Живота́ Сокро́вище, ка́ко зри́тся ме́ртвый, ужаса́ющеся а́нгели взыва́ху? Ка́ко же во гро́бе заключа́ется Бог

И не отыми́ от уст мои́х словесе́ и́стинна до зела, я́ко на судьбы́ Твоя́ упова́х.

Копие́м прободе́ннаго, Спа́се, из ребра Твоего́, живо́т живото́м из живота́ спа́сшаго мя иска́паеши, и живи́ши мя с ним.

И сохраню́ зако́н Твой вы́ну, в век и в век ве́ка.

Распросте́рт на дре́ве, собра́л еси́ челове́ки: в ре́бра же прободе́н, живото́чное всем оставле́ние источа́еши, Иису́се.

И хожда́х в широте́, я́ко за́поведи Твоя́ взысках.

Благообра́зный, Спа́се, образу́ет стра́шно, и погреба́ет Тя я́ко ме́ртва благообра́зно, и ужасается Твоего́ образа стра́шнаго.

И глаго́лах о свиде́ниих Твои́х пред цари́, и не стыдя́хся.

Под земле́ю хоте́нием низше́д я́ко мертв, возво́диши от земли́ к небе́сным отту́ду па́дшыя, Иису́се.

И поуча́хся в за́поведех Твои́х, я́же возлюби́х зело́.

А́ще и мертв ви́ден был еси́, но живы́й я́ко Бог возво́диши от земли́ к небе́сным отту́ду па́дшыя, Иису́се.

И воздвиго́х ру́це мои́ к за́поведем Твои́м, я́же возлюби́х.

А́ще и мертв ви́ден был еси́, но жив я́ко Бог, умерщвле́нныя челове́ки оживи́л еси́, моего́ умертви́в умертви́теля.

И глумля́хся во оправда́ниих Твои́х.

О, ра́дости, о́ныя! О, мно́гия сла́дости! И́хже во а́де напо́лнил еси́, во днах мра́чных свет возсия́в.

Помяни́ словеса Твоя́ рабу Твоему́, и́хже упова́ние дал ми еси́.

Покланя́юся стра́сти, воспева́ю погребе́ние, велича́ю Твою́ держа́ву, Человеколю́бче, и́миже свободи́хся страсте́й тлетво́рных.

То мя уте́ши во смире́нии мое́м, я́ко сло́во Твое́ живи́ мя.

На Тя меч обнажи́ся, Христе́, и меч кре́пкаго у́бо притупля́ется, и меч же обраща́ется Еде́мский.

Го́рдии законопреступова́ху до зела́, от зако́на же Твоего́ не уклони́хся.

А́гница А́гнца зря́щи в заколе́нии, острие́м пробода́ема рыда́ше, сподви́гши и ста́до вопи́ти.

Помяну́х судьбы́ Твоя́ отве́ка, Го́споди, и уте́шихся.