Сказка о том, как птичка-невеличка Марье-рукодельнице помогла»

«Сказка о том, как птичка-невеличка Марье-рукодельнице помогла»

Жил да был в одном селе парень Иван, купеческий сын. Всем его Бог наградил: и умом, и добротой, и золотыми руками. Поэтому считался он самым завидным женихом в округе.

В этом же селе жила девица Марья, дочь гончара. Умница, красавица, родителям помощница и большая искусница в разных рукоделиях: и шить она умела, и вышивать, и ткать, и вязать, и даже из лозы плела. Родители в ней души не чаяли и мечтали её выдать замуж за человека самого достойного.

Иван и Марья с детства дружили, в одних хороводах кружились, а когда выросли — полюбили друг друга.

Времена тогда были такие, что дети волю родителей беспрекословно исполняли. Потому как знали, что Господь сказал: «Кто отца и мать уважает, тот долгую и счастливую жизнь проживает». А кому охота жить плохо и коротко?

Однажды зимой, на святках, стал Иван отца упрашивать, чтобы тот сватов к гончару заслал, но купец упёрся:

— Негоже, — говорит, — мне, купцу, с гончаром родниться. У него детей помимо Марьи пять ртов, и все они после свадьбы на твою шею сядут. Я нам другую невесту присмотрел — Дуню, управляющего барским поместьем дочку. Чем тебе Дуня не жена – щёки красные — румяные, сама на сдобную булочку похожа. Поник Иван лицом, говорит:

— Отец, так ведь Дунька ничего делать не умеет, её барыней растили, а Марьины братья вырастут, на ноги встанут, на моей шее сидеть не будут. Не из таковских они.

— А зачем Дуне работать? – удивился купец. — За ней богатое приданое дадут, прислугу заведёте.

Управляющий был не против дочку за купеческого сына замуж отдать. Во-первых, Иван — лучший жених на селе, во-вторых, у неё женихов и в помине не было, несмотря на приданое.

Вечером рассказал Иван матери и об отцовском решении и о своей любви к Марье. Жалко ей стало сына. Пошла она к мужу, стала его уговаривать Марью в невестки взять.

— Будешь упорно трудиться – будет хлеб в закромах водиться. Гончар, хоть и не богат, — говорит, — зато на кусок хлеба своим детям всегда заработает. С Марьей наш Ванюша не пропадёт, она на все руки мастерица, а Дуня в тяжелое время с кровати не слезет. Живёт, как в поговорке: до обеда проспали, встали да обедать стали: наелись, помолились да спать повалились. Плохая жена и хорошего мужа портит.

— А мне Дуню отец её расхваливал, говорил, что она рукодельница, каких свет не видывал, — удивляется купец.

— Верно, говорил, — смеётся жена, — ни свет ее рукоделий не видал, ни люди добрые. Добрая жена хозяйству научает, а злая от дома отлучает.

Долго думал купец над словами жены, и решил:

— Пошли, — говорит, — жена, посыльного к управляющему и к гончару, чтоб передал девицам моё задание — сшить себе к Пасхе по сарафану, а Ванюше по рубахе. У какой из них красивее наряды получатся, на той наш сын и женится.

Поспешила мать к Ивану объявить ему волю купеческую. Обрадовался парень отцовским словам, потому что знал, лучше Марьи никто нарядов не сошьёт.

Понятно дело, что Дуня ничего шить не стала. Отправили из дома управляющего её мерки в город к заморскому портному, а Ванину рубаху велели сшить самого большого размера, чтоб не ошибиться.

Марья, услышав о купеческом условии, радостно руками всплеснула и бросилась лён белить, нитки и лоскуточки подбирать. Задумала она на сарафане цветочный луг вышить, по зелёному полю – васильки и ромашки пустить и такие же цветы по вороту и канве Ванечкиной рубахи.

Упросила девица отца привезти из города дорогого бисера и жемчуга речного. Гончар любимому дитяте не отказал, всё исполнил. Полдня в галантерейной лавке провёл, но бисер нужных цветов точно подобрал и на жемчуг денег не пожалел.

Возвращался гончар домой через лес. Лошадь дорогу хорошо знала, шла по накатанной колее ровно, снег под копытами скрип да скрип. Только он задремал, как лошадь встала. Гончар её и по хорошему уговаривал, и кнутом ей грозил — всё без толку. Стоит, как вкопанная и от земли глаз не отрывает. Слез он с телеги и пошёл посмотреть, в чём дело.

Видит, на снегу замерзшая синичка лежит. Добро творить – себя веселить. Взял гончар бедолагу в руки, а птичка как ледяной комочек. Положил он за пазуху бедную пичужку, подумал: — «Если оживёт, то Марьюшке отдам. Она живность любит».

У самого дома зашевелилась синичка под жарким тулупом, даже пискнула что-то, наверное, спасибо сказала.

Так что привёз отец Марье целых два подарка, оттого и радости было вдвое больше и благодарности тоже.

Смастерил гончар просторную клетку, и зажила птичка-невеличка в доме, радуя хозяев звонким пением.

Пора пройдёт – другая придёт. Вот и Великий пост подошёл. К этому времени Марья всё для шитья собрала. Не диво дело начать – диво кончить. Помолилась девица и за работу принялась. Сначала соткала пояса узорные, затем рубаху и сарафан сшила. Потом за их украшение взялась. Вышивка гладью дело не простое, а если ещё сверху бисером и жемчугом расшивать, то и подавно. За вечер девица лишь один цветок успевала вышить, но зато получался он как живой.

Марья рукодельничала по вечерам, а днём за младшими братьями приглядывала. Она им строго — настрого наказала к кузовку с бисером и жемчугом не притрагиваться. Да только самый младший не удержался, схватил кузовок, да весь бисер с жемчугом на пол и просыпал, а признаться побоялся. Закатились крохотные бусинки в щели, как и не было их вовсе.

Уложила Марья детишек спать, лампу притушила, взяла в руки кузовок, а он пустой. Догадалась она, что братья её не послушались. Что теперь делать? Не быть мне женой Иванушки, — заплакала девица, головушку опустила и вдруг видит, между половицами бисеринки и жемчужинки поблёскивают. Бросилась Марья их доставать, да ничего у неё не получилось.

Она еще горше заплакала.

— Не плачь, Марьюшка, — вдруг говорит ей синичка человеческим голосом, — я тебе помогу бисер и жемчуг достать. Ты меня из клетки выпусти, окошко приоткрой, а сама спать ложись.

Доверилась девица птичке-невеличке и сделала, как та сказала. Только она уснула, синичка на окошко села и начала посвистывать, подружек-пичужек в дом созывать. Залетели они в комнату, быстро все бусинки из щелей достали, и улетели. Проснулась утром Марья, видит — кузовок полон, а птички-невелички нигде нет, и окно закрыто. Чудеса, да и только!

Закончила Марья своё рукоделье ровно за день до Пасхи. Мать уже куличи пекла и пасху ставила, братья яйца красили, а девица всё еще последние бисеринки пришивала. Когда увидели отец с матерью работу Марьюшки, ахнули от восхищения. Краше нарядов они и не видали.

Заморский портной тоже времени даром не терял. Сарафан и рубаху он сшил из шёлка черного, расшил драконами красными, а к ним подобрал пояса золотые. Завернул эту красоту в бумагу китайскую и отправил с посыльным в дом управляющего.

Дуне сарафан очень понравился. Она сразу в него нарядилась, к отцу прибежала и говорит:

— Не могу, папаша, дождаться завтрашнего дня, когда я над Марьей верх возьму.

Был пост — будет и праздник! Отзвонили первым Пасхальным звоном колокола, похристосовался красными яичками друг с дружкой народ, и пошёл из церкви по домам разговляться.

А Марья с Дуней отправились в купеческий дом свои рукоделья показывать. Марья пешочком, а Дуня вместе с нянькой в отцовской двуколке поехала.

— Вы, девицы, — говорит им купец, — сарафаны-то надевайте и вместе в залу выходите, а рубахи Ваньке отдайте, он их по очереди примерит.

Переоделись девицы и в залу вошли. Дуня-то хотела вперёд Марьи проскочить, да её мать Ванюшина остановила.

Марья стоит, скромно потупившись, а Дуня глазищами так и сверкает от гордости.

Увидел купец круглолицую конопатую Дуню в красных драконах на чёрном шёлке и ну хохотать. Чуть от смеха не лопнул.

Вытер он слёзы и говорит:

— Иди с миром, красавица. Прости, если обидел.

Дуня налилась, словно красно яблоко, ногами затопала, руками замахала, кричит:

— Да мой папенька вас по миру пустит, в порошок сотрёт.

— Тебе, Дуня, в таком сарафане надо замуж за иноземца идти, –говорит ей купец, успокоившись. — Как же ты, русская девица, до такого узора додумалась? Небось, трудно было нечисть заморскую вышивать?

— Да я иголки сроду в руках не держала! — зовопила Дуняша, — это всё городской портной придумал!

Тут Иван в её драконистой рубахе в залу вышел, рукавами пол подметает.

— Снимай быстрее эту рубаху, сынок, пока у меня от смеха удар не случился, — еле вымолвил купец.

Иван повеление отца быстро исполнил и Марьюшкину рубаху надел. Встали они рядом, как два ровных деревца.

Тут нянька Дуню под руки схватила, и домой повезла, чтобы беды не случилось.

А купец с женой всё на Марьюшку и Ивана любуются. Разглядел купец Марьюшку-то и работу её оценил.

На следующий день послал он сватов к гончару и на Красную горку Иван и Марья обвенчались. А на свадьбе их чудо случилось.

Когда молодые после венчанья из церкви вышли, прилетела из леса стая синичек, расселась на деревьях и давай петь-щебетать, Ивану и Марье счастья желать и Бога славить!