Айра Уайз 3 страница

То ли Антонио осознал, что значат его слова для Анджелы, то ли просто почувствовал, как она задрожала, пытаясь не расплакаться, но его рука сильнее обняла плечи жены, и он теснее привлек ее к себе.

Малыш тем временем глубоко вдохнул и чуть-чуть расслабился, хотя, видимо, не спешил расставаться со своими заблуждениями. Каридад нанесла ему слишком глубокую рану, которую невозможно было залечить двумя-тремя ласковыми словами.

— А где бабуля? — спросил Санди, явно решив сменить тему.

— Я обещал ей, что ты прилетишь в Валенсию вместе со мной, — объяснил Антонио.

— Я больше не люблю Валенсию, — неожиданно выпалил Санди. — Не хочу, не хочу больше туда возвращаться!

— Мне очень жаль это слышать, Сандрино, — мягко ответил Антонио. — Значит, мы с мамой не сможем устроить тебе сюрприз, который хотели отложить до Валенсии.

— Какой сюрприз? — настороженно спросил малыш.

Какой сюрприз? — мысленно повторила за ним Анджела и посмотрела на мужа, пытаясь понять, к чему тот клонит.

— Я не поеду с тобой! — неожиданно закричал Санди, придя к собственному выводу. — Не хочу жить с Каридад!

Антонио нахмурился.

— Каридад не живет в моем доме, — заметил он.

— Но станет жить, когда выйдет за тебя замуж! Ненавижу ее!

Вместо ответа Антонио повернулся к жене и свирепо на нее уставился. «Ты мне заплатишь за это», — обещал его взгляд. В ответ глаза Анджелы вспыхнули зеленым огнем: «Попробуй только угрожать мне!»

— Ну что ж… — вполголоса произнес Антонио и задумался, потом снова обратился к Санди: — Но послушай, я не могу жениться па Каридад, раз я женат на твоей маме, верно? — И, видя, как расправляются морщинки па лбу мальчика, решительно сказал: — Мы с твоей мамой не собираемся расходиться, Сандрино. Мы любим друг друга так же сильно, как и тебя. И даже собираемся теперь жить вместе, в одном доме.

Да, это был смертельный удар, нанесенный мастером. Сквозь красное марево, застившие глаза, Анджела увидела демоническую улыбку Антонио. «Ну-ка попробуй опровергни мои слова», — говорила эта улыбка.

Но что могла сделать Анджела, если лицо сына просияло, словно включили лампочку. Поэтому она молча стерпела прикосновение губ мужа к своим ледяным губам. А тот уже обернулся к маленькому свидетелю.

— Ты поедешь с нами, Сандрино? — промурлыкал он. — Тогда бы у нас получилась настоящая семья…

Настоящая семья… Волшебные слова для любого ребенка, который живет с одним из родителей.

— Мы станем жить в одном доме… ты, я и мама? — спросил Санди дрогнувшим голосом.

Антонио кивнул.

— И бабушка тоже будет жить с нами. Ведь я работаю в Валенсии, — серьезно, словно обращаясь ко взрослому, пояснил он. — Я никуда не могу оттуда переехать, понимаешь?

Ну конечно, малыш был готов понять и принять любые объяснения, лишь бы сказка не кончалась.

— Маме нравится Валенсия! — горячо проговорил он. — Я знаю. Она любит слушать про места, где мы с тобой бываем, и про все, что мы там делаем.

— А теперь мы будем все делать вместе — ведь мы теперь семья!

Антонио нанес последний мазок на гениальное полотно под названием «Настоящая семья». Анджела убрала с плеча его руку и направилась к двери. Ситуация полностью вышла из-под ее контроля.

— Мне надо переодеться, — пробормотала она, но ее уже никто не слушал.

Санди — глаза у него так и сияли — уже повис на шее у любимого папочки…

— Если тебе дорого здоровье, держись от меня подальше, — предупредила Анджела, краем глаза заметив высокую стройную фигуру мужа.

Она развешивала белье в маленьком, но славном садике, слабо надеясь, что домашние хлопоты помогут справиться с раздражением, которое переполняло ее после утренней игры в «настоящую семью».

Конечно, они завтракали втроем. Санди и Антонио строили грандиозные планы, чем пишутся жарким испанским летом. А Анджела в это время улыбалась, радовалась и давала советы, придерживаясь роли. Потом Санди повел отца наверх, показать свою комнатку: малыш явно был на седьмом небе от счастья…

Теперь Санди убежал к своему лучшему другу, живущему по соседству, делиться сногсшибательными новостями. Поэтому Антонио, предоставленный самому себе, отправился на поиски жены, явно, с точки зрения Анджелы, напрашиваясь на неприятности.

Он знал, что она зла как тысяча чертей. Он знал, что она с трудом сдерживается, чтобы не взорваться, и кипит от негодования из-за того, с какой легкостью Антонио повернул ситуацию в угоду себе.

— У тебя нет электрической сушилки? — спросил он, нахмурившись. Анджелу удивил этот вопрос: она считала мужа человеком, неспособным войти в хозяйственные мелочи. Но отвечать не собиралась: наклонившись, она вытащила из тазика футболку Санди, затем, выпрямившись, прицепила ее прищепками к веревке. Солнечные лучи играли на ее аккуратно причесанных волосах, поблескивая то алым, то золотым.

Но об этом Анджела имела понятия не больше, чем о том, что простая прямая юбка тесно облегает ее сзади, когда она наклоняется, а белая безрукавка соблазнительно обрисовывает грудь.

Зато все это прекрасно видел Антонио Валера, стоя в тени дома и любуясь женой.

И эта тень вовсе не скрывает его привлекательности, признала Анджела против воли. С ее губ сорвался вздох, руки задвигались быстрее.

— Не можешь оторваться от работы? — неожиданно спросил Антонио. — Нам надо поговорить, пока есть возможность.

— Мне кажется, я уже сказала все, что могла, — саркастически ответила Анджела.

— Да ты злишься, — заметил Антонио.

— Правда?

Он сдвинул брови. За низким заборчиком, отгораживающим сад Анджелы от соседского участка, звенели ребячьи голоса. Вероятно, там был и Санди. Поэтому Антонио приблизился к жене, чтобы можно было говорить тихо.

— Пойми, у меня не было другого выхода, — убеждающе произнес он.

— Эффектный получился ход, — кивнула Анджела, манипулируя прищепками и мокрым бельем. — Ты произвел на меня впечатление. По тебе не скажешь.

И Антонио со вздохом нагнулся, чтобы подать Анджеле выстиранную рубашку. Этого тоже раньше за ним не водилось, мрачно подумала она. Антонио Валера помогает развешивать белье… Что-то предательски заныло у нее в груди.

— У меня своя жизнь, Тоньо, — ответила Анджела, стараясь не обращать внимания на свои ощущения. — У меня здесь работа, которая мне нравится, друзья, с которыми я не хочу расставаться.

Она осторожно, стараясь не соприкоснуться с Антонио, взяла из его рук рубашку Санди.

— С твоими способностями к языкам и квалификацией ты найдешь работу где угодно, — отверг Антонио ее аргумент. — «Рочестер и Берд» не единственная в мире фирма, специализирующаяся по европейскому праву.

— Ты знаешь, где я работаю? — удивилась Анджела.

Антонио криво улыбнулся — однако даже эта недовольная гримаса была донельзя соблазнительна. Анджела поспешно отвернулась, чтобы чары мужа не успели околдовать ее.

— Сандро много рассказывал о том, как занята его мамочка и какая у нее важная работа.

— Тебе это не нравится, — утвердительно произнесла Анджела.

— Что ты работаешь? — Антонио выпрямился, держа в руках очередную мокрую вещь. — Я бы предпочел, чтобы ты сидела дома, с ребенком.

В его тоне не было даже намека на извинения — вот шовинист!

— Что делать, — коротко отозвалась Анджела, не желая снова вступать в пререкания.

Они уже спорили на эту тему, когда Анджела после свадьбы настояла, что пойдет работать. Найти место в Валенсии оказалось легко — молодую женщину, с ее знанием языков, без проблем взяли в туристическую фирму. А Антонио приходил в ярость при мысли, что скажут знакомые: ведь он позволил работать беременной жене! То стало одним из поводов для их многочисленных ссор.

— Ты сама выбрала это, — сухо ответил он, — отказавшись от всякой финансовой поддержки, когда ушла от меня.

— Я привыкла сама зарабатывать себе на жизнь.

Именно так она и поступала, даже когда жила с Антонио в его роскошном доме. Правда, Анджела никогда не нуждалась: отец об этом позаботился. Он растил дочь один и сделал все необходимые приготовления на случай своей безвременной кончины. Анджела владела небольшим домиком в пригороде, у нее не было долгов и даже водились денежки, чтобы откладывать их на черный день. Она выросла независимой и привыкла полагаться на себя. Брак с высокомерным испанцем, придерживающимся старомодных жизненных ценностей, вынудил се проявить оба эти качества. Вера Анджелы в себя померкла только во время ее второй беременности, когда она была слишком слаба и у не хватило сил бороться за мужа, защищая свою любовь… Снова заныла старая рана, погружая женщину в пучину безысходной тоски и одиночества.

— Я не могу жить с тобой, Тоньо, — проговорила она, поднимая на мужа взгляд, полный глубокой грусти. И хрипло повторила: — He могу.

Анджела увидела боль в глазах мужа: он понимал, почему ей так плохо сейчас. Но почти сразу его смуглое лицо исказилось, словно от гнева.

— Слишком поздно, — отрубил Антонио. — у тебя нет выбора. Твои желания уже не принимаются в расчет, Анджела. Как и мои, впрочем. Важно сейчас только то, чего хочет наш сын.

— Наш единственный сын, — горестно прошептала Анджела.

Глаза Антонио снова вспыхнули.

— Мы плачем о мертвых, но заботимся о живых, — безжалостно заявил он. — И я не, хочу чтобы Сандро платил за смерть своего брата!

Возможно, тактика Антонио не так уж и плоха, подумала Анджела, чувствуя, как гнев мужа разжигает ее собственную ярость, прогоняя печальные воспоминания.

— Ты и в самом деле считаешь, что я заставляю платить Санди за смерть моего второго ребенка? — произнесла она, задыхаясь.

Широкие плечи Антонио поникли.

— Я не мог взять в толк, что движет тобой, Анхела, — проговорил он. — Никогда этого не знал, не понимаю и сейчас. Но наше будущее уже определено. Прими его, забудь о прошлом. То, что было с нами прежде, не должно влиять на сегодняшний день.

И с хмурым видом он отвернулся.

— Так что с Каридад?

Но Антонио не ответил. Тогда Анджела, посмотрев туда же, куда и он, с опозданием заметила, что из-за изгороди на них с любопытством глазеют владельцы соседнего участка.

— Проклятье! — выругалась она.

В этот момент зазвонил телефон, и Анджела, улыбнувшись соседям сквозь стиснутые зубы, извинилась и убежала в дом, оставив Антонио очаровывать соседей. Уж на что на что, а на это он вполне годился!

Схватив телефон с кухонного стола, Анджела крикнула в трубку «алло».

— Тише, дорогая, не повреди мои барабанные перепонки, — посоветовали ей.

Ну хоть что-то хорошее в этот тяжелый день!

— Здравствуй, Мэтью! — радостно воскликнула Анджела, опершись о стол и улыбаясь. — Почему ты звонишь так рано?

— Сегодня чудесное утро, вот мне и захотелось провести его с любимой женщиной, — объяснили на том конце провода, но Анджела уже не слушала Мэтью.

Она смотрела на мужа, застывшего на пороге, и чувствовала мстительное удовлетворение при мысли, что Антонио слышал ее ласковые слова, адресованные другому мужчине.

— Поэтому, когда я вспомнил, что сегодня твоего сына увозят в Испанию, — продолжал Мэтью, — то подумал: «А почему бы не позвать Анджелу пообедать, когда она освободится?»

Вряд ли в ближайшем будущем я освобожусь, подумала Анджела, глядя в золотистые глаза, которые сверлили ее угрожающим взглядом.

— Извини, Мэтью… — проговорила она, однако в легких кончился воздух, отчего конец фразы прозвучал донельзя чувственно: — поездка Санди… откладывается.

— Жаль…

В голосе Мэтью слышалось разочарование.

— Давай я тебе перезвоню? — предложили Анджела. — Попозже? А то сейчас… мне не очень удобно говорить.

— У тебя гости, — догадался Мэтью; будучи искушенным юристом, он умело улавливал интонации.

— Да-да, — подтвердила Анджела, слегка улыбнувшись.

— Мужчина, женщина, ребенок? — продолжал Мэтью шуточный допрос.

Больше похоже на айсберг, с беспокойством подумала Анджела.

— Спасибо за понимание, — промурлыкала она. — Я перезвоню… как только смогу. — И, поспешно попрощавшись, осторожно положила трубку на место: пальцы сильно дрожали.

— Это Мэтью, — объявила она Антонио, пряча под равнодушной улыбкой смятение.

— И? — Антонио высокомерно приподнял бровь, видя, что Анджела не собирается продолжать. — Я полагаю, этот… Мэтью тоже играет в твоей жизни какую-то роль?

— А это уже не твое дело, — заявила в ответ Анджела, прекрасно осознавая, что дразнит зверя.

Однако она получала слишком большое удовольствие, заставляя Антонио ревновать, чтобы отказываться от этой забавы. И с вызывающим видом сложила руки на груди.

— Он твой любовник, — угрожающе произнес Антонио.

— А почему это тебя так волнует? — спросила Анджела, и не думая опровергать обвинение. — В чем дело, Тоньо? — насмешливо продолжала она. — Тебе раньше не приходило в голову, что у меня может быть личная жизнь?

На скуле у Антонио задергался мускул. А Анджела буквально наслаждалась бешенством мужа. Как же он наивен, если считает, что, раз его нет рядом, я не стану смотреть ни на одного мужчину! — удивлялась она. Нет, не наивен, а слишком высокомерен и слишком собственник!

— Или я задела тебя за живое? — предположила Анджела. — Тебе нравилось думать, будто после тебя у твоей жены никого не будет? Что ж, мне жаль ранить твое самолюбие, но я здоровая женщина со здоровыми потребностями… как ты сам знаешь. А держать в секрете свои похождения, признайся, все-таки лучше, чем крутить роман па глазах у собственной жены!

— Зря ты приплетаешь сюда Каридад, — серьезно предупредил Антонио.

— Это угроза душевному спокойствию моего сына, — уперлась Анджела.

— Лучше бы о себе побеспокоилась. — Муж стоял неподвижно, но Анджела внезапно почувствовала надвигающуюся опасность. — Я хочу, чтобы этот человек исчез из твоей жизни — и немедленно!

— Как только Каридад исчезнет из твоей! — бросила она. — И ни минутой раньше!

— Ну почему ты не можешь понять, что не могу сделать этого! Ее муж был моим лучшим другом. Каридад принадлежит часть акций моей компании. Она работает наравне со мной. И она единственная крестница моей матери.

Все это Анджела слышала не единожды.

— А еще спит в твоей постели, — передразнила она мужа. — И отравляет твоему сыну жизнь, наговаривая на меня.

— Это ты ядовита, как гадюка, — со вздохом произнес Антонио.

— А ты, Тоньо, идиот!

Взоры супругов скрестились. У Антонио был такой вид, будто он сейчас накинется на жену. А та настолько разозлилась, что просто не могла этого дождаться, чтобы достойно ответить.

Однако вместо этого Антонио взял себя в руки и процедил сквозь зубы:

— Давай вернемся к исходному пункту нашей дискуссии. К твоей личной жизни, а не моей!

— С моей личной жизнью все в порядке, большое спасибо, — уведомила мужа Анджела.

— Ах ты, лицемерка! — воскликнул он, неожиданно поймав ее за руки. — У тебя хватает наглости осуждать мое поведение, когда ты сама хороша!

— Да почему ты так переживаешь из-за моей личной жизни? — набросилась на него Анджела.

— Потому что ты принадлежишь мне! — рявкнул Антонио.

Анджела ушам своим не верила.

— Это ты лицемер! Гуляешь на стороне, и тебе не нравится, что я тоже развлекаюсь как могу!

Она вырвала руки и, оттолкнув мужа, отскочила подальше.

— До прошлой ночи… — Неужели это было вчера? — мысленно удивилась Анджела. — За три года до вчерашнего дня мы и словом не обменялись! А потом ты являешься ко мне и начинаешь вести себя как дома! Но у меня своя жизнь — веселая и счастливая. Что ж удивительного в том, что мне не нравятся твои собственнические замашки!

— Думаешь, меня радует мысль снова жить с тобой под одной крышей и терпеть свой вздорный характер? — в тон ей ответил Антонио. — Но ты моя жена. Моя! И…

— Очень смешно, — презрительно прервала его Анджела. — Ты женился на мне только из-за ребенка. А теперь хочешь увезти и Валенсию тоже только из-за ребенка. Да, ты загнал меня в угол. Но не думай, что имеешь дело с робкой овечкой! Пока ты не избавишься от Каридад, я не прогоню Мэтью…

— …из своей постели, — закончил за нее муж.

— Из моей постели, — подтвердила Анджела. Пусть поревнует, решила она и добавила: — И из моих объятий! Пока Санди ни о чем не догадывается, какое это имеет значение?

Лицо Антонио потемнело.

— А если ты до сих пор ничего не понял, то знай: мне все равно, что ты думаешь по этому поводу. Вспомни, как ты бросил меня и ушел к Каридад в тот день, когда я потеряла ребенка!

Пробило семь, а Антонио до сих пор еще не вернулся.

Анджела глядела вниз, на улицу, из окна спальни и размышляла, не слишком ли жестоко обошлась с мужем. Наверное, не стоило говорить о бедном малыше. Подобные воспоминания следует хранить в самых темных глубинах памяти. Какой смысл извлекать их оттуда, чтобы причинить боль?

Она понимала, что смерть их второго ребенка Антонио переживал так же тяжело, как она сама. Да еще чувство вины: ведь Анджела знала, где и с кем был муж, когда она так нуждалась в его поддержке. И даже в запале ссоры ей было больно видеть, как этот высокий и гордый человек словно съеживается на глазах. Смуглое лицо его побелело, губы задрожали, и он резко отвернулся. — Ох, Тоньо. В приступе сожаления Анджела шагнула к мужу. Она хотела попросить прощения, но не успела: Антонио вышел из кухни, хлопнув дверью. И так всегда, думала Анджела, невидящим взором уставившись в окно. Со дня свадьбы они только тем и занимались, что стремились как можно больнее уязвить друг друга. Неудивительно, что потеря ребенка стала для Анджелы той последней каплей…

Тогда она едва не умерла сама. А следующие полгода ощущала себя сломленной и опустошенной, лишившись и ребенка, и мужа. Анджела осталась жить только ради сына и ради мести мужу, явившемуся к ней в больницу прямиком из объятий ненавистной Каридад.

Но с тех пор прошло три года, и Анджела искренне полагала, что изжила в себе гнев и горечь. Однако сейчас поняла, что ошиблась, и чувствовала недовольство собой. Кроме того, внизу, в гостиной, уже вымытый и переодетый в пижамку, сидел, расплющив нос о стекло, Санди, с нетерпением ожидая возвращения драгоценного папочки. Ведь она сказала сыну, что у Антонио срочное дело в городе и что он вернется, как только сможет…

С улицы донесся рев мощного двигателя, и в следующее мгновение спортивный автомобиль вывернул из-за угла. Внизу раздался восторженный вопль сына, и Анджела догадалась, что Санди тоже увидел машину.

Низкий черный автомобиль еще не успел остановиться, как хлопнула входная дверь и Санди выбежал наружу. Выходя из машины, Антонио широко улыбнулся, видя, как его сын, торопясь к нему, лезет через калитку вместо того, чтобы ее открыть.

Антонио сменил мятый костюм и рубашку на модные льняные черные брюки, идеально отглаженные, и темно-красную сорочку. Он побрился и стал выглядеть как вполне приличный человек, а не как живописный бродяга.

Санди бросился к отцу и повис у него на шее. Возможно, Антонио не мог разобрать и половины слов сына, но смысл их был ясен и так: «Ко мне приехал папа! Я счастлив!»

Подняв голову, Антонио увидел в окне Анджелу, которая невольно поежилась. От взгляда мужа кровь застыла в ее жилах. «Только попробуй отнять у меня сына», — словно говорили его глаза.

Но Анджела и не собиралась этого делать. Не хотела…

Отойдя от окна, она тяжело опустилась на кровать, пытаясь понять, что предпринять. Как, разве ты не едешь в Валенсию? — насмешливо поинтересовался внутренний голос. В Валенсию, где Тоньо заставит тебя ходить по струнке?

Смирившись с неизбежным, Анджела поднялась и собралась с духом, чтобы встретиться с Антонио лицом к лицу. Спустившись вниз, она нашла мужа и сына в гостиной. Санди сидел на коленях у отца. Они читали книжку сначала по-английски, потом переводили на испанский.

Антонио поднял взгляд на Анджелу, и по его бледности та догадалась, что он еще не до конца пришел в себя. Но она поняла со всей очевидностью и то, что, как бы ни мучился муж сознанием собственной вины, он не простит, что его ткнули в нее носом.

— Извини меня, пожалуйста, — пробормотала Анджела. Каяться надо было сейчас, пусть даже при Санди, или никогда. — Я не хотела…

— Мы с Сандро проведем завтрашний день в городе, — холодно прервал ее Антонио, — чтобы не мешать тебе собирать вещи. В Валенсию мы улетаем послезавтра.

— Вот дьявол! — шипела Анджела сквозь зубы, придерживая локтем крышку коробки и пытаясь ногтем подцепить кончик липкой ленты.

День и так выдался не из лучших, а теперь еще этот дурацкий скотч… Первым делом с утра она повздорила с Санди: зайдя в детскую, мать обнаружила там полный беспорядок.

— Сандро, иди наверх и уберись! — крикнула она сыну, находившемуся в гостиной.

Тот неохотно поднялся по лестнице.

— А ты не можешь сама убрать? — спросил он у матери, недовольно надув губы. — Папа говорит, что пора ехать.

— Нет, не могу, — ответила Анджела. — Папа подождет.

— А в Валенсии меня не заставляли убирать в комнате, — сообщил Санди, проходя мимо матери.

Анджела почувствовала себя быком, перед которым помахали красной тряпкой.

— В этом доме все сами убирают за собой безо всяких разговоров! — накинулась она на сына. — И знаешь что, милый мой? Раз я теперь еду в Валенсию, то прослежу, чтобы ты вел себя там прилично!

— Может, тогда ты лучше останешься здесь? — робко спросил испуганный Санди.

— Сандро!

До этого момента Анджела не осознавала, что тоже называет сына Сандро, когда малыш плохо себя ведет.

— Извинись перед мамой и сделай, как она велит!

Санди мгновенно повиновался. Анджела вздохнула: Антонио с легкостью заставил ребенка слушаться, а она этого так и не смогла добиться…

И это было не первое неприятное открытие. Еще накануне вечером она поняла, что ревнует Санди к отцу, когда малыш закапризничал, требуя, чтобы спать его уложил Антонио. Поэтому через полчаса, когда муж спустился и холодно сообщил, что собирается, согласно пожеланию сына, заночевать здесь, Анджела не выдержала.

— Я не хочу, чтобы ты оставался в моем доме! — взорвалась она.

— Я не говорил, что жажду остаться, — раздельно произнес Антонио. — Но этого желает наш сын.

— Ну а я желаю, чтобы ты поскорее отсюда исчез, — стояла на своем Анджела. — И чем быстрее, тем лучше. У меня дела.

— А может, ты ждешь гостей? — мрачно предположил Антонио. — Уж не своего ли любовника?

Ну вот, мы опять пришли к тому, с чего начали утром, зло подумала Анджела.

— Я не вожу любовников к себе домой, — высокомерно ответила она. — Здесь тебе не Испания!

Удар попал в цель. Лицо Антонио застыло, как маска.

— Так где же вы встречаетесь? В гостинице, под выдуманными именами?

— Полагаю, это приличнее, чем селить любовницу в комнате возле супружеской спальни.

Глаза Антонио потемнели.

— Каридад никогда не жила рядом с нашей спальней, Анхела! — резко проговорил он.

Ну что ж, имя произнесено.

— Позаботься в таком случае, чтобы Каридад больше не оставалась ночевать в нашем доме, когда я перееду туда. Потому что, если увижу поблизости, я выброшу ее в окно!

— А прелюбопытное было бы зрелище, — улыбнулся Антонио, видя досаду жены. — Ты не забыла, что Каридад выше тебя, а также шире в плечах… и в других местах?

— Тебе лучше знать, — презрительно протянула Анджела, и улыбка исчезла с губ Антонио.

Потом он ушел, пообещав вернуться утром прежде, чем проснется Санди. А после того как малыш убрал за собой, отец и сын поспешно покинули дом. Должно быть, по лицу жены Антонио догадался, что она не прочь найти предлог для ссоры, и ретировался.

Потом Анджеле пришлось пережить малоприятный разговор с начальством. Уолтера Берда не очень обрадовала просьба сотрудницы немедленно отпустить ее с работы. После этого она прощалась с коллегами, с которыми проработала два года. Однако вслед за этим — вот так сюрприз! — случилось нечто не столь неприятное. К Анджеле подошел новый служащий компании и спросил, не сдаст ли она свой дом, раз уезжает из Дублина.

Почему бы и нет? Анджеле не хотелось оставлять свое жилище необитаемым, и она обрадовалась, что в доме будут жить.

Но после этого ей пришлось готовить коттедж к приезду новых жильцов. Вместо того чтобы просто закрыть дверь на ключ, надо было уложить в коробки все свои вещи, а затем еще вызвать уборщиков привести помещения в порядок.

Анджела устала, и больше всего ей теперь хотелось сесть и как следует поплакать. Но она не могла позволить себе такой роскоши, поскольку Антонио и Санди могли вернуться в любой момент.

Однако все эти неприятности не шли ни в какое сравнение с ланчем, на который Анджелу пригласил Мэтью Рочестер. Их отношения зашли вовсе не так далеко, как решил Антонио с подачи жены. Но Анджеле нравился молодой юрист, первый мужчина, с которым она стала встречаться после разрыва с мужем.

Мэтью был славным и добрым и смотрел на Анджелу скорее как на друга, нежели как на потенциальную любовницу. А ей нравилось проводить с ним время: с Мэтью было спокойнее, чем с Антонио. Никакого огня, никакой безумной страсти, затуманивающей рассудок.

Ее новый поклонник был высок ростом, темноволос — и при этом вовсе не походил на романтического красавца, вроде Антонио. Чувствовалось в нем что-то основательное.

Анджела радовалась бы, если бы ее влекло к Мэтью. Ей надоело сравнивать всех встречных мужчин с Антонио, и она надеялась, что Мэтью поможет ей забыть мужа. Но любила ли она его? Ответ напрашивался сам собой: нет, не любила… Однако самое скверное заключалось в том, что до ланча Анджела и понятия не имела, как сильно Мэтью влюблен в нее.

Молодая женщина с тяжелым вздохом привалилась к стене и стала вспоминать, позабыв о коробке и клейкой ленте.

Поначалу она ошеломила Мэтью известием, что возвращается к мужу и уезжает в Валенсию. Услышав это, первые тридцать секунд Мэтью не двигался, не дышал и не моргал, а только смотрел в пространство пустым взором.

Вспомнив его лицо, Анджела почувствовала, как по ее грязным от пыли щекам текут слезы. Ведь Мэтью любил ее так, как она о том мечтала: не пылкую страстность в постели, а ее саму!

Да, потом он, конечно, взял себя в руки… Сказал, что все чудесно, что рад за нее…

— Мам?

Озабоченный голос сына вернул Анджелу к действительности. Она открыла глаза и увидела, что Санди сидит перед ней на корточках и с тревогой на нее смотрит.

— Что случилось? — обеспокоено спросил он.

— Ничего, — хрипло проговорила Анджела, собираясь с силами. — Соринка в глаз попала. Подожди, а как ты вошел в дом? — удивилась она.

— Дверь была открыта, — мрачно произнес глубокий голос.

Антонио! Сердце Анджелы оборвалось, она почувствовала себя полной дурой.

— Ты оставила ее закрытой на одну защелку, — укорил Санди мать. — Тебя нигде не было, и мы испугались.

Как это — ее нигде не было? А где же она тогда находится? Анджела огляделась: она сидела на полу в собственной спальне между комодом и гардеробом, за картонными коробками. Коробками, в которые упаковывала свою жизнь… И неожиданно Анджела разрыдалась.

Слезы хлынули неудержимым потоком, да еще и Санди заплакал. Он обнял мать, Анджела тоже обхватила его, бормоча какие-то глупые оправдания. Краем уха она услышала проклятия, затем шорох отодвигаемых коробок и неожиданно вместе с сыном оказалась в чьих-то объятиях.

Анджела уткнулась в крепкое мужское плечо и продолжала рыдать. Нет, она прекрасно понимала, чье это плечо, но сейчас ей было все равно. Хотелось плакать, быть слабой, беззащитной и ранимой.

Антонио сел на кровать, прижимая к себе жену. Все еще всхлипывающий Санди стоял рядом.

— Сынок, каро, — прошептал Антонио. — Пожалуйста, перестань реветь. Маме просто взгрустнулось, потому что приходится уезжать отсюда. С женщинами такое бывает, ничего страшного.

Но Анджела раньше никогда не плакалась мужу в жилетку, откуда же ему было знать, что с женщинами такое случается?

— Ненавижу тебя, — прошептала она.

— Ничего подобного. Мамочка просто хочет сказать, что ей жаль расставаться с домом, — объяснил Антонио сыну.

Другими словами, соображай, при ком говоришь.

— Тогда мы останемся здесь, — захныкал малыш, вцепившись в Анджелу.

— Мы не можем. Твоя мамочка любит Валенсию. Как и ты.

Да у этого человека вместо сердца камень, горестно вздохнула Анджела.

— А теперь, Сандро, будь мужчиной, — увещевал Антонио сына, — и принеси маме стакан воды из кухни.

Важность возложенной на него задачи заставила малыша забыть про слезы, и он побежал к двери.

— Ну же, попробуй успокоиться к возвращению Сандро, — обратился Антонио к жене. — Ты его сильно напугала.

Анджела понимала, что муж был прав. Поэтому попыталась остановить поток слез, высвободилась из объятий Антонио и сползла с его колен на одеяло без единого слова.

А что тут говорить, уныло думала она. Дескать, я плачу из-за того, что обидела человека, который меня любит?

К тому времени, когда в дверях показался Санди со стаканом в руках, слезы почти прекратились, Анджела только изредка всхлипывала. Слабо улыбнувшись сыну, она выпила воды.

— Мне не нравится, когда ты расстраиваешься, — признался Санди.

— Прости, солнышко, — извинилась Анджела и поцеловала сына в щеку. — Обещаю, что больше не буду.

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 Следующая ⇒