Татьяна Шорохова. ИЗ РОДА «РУСЬКОГО»

Стр 1 из 2Следующая ⇒

© Татьяна Шорохова

(Т. С. Чичкина)

СВЯТИТЕЛЬ ЛУКА (ВОЙНО-ЯСЕНЕЦИЙ):

ИЗ РОДА «РУСЬКОГО»

Проидохом сквозе огнь и воду

и извел еси ны в покой.

(Пс. 65; 12)

Во веки вечные

благословение Божие на тех,

кто воспитывает своих детей в благочестии.

Святитель Лука

Родовые корни... В старину люди придавали своей родословной особое значение. Они старались узнать о предках, как можно больше, помнили о них, чтили их память. И обогащалась семейная жизнь полнотой такого знания, у нового поколения возникал живой интерес к прошлому семьи, рода, почитание старших поколений, передаваемые от отца и матери к детям и внукам.

Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий о своём происхождении знал многое. Знал, что является представителем знатного дворянского рода, чья история в течение нескольких столетий складывалась на западнорусских землях, то есть на земле Белой Руси. Важные сведения о знаменитом роде, из которого происходил будущий хирург с мировым именем и святой XX века, доступны сегодня. С этих сведений начинаются многие биографические статьи и книги о Святителе Луке.

Биографические данные рода помещены в многотомном словаре Брокгауза и Эфрона, выходившем в 1890–1907 годах, то есть в юные годы будущего святителя Луки: «ВойноЯсенецкие – польский дворянский род герба Трубы, ныне состоящий в русском подданстве. Род этот, русского происхождения, известен с XVI века. Николай В.Ясенецкий был каштеляном новогрудским (1684–1698), а Константин – каштеляном минским (1701). Из другой отрасли Самуил В.Ясенецкий (1691) был войским витебским. Потомки его внесены в I и II часть родословной книги Могилёвской губернии» (В. Руммель[1]).

Словарь Брокгауза и Эфрона

«В русском подданстве» в этом контексте означает «из Руси, из домонгольского времени». «Гербовник Польский» указывает на русское княжеское происхождение рода WojnaJasieniecki, подчёркивая, что его основатели вышли именно из Руси, а не из России. Как эти князья попали на службу к польским королям, не установлено. Не исключено, что их захватили в плен во время сражения.

Внучка святителя Луки по линии сына Валентина Ольга Валентиновна Войно-Ясенецкая писала в своих воспоминаниях, составленных по рассказам членов семьи и близкого окружения: «Интеллигентность, образованность и набожность Валентина Феликсовича имели глубокие исторические корни. Старинный дворянский род наш из Галицко-Волынского княжества (старинный польский род «руського» происхождения). Священники в нём появились с XVII века»[2].

Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий всегда считал себя по национальности русским, не раз об этом писал и говорил. Хотя, вне сомнений, в роде Войно через брачные связи не исключены и поляки, и белорусы... В перечне иностранных языков, которыми владел доктор Войно-Ясенецкий, был и польский язык.

В.Ф. Войно-Ясенецкий не смущался тем, что дед Валентина Феликсовича по отцу, Станислав Иосифович ЯсенецкийВойно (ок. 1820 – ?), будучи потомственным дворянином, жил в «курной избе», не имел богатого поместья, а владел лишь мельницей, о чём упоминает известный учёный-хирург в автобиографии.

О том же говорится и в записке, составленной со слов Валентина Феликсовича его сыном Михаилом. Возле имени своего прадеда Станислава Михаил Валентинович поставил в скобках пометку: «курная изба, лапти, на медведя с рогатиной». Не с охотничьим ружьём, и даже не с рожном – копьём с металлическим наконечником до 60 сантиметров длинной, а с рогатиной. И смелости, и недюжинной силы, и сноровки требовала от человека такая охота – единоборство с могучим, кровожадным зверем. Затаив дыхание, с интересом слушал Валентин в детстве рассказы деда Стаса о его деревенской жизни, полной опасностей (известно, что Станислав Иосифович подолгу гостил в семье сына Феликса и прожил более ста лет).

Думается, не только с медведем пришлось сражаться деду в белорусской глухомани, но и с диким кабаном – вепрем. Пройдёт много лет, разразится революция в России, и Валентин Феликсович вспомнит это слово и назовёт вепрем тех, кто разорял тысячелетний уклад духовной народной жизни. Кстати сказать, что на кабанов на родине предков В.Ф. Войно-Ясенецкого охотятся и сегодня. Правда теперь используют против зверя охотничье ружьё и патроны большого калибра.

В представлении людей, выросших на дворянской литературе XIX века, бедность и дворянство увязываются слабо. Но деревенский уклад жизни сам по себе не является свидетельством бедности. Дед святителя Луки был мельником. Если посмотреть на мельницы первой половины XIX века на территории Беларуси (или хотя бы на их развалины), то увидим, что это капитальные, часто кирпичные, сооружения двух, а то и трёхэтажные, строившиеся на реках при искусственных плотинах для работы мельничного колеса. Мельницы строились в стороне от деревень, чтобы постоянный шум воды, падающей с плотины и приводящей в движение мельничный механизм, не мешал сельчанам отдыхать после трудового дня, не беспокоил домашних животных. Такими же крепкими строениями были и мельницы-ветряки.

Одна из старинных мельниц в Беларуси

Конечно, мельники не являлись крупными землевладельцами, хотя и отличались от рядового сельского жителя. Для современного читателя встаёт вопрос, как дворянин мог занимать столь невысокую ступень в общественном положении, вёл образ жизни больше крестьянский, чем господский? Это недоумение помогает развеять знакомство с историей польской шляхты.

Многовековое ветвление дворянских родов естественным образом приводило к обеднению фамилий, представители которых теряли права на крупные поместья, но сохраняли за собой дворянский титул. К моменту включения части территорий Речи Посполитой в состав Российской империи в конце XVIII века в Польше насчитывалось 7–10% дворян по отношению к нетитулованному народу. Крупных землевладельцев среди них было не так уж много. Обедневшие дворяне жили, внешне мало отличаясь от крестьян: нередко они обрабатывали землю, арендуемую у крупных польских помещиков.

Но польские дворяне между собой разнились только материальным уровнем, а в правах они были уравнены с магнатами – «панамибратами». Живя среди крестьян, дворянеземледельцы сохраняли право на ношение оружия, им принадлежали и все шляхетские вольности. В Сейме каждый дворянин, каков бы его материальный достаток ни был, обладал правом «вето» на любой обсуждавшийся там вопрос. Сам король и его окружение вынуждены были считаться с мелкопоместными и малоимущими шляхтичами.

После включения Польши в состав России, в которой дворян по отношению к крестьянству и другим сословиям насчитывался всего 1%, перед Российским правительством встал вопрос, что же делать с таким числом шляхтичей. От дворянских родов Польши были затребованы документы, подтверждающие дворянское происхождение и малоимущих, и богатых шляхтичей.

ВойноЯсенецким, как и остальным польским дворянам, тоже пришлось «доказывать своё благородное происхождение во всевозможных инстанциях, предоставляя документы, удовлетворявшие требованиям российских юридических норм, а не тем, которые были приняты в Речи Посполитой. Тех, кто не смог представить в установленный срок необходимые документы своего благородного происхождения, были записаны в другие сословия», – пишет исследователь вопроса.

У представителей рода, к которому принадлежал Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий, видимо, проблем с документами не возникло, род остался титулованным. А шляхтичи, которые не смогли подтвердить документами своё дворянство, его утратили: «С 1866 года шляхта, практически была упразднена как класс, а утверждённые во дворянстве стали именоваться “дворянами Российской Империи”». Среди утверждённых во дворянстве были и представители рода ВойноЯсенецких (ЯсенецкихВойно)[3].

Предки и родственники

Характер представителей рода Войно-Ясенецких складывался в течение столетий, запечатлевался из поколения к поколению в их общих чертах. Одной из характерных черт этой фамилии было врождённое благородство, что проявлялось у Валентина Феликсовича в его манерах, жестах, способе выражения мыслей, о чём есть множество свидетельств его современников. Эти свойства личности святителя Луки возникли не на пустом месте, а были переданы ему от предков, из рода в род.

В конце ХХ столетия святой Лука Крымский всколыхнул интерес к своей личности церковного сообщества и светской интеллигенции, что вызвало деятельные труды исследователей по изучению родословной учёного и архипастыря. Часть этих сведений, собранных вместе, помогают увидеть контуры воинского рода Ясенецких-Войно на разных этапах истории этой разветвлённой семьи. В ходе знакомства с представителями рода невольно напрашивается вывод, что у замечательных людей, как правило, и предки знатные, что нашло отражение в исторических документах и дошедших до наших дней преданиях в пересказе биографов Валентина Феликсовича.

Род ВойноЯсенецких в Польше «находился в большой чести, – пишет М. Поповский, автор первой книги о святителе-хирурге. – Константин ВойноЯсенецкий был воеводой на Луках, его сын Иван – воеводой Смоленским, сын Ивана, Александр, войсковым Витебским подвоеводой Виленским. В течение почти двух столетий мы находим имена ВойноЯсенецких среди придворных польских и литовских властителей, на высоких военных и административных должностях. Все эти местники, стольники, каштеляны, чашие, скарбники и подскарбники владели изрядными имениями в нынешней Белоруссии и Западной Украине. С конца семнадцатого века, однако, должности, которые занимали ВойноЯсенецкие, начали мельчать…

Один из представителей этого шляхетского рода – Григорий ВойнЯсенецкий – был мечником мозырским. Однако дата получения им этой должности неизвестна. Известно только, что владел он имением Ясенец в Новогрудском повете, где выстроил церковь»[4].

Новогрудский замок. Литография. 1835 г.

Известно также, что «Франц Война Ясенецкий» фигурировал в деле «Мстиславского гродского суда» 1685 года как служивший под началом «капитана Его Величества Драгунского полка Степана Пожарского»[5]. Войно-Ясенецкие имели собственный герб, украшенный звездой над полумесяцем в поле щита, но выступали нередко и под гербами иных родов.

Сделаем пространное отступление, чтобы разобраться в хитросплетениях польской истории и геральдики. Упоминавшийся Брокгаузом и Эфроном Герб Трубы объединял более 180 дворянских (шляхетских) родов. Как известно, шляхта (польск. Szlachta) – привилегированное сословие в Королевстве Польском, Великом княжестве Литовском (Великое княжество Литовское – восточноевропейское государство, существовавшее с середины XIII века по 1795 год на территории современной Беларуси (8 воеводств) и Литвы (2 воеводства), а также частично Украины, России, Латвии, Польши, Эстонии и Молдавии – Т.Ш.[6]) и в Речи Посполитой (после Люблинской унии 1569), а также ряде других государств. Изначально польская шляхта была исключительно воинским сословием. В России (времён Петра Великого), Белоруссии и на Украине шляхтой называется дворянство вообще[7]. Шляхта, проживавшая на соседних территориях и, вероятно, скреплённая родственными связями, во время войны выступала совместно под одним знаменем. Первоначально родовые знаки, помещённые на хоругви, гербом не являлись, а «служили, скорее, лишь системой опознавания «свой-чужой», будучи следом древних кланов и родов. С развитием феодальных отношений, герб крупного феодала-магната закреплялся не только за его семьёй, но и за его вассалами-шляхтичами. При завоевании Польшей каких-либо земель, феодал, внедрившийся на эти территории, при этом сообщал свои геральдические эмблемы и новым подданным. В лексикон шляхтичей вошло понятие «гербовое родство», когда семьи, не состоявшие в генетическом родстве, объединялись под одним гербом. Списки приписанных к одному гербу доходили до нескольких сот фамилий. В практику вошло указывать вместе со своей фамилией или прозвищем и название герба, что объясняет наличие в Польше и Литве большого количества двойных фамилий. Собственное имя у герба – тоже характерное отличие польско-литовской геральдики.

Название гербы получали:

по фамилии магната, владевшего гербом;

по фамилии или прозвищу первого лица, употребившего герб;

по легендарному герою, якобы пользовавшемуся этим гербом;

по фигурам или их композициям в гербе»[8].

Есть также сведения, что ВойноЯсенецкие были выходцами из витебских бояр Ремейковичей. Старой фамилией в качестве приставки к основной пользовались редко. Имели собственный герб, который отличался от герба других Ремейковичей добавлением полумесяца со звездой вверху гербового изображения. ВойноЯсенецких можно встретить и под гербом «Гаки», и под гербом «Корниц»…

Надо иметь в виду, что «фамилия и герб связаны условно, часто родственные линии одной фамилии имеют разные гербы. Не всегда (тем более для западнорусских фамилий) герб был первичен. Чаще наоборот: представители одной фамилии (рода) получали в разных линиях разные гербы. Вообще рода русские и литовские стали получать гербы только после 1413 года»[9].

Герб Войно-Ясенецких

Несмотря на исторические разночтения относительно мест служения предков святителя Луки, общая тенденция ясна. Приведём сведения о некоторых представителях рода Войно-Ясенецких более близкого к нам XIX века. В Воронеже на Чугуновском кладбище похоронен Флорентин Николаевич ВойноЯсенецкий (1850–1886), дворянин Оршанского уезда Могилёвской губернии (римскокатолического вероисповедания)[10].

На Дубенском кладбище в Ровно (Украина) покоится прах ЯсенецкогоВойно в высоком воинском звании. Из надписи на памятнике вытекает, что под строгим каменным надгробием с чёрным крестом похоронен Иосиф Петрович Ясенецкий-Войно (04.04.1852–13.08.1910). Иосиф – имя, присущее семье Ясенецких-Войно. Так звали прадеда Валентина Феликсовича по отцовской линии.

Василий Петрович ЯсенецкийВойно (родился около 1858 г.), дворянин Могилёвской губернии, сын полковника, студент Новороссийского университета, находился под надзором полиции за связь с революционерами[11].

Тереза Петровна ЯсенецкаяВойно (родилась в Могилёве около 1855 года), дворянка, дочь полковника, окончила Смольный институт в Петербурге. В 1870х годах – учительница Могилёвской женской гимназии. Ввиду «высказывания преступных суждений» возбудила сомнение в своей политической благонадёжности. За участие в организации преступного кружка с противоправительственной целью выслана под гласный надзор полиции в Архангельскую губернию; с 6 июня 1879 года водворена в Шенкурске. В 1880 году по слабости здоровья переведена в Калужскую губернию[12].

Само собой напрашивается предположение, что Иосиф Петрович, Василий Петрович и Тереза Петровна Ясенецкие-Войно, родившиеся в 50-х годах XIX века, – дети одного отца. Но это предположение требует отдельного исследования.

Александр Иванович ЯсенецкийВойна, подпоручик, упоминается в «Памятной книжке Калужской губернии на 1881 год». Не исключено, что он является сыном Терезы Ясенецкой-Войно.

Если когда-то будет восстановлено генеалогическое древо рода Войно (Войно-Ясенецких, Ясенецких-Войно и других Войно), мы сможем узнать о вкладе представителей этой фамилии в скрепление западнорусских земель, в развитие воинского и дипломатического искусства, в крепостное и храмовое зодчество, в экономическое освоение земель Белой Руси.

12 Следующая ⇒