен, правда?

– Так ты не просила доктора кое-где подтянуть морщинки?

– Нет, – едко возразила она. – Он только пригладил один шрам вот здесь. – Она провела невидимую линию вдоль корней волос. – Сюда вонзился осколок стекла.

Неосторожное напоминание об аварии положило конец их легкому диалогу. Чейз собрался было одним глотком прикончить содержимое своего бокала, но, вспомнив принятое вчера ночью решение, передумал, поставил его на коврик и поднялся.

– Ну, не буду тебя больше отвлекать от работы. Я не хотел тебе мешать.

– Тебе не обязательно уходить. – Разогнув длинные стройные ноги, она тоже встала. – У меня нет жесткой необходимости закончить работу к сроку…

Чейз взглянул поверх ее головы в стеклянную стену.

– Погода совсем испортилась. Теперь, когда я сделал то, для чего приехал, мне нужно отправляться обратно в город.

– Гм. Да, кстати, те клиенты, которые были у меня в гостях в тот печальный вечер, сегодня звонили и спрашивали о тебе. Они все еще хотят приобрести здесь недвижимость.

– Так ты не лишилась контракта по моей вине?

– Похоже, что так.

– Хорошо.

– У тебя есть планы по поводу обеда?

Чейз уже направился к двери, вопрос заставил его обернуться.

– Обеда?

– Обеда. Вечером. Или у тебя другие планы?

– В общем, нет.

– Чили или сардины?

Он криво усмехнулся:

– Что-то в этом роде.

– Как насчет бифштекса? – Марси описала руками круг. – Примерно такого вот размера. И такой толщины. – Ее указательный и большой пальцы раздвинулись на ширину в полтора дюйма. – Средне прожаренный…

Обед с Марси… Вообще обед с женщиной… Почему-то это казалось ему гораздо более интимным общением, чем выпить несколько рюмок и затем забраться в постель, – что и было его единственным контактом с женщинами с тех пор, как он потерял Таню. Не надо было ни о чем задумываться. Никаких бесед. И уж, во всяком случае, – никаких обязательств!

Обед же, напротив, требовал участия его разума, личностного общения и соблюдения светских приличий. Например, смотреть ей в глаза, когда говоришь, да и придется что-то прежде всего говорить… Он не был уверен, что готов к этому.

Но это же всего лишь Гусенок, в конце концов! Черт, он знает ее с тех пор, как ему было пять лет. В последние несколько дней она была ему хорошим другом. Очевидно, она защищала его интересы в течение какого-то времени, потому что оградила его от хлопот, помогла избавиться от того дома, что он купил для Тани. И нельзя сбросить со счета то, как учтива была она с Таней и как Таня любила и уважала ее.

Разве он не может оказать ей эту единственную любезность?

– Поджарь бифштекс с кровью, и на этом договоримся.

Она широко улыбнулась, и улыбка сделала ее лицо… как это выразилась его мать? Ах да, лучистым…

Без малейшего стеснения Марси извинилась и пошла переодеться во что-нибудь более удобное. Затем вышла из одной из спален наверху, одетая в хлопчатобумажный спортивный костюм и те же тапочки. За ухом больше не было карандаша, а контактные линзы она сменила на очки.

Когда бифштексы уже шипели на домашнем гриле, Марси озадачила Чейза приготовлением зеленого салата, пока сама приглядывала за картошкой, запекающейся в микроволновой печи.

Спросив, предпочитает ли он официальную или, напротив, неофициальную обстановку, и получив ответ: «Неофициальную», она накрыла стол на стойке бара, а не на столе в столовой. Через несколько минут они сидели и поглощали простую, но восхитительно вкусную пищу.

– Боюсь, у меня нет десерта, – сказала она, убирая его пустую тарелку, – но вон там на полке стоит банка, в которой припрятано шоколадное печенье.

Зазвонил телефон, и Марси заспешила вниз, к аппарату. По дороге она заметила Чейзу:

– Вы должны быть польщены, мистер Тайлер: я не всякого угощаю своим шоколадным печеньем… Алло?

Она улыбалась Чейзу, поднося трубку к уху. Но он увидел, как эта улыбка померкла через несколько же секунд после начала разговора. Она быстро повернулась к нему спиной. Бросив салфетку на стол, он вскочил со стула и тремя прыжками пересек комнату.

Прежде чем он успел отобрать у нее трубку, она обеими руками швырнула ее обратно на рычаг, а потом навалилась на нее, как будто хотела прижать крышку мусорного бака, наполненного чем-то отвратительным.

Марси стояла, отвернувшись и опустив голову, вероятно, от смущения. Она отнюдь не так легко относилась ко всему этому, как пыталась его уверить. Она была явно расстроена, в лице не осталось ни кровинки.

– Это он?

– Да.

– Все то же?

– Не совсем. – Кровь вернулась к ее лицу, разлившись по щекам розовой волной. – На этот раз, вместо того чтобы рассказывать, что бы он хотел со мной сделать, он… э… говорил, что бы он хотел от меня… для своего удовольствия.

– Чертов извращенец!

Чейза и его брата воспитали в уважении к женщине. Родители вкладывали в них рыцарское благородство и ответственность в сексуальных отношениях. Даже во время самых больших пьянок Чейз соблюдал осторожность и, ложась в постель с женщиной, принимал необходимые меры. Он никогда не пытался силой овладеть женщиной, которой не нравился и которая не хотела ложиться с ним. В дни холостяцкой юности они с Лаки переспали со множеством женщин, но всегда только с теми, кто соглашался на это. Отец учил их, что если дама говорит «нет», то это и значит: нет. Джентльмен никогда не навязывает себя даме, ни при каких обстоятельствах.

Для Чейза телефонная порнография была именно таким навязыванием, и то, что Марси подвергалась этому насилию, приводило его в ярость. Одно дело – постельные разговоры, когда вы шепчете на ухо любовнице разные словечки, что только усиливает ее сексуальное наслаждение… Другое дело – услышать те же слова по телефону от незнакомца… В этом было нечто зловещее и пугающее. И не вина Марси, что она побледнела от беспокойства и отвращения.

– И эту дрянь ты вынуждена выслушивать? – спросил он Марси. Она кивнула и отвернулась, пошла к кухне. Он поймал ее за руку и повернул к себе. – Как долго?

– Несколько месяцев, – ответила она тихо.

– Ты не должна мириться с этим. Смени номер телефона. Пусть Пэт установит на твоем телефоне определитель номера.

Он так увлекся своими доводами, что не сразу заметил, что все еще держит ее за руку и что притянул ее к себе так близко, что их тела соприкасаются. Он немедленно отпустил ее и шагнул назад.

Чейз покашлял, как бы прочищая горло, и попытался придать голосу некоторую авторитарность.

– Э, я думаю, тебе следует что-то предпринять.

Марси вернулась к бару и стала вытирать тарелки.

– Я думала, через некоторое время, если я буду просто бросать трубку, ему надоест и он перестанет звонить.

– По-видимому, ты ошиблась.

– По-видимому, ошиблась. – Она поставила стопку грязных тарелок в мойку и открыла кран с горячей водой. – Ты так и не попробовал печенье. Угощайся.

– Не хочу никакого печенья, – раздраженно ответил он. Чейз сам не смог бы объяснить почему, но он сердился на нее за то, что она так беспечно отмахивается от своего телефонного собеседника.

– Тогда почему бы тебе не сварить кофе, пока я загружу эти тарелки в мойку? – предложила она. – Кофе у меня над холодильником, кофемолка – вон там…

Марси кивнула на угол шкафчика. Чейз понял подтекст этого предложения – закончить разговор о телефонных звонках. Очевидно, она не хотела больше говорить о них. Возможно, она была слишком напугана или слишком смущена, или, черт побери, ей нравилось слушать всю эту дрянь по телефону.

В конце концов, эта женщина жила одна, и у нее не было дружка. По крайней мере, он ничего не слыхивал о нем, да и здесь, у нее в доме, не видел никаких свидетельств его присутствия. Единственный мужчина, упомянутый ею, это ее бывший жених из Хьюстона. Может быть, этот телефонный хулиган давал ей возможность как-то заводиться, ничем не связывая себя? Если это так, то какого дьявола он, Чейз, волнуется?

Он поставил кофе. Напиток сварился как раз к тому времени, как Марси закончила мыть тарелки. Поставив на поднос чашки с кофе и тарелку с печеньем, она попросила отнести его в комнату. Они заняли свои места у огня, в который Чейз подбросил еще поленьев. Потом съел пару печений и запил их кофе.

– Как дела у «Тайлер Дриллинг»?

Он взглянул на нее.

– Ты сметливая деловая женщина, Марси. Возможно, финансовый климат в этом городе ты знаешь лучше, чем кто-либо другой. Это что – тактичный способ узнать у меня, сколько мы еще продержимся до объявления банкротства?

– Я не хотела ничего выпытывать, правда.

– Неважно, – ответил он, пожав плечами с философским видом. – Слишком поздно быть гордым. Очень скоро наш финансовый статус станет предметом публичного обсуждения.

– Настолько серьезно?

– Боюсь, что да. – Он уставился в огонь и задумчиво сунул в рот еще одно печенье. – У нас нет новых контрактов. Банк потерял терпение и требует вернуть деньги, взятые много лет назад, когда рынок впервые ухудшился. Они проявили щедрость и долго ждали, но теперь наше время истекло. Лаки сделал все возможное, от меня же ему не было никакой помощи, – добавил он с горечью. – Пару лет тому назад мы попытались придумать способ заняться чем-нибудь еще, пока нефтяной бизнес не поднимется, но так и не придумали ничего реального. Потом умерла Таня и… – Он снова пожал плечами. Остальное не нуждалось в пояснениях.

– Чейз. – Он поднял голову и взглянул на нее. Она водила пальцем по краю кофейной чашки. Почувствовав его взгляд, подняла на него глаза. – Позволь мне вложить деньги в вашу компанию.

Несколько мгновений он непонимающе смотрел на нее, а затем хрипло и безрадостно рассмеялся.

– А я-то думал, что ты хитрая деловая женщина. Зачем тебе делать такую вопиющую глупость?

– Потому что я верю в тебя и в Лаки. Вы изобретательны, умны и старательны. В конце концов вы придумаете что-нибудь для возрождения своего дела. И тогда я получу прибыль на свои вложения.

Прежде чем она закончила, Чейз уже непреклонно качал головой.

– Я не могу позволить тебе сделать это, Марси. Это будет похоже на милостыню, а мы еще не пали так низко. На этом этапе мы еще способны сохранять остатки гордости. Кроме того, если бы нам нужен был партнер, мы давно бы уже обдумали это. У нас были предложения, но мы их всегда отклоняли. Мой дед начал дело во время подъема тридцатых годов. Отец продолжил его. Мы – третье поколение. «Тайлер Дриллинг» – это семейное предприятие, и мы собираемся сохранить его таковым.

– Понимаю, – тихо сказала Марси.

– Я ценю твое предложение, но просто не могу принять его.

– Есть один выход. – Она твердо посмотрела ему в глаза. – Ты мог бы жениться на мне.

Лаки опустил трубку на рычаг и сказал жене:

– Он все еще не отвечает.

Стоя в дверях, соединяющих спальню с ванной комнатой, Девон попыталась успокоить его:

– Это не значит, что он опять исчез.

– Но это может означать, что он где-то опять ударился в загул.

– Необязательно.

– Необязательно, но возможно.

– Ты не очень-то доверяешь своему брату, – мягко упрекнула она его.

– Ну, назови мне хоть один его поступок за последние два года, который мог бы внушить мне доверие к нему.

Девон повернулась на босых пятках и зашлепала в ванную, закрыв за собой дверь так стремительно, что чуть не прищемила подол пеньюара.

Рассерженный Лаки ринулся за ней и распахнул дверь. Он обнаружил ее спокойно сидящей за туалетным столиком и неторопливо расчесывающей щеткой густые темно-рыжие волосы. При виде ее красоты гнев его потух.

Она умела искусно разжигать его и успокаивать и делала то и другое быстро и эффективно. Перемены в ее настроении всегда были неожиданными. Такая спонтанность делала его жизнь интересной и была одной из причин, заставивших его влюбиться. Непредсказуемость Девон соответствовала его собственному легковесному характеру.

Он был без ума от нее, но терпеть не мог, когда она бывала права. В данный момент так оно и случилось.

– Я не должен был так говорить, да?

– Гм, – ответила она. Это в ней тоже нравилось ему – она никогда не торжествовала победу, когда оказывалась права. – Но он все-таки вернулся домой, Лаки.

– По принуждению.

– Должно быть, ему это было нелегко.

– Не похоже, чтобы он поджал хвост.

– Разве? Думаю, что все его ворчание имело целью скрыть, как он смущен, и показать, как он рад тому, что дома, среди любящих его людей.

– Может быть, – согласился Лаки.

– Он пришел сегодня в кон гору и поинтересовался делами.

– Что, возможно, было лишь показным маневром.

– Возможно, но я так не думаю. – Она отложила щетку и открыла баночку с ночным кремом. Вытянув руку, начала втирать душистый крем. – Думаю, мы должны толковать поступки Чейза в лучшую сторону. Может быть, он наконец начал исцеляться.

– Надеюсь, что так.

Лаки отобрал у нее баночку, набрал немного крема на пальцы и начал намазывать там, где она остановилась. Он спустил с ее плеч пеньюар, сбросил бретельки ночной сорочки и втирал крем в кожу, настолько гладкую, что она не нуждалась ни в каком дополнительном снадобье.

– Его возвращение приободрило Лори. Одно это заставляет меня радоваться, что он вернулся. – Девон наклонила голову и отодвинула волосы, чтобы он мог смазать шею.

– Но мама не знает, что он сегодня где-то загулял.

– Ты этого тоже не знаешь. Он может быть где угодно.

– Не слишком приятная ночь для прогулок на машине.

– Даже если он где-то загулял, он уже взрослый и отвечает только перед самим собой. – Она посмотрела на него снизу вверх сквозь ресницы, обращаясь-к его отражению в зеркале. – Так же, как и ты раньше.

– Хм, – проворчал он.

Внимание Лаки отвлекло соблазнительное отражение жены в зеркале. Ночная рубашка соскользнула и держалась на кончиках грудей. Одно движение его руки – и сорочка оказалась на коленях, полностью обнажив грудь.

Его руки обняли ее и начали ласкать. Он видел в зеркале, как они гладят, поднимают и мнут ее грудь, как она меняет форму под его прикосновениями. Когда он ощутил действие своих прикосновений, его собственные вены набухли от желания.

– Что сказал сегодня доктор? – спросил он нежно.

– Мы с младенцем чувствуем себя хорошо, – ответила она, и ее губы изогнулись в чудесной улыбке мадонны. – У меня ровно пять месяцев.

– Сколько, по-твоему, мы можем держать это в секрете? – Его руки гладили выпуклый изгиб ее живота.

– Не так уж долго. Если бы Лори не была так занята Чейзом, она могла бы заметить мою располневшую талию.

– Они с Сейдж страшно рассердятся, что мы не сказали им сразу, как только обнаружили.

– Вероятно. Но я все же считаю, что так лучше. На тот случай, если что-нибудь случится.

– Пока, слава богу, ничего не случилось. – Он наклонил голову и поцеловал ее в плечо.

– Думаю, Лори не пережила бы потерю еще одного внука. Лучше было не рассказывать ей, что я жду ребенка, пока не прошли первые, опасные месяцы.

– Но теперь ты уже на шестом, и доктор не ожидает каких-либо осложнений. – Он поймал ее взгляд в зеркале и улыбнулся, в то время как его рука обследовала нижнюю часть ее тела. – Я хочу объявить миру, что собираюсь стать отцом.

– Подумай вот о чем, Лаки, – сказала она, и ее улыбка постепенно исчезла. – Теперь, когда Чейз дома, нам, возможно, следует отложить это объявление еще на некоторое время.

– Хм. – Он сдвинул брови. – Я понимаю, что ты имеешь в виду. Ему будет нелегко узнать, что у нас будет первый продолжатель рода Тайлеров.

Взяв его за руку, Девон поцеловала ладонь.

– Ты знаешь, как я хочу нашего ребенка. Но мое счастье меркнет каждый раз, как я думаю о ребенке, погибшем вместе с Таней.

– Не думай об этом, – прошептал Лаки.

Он поднял ее, повернул к себе лицом и, целуя, снял пеньюар. Переступив через плавки, притянул ее к себе, дав почувствовать силу своей эрекции. Ее вздох коснулся его губ, и она предложила не терять больше времени и отнести ее в постель.

Они вместе опустились на кровать. Он раскрыл ее бедра и поцеловал туда, ощущая вкус влаги на кончике языка. Затем поцелуями покрыл ее тело снизу вверх, задерживаясь на небольшом холмике живота, слегка втягивая в рот кончики ее грудей, потемневшие и разбухшие во время беременности. Наконец он достиг ее жаркого рта, погрузил язык в его глубину и одновременно вонзил в нее свой член.

Супружество не заглушило их физическую тягу друг к другу. Страсть была даже более пылкой, чем раньше. Несколько минут они оба лежали, обессиленные и удовлетворенные.

Прижав ее к себе, Лаки нежно гладил ту часть ее тела, где, как в гнездышке, лежал его ребенок. Он прошептал:

– Зная о том, что он потерял, как могу я винить Чейза за то, что он делает или не делает?

– Ты и не можешь, – ответила она, похлопывая его руку. – Ты можешь только быть терпеливым, пока он не излечит боль своего сердца.

– Если это возможно. – Его слова звучали не слишком оптимистично.

Девон шевельнулась и произнесла с тем упрямством в голосе, которое он так любил в ней:

– О, я должна верить, что возможно.

Чейз наконец обрел дар речи. Его изумленный взгляд не отрывался от лица хозяйки.

– Что?

– Ты хочешь, чтобы я повторила? – спросила Марси. – Хорошо. Я сказала, что ты можешь спасти свое дело и сохранить его семейным, если женишься на мне. Потому что тогда все, что у меня есть, будет твоим. Он положил недоеденное печенье на тарелку, стряхнул с пальцев крошки и встал. Быстро взял пальто, натянул его и зашагал к выходу.

– Ты не считаешь, что предложение заслуживает некоторого обсуждения? – спросила Марси, идя за ним.

– Нет.

Она догнала его прежде, чем он открыл входную дверь, загородив ее своим стройным телом.

– Чейз, пожалуйста! Если у меня хватило смелости сделать это предложение, то самое малое, что ты мог бы сделать, это проявить достаточную смелость, чтобы поговорить о нем.

– Зачем терять попусту твое и мое время?

– Мне не кажется, что обсуждение моего будущего – это напрасная трата времени.

Он хлопнул парой замшевых перчаток по ладони, пытаясь понять, как убраться отсюда, не оскорбив ее чувств.

– Марси, я не знаю, что заставило тебя произнести такую невероятную вещь. Не могу себе представить, что у тебя на уме. Мне бы хотелось думать, что ты шутишь.

– Это не шутка. Это серьезно.

– Тогда ты не оставляешь мне иного выхода, как ответить: спасибо, нет.

– Даже не обсудив?

– Нечего обсуждать. Эта идея не заслуживает никакого обсуждения.

– Не согласна. Я не предлагаю первому попавшемуся мужчине жениться на мне, подчиняясь минутной прихоти. Если бы я не считала эту идею осуществимой, я бы и не заикнулась о ней.

– Эта идея неосуществима.

– Почему?

– Черт побери, – пробормотал он в отчаянии. – Ты вынуждаешь меня быть недобрым.

– Если у тебя есть возражения, не бойся оскорбить мои чувства. Вчера я сказала тебе, что хорошо защищена от оскорблений. Они просто отскакивают от меня.

– Ладно, – сказал он, переминаясь с ноги на ногу, но не отрывая от нее взгляда. – Я буду откровенен. Я не хочу снова жениться. Никогда.

– Почему?

– Потому, что у меня уже была жена. У меня был ребенок. Я потерял их. Никто не может занять место Тани. И помимо всего этого, я не люблю тебя.

– Я не могу даже надеяться занять Танино место, во всяком случае, я бы этого и не хотела. Мы совершенно разные люди. Я никогда и не воображала, что ты меня любишь, Чейз. Люди женятся по самым разным причинам, думаю, любовь среди них – на последнем месте…

Он уставился на нее, пораженный.

– Какого же черта ты этого хочешь? Зная, что я тебя не люблю, что я все еще люблю свою жену, почему ты делаешь мне такое предложение?

– Потому, что ты за последние два дня множество раз напомнил мне, что я – старая дева. Даже в наше время и в наш век, независимо от того, насколько прогрессивно мы мыслим, если ты не замужем, ты – белая ворона. Люди идут по жизни парами. Это все еще мир пар. Я устала от одиночества.

– Твое объяснение неубедительно, Марси. Ты мне рассказала вчера, что почти вышла замуж, но в последнюю минуту передумала, потому что не любила парня.

– Это правда. Но это случилось несколько лет назад. Мне еще не было тридцати.

– Поэтому?

– А сейчас мне тридцать пять. Тридцатипятилетняя одиночка, если она разведенная или вдова, не такая уж редкость. Даже тридцатипятилетний холостяк не привлекает особого внимания. Но женщина, все еще незамужняя в тридцать пять лет, – старая дева, особенно если она живет одна и редко бывает на людях… – Она опустила глаза и мягко добавила: – Особенно если она зовется Гусенок Джонс…

Чейз пробормотал про себя ругательство. Он пожалел, что когда-то прозвал ее так. Теперь он мог возразить, что прозвище больше не подходит ей, но она подумает, будто он просто жалеет ее.

– Знаю, что я – не сногсшибательная красавица, Чейз. Моя фигура – тоже не предел мечтаний. Но я могу дать тебе то, в чем ты нуждаешься больше всего.

– Деньги? – уколол он.

– Дружеское общение.

– Заведи собаку.

– У меня на них аллергия. Кроме того, мы говорим о том, что необходимо тебе, а не мне, – сказала она. – Мы ведь друзья, не так ли? Мы всегда ладили. Мне кажется, из нас получится хорошая команда.

– Если ты хочешь быть членом команды, вступи в лигу любителей боулинга.

Его сарказм не обескуражил Марси.

– Ты странствуешь уже полтора года, и, хотя ты этого и не признаешь, мне кажется, тебе до смерти надоело жигь отшельником. Я могу дать тебе стабильность. У меня есть дом, – сказала она и развела руки в стороны, как бы обнимая свой дом, свое просторное жилище. – Я люблю его, но было бы намного лучше делить его с кем-нибудь.

– Возьми кого-нибудь на квартиру.

– Я и пытаюсь.

– Я имел в виду другую женщину.

– Я бы не вынесла жизни с другой женщиной. – Она рассмеялась, но в ее смехе не было юмора. – Кроме того, один бог знает, что скажут обо мне сплетницы в Милтон-Пойнте, если здесь поселится другая женщина.

Он признал, что она права. Вообще говоря, люди ограниченны и всегда ищут чего-нибудь скандального, даже там, где его нет. Но это проблемы Марси, и не ему их решать.

Все же его рыцарские чувства требовали отказать ей помягче. Он уважал ее за одну только отвагу, которая потребовалась ей для обсуждения с ним вопроса о замужестве. Должно быть, это было не так-то легко. Ей пришлось проглотить немало гордости.

– Послушай, Марси…

– Ты собираешься сказать «нет», не так ли?

Он с шумом выдохнул воздух.

– Да, я собираюсь сказать «нет».

Она опустила голову, но почти сразу подняла ее. В ее глазах был вызов.

– Подумай, Чейз.

– Не о чем думать.

– О «Тайлер Дриллинг».

Он упер руки в бока и наклонился к ней.

– Ты что, не понимаешь, что делаешь? Ты пытаешься купить себе мужа!

– Если меня это не волнует, почему это беспокоит тебя? У меня куча денег, больше, чем нужно. Что мне с ними делать? Кому я их оставлю? Что хорошего в том, чтобы много работать и добиваться успеха, если я не могу поделиться прибылью с кем-нибудь, кто в этом нуждается?

Лихорадочно натягивая перчатки, он сказал:

– Тебе не надо долго искать, чтобы найти кого-нибудь. Уверен, что существует множество мужчин поблизости, которые будут счастливы заполучить тебя и твои деньги.

Она положила ладонь на его локоть.

– Ты действительно думаешь, что в этом все дело? Ты полагаешь, я жила бы с тобой под одной крышей, если бы ты согласился пойти ко мне на содержание? Ни за что в жизни, Чейз Тайлер! Я знаю, ты будешь продолжать работать так же много, как всегда. Я не пытаюсь отнять у тебя мужество или гордость. Я не хочу быть мужчиной в доме. Если бы я этого хотела, я бы оставила все как есть.

Ее голос смягчился.

– Я не хочу состариться в одиночестве, Чейз. Думаю, что и ты не хочешь. И раз уж ты не можешь жениться по любви, то с тем же успехом можешь жениться ради денег.

Несколько мгновений он пристально смотрел в ее серьезное лицо, потом покачал головой:

– Я не подхожу тебе, Марси.

– Подходишь. Ты как раз тот человек, который мне нужен.

– Я… Сломленный? Побежденный? Со скверным характером? Тоскующий вдовец? Зачем я тебе? Я сделаю тебя несчастной…

– Ты не сделал меня несчастной сегодня вечером. Мне было хорошо с тобой.

Она просто не давала ему возможности с честью выйти из положения. Единственное, что ему теперь оставалось, – это резко сказать «нет» и убраться.

– Извини, Марси. Ответ – «нет».

Он рывком распахнул дверь и вышел в пургу. После нескольких часов бездействия мотор заводился, как никогда, неохотно. Наконец он ожил и запыхтел по дороге к дому.

Квартира была темной и холодной.

Чейз разделся, почистил зубы, принял обезболивающую таблетку и залез в ледяную постель.

– Гусенок Джонс!.. – пробормотал он, взбивая кулаком подушку, и подумал: «Ничего более сумасшедшего не слыхал… Смехотворная идея…»

Тогда почему же он не помирает со смеху?

Брат пришел к нему на квартиру, когда уже почти совсем рассвело.

– Эй, привет. Ты в порядке?

– А почему я должен быть не в порядке? – сердито ответил Чейз.

– Так просто. Я только хотел узнать, как чувствуют себя сегодня утром твои ребра?

– Лучше. Хочешь зайти?

– Спасибо.

Лаки вошел. Чейз закрыл дверь. Как ни притворялся Лаки, Чейз чувствовал, что брат его пристально изучает. Из упрямства Чейз не захотел облегчить ему задачу. После продолжительного молчания Лаки наконец перешел к сути своего раннего визита:

– Вчера ночью я несколько раз звонил, но так и не дозвонился.

– Проверяешь меня?

Лаки выглядел опечаленным.

– Меня не было дома.

– Это-то я понял.

– Я обедал не дома.

– Ах, обедал…

Чейзу быстро надоело их хождение вокруг да около.

– Почему бы тебе не спросить прямо, Лаки?

– Ладно, где же ты, черт возьми, был?

– У Марси.

– У Марси?

– Я поехал, чтобы возместить ей больничный счет, и она пригласила меня остаться на ужин.

– Если это все, то почему ты мне просто не сказал об этом?

– Потому, что это не твое дело!

– Мы беспокоились, не найдя тебя дома вчера вечером.

– Мне не нужен надсмотрщик!

– О, неужели?

Они уже орали друг на друга. У каждого из братьев характер был одинаково вспыльчивый. Орать друг на друга было для них не в новинку. Правда, и мирились они так же быстро, как ссорились.

Чейз, хихикая, покачал головой:

– Возможно, мне действительно нужен надсмотрщик.

– Возможно, и был нужен. Теперь уже нет.

– Садись.

Лаки опустился на стул напротив брата и тотчас же направил разговор на их общую заботу:

– Как прошла твоя встреча в банке вчера?

– Джордж Янг – сукин сын.

– Ты только сейчас начал это понимать? – спросил Лаки.

– Я не виню его или банк за то, что они хотят получить назад свои деньги. Я не могу вынести это выражение сочувствия на его ханжеской роже. Мне кажется, что он получает удовольствие от наших трудностей.

– Понимаю, что ты имеешь в виду. Он напускает на себя этакий соболезнующий вид. «О, как мне жаль», – а сам смеется исподтишка.

– Знаешь, что мне хочется сделать? – сказал Чейз, наклоняясь вперед и охватив руками колени. – Я бы хотел взять большую коробку с наличными, с полной суммой долга, и бухнуть ее к нему на стол.

– Черт, я бы тоже хотел. – Лаки уныло облизнулся. – Когда рак свистнет, да?

Чейз нервно постучал кончиками пальцев одной руки о другую.

– Ты вчера сказал, что только чудо вытащит нас из этой ловушки.

– Нечто прямо с небес…

– Ну, э-э… – Он прокашлялся. – А что, если бы ангел милосердия был похож на, э… Марси Джонс?

Лаки ничего не ответил. В конце концов Чейз поднял неуверенный взгляд на брата.

– Ты меня слышишь?

– Слышу. Что это значит?

– Послушай, ты не хочешь кофе? – Чейз приподнялся на стуле.

– Нет.

Он сел обратно.

– Какое отношение имеет Марси к нашим трудностям? – поинтересовался Лаки.

– Никакого. Кроме… – Чейз принужденно рассмеялся. – Она предложила нам помочь.

– Боже мой, Чейз, самое последнее, что нам сейчас нужно, – это еще один заем.

– Она… э… не совсем заем предлагает. Это больше похоже на вложение капитала.

– Ты хочешь сказать: она желает купить долю в деле? Стать партнером? – Лаки вскочил и забегал по комнате. – Нам ведь не нужен еще один партнер, а? Ты не передумал насчет этого, нет?

– Нет.

– Вот и хорошо, и я тоже не передумал. Дед и отец хотели, чтобы бизнес оставался семейным. Удивительно, что Марси даже пришло такое в голову, я ценю ее заинтересованность, но надеюсь, ты объяснил ей, что мы не хотим посторонних в нашем бизнесе.

– Да, я объяснил, но…

– Подожди минуту, – перебил Лаки, заметавшись. – Надеюсь, она не планирует захвата силой? Она не собирается заплатить банку и не надеется войти в компанию, хотим мы этого или нет? Кошмар! Я об этом даже и не подумал.

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 9 10 Следующая ⇒