Черная дыра

Черная дыра

«Когда я ем — я глух и нем».

Русская народная поговорка

Баловством ли, опытами ли, божеским ли промыслом, появилась в кабинете Юрия Вильямовича чёрная дыра. Поначалу Юрий Вильямович обрадовался, а скорее даже сказать возгордился, поскольку не всякому живому человеку доводится воочию застать явление такого рода, не говоря уж о том, чтоб самостоятельно его получить. Пусть дыра была крохотная, но чернотою своею не уступала ни одной космической сестрице. В первые минуты по причине горения глаз, сотрясания рук и высокомерного прогибания губ, сопровождаемого мерным покачиванием головою, Юрий Вильямович стойко игнорировал опасные мысли, какие бы непременно принялись возникать у любого обыденного смертного вблизи названного объекта. Быть может, начальную тревогу его частично скрыла широким телом своим шибко развитая и надёжно укрытая в дальних углах его нутра небывалая гордыня, которой он теперь позволил на время выбраться наружу и позабавиться в полную силу — покивать головою, прогнуть губы, поджечь глаза, - остатки тревоги засасывала вновь созданная дыра, однако спустя мгновения, когда гордыня вернулась в свои далёкие углы, Юрий Вильямович обнаружил в себе те самые мысли, какие без великой задержки нагрянули к нему как ко всякому, несущему внутри себя помимо гордыни смертность.

- Что же делать? - пробормотал он, подобно Брахме, творящему мир. - Ведь она засасывает теперь всё, что попадается.

По счастью, слова, произнесённые вблизи дыры также оказались засосанными и через мгновение Юрий Вильямович даже обрадовался, что никто не смог расслышать его тревоги и нагрянуть вслед за неприятными мыслями, чтобы пожурить — натворил, мол! - или вовсе уволить, если бы слова долетели до кого-нибудь высокопоставленного.

«Что ж, на первый раз дыра меня выручила», - теперь просто подумал он, заметив заодно, что мыслей дыра пока не засасывает.

Услышав в коридоре чьи-то нежелательные шаги, Юрий Вильямович срочно принялся подыскивать для дыры подходящее место, где она была бы незаметнее, смекнул, что для подобного случая в самый раз подходит по форме и сущности своей дырка в розетке, выдернул компьютер и поместил своё роковое изобретение в намеченную нишу, принявшись затем усиленно ворошиться в бумагах, каких на столе во всякие времена хватало и составить из себя работающий и озадаченный вид не представляло особого труда, стоило только уставиться взглядом в стол и поводить над ним руками — документы сами начинали приставать к пальцам и перепрыгивать с одного места на другое.

Юрий Вильямович пристально всматривался в стёкла очков, как раз при наклоне головы в направлении стола отражавших вход в юридический закуток, одновременно являвшийся его рабочей вотчиной. «Линзы, линзы, - мелькало в его голове. - Какое хорошее изобретение пришло когда-то кому-то в голову. Это, пожалуй, одно из лучших изобретений, уступающее разве своею грандиозностью только чёрной дыре». Он ухмыльнулся и в неконтролируемом приступе мании величия выронил один из случайно приставших к рукам документов и потёр ладони. За сим действием его и застал руководитель.

- Юрий Вильямович, как у нас с письмом? Будем судиться? - в линзах, перебивая свет, замелькало костюмированное туловище в галстуке и с телефоном в руке.

- А вот, - поднял взгляд Юрий Вильямович, окинув туловище без посредства очков и попутно установив, что костюм сероват, а галстук — серо-бело-голубоват. - Я уже составил приблизительное заявление... - тут он забыл, что именно нужно заявлять и что он такого составил, что можно было бы показать руководству, и указал просто в сторону пола, где расположился выпавший в приступе мании величия листок.

- Ну, хорошо, тогда зайдёте ко мне, когда всё приготовите, отметьте сразу, где подписаться нужно, чтобы моё и Ваше время не терять, - тем же преспокойнейшим тоном предупредило туловище и удалилось в свою куда более респектабельную вотчину этажом ниже.

«Хорошо, что не заметил дыру, - подумал себе Юрий Вильямович в состоянии склонения к полу. - И не догадался даже, что не так что-то». Он одним движением подмахнул листок с линолеума и отправил в мусорную корзину. Лишь только юрист отдалил руку от корзины, тело заглянуло повторно по какой-то едва не забытой надобности:

- Да, и что там у нас по Тутаеву? Мне ехать, может быть, встретиться с главой?

- Нет, - резко ответил Юрий Вильямович и выпрямился на стуле, непроизвольно покосившись в угол с дырявой розеткой. - Они сами прислали всё.

- Но Вы всё равно позвоните, договоритесь встретиться, - и, бросив глазами оттенка перемешанных галстучных цветов в корзину, костюмированное тело поинтересовалось. - А письмо зачем выкинули? Ненужное разве?

- А-а, это я черновик убрал, чтобы не перепутать, сейчас как раз на печать новое отправил, с исправлениями, - договорив, Юрий Вильямович обнаружил, что невольно поднялся на ноги, что оказалось весьма кстати, потому как можно было изобразить намерение пойти забрать новый листок из принтера и попутно, удалив себя из вотчины, вынудить посетителя уйти.

- А, хорошо, - удовлетворилось работоспособностью юриста тело руководителя. - Тогда заходите ко мне, я обойду институт и спущусь через несколько минут.

- Ага, - проводил его Юрий Вильямович, быстро уселся обратно, включил компьютер и со скоростью машинистки-мечты настукал необходимое письмо.

- Юрий Вильямович, - с самого утра взбудоражилась старая расшатанная трубка на грязном сером телефоне с перекрученным во всех направлениях проводом. – Доброе утро. Зайдите ко мне со вчерашними материалами по аренде.

Не успев налить кофе, юрист принялся открывать в компьютере папки, но подходящего названия нигде не нашёл.

«Как же так? Вчера же создавал папку Аренда». Его лицо всё сильнее настораживалось, глаза концентрировались на буквах светящего навстречу монитора, нога дёргалась, пальцы лезли под очки. Юрий Вильямович понимал, что костюмированное тело ждёт, и сейчас, с самого утра, когда прочие должностные лица так же не раскачались и не заходят к начальству, не отвлекают своими вопросами и докладами, ожидания эти с каждой секундой будут становиться всё более нетерпеливыми. А папка с арендой так и не находилась.

«Надо же! – досадовал на свою вчерашнюю старательность юрист. – Так быстро набрал все таблицы, а куда сохранил – не запомнил. Да и другие все материалы куда пропали? Не мог же я их удалить по ошибке».

- Пойдёмте, покурим, - заглянула Мария Леонидовна.

После этого несвоевременного предложения началась настоящая паника и всё совершенно перепуталось. В конце-концов, юрист понял, что ничего не найдёт. Лучше покурить, успокоиться и откопать в столе старые черновики – показать руководителю их, а потом всё заново так же быстро, как вчера, напечатать, но на сей раз сохранить более внимательно.

- Надо по заправкам предложения, которые мы отсылали, - когда Анатолий Николаевич торопился, он начинал говорить коротко, быстро и по делу, как Новгородские летописи. Обычно его появление не предвещало доброго настроения Марии Леонидовне и очередной случай не сделался исключением: как всегда, Юрий Вильямович переключился на него и, хоть остался докуривать, теперь уже как будто перенёсся в другое место, а хуже прочего – рабочие темы постепенно перетекали в неуместные и непонятные своим весельем шутки и в речах Анатолия Николаевича с необъяснимой моментальностью исчезала всякая Новгородчина, пусть иногда и оставалась летописность.

Мария Леонидовна по всей видимости и несколькими минутами ранее склонялась впасть в уныние, из чего бы Юрий Вильямович, если бы не щурил глаза от смеха и не сгибался к животу, вполне мог сделать вывод, что директор с самого начала рабочего дня пребывает в деятельном состоянии, какое обыкновенно наплывает на него периодами.

- Да ничего, - коснулась-таки руководителя речь, - по институту пробежится и придёт в равновесие. Правда, документы всё равно придётся где-нибудь брать, - Юрий Вильямович снова погрустнел и почти готов был вспомнить о чём-то первопричинном, но Анатолий Николаевич невовремя вернулся к своей Новгородчине:

- Только по заправкам посмотрим сразу.

- Да. Да, - произнёс Юрий Вильямович с той самой резкостью, какая всегда возвращала его от первопричинности к повседневности. – А сейчас вот сразу и посмотрим, - они бросили совместный взгляд на Марию Леонидовну, но та оставалась нема. Не к добру.

Однако по возвращении в юридический закуток, никакими предложениями не только по заправкам, но и обыкновенными русскоязычными в компьютере не пахло.

- Куда же они могли деться? – отчаивался Юрий Вильямович, неудобно двигая мышью, норовившей развернуться задом наперёд. – Ведь только что искал папку по аренде и как раз все эти документы видел. Не могли же они исчезнуть сами собою.

- Может, их чёрная дыра засосала, - успел трижды посмеяться Анатолий Николаевич, но к неожиданности своей нашёл в лице Юрия Вильямовича самое серьёзное отношение к высказанному предположению.

Юрий Вильямович, не производя отключения программ, быстро выдернул компьютерный шнур из тройника, перевернул розетку и вытряхнул роковое изобретение на стол.

- Как же я мог забыть! - схватился он за лоб.

Анатолий Николаевич умолк, как не умели молчать ни одни летописи.

- Что делать теперь? Она же постоянно что-то засасывает, - Юрий Вильямович бегал глазами по столу и покусывал губы. На слегка наморщившемся лбу его едва заметно начинала проступать надпись «Уволен».

Позор, испытанный в кабинете директора, придавил настроение Юрия Вильямовича к паркету. Ему и самому хотелось пасть, втереться в слой лака, протиснуться в щель между дощечками, уйти, как песок сквозь сито, или исчезнуть, подобно вещам, поглощаемым чёрной дырою. Если бы Юрий Вильямович был в состоянии принимать иные цвета кроме красного, то он, несомненно, в течение тех пятнадцати минут перелился бы всеми существующими на этом свете красками.

Директор мог быть небезразличен к промашкам подчинённых только в одном случае – когда приближался день отчёта перед акционерами. На столе перед костюмированным телом взамен юридических документов лежала большая, выше всяких пределов подхалимная диаграмма, которая демонстрировала руководителю свои сектора так явно, что сопоставить выделенные доли смог бы даже человек, зрение которого уверенно стремится к нулю. Сектора же докладывали: кто и сколько съел трафика в Интернете за последний месяц. Юрий Вильямович, невзирая на нервную запотелость очков, а точнее взирая через оную, сразу распознал свой самый большой, львиный кусок, буквально возмущавший несоответствующей должности его обладателя наглостью.

«Сказать, что надо было обновлять юридические программы? – мелькало в очках, будто в мониторах. – Скачивал кому-нибудь должностные инструкции? Глупо – документов так даже за всё рабочее время не накачаешь».

- У Вас 81% всего трафика, Юрий Вильямович, - откинулся в кресло руководитель и абсолютно безразлично к судьбе стоящего посмотрел в бегающие глаза. – Мы в этом месяце в 4 раза превысили норму. Идите, напишите служебную записку: куда и для каких целей заходили. А что поделать? Мне нужно отчитаться перед руководством. Такая у нас работа.

Юрий Вильямович на то и был юристом, чтобы ненавидеть возиться с документами, и каждая бумажка, висящая на нём лишней ответственностью, до невозможности беспощадно сковывала его свободу. Становилось понятно, что чёрная дыра расстелилась перед ним чёрной полосой.

«Куда же её девать?» - дополнительной заботой скакнула насущная мысль. Дыра ведь не остановится и будет есть, есть и есть. Сначала документы из компьютера высосала, трафик за сутки нажрала. Её аппетиты очевидно растут.

Юрий Вильямович не мог заняться сочинением служебной записки, пока не подыскал своему нечаянному изобретению достойное место в кабинете. Он бегал из угла в угол и, с одной стороны, понимал, абы куда такое явление не поместишь, с другой стороны, радовался, что занят неотложным делом и до тех пор без каких-либо объяснений перед собственной совестью может не вспоминать о служебной записке.

- В мусорное ведро помести да завали бумагами, - вовремя заглянул Анатолий Николаевич, визиты которого были настолько частыми и непрошенными, что волей-неволей определённая их часть оказывалась своевременной. Правда и описываемая ситуация прецедентов ещё не имела, что, впрочем, многократно приукрасило прелесть непрошенного появления.

- А я вот тоже подумал уже в туалет выкинуть, да только вдруг там кто найдёт, - заулыбался Юрий Вильямович, едва не подав в знак приветствия руку с чёрною дырой.

- Виделись уже, - вовсе не из лени отказался Анатолий Николаевич (ведь подобных моментов с забывчивостью одного из них в силу разнообразной загруженности каждого возникало почти каждый день не по одному и руку они друг другу подавали повторно без всяких оговорок).

Они срочно осуществили предложенный план, забили корзину массой ненужных документов и уселись слушать какую-то старую песню, которую Анатолий Николаевич в последний раз слышал много лет назад ещё с катушек, а сегодня утром внезапно вспомнил, пока искал какие-то торги (не помнит уже сам, как именно она оказалась с торгами связана, зато вспомнил половину слов), и теперь пришлось вместе искать её в интернете, чтобы поделиться впечатлениями, поскольку во всём остальном институте вряд ли кто эту песню уже помнит.

- Да, всё равно теперь у меня трафик превышен в этом месяце, - за время поисков успел поведать обо всём Юрий Вильямович. – А ведь и хорошая сторона даже в этом есть? Не надо переживать тут, трястись – сколько я килобайт скачаю, - произнося эти слова он передразнил мнимого переживающего и трясущегося над столом неудачника, не позволяющего себе в жизни такого свободного шага как выход за пределы трафика. Хотя признаться, так широко, как сумел шагнуть Юрий Вильямович со своею чёрной дырой, вряд ли когда-то ещё кто-нибудь шагнёт.

- Зато ты накормил её трафиком, - пошутил Анатолий Николаевич, поднимая боевой дух товарищу и на всякий случай себе, хотя у самого он был и без того приподнят, ведь по трафику он не вошёл даже в тройку и о его похождениях в глобальной сети вряд ли кто сейчас задумается. – Она, наверное, довольна сейчас. Пусть пока бумаги ест.

- Полезное изобретение, правда? Есть куда мусор девать.

- Да и смотри, как она тихо уничтожает всё. Кто войдёт посторонний – даже не догадается, что в корзине чёрная дыра.

- Верно, - гордыня Юрия Вильямовича снова позволила себе проступить на его лице и в корне переменить облик простого офисного работника. Юрист вновь почувствовал себя серым кардиналом. В душе он даже сожалел, что не может похвастаться своим открытием. – Главное, не забыть перед обедом её куда-нибудь унести, а то кончатся документы, тогда не предскажешь, что она делать будет.

- Её бы полезно было на свалку, - высказал мысль Анатолий Николаевич и, как всегда, сию же секунду перенаправил шутку в практическое русло. – Нам бы взяться за разработку проекта по утилизации отходов. Боюсь только, не сможем придумать, как чёрную дыру через экспертизу провести.

- Да, на неё пока вряд ли кто разрабатывал нормы.

Анатолий Николаевич продолжил рассуждения, но Юрий Вильямович их не слышал. Его насторожил странный звук. Неужели дыра набрала мощь? Если она начинает шуметь, то рассчитать её поведение наперёд вряд ли окажется простым делом. Он прислушался ещё внимательнее….

- Может, сейчас за пирогами сходим? А то в обед народу набежит.

Правота Анатолия Николаевича оказалась, как всегда, исчерпывающей. Уж если он что скажет по делу, то ни к какому месту не придерёшься – лучше всякой летописи. Юрист облегчённо выдохнул – урчал его живот, каким-то образом сумевший из-под стола разглядеть на часах монитора, что приближается полдень.

- Да, - со свойственной резкостью отреагировал Юрий Вильямович. – Оденусь только.

Он сбегал в гардеробный закуток, надел куртку, сунул под полу шапку и, спрятав руки от обещанного глобальной сетью холода, решительным шагом направился к выходу, успев убедить совесть, что служебной запиской займётся после обеда.

На пустынной улице поэта Семёновского поднимался ветер. Без многосекционного разноэтажного дома было неуютно. Вокруг Юрия Вильямовича кружился целлофановый пакет, виляющий песчаными хвостами.

- Когда-то целлофановые пакеты по спирали поднимались до самой крыши и исчезали там, как души людей, забираемых на небо, - вспомнил Юрий Вильямович, не вынимая рук из карманов куртки. Он покачал головой, не развивая большой амплитуды. Глаза его щурились за стёклами очков, будто мёрзли или туда задувал ветер, или как будто мысли пробегали перед ними так же часто, как преследующие пакет песчинки. – А люди бы могли стоять на этажах перед широкими окнами и смотреть, как пакеты поднимаются. Но никому этого не было нужно. Только мы с Анатолием Николаевичем обратили внимание, да Сан Саныч послушал наши философские рассуждения, когда вернулся с пирогами, да и то не знаю, думал ли он об этом потом, когда остался один возле ведра.

Юрий Вильямович посмотрел на место бывшего угла, где раньше стояло эмалированное ведро. Ведь сейчас пакет мог бы кружиться хотя бы вокруг него, а может и внутрь бы залетел, когда бы поднялся выше кромки.

- Юрий Вильямович. Буря надвигается. Пойдёмте, покурим, пока она не началась, - предложил усталый и безразличный голос Марии Леонидовны, как будто всё, что ей сейчас было нужно – это отойти на безветренное место и наполнить себя сигаретой, потому что в голове казалось ещё более пусто, чем перед ботинками Юрия Вильямовича, откуда уже улетел пакет.

Юрий Вильямович вынул взгляд из несуществующего ведра, встряхнул головою, отгоняя странные образы, достал руки из карманов, а руками вынул из-под полы шапку и пакет с пирогами.

- Может, пирогов?

- Давайте, - вроде как по интонации голоса Марии Леонидовны пироги подходили для заполнения ещё лучше.

- А хорошо, что киоск только после обеда начало засасывать? – позволил себе улыбнуться юрист и неожиданно нашёл в конце света потерянный интерес. – И ведь дыра получилась не такая мощная, как могла быть.

Мария Леонидовна жевала и кивала согласно.

- А интересно ведь: сколько ей времени потребуется, чтобы всю планету засосать? Мы даже успели доесть пироги, значит мы едим быстрее, чем она, - и от смеха Юрий Вильямович снова стал сгибаться к животу, как любил делать ещё до изобретения дыры.

Мария Леонидовна не стала раздражаться его кривляньями, чем засвидетельствовала ошибочность распространённого убеждения, будто при надвижении конца света человек должен пребывать в плохом настроении:

- Надеюсь, табачный киоск засосало уже после пирожкового?

Юрий Вильямович серьёзно выпрямился и извлёк из кармана пачку сигарет:

- Действительно.

Прошедший сквозь бывшее здание института Анатолий Николаевич вернулся не столько из побуждения решить вопрос, с которым пришёл, сколько по причине того, что больше некому было эту приставшую фразу высказать.

- Может, сделать чёрную дыру, которая засосёт чёрную дыру? – остановился он возле коллег и не отходил.

Юрий Вильямович сначала сморщил уголки глаз, потом повторно перевёл шутку в серьёзность и распрямился от живота:

- А всё-таки интересно: куда она всё это девает?

- Какая разница? – нетерпеливо перебила Мария Леонидовна. - Пойдёмте курить, а после бури уж займётесь вашими теориями.

- Да, - не оставлял характерной резкости Юрий Вильямович.

Они безмятежно удалялись к удобному месту для курения, а на месте бывшего института вихри взамен пакета играючи вертели долетавшими философствованиями:

- С другой стороны, не всякому ведь человеку везёт конец света застать.

- Ага. Я, кстати, всегда считал, что Герберт Уэллс описал его совсем не так.

- Ха! Да откуда ему было знать про чёрную дыру!

- Ага. И вообще про неё никто узнать не успел.

- Ой, какая разница? Вы смеётесь над какой-то ерундой. Лучше б спички достали.