durch den monsun

durch den monsun

https://ficbook.net/readfic/2631899

Направленность: Слэш
Автор: Aki Kida (https://ficbook.net/authors/141968)
Фэндом: EXO - K/M
Основные персонажи: О Cехун, Ву Ифань (Крис), Ким Чонин (Кай), Ким Чунмён (Сухо), Лу Хань (Лухан), Пак Чанёль
Пейринг или персонажи: Чанёль/Лухань, мимокрокодилы Тулиды и Секаи
Рейтинг: NC-17
Жанры: Ангст, Драма, PWP, AU
Предупреждения: Нецензурная лексика, Групповой секс
Размер: Мини, 17 страниц
Кол-во частей: 1
Статус: закончен

Описание:
Лухань - признанный непобедимый мотогонщик, которому наскучили победы и однообразные гонки. Пак Чанёль - амбициозный парень, готовый на все, чтобы Хань обратил на него внимание и вступил в поединок за звание "короля дороги".

Посвящение:
бро, ты ждал от меня эту хрень три месяца. ПОЛУЧИ БЛЯТЬ

Публикация на других ресурсах:
запрещена

Примечания автора:
мата много. без него я жить не могу, так что уж извините
групповой там внезапно и немного, не во всех подробностях.. вроде... хуй короче знает

Скучно. Хань сдувает несуществующие пылинки со своего мотоцикла и облокачивается об него бедром. Ни одного достойного соперника – так и талант весь растеряешь. Ведь не будет же негласный король улиц размениваться на всякую шелупонь и тратить бензин зазря. Нет, Луханю не жалко. Скучно.

От многочисленных зевков – третий за последнюю пару минут – сводит челюсть, и хочется упасть лицом в асфальт и заснуть. Но рев моторов, гвалт, поднятый голодными до зрелища, тем более такого запрещенного, зрителями и музыка из сабвуферов какого-то пафосного ублюдка на Бугатти – все это не дает глазам окончательно слипнуться, а организму задремать. Хотя иногда Луханю кажется, что еще немного, и он будет спать, даже если около его уха взорвут гранату или включат сирену, как в Сайлент-Хилле.

- Запрыгивай, ваше высочество!

Рядом раздается визг тормозов, и рядом с его драгоценным МТТ паркуется кабриолет Бентли. За рулем – близкий друг – Ву Ифань, рядом с ним очередная смазливая шлюшка, на которую Лу смотрит, презрительно подняв бровь. Фань поворачивается к пассии и бросает ей в лицо равнодушное «выметайся». Дамочка, размазывая сопли и тонны косметики, истерит и пытается залепить ему пощечину, но Хань перехватывает ее руку со скучающим видом, открывает дверцу и выдергивает ее из машины, совершенно не заботясь рассчитать силу. Девушка приземляется на колени и раздирает к чертям черные капроновые колготки, становясь еще больше похожей на шлюху. Она шатаясь, поднимается на ноги – с такими-то блядоходами спасибо, что встала сама – и демонстрирует фак в сторону машины Фаня.

- Детка, покаталась на крутой тачке, теперь уябывай, - плюет Хань через плечо, устраиваясь на ее месте и нацепляя черные очки с зеркальными стеклами. – Я не хочу сидеть на месте всяких шмар, - тянет он, уже обращаясь к Ву.

- Ты хочешь спать, поэтому захлопни варежку и дрыхни, пока дают, - ласково произносит Ифань, поправляя зеркало заднего вида. Лу не отвечает, только устраивается «лайк э босс», подперев голову рукой, и прикрывает глаза. Под очками не видно, а традиции улиц приходится соблюдать – король обязан наблюдать за гонкой и участвовать в завершающей гонке, если, конечно, участник достоин.

Достойных нет уже полгода как, и еще года как три Лу не уступает титул никому, делая претендентов на дороге как котят. Новички шипят, что это заслуга его мотоцикла, а не его самого – МТТ Turbine Superbike – один из самых быстрых мотоциклов мира, за который Лу... нет, не продал душу, конечно, но выложил почти все сбережения, заработанные на таких вот нелегальных гонках.

Положение короля дорог обязывает.

Сам Лу не обращает внимания на эти перешептывания – большинство «старичков» знает, что начинал он с самых низов – от собранного из ворованных запчастей байка, который кашлял гайками и болтами. Вообще, никому не было понятно, как Хань мог ехать и не разваливаться на ходу, но парень выиграл первую гонку и забрал мотоцикл противника. Он пропадал в мастерской, добавляя навороченные штучки и примочки, пахал на трех работах, чтобы покупать запчасти и апгрейдить «детку». Все, что было нужно Ханю от техники – скорость. Как он добивался того, что его убогий на вид мотоцикл гнал под двести, не знал никто. Хань разводил руками, вытирал их, испачканных машинным маслом, о потасканную и замызганную рубашку, цвет которой забылся давно и определялся как «нечто в пятнышко», и, загадочно улыбаясь, отвечал, что технике нужна любовь.

Любовь любовью, а Лу гнал быстрее и быстрее, стрелой разрезая пространство. Он дышал скоростью. Он жил скоростью. И его сердце заходилось бешеным ритмом, когда все вокруг смазывалось в одно яркое пятно, а стрелка на спидометре заходила за двести.

Он не изменил своей привычке ковыряться во внутренностях своих железных коней, и даже совершенный МТТ не избежал этой участи.

Хань лениво пробегается глазами по участникам – возраст, опыт и техника варьируются в больших пределах. Здесь и несовершеннолетние пацанчики на ведре на колесах, что отвешать бы им подзатыльники и отправить домой, искать, чем похвастаться, в другом месте. И опытные гонщики на мотоциклах, на которые и Лу не побрезгует пустить слюну. Есть и иностранец, кажется, русский, на ржавой херне, которого стебут даже сосунки, предлагая материальную помощь на покупку самоката. Лу же задумчиво пробегает по мотоциклу взглядом, и хмыкает, безошибочно определяя то, что русский сделает их еще на старте – эта нация хитрожопая до одури, хоть и выпускает автомобили – стой и плач. Он чует, что под убогой отделкой скрывается мощное сердце, и незаметно подмигивает тому, снимая на секунду очки, кивая на его байк. Тот улыбается и щурится, и Хань понимает, что не прогадал.

Но даже это настолько предсказуемо и скучно, что он снова прикрывает глаза, устало откидываясь на кресло. Даже когда местная дива-транс Бён Бэкхён дает старт, показательно снимая трусики и подбрасывая в воздух, он не смотрит, зная, что зрители пожирают глазами хрупкое тело. Половина даже не догадывается, что под короткой юбкой колышется член, а половине на это просто насрать, потому что сучка-Бэкён – предел мечтаний.

- Бревно, и стонет так, что хочется выключить звук, - бурчит Лухань.

- А тот как? – интересуется Фань, зная, что Хань переебал половину их тусовки. Тот приоткрывает глаза и смотрит на того, на кого показывает друг. Пафосный ублюдок с сабвуферами.

- Не знаю, не мой тип, - Хань пожимает плечами. – Кажется, его зовут Чунмён, он папенькин сынок при бабле. И натурал, судя по взглядам, которые он кидает на полуголых шмар.

- Поживем – увидим, - Фань потирает руки и закуривает, не сводя глаз с интересного объекта, а Лу снова погружается в дрему.

Как и предсказывал Хань, русский прощелыга обгоняет малолеток, пуская дым из выхлопной трубы им в лицо, и довольно уверенно мчится практически наравне с владельцами хорошей техники. Те в свою очередь настороженно косятся на него, но скорости не сбавляют и выкручивают ручку газа на полную. Проигрывать не хочется никому, тем более, все жаждут гонки с королем. Их удивление огромно, когда невесть откуда вылетает побитая, что страх смотреть, Yamaha YZF R1 2012, Хань снимает очки и цокает языком, потому что такую игрушечку страшно трогать. Лу видит уже исход гонки, несмотря на то, что парень на Ямахе еще не обошел лидирующую пятерку. И он явно в фаворитах. Хань кривит губы в усмешке и откидывается на сидение. Ву смотрит на него и странно улыбается.

- Похоже, наш король сегодня прокатится с ветерком.

Лу не отвечает, он знает на тысячу процентов, что и этого паренька он уделает, как минимум потому, что обещанные у его МТТ 364 километра в час – не предел после того, как Хань в нем покопался. Но прокатиться можно.

Ямаха на колесо впереди фаворита прошлой гонки, срывает финишную ленту и тормозит, свозя резину об асфальт и оставляя за собой черный след. Парень – явно выпендрежник, потому что в процессе торможения он фактически лежит боком, не доставая до земли десяток сантиметров, он поворачивается полукругом, и Хань слышит скрежет металла и морщится. Бережнее с техникой нужно, особенно с такой дорогой и скоростной.

Хань встает из машины и Ву спешит за ним следом, небрежно расстегивая пару пуговок на рубашке.

- Не стоит рисоваться, если не можешь выполнить трюк чисто, - ехидно подмечает он, и по толпе прокатывается смешок. Парень, успевший снять шлем, краснеет, и Лу разглядывает его с некоторым удивлением. Он впервые видит его здесь. Владелец Ямахи перехватывает его взгляд и усмехается, глядя с дерзостью и высокомерием. Хань мысленно улыбается и обещает уделать его так, чтобы нахал рыдал. Сегодня МТТ выжмет все четыреста.

Парень не обращает внимания на Ифаня и, не отрываясь, смотрит на короля, а затем встает и подходит к нему вплотную. Лу отмечает, что тот выше его, а от его кожаной куртки пахнет сигаретами и абсентом. Он невольно облизывается, глядя на него снизу вверх, ни сколько не боясь. Парень рассматривает его лицо, сузив глаза и сжав губы до нитки, это молчаливое противостояние длится недолго, и он отстраняется, чтобы громко заявить на всю площадь:

- Я вызываю Луханя на гонку.

Толпа сразу стихает, перешептываясь и со страхом глядя на наглеца, Ву присвистывает и бочком отходит в сторону, давая королю право решать самому, как послать его и куда, и сам невольно оказывается около Чунмёна. Тот даже музыку вырубает, хлопая длинными ресницами, и Ву, перехватывая его взгляд, обольстительно улыбается, облизывая губы. О себе тоже не стоит забывать.

- Я не катаюсь с такими, как ты, мне нужен достойный соперник, - ухмыляется Хань, решая сразу, что парню не жить. Он растопчет его и сломает.

- Каждый раз одна и та же отговорка, - фыркает парень и поправляет черные волосы с отливом в красный, примятые шлемом. – Или ты просто форму потерял? – шипит ему прямо в губы, и Хань морщится, потому что не выносит такого нарушения личного пространства, если, конечно, он потом не собирается трахнуть нарушителя. Сейчас он явно не собирался.

- Мальчик, тебе лучше заткнуть свой рот и угомониться, - на плечо Чанёля кладется рука Бэкхёна, который неслышно подобрался, виляя бедрами. – Если выиграл одну гонку, нечего мнить себя королем дорог, а вот Хань доказал это неоднократно, пойдем, я помогу тебе расслабиться, - шепчет Бэкки ему в ухо, но тут же грубо отталкивается.

- Так что, ваше величество? – спрашивает парень, и слова его насквозь пропитаны ядом. – Ставлю свой байк против твоего.

- Это испоганенное произведение искусства? – Хань отталкивает его и обходит побитый и покореженный мотоцикл.

– Ставить ЭТО против моего, то же самое, что ставить «Мону Лизу» и исцарапанный и разодранный «Демон сидящий»... Не находишь? – Хань задумчиво кусает ноготь, пока его оппонент медленно краснеет. Лу бесцеремонно открывает себе доступ к мотору и присвистывает. – А вот это интереснее будет, - он пробегается глазами по движку и прикидывает его мощность. Явно не такая, как у стандартной сборки. – Но все равно мало, что ты еще можешь мне предложить?

Парень звереет и почти готов сорваться и врезать, но разжимает кулаки и достает мобильник. Он копается в нем, а затем разворачивает экран, демонстрируя Луханю фото первоклассного BMW S1000 RR.

- Так ты из богатеньких? – хмыкает Хань. – То-то гонору не занимать... Итак, два твоих против моего, условия устраивают?

Парень морщится, но кивает и набирает номер. Через двадцать минут, когда Хань порядком устает ковырять носком ботинка землю, байк пригоняют.

Они подкатывают железных коней к старту и готовятся, заводя мотор.

- Не хочешь узнать мое имя? – спрашивает парень, вслушиваясь в рев мотора.

- Зачем мне имя мусора под моими колесами? – пожимает плечами Лу и удобно устраивается, практически полулежа, чтобы сразу сократить сопротивление воздуха, сливаясь с МТТ в одно целое еще до старта. Парень показывает ему фак и отворачивается, и Лу смеется про себя на такой детский жест, отворачиваясь и сосредотачиваясь на дороге.

Дива Бэкки, уже распрощавшаяся с трусиками, решает не выделываться и дает старт флагом, как это и бывает. «Королевская гонка» начинается, и Хань молниеносно стартует, чувствуя, как ветер обнимает его холодными ладонями. Толпа исчезает, равно как и дорога, остается только свобода, безграничная и заставляющая сердце болезненно колотиться, готовое сломать ребра. Адреналин застилает глаза, и он плюет на парня на Ямахе, оставшегося где-то позади, стрелой рассекая густой воздух, словно отталкивающий его, но принимаюший, стоит только поднажать. Хань мнит себя птицей.

Он финиширует легко и непринужденно с огромным отрывом и успевает снять шлем и поправить укладку на примятых пшеничных волосах, когда, наконец, подкатывает и воображала. Он слезает с Ямахи, достает из кармана ключи и швыряет тому в лицо. Хань ловит, не дав им прикоснуться к белоснежной идеальной коже, и небрежно перекидывает Ифаню. Тот отрывается от Чунмёна, с которым у них завязалась беседа, явно попахивающая двухсторонним флиртом, и ловит ключи, подмигивая и успевая стрельнуть телефон у Мёна.

Парень уходит, засунув руки в карманы, и на улице раздается звук полицейской сирены. Толпа, как и мотоциклисты, и водители, торопится исчезнуть, зная, что после этого в баре «ХОХО» состоится пьянка.

Хань запрыгивает на мотоцикл, машет Ифаню и резко подрывается, профессионально уходя от погони. Ву, играючи дрифтуя между машин, уходит следом, оставив за собой парочку машин всмятку. Он не боится, что его номер пробьют потом по базе, потому что ровно для таких случаев на его номерном знаке красуется «FUCK YOU». Парни прибывают в бар последними, но для них уже забит вип-столик, подальше от танцпола и суеты, от танцующий блядей и от звуков музыки, разрывающих барабанные перепонки. Они заказывают себе по стейку – жрать хочется неимоверно, и бутыль виски. Ифань на несколько минут ныряет в толпу, вытаскивая из нее Чунмёна и усаживая его с ними. Лу не против, ему откровенно хочется напиться, чтобы музыка погрузила в транс, танцевать, а потом заняться сексом в вип-комнате с каким-нибудь умелым деткой. Он еще на гонках заприметил в поле зрения Чонина – миловидного танцора с очень умелым язычком. Хань цедит виски и чертыхается – Чонин сегодня занят Сехуном, который очень уверенно зажимает его у стойки. Сехун перехватывает его взгляд и подмигивает, и Хань думает, что можно и секс втроем, он не против. Он облизывает губы и дает Сехуну знак «позже», занавешиваясь и принимаясь за еду.

Разморенный алкоголем Хань лениво смотрит на то, как Ифань целуется с сидящим у него на коленях Чунмёном, который явно не натурал, как ему сначала показалось.

- Я би, - поясняет Мён, словно читая мысли, и откровенно стонет, закатывая глаза, когда Фань присасывается к его шее. Хань, не смущаясь, наблюдает за ними, чувствуя, как начинает возбуждаться. Он оставляет друга и спускается на танцпол, где Сехун скользит ладонями по извивающемуся в танце телу Чонина.

- Скучали? – выдыхает Лухань, прижимая того к себе за ягодицы и потираясь пахом о его. Чонин кладет руки ему на шею и откидывается на плечо Сехуна, который покусывает его за ушную раковину. Они двигаются в одном ритме, доводя себя до крайнего возбуждения. Лухань теряется и едва соображает, когда глубоко целует Чонина, зажатого между его телом и телом О. Танцор сходит с ума, а Сехун ревнует немного, в этом, подмечает Хань, прелесть тройничка – маленькое соревнование за пассива, и Чонину явно сегодня придется несладко.

Когда Чонин выпутывается от них, чтобы глотнуть немного воды в баре, Сехун кладет руку на плечо Луханю и шепчет, провожая диким взглядом задницу, туго обтянутую джинсами:

- Я хочу его первым.

- А я хочу минет, он в этом мастер, - Лу кивает, и они оба ухмыляются – вот и порешили. Однако, каким- то краешком пьяного сознания Хань цепляет взглядом знакомую фигуру у барной стойки в кожаной куртке.

Проигравший ему парень сидит и пьет абсент и, словно чувствуя взгляд, поворачивается, замечая Лу и улыбаясь. Хань не видит в его глазах поражения, они горят, кажется еще ярче, и смотрит он с еще большим вызовом, что зажигает в Лу интерес. И отчего-то он кажется Луханю гораздо красивее, с этой многообещающей ухмылкой, чем с высокомерным взглядом.

- Как его зовут? – интересуется он у Сехуна, который знает все и всех. Тот косится в сторону, куда смотрит Лу и усмехается.

- Вы так и не познакомились? Это Пак Чанёль, и да, он из богатеньких. Тренировался сам по себе, чтобы выйти однажды на битву и в одночасье стать королем. Ну не знал, с кем связался, что уж там, - Сехун хлопает по плечу и улыбается подходящему Чонину. – Понравился? – ухмыляется он, поднимая бровь.

- Зацепил, - Хань улыбается, но вовсе не Сехуну и облизывает средний палец, возвращая фак обратно. Затем он вцепляется Чонину в волосы и целует так, что Сехун только ошарашенно стоит, не рискуя лезть, а остальные аплодируют, поднимая бокалы с выпивкой за короля. Хань отрывается и видит, что Чанёль брезгливо кривит губы и отворачивается. Лу смеется и уводит Сехуна и Чонина в вип-комнату, бросив взгляд на их с Ифанем вип-кабинку. Оттуда доносились сдавленные стоны.

Опрокинув Чонина на кровать, Сехун сразу же принимается стаскивать узкие штаны, отчаянно матерясь, пока Лу изучает и покусывает мягкие послушные губы, лаская напряженные соски, задрав майку. О, избавившись от нижнего белья и раздевшись сам, решая, не терять времени, припадает к промежности Чонина, кружа языком вокруг сжимающейся дырочки, постанывая от наслаждения. О всегда готов выебать Чонина, затрахать до звезд перед глазами, чтобы тот не мог ходить, и мышцы вокруг воспаленного ануса ныли при каждом движении. Сехун любит Чонина грубо, не заботясь о том, что может порвать, Сехун любит, так, что даже готов делить его с кем угодно, пока тот открывает ему доступ к своему совершенному телу.

Хань наблюдает, как на глазах у Чонина выступают слезы, когда Сехун входит, резко, не заботясь о нежности, до синяков сжимая бедра. Он ухмыляется и просит Сехуна перевернуть танцора, и тот ставит его на четвереньки. Хань освобождает возбужденный член и проходится головкой по губам. Сехун долбит Чонина в задницу, и его ротик приоткрыт немного, он пытается поймать и взять глубже, но Хань дразнится, и Чонин проходится кончиком острого язычка по губам. Лу не выдерживает, когда разума в глазах Чонина не остается от слова нихуя, и заставляет его открыть рот пошире. Хань толкается глубоко, пытаясь подстроиться под ритм Сехуна, Чонин расслабляет горло и стонет, чувствуя, как по подбородку стекает капля слюны вперемешку со смазкой...

Лу выходит из комнаты, застегивая на ходу ширинку. Чонин остался с Сехуном, а ему на сегодня достаточно. На выходе он не обнаруживает Фаня и Чунмёна за столиком и, усмехаясь, хватает куртку, чтобы уйти. На выходе он цепляется взглядом за Чанёля, все еще распивающего абсент за баром. Народу уже меньше, кто-то разъехался по домам, кто-то разбежался по углам, найдя себе партнера на ночь. Тот замечает его и подрывается с места, уверенно шагая сквозь танцующую толпу. Хань, скривив губы в усмешке, ждет, скрестив руки на груди. Чанёль подходит почти вплотную и слегка морщится – от Луханя тащит виски и сексом, от чего становится мерзко, если вспомнить, с кем он уединился не так давно.

- Я хочу реванш, только ты и я, без этого пафосного дерьма, - Чанёль кивает в сторону, что вызывает у короля улыбку.

- Сегодня тебя заботило это пафосное дерьмо, - Хань хлопает его по плечу. – Прости, но ты мне не сможешь дать того, чего я хочу. Ты мне не соперник.

Чанёль поджимает губы и ухмыляется.

- Я хотел, чтобы это было красиво, но не получилось. Мне не нужен этот дешевый фарс, как, уверен, и тебе. Я хочу сделать тебя, и мне не важно, сколько человек это увидит, один или сто один.

- Я сказал, ты мне не соперник, - улыбается Хань и уже готовится уйти, как его останавливает рука Чанёля, упершаяся в плечо.

- Думаешь, мне нечего больше поставить, что тебя заинтересовало бы? – Чанёль снова достает телефон, - но Лухань отодвигает его руку, морщась.

- Детка, у меня «коней» навалом, от убогих и до навороченных, и твоя Ямаха не первая. А БМВ Фаню я отдал, пусть дурачится, не люблю эту марку...

- Предлагай свои условия,- Чанёль выглядит серьезным до предела, и Ханя это подстегивает.

- Минет, - выпаливает он, не успев подумать, глядя на пухлые губы, не уступающие Чонину. Чанёль кашляет, и на губы Лу наползает ухмылка.

- Конченый извращенец, - Чанёль морщится, но гордость задета, и теперь отказаться – унизить самого себя. А согласиться – подставиться, если, конечно, победа не будет за ним. – Тогда я тебя поимею, если выиграю, - улыбается он, надеясь, что Хань сам струсит. Но Лу улыбается и протягивает руку для закрепления сделки, и Чанёлю ничего не остается, как пожать руку в ответ.

- Фань даст нам старт. Там же, где и сегодня. У тебя неделя сотворить чудо. Ну, или потренироваться на бананах, - Хань подмигивает и удаляется прочь, отмечая, что Пак – все же очень интересный экземпляр, которого хочется не просто сделать в гонке.

«Его просто хочется», - понимает он, когда его МТТ рассекает воздух, неторопливо, по меркам Лу, движется по улицам.

Еще Лухань думает, что никогда не хотел, чтобы неделя пролетела слишком быстро.

***

- Ты говорил, что не хочешь этого пафосного дерьма, - Хань с усмешкой кивает на толпу, притащившуюся поглазеть на гонку. Чанёль стоит, немного нервно теребя край мотоциклетной кожаной куртки.

- Я никого не звал, - шипит он, сверля взглядом невозмутимого Ифаня, прижимающего к себе Цзытао – еще одного транса-диву - за талию. Тот виснет на нем, ловкими пальцами перебирая пуговки пиджака, а поодаль стоит Бэкхён, поглядывая на Луханя искоса.

Рев мотора, и приезжает еще одно авто – Бугатти, и Ифань отталкивает Цзытао в сторону, спеша открыть дверцу водителя. Из машины выплывает Чунмён и настороженно косится в сторону Тао, но Фань прижимает его к машине и целует, заставляя толпу взреветь.

Хань усмехается – Ву никогда не целуется со своими шлюхами на людях.

- Случайно проговорился Сехуну, - пожимает плечами Фань, подходя к паре гонщиков. – Вы же не против, я надеюсь?

- С Чондэ договорился? – лишь спрашивает Хань. Ему все равно, а вот Чанёлю явно не хочется позориться еще один раз.

Ким Чондэ – купленный полицейский, благодаря которым всегда известно, будет ли на них облава или нет – машет ему из первых рядов и салютует рацией. Хань усмехается – даже лично явился.

- Старт объявляй, - роняет Хань и, натянув шлем, подкатывает к нарисованной белым баллончиком краски линии старта. Чанёль следует его примеру, сжимает руль и встает рядом. Толпа гогочет и гудит, что невероятно отвлекает, теперь ему наплевать на нее, потому что выиграть – дело принципа. Бэкхён берет на себя старт, и встает между ними, упирая руки в тонкую талию. Юбка, кажется, еще короче, и, если смотреть сзади, то видны краешки подтянутых ягодиц. Бэкхён обожает стринги.

- Удачи, мальчики, - он посылает обоим воздушный поцелуй, и Хань морщится, пока толпа гадает, что транс выкинет на этот раз. Бэкки подходит к чьей-то машине и ставит ногу на капот. Это вызывает бурную реакцию и дикий свист.

- Быстрее давай, - орет Лухань, и Бэкки послушно стягивает кружевную подвязку изящными тонкими пальчиками, пробегаясь ими по гладкой ножке. Он поправляет пряди парика, закрывающие глаза, и медленно, виляя задом, подходит к парням, высоко поднимая кружевную тряпочку. Тряпочка не успевает коснуться земли, как оба мотоцикла с ревом срываются с места одновременно и мчатся, кажется, со скоростью звука. Хань уверенно ведет мотоцикл, прорезая воздух, и боковым зрением видит, что Чанёль ему пока что не уступает.

«Думаешь, все так просто», - лениво думает он, переключая на последнюю скорость. Мотоцикл дергается и ускоряется, оставляя Чанёля чертыхаться и прибавить газу. Хань летит, больше ни на что не отвлекаясь, кроме стрелки спидометра, которая показывает «370». Это приводит его в состояние легкой эйфории, потому что на таких гонках он впервые использует движок на полную. Такие скорости он выжимал только на испытаниях, и от этого в легких заканчивается воздух. Хань счастливо улыбается, чувствуя, как сопротивление воздуха растет, и сильнее сжимает руль в руках. Ему хорошо, ему невероятно хорошо.

Он снова финиширует первым, оставляя Чанёля позади себя, и круто разворачивается, наблюдая, как Чанёль скидывает шлем на землю, и пинает его со всей дури. Хань понимает его и не хочет ничего говорить.

- А что на кону? – интересуется Бэкхён, наматывая прядку на палец. – Ведь без награды не нужна никакая победа. - Лу видит, как Чанёль краснеет и сжимает губы в нитку, готовясь познать самое омерзительное унижение.

- Слово гордость тебя устроит? – выплевывает ему в лицо Лухань, принимая из рук Ву плащ и отдавая мотоциклетную куртку. – Рассчитаешься, когда будешь готовым, - бросает он Чанёлю тихо, чтобы никто не слышал, затем садится на байк и укатывает, не обращая внимания на крик «а ну, подожди, ублюдок».

Бар «ХОХО» приветливо встречает его, и Хань, вопреки сложившейся традиции устраивается за баром, складывая руки в замок. Бармен, ни слова не говоря, наливает ему виски в бокал со льдом и передает, и Лу едва успевает выпить его, как его хватает чья-то рука и бесцеремонно тащит за собой. Он замечает, что это Чанёль и слегка расслабляется. Народу много, и никто не следит за ними, а Пак движется уверенно и быстро, прокладывая себе путь.

Лу выводят из бара и затаскивают в ближайшую подворотню, куда обычно никто не заходит. Чанёль прижимает Ханя к стене и выдыхает прямо в лицо, ненавидяще глядя тому в оленьи карие глаза:

- Кто сказал, что я не готов?

Хань улыбается.

- Тогда на колени, детка,- он ногтем проводит по щеке, а потом с силой давит на широкие плечи, облаченные во всю ту же неизменную кожаную куртку. Чанёль убирает его руки и шипит:

- Не командуй... как же я тебя ненавижу.

Он медленно опускается на колени. Ханю хочется сказать «детка, сделай мне хорошо», но в случае с Чанёлем он решает промолчать, потому что сам парень на грани истерики, это видно. И если бы Ханю так его не хотелось, то он бы даже пожалел его. Но тут он лишь сам расстегивает ширинку и чуть приспускает брюки, и Чанёль подрагивающей рукой сжимает его член сквозь тонкую ткань белья. Хань убирает руки, давая Чанёю полную свободу, не давя и не торопя, чтобы он мог приготовиться. Чанёль несколько неуверенно приспускает трусы, и обхватывает ствол, проводя пару раз вниз и вверх. Хань откидывает голову назад, упираясь затылком в кирпичную стену, и рвано выдыхает.

Чанёль продолжает водить по стволу рукой, то собирая кожицу на головке, выдавливая капли смазки, то оттягивая ее вниз и размазывая мутные капельки по блестящей головке.

- Я тебя не дрочить мне просил, - Ханю надоедает, хотя член наливается кровью и твердеет с каждым движением.
Но ему мало, поэтому он вцепляется в кудрявые темные волосы и насильно прислоняет голову. Чанёль резко убирает руку и упирается тому в бедра, пытаясь отвести лицо от его паха.

- Блять, я не могу, - он вырывается и отползает на пару шагов. Он готов разрыдаться от унижения, и глаза уже начинают застилать злые слезы. – Я не гей, конченый ты урод, и мне противно, - продолжает он громче, и Хань молится, чтобы их не услышали. Не за себя, а за этого упертого барана.

- Сделка есть сделка, - холодно отвечает он, натягивая трусы. – Я сказал, что когда будешь готов.
Лу уже натягивает и застегивает штаны и направляется обратно, как Чанёль тихо просит:

- Еще раз.

Хань оборачивается и сдается, подходя к Паку. Тот разбирается с ширинкой, вновь стягивает белье, не до конца прикрывающее налившуюся кровью головку, и, не давая себе передумать, быстро погружает ее в рот, облизывая и морщась. На его удивление это не так неприятно и мерзко, от Ханя пахнет мятой и чем-то свежим.

«Приготовился, мать твою», - думает Пак про себя, немного расслабляясь. Он позволяет себе обвести языком набухшие вены, провести им по стволу вверх-вниз, обильно смачивая слюной, а затем снова занимаясь головкой, не готовый еще принять весь орган в себя. Хань облокачивается спиной на стену и прикрывает глаза. С минетом от Чонина не сравнится, но почему то это заводит его сильнее. Неумелые ласки и попытки принять весь член целиком забавляют, и Хань не отдает себе отчета, когда вцепляется в волосы снова, направляя его, слегка несдержанно. Чанёль мычит, потому что ему неудобно, он выпускает член изо рта, и Хань разочарованно стонет, мелодично и красиво, что не может не отметить Чанёль. Лу непонимающе смотрит на него, и Пак поясняет:

- У меня шея затекла, и челюсть сводит.

- Сядь к стене, упрись в нее затылком и открой пошире рот, - Лу кивает, разворачиваясь. Чанёль покоряется ему
и с усталым выражением ждет, пока Лухань направит член ему в рот.

- Потерпи еще немного, я почти все, - зачем-то говорит Лу, успокаивающе проводя кончиками пальцев по щеке, но Чанёль уворачивается. Хань про себя разочарованно вздыхает. – Расслабь горло. Я буду помедленней, чтобы ты привык.

Лу толкается бедрами медленно, заходя глубже. Чанёль давится, и Хань, не зная, как ему помочь перебирает волосы осторожно и мягко поглаживает по затылку. Пак пытается отвлечься и расслабляется, чувствуя мягкие прикосновения, и Хань проталкивается глубже. Он входит на всю длину и тут же выходит, давая Чанёлю немного отдохнуть.

«Ебать я внимательный! И ведь это даже не замечают!» - думает он, когда Чанёль тяжело дышит и разминает затекшие скулы. Пак кивает, откидывая голову назад, готовясь к новым попыткам, и Лу начинает медленно двигаться, постепенно наращивая темп. У Чанёля дергается голова, когда Хань толкается ему в горло совсем быстро, и горло неприятно саднит. Но все это кажется ерундой, когда он слышит пьяные голоса, движущиеся в их сторону. Хань не торопится останавливаться и Чанёль проклинает его, но тут Лу упирается локтем в стену, полами своего плаща закрывая их.

- О, здесь занято, - слышится Паку, и он успокаивается, прикрывая глаза. Хань же стонет и убыстряется, затем быстро отстраняясь и помогая себе до пика дойти рукой. Капли спермы случайно попадают на щеку Паку, но он слишком устал, чтобы злиться и на это. Уголки рта нещадно саднят, голова болит, и гордость где-то на уровне седьмого круга ада – ниже некуда. Хань вытирается платком, небрежно выкидывая его в мусорку рядом, и садится на корточки, большим пальцем стирая белые вязкие капельки со щеки.

- Если бы я тебя пожалел, тебе было бы хуже, - спокойно говорит Лу. Вытирая руку о штанину. Пальцы, уже чистые, снова скользят по щеке, и у Чанёля нет сил, чтобы сбросить их. А еще он знает, что светловолосый ублюдок прав.

- Ты же не думаешь, что я все это оставлю так? – Чанёль слабо улыбается, и ласкающие пальцы на секунду замирают. Хань прикрывает глаза, улыбаясь, закусив губу. Он не думает. Он знает.

- Что на кону? – ловкие пальчики перебегают на шею, рисуя узоры. Они не намекают, они говорят прямо.

- Гордость не пойдет? – пытается отшутиться Чанёль, нервно сглатывая. Хуже и быть не может.

- У тебя ее больше нет, - мурлыкает Лу ему на ухо. И Чанёль понимает, что следующую гонку он обязан выиграть. Или его просто поимеют.

***

Еще одна неделя катится в ебеня, и в условленном месте безо всяких свидетелей, кроме сонного донельзя Чондэ, которого только что вытащили из кровати, они вновь стоят бок о бок. Чанёль смотрит, как Лухань коноёбится с линией старта, тщательно рисуя полосу баллончиком, кверху жопой. Чанёль пялится на нее, думая об исходе поединка, и, когда Хань выпрямляется, то понимает, что очередного проигрыша он просто не вынесет.

- Готов? – Хань уже не уверен, нужна ли ему эта гонка, потому что Чанёль выглядит настолько потерянно, что хочется послать все на хуй и просто отменить. Или поддаться. Но это Чанёль ему точно не простит. Хань думает, какое ему дело до этого, но лишь вздыхает, отбрасывая мысли прочь.

- Готов, - голос Чанёля низкий и хриплый, простуженный, и Лу гадает, сколько тот за прошедшую неделю тренировался. Под глазами Пака просматриваются темные круги, тщательно замазанные ВВ-кремом, и сам он бледный, как смерть. Лу качает головой – в таком состоянии он не потянет.

- Надо было больше спать, - отмечает он, подходя ближе и заглядывая тому в лицо. От его взгляда веет заботой, но Чанёль не хочет ее принимать и отворачивается.

- Заткнись.

- Я не такой холодный и надменный монстр, каким ты меня мнишь, ведь мнишь же? – спрашивает Лу, не думая отступать. Чондэ позевывает и топчется с ноги на ногу. Влезать он не спешит, равно, как и вообще слушать их разговор. За это Лухань ценит его даже больше, чем Ву.

- А какой ты? – Чанёль поворачивается к нему и наталкивается на спокойный ровный взгляд. – Ты делишь людей на подстилок на одну ночь и на баранов, восхваляющих тебя, - Чанёль теряется, потому что взгляд остается таким же. Ни капли укора или обиды.

- Я никого не делю и ничего не требую, они сами так решили, - усмехается Лу и отходит к мотоциклу, оставляя Чанёля несколько растерянным, потому что в его словах он явно слышал разочарование. – Мне плевать на титулы, которыми они меня беспрестанно награждают, пока я лечу впереди всех, - говорит он, надевая шлем. Пак закусывает губу.

«Я бы и тебя хотел научить так же», - думает Хань, но не произносит вслух. Потому что Пак не похож на того, кто горит желанием учиться.
Чондэ оживляется, когда слышит, что его окликают. Он встает между ними и готовится дать старт.

- Тебе с труселями, как у Бэкки, или по старинке? – усмехается он. Хань не отвечает и заводит мотор. Пак вторит ему, и теперь все речи глушатся ревом двигателей. Хань чувствует вибрацию, исходящую от его верной машины, и это распаляет его и слегка возбуждает. Больше, чем умелый ротик Чонина, больше, чем задница Бён Бэкхёна (что ни говори, а к ней у него претензий нет), больше, чем этот сосредоточенный взгляд Пак Чанёля.
Все остальное уходит на второй план, когда рев мотора глушит посторонние звуки. Он больше видит, чем слышит отсчет Чондэ, и, когда его руки опускаются, давая им сигнал, Хань срывается с места, выкручивая газ. Упрямый ветер порывается сбросить, если выпрямиться чуть сильнее, поэтому грудь лежит на холодном металле. Лу хочется снять шлем и кожей почувствовать этот ветер, холод и свист в ушах, и пусть они совсем отмерзнут на такой бешеной скорости. Это не предел. Чанёль мчится где-то рядом, Хань чувствует его присутствие практически за спиной и небрежно виляет, не давая вырваться вперед. В какой-то момент Пак ухитряется прорваться, и Хань чувствует его улыбку в этот момент. Теперь они мчатся бок о бок. Лу теряет связь с реальностью, когда перед глазами серо-голубая пелена, а рядом Чанёль и его машина. Хань не чувствует азарта от гонки, зная, что он лучший, и это неоспоримо. Но чуть ли не впервые за год он чувствует радость от того, что едет с кем-то, а не просто гонит мотоцикл на полной скорости на трассе где-то за городом, где сзади тащится Фань на своем кабриолете для подстраховки и «должен же кто-то отскребать твой труп от асфальта, если ты внезапно сдохнешь». Друзья – они такие.

Остаются какие-то жалкие двести метров до условного финиша, где уже поджидает Чондэ, и Хань решает отбросить игрушки. Он выкручивает газ на максимум и стискивает зубы, словно от этого МТТ ехал бы быстрее. Чанёль отрывается, но сжимает губы в нитку и пытается наверстать. До Луханя ему как до неба, и ему кажется, что, когда тот финиширует, то у него за спиной расправляются белоснежные крылья.

Да, он видит его спину, и третья попытка не дает положительный результат. Ему хочется малодушно не тормозить и отправиться в кювет вместе с мотоциклом, переломать кости и сдохнуть, сгорая вместе с бесполезной грудой металла. Но руки и ноги действуют быстрее, чем он успевает додумать, привычно тормозя. Он заваливает машину на бок и выставляет ногу, обтянутую джинсами, опираясь на нее и удерживая мотоцикл. Чондэ кланяется и исчезает, ровно в самый нужный момент. Чанёль ждет, когда из вида исчезнет его машина, и спрашивает у Лу.

- К тебе или ко мне?

Голос, приглушенный шлемом еще более низкий и жалкий, думается ему, но отчего-то становится наплевать.

- Не попытаешь