Забыть и не вспомнить

Забыть и не вспомнить

"Воспоминания – счастливые и нелепые, в большинстве своём – ненужная никому информация. Вы можете забыть всё, что пожелаете: бывшую жену, сварливую тёщу, сына-подростка, которого ненавидите из-за его неудач, случайную близость... Забыть навсегда, а взамен получить вознаграждение – новые воспоминания, новые эмоции и ощущения.

Воспоминания – лучшая цена и она так легка и доступна. Чем меньше вы помните – тем счастливее смотрите в будущее и тем богаче вы будете, тем больше всего испробуете. Обещаем не подвести, не разочаровать и даровать счастливое время!" – гласил лозунг разлетевшейся по всей стране компании.

Откуда она взялась, никто не знал и подавно уже не помнил. А ведь было время, на углу серой улочки стоял продуктовый магазин, за ним театр, за театром набережная, море, песочный пляж... Сейчас этого нет, точнее нет развлечений, счастливых людей, улыбок. Все поглощены работой, никто ничем не увлекается. Все только ходят в Отделы Памяти, чтобы продать плохое старое и купить, например, счастливую поездку на море. При том, что море своё есть! Рядом! Было такое. Не раз. Много случилось странностей, которые звучали абсурдно.

Люди стали забывать старое, близких и родных, не печалиться, жить одним днем. Всех их устраивало. У всех всё было прекрасно. Наигранные эмоции, маски из лживых улыбок. Разве не идеал того мира, о котором мечтали многие? Идеально только на вид…

***

Он с ужасом глядел на пол. На длинные синие юбки, всклокоченную и измазанную кровью ткань, на лицо, такое близкое и любимое, на мертвенно бледные губы.

- Ада… - прошептал он, не веря в то, что случилось. – Ада. Ты слышишь?

Дёрнул её за рукав. Прижал к себе, зарыдал.

- Ты не можешь умереть! Так нечестно! Оставляешь меня… одного? – крики несчастного разносились по дому. Огромный особняк, который предназначался для супружеской жизни, в мгновение стал жутким, пустым и пугающим. И здесь нельзя оставаться. Ни на мгновение!

Снова воспоминания, исправленные, местами забытые. Те, что он уже продал и иные, счастливые. Его жена, его любимая, его Ада. Походы в кино, вечера на закате солнца, подарки, алые розы, её улыбка, лицо… Ничего больше нет. Другой ему не найти. Аду не воскресить. Реанимировать уже поздно. Холодное тело. Застывший стеклянный взгляд.

- Я клянусь, что убью того, кто сделал это! Я готов… на всё! Только бы раскрыть тайну!

***

Сэлф стоял, опустив голову, бледная кожа выдавала волнение. В глазах – потухший огонь.

- Мистер Майн! – приветливо улыбнулся торговец, его широченная улыбка растягивалась до самых ушей. – Пришли продать или купить?

- Продать. Срочно.

- Сколько хотите?

- Не важно. Не нужно. Нисколько! Я весь ваш. Только возьмите их!

Усмешка.

- Натворили что-то? Случилось?

- Ужасное…

- Вам надо отвлечься! Возьмите взамен вот это, - массивного вида торговец со знанием дела предложил небольшой флакон. – Расслабляет. Очень часто берут.

- Что там у вас?

- Это море. Купите его, и всё моментально наладится.

Сэлф согласился.

- Давайте! – не дожидаясь, как его позовут, шагнул под большой аппарат, который стирал память, указал точный день и час.

- Начиная с этого дня?

- Да.

- Ваши воспоминания длятся несколько лет. Точно не хотите оставить? Ни кусочка?

- Нет-нет.

- За такой период вы могли бы получить много денег. Не так, чтоб очень, но какое-то количество тысяч. Ваше дело не взять их. – снова заулыбался толстяк. Он начал нажимать на рычаги, огромная машина, обхватившая голову Сэлфа приборами похожими на большие головки цветов, зажужжала, погрузила в короткий сон.

На серебристом экране, внешне похожем на большой телевизор, промелькнули со скоростью света дни, каждое слово и фраза, каждый прожитый миг. Мгновения наматывалось на большой диск, а после приобретало иную форму. Тысячи таких дисков, временных хранилищ памяти, находилось в каждом Отделе Памяти, обработанные и уже готовые к повторному использованию воспоминания можно было купить почти на каждом углу.

Сэлф встал, пошатываясь, начал идти, огляделся…

- Мистер…

- Мистер Майн! Мы только что завершили процедуру. Вас проводить домой?

- Не надо…

Голова Сэлфа раскалывалась.

- Я как-нибудь… сам... Сколько времени? – под этим вопросом он имел ввиду не нынешний час, а количество забытых лет.

- Два года, три месяца, пять дней и ровно шестнадцать минут, мистер.

- У меня такое чувство, будто я распродал всё.

- Вы можете идти?

- Да… Ноги ватные. Я будто учусь снова жить.

Толстяк в белой одежде кивнул головой.

- Так бывает. Это не страшно. Придете домой, выпейте чаю.

- Чаю… - повторил Сэлф.

- Говорят, малиновый помогает.

- Малиновый или… с мятой?

- Можно и с мятой. Поспите. Мозг освоится с новыми датами. Всё, как говорят, утрясется.

Вечер, блаженная тишина, одиночество. Он не чувствовал ни пустоты, ни боли. Всё исчезло. Не было никаких мыслей. Вообще никаких – пустота. Глаза воспринимали только реальность – тихую полутемную комнату, приглушенный ламповый свет, чай, оттенки мятного вкуса.

За окном ещё пели птицы. Поздновато, казалось бы, но они там почему-то были. Ещё были. Скоро они замолчат.

Пустота лишала эмоций, слабость давила на тело. Что-то странное крутилось в голове, мелькало, никак не могло улечься. Возбуждение, страх, неуверенность. Они ощущались физически, но Сэлф никак не мог вспомнить, что было. Казалось бы, пора привыкнуть. В мире это – обычная практика. Все время от времени избавляются от ненужных эмоций. Должно быть, обычный стресс. Жена? Развод? Капризные дети? Конфликты на работе? Точно одно из них. Чтобы избавиться от этого и жить лучше стоит помнить только самое главное, яркое, счастливое. Печаль отягощает душу. Она никому не нужна.

Понимал, но никак не мог побороть себя. Тело продолжало лежать неподвижно, в голове появлялась тревога. Остыл недопитый чай. Перестали петь птицы, их сменили сверчки. Луна не светила в окно. Что-то было не так. Чего-то не хватало. А чего? Со стороны всё казалось отлично.

«Должно быть, просто устал. Отдохнуть надо, поспать. Потом пройдет. Так бывало.» - на самом деле Сэлф врал. И не кому-то, себе. Именно так с ним никогда не бывало. Слабость и головокружение – да, но не обрывки телесных ощущений и ужас. В мозгу так и стучало: «Очнись! Вспомни, что было! Или будет. Надо сделать что-то, а ты снова лежишь… Ну же, Сэлф! Как ты можешь?» - этот голос, похожий на подсознание, сводил с ума своей навязчивой резью, не замолкал ни на одно мгновение.

В руках была сила, но вопреки этому они предательски дрожали, а сам блондин никак не мог согреться и найти удобную прозу. Он накрылся несколькими одеялами, взмок, но по-прежнему дрожал. Он понимал, что-то пошло не так…

Всё утро следующего дня молодой человек чувствовал себя не лучше. Он не смог пойти на работу, ощущал слабость и странное опустошающее чувство. Всё валилось из рук. Чашка с чаем разбилась. Даже сладости не могли помочь – Сэлф чуть не подавался конфетой.

Пойти к друзьям, чтобы они отвлекли? Но у него их не было. Во всяком случае, в памяти. Если были, значит, уже нет. Плохое незачем помнить. Что помнил? Обрывки прошлого. Детство. Ему всегда нравилось воровать мамины сладости, особенно её горячие пирожки. Ходить на дачу, собирать урожай, тискать котов и собаку. Об отце почти ничего. Только внешность. После пропал он. Сделал что-то им или себе? Позднее детства отец не появлялся. Может быть, даже умер. И, да, скорее всего, однажды мама шептала, как маленький Сэлфи чуть не упал в обморок. Кажется, это было на кладбище… Но для Сэлфа не было ничего.

Провалов много. Воспоминания невпопад. Каждое второе неполное. Многое пришлось забыть, чтобы прокормить себя и приобрести необходимое. Такой мир – воспоминания, как цена. Вы можете приобрести пачку макарон за одно никчемное воспоминание о том, что сегодня завтракали. Не велика потеря – все равно скоро забудется. Так обстояло с едой.

Все остальные услуги так же за отрывки памяти. Иногда до смешного – забыть про грядущий праздник, чтобы купить подарок… А после продать и его и память об этом походе.

Звучит, страшно? Но государство решило: так будет лучше. Оно заботится о нас, хочет, чтоб жили лучше. Не лучший способ, но и не самый ужасный. Как-то живут люди. Со времён начала памятной индустрии уже около двадцати лет. Что ни говорите, а срок немаленький. Воспоминаний хватит на всех!

***

Он чувствовал себя молодым, быстро бегал и ощущал тягу к знаниям, руки хотели быть заняты, душа рвалась к чему-то незваному, а отражение в зеркале портило эту картинку.

Если верить ему, Сэлфу уже не двадцать пять и далеко не пятнадцать, осунувшееся лицо, первая морщина на лбу, спутанные белые волосы. Вдруг это уже седина? Или он был всю жизнь блондином? Надо ли красить их? Он не помнил. Все потому, что рождение давно забыто. Детство далеко, воспоминания туманны, паспорт потерян. В новом мире больше не нужны паспорта. Не нужно ничего, всем заправляют Отделы Памяти.

Зачем государству сбор чужих воспоминаний? Только ли ради того, чтобы после перепродавать их другим? Возможно, есть другие причины?

Почему-то мир казался белым. Люди – тенями, дни – воспоминаниями ни о чем, никаких событий, однообразие, уныние, скука. Возможно, поэтому многие стремились приобрести себе чужую память – испытать на себе пусть и образно, но что-то новое, необычное, то, что с ними никогда не случится. И они одевали маски таинственных тропических городов, жарких стран, холодных морей, испытывали радость победы, путешествовали на концерты и представления. И в каком-то смысле оттого были счастливы, ведь так они познавали свет, и всё можно было купить, особо не отходя от дома, особо ничего не делая, не умея и не учась, например, стать дирижером или великим писателем. А потом и это забыть, всю радость променять на сосиски с чаем, воду, пиццу или конфеты дочери.

- Глупость. Странное время. И никто ничего не скажет! – с ужасом оглядываясь на происходящее, говорил Сэлф. Он как будто забыл, что ещё недавно сам ходил и покупал за воспоминания хлеб, воду, колбасу, мебель, одежду и радость. Но он точно прозрел и понял, что надо бороться и теперь решил стать другим.

Перед тем, как пойти к толстяку и продать воспоминания он хорошо прибрался. Дом сиял чистотой. Всюду царил порядок. То ли он всегда так делал, то ли это впервые? Вряд ли первое, скорее всего специально. Вещей немного. Все только его. Небогатый холостяк, живущий в своё удовольствие. Во всяком случае, с виду.

Он копался в старых вещах. На чердаке их оказалось много. Почти все забытые, пыльные, никому не нужные, в том числе какой-то альбом. Старые пожелтевшие фотографии эпохи бумажных денег. Мама, бабушка, сестра отца, какие-то люди… Свадьба. Не поленились написать день.

- Это так давно было…

Больше сорока лет назад.

- Хотя так и должно быть, если мене… - Сэлф снова столкнулся с тем, что не знает своего возраста. – Сорок? Около, да. Один или два – не важно. – провёл рукой по подбородку. – Не мальчик уже, но и ещё не старик, - заключил в ответ каким-то «немыслимым» образом.

Среди фотографий одна бросилась в глаза особенно, новая, гладкая и цветная, она явно была сделана совсем недавно.

- И место это, кажется, знаю, и она знакомая… А вот кто она? – взгляд сфокусировался на тонких чертах темноволосой женщины.

На следующей снова она. Или кажется?

- Она, безусловно. Такая красивая…

Сэлф листал страницы альбома, а после оторопел. На снимке он и эта красавица. Почти на каждом!

- Но кто она? Сестра? Вдруг мы с ней поссорились? Или незнакомка? Или коллега? Или, как знать, проститутка? Мы никогда не встречались, в памяти её нет! – он покачал головой. – Если подруга, почему мы расстались? Должно быть, она мне понравилась… Очень понравилось, иначе бы не улыбался. – и странный трепет охватил мужчину, разглядывавшего это фото.

Человек в кадре смотрел на свою спутницу и искренне улыбался. Сиял от эмоций и Сэлф, ощущал непонятную радость.

- Я рад. Был? Но куда это все подевалось, почему так бесследно ушло? Эта женщина? Почему мы с нею так счастливы? Как бы хотелось мне знать…

***

Работа не оставляла за собой воспоминаний. Какая она была, что из себя представляла? Каждое утро в новинку приходилось разгружать и таскать огромные ящики. А после, покупая на вечер продукты, забывать, как скучно все было.

Отчасти Сэлф догадывался об этом, просто не хотел лишний раз думать. Так ведь проще жилось. Но это легко сказать, было кое-что, беспокоящее его «чистую» голову… С каждым днём воспоминания о темноволосой женщине заставляли забывать сон. И несчастный, собственноручно отказавшийся от своего прошлого, внезапно понял, что должен его вернуть.

***

Обрывки воспоминаний. То ли сон, о ли бред, то ли снова видение. Белесый фон. Какие-то лица. Слышен шум моря. После оно – картинка. Песок. Брызги. Девушка. Ничего конкретного, только образ. Улыбка таинственной незнакомки. Солнце. Широкая шляпа… Девушка с темными волосами.

Магазин. Скорее всего, цветочный. Девушка, выходящая в сторону улицы, несёт букет алых роз. С ней за руку идёт ещё кто-то. Мужчина. Лица не разглядеть… Он старше её, блондин.

После дом, снова всё серое, мутное. Из окна свет, картинка становится ярче. Разговоры. Снова она. Кто она? Незнакомка с таинственными чертами, которых не уловить. Помнятся только волосы, тёмный, густые и пышные, длинные почти чёрные волосы. Она говорит. Много слов. О чем и зачем? Неизвестно…

Лето. Поляна. Машина. Похоже, свидание или пикник. Двое счастливых людей. Мужчина и эта самая девушка… Кто они? Почему преследуют, терроризируют своим незримым присутствием? Точно они – память сердца, которую не позабыть.

Ещё одно утро. Новый неинтересный день. Серое небо. Гнусные люди. Тяжёлые ящики. В который раз?.. В свободные от работы мгновения Сэлф думал о том, как мог бы разыскать ту женщину. Где? С чего начинать? Не знал даже самого элементарного, а потому не мог ничего понять. Прокручивал перед глазами те фото, внимательно разглядывал детали. На одном из снимков оказался какой-то пустырь.

«И что можно было там делать? Неужели красивое место? Хорошо, что продал, не самое лучшее зрелище.» Вспомнил, что холодильник пуст, пошёл в Отдел, захотел продать беспокойный сон. Молодой человек, заменявший торговца, увидел странную бледность.

- Мистер Майн? – проговорил он, не отрывая глаз от бланка, на котором значилось имя, возраст и практически вся информация; Отделы Памяти знали людей лучше, чем люди сами себя. – С вами всё хорошо?

- Да…

- Какой удалить отрывок?

- Сегодня ночью не спал…

Железные пластины в форме цветка были вот-вот готовы коснуться ушей.

- Удалим сон. Знаете, сейчас многие стали от них избавляться. Это, конечно, дёшево, но иногда так занятно…

- Мне снился кошмар.

- О, знаете, порой и они интересны. – молодой человек выражал невероятную радость. Его глаза, прикрытые толстенными стеклами очков, блестели. – Знаете, я имею страсть к некоторым видам снов.

- А именно?

- Отойдите от машины.

- Но я же…

- Успеем. Дайте договорить.

Заместитель уселся на стул и приветливо пригласил Сэлфа.

- Сны, они разные, страшные, красивые и страшно красивые.

- Это как?

- У вас бывало так, что вы чего-то боялись. А в жизни этого страха нет?

- Да, бывало.

- Так вот, это говорит подсознание. Из этих снов можно извлечь уроки, а иногда шутки ради попробовать понять их автора.

- И вы понимаете?

- Не всегда. Зачастую люди накручивают события, им снится измененное настоящее.

- Это верно!

Очкарик оказался на редкость разговорчивым, он много жестикулировал и говорил с жаром, очевидно, тема увлекала его по-настоящему.

- Знаете, Сэлф, сны это весьма увлекательно. Не желаете приобрести хороший сон? У нас в копилке есть «полёты по городу». Это такая серия от одной маленькой, но не по годам взрослой девочки, их хорошо раскупают…

- Спасибо.

- Значит, вы – «за»?

- Извините. Я должен купить еду. Может, и мне приснится…

- Всё может быть, прощайте.

Он думал, что клиент уйдет.

- Ах нет! Не так быстро! Я же пришел, чтобы продать кошмар.

Юноша хлопнул себя по лбу.

- И правда! Чуть не забыл! Сейчас, заходите.

Снова зажужжали приборы, перед глазами мелькнула вспышка. Белые свет застелил горизонт и накрыл под собой помещение. После головокружение, белые блики, тяжёлая голова, но хорошее расположение духа.

- Сэлф, вам плохо?

Бледные руки били его по щекам.

- Очнитесь!

- Что бы…

- После процедуры вы упали в обморок. Так иногда бывает, но…

- Что «но»? Говорите.

- Понимаете, это нельзя знать.

- Но это опасно?

- Более чем…

- Тогда вы обязаны!

- Понимаю! – юноша откинул голову назад и потупил взор.

Сэлф сел напротив.

- У вас есть время?

- С работы. Не тороплюсь.

Очкарик кивнул.

- Хорошо. – и снова принялся отмалчиваться.

- Вы скажете?

- Да-да… Вам нельзя больше удалять память. Произошло привыкание или…

- Такое случалось?

- Нет.

- Значит, я первый?

- В истории. Во всяком случае на веку моего Отдела.

- Однако все делают удаление, и все живут…

- Мы не знаем, мистер… Многие уходят из жизни. Почему? Это тайна. У смерти широкий выбор.

- И мне грозит забвение, да?

- Не сказать… Я не знаю. Возможно, это временное явление.

- Умру с голода.

- Это уже реально. – юноша вздохнул. – Я правду не могу вам помочь. – Это индивидуальное побочное явление. Что будет в следующий раз? Это впервые?

Сэлф покачал головой.

- Второй раз. Сперва головокружение, слабость, апатия.

- Она длилась долго?

- Весь вечер. Это как?

- Плохо… - качнул головой, закусил губу.

- И что делать? Помогите хоть этим, скажите, как жить? Понимаю, вы не обязаны, но и «Не знаю» явно не лучший ответ.

- Выход есть. – неожиданно ответил юноша. – Я и сам по сути не очень хорошо переносил удаление. А теперь здесь…

- Что это значит?

- Организм хочет сохранить память. Ему что-то важно.

- Нет, я о вас.

- Сотрудники Отделов Памяти имеют льготы и избавлены от «принужденной» очистки.

- Но это…

- Да, это выход. У нас как раз не хватало одного сотрудника, помощника… Могу предложить.

Глаза Сэлфа загорелись огнём, а руки тотчас же вспотели.

- Если… Да, я согласен!

- Зарплата у нас хорошая. И работать не скучно, я, например, как уже говорил, люблю сны, смотрю их, как фильмы.

- Можно?

- Смотреть – да. Разумеется. Главное не повредить. Запрещается красть, удалять и изменять воспоминания. А всё остальное можно.

- И что уже можно начать…

- Со следующей недели, если дадут добро.

- А если…

Парень в очках подмигнул.

- Вы очень похожи на меня… Такой же одинокий и обиженный жизнью. Это в какой-то мере печально. Поэтому я вам помогу.

В это было сложно поверить, но парень, действительно, помог. Остались такие люди! Мало, но всё ещё есть. Новая профессия, к счастью, не требовала особых умений. Всё делал аппарат, следовало лишь заучить кнопки. И это правду было намного интересней того, что раньше.

- Удивительно, я думал, к вам невозможно попасть…

- Люди называют меня везунчиком. Давайте спишем на это? – следовала не раз уже сказанная забавная фраза.

Больше Сэлф не допрашивал.

Очкастный стал для мужчины, как друг. Так же выяснилось, что он не женат, но перенёс трагичное прошлое.

- У вас погибла сестра… Это печально.

Парень, которого, как выяснилось, на деле звали Дамни, с неохотой говорил о том времени.

- Правда. Ни от кого не секрет. Не считаю нужным скрывать то, в чем ты ничуть не виновен.

- Как это произошло?

- Несчастный случай.

- Её убили?

- Точнее убилась сама. Я не намерен обвинять водителя в скорости, когда пешеход выскакивает на встречную и стоит, ожидает смерти…

- Это значит, она…

- Да… - Дамни кивнул. – Не в себе. После любви. Не смогли уберечь.

- Извини.

Оба погрузились в работу. На сегодня было записано ещё пятнадцать «покупателей», их ждали в назначенное время.

- Элитные?

- Наши постоянные гости.

- А время откуда известно?

- Высчитано по статистике. Возьмем, к примеру, мистера Дистракшена, он медлителен и после работы всегда заходит к нам. Работает неподалеку, идет с трудом, так как болен артритом. Примерно в одно и тоже время заходит к нам, после идет себе дальше.

- И так все?

- Да.

Дамни охотно рассказал про других «клиентов». Он, если можно так выразиться, был даже чересчур разговорчив. Как сказал, это после сестры. Надо было о чём-то думать, чтобы не думать о ней. Грустная вышла история …

- А остальные, когда они придут?

- Сейчас только 14:00, время есть, не жди их. В конце концов, это им надо. Скучаешь?

- Немного…

- Тогда посмотри «фильм!» - фильмами Дамни называл сны.

И в этот день я так же к ним пристрастился.

- Подобрать тебе?

- Да.

Силуэт растворился в свете огромных ламп.

- И сделай так, чтобы я не ослеп здесь…

Свет приглушился.

- Лучше?

- О да.

- Это надо для посетителей. Белый успокаивает их.

- А меня раздражает.

- Значит… - парень тут же развернулся и отнес обратно несколько снов.

- Ты куда?

- Поищу для тебя потемнее!

- Кошмар не надо.

- Я и не говорю!

Он вернулся через мгновение, в руках были другие «пластины».

- Я тоже пересмотрю. Очень занятный!

- Про что там?

- Это «Курарум!»

Непонятное название не дало никакой информации.

- Поясни.

- С древнего – расслабление. Мы так зовём хорошие сны, которые приносят радость. Теперь он твой, посмотри!

Пластина была немедленно вставлена в ещё один аппарат. Через пару минут экран прорезали трещины, они превратились в полосы, после в брызги воды.

- Медитация…

- Она самая. – прозвучало как ответ на вопрос.

В двух словах, лента была посвящена женщине. Элегантные движенья, легкие, плавные и продуманные, как полёт удивительной птицы.

- Такая пластичная…

- А ещё красотка! Идеальный Курарум для настоящего мужика!

Героиня, напоминавшая балерину, порхала посреди зала и была здесь, присутствовала, как если бы была живая.

- Сон напоминает галлюцинацию.

- Отчасти, все так. Живая иллюзия. Ты даже можешь коснуться её руки. Или поцеловать… На 37 минуте все ждут поцелуй. На самом деле, так просто кажется. Она смотрит куда-то в пространство, а на кого, мы не знаем.

Блондинистые волосы, белые одежды, глаза.

Снова всё белое!

- Кто она?

- Каждому порой снятся мечты. Ответ не имеет значения.

- Но вы её знаете?..

- Да. Говорю же, мне интересно.

- Она в жизни иная… - и точно выждав какое-то время, продолжил: - Ей уже за 80… Думали, меньше?

Балерина была волшебна. После её «полёта», действительно, улучшилось настроение, на лице появилась улыбка. Да только быстро исчезла. В лице таинственной незнакомки увидело что-то знакомое.

- А ты не можешь сказать, кто она?

- Эта старуха?

- Хотя нет, извини.

Сэлф и сам понимал, что эту женщину он явно нигде не видел, если видел, то только не в молодости, это другой человек.

- Напоминает кого-то?

- Да.

- Так это нормально, - сказал Дамни.

Но этого Сэлф не знал.

Удивительным было то, что воспоминания, пропущенные через машину, могли трансформировать и приобретать любую желаемую форму, то есть, если главным героев оригинальной памяти была, например, девушка, а вы, как порядочный мужчина, не можете позволить себе таких фантазий с перевоплощением, вы увидите всё глазами себя. Главный герой воспоминаний станет таким, как вы, подстроится под вас и ваши воспоминания, сохранив лишь первоначальную суть. Люди, которые похожи на кого-то или напоминают уже встреченных вам людей, станут теми, кого вы знаете, если, конечно, знакомы. Даже отцом, матерью, или собственным двойником, если тот герой больше похож на вас, нежели на вас, как «свидетеля».

- Кого же она напоминает тебе? – поинтересовался очкарик.

- Одну женщину… Не знаю, кто она, но мы были довольно близки. Кто она? Я забыл.

- Отдал, а теперь жалеешь? Тоже было с сестрой…

- Она начала вспоминать? – спросил, надеясь, что это прольет свет или вдохновит на удачу.

- Да. Оттого и убилась.

Вздохнул.

- Извини. Вот и я что-то помню… И хочу её разыскать. Возможно, зря, но хотя бы просто увидеть!

- Понравились сны?

- Да… - опухшие глаза Сэлфа едва могли оторваться от блестящего белоснежного «телевизора». – Ты меня заразил, я заболел.

Дамни лишь улыбнулся.

- Что ты сегодня смотрел?

- Вытащил наугад.

- Сон?

- Вроде бы нет, – поглядел на обертку. - Память.

Оба мужчины устроились в свои кресла и стали смотреть и ждать.

Первым, что бросилось в глаза, были горести. С обидой и болью люди расставались охотнее, а лидировала в этом списке злость и жестокость. Её было так много, что высокие стеклянные шкафы трещали под натиском тонн тонких блестящих дисков. Каждый день, проходя мимо них и вытаскивая новый «фильм», Дамни рисковал пасть под грудами стекла и металла.

Они видели море, зеленоватые воды, жгучий закат, женщин, рыб, накачанных серфингистов.

- Как думаешь, почему он, - очкарик махнул рукой в сторону толстяка, - почему он продал именно этот миг?

- Здесь что-то случится?

- Да… И случится что-то плохое.

Ответ не последовал словами, он стал видим и осязаем. Даже запах крови чувствовался, как настоящий. А глаза акулы сияли голодным блеском…

- Переключи!

- А тебе страшно?

- Мерзко смотреть на такое.

- А сам говорил: «Хочу моря!»

- Моря, но не акул! И потом… Они все стояли и смотрели, как сожрут этого серфера, почему никто не помог? Неужели все испугались?

- Должно быть, да, но, чувствую, дело не в этом.

Сэлф удивленно повел головой.

- В чем же тогда?

- Люди стали стеклянными. Они не чувствуют ничего. Оно им не надо. Посмотришь ещё с недельку, отчего в основном избавляются, и поймёшь, о чем говорю. Избавляются лишь от пороков, надеясь, что, забыв, люди будут чисты и свободны!

***

Следующее видение – о счастливой жизни на даче. Воспоминание очень детальное. Даже пахло яблоками и грушами. Под ногами трава. Мощенная небольшими камнями дорожка. Прудик, беседка, собака и кот. Вдали – дети.

- И что не понравилось здесь?

- Смотри дальше.

Мальчишка ухватил камень и кинул его в кусты.

«Не уйдешь, псина! Убью!» – его тонкий противный голос. Злости в нём столько, что страшно даже со стороны.

- И кого он убьет?

- Смотри. – Дамни не любил рассказывать всё наперед.

За ворохом листвы показалось чье-то лицо. Ещё один ребенок. Не пёс. Мальчишка не старше первого. Может, и младше.

Камень, брошенный вдаль, сбил с ног и повалил на землю. Колени окрасились в кровь. Послышались крики, слёзы, страшные слова первого мальчика. А после он взял ещё один камень и ударил незваного по лицу, изуродовав его и убив страшной мучительной смертью…

Омут таких воспоминаний всегда сопровождался молчанием. Тяжело было говорить. Часто кивали или просто начинали смотреть новое. Всегда смотрели то, что только что отдали «клиенты», особенно, как вы угадали, сны. Хорошо, что каждый «отрывок» снабжался информацией о владельце. Иногда смеялись с имен, иногда перекладывали воспоминания в другие шкафы, часто сортировали по темам. Если «жанр» было сложно определить, делался дубликат пластины, товар оставляли ждать на полках разных шкафов.

- И все успевают быть проданными?

- Бывает, лежат годами.

- Но ведь тут – тысячи часов памяти!

Дамни пожал плечами.

- Значит, купят не все. Только самое желанное. А что у нас в моде?

Снова вспомнилось море, а потом холодный хвойный и знойный тропический лес.

- Да только всё каждый раз по-разному! У меня было много случаев.

- И каких?

Очкарик кивнул.

- Много… разных… Например, женщина одна, она хотела сделать аборт. Купила память, испугалась, оставила… А кто-то покупает бордель…

- Что было самым странным на твоей практике?

- Не знаю. Возможно, сны. – он рассмеялся.

В помещение вошёл покупатель. Не сказать, что последний обрадовал их, но уж точно заставил потом задуматься. Когда он, довольный, переступил порог и ушел, Дамни дрожал и перепугано шептал:

- Это – то самое…

- Странное. Страшное.

- Никогда не бывало!

- А теперь есть.

- Никогда не думал, что люди захотят примерить участь убийцы.

- Не просто убийцы, а серийного маньяка! Нам стоит запомнить этого мужика. Завтра он может повторить свои фантазии, но убить уже не бестелесные тени, а настоящий людей…

- Говорил же, случается разное…

Устроившись в «магазин», пришлось пересмотреть довольно много воспоминаний. Увидеть море жестокости. Сотни расставаний. Океаны слезы. Бездну эмоций.

- И всего этого для них больше нет! Как так? Целый мир…утерян?

- Они предпочли забвение и беспамятство.

- И это просто ужасно!

Дамни кивнул, а что ему оставалось? И он, и я когда-т совершали «глупость».

- Люди и сами иногда забывают что-то…

- Но такое…

- Такое, ты прав, глушат таблетками, пытаются отвлечься.

- Если бы у меня кто-то умер… Я бы не смог вот так пойти и забыть!

Сэлф говорил это с надрывом, пытаясь представить ужасное.

- Думаешь?

- Да.

Усмехнулся.

- Я просто считаю это неправильным. Память о ком-то или о чём-то продлевает жизнь ушедшего. Иначе не справедливо. Это неуважение.

- Кощунство, я бы сказал. Но не все такие правильные, как ты. Нас, увы, единицы.

***

Он видел перед своими глазами истории любви, боль и страдания смерти. И каждый раз на горизонте появлялась Она. Не только во снах, и в жизни. Мерещилась в толпе, в других женщинах, даже в маленьких девочках. Её черты, которые меж тем едва помнились, постепенно вырисовывались в мозгу. Длинный тонкий чуть-чуть горбатый нос, глубокие насыщенного цвета глаза, огромные зрачки, смотрящие прямо в душу. Если верить всем мыслям, как дива, таинственный недосягаемый идеал.

«Но кто она? Как попала ко мне в сознание? Что-то было, не просто так! Жаль, я ничего уже не припомню.» - с тех пор мыли Сэлфа заняла одна безумная идея: пересмотреть все записи – и попытаться вспомнить. Но сможет ли он? Успеет? Хватит ли жизни? Или здесь нужно две? Да и узнает ли он её, когда Она мерещится в каждой женщине.

«Как бы мы не расстались, чтобы там не случилось, однажды мы встретились, это возьму за факт. От этого буду отталкиваться.»

***

- Если будешь смотреть про себя – испытаешь дежавю и тут же все вспомнишь! – сказал Дамни, хлопая товарища по плечу.

- А если не узнаешь?

- Почувствуешь.

- Памяти нет…

- Придет! – успокаивал его словами.

Сэлфу по-прежнему не верилось в то, что когда-нибудь поиск закончится. Ведь на данный момент всё было тщетно. Воспоминания лишь путали мысли, заставляли думать о том, что явно принадлежало другому: об изменах жены, трудностях с именем дочки, чужих болезнях.

- Но я и утверждать не могу, что лишен всех этих невзгод! Нет идеальной жизни. У каждого может случится ужасное… или хотя бы плохое. Гарантий от этого нет. Ни у кого. Абсолютно.

И друг оказался прав, однажды что-то случилось. Какое-то странное чувство разлилось в душе, стало горько, и не только во время просмотра, послевкусие не оставляло и после, даже спустя неделю.

Сэлф снова вставил диск и пересмотрел память. Казалось бы, просто встреча. Двое друзей говорят о своих женщинах:

- У тебя же была жена, то есть… - парень смутился. – Прости. Я не знал, что ты стёр о ней память.

- Как жена? Этого не может быть! – удивлённо ответил тот, что внешне напоминал Сэлфа. А может, и он? Кто знает?

- Вы поженились, в тот день она…

- Что она? Говори. – блондин нервничал и потому не мог больше ждать.

- Она… умерла. – тихо проговорил товарищ.

- А я любил её?

- Уж не знаю! Если бы был близок, вряд ли решил позабыть…

- Возможно, мне так пришлось.

- Голодаешь? Нечего больше одеть? Сейчас, знаю, выросли цены, но не так, чтобы продать родную мать…

Фраза про мать кончала воспоминание. Растворялся в белом дыму дом, напротив которого всё было сказано. Оставалась только комната, приборы, сотни просмотренных пластин и Дамни, балдеющий от какого-то очередного сна. Интересно, снилось ли ему самому что-то? Или дело заключилось как раз в отсутствии снов?

- Дамни?

- Ты что-то нашел?

- Не знаю… - рассказал всё, как есть.

- Похоже на мою реакцию. Память собственная возвращается после одного просмотра. Так можно вспомнить все. Если, конечно, искать.

И эта мысль, случайно оброненная очкариком, стала блондину целью. Темноволосая муза свила коварные сети и, даже если она уже умерла, сила её не ослабла. Любовь лишь удвоила связь. И стала личным проклятием.

…Я был зрителем, видел всё из автобуса. Неприятная картина открылась глазам, благо, вскоре сменилась другим пейзажем. Что до того – какой-то парень. Он стоял на остановке, целовался с молоденькой девушкой. Она была так юна, свежа и красива, а он… полная противоположность. И на лице хитрость и злоба. Она села в тот же автобус, что я, сидела, улыбалась, глядя куда-то в пространство, именно последовав за этим взглядом, я и видел Его, того самого парня. Он, представьте себе, неудосужился провести любимую даже взглядом! Отвернулся, потопал куда-то вдаль.

На следующей остановке пора выходить. Ехали долго – стояли, ожидая паровозный состав. Этого времени хватило неизвестному, чтобы добежать до следующей остановки и, сам того не подозревая, поравнять со мной. И с девушкой. И что бы вы думали? Что тут случилось? Именно то, что ужасно – предательство, обман, разочарование. Я вновь увидел лицо людей и понял, что доверять им опасно. Лучше не доверять. Даже не пробовать.

Парень стоял на остановке и, как некоторое время назад, целовал другую – блондинку. Теперь в глазах горел огонь и движения были более искренними. Поравнявшись с ними, хотелось остановить, заорать: «Что ты делаешь, парень? Есть ли у тебя совесть? Нет и никогда не было.» Но я промолчал, прошёл мимо, плюнул и махнул рукой.

- Подростки… - выскользнуло на воздух. Одно единственное слово, описывающее подобную пошлость. Оно было уместней всего. А потом корил себя, надо было объяснить, как лучше не делать.

***

Ещё видение. Снова я – наблюдатель. Чья реальность? Как давно было? На диске написано. Лень возвращаться смотреть.

…Небольшой коричневый стол завален подарками. Маленькая девочка с белыми бантиками, вплетенными в густые косички, сияет от радости и давится куском торта. Сколько ей? Три? Четыре? Выглядит где-то так. Озорная, пухлая и капризная.

Вот она смотрит на подарки, начинает их раскрывать, визжит от восторга и топает ногами. Громко. Новая кукла пришлась ей по душе. Все довольны. Особенно одна женщина – мама. Она шепчет что-то отцу. Тот улыбается и кивает, отлучается, приходит и заносит подарок.

- Ещё один! – орёт именинница. Её радости нет предела.

Маленькие ручки сдергивают ткань, которой была закрыта клетка.

- Что это?

- Твои питомцы…

Двое маленьких попугайчика жмутся друг к дружке, с ужасом смотрят на обжору, пугаются.

- Какие они глупые! – восклицает девчонка. – Так и будут сидеть?

- Они умеют летать, говоришь, если научишь.

((__lxGc__=window.__lxGc__||{'s':{},'b':0})['s']['_228469']=__lxGc__['s']['_228469']||{'b':{}})['b']['_699880']={'i':__lxGc__.b++};