Неосознанная жизнь. программист 7.3

- Все действительно новые практики начинаются с кризиса.

— Это обязательно?

— Например, ребенок отлично ползает: быстро, точно, безопасно. Но вот встает на ноги и делает первые шаги: медленно, неточно, да еще падет и расшибается.

Шаман (Серкин)

Неосознанная жизнь

программист 7.3

***

Мы с дочкой одни. Она учится в институте. С этим были некоторые проблемы, удалось уладить. Учится на экономическом. Даже не знаю чем смогу помочь, когда придёт время искать работу.

До сих пор не научился кланяться, хотя хороших знакомых много. Пристроить бы дочку на хорошее место, да она тоже пристраиваться не будет. Ну это ещё в недалёком будущем.

Пока отдаюсь работе. Я и постановщик задачи и программист. И внедряю и эксплуатирую свою систему.

Сейчас занят построением системы сбора и анализа информации с компьютеров и рабочих станций.

Я увлёкся. Агент на компьютеры с Windows отлажен и я могу заниматься аналитической частью с выходом на сайт, который могут использовать как работники обслуживающие персоналки, так и начальство.

Пока сделал всего два уровня пользования системой, дальше планирую больше.

Производительность моей персоналки уже не удовлетворяет мою систему. Поглядываю на сервера, где мне могут выделить местечко. Есть только загвоздка: у нас в ДИСе нет Майкрософтовских серверов, а у меня задачи уже написаны под них.

Вопрос решился так. Меня, с моей АСУ передают в центр развития под Булова. Буду сидеть в отделе Федонина, который занимается моей старой задачей.

Хуже не придумаешь. Сторонников для новой АСУ я там не найду. И хотя на высоком уровне принято решение, что Федонин будет изо всей силы помогать мне, понимаю - этого не случится. Всё будет ровно наоборот.

Я вовсе не специалист в подковёрных войнах, хотя и добрался до должности начальника отдела. Знаю, что Федонин будет проваливать мой проект на любых совещаниях и его голос будет иметь совсем другой вес сейчас, когда я тружусь в его подчинении.

И хотя на самом деле подчинения никакого нет, официально мой проект будет являться как бы неудачной попыткой что то сделать опять таки неудачное. Я это осознаю, как осознаю и настоящую значимость проекта.

Я уже провёл изыскания в этом направлении. IT мир такими проектами занимается и не просто занимается, работающие проекты стоят большие деньги, очень большие.

Переписываю аналитику на PHP с переводом на линуксовый сервер. Организую группу программистов под особо важное задание с хорошей оплатой. Строчу отчёты по этой «липе». Все довольны, денежки получают, выхода — ноль.

Всё делаю сам, да ещё приходится ведь учиться новому для меня языку программирования.

Да не только PHP, ещё JS и регулярные выражения. Да и с ORACLE я ещё не до конца разобрался.

ORACLE -это средство управления базой данных. Здесь, в центре Булова все пользуются этой базой данных как учат на курсах: это, сначала разработка полной структуры базы, потом пишутся программные скрипты.

Меня этот способ не удовлетворяет. Я не знаю куда меня выведет кривая. Мне слишком часто приходится изменять структуру моей базы.

Выбираю иной способ. У меня плавающая, изменяемая структура. Я могу по необходимости добавлять, изменять поля в таблицах и добавлять новые таблицы по ходу разработки.

У администраторов серверов и у руководства такой подход вызывает недоверие и приходится идти на компромисс.

Вообще с Буловым у меня хорошие отношения. Он неизменно приглашает меня на свои совещания и даже на небольшие чествования, которые иногда случаются здесь.

Он ещё недавно был начальником отдела программистов в ЦЗЧ. Сейчас он начальник центра развития или управления по другому.

Булов спортсмен, в заводской команде ходит в «кругосветки». Жигулёвские кругосветки. Кругосветветка — это маршрут вокруг Жигулёвского заповедника. Волга у нас делает большую загогулину и если всё время плыть из Тольятти по течению, то можно добраться до Переволок. Там свои парусники они перетаскивают через узкий перешеек и опять приплывают в Тольятти.

Кругосветка длится больше недели и ходят они в начале мая. На приглашение Булова пойти в кругосветку я не согласился, хотя подмывало на приключение. Мне спина моя не позволит морозиться в течении даже пары суток. Может так случиться, что домой меня принесут на носилках.

Да ещё такой момент, парусниками надо заниматься весь год, для этого надо быть некоторым фанатом.

Еще Булов с тремя мужиками из этого же центра этой осенью ездили на соревнования по гребле в Голландию.

Гребут там на баркасах. Заняли они не последнее место, но, говорит, голландцы ребята крупные, с ними не посоревнуешься на равных. Там даже женщины под два метра.

Т.е. Булов меня поддерживает и я тружусь не особенно чувствуя отторжение своего непосредственного начальника — Федонина. Т.е. он меня не тревожит, но внедрение тормозит.

Это всё равно хорошо. Но всё-таки у меня ещё есть должность заместителя начальника отдела и мне приходится бывать на совещаниях у директора в отсутствие Федонина.

Раз, на общем совещании Катьянов ставит задачу: - Максимально сокращаем численность. У нас не должно быть «лишних» людей. Вы же понимаете, что оставшийся персонал будет получать больше.

Народ (начальники центров, начальники отделов) согласен, хотя все на своей должности собаку съели, а то и не по одной.

Возражающих нема. Пройдёт время, сократят и многих из них, да и самого Катьянова. Оставят старящийся персонал для поддержки штанов.

Я давно уже не могу смотреть как съёживается продуктивная часть дирекции и разбухает непродуктивная.

Мне уже не кому передавать свои знания, наработки, молодёжь давно не принимаем, только надсмотрщиков всё больше и больше.

Когда я пришёл, тогда ещё в УОП (управление организации производства), была одна женщина без компьютера и за БОТиЗ и за экономистов.

А за отдел бухгалтерии была 1/8 бухгалтера, сидела тогда малочисленная заводская бухгалтерия на Белорусской.

Сейчас в ДИСе целое экономическое управление из трёх отделов. А рабочего люда поубавилось. Не успевает ДИС справляться со своими обязанностями.

И вот новая волна сокращений. Программистов тоже сокращают, кстати.

***

Из-за непрерывного общения с людьми греховными безвинных постигает одинаковое с ними наказание. Ведь и сырое полено сжигается вместе с сухими по той причине, что они смешаны вместе. Поэтому не следует завязывать дружбу с греховными.

Махабхарата (Удьйогапарва)

Люди. Люди. Вокруг меня разные люди, хочется с ними сблизится, одному одиноко.

Вот Федонин Витя. Он начальник отдела, где я работаю.

Он русский, но рождён и провёл детство в татарском селе. Видимо это наложило свой отпечаток на него.

На сближение не идёт. Мои попытки встроить свою систему сбора данных в существующую, т. е. мою же, только возрастом на несколько лет постарше, которую сейчас ведёт Федонин, успеха не имеют.

Я не могу понять, то ли Витя боится конкуренции, то ли ещё что. Я же не претендую на главенство, я опальный.

Веду с Федониным разговоры, я пока сижу с ним в его кабинете, в ответ молчок. Как об стенку горох, или как у меня мама говорила: - Хоть кол на голове теши.

Сейчас пересел в кабинет рядом. Там Вован обитал раньше один. Вован — водитель машины, закреплённой за нашим отделом. Весёлый мужик. Ему тоже дали списанный компьютер и Вован в свободное время зависает в «Одноклассниках».

Мы с ним болтаем иногда о том, о сём и он, тоже иногда подвозит меня по моим делам, хотя и не обязан этого делать.

Вован экономит бензин, зачем он ему, я не знаю. Свой автомобиль содержит в идеальном порядке и я иногда приезжаю на своей Калине, чтобы Вован мне там что-то подремонтировал.

Наши с Федониным кабинеты соседствуют с большой комнатой, где размещаются программисты работающие на систему идентификации рабочих мест корпорации.

На самом деле программистов там только трое. Остальные просто вводят информацию в таблицы базы данных вручную или правят её по запросу.

Размещаемся мы в заброшенном садике, правда с евроремонтом. В помещении очень холодно осенью, пока не дали тепло в батареи.

Почему-то мёрзну только я. Другие не жалуются, то ли у меня кровь у меня холодная, то ли остальные, кроме Вована хладнокровные. Вован то долго не сидит — ему то туда, то сюда надо.

В большой комнате, ближе к нашей двери, сидит страшненькая татарочка. Она не замужем.

Мне иногда требуются услуги по коррекции их базы данных, поскольку я пользуюсь их информацией о содержании рабочих мест. Я обращаюсь за помощью к этой татарочке.

Она не отказывает, но делает это с таким великим снисхождением, как будто спасает меня от гибели и всегда в последний раз.

Я не гордый. Но к другим дамам даже не подступаюсь с подобными просьбами, ибо они и вовсе неприступны.

Они как бы терпят моё присутствие, но общаться — упаси боже.

Есть ещё в большом зале два программиста, молодые не хватающие звёзд с неба. Они выполняют функции типа: пойди и принеси.

Есть ещё Дима, который профсоюзный деятель. Тот вообще ничего не делает как и Петя. Они друг друга не любят.

Но Дима вышел ростом и лицом. Он мне напоминает какого-то артиста кино. Женщины его любят, а он к ним снисходителен.

Дима недоступен, родом он откуда-то с Украины и Россияне для него нечто более низкое. Общается со всеми, кроме начальника через губу.

Настоящий трудяга программист у Федонина один, это Уралов. Сидит тоже в большой комнате в углу за шкафами.

Он нелюдимый и постоянно в ушах у него воткнуты маленькие наушники. Уралов мне нужен. Мне приходится постигать премудрости PHP и JS самостоятельно и мне нужен советчик. Ещё проблемы с доступам к различным вычислительным ресурсам. Уралов мне помогает. Не просто так конечно, мне приходится прилагать все мои навыки по коммуникации с неудобными людьми.

Иногда я пристаю чрезвычайно сильно, я же говорю я не гордый, для меня важен результат. Что обо мне подумают для меня менее важно.

Уралов скрытен и несколько жадноват, но это характеристика не совершенна.

Скрытность его уникальна. Например он скрывает день своего рождения. Ему ничего не стоит отдать мне пароль от любой базы данных корпорации, но вот о том, что был некогда женат и у него есть взрослая дочь я узнал многие годы спустя.

Жадность его можно выразить так: - К моему не прикасайтесь и даже не приглядывайтесь, а ваше возьму как подарок, только вот на ответный жест не рассчитывайте.

Однако у меня нет других друзей и поскольку мне приходится тесно контактировать с Серёгой Ураловым по работе, мы с ним стали общаться и помимо производственных нужд.

Уралов морж. Он ходит два раза в неделю на берег Волги. Там, возле порта есть помещение моржовское с баней. Просто электропечь и скамьи. Рядом берег затона, где можно не только окупнуться, но и поплавать.

Пошёл я однажды с Ураловым. Раздевалка убогая и холодная. Раздеваемся до плавок, я уже синего цвета. Идём в другое здание, там парная. Секта моржей многочисленна и пестра. Там и старички и юная молодёжь.

В основном они сидят в парной, греются и рассказывают друг другу байки. Потом часть из их подхватывается и идут окупнуться к затону.

Осень уже холодная, вода где-то +10. Оказалось окунуться для меня мало. Поплаваю немного и опять в парную, байки слушать.

Так проходил я с Серёгой пару недель. Да был неосторожен. Видимо студёным ветерком прохватило почки, я обнаглел и ещё на ветру физкультурой вздумал заниматься.

Почки полечил фитолизином и решил больше не испытывать судьбу. На том моё моржевание закончилось.

С Серёгой связь поддерживаю, но в полноценные друзья он мне не годится. Скрытность его постепенно для меня вскрывается, но то что я вижу внутри меня не очень радует.

Часто раздумываю о том, как и почему жизнь поставила меня вот в такие условия. Ведь вот у других есть и друзья и общие нормальные интересы, а у меня вот так. Почему моё окружение вот такое?

Нормальные люди меня воспринимают с большой осторожностью и вовлекать в свой круг отказываются, а в свой круг интересов я не могу никого привлечь.

Даже Уралов готов запустить меня чуть-чуть к себе, но вовсе отвергает возможность войти в мой круг интересов.

Хотя мой круг интересов не очень то и мой, я тружусь на благо завода.

Петя. Петя небольшого роста, подслеповатый, с постоянным выражения на лице решительности и даже жестокости. Лицо несколько лошадиное.

Сидит в большой комнате в окружении женщин, числится программистом, но выполняет то же, что и женщины — по запросу корректирует информацию в таблицах.

Только он не такой аккуратный как они и его часто не бывает на месте. У Пети дела, дела свои собственные.

Женщины относятся к нему хоть и критически, но не заклёвывают.

Мы с Петей играем в настольный теннис в обеденное время, иногда и не в обеденное.

Если бы не зрение, наверное он обыгрывал бы меня гораздо чаще, а так играем наравне. Часто играем в обеденный перерыв, до обеда.

После игры я потею и переживаю за свой запах, которого я не чую, обоняния у меня нет. Но Вован мне сказал, что дело не в этом, а в том что я на обед завариваю «доширак», лапшу быстрого приготовления.

Пришлось мне отказаться от дешёвого обеда и ходить как все в столовую где бассейн.

Я так питался не из-за жадности, а из-за лени. Не хотелось куда-то идти, хотелось почитать интернетовские новости в обеденный перерыв.

С Петей мы не только играем в теннис, но и разговариваем.

Он мне рассказывает например, о своих отношениях с женщинами. Как женился, как развёлся.

Подженился, по его выражению, на работнице моего бывшего отдела. Познакомились в турпоездке.

Девушка с ребёнком и постарше Пети, но симпатичная.

Видимо идея женитьбы происходила от неё, потому что Петя отнёсся к своему новому положению как-то не очень хорошо.

Пожили они совместно где-то меньше года и развелись, Петя говорит она ему не разрешала порулить. У не был автомобиль и за руль жена Петю не пускала.

Для Пети, видимо это был вызов. Ведь Петя стремился быть во всём «крутым», а тут вот так — носом об стол.

Были у Пети и другие девушки позже. Но такие, не для женитьбы, а так чтобы было.

«Крутому Пети не пристало быть без девушки». Здесь, в отделе Федонина Петя зарабатывал мало и у него были другие способы подработать.

Петя приторговывал спиртом. И ещё давал деньги в рост. Многие его обманывали и не отдавали деньги вообще, а с бандитами дело видимо не пошло.

Никакая мораль к Пети не пристаёт, как не пристаёт вода к гидрофобному покрытию. Мне кажется, у Пети не бывает и мук совести. В этом он чист как ребёнок.

Петя похоже типичный мариец. Мать его я видел, Петя на неё не похож. Наверное в отца.

Но что-то в нём есть, нечто привлекательное и непосредственное. И люди это подспудно чувствуют и ценят.

Отдел Федонина владеет двумя помещениями в этом бывшем садике. Второе помещение находится на втором этаже и там одел отмечает праздники застольем.

Застолье возглавляет Федонин. Девушки предпочитают коньяк. Мужчины пьют всё подряд. Не чувствую свободы в поведении сотрудников после первой и даже после второй и третьей.

Дальше я предпочитаю не присутствовать. Как то мне не весело в их компании, да и компания не считает меня за своего.

***

Шудры будут говорить надменно*, будут говорить нечестиво брамины.

Женщины будут заботиться о лице в конце юги, раджа.

… размножатся вороны

МАХАБХАРАТА. (Араниакапарва)

Максим, брат Наташи женился на Радике. Она из Молдавии. Наделали двух дочерей.

Старшая Леночка, по мнению бабы Любы — инкарнация Наташи. Бабе Любе она очень нравится. Бабушка считает, что в Леночку вселилась душа Наташи.

Если телом Леночка похожа на Радику, толстовата и малоподвижна, то характером нежна и ластится непомерно.

Чаще всего она так выпрашивает угощение, что у неё удается почти без труда. Леночка глуповата, если не сказать больше.

Младшая другая. Викой назвали. Худая умная и вредная. Баба Люба её не любит.

Но всё равно обе при ней. Максим и Радика развелись и дети оказались никому не нужны.

У Максима чувства отцовства нет от слова совсем. Мне это непонятно. И Дед Гена и баба Люба их любят, хотя и по разному, а родной отец — нет.

Много чего претерпела эта семейка, наконец бабушка купила Радике дом в деревне. Радика забрала дочерей и поехала в деревню жить.

Максим нашёл женщину с двумя почти взрослыми детьми и живёт с ней. Однокомнатную квартиру они снимают в 16-ти этажке неподалёку от меня.

У Максима окончился этап жизни учёбы в каблухе, где его регулярно избивали. Окончился другой этап, когда он поработал на заводе и там его не только избивали, но и отбирали зарплату.

Там он начал пить по «настоящему» и получил уверенность, что это его право.

Сейчас Максим налаживается жить. Поступил на работу стропалем на базу снабжения при заводе. Снимают с гражданской женой квартирку в нашем квартале и кажется живут счастливо. Я им люстру отдал.

Диана. Дочка вошла в возраст, когда следует выходить замуж. У меня нет знакомых женихов и мне только приходится ждать, когда она сама приведёт кого-то.

Но они, женихи и сами приходят. Вот собираюсь я на работу утром — звонок в дверь.

На пороге сияющий паренёк с букетом цветов, где-то на клумбе с утра нарвал видимо. Говорит: - Хочу предложить руку и сердце вашей дочери! Поспособствуйте пожалуйста.

Я говорю, что мол дочка моя совершеннолетняя и не только может выходить замуж, но и сама вправе решать за кого выходить.

Я с ним пытаюсь говорить осторожно, выбираю выражения, вижу что с парнем не всё в порядке. Выпроводил.

Диана смеётся, ничего не говорит. Она вообще со мной говорит мало и практически ничем не делится.

Проходит некоторое время и приходит с женихом, просят разрешения жить вместе и хотят пожениться. Ну вот так.

Жених Серёга развёлся со своей первой женой, у него есть сын. Серёга значительно старше Дианы.

Повторяется моя история. А что я скажу? От меня что-то зависит кроме настроения?

***

Тот не друг, чьего гнева боятся или которому прислуживать приходится с опаской. Но тот, к кому можно питать доверие, словно к родному отцу

Махабхарата (Удьйогапарва)

Впервые в жизни я оказался в ситуации, когда я ни за что не отвечаю, не надо ни о ком заботиться и надо мной не тяготеют какие-либо обязательства. Неожиданно я обнаружил, что получаю неплохую зарплату.

Напротив моего дома открылся компьютерный магазин «Компас». Вот там я и купил себе компьютер. В кредит.

Больше я кредит в своей жизни не оформлял. Схема откровенно мошенническая. Платить проценты нужно только в определённой кассе на Революционной и в определённые часы. Если не оплатишь вовремя начисляют огромные пенни.

А кассир там, в этой кассе появляется на полчаса и надо успеть оплатить, а там очередь из таких вот, как я.

Потом была ещё проблема с закрытием кредита. Зато теперь у меня есть компьютер дома, свой. И связь с интернетом я наладил через телефон.

Тружусь теперь и дома, мне это интересно. Так что дела мои с моей системой продвигаются быстрее. Было бы ещё быстрее, если бы мне дали доступ к моей системе мне прямо из дома. Не дают.

С Ураловым у нас не дружба конечно, но всё больше как-то делим досуг. Недавно помогали с товарищами по работе ему переезжать на другую квартиру.

Новая квартира у него теперь в пятиэтажке на пятом этаже в квартале, где расположен наш садик.

То, что над Ураловым никто теперь не живёт, для него чрезвычайно важно. Уралов и поменял квартиру только из-за того, что над ним жил любитель громкой музыки. Серёга даже дрался с этим любителем.

В ДкиТ, что возле Руси, по субботам проводятся вечера «Кому за 30». Вот решили с Серёгой туда наведаться.

Накатили по стаканчику красного и пошли. Не знаю как Серёга, но для меня зрелище оказалось удручающим.

Единственная симпатичная женщина — барменша. Возле двух стен стоят стулья, на которых сидят старики с безжизненными белыми лицами.

Возле третьей стены столики со стульями, где мы с Ураловым и пристроились. Взяли скромную выпивку и сидим.

К нам, через некоторое время, подкатывает безформенная тётка с густо намалёванными губищами и давай нас соблазнять.

Отделались от тётки с трудом. Уходим. Вот и всё развлечение.

Уралов всегда подгадывает свой отпуск к июню и не с проста.

Едет в Коркино, Челябинской области к своей старшей сестре. Она за мужем за уральским немцем, Юрой.

А Юра, мало того, что он художничает, он любит сплавляться по Уральским рекам.

Юре нужен спутник. Он такой страшный болтун. Однажды в свой сплав по Уфе взял даже «даму с собачкой». Собачка маленькая и неучёная. У дамы интересы все только около собачки. Ни готовить, ни посуду мыть за собой не желает и видимо не умеет. А собачка убегает в лес, где её кто-то может сожрать.

Дама леса боится и до одури зовет собачку истошным голосом. Приходится Юре бегать за собачкой, готовить еду, мыть посуду за всех и за собачкой тоже. А деваться на реке некуда, пока не доплывёшь до ближайшего села. Но Юра очень терпеливый, в жизни видел не только это.

И замерзал в зимнем лесу один и в Казахстане отстаивал своё право на жизнь, когда его послали в командировку в 90-е годы.

Вот Уралов тоже полюбил эти путешествия и каждое лето они с Юрой путешествуют по каким то речкам на надувных лодках.

Сегодня Уралов предложил мне присоединиться. Надо знать моего приятеля, чтобы не предполагать, что это любезность с его стороны.

Уралов повредил спину и таскать тяжелую лодку ему тяжело. Нужен носильщик.

Для меня же это приключение. Каждую весну меня влечёт куда-то, но всегда были обстоятельства, которые не давали мне это сделать.

Сейчас меня ничто не удерживает. Отпуск я беру когда захочу, дочка теперь под присмотром. Кошку и черепаху она тоже не бросит на произвол судьбы.

Собираюсь и обнаруживаю, что у меня есть только одежда для того, чтобы ходить на работу. Зато есть фотоаппарат из Женевы. Покупаю рюкзак и свитер вдобавок, да ещё спальный мешок с подстилкой под него.

Мы в Коркино не заезжаем. Уралов с Юрой уже договорились где встретимся. А встретиться мы должны на автобусной станции Екатеринодара.

Автобусная станция большая. Берём билеты на Ново-Уткинск, ждём Юру. Вот и Юра. Кажется постарше меня, на самом деле он моложе меня на год. Улыбчивый толстячок. И разговор у него не местный, похожий на наш.

Автобус большой, едем. Красиво, вокруг, горы. В красивейшем месте в горной седловине останавливаемся.

Колесо спустило. Водитель с подмены, автобус не его, суетится. Здесь вам не тут, связи в горах нет и колеса на замену тоже.

Выходим. Постояли на солнце, пошли в соседний лесок, там прохлада и земляника. Пока прогуливались, кто-то из пассажиров нашёл запасное колесо. Оно прикручено под полом в передней части автобуса.

Приехали около 3-х часов. Лодка у Уралова тяжёлая, а у Юры ещё тяжелее. У него обычная рыбацкая из резины.

Тащиться через весь посёлок и дальше к речке, километра два с гаком. Есть уже хочется, не привык я к таким путешествиям.

Наконец вода, Чусовая. Мостки, лужайка возле речки. Здесь речка разлилась, кажется большой и спокойной. Гуси на берегу чего-то гогочат, у них свои дела. Мы лодки надуваем. Распределяем багаж. Садимся и тихо-тихо отплываем. На лодке давно не сидел, чувство особенное.

Смотрим — женщина местная на огородике возле бережка. С ней Юра завязывает беседу. Женщина продала нам картошки.

А уже солнышко ближе к горизонту клонится, речка стала узкой и нас повлекло течением. Вокруг перелески на холмистых берегах и никого…

Полный покой. Юра говорит, что надо искать стоянку, что скоро не разглядим нужную поляну.

Высаживаемся на подходящем бережку. Я не знаю, что делать. Ну собственно никто на меня и внимания не обращает. Сушат лодки, палатки расставляют. Я буду спать с Серёгой. У того двухместная палатка, как и у Юры, но Юра сказал, что храпит ночью.

Я всё-таки нашел что делать. Взял у Юры топор, пошёл в лес за дровами для костра. Что — что, а это я умею и с костром я на ты, разожгу в любую погоду.

Ещё я умею кошеварить. Юра тоже может, а вот Серёга — нет.

Юра захватил несколько удочек. Досталась удочка и мне. Только вот червей здесь нет. Пока есть хлеб, можно мякиш на крючок насадить.

Не клюёт, совсем не клюёт. А комаров здесь много и хотя я их не очень боюсь, пойду-ка я под защиту дымка. Тут супчик поспевает в большом Юрином котелке.

Вот и Юра явился. Ужинаем уже в темноте, при свете костра. Юра начинает свои байки. Он интересно рассказывает и ему есть, что поведать.

Сейчас Юра художничает и даже выставки в своём городке делает, а в жизни чем только не занимался.

Вот приходит к Юре заказчица и просит отреставрировать картину «Дама на лошади». Юра говорит, что это невозможно, это не картина, а репродукция ещё ранних советских времён с гипсовой рамкой.

- Новую могу нарисовать и рамка будет красивая. Будет стоить две тысячи.

Дама соглашается. И вот картина готова. Дама недовольно морщит нос: голова лошади кажется ей слишком большой. Юра готов уменьшить голову лошади. За деньги заказчика любой каприз.

Но и новая, уменьшенная голова кажется женщине великоватой. Юра в ужасе, но подчиняется. А надо сказать: женщина заказчица сама под два метра ростом и в плечах и пузе — ого-го.

Наконец с горем пополам, Юре удаётся сбагрить «Даму на лошади», но этим дело не заканчивается. На носу выставка и как обычно, Юра обращается к своим бывшим заказчикам с просьбой принести свои картины на выставку.

Просьба доходит и до «Женщины на лошади». На выставку приезжают и другие художники им любопытно.

Вот ходит один такой художник из соседнего городка по выставочному залу и доходит до «Женщины на лошади».

- Руки бы оторвать этому мазиле, да в зад засунуть!

А хозяйка картины тут рядом стоит. Заслышав такую оценку своему имуществу кидается на Юру.

В суд подала. Правда суд Юра выиграл, вот так.

Утром поднялись, когда солнышко хорошо уже грело, все любят поспать как оказалось. Никто никуда не спешит.

Ночка для меня выдалась такая, что не выспался я, холодно было. Ночи здесь, на Урале не южные, а спальный мешок у меня совсем тоненький.

А как встал, то дров надо добыть для костра, то его разжечь, кашу сварить, лодку подкачать, в общем всё время надо что-то делать.

Поплыли. После обеда появились скальные выходы, сначала небольшие, а потом, местами плывёшь как в коридоре из скал.

Красиво конечно, но какая то пугающая красота. Места кажутся враждебными.

Вода в речке тёплая, а сама речка мелковата, особенно на перекатах. На дне мелкие острые камешки, неприятно трущиеся о дно надувной посудины.

Если до обеда мы все выдержали и не полезли за съестными запасами, то после обеда не прошло и пары часов, как все захотели есть.

Пристали к галечному островку, вскрыли две банки консервов и слегка подзакусили. Стало ясно, что хлеб у нас закончится к вечеру.

Сильно наседают оводы. Меня цапанули за голые ноги в основном.

Наравне со спокойной водой попадаются стрежни, я бы не назвал их порогами, но вполне похоже. Можно кувыркнуться, если неправильно войти в русло.

Лодкой управляю я с помощью байдарочного весла. Уралов кайфует сзади. Как кайфует? Всё равно ему приходится отмахиваться от оводов. Иногда ругается на меня, когда лодка трётся об острые камни.

Крайне сложно найти глубокое место на перекате, дна не видно из-за зеркальной отсветки.

Остановились на живописном повороте. Мы с дочерью Юры залезли на скалу. Здесь много земляники.

Юра фоткает нас.

К вечеру нашли хорошую площадку для установки палаток на левом берегу. Здесь уже побывали туристы. Пластиковые пакеты и бутылки, пустые жестянки из под консервов. Всё это сгребаем и в костёр. Я говорю, что сгорающий пластик вреден для здоровья, мне никто не верит.

Солнце ещё высоко. Юра закинул удочку и ждёт поклёвки. Поплавок постоянно сносит течением.

Мимо плывут туристы. Вот два старичка. Остановились возле нас, рассказали, что собираются путешествовать до Волги. Однако!

Вот проплывает большая лодка, там семья. Мать с грудным ребёнком. Все туристы уральские. Так они отдыхают.

Под самый вечер проплывает лодка с двумя совершенно голыми взрослыми парнями. Один из них стоит и чего-то кричит. Неприятно удивлён.

Следующий день знаменуется тем, что мы с Ураловым поспорили, чьи карты вернее. Я скопировал подробные участки реки с туристических набросков, у Уралова менее подробная, но настоящая карта.

Выяснили: мы не знаем где находимся. А Юре с дочерью завтра надо быть на Илиме. Там они сходят с маршрута.

Сидим на лужайке обедаем. У Юры есть газовая горелка, на которой сготовили супчик. Горелке здесь пришли кранты. Пластиковые детальки поплавились, но супчик уже готов.

Видим плот. На бревнах сверху мужики прибили доски, поставили палатку, там кто-то храпит.

На плоту стоит обычный кухонный стол на котором остатки недавней трапезы, четыре стула. На конце плота приспособление для руля, вместо руля толстая жерздь.

Здесь резкий поворот и довольно узкая протока, но два мужика как то справляются и застрявший было плот плывёт дальше.

На следующий день мы с Серёгой остаёмся одни, Илим остался позади, а мы плывём и плывём. У крупного порожка остановились покупаться. Уралов решил прокатиться по стремнине и отбил задницу об камень, но не сильно, всё обошлось.

Нашли хорошее место для ночёвки. Решили пораньше остановиться. Оводы заели. Ранее укушенные места опухли и посинели.

Рвём подорожник, жуём и прикладываем к дыркам укусов. Что интересно, новые укусы уже не опухают, только слегка чешутся.

У берега дров нет. Иду с топором вдоль кошеной поляны и вижу в глубине леса сломанную пихту. Пихта правда плохо горит, зато её много, если притащить полдерева.

После удара топором из-под упавшего деревца выпархивает туча оводов. Они жаля и жалят, лезут в глаза и нос.

Бегу. Бросаю топор, чтобы не зарубить себя. Метров через триста бега по дорожке вдоль скошенного луга отрываюсь наконец от основной тучи. От остальных можно отмахаться веткой.

Пошёл искать брошенный топор. Дрова конечно я нашёл, но уже в другом месте. Рассказываю Серёге, не верит.

По его логике это невозможно. Ну вот он такой. У нас давно кончился хлеб. На этот вечер есть последняя банка тушёнки и гречневая каша, тоже последки.

У нас нет определённого плана, но заканчивающаяся пища заставляет думать о конце путешествия. По крайней мере меня.

На следующий день, на обед одни сухарики двух разных типов: для замены хлеба и для чая. Останавливаемся на обед на пологой горе, поросшей лиственницей.

Пошли искать грибы. На нашу удачу грибов много, это обабки. Так их Серёга называет. Похожи на белые, но более мягкие что ли.

У нас два армейских котелка для готовки. Пожарить грибы не получится. Варим и едим с сухарями. Не очень вкусно получилось, но всё-таки еда.

К вечеру нас догоняет компания на плоту. Там у них всё есть. На столе закуска и похоже водка. Четыре суровых мужика ужинают.

В первой половине следующего дня проходим село без названия. Перетащились через мост. Я остаюсь при лодке, Серёга пошёл искать магазин.

Пришёл пустой и злой. В сельском ларьке только конфеты и огурцы. Хлеб им привозят, сегодня не привозной день.

Уже давно плывём ущельем. С левой стороны скалы, с правой море камыша. Сплошные перекаты, а то и небольшие пороги.

Небо хмурится. Я стараюсь налегать на весло, где это возможно. Добраться бы до дождя до Усть-Утки.

Гроза разразилась неожиданно, а мы не можем пристать к берегу. По прежнему слева скалы, справа непролазный камыш.

Дождь холодный и тело моё остывает, уже и руки не могут правильно работать на перекатах я уже вылажу из лодки и стоя по колено в воде вываживаю лодку.

Молнии бьют в ущелье так, что закладывает в ушах, одна ударила так близко от лодки в речку, что я на мгновение ослеп.

Всё-таки час гибели не наступил. После очередного поворота камыш отступил. Полоска песчаного берега и гора с мелкой лиственницей.

Затаскиваем лодку полную воды на берег и к леску. Деревца растут так плотно, что между ними можно только протиснуться. Зато сухо.

Постояли, очухались. Из лодки вылили воду. Мне удалось зажечь костерок на границе суши и дождя, в самом лесу не получилось. Греемся.

Дождь закончился, решаем двигаться дальше. А дальше за поворотом Усть-Утка.

Мостки. Пацан сидит на мостках и ловит рыбу литровой банкой. Серёга отправляется на разведку.

Маршрутка ходит до станции Кын раз в сутки, в десять утра. Ночевать отправляемся на старое место, за поворот.

Я счастлив, предчувствую окончание мытарств, да и Уралов порядком надоел. Его постоянно тянет на ругань, видимо тоже устал и не может по другому выразить своё неудовольствие. Мне приходится сглаживать острые углы, что вызывает внутреннее напряжение.

Утром на остановку приходим пораньше. Сначала одни стоим, потом народ подтягивается. К приходу маршрутки набирается целая толпа. Начинается выяснение: кто пришёл раньше.

У нас с Серёгой серьёзный багаж: два объёмистых рюкзака и огромная котомка с мокрой лодкой. Не удалось её высушить и оттого котомка очень тяжёлая.

Маршрутку приходится брать приступом. Моя главная ответственность — лодка. А вот про свой рюкзак я и забыл.

Так и остался он на остановке в Усть-Утке. И свитер мой тёплый и фотоаппарат из Женевы.

А я еду домой. Серёга в Коркино, я в Тольятти. Кстати, самый красивый Ж/Д вокзал, который я видел -это вокзал в Челяби