Да. сейчас. сейчас всё это прекратится. она отпустит тебя. её не станет. так правильно. это она виновата. сама. пусть будет так. так всем будет лучше.

Я остаюсь...

«Не копите себе богатств на земле,

где моль и ржавчина портят их и где воры,

забравшись в дом, крадут.

Вы же копите себе богатства на небе,

где ни моль, ни ржавчина их не испортят

и где воры, забравшись, не украдут.

Ведь там, где богатство твое,

будет и сердце твое.

Глаза — это светильник для человека.

И если глаза здоровы, весь человек полон света,

а если глаза больны, человек весь окутан тьмой.

Но если свет, который в тебе, — тьма,

то какова тогда тьма?!

«6.19-24 ИСТИННОЕ И ЛОЖНОЕ СОКРОВИЩЕ (Лк 12.33-34)»

«Безгрешными приходим — и грешим,

Веселыми приходим — и скорбим.

Сжигаем сердце горькими слезами

И сходим в прах, развеяв жизнь как дым.

«Омар Хайям.»

В какой момент я осознал что, умер? Я затрудняюсь дать ответ на этот вопрос. Мысли были неспешными словно спокойная в своем течении река. Было желание просто лечь на водную гладь, словно на мягкую перину и позволить темным водам нести меня в бесконечность... Хочется отрешиться от суеты и забыться.

Ловлю себя на том, что уже длительное время бреду по ночному полю, заросшему луговыми цветами. Вроде такие обычные васильки да ромашки, но каждый цветок был источником света, что разгонял тьму вокруг меня. Я шел по тропинке до моста через маленькую речушку. Странно, но чем ближе я подходил к этому мосту, тем дальше он становился. Казалось бы, что уже совсем вот-вот, и я вступлю, на него, но нет... Маленький мостик с невысокими перилами по одной его стороне всё так же далек.

- Куда спешишь?

Я вздрогнул от неожиданности и обернулся на голос что прозвучал в ночной тишине позади меня. Там стояла девушка. В простом белом платье на вроде славянского, в руках стеснительно вертит старенький потертый знахарский серп для травы, черные как воронье крыло волосы спадали ей на плечи, а венчал их простой венок из лесных цветов. Девушка ласково улыбалась мне. Словно старому знакомому, которого она увидела после долгой разлуки. Я грустно улыбнулся Смерти.

- Здравствуй.

Она обошла меня по кругу, аккуратно вышагивая по сырой траве босыми ногами. Удивительно, но луна словно подсвечивала те места, куда она ступала.

-Не нужно тебе туда. Нельзя. – Её голос был подобен шепоту ветра. Настойчивому, но негромкому.

- Почему? – Я с трудом узнал свой собственный голос.

- Тебя держат. Не могу я тебя пропустить на ту сторону, пока держат. Ты уж не серчай, но таков порядок. Нужно чтобы тебя отпустили. – Мне снова ласково улыбнулись чуть виноватой улыбкой.

- И кто меня держит? Почему?

- А самому? Думай, кто или что тебя может держать. Может дело, какое важное не закончил, а возможно кто из родных так по тебе скорбит. Только помни. Коль не обретешь свободы то, останешься тут навсегда.

На последних словах меня словно кто-то толкнул в спину, и я начал падать, но вместо земли встретился с водной гладью и... и словно вынырнув из воды, оказался перед домом. Домом, в котором провел своё детство. Меня окружал непроглядный мрак. Было чувство, что кроме самого дома в этом месте больше ничего нет. Сложно объяснить те чувства, что омывали мою душу. Не была тревоги или какого либо опасения. Мне вообще всё моментами казалось каким-то ненастоящим. Словно сотканным на скорую руку.

В окнах дома горел свет. Заглянув в них, я испытал горечь. Там был Я. Моложе, беззаботнее... А ещё маленькая девочка, собирающая рядом что-то из кубиков и я увлеченно читающий книгу и раз, за разом отказывающийся поиграть со своей дочерью. Дочь... Внезапная мысль пронзила мой разум. У меня есть дочь...

Внезапно дом рассыпался, словно был соткан из праха, но за ним обнаружился парк. Темная ночная аллея, небольшой пруд с плавающими в нем утками и снова Я. Уже немного старше. Кидаю в воду кусочки булочки, а утки, под радостный смех моей подросшей дочери, умильно тряся хвостами, уминают угощение. Уже было хотел сделать шаг, но и этот образ рассыпался прахом. Я лишь успел только протянуть руку, словно пытаясь что-то ухватить...

За спиной появился источник света. Я оглядываюсь и вижу комнату. Я отчитываю свою дочь школьницу за тройки в дневнике. В руках ремень, а на глазах ребенка слезы вперемежку с обидой. Боже как же стыдно смотреть на это. Каждый образ, словно раскаленное олово отливается в моей памяти. Я вспоминаю свою жизнь.

Отец одиночка сутками пропадающий на работе и его дочурка одиноко ждущая его дома. Я помню каждый свой промах и взлет в отношении своего дитя. Были ведь и иные моменты. Помню, как устроил ей пышный праздник на день рождения ценой усиленной работы по выходным. Помню, как отлупил её за разбитую тарелку и то, как трое суток не отходил от её постели, когда та сильно простудилась...

Я стою на отшибе кладбища и с грустью смотрю на юную девушку плачущую навзрыд подле моей могилы. Её слезы льются темным ручейком на сырую землю, а на моей груди появляются ожоги, словно от капель раскаленной смолы или чего-то подобного ей. Не чувствую боли. Хочется лишь подойти и поплакать вместе с ней.

Это она... Это она не пускает тебя... оттолкни её... забудь... твой час пришел... тебе нужно идти дальше... забудь то, что было... прими то, что должно быть... отрекись от неё... отпусти свои воспоминания...

Шепот шел словно отовсюду. Даже сам мир словно стал темнее от него. Дела... значит это она, меня держит здесь? Плохо... я чувствую, что мне обязательно нужно на другую сторону моста, но вот дочка... Как же она-то?

Мир вокруг переменился. Дочь идет по темной дороге вдоль высокой кирпичной стены. Слышится шум мотора и из-за поворота вырывается огромный черный внедорожник с тонированными окнами. Машина несется прямо на мою девочку, а та замирает, словно в оцепенении.

Да... сейчас... сейчас всё это прекратится... она отпустит тебя... её не станет... так правильно... это она виновата... сама... пусть будет так... так всем будет лучше...

Наплевав на бред что мне нашептывали «темные голоса» я бросился вперед и попытался вытолкать из-под удара свою дочь, но руки прошли сквозь неё. В ужасе оглядываюсь на быстро несущуюся на нас черную машину, и уже понимая неминуемость предстоящей сцены, пытаюсь хотя бы как-то прикрыть девушку своим телом. Я осознавал бессмысленность своих действий, но... Но я просто не мог иначе. Это же... Ааа! Да к хренам всё! Это мой ребенок! Я не могу иначе! НЕ МОГУ!

Я стоял спиной к машине и, отсчитывая последние мгновения, с болью смотрел на свою маленькую девочку.

- Папа здесь... Папа с тобой... – Меня душат слезы...

Миг и внедорожник врезается в мою спину... после чего распадается на черное облако Тьмы, которое расходится сильным порывом по обе стороны от меня словно об волнолом...

Я растерянно поворачиваюсь к дочке и успеваю увидеть любящий и полный благодарности взгляд, прежде чем весь окружающий мир снова изменился. Вновь то место. Позади чистое поле полное светящихся волшебным светом луговых цветов, впереди струганные доски небольшого моста, а за ним вдалеке зарождающийся рассвет. Сам же я сижу на рубленой лавочке и смотрю на медленно гаснущие звезды. Смерть, появившись, словно из ниоткуда, сидела рядом и тоже смотрела на разгорающуюся зарю.

- Я так устала... Этот мир смертных словно тянет из меня силы...

- Согласен... Я тоже устал. Хочу покоя, но... видимо ещё не время. – Я тяжело вздохнул.

Смерть внимательно заглянула в мои глаза и чуть помедлив, произнесла:

- Знаешь, а ведь тебя больше ничего не держит. Теперь ты волен "уйти"...

Она протягивает мне свою руку. Надо же... Казалось бы так просто. Всего лишь взять её за руку. Но вот только... Я, наконец, понимаю, что меня держит здесь. Это я сам. Моё желание уберечь единственную родную душу от всех горестей и бед... Разве я смогу её оставить тут одну? Грустно улыбаюсь, Смерти и уверенным голосом говорю то, что она и так уже знала:

- Нет... Не могу я уйти. Я остаюсь...

Иронично, но проснулся под визг детей, что не могли поделить между собой мой компьютер. Рядом со мной жена, шикающая на малышню боясь, что те потревожат мой сон и кот, смотрящий на всё это безобразия с тумбы. Это было... иронично. На столько что я невольно улыбнулся и даже не стал, как обычно, ворчать.