А классным руководителем у них была учитель литературы Ольга Степановна Раевская.

А классным руководителем у них была учитель литературы Ольга Степановна Раевская.

Мой предмет Юра любил. Не помню случая, чтобы он не выполнил домашнее задание или не собрал гербарий. Всегда его рука на уроке была поднята – так уж он стремился отвечать.
Ребята Юру любили, он им часто помогал. Был доброжелательным, хорошо относился и к ребятам, и к учителям. Ответственным был: вот нашкодят они там что-нибудь, а потом ведут их на «допрос» – начинают отчитывать. И Юра всегда признавался первым: «Простите нас, мы так больше не будем»… В «этих» делах он тоже принимал участие, не сидел сложа ручки – шалости были и у него. Все умилялись его чудесной улыбке – и прощали.Как мне помнится, в классах учились порядка 25–30 человек. Многие из них пережили здесь оккупацию и поэтому переросли на год два. Учились ребята хорошо, старались, соскучились по учебе. Школа была смешанная: мальчики и девочки учились вместе.

Была такая девочка, Анечка Круглова, у нее были прекрасные косы, и ребята не могли пройти мимо, чтобы не дернуть за них. Как и все мальчишки, Юра дергал девчонок за косички, но не обижал.
После войны город то был разрушен, везде валялись груды кирпичей. И мы ходи ли помогать их разбирать. И вот, значит, ребята стоят в линеечку, передают кирпичи, а другие складывают. И вот эта Анечка, а так же Тоня Дурасова, маленькие девочки, тоже стоят в цепочке. А Юра возьмет и перекинет кирпич мальчику, стоящему за одной из них. Они: «Ты что?», а Юра им объясняет: «Вы – девчонки, вам тяжело держать кирпичи…»
Очень активным он был в делах класса, участвовал в художественной самодеятельности. Юра был членом кружка – мог станцевать, если нужно, и спеть. Но не солировал, пел в хоре.
А как он стихи читал! Почему-то хорошо запомнилось, как на одном из вечеров в ветхом кинозале, под который приспособили помещение одного из зданий, он читал стихотворение «Руки моей матери». Так читал, что женщины, сидящие в зале, плакали…
В школьные годы Юра много занимался спортом. Утром 12 апреля 1961 г., в день, когда Юра совершил свой космический полет, я была дома. У меня не было первого урока, и я собиралась идти ко второму. И вдруг по радио Левитан сообщает, что человек в космосе. Гагарин… Я как-то растерялась, сна чала не поняла, что это именно тот самый Юра…
Пришла в школу, а там уже все шумело, все бегали, была такая суета... О полете объявили около 10 часов утра, а уже к 2 часам школу просто заполонили корреспонденты из разных городов – Можайска, Москвы, Вязьмы, было полно машин... Они бегали и спрашивали у каждого: «У вас что-нибудь осталось (связанное с Гагариным)? У вас что-нибудь сохранилось? Отдайте нам!…»
Искали старые классные журналы. У нас под лестницей был такой закуток, куда мы складывали журналы, всякие тетради, в общем, там был архив. Найдя журналы, мы принесли их в учительскую и начали листать, вспоминать Юру, ведь 13 лет прошло с тех пор…
И вот как он нам запомнился: приятный, симпатичный мальчик в белой рубашечке с красным галстучком. С очаровательной улыбкой. Мы взяли классные журналы, посмотрели, как он учился. Учился он на четверки и пятерки. Двоек вроде не было, но, может, и проскакивали иногда, я не знаю…

После Юриного полета я дружила с его матерью Анной Тимофеевной Копыловой. Помогала ей составлять книгу о Юре («Слово о сыне». – Ред.). Когда Юра учился, Анна Тимофеевна часто приходила к нам в школу, но, конечно же, она больше общалась с классным руководителем. С другими учителями тоже разговаривала, но реже. В июне 1961 г. Юра приехал в Гжатск. Конечно, мы его очень ждали, готовились к встрече. Подъехала машина, и сразу выстроился живой коридор. Собрались жители го рода, школьники, полно людей. Он, значит, идет, подходит к учителям, здоровается. И вдруг подходит ко мне… «Елена Александровна! Здравствуйте!» И тут же спрашивает: «А как ваши девочки? Где они сейчас?» Я потом думала: «Боже мой! Ведь человек получил мировую известность и помнит о каких-то там девочках…»
А потом мы его ждали в учительской. Мы находились в некотором недоумении: а как его теперь называть то, как обратиться? И тут он открывает дверь, задержался как-то в дверях и смотрит на нас. Мы – на него. Воз никла пауза. И кто - то из нас таким робким голосом начал было: «Юрий Алексеевич, проходите…» Он засмеялся и говорит: «Какой я для вас Юрий Алексеевич? Юрка я! Гагарин!»

…О его гибели в 1968 г. я тоже узнала по радио. Все очень горевали, плакали… Из многих стран – Англии, Франции, Италии – отовсюду приходили письма Анне Тимофеевне и в школу. Она их приносила, чтобы перевели. Не только у нас в стране, но и во всем мире люди очень сожалели…
…Интересна история одной фотографии, где мы вдвоем с Юрой. Я ее бережно храню. Как получился этот снимок: он приехал к нам в школу в сентябре 1962 г. Я готовила угощение. Идут они наверх [по лестнице] – и я им навстречу. А он мне говорит: «Ну вот, а мы уже сфотографировались!» Я ему: «А как же без меня то?» И тут он меня обнимает – и один из учителей нас фотографирует. Я даже не успела снять фартук…»

⇐ Предыдущая 12