Э. Г. ЭЙДЕМИЛЛЕР В. В. ЮСТИЦКИЙ 6 страница

С точки зрения дальнейшей консультационной и психотерапевтической работы, данный тип представлений о семье наименее благоприятен, что связано с несколькими обстоятельствами. Во-первых, в его основе лежит предположение о фактическом бессилии человека перед обстоятельствами, толкающими его на поступок, вредный для семьи. Не индивид управляет обстоятельствами, а они им. Отсюда «естественность» для них «антисемейного» поведения во многих, причем отнюдь не слишком драматичных, семейных ситуациях. Во-вторых, данная модель семейных отношений «близорука». Предпринимая какое-либо действие,

члены такой семьи предвидят только ближайшие последствия, не учитывая более отдаленных. Мать с субъективными представлениями такого типа резко возражает против увлечения подростка техникой, так как оно создает беспорядок в доме, совершенно не думая о том, что это увлечение может ему оказаться полезным в дальнейшем, поскольку оно удерживает его от контакта с неблагоприятно влияющими друзьями. В-третьих, «антипсихологичность» членов семей с таким типом модели, нерефлексивность их семейных представлений создает серьезные трудности в ходе семейного консультирования и осуществления семейной психотерапии. Члены таких семей, обращаясь к консультанту, верят, что против любого, не устраивающего их явления семейной жизни существует один устраняющий это явление рецепт действия. Типичная постановка ими вопроса звучит так: «Что нужно делать, если сын не хочет учиться, муж злоупотребляет спиртными напитками и т. п.?» Указание психолога на то, что для ответа на этот вопрос надо разобраться в психологических особенностях сына или мужа, вызывает (в полном соответствии с их имманентной теорией «стимул — реакция») ощущение нереалистичности, чрезмерной научности, «теоретичности» подхода психотерапевта, ощущение, что он «все усложняет», уходит от прямого ответа. Наиболее приемлемой и вызывающей наименьшее внутреннее сопротивление для лиц с таким представлением о семейной жизни является, как правило, индивидуальная поведенческая психотерапия. В случаях, когда она неприемлема, перед психологом или психиатром возникает необходимость немалой работы по «усложнению», «обогащению» субъективного представления членов такой семьи.

«Борьба со злыми силами, искушающими члена семьи». В основе модели лежит представление о том, что «внутри» человека таятся, стремясь вырваться наружу, некие «злые

силы». Они-то и становятся источником различных неблагоприятных, с точки зрения семьи, видов поведения. Лица, склонные к «типовым сценариям» такого рода, представляют себе человека — члена семьи как существо, обуреваемое многочисленными и мощными силами, направленными против семьи. Это сексуальные влечения (возможность супружеской измены), гедонистические (нежелание тратить силы на семью, трудиться, например, в домашнем хозяйстве), неприятие ограничений, неизбежно связанных с жизнью в семье (отказ от «свободной», «беззаботной жизни» и т. п.). Соответственно такому представлению, носители модели данного типа искали в объективных особенностях ситуации и субъективных качествах «героев» предложенных им заданий нечто такое, что, по мнению испытуемых, могло сдержать действие «злых сил». В зависимости от того, есть ли эти сдерживающие моменты, они и предлагали свой прогноз поведения. Так, в качестве сдерживающего момента многие испытуемые с представлениями данного типа рассматривали отсутствие у индивида опыта проти-восемейного поведения. Иначе говоря, труднее всего оторваться от семьи, утаить часть денег, наказать подростка физически в первый раз. После этого происходит как бы утрата нравственной невинности, и в следующий раз уже значительно легче совершить соответствующий поступок. Понятно, что вопрос о том, совершал ли «герой» ранее подобные нарушения, здесь один из наиболее частых; «А раньше он когда-нибудь обманывал жену? Если да, то обманет и на этот раз». «А раньше он бил сына? Если да, то и на этот раз так сделает». Носители этой модели проявляют заметный интерес к нравственным качествам героя. Их интересует, настолько ли они выражены, чтобы быть в состоянии противостоять «злым силам». (Вопросы: «А герой — человек с совестью?», «Есть ли у него чувство семейного

долга?»). Комментарии к вопросам показывают, что и здесь в их представлении действует правило «первого раза»: если герой однажды поступился совестью или чувством долга, то в следующий раз эти моменты оказывают значительно меньшее сдерживающее влияние.

Рассмотрим структуру данной модели. Набор элементов, из которых состоит модель «наличие злых сил», невелик, хотя он и несколько больше, чем в «стимульной» модели. Ведущую роль среди них играет представление о «злых силах». Этот элемент — константа, «присущая всем людям». Соблазн изменить, избежать неприятностей семейного труда, утаить часть денежных средств — это качество каждого человека, в наличии которого испытуемые настолько уверены, что не задают на этот счет никаких вопросов. Второй обязательный элемент — это факторы, сдерживающие действие «злых сил». Третий — внешние обстоятельства, способствующие тому, чтобы «злые силы» вырвались наружу. Для других аспектов ситуации и психологических особенностей личности в модели не находится места. Модель явно антипси-хологична, моралистична по своему характеру. Она практически игнорирует психологические особенности различных людей, рассматривая их семейное поведение исключительно в категориях нравственной борьбы с соблазнами. Значение данной мыслительной модели двойственно. С одной стороны, она направлена на укрепление стабильности семьи; в частности, делая акцент на исключительной важности «первого раза», в какой-то мере оберегает носителей такой модели от опасных для стабильности семьи поступков. По-видимому, такое субъективное представление может выполнять определенную роль по сдерживанию на I стадии развития ряда неблагоприятных особенностей и нарушений в личности членов семьи, в частности алкоголизации, психопатизации. С другой стороны,

данная модель стимулирует и моральные чувства индивида в семье благодаря тому, что нравственная воля индивида рассматривается как единственный фактор стабильности семьи.

В то же время антинсихоло-гичность такого представления создает семье целый ряд дополнительных трудностей, в немалой степени осложняющих решение в ней различных психологических проблем. Это вытекающая из «моралистич-пости» склонность, установка на подавление психологических особенностей индивида, а не на их адаптацию. Индивид должен приспосабливаться к семье, а не семья к его психологическим особенностям. Антипсихологизм представлений о семье данного типа также создает определенные трудности при проведении психотерапии. Это трудности, связанные с ориентацией на чисто этическое решение психологических ситуаций. Носители подобного представления уверены, чго единственный путь решения любой психологической проблемы — это установление, кто в данном случае прав или виноват. Говоря в ходе психотерапии о своих чувствах, носители этих представлений более всего интересуются вопросами, имеют ли они право испытывать такие чувства? Не являются ли такие чувства нравственно осуждаемыми? Трудность в психотерапии и психологическом консультировании этих лиц создает и характерное для них сопротивление психологическому объяснению поступков людей, чье поведение они считают неправильным. Это сопротивление в значительной мере осознанно или неосознанно связано с их представлением о том, что «понять -значит простить» и, следовательно, объясняя поступок человека его психологическими особенное! ими, мы тем самым оправдываем его поведение, так как оно признается независимым от его нравственной воли. Склонность к нравственной интерпретации и поиску моральных причин

различных нарушений необходимо учитывать у таких лиц на самых различных этапах консультирования. Так, отец, обратившийся с жалобами на трудности в поведении подростка (с явной истероидной акцентуацией), во время второй консультации, преодолевая значительное внутреннее сопротивление, сказал, что считает себя виновным в нарушениях поведения подростка. Свою вину он видел в том, что поздно женился; сын родился, когда отцу было уже за 40, поэтому он и стал «таким ненормальным». Это обвинение поддерживает и жена. Рациональные разъяснения со ссылкой на специальную литературу о том, что нет никаких оснований усматривать связь между возрастом отца и какими-то нарушениями поведения сына, не дали результата. Тогда консультант изменил тактику. Вместе с консультируемым обсудили тот факт, что отец мог вообще не обзаводиться сыном, что дало бы ему возможность сэкономить немало здоровья и реализовать многие планы. Вместо этого, жертвуя собой, несмотря на то, что в таком возрасте уже труднее воспитывать сына, он взял на себя этот труд. Иначе говоря, консультант помог отцу понять нравственную ценность его поступка, В результате чувство вины было снято, отец почувствовал себя оправданным и с этого момента был психологически готов к поиску реальных причин нарушения в поведении подростка.

«Накопление положи/еяьных ка-чесчв». Базой модели служит представление о юм, что поведение человека в семье определяется соотношением между положительными и отрицательными его качествами и поступками. Наивная психологическая теории, лежащая в основе этой модели, полагает самоочевидным, что любые положительные поступки индивида, совершенные в пользу семьи, повышают вероятность дальнейших «проссмейных поступков». Гочпо так же различные поступки или качества отрицательного плана умень-

шают вероятность того, что индивид в следующий раз выберет правильное поведение.

Судя по вопросам испытуемых данной группы, главными качествами, действующими в пользу правильного (в их понимании) поведения, являются следующие: равнодушие героя к потреблению алкогольных напитков, хорошие отзывы о нем на работе, любовь к чтению, отрицательное отношение к легкомыслию, солидность, любовь к детям, хозяйственность. Прогноз поведения героев эти испытуемые строили, опираясь на «баланс» «положительно» и «отрицательно» характеризующих героя ответов, полученных от экспериментатора. Таким образом, элементами данной модели выступают отдельные качества индивида, причем каждому из них испытуемый приписывал определенный знак, а также некое ин-тегративиое качество, которое может быть обозначено, как «общее отношение к семье». Чем у индивида больше «просемейпых» качеств, тем это отношение более ориентировано в пользу семьи и тем выше вероятность, что в противоречивой ситуации индивид выберет именно «иросемейную» линию поведения.

Селективная природа данной модели проявляется, во-первых, в отвержении роли объективных факторов ситуации. Испытуемые практически не задают вопросов о материальном положении семьи, выраженности ее потребностей, длительности брака и т. п. Объективным факторам ситуации отводится сугубо второстепенная роль полигона, на котором происходят испытания отношений индивида к своей семье. Это, разумеется, обедняет мыслительную модель, делает ее менее эффективной. Во-вторых, за рамками модели остаются те свойства личности, которым испытуемые не могут однозначно приписать значение «хороших» или «плохих», например интеллект, воля. Догадываясь, по-видимому, что эти качества с примерно равным успехом могут использо-

ваться и в социально одобряемых, и в социально порицаемых целях, испытуемые предпочитают вообще не иметь с ними дела. Связи между элементами модели «накопления качеств» носят довольно сложный характер. Предполагается, что отдельные качества (поступки) индивида аддитивны, т. е. что они поддаются суммированию с учетом приписанного каждому из них знака. Получаемая при этом сумма имеет в данной мыслительной модели некое пороговое значение, достижение которого определяет просемейное или антисемейное поведение героя.

Подобно модели «злых сил» данная модель играет двойственную роль в жизнедеятельности семьи. Она в определенной мере содействует интеграции семьи, так как показывает, что любой поступок в семье важен не только сам по себе, но и в плане изменения отношения индивида к семье. В то же время она формирует у индивида — члена семьи — навык одностороннего подхода к семейным явлениям, рассмотрению их лишь как положительных и отрицательных и упрощенной трактовке связи между явлениями и различными сторонами жизни семьи. Индивид мало заинтересован в понимании истинных механизмов связи какой-то особенности жизни семьи с другими. Он идет другим путем: пытается выяснить, «положительное» это явление или «отрицательное», и в первом случае приемлет его, во втором — ищет способы противодействия. В ходе психологической консультации или психотерапии такие лица особенно охотно обращаются к понятию «нормальности». Они упорно стремятся выяснить у врача, является ли то или иное их поведение или других членов семьи «нормальным».

Убедившись, что оно нормально, успокаиваются и утрачивают интерес к дальнейшему его познанию. Семейная жизнь при этом представляется им как совокупность фактов (явлений), каждый из которых должен соответствовать определенной норме.

Таковы лишь некоторые мыслительные модели, выявившиеся при диагностических исследованиях в ходе психологических консультаций.

Как видно уже на примере приведенных моделей, каждая из них соединяет в себе определенное представление о типовых условиях (чертах ситуации) и определенную наивную «концепцию личности» .Так, в случае «стимульной» модели ситуация представлена набором стимулов, а личность — стандартными реакциями на эти стимулы. Во втором случае личность представлена набором динамических «злых сил» — влечений, стремящихся вырваться наружу, и сил, сдерживающих их, а условия выступают как факторы, так или иначе ослабляющие эти сдерживающие силы.

Место нарушений семейных представлений в этиологии нервно-психических расстройств. Выше описан ряд нарушений в семейных представлениях. Это, во-первых, неполнота представления (в нем не отражаются существенные аспекты ситуации и особенности личности людей, участвующих в ней); во-вторых, ошибочность (по одному или нескольким существенным признакам у индивида есть информация, но она ошибочна); в-третьих, некр'итич-ная уверенность в неизменяемости той или иной особенности ситуации или личностной черты индивидов, участвующих в ней; в-четвертых, искажение в восприятии семейной ситуации (индивид под влиянием своего представления не замечает фактов, моментов, особенностей, которые позволили бы ему, если бы он обратил на них внимание, правильно строить свое поведение). Напомним, что первый и второй виды нарушений приводят к тому, что индивид неправильно воспринимает ситуацию и ведет себя, реагирует на нее нерационально. Третий вид нарушений (индивид считает определенные стороны семейной ситуации «само собой разумеющимися» и поэтому неизменяемыми) ограничивает

возможности поиска выхода из неудовлетворяющей ситуации; четвертый ведет к информационной «слепоте» (не воспринимается информация, объективно важная для понимания ситуации).

Все перечисленные нарушения представления о семье сходны в одном: они могут вызвать такое искажение взгляда на ситуацию, которое превратит ситуацию, объективно не патогенную, в патогенную субъективно, т. е. в представлении индивида. Так, ситуация, субъективно воспринимаемая как содержащая неразрешимое противоречие, может стать источником внутреннего конфликта и далее невроза, даже если объективно она таковой не является. Отношения других лиц, воспринимаемые как враждебные, могут вызвать декомпенсацию психопатии, несмотря на то, что объективно таковыми не являются. Перефразируя известное высказывание Э. Кречмера, можно сказать, что нарушение семейного представления оказывается психо-травмирующим в том случае, если превращает объективно непатогенную ситуацию в такую, которая, «как ключ к замку», подходит к определенной личности, обнаруживая ее «•слабое место» и вызывая нервно-психическое нарушение. Представление о семейной ситуации включает представление о себе самом (своих потребностях, возможностях и т. п.), других членов семьи, с которыми индивида связывают семейные взаимоотношения, и о характере взаимоотношений. Рассмотрим пути, какими нарушение каждой из этих составных частей может превращать объективно непатогенную ситуацию в патогенную субъективно.

Нарушение представления о себе как члене семьи. Речь идет о случаях, когда представление индивида о самом .себе как члене семьи неверно. Например, он неправильно представляет себе, какие потребности удовлетворяет семья, истинные мотивы тех или иных своих поступков в семье, причины, по которым

его удовлетворяют одни стороны жизни семьи и раздражают другие. Рассмотрим в качестве иллюстрации следующее клиническое наблюдение,

Супруги Александр и Антонине Т. Обоим по 33 года. Обратились в психологическую консультацию п связи с нарушениями в поведении их 14-летних сыновей-близнецов. Речь шля о побегах из дома, в результате которых подростки по нескольку дней отсутствовали. Во время одного из побегов они не были дома целую неделю и были возвращены домой работниками транспортной милиции. В ходе консультации оказалось, однако, что, при всей серьезности нарушений поведения у подростков, основная проблема, волнующая супругов, иная. Речь шла о переживаемых обоими супругами, в особенности мужем, субдепрессивных состояниях. Нарастание этих состояний — вялости, скуки, снижения интересов — супруги связывают с периодом, когда семья в основном справилась с многочисленными проблемами, с которыми столкнулась в первые годы семейной жизни: квартирный вопрос, завершение учебы, сложные отношения с родителями жены, рождение детей и уход за ними. «Пока было плохо, трудно,— сообщает жена,— пока приходилось бороться за каждую копейку, мы, как ни странно, жили душа в душу. А сейчас живем так, как мечтали, все устроилось, усто* нлось и надо же —■ недовольны, ссоримся, нам неинтересно друг с другом, с детьми неполадки». Супруги связывают свое состояние с перегрузкой в первые годы семейной жизни, «Мы сорвались в первые годы, как Мартин Идеи у Джека Лондона». Психологическое обследование выявило другую причину. В силу личностных особенностей супругов (оба — энергичные люди, однако с довольно узкой системой жизненных ценностей, концентрированных в основном на семье и ее материально-бытовом устройстве) достижение семьей ее основных целей в корне изменило психологическую обстановку в ней. Пока жизнь семьи была неустроенной, борьба за улучшение ее наполняла их жизнь смыслом. Достижение же этих целей поставило семью перед весьма трудной для нес задачей — поиска новых целей. Даже нарушения поведения подростков явились своеобразной реакцией на ситуацию в семье - они «вносили оживление> как в жизнь подростков, так и родителей, ставя их перед необходимостью волноваться, принимать всевозможные меры по розыску и т. д.

Исследование представлений данной семьи дало возможность ответить на вопрос, почему члены ее, люди с высшим образованием и с достаточным интеллектуальным уровнем, оказались не в состоянии самостоятельно разобраться в том, что про-,изошло в семье. Оба взрослых члена семьи имели семейные представле-

ния, достаточно жестко связывающие удовлетворенность семьей с материально-бытовым устройством. При обследовании семьи использовалась методика «Версия», применявшаяся, наряду с «Наивной психологией» для выявления семейных представлений. Каждому из супругов была описана модельная ситуация, похожая на имеющую место в их семье. «Муж с удивлением думает о том, что хотя в семье вроде бы все в порядке, но он ею недоволен, плохо чувствует себя дома. Те же чувства испытывает жена». Нужно было придумать как можно больше возможных объяснений этого явления. Характерно, что оба супруга, выдвигая версии-предположения, настойчиво шли по пути выяснения того, а точно ли в семье все в порядке. Задавались следующие вопросы: а супруги здоровы, а квартирой обеспечены, время свободное есть? Набор причин для объяснения неудовлетворенности в данной семье объективно не давал им возможностей найти истинный источник неудовлетворенности в собственной семье. Обращала на себя внимание твердая убежденность обоих супругов в том, Что они точно знают все, что нужно «нормальным людям», чтобы чувствовать себя довольными жизнью вообще и семейной, в частности.

В описанном случае оказались нарушенными представления членов семьи о себе. Их семейные представления неправильно подсказывали им, что им нужно от семьи, какие потребности они в ней удовлетворяют. Это привело к возникновению состояний, сходных с описанными состояниями «экзистенциальной фрустрации» [Frankl V., 1952; Kratoch-vil S., 1985], которые, в свою очередь, могут породить невротические и депрессивные симптомы.

Нарушения представлений о себе, подобные описанным выше, вызывают цепную реакцию нарушений в семье. Это нарушение целеобразо-вания в семье. Такая семья ставит перед собой цели, которые не могут

удовлетворить ее действительных потребностей. Возникающее дале^ разочарование в соответствии с имею щимися семейными представлениями интерпретируется как результат того, что члены семьи недостаточно энергично, правильно и умело стремились к поставленной цели. Это ведет к увеличению усилий по достижению данных целей и нарастанию неудовлетворенности.

Нарушение представлений о других членах семьи. Речь идет о случаях, когда искажено представление члена семьи о других: неправильно понимаются их желания, потребности, их отношение к различным сторонам действительности, либо это представление неполно. В этом случае индивид строит свои отношения с данным членом семьи, не учитывая каких-то важных для понимания взаимоотношений с ним качеств, мотивов. Результатом могут оказаться различного рода нарушения взаимоотношений. Приведем клиническое наблюдение, в котором результатом неполного представления о личности другого явилось возникновение пси-хотравмирующего отношения зависимости.

Петр Я., 27 лет. Женат 3,5 года. Был направлен на семейную психотерапию в связи с сексуальными расстройствами. По характеру очень добросовестный, пунктуальный. Половая жизнь с 18 лет. Женился в возрасте 23 лет После дпуя месяцев совместной жизни женя стала «вскользь» говорить о том, что он не удовлетворяет ее, что «в кровати он не очень силен». Испытывал по этой причине чувство вины перед женой. В связи с этим, во-первых, принимал различные «меры», чтобы усилить потенцию. В частности, обратился к урологу с жалобами на ослабление потенции и прошел лечение. Во-вторых, всячески старался компенсировать жене то, что он ее не совсем удовлетворяет. Он уступал в спорах, прилагал игр усилия, чтобы облегчить ее труд в домашнем хозяйстве, покорно переносил ее «настроения» На первом же году начала наблюдаться преждевременная эякуляция. 13 спя:ш с этим пина перед женой усилилась. Весь цечь г тревогой ожидал близости В результате произошло окончательное расстройство половой функции

(ЭЯКУЛЯЦИЯ ПОСЛР ОДНОЙ-ДВ)Х фрИКЦИИ). Пе1-

циеит, человек весьма совестливым, ;аяадл жене, что чувствует себя не в праве »отрав лятъ ее жизнь» и если в течение двух мрсрисп сексуальная потенция его не восстановится,

о» подаст на рячвоц Это вызвали неожиданную реакцию жешл, в частности значительное усиление ее интереса к лечению Она само-пилелыю мнилась на прием к лечащему врачу, ,чогя р<знсс не приходила, несмотря пи многочисленные просьбы Беседа с ней обнаружила, что она не только не испытываем' значительного полового влечения, но, напротив, относительно фригидна. Свое поведение объяснила тем, что «всегда лучше, когда мужчина в чем-то вшкшат», что «если o/i начинает задирать нос, то потом с ним не справиться».

Обследование обоих пациенте» методиками «Наивная психология» и «Версия» обнаружило своеобразие их семейных представлений У жены выявлена несьма ярко выраженная модель «злых сил». Стремясь предугадать поведение героя в основных ситуациях, она всячески пыталась выяснить, а что его может удержать от соблазна утаить деньги или пожить вдали от семьи. Поведение жены в браке было естественным и логичным следствием ее семейных представлений. Она чувствовала, что муж переживаем* свою сочеупльную недостаточность, «стал как шелковый», и стала использовать это обстоятельство «для укрепления семьи».

У ((ужа выявлено представление типа «сти-мульиая модель». Он задавал немного вопросов, каждый из которых фактически был уточняющей переформулировкой предыдущего («Вы сказали, что этот человек будет жить отдельно 07 семьи, в другом городе. А этот город далеко? Он сможе! каждый день приезжать'»), и после этого указывал, как поступил герой. Естественным следствием такого типа представления было и отношение героя к намекам жены, что она но удовлетворена сексуально. «Если жена не удовлетворена, значит, необходимо усиление сексуальной потенции». Та же схема «оцна причина - одно следствие» выявилась у него при интерпретации причины намскин жены Ему не пришло в голову ни одно объясните, кроме единственного: «Раз жени гшюрит, Ч'ю она не удовлетворена, то, значщ, дело в том, что я сексуально недостаточно силен*. Важно подчеркнуть: тот факт, что обследуемый не догадался о подоплеке всего дела, не связан с низким интеллектуальным уровнем или излишней доверчивостью. В данном случае основную роль сыграла как раз «стимульная модель», при которой инднвид склонен удовлетвориться тем обьяспеннем, которое ему приходит в голопу первым, и не ищет других. При обгло юваиин мотодикой «Версия» Петру Я. была предложила среди других заданий ситуация: ^Жeнd сказала мужу, что он ее ськсуи.чьчо не удшшчворпет», и нужно было приручат], возможно Дольше причин чюю. В хояе перато опшия это задание вызнало у нею сгрм-шые затруднения. Он выдвинул одн\ версию *()на деистшелыю сексуально ui.'ibHi-c, чем 1,1,, и дальше этого дело не по-ш.''> Уже >м г юдуютем занятии пациент 5сз особого труча придумал несколько возможных перши «недовольна чем-то другим,

lid стесняется ему сказать прямо», «любит друтю* и подобные; среди них была и такая »1'|нин «хочет воздействовать на его со-ить». Такое быстрое и относительно легкое тммимте результатов задания подтверждает, что основную роль в формировании не-пранилыюго семейного представления сыграла не интеллектуальная недостаточность («не сумел догадаться об истинных мотивах поведения жены»), а как раз «стимульная модель», ирииычка оперировать представлением «стимул реакция» («одна причина — одно елсдегшю»).

В приведенном наблюдении семейные представления друг о друге привели на первом этапе к формированию чрезмерной зависимости одного члена семьи. Многочисленные травмирующие последствия данного явления будут рассмотрены в разделе о нарушениях системы взаимного влияния супругов. На втором же этапе окончательное расстройство сексуальной функции создало серьезную угрозу существованию семьи и здоровью пациента.

Психологические причины устойчивости нарушенных представлений. Односторонние, неполные, ошибочные семейные представления могут существовать длительное время, несмотря на то, что мешают индивиду, не позволяют ему эффективно строить свои отношения. При психотерапевтической работе с пациентами, нервно-психические расстройства которых обусловлены нарушением их семейных представлений, важную роль играет выявление источников их устойчивости. Рассмотрим некоторые из них:

1. Одним из источников устойчивости неправильных «нарушенных» семейных представлений является пеосознаваемость лежащих в их основе «наивно-психологических теорий». Как уже указывалось, индивид действует, общается с другими людьми, рассуждает об этих людях и себе, основываясь на довольно большом наборе психологических по своей природе суждений. Причем эти суждения он считает самоочевидными, не требующими каких-либо проверок. Неосознаваемость этих «теорий» заключается в том, что, опираясь на

них, индивид, как правило, не отдает себе отчета, что в своих выводах он на что-то опирается, причем именно па какие-то психологические положения. В рассуждениях индивида, при интерпретации им своего или чужого поведения, эти «наивно-психологические теории» фигурируют чаще всего в роли подразумеваемых посылок рассуждения. Так, в реплике: «Что он, дурак, чтобы делать чужую работу?» подразумеваемой посылкой является: «Умные люди не хотят делать чужую работу». В первом из приведенных наблюдений положение «если у людей все в порядке с материально-бытовым устройством, то они будут довольны семейной жизнью» является неосознаваемым в том смысле, что даже не приходит в голову сомневаться в нем (т. е. быт устроен, а удовлетворенности нет). В случае если все же в реальной жизни все оказывается иначе, то (опять же в силу неосознаваемое™ данного положения) причину ищут, где угодно, только не в неправильности данного утверждения («видимо, еще чего-то не хватает», «видимо, что-то делали не так» и т. п.). Точно так же «самоочевидным» во втором наблюдении является положение, что «если женщина чувствует себя сексуально неудовлетворенной, то в этом виноват мужчина».

Эта «самоочевидность» и «неосознанность» наивно-психологических положений, лежащих в основе семейных представлений, играет решающую роль в их резистентности к психотерапии. Сталкиваясь с иными представлениями (в частности, в ходе той же семейной психотерапии или консультирования), с доводами, опровергающими его семейные представления, индивид нередко лишь смутно ощущает, что в этих доводах «что-то не так», что-то, что говорится, «нежизненно», «слишком научно», и автоматически отвергает предлагаемую точку зрения.

Поэтому важнейшей задачей семейной психотерапии нередко оказывается помощь в осмыслении «на-

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒