Без начала Без конца

Без начала Без конца

Поляна из белого полированного мрамора примерно 5000 метров в диаметре вся заросшая цветами из хрусталя, похожими на розы по цвету и по форме. По правому краю поляны угадывается полоска густого зеленного леса, по другую сторону, в дали видна синяя полоска бескрайнего океана, а перед ногами журчит ручей примерно метр в ширину, пересекающий всю поляну. Странно: глянул в воду ручья и увидел не то отражение, но чувствовалось, что оно правдивее чем то, что казалось должно быть и присмотревшись увидел глаза, как две стаи теней, большие грозные клыки, шерсть, и уши торчком.

В центре поляны стоит грандиозная, высотой примерно в пятьсот метров металлическая матово-серебристого цвета пирамида.* Её четырёх угольное основание имеет стороны трёхсотметровой длины. С каждой стороны пирамиды арочный вход шириной в два метра, высотой примерно три. Почти у самой вершины четыре отверстия из которых выходил слабый дымок. А ещё из пирамиды доносился шёпот. Шёпот молитвы. Молились без отчаяния и тоски не отмаливая грехи, поэтому наверное дымок был спокойный, еле заметный и почти сразу исчезал.

Появился слабый ветерок, лёгкий и нежный бриз с океана, чувствуется, что он сразу решил подружиться. Стали слышны звуки, как звон от стука вилкой по хрустальному фужеру. То тут, то там, то где-то совсем рядом, то откуда-то издали, скорее всего звук был от хрустальных цветов, которых иногда касались летающие жучки и стрекозы.

Было еще что-то рядом у ног, что-то похожее на маленький пушистый серый комочек размером со среднее яблоко, глядя на него появились чувства: умиление, нежность, тепло и забота. Сразу захотелось взять его и прижать к груди.

Блуждающий по красотам поляны взгляд уперся в бескрайний горизонт, туда, откуда взошло солнце, туда за океан, по которому начал стелиться, внезапно появившийся, начавший приближаться туман. Возникла необъяснимая тревога.

Чем ближе приближался туман, тем больше усиливался шёпот из пирамиды.

С невероятной скоростью, приближающийся волной туман уже оказался рядом, и, вдруг захлестнул с такой силой, что сбило с ног. Гул из пирамиды перешел в еле различимое громкое бормотание, а дым стал усиливаться и чернеть. Стало еле слышно, что это молятся о тебе...

Тело почти в невесомости в этом густом, вязком тумане. Качает до тошноты.

Вдруг туман как будто перестал держать. Рухнул ошеломленный вниз, но не на поляну, а на утреннюю постель.

Первым делом зеркало. Все те же глаза, уши торчком и готовые грызть за своё клыки.

1). ПИРАМИДА в данном случае “Правильная пирамида” -Пирамида называется правильной, если ее основание (здесь четырёхугольное) – правильный многоугольник, а высота проходит через центр основания.

И опять Луна и Солнце превратились в две полосы на небосводе. Постепенно скорость смены света и тьмы, дня и ночи выросла до такой степени, что установился ровный серый несменяемый свет, как в пасмурный вечер. Как в трансе это медленное движение между мелькающими огнями, мгновенно передвигающимися предметами, между мгновенно вырастающими и тут же умирающими деревьями. Где я? Кто я? Зачем я? Уже прошло много времени: поисков себя, получение знаний и опыта, но вопросы всё мучают. Бесконечные дороги и тропинки, бесчисленные звёзды и маяки, перекрёстки и города, моря и пустыни. Очередная дорога в никуда. Свернул в переулок, оказался в тупике перед дверью. Дверь открылась, оттуда пьяные со смехом вышли и пошли прочь. Из открытой двери послышались: громкая музыка, весёлый смех многих и дверь закрылась. Тишина. Через несколько секунд взялся за ручку двери с силой толкнул, открывая шагнул и опять оказался на поляне. Всё в чёрно-белых тонах. Холод. Туман. Пасмурно, холодно как поздним осенним вечером. Все та же огромная пирамида, которая сейчас была молчаливая, потемневшая и покрытая росой, а веяло от неё давным-давно потухшим сырым камином. Все цветы на поляне теперь были из грязного бесцветного еле прозрачного льда, они прямо на глазах таяли и капали на поверхность поляны. Та же речушка, в которой не то отражение, только теперь с мутной, застоялой и гнилостной водой, что угадывалось по характерному неприятному запаху. Так хотелось увидеть пушистый комочек, но его не было. Всё здесь не так как было, не было видно ни океана, ни леса из-за тумана. Этот мир гнил, таял и исчезал с каждой секундой. Какие-то крупные тени появились в тумане и полумраке. Снующие туда-сюда, они стали с рыком приближаться все ближе и ближе. На мгновение страх заставил повернуться и попробовать убежать, но тут же как всегда обратно повернулся в сторону опасности с жаждой скорейшей с ней встречи.

Всё туловище превратилось в пружину готовую рвануть на встречу угрозе. Хотел шагнуть вперёд, но не смог, ноги по щиколотку увязли в уже не твёрдой поверхности поляны этого исчезающего мира, которая постепенно начала превращаться в зловонное болото. Дёрнулся, но тело начало утопать в болоте всё глубже и глубже. Уже по грудь в вонючей жиже болота. Попробовал еще раз вырваться, но безуспешно и только увяз еще больше, жижа начала заливать рот и уши. Возникла паника и истерика, но всего лишь на несколько секунд, а затем, появилась злорадная улыбка и пронеслось вопросом в голове.

-Что жить очень хочется?

Внезапно, лицо стало суровым и каменным. С ледяными глазами полными мудрости продолжил тонуть в болоте. Через пару секунд в жиже пропал рот, потом пропал нос, но взгляд при этом не менялся. Ещё секунда и в жиже исчезли уже потухшие, стеклянные глаза, через мгновение зловонная жижа сомкнулась над головой.

Звон разбитого стекла. Полночь.

Потолок. Грязный потолок в стеклянных глазах. Холодная, грязная, потная, незнакомая постель возле только что разбитого и окровавленного окна в которое ворвалась ночная вьюга, неприятно обдав холодом, сжигаемую мигренью голову. Взгляд, пробежавшись по окну перешёл на постель, где в ногах билась в предсмертной агонии разбрасывая во все стороны перья и капли крови белая окровавленная голубка со свёрнутой шеей. Встал с постели. Не возмутимо схватил за крыло умирающую птицу и хладнокровно швырнул в разбитое окно на улицу. Пошёл искать зеркало и нашёл. Незнакомое, старое, разбитое, заплёванное, зеркало. Отражение в нём, вызвало мороз, пробежавший по всему хребту. Почему-то, всклоченная поседевшая шерсть, на загривке встала дымом, а в постаревших за пол ночи усталых глазах, кровяные прожилки набухли от крови, как реки водой по весне. Реки, готовые выйти из берегов, уничтожая уже в который раз веру, надежду и любовь, сметая по пути чьи-то мечты и цветы.

В смятении после зеркала подошёл к разбитому, окровавленному окну. Подоконник и рядом стоявшую окровавленную пастель, уже немного запорошило снегом ворвавшейся вьюги.

А за окном, огромный, угрюмый город и суровая зима... Ночь накрыла тьмой и снегом этот измученный, грязный, замёрзший, полуразрушенный город стараясь, хотя бы временно, сковать, скрыть его уродство. Ночь ненавистна только тем, что она всё же закончится, опять настанет заря, и опять исчезнут оковы, и опять проснётся проклятый город как передохнувшее раненное пышущее беспощадной ненавистью все уничтожающее чудовище.

Редкие существа передвигаются, скрипя снегом торопясь укрыться каждый в своей норке. Некоторых встречает тепло, уют и здоровый отдых. Но многие, имеют на ужин только холод, сырую любовь и пустую постель, где остыла жизнь, осели на простынях инеем чувства и есть только одиночество, и бесконечный холод от которого мозг скручивает, как рельсы в вечную мерзлоту. У некоторых глаза повернуты зрачками вовнутрь, но не в себя, а в обрывки и клочки рванных, часто не нужных мыслей. И почти никто из тех и других, давно не поднимал головы в небо, но скоро придётся.

Вышел на улицу, в чёрно белый мир. Теперь уже в полном безветрии, тишине и свете редких фонарей медленно спускающиеся с неба крупные снежинки притягивали взгляд, который начинал следить за их завораживающим падением.

Из далека показалась странная неожиданно разноцветная для этого мрачного мира с веретенообразным туловищем фигура. Всё приближающуюся, сильно хромавшую фигуру осветил фонарь, это оказался клоун. Он подошёл и остановился в двух шагах. На нём были старые, грязные, истоптанные клоунские штиблеты, разноцветная одежда придающая туловищу веретенообразную форму была разорвана в клочья, измазана кровью и грязью, в её прорехи было видно немощное, старческое, измождённое всё в синяках тело, левая рука была покалечена и безвольно висела, на голове рыжий всклоченный парик, на носу красный нос мячик, всё лицо в кровоподтёках, ссадинах и рассечениях было измазано гримом и кровью. Клоун внимательно посмотрел и как будто узнав болезненно улыбнувшись сказал:

- Дерись, не сдавайся... Я уже долго иду. Меня рвали и терзали, ломали и жгли, я много воевал за себя и родных и теперь я блажен. Я знаю, главное это любовь и обрести её, великую вселенскую любовь можно следуя правилу - не делай другим того, чего себе не желаешь и соблюдая ценности: свобода, справедливость, сострадание

Мне пора идти, потому что там наверху уже началось.

Клоун показал пальцем в небо после чего он начал движение дальше, чтобы пройти мимо и уйти. Сделал пару шагов, но, внезапно остановился и сильно задрожал всем телом. Глаза налились слезами. Вдруг он изо всех сил ударил себя правой открытой ладонью в грудь по левой стороне, да так сильно что из глаз брызнули слёзы, а из изуродованного рта вырвался глухой хриплый вопль с кровавыми брызгами. Покатилась крупная слеза по щеке по уголку порванного рта и ниже, смешавшись с кровью и гримом собралась под подбородком в большую каплю и упала на белый снег красным пятнышком. Рыдая, трясущейся ладонью он собрал одежду в кулак в области сердца и сжал с такой силой что затрещали суставы его старческих узловатых пальцев. Сотрясаясь всем телом, он выдавил из себя таким сдавленным голосом как будто грудь его придавила неподъёмная каменная плита.

- Господи Господи … скооолькооо Господи?

После чего у него постепенно погас взгляд, и он стал, всхлипывая удаляться, сминая в кулаке одежду на груди и бормоча под нос:

- Рабство, эгоизм, одиночество, рабство, эгоизм, одиночество, рабство, эгоизм, одиночество.

Было видно со спины как он, уже успокоившись упрямо стараясь выпрямиться продолжал хромая идти. Вдруг он начал то протягивать трясущуюся правую руку в сторону, то воздевать её в верх вопрошая у воображаемых собеседников уже повысив дрожащий голос.

Кто я?! Кто же я?! Ну кто же я?!

После, он пропал во мраке и взгляд направился в небо, куда ранее клоун показывал.

Она пришла издалека, откуда-то из бесконечного мрака, из неведомого, освятив всё вокруг так сильно, что слепые прозрели, зрячие поняли, а понимающие познали истину. Ночной, скованный холодом город, замер. Жизнь в благоговейном восхищении остановилась. Дома, разинув свои беззубые, чёрные рты подъездов, уставились в небо пустыми, глазницами окон, чувствуя свою ничтожность.

Она, сотрясая всё вокруг грохотом и прочертив через весь небосвод широкую огненную полосу, упала где-то за городом среди холмов. Уже в пути. Нужно найти ее. Сердце чувствует, где она упала. Встретились капли крови на белом снегу, они ещё дымятся паром, а значит, может быть еще не поздно. Где-то здесь за холмом.

Вот она, на внезапно возникшей под ней среди снега маленькой полянке фиалок, горит и пульсирует тёплым, добрым неоновым светом. Свет так нежен и ярок, что приятно слепит глаза, согревает разливаясь теплом по всему телу, мягко впитывается в мозг добром, приятно расслабляет. Постепенно теряется контроль над телом и сознанием. Еще шаг к ней и в пропасть.

Поляна, опять поляна, но нет возможности сосредоточится, ведь солнце. Оно громадное, раскалённое до бела висит прямо над головой. Раскалённая от жара Пирамида издаёт всё нарастающий гул, а дым стал чёрным и быстро густел. Речка с не тем отражением высохла, нет пушистого комочка, нет океана, нет леса. Когда-то до блеска отполированная белая мраморная поляна помутнела, сморщилась и растрескалась от такого жара став цвета слоновой кости. Всю её каменную поверхность покрывали небольшие барханы жёлтого песка и сеть тропинок протоптанных миллионами поколений. Они, иногда пересекаясь друг с другом постепенно сливались в четыре широких желоба в пару метров шириной, которые пропадали в четырёх входах в пирамиду. Вместо прежних цветов на поляне теперь стояли редкие, на расстоянии примерно тридцати метров друг от друга большие бесцветные сияющие на солнце хрустальные цветы, которые были от полутора до пяти метров в высоту.

Ещё на поляне появилось нечто необъяснимое: «Нечто» стояло по правую руку на расстоянии примерно пятидесяти метров. Похожее на громадный сталагнат* янтарно грязного цвета, около тридцати метров в диаметре.

«Нечто» возвышалось не осознаваемое и величественное, теряя границы в небесах соединяя собой небо и поляну. Создавалось ощущение от увиденного вокруг будто небо высасывает этот мир через «Нечто».

Жара. Осматривая «Нечто» повернулся на право. В этот момент с лева, где находилась пирамида из ближайшего её выхода что-то мелькнуло и стремительно приблизилось, а после мгновенно исчезло там же откуда и появилось. Всё произошло так моментально что не удалось разглядеть, что это было.

Никого, всё нарастающая невыносимая жара и усиливающиеся из пирамиды дым и гул, перерастающий в рокот.

Взгляд падает под ноги. Комочек. Тот самый пушистый маленький комочек. Видимо его оставило то, что на мгновение появилось из пирамиды. Вдруг под раскаленным солнцем комочек начал меняться на глазах. Опал пух и нежная

2). “Сталагнат” - Сталагнаты представляют собой колонноподобные образования, возникающие при соединении сталактитов и сталагмитов

розовая, лысая поверхность стала сморщиваться в миллионы маленьких, искаженных от боли и отчаяния ртов и чёрточки глаз, зажмуренных от ужаса. Они начали, шипя вскипать, лопаться, обугливаться и трескаться. Комочек или то, что от него осталось, начал постепенно раскалываться. Жара. Хочется досмотреть, но солнце всё нестерпимее пекло и, отражаясь от тысяч хрустальных цветов, рождало миллионы обжигающих солнечных зайчиков. Мозг плавился, и стекая по вискам, капая на раскалённые плечи, испарялся.

Пекло. Пирамида пышет жаром, а из её отверстий валит густая, чёрная копоть с продолжительными трубными, оглушительными рокотами. Нарастающий крик из пирамиды стал перерастать в нестерпимый, отчаянный вопль и рёв, а из отверстий повалил дым и уже беспрерывный рокот с такой силой, что в любой момент готовую взорваться пирамиду и поляну затрясло так, что «Нечто» начало с оглушительным треском разрушаться, а хрустальные цветы начали со звоном ломаться и сыпаться, разбиваясь на мелкие осколки о мрамор поляны, трещины которой стали стремительно увеличиваться. Хочется досмотреть, хотя бы секунду. Но мозг кончился, вытек. Взрыв!

Вспышка темноты. Звон в ушах. Швырнуло на какое-то холодное, мокрое ложе, как будто стоявшее всю ночь под грязным липким ливнем.

Швырнуло в мир с вышедшим из строя механизмом со сломанными существами шестерёнками и пружинами, с поставленными не по порядку цифрами с искорёженными стрелками ржавого, разбитого будильника, поставленного на счастье.

И опять начался день, и опять чудовище-город поймав, начал жевать лицо, сердце и мозг, грызть мясо и трещавшие кости что бы потом проглотить, а если нет, то опять выплюнуть на время для небольшой передышки.

К середине дня, небо затянуло необычайно тяжёлыми, грозными, чёрными тучами. В воздухе повисло чувство неотвратимой катастрофы. Сверкнула первая молния. Грянул гром. Началась гроза. Лопнуло небо и рухнуло на город молниями, раскатами грома и ливнем-океаном с такой необычайной силой, и злобой что казалось хотело выстирать этот проклятый город от грязи, ненависти и эгоизма, от безжалостности и лжи. Выстирать или уничтожить как песочный замок. Город захлёбывался от своих же помоев и грязи что несла по улицам вода, превратившая улицы в бурные реки, а площади в озёра. Кто-то старался плыть против течения, кто-то держался потока кто-то карабкался на дома, а кого-то несло по течению уже спиной в вверх.

Прошло некоторое время, кончилась гроза, прояснилось небо. Закончился день и город начал осматриваться как армия после боя подсчитывая потери свои и чужие. Начало холодать и вечереть.

Контуженный этим сумасшедшим днём, выплюнутый, шатающийся и спотыкающийся остановился озираясь. Увидев первую звезду на небе, оцепенел. Всё завертелось в голове, диким ураганом, который выхватывая в беспорядке миллионы разных кадров из жизни и нет, свои и незнакомые начал проносить их перед глазами. Вдруг почувствовал, как что-то произошло, как будто толстые жилы, долгие годы, натянутые до предела, лопнули и оторвались от костей. Это надорвалась душа.

Хватит, не намерен больше терпеть. Нужно сломать этот дьявольский калейдоскоп. Лучше прожить один день волком чем всю жизнь собакой. Пришла пора сделать решающий шаг и покинуть этот мир. Покинуть его вместе с тобой, с любимой.

Но без боя этот мир не отпустит и надо хотя-бы немного отдохнуть перед ним. Быстрее в логово. На дорогу ушло не много времени. И вот уже в норе. Здесь, в этом темном, одиноком жилище, сыро и зябко, но это свое, а утром на ледяной заре будет бой, он очередной в этой вечной войне, но на этот раз решающий и крайне безжалостный.

Где же ты сейчас? Обними своим нежным, преданным взглядом, погладь своей мягкой, маленькой лапкой, что бы стало тепло и уютно. Где ты?

На той стороне все уже собрались. Все ждут ледяную зарю и уверенны, что победа будет за ними, потому что против них будет всего один воин.

Настала ночь. Штиль. На небе полная луна враг полного мрака. Последняя звезда вошла в зал. Все зрители и участники ночи в сборе. Всё вокруг застыло в ожидании боя на заре.

Но после, нужно найти и забрать тебя и вместе с тобой отправиться в путь, оставляя все это позади, выбрасывая по пути клочки памяти как ненавистные, вырванные и скомканные, исписанные листки из дневника. Уехать отсюда навсегда, положив голову тебе на колени и чувствовать, как теплая мягкая лапка поглаживает изодранную холку, как теплые слезы капают на лицо твоего героя, успокаивая душу и растворяя напряжение. Отправиться в путь к свободному, справедливому, сострадательному миру. Он есть! Он существует! Устал устал, очень-очень устал…

Открываются веки, яркое и доброе солнце слепит глаза, весна, маленькая полянка благоухающих крохотных цветов над которыми мирно летают тысячи бабочек, а вокруг неё зелёный лес, а за ним вдалеке по верх него видна верхушка стальной пирамиды с мирным сизым дымком из отверстий. Рядом на этой маленькой полянке в нескольких шагах стоят близкие люди, все они в ослепительно белом, почему-то понятно кто где хотя не видно лиц, как будто на них накинули вуали из тумана, но они смотрят через туман с любовью пониманием и восторгом. Но внимание привлекает силуэт стоящий рядом со всеми, да это она, чистая и девственная, даже через туман чувствуется её тёплый, влюблённый взгляд. Невозможно больше терпеть, невозможно дольше держать в себе эмоции. С силой развернувшись, рванул что есть силы с места и побежал со слезами счастья на глазах по слишком зелёной траве мимо слишком живых деревьев, которые торопясь расступались, уступая дорогу. Через несколько секунд бега почувствовал, что можно делать шире шаг, потому что начал зависать в воздухе всё дольше и дольше. Уже начало захватывать дух от чувства полёта. Сознание борется с желанием оторваться от земли и полететь и страхом высоты. Каждый последующий шаг стал получаться значительно длиннее предыдущего, стала расти уверенность и страстное желание полететь. С ликующим воплем восторга разрывая высокие травы и хлеставшие по лицу и груди ветви деревьев, несясь с невероятной скоростью, оказался у высокого обрыва, сделал последний шаг!!! Толчок!!! И полетел!!!

Вот она свобода!!!

Перехватило дыхание от разверзшейся пропасти от полёта от свободы от счастья и внезапно открывшегося океана. Пролетел, прогнувшись и раскинув руки немного в верх и в перёд после чего рухнул вниз, но перед самой водой усилием воли поменял направление и полетел над океаном прямо над водой на высоте вытянутой руки. В сторонке появилась стая добродушных дельфинов. Присоединился к дельфинам по ходу, весело выпрыгивающим и ныряющим, и полетел дальше обдаваемый брызгами. Дёрнулся и легко рванул в верх высоко в небо. Начал неторопливо лететь, осматриваясь по сторонам. Внизу любимый мир начал приобретать очертания острова. Вон маленькая цветущая полянка среди леса на реке, где стоят все родные. Вон они машут руками. Помахал с улыбкой им в ответ. Вон крутая скала с которой прыгнул и полетел, она находилась примерно в трёх стах метрах от цветущей полянки. А вот и она, сияющая в лучах солнца огромная стальная пирамида на большой поляне хрустальных цветов, которая находилась на одной стороне острова выходя одним краем на берег океана, а другим ограничивалась густым лесом, а вот находящийся на другой стороне утопающий в лесу на берегу океана небольшой город мирный и добрый. Залетел в лёгкий еле заметный, быстро исчезающий дымок от пирамиды и сразу послышались слабым эхом обрывки спокойных молитв о здоровье и мире. Рванул и взлетел еще выше и открылся весь остров, затерянный в бескрайнем океане. Но всё больше скорость всё выше полёт, уже остров превратился в пятно, и редкие облака остались где-то далеко внизу, но все выше, быстрее, и все ближе к солнцу нёс уже не подконтрольный полёт. Всё ближе и ближе пока не начал слепнуть от света даже с закрытыми глазами. Всё ближе и ближе. Больно. Вспышка света как будто солнце взорвалось в голове.

Та же нора.

Постепенно глаза привыкают к темноте.

Хочется закрыть глаза, закрыть и не открывать. А может глаза нужно наоборот открыть? Запутался, но хочется вернутся обратно, вернуться к счастью.

И завертелись, закружились вихрем в голове: правда и лож, растерянность и отчаяние.

И тут могучей волей взял себя под контроль и подумал, что шанс обрести счастье всегда есть, нужно только бороться и не сдаваться.

Посмотрел на вход. А там небо уже начало алеть. Значит пора. Холод. Ледяная заря. Та самая кровавая ледяная заря, которая так много раз была предвестником жестоких боёв. Но на этот раз она особенная: грозная, роковая и обещающая беспощадный бой до конца.

Встал, начал движение из норы наружу, остановился на выходе высунувшись только по уши. Вдалеке показались развивающиеся многочисленные и разнообразные флаги и знамёна.

Втянул носом и полной грудью морозный воздух.

Внезапная пьянящая ярость приятно ослепила всемогуществом мозг. По всему телу пошла мелкая дрожь. С утробным, низким рычанием опустилась упрямая голова, шерсть на загривке вздыбилась и задрожала, взгляд исподлобья стал жёстким, колючим и сосредоточенным, морда злорадно оскалилась белыми клыками, с которых потекли слюни предвкушения крови. Пора. В бой. Вперёд!…