лет спустя. 3 страница

Просто удивительная удача, что братом Эдварда оказался эмпат. А еще то, что, будучи сами мистическими существами, они так сходу смогли поверить в сверхъестественное. В нас.
Очень быстро Джаспер сообразил, что нам нравится, когда они что-нибудь рассказывают о нашей прошлой жизни. Он чутко улавливал малейшие перемены настроения моей души и особенно Эдварда, как будто был настроен на него. Могу поспорить, он раньше даже не догадывался, насколько его дар силен. Вероятно, потому, что одинокие блуждающие души предпочитали держаться от вампиров подальше - так же, как и люди, боялись их.
Начавшаяся неуверенно и даже смущенно беседа скоро переросла в бурное обсуждение. Каллены говорили между собой, но постоянно обращались по именам ко мне и Эдварду. Это было так мило. Изумительно добрая и сплоченная семья, и совсем не похожая на монстров, которых описывал мне Эдвард.
- Вот видишь, ты не плохой, - уговаривала я Эдварда каждый раз, когда мы слышали очередную историю его жизни. Там не было ничего ужасного или постыдного - разве что слишком много одиночества.
- Значит, достаточно плохой, раз наказали, - спорил он. Такой упрямый!
Я узнала много нового о себе, о том времени, когда Эдвард любил меня.
Охотнее всех рассказывал Эммет. Он был весельчак, широкая душа. Из его уст все казалось таким чудесным и легкомысленным, что мне хотелось засунуть ему за ухо ромашку и расцеловать в обе щеки.
Элис и Эсми было тяжелее других. Они очень сильно любили Эдварда. Я сказала ему об этом, он кивнул, значит, вспомнил.
Я не могла прочитать его мысли, чтобы понять, какие у него впечатления от всего, что он узнал о себе. Было видно, что ему трудно. Но нам необходимо было разобраться во всем, чтобы понять, с чем работать.
Он был очень подавлен и становился мрачнее с каждой минутой. Было заметно, какую боль причиняют ему страдания семьи. Странный-престранный демон. Он был странным вампиром, теперь стал не менее странным демоном. Еще более странно, что мы встретились, а самое странное, что я, кажется, начала влюбляться в него.
Нет, конечно, он уже рассказал мне, и я знала, что любила его раньше. И сейчас новые, более подробные, истории дополняли картину. Но ведь я не помнила этого!
Было в нем что-то... завораживающее. Он вовсе не был плохим, каким представлял себя. Просто запутавшимся. Ярким свидетельством этого было то, что его изгнали из мира, к которому он сам себя причислял - мира демонов, монстров. Его не приняли там. Осталось только доказать, что он вовсе не обязан вечно скитаться между мирами. Что он достоин лучшего мира. МОЕГО.
Меня поразила причина, по которой он оставил меня в человеческой жизни. Он не хотел делать меня чудовищем. Желал защитить от самого себя, от жестокости своего мира.
Теперь Я готова была помочь ему встать на другой путь. Повести за собой. Я видела в нем свечение - эту маленькую часть, которую он прятал в себе, старательно не замечал. Он не был монстром - ни раньше, ни сейчас.
И вот тогда я поняла, что начинаю влюбляться в него. В его волю, в его сопротивление всему плохому. В его стремление стать лучше, чем он есть. Только лишь упрямство и слепая вера в шаблоны мешала ему увидеть в себе что-то хорошее. Его поступки говорили об этом, но он не верил в себя.
Я подумала - может, в этом ключ?
Как-то незаметно искреннее веселье от встречи сменилось принужденным, а потом и вовсе исчезло. Атмосфера изменилась. Разговоры затихли, все сидели, подавленно молча.
- Они ушли? - робко спросила Эсми. Ее душа плакала все время.
- Нет, - тихо ответил Джаспер.
- Эй, я не хочу, чтобы они уходили! - возмутился Эммет. - Это так весело! - На самом деле, внезапно ему тоже захотелось плакать.
- Но они должны, - заговорил Карлайл настойчиво. - Они не могут быть здесь. Что-то не так. Они должны быть в другом месте. Если они до сих пор здесь, значит, их души не обрели покоя. И, если они пришли к нам, значит, им нужна наша помощь!
Я была так удивлена - он попал в самую точку. И невероятно растрогана.
- Похоже, ты прав, - Джаспер был просто великолепен с его даром. Фактически, он стал нашими устами.
Карлайл встал. Его беспокойство было настоящим, а желание помочь таким сильным, что его душа просто кричала об этом.
- Эдвард, сынок, - начал он, и все застыли, рыдая внутри себя. - Ты знаешь, я сделаю все. Подай какой-нибудь знак, что ли... Если можешь.
Столько боли было в голосе и мыслях Карлайла, что слезы снова неудержимо покатились по моим щекам. Своим самоубийством Эдвард буквально разодрал семью на части, убил их, заставил их души плакать в вечной скорби. Мой демон рядом со мной внезапно заполыхал, очевидно, осознав то же, что и я. Я даже испугалась, что он сбежит. Но он сидел неподвижно, понурив голову. Его оборванные крылья только дополняли образ печального ангела. Да - красивого печального черного ангела. Мне нужно было научить его летать снова.
А Карлайл все ждал. И все ждали. Но мы не могли подать никаких знаков. Кроме узоров на ковре от моих слез. Мы не могли двигать предметы, и даже догадайся они устроить спиритический сеанс, это бы не помогло. Миф и только.
- Ну, что? - тихо спросил Карлайл у Джаспера.
Тот пожал плечами, морщась, как от боли.
- Хорошо, - по-деловому продолжал Карлайл, мне нравился его подход. - Тогда я буду задавать вопросы, а вы через Джаспера отвечайте. Так сможете?
Надо же, как удобно. Я обрадовалась его сообразительности.
- Я не уверен, но, похоже, ответ - да. - Джаспер был удивительно талантливым!
- Вы пришли за помощью?
- Да.
- Вам что-то определенное нужно?
- Да.
Карлайл задумался.
- Мы уже так много рассказали, - бормотал он, гадая.
- Эй, - подала голос Розали, - может, он о смерти своей хочет узнать?
Эдвард дернулся, как от электрошока, но головы не поднял.
- Да, - Джаспер выдохнул это с трудом.
А Розали вдруг вскочила на ноги, прижимая руки к груди. Ее лицо было полно раскаяния, она бы плакала, если бы могла.
- Эдвард, - шептала она как безумная, - прости меня, если сможешь. Это моя вина! Я во всем виновата! Я позвонила тебе, я... И ты...
- Детка, успокойся, - уговаривал Эммет. - Он все равно бы сделал это, с твоим звонком или без...
Но Розали продолжала убиваться. Бесслезно рыдая, она умоляла о прощении.
Я взглянула на Эдварда. Он был такой потерянный! Словно что-то сломалось в нем. В этот миг он раскаивался в своем поступке - в самоубийстве, которое совершил.
Очень хотелось узнать, что же он чувствует сейчас, но ему и без моего вмешательства было трудно, так что я не решилась.
- Он, кажется, прощает, - молвил Джаспер.
Не демон, а ходячее недоразумение. Я смотрела на него, поражаясь ему все больше.
Тем временем Карлайл подробно рассказывал о причинах самоубийства, сокрушаясь и сожалея, что жизнь была так несправедлива к его сыну и ко мне, к ним всем. Просил прощения, что они не смогли вовремя разобраться и помочь нам обоим.
- Прости, Белла, я увидела твой прыжок - но слишком поздно. Я не успела... - Элис тихо бормотала себе под нос, не поднимая глаз.
- Дурак ты, Эдвард, - это сказал Эммет, и он больше не казался беспечным весельчаком.
- Это не все? - опустошенно прошептал Карлайл, когда все снова надолго замолчали.
- Видимо, нет, - подтвердил Джаспер, потому что мы по-прежнему не уходили.
- Что же еще? - думал Карлайл вслух. - Что мы упустили?
- Ох, - тихо, неуверенно пробормотала Розали. - Может, он хочет узнать о своих убийствах? Это всегда беспокоило его...
Эдвард вскинул голову и уставился на Розали так, будто впервые ее увидел. Он говорил мне, что они не ладили. Видимо, сейчас он был до крайности удивлен тем, насколько хорошо она понимала его.
- Да. Я полагаю, это "да", - ответил Джаспер.
- Ох, Эдвард, - очень-очень печально проговорил Карлайл, опуская руки и плечи. - Я знаю, ты поступал неправильно, но у тебя было достаточно времени, чтобы раскаяться. Ты сделал это. Пожалуйста, не позволяй чувству вины держать тебя здесь.
В этот момент в моей голове что-то щелкнуло, нужный кусочек паззла встал на место. Я нашла ключ. Теперь я ЗНАЛА, как помочь этому демону...
- Ты должен знать, - горестно продолжал Карлайл, - те жертвы не были невинны. Ты не убивал хороших - только насильников и убийц. Знаю, это недостаточное оправдание, но, надеюсь, это поможет тебе... Ты спас больше, чем убил... И еще... Ты не должен винить СЕБЯ, ведь ты не выбирал свою жизнь... Это я, - Карлайл почти рыдал, - я сделал тебя таким! Это целиком и полностью моя вина!
Эдвард вдруг вскочил на ноги, тяжело дыша. Его глаза горели, а лицо исказилось в дьявольской гримасе. Сравнив его лицо с остальными, я поняла - мой демон чуть не плачет.
- Мне надо уйти, - выдавил он, я видела, как ему больно, как он изо всех сил сдерживает рвущиеся наружу чувства.
- Иди, я найду тебя, - и я позволила ему сбежать.
Сразу стало тихо, как-то даже слишком.
- Эдвард ушел, - прошептал Джаспер в потрясении.
- Что?! - Эммет, похоже, был расстроен больше всех. - И опять не попрощался... Эх... - бормотал он себе под нос, еле шевеля губами, сдвигая брови, чтобы скрыть свою боль.
- Это, полагаю, хорошо, - прошептал Карлайл. - Надеюсь, я убедил его.
- А Белла что, еще здесь? - спросил Эммет с надеждой.
Джаспер кивнул.
- Белла, передай этому придурку, что мы все любим его и будем помнить. Прикольно, что вы и там вместе. Нет, правда, это удивительно. Надеюсь, у вас все получится. Желаю счастья, - он картинно взмахнул рукой. - Он хороший парень, только слишком упрямый - в этом его проблема. Береги его, он золото.
А потом со мной наперебой начали говорить все. Просьбы и напутствия сыпались со всех сторон. Я была так растрогана, что не заметила, как слезы непрерывно льются по моему лицу, заставляя ковер светиться и переливаться. Следы потом исчезнут, но вот в памяти моей, я думаю, почти что семьи, останутся навсегда. Было жаль оставлять их, так здесь было хорошо и уютно. Как будто я дома, хотя я и не помнила ничего.
На прощание я всем им подарила чуточку забвения. Помахав "пока", с легким ветерком я ушла.

Он сидел на том же подоконнике, что и всегда. Лицо застывшее, глаза горят, но признаков сильно плещущихся эмоций нет. Я даже удивилась. Я боялась, что застану его утопающем в чувстве вины, и что он снова превратит комнату в жаровню. Но нет. Он просто смотрел вдаль. Только глаза выдавали его, чуть-чуть.
Я решила, что сейчас не время вмешиваться. Тихонько села на кровать, давая ему время подумать.
Я все смотрела и смотрела и смотрела на него, не понимая, то ли сама судьба связала нас снова, то ли это я такая ненормальная. Но, определенно, что-то привлекло меня сразу. Я знаю, мы сохраняем те черты и тот возраст, которые были в момент смерти. На фотографии в его доме у него были золотые глаза, а сейчас – черные, как у Джаспера, только без белков. Бездонные колодцы. Когда он злился, в них плясало пламя, когда был спокоен, они были просто черными. Но они все равно казались мне прекрасными.
Когда я так увязла? Сейчас мне казалось, что я знаю его вечность.
Я не знаю, когда пришло это чувство.
То ли сразу, как я его увидела.
То ли позднее, когда я узнала его лучше.
А может, я всегда любила его, просто забыла. Но внезапно я поняла, что меня с ним связывает не только желание помочь. Словно моя душа не могла найти покоя… без него. Потому что сейчас, когда он был рядом, я чувствовала просто необыкновенный покой. Такое теплое ощущение, как будто все как надо, все на своих местах. Я на своем месте. Может, я была создана, чтобы спасти его?
Я так задумалась, что не заметила, как он повернул голову. Теперь он смотрел на меня, а я на него. Его глаза были так пронзительны, что казалось, заглядывают в самую душу, хотя я знала, что это не так.
Пожалуй, мы не шевелились несколько часов.
А потом что-то изменилось. Он встал и очень медленно, молча, двинулся ко мне. Чуть наклонив голову, маленькими шажочками, он сокращал между нами расстояние, а я смотрела в его черные колодцы завороженно и не хотела, чтобы он остановился. Я совсем его не боялась.
Он замер в шаге от меня, его взгляд был внимателен и сосредоточен. Его жар поглощал меня, но я уже так привыкла, что легко игнорировала боль. Вот он протянул руки, чтобы взять мои ладошки и поднять с кровати. Его руки были похожи на раскаленный добела металл, но мягкие и нежные. Я почувствовала тонкий язычок пламени, чуть коснувшийся моей души – так, будто он просил разрешения войти. Он прав: я, точно, странный ангел. С чего бы мне доверять демону? Но я, не колеблясь, раскрыла ему навстречу душу, позволила ему.
Безбрежный океан любви обрушился на меня в ту же секунду - такой сильной, неодолимой. Ее было так много, что я едва могла вместить в себя столько. Задыхаясь, я пораженно смотрела на него.
- Спасибо, - произнес он одними губами и наклонился ближе. Медленно – еще медленнее, чем он пересекал комнату – он сближал наши лица, пока наши губы не слились в поцелуе. Это было подобно кипящей лаве, обволакивающей мой рот. Это было подобно пламени, пронзительно и требовательно ворвавшемуся в горло и дальше, до самых кончиков ног, сжигая, казалось, дотла, но не раня. И в то же время это было… так знакомо. Я чувствовала его губы – они были мягкими, но настойчивыми.
И вдруг какие-то барьеры внутри меня рухнули – я вспомнила эти губы. Я уже целовала их прежде. Тогда они были холодными и твердыми, но такими же нежными.
Моя память ожила, и все кусочки мозаики встали на нужные места. Я вспомнила все: как мы впервые встретились, как он впервые взял меня за руку, как впервые поцеловал. Это было так похоже на то, как все у нас произошло сейчас, и в то же время не похоже. Я вспомнила, как сильно я любила его, а он меня.
Моя душа рванулась к нему в ответ, и ничто не способно было удержать ее теперь. Он притянул меня за талию к себе, мои руки взметнулись на его шею. Наши души переплелись в причудливом танце, поглощая друг друга, то отдавая, то забирая. Я удивилась, сколько места в его душе занимает любовь. Фактически, она поглотила все пространство, безжалостно задвинув все остальное по самым уголкам. В прошлый раз я едва могла нащупать ее. Сейчас он дарил мне ее всю, без остатка. Он любил меня. Так сильно!
И тогда я обрушила на него все хорошее, что было во мне: покой, надежду, счастье, смирение, нежность… Любовь, которую уже и так чувствовала и которую вспомнила. Я хотела отдать ему всю себя, моя душа принадлежала ему, принадлежала всегда, но теперь особенно.
Он застонал, его губы стали смелее, яростнее, будто он и вправду хотел поглотить меня. Его жар внезапно увеличился, мне стало трудно дышать – будто огонь выжег весь кислород вокруг. Что-то было не так. Силы покидали меня с каждой секундой, словно он забирал их. Я попыталась вырваться из плена его души, но он крепко держал меня, опутав своими огненными сетями. Слабость охватила меня, голова закружилась, боль разрушала каждую клеточку тела. Я хотела закричать, но в горле пересохло. Хотела вырваться, но не было сил.
А потом я потеряла сознание. Последнее, что я услышала, это его испуганный голос:
- Белла! – и меня окутала тьма.

Я был потрясен встречей со своей семьей. Сначала все это казалось мне полным абсурдом – чем это поможет мне? Разве откроет обратно двери в ад – в единственное место, где я мог бы искупить свои грехи?
Я старался держаться от людей подальше. Я знал, как влияет на них одно мое присутствие - отравляет их души, делает их мысли черными, а поступки преступными.
Для чего подвергать такому испытанию мою семью? Им и так, наверное, от меня досталось. И поэтому, находясь там, в бывшем когда-то моим, доме, я старался сдержать любые свои эмоции, чтобы не выпустить монстра наружу и не причинить никому вреда. И именно поэтому я так остро отреагировал, когда Белла предложила покопаться у Карлайла в мозгах. Ни за что!
Но я был абсолютно растерян и поражен, когда понял, насколько не был прав. Они любили меня. Они все любили меня, а я любил их. И, судя по рассказам, мы были счастливы жить вместе своей, пусть и не совсем человеческой, жизнью. Я был потрясен открытием, что у вампиров есть душа. Восемьдесят лет я прожил с уверенностью, что это не так. Но я ошибался. У всех у них были добрые, открытые и… чистые души! Они не были монстрами!
А потом ко мне вернулась вся память. Видимо, недостаточно хорошо покопались в моих мозгах, раз это оказалось настолько просто! Но разговоры пробудили мои воспоминания, и в какой-то момент вспоминать стало очень легко. Стоило упомянуть историю из моей прошлой жизни, и – бац – она уже в моей голове. Яркая, четкая, как будто я никогда ее и не забывал. Я буквально открывал новые грани себя. Как же много я забыл. Наверное, это было формой моего наказания – не позволить мне помнить ничего хорошего о себе. Наверное, так полагалось, и сейчас я шел против всех правил. С другой стороны, почему нет – меня все равно изгнали!
Но проникновенный монолог Карлайла стал последней каплей. Вина душила меня, выжигая язвы внутри, плавила до основания. Я всем им причинил боль, вечную боль! Их сущность не позволит им забыть ее никогда. Никогда не станет легче, никогда ничего не сотрется из памяти.
Когда отец рассказал, что я никогда не убивал невинных, когда начал обвинять себя в моих поступках, это уже было выше моих сил. И я сбежал.
Странное чувство охватило мне, пока я сидел на окне в ожидании Беллы.
Такое, как будто все, что произошло – правильно. Что-то внутри меня перестало быть разрозненным и мечущимся, все сложилось в аккуратные и упорядоченные ряды: вот здесь, слева – любовь, привязанность, забота; а вот здесь, справа – все мои ошибки. То, что стопка слева оказалась намного больше той, что справа, стало для меня откровением.
Белла была права, когда настояла на встрече с родными – теперь я чувствовал… покой? Безмятежность. Облегчение. Умиротворение... И я больше не чувствовал себя одиноким. Я знал, что есть люди, которые очень любят меня. Любят до сих пор и будут любить всегда, целую вечность. И мне хотелось бы любить их в ответ. Я помнил, теперь помнил, что я любил их.
А Белла… Неожиданно она заполнила все мои мысли. Что она нашла во мне такого, что умудрилась найти даже после смерти? Что увидела особенного, если моя темная натура не оттолкнула ее ни тогда, ни сейчас?
Любовь… Теперь, когда я вспомнил все, она плескалась во мне, накрывала с головой, норовя вырваться за пределы. Я захлебывался от чувств, они заполнили почти все пространство внутри меня, моя душа тянулась к ней даже сквозь расстояние, которое нас сейчас разделяло. Теперь я не смогу без нее – я прикипел к ее присутствию намертво, навсегда. Я не хотел даже думать, что будет, если она вдруг решит меня покинуть. К счастью, она не собиралась делать этого, и теперь я был безмерно благодарен ей за это. Неважно, что привело ее ко мне, и почему она так отчаянно хочет мне помочь. Неважно, что помочь мне она не в силах, ничто не в силах. Важно, что она рядом, разделила мою скорбь.
Слабое свечение в углу комнаты, свежий ветерок – и вот она сидит на кровати, тихая и неподвижная, не мешая мне подумать обо всем, что я узнал.
Ее чистые глаза цвета горного озера с любопытством и каким-то новым выражением рассматривали меня.
Я повернул голову, чтобы поймать ее глубокий задумчивый взгляд. Я потерялся в мерцающей бездне этих озер. Они вели в бесконечность – словно за ними вдали простиралось свежее безграничное поле с колышущимися колосьями или безбрежная гладь спокойного неподвижного океана, или непрерывная воздушность хрустально-белоснежных облаков… Это был ее мир – чистейший, прекрасный, наполненный свободой, миром и светом.
Почему же она не осталась там? Что делает здесь, рядом со мной и всеми этими несчастными, страдающими человеческими душами?
И вдруг я увидел ответ.
Ее душа не нашла покоя. Так же, как и моя. Она ушла из своего приюта, чтобы отправиться на поиски. И она нашла то, что искала.
В ее глазах плескалась нежность. Понимает ли она, что происходит с ней? Дала ли сама себе ответ на вопрос, почему она здесь?
Я не доверял себе слишком – в конце концов, я же демон. Мне казалось, я прав в том, что вижу. Однако проверить это можно было только практическим путем.
Медленно я встал с подоконника и двинулся навстречу к ней. Невзирая на острую боль от прикосновений к ее ледяной сущности, разрывающую, казалось, меня на кусочки, я сокращал расстояние между нами.
Ее ясные небесные глаза сияли все ярче, словно затягивали в свой омут – нежные, чистые, доверчивые. Она могла остановить меня в любой момент, но она не сделала этого.
Даже когда я, не вздрогнув, взял ее руки в свои, поднимая ее с дивана, она промолчала. Лишь смотрела, и мне казалось, я тону в бездонной глубине ее блестящих глаз.
Деликатно, как только мог, я коснулся ее души своей, прося разрешения. Чувства переполняли меня, буквально рвали на части – я хотел поделиться ими с ней, если это то, что она искала. Одному мне их было слишком много. Я сдерживал их из последних сил. Я должен был сделать это еще при жизни. Это то, что погубило ее. Сейчас у меня появился исключительный шанс исправить свою ошибку.
Я не ожидал, что она так скоро и без колебаний откроется мне – согласие и безоговорочное доверие читалось в ее глазах, ожидание чуда.
Она задохнулась, когда я обрушил на нее все, что кипело у меня внутри – разрушительный океан моей любви, бесконечную реку признательности, опустошающий огонь нежности. Я ничего не касался, я не изучал ее – я отдавал себя.
- Спасибо, - прошептал я, беспредельно благодарный за все, что она сделала для меня, за то, что она рядом, несмотря на наши отличия, невзирая на то, что упрямая судьба постоянно старается разделить нас.
А затем я сделал то, о чем мечтал уже много дней, боясь признаться в этом самому себе.
Ее губы были холодны, словно жидкий азот, обжигали и кусали, как электрический ток. Мягкие, отзывчивые – ибо она ответила мне немедленно – они двигались вместе с моими, то прижимаясь, то отпуская. Я знал, что ей так же больно, как и мне, но это не остановило нас обоих.
Я растворился в безграничном удовольствии от близости наших душ, тел, губ. Я ничего не просил взамен, но вдруг ее душа рванулась мне навстречу, переплетаясь с моей, как огромный снежный ком – чистый и сверкающий мириадами бриллиантов.
Острыми неосторожными клинками в меня вонзились чувства, которые она решила подарить мне в ответ – счастье, нежность, любовь, надежду, облегчение терзающей меня боли. Это было настолько прекрасно, ощущений было так много, что я застонал, притягивая ее к своему телу за талию одной рукой, а другую опуская на затылок, чтобы удержать. Она обвила мою шею не менее сильными объятиями. Успокоение, освобождение, легкость - все то, в чем я нуждался, но чего был лишен. Это было похоже на действие наркотика. Я наслаждался каждым мгновением, но не мог насытиться. Мне было мало, я хотел ее всю, навсегда. Ее душа робко дернулась, как испуганный котенок, но я еще не был готов отпустить ее. Она любит меня, и она моя. Пусть будет так.
И вдруг она растаяла в моих руках. Раз – и она начала оседать на пол, потеряв сознание. Я хотел подхватить ее, но она просочилась сквозь пальцы. Эфемерная, прозрачная – она медленно опустилась на пол и стала исчезать сквозь него.
- Белла! – вскричал я испуганно.
Что я сделал?! Я не хотел этого!
Я последовал за ней и успел поймать ее на следующем этаже. Став чуть реальнее, но такая же невесомая, она безвольно лежала в моих руках. Ее лицо было странно умиротворенным, как у ребенка. Счастливым. Но волосы и кожа потускнели, словно из них выпили всю силу.
Я бережно уложил ее на кровать, ужасаясь тому, что произошло, и поспешно отошел на безопасное расстояние, чтобы лишний раз не ранить ее своей близостью.
И тогда я увидел ЭТО. В ее белоснежных ангельских крыльях, как вкрапления моего яда, блестели черные перья…

Когда я очнулась, что-то было не так... Все вокруг было пустым и холодным, одиночество витало вокруг меня. Я потянулась и села, и тогда увидела - ЕГО нет. Вот почему было холодно - жар, к присутствию которого я уже так привыкла, исчез вместе с ним. Он ушел.
Сначала я злилась. Упрямо я следовала за ним в надежде поговорить и выяснить, что произошло. Я думала, что он не может скрыться от меня! Он и не мог, но каждый раз я ловила только его исчезающую тень.
Чуть заметное колыхание горячего воздуха на месте, где он, возможно, сидел. Отголосок его чувства вины, застывший в окружающей мрачной атмосфере. А иногда я успевала угадать силуэт его крыльев, отчаянно сбегающих в последний момент.
Далеко не сразу я поняла, что же не так, почему он прячется! Только спустя несколько дней бесплодных попыток поймать его я остановилась и задумалась.
Да, мы немного переборщили, рискуя, но разве это повод отчаиваться? Бросать все, чего мы только-только достигли?
А потом я увидела на себе черные перья... И все поняла.
И вот тогда я разозлилась. До каких пор он будет трусливо прятаться, встречая трудности? Почему не соизволил спросить моего мнения на этот счет, вновь решил все один? Может, я хотела этого! Может, хотела стать такой, как он! Тогда, по крайней мере, мы могли бы быть вместе!
Неважно, где и как, пусть даже для этого мой рай закроется для меня навсегда. Мне не нужен рай без него! Моя душа без него ничто! В миг, когда мы соединились, я поняла, зачем я здесь! Моя душа никогда не обретет покоя без его души! Мы две половинки единого целого, и только вместе мы можем стать счастливыми.
Так почему он так упорно считает, что мне будет лучше без него? Фактически он обрек меня на вечное скитание, как и себя.
Я так злилась, что на время даже перестала преследовать его.
Но я ничего не могла теперь делать. Моя душа стала слишком мятежной, слишком подавленной, чтобы помочь кому бы то ни было. Я стала зависимой от его присутствия.
Мне постоянно было больно, и мне некуда было пойти с этим. Я не могла вернуться к маме Лаурэлии – она сразу поймет, что произошло. Увидит черные перья и прочитает мои мысли. И тогда меня ждет забвение. А я не хочу забывать! К тому же, есть большой-большой шанс, что меня не выпустят больше никогда. Еще бы – узнав, что я влюбилась в демона! Что я чуть не последовала за ним, приняв его сторону!
Итак, я осталась совсем одна.
Постепенно я впала в глухое отчаяние. Я находила места вдали от людей и предавалась своей тоске. Мои слезы больше не заставляли окружающий мир расцветать, они не приносили плодов, просто растворяясь в земле. Я больше никого не могла сделать счастливым.
И тогда я вернулась в его дом. Мне хотелось хоть чуточку побыть рядом с ним. Даже если его нет там, вся его комната пропиталась им, его прошлым. Сидя на его кушетке, я беззвучно рыдала в пустоту. Ковер поглощал мои слезы, не сверкая новыми красками на этот раз.
- Что-то случилось, Белла? – это тихо спросил Джаспер, бесшумно входя в комнату и усаживаясь на ковер прямо напротив меня. Элис застыла в дверях, смотря на мужа печальными красивыми глазами.
- Да, случилось, - рыдала я, зная, что он меня не услышит.
- Знаешь, он тоже приходил, - бормотал Джаспер, глядя, казалось, в самую мою душу. – По всей видимости, попрощаться. Что бы ни произошло между вами, ему очень плохо. Я сказал ему, что он болван. Полный кретин.
- Я знаю, - рыдала я.
- Не позволяй ему сделать это снова, - пробормотал он вдруг с жаром. – Он упрям, да. Но не отступай. Пожалуйста, не сдавайся, как тогда, в лесу. Не отпускай его! Он полный придурок, но он не плохой. Он чересчур благороден, чересчур самоуверен. Просто БУДЬ СИЛЬНЕЕ ЕГО, Белла!
Мои слезы пересохли.
Что я могла сделать? Если он не хочет меня больше видеть, разве в моих силах изменить это? Мне никогда не догнать его!
- Он любит тебя, - глаза Джаспера стали похожими на бездонные черные колодцы, почти такие же, как у НЕГО. – Но он боится этого. Боится себя. Уговори его. Ты можешь.
Я вдруг почувствовала, как его сила и уверенность вливаются в меня. Он и такое умеет?
- Спасибо, - прошептала я, легким дуновением ветерка оставляя поцелуй на его щеке, и поспешила исполнить его наказ. Больше Эдвард не посмеет убегать от меня!
Я знала, что преступник всегда возвращается на место преступления. И я воспользовалась этим. Я устрою ему ловушку!
Что толку гоняться за самоуверенным неуловимым демоном? Он сам придет ко мне, это только дело времени.
Какая разница, где предаваться своей тоске? Я разлеглась на кровати, около которой мы поцеловались, и решила больше никогда не шевелиться. У меня для этого впереди – вечность. Когда он поймет, что я оставила его в покое, он явится сюда. Иначе и быть не может. Его душу будет тянуть сюда как магнитом – так же, как и мою.
Время – ничто, оно течет независимо от того, что делаешь ты. Оно исчисляется в минутах, часах, годах, бесконечности. Сейчас оно исчислялось для меня моей болью. Болью разлуки. Болью потери…
- Белла? – произнес взволнованный испуганный голос со стороны окна.

Я должен был сделать выбор.
Я видел, как жизнь медленно возвращается к ней, пока она спит и набирается сил, и я чувствовал себя вором. Внутри меня, как в огромном сосуде, плескались покой, умиротворение, наслаждение - украденные у нее чувства. Это было омерзительно, когда она лежала передо мной беспомощная и истощенная. Я настоящее ничтожество.
Я чуть было не совершил непоправимое, если бы я не остановился, она уже была бы такой, как я. Моя черная натура сделала это. Я был хищником при жизни, и я им остался за пределами земли.
О чем я думал? Я мог погубить ее чистую душу! Я не хотел этого. Не хотел обрекать ее на такое же существование, какое досталось мне. Она заслуживала лучшего.
Означало ли это, что единственный выход, это попытаться вновь ее оставить?
Она все равно ничем не сможет мне помочь, так чего ради она будет тратить на меня свое время и силы? Мы не можем быть вместе, это также очевидно. Будучи вдвоем, мы всегда причиняем друг другу боль. Слишком многое разделяет нас, может, стоит наконец покориться судьбе?
Что я мог сделать?
Может, если я буду постоянно исчезать, ей это надоест, и она оставит меня в покое? Будет счастлива своей жизнью Хранителя или , наконец, смирившись, пойдет дальше? Она заслуживает этого. Я - груз, вечно тянущий ее на самое дно.
Я должен был попробовать спасти ее.
Медленно я подошел и наклонился к ее лицу. Она улыбнулась сквозь сон, когда я оставил легкий поцелуй на ее ледяных губах.
- Прости... - прошептал я, запечатлевая в памяти ее образ в последний раз, прежде чем уйти в свое вечное небытие.
Я не ожидал, что это будет так трудно - находиться вдали от нее. С каждым разом убегать становилось все сложнее. Мне хотелось остаться, увидеть ее. Я чувствовал постоянную боль и отчаяние. Еще хуже было от того, что она не сдавалась. Она была очень упряма, следуя за мной по пятам, настойчиво желая догнать меня.
Я был непреклонен.
А потом она исчезла. Дни проходили за днями, она не появлялась. Я осознал, что добился своего, но вместо облегчения я почувствовал настоящий ужас. Тоска и вечное скитание - вот что ждало меня впереди. Одиночество, полная изоляция. Навсегда.
Боль от этого была сильнее всех предыдущих. В аду было в сто раз легче.
Но я выдержал. Я даже заставил себя вернуться в свой дом, попрощаться с семьей - я причинил им столько боли, что просто не мог уйти вот так, не сказав последних слов любви. Кажется, им стало чуточку легче от встречи, но не мне.
С каждым прошедшим отрезком времени - оно слилось для меня в один бесконечный поток боли и муки - мне становилось тяжелее и невыносимее. Теперь я понял, что даже само присутствие ангела рядом со мной исцеляло мою душу.
И тогда я решил вернуться в тот дом, в котором мы провели вместе столько времени, где произошел тот злосчастный поцелуй. Может, мне станет легче, если я буду там, где когда-то была она?
- Белла? – сначала, когда я увидел ее лежащую на кровати, я тотчас хотел исчезнуть, поняв, какую ошибку совершил, явившись сюда.
Но затем ее странная неподвижность смутила меня. Я замер, помедлив в оцепенении. Она не шевелилась. И вот тогда я почувствовал страх.
- Белла! – я бросился к кровати, преодолевая этот ужасный ледяной барьер ее сущности. - Что случилось?
Она даже не вздрогнула. Ее глаза оставались неподвижными. Их цвет изменился, они были пустыми, серыми, а не голубыми. Ее крылья с черными редкими перышками казались безжизненными и растрепанными. Страшная догадка поразила меня.
- Тебя что, изгнали? – прошептал я, чувствуя, как отчаяние охватывает меня с ног до головы.
- Нет, - ее губы не пошевелились, казалось, сам воздух говорит со мной. – Ты изгнал меня.
Я опустился на колени, чувствуя облегчение и вину одновременно.
- Почему ты не уйдешь? – простонал я. – Почему не начнешь новую жизнь? Я не пара для тебя. Мы все равно не можем быть вместе.
Она медленно поднялась и села. Ее голос был таким же тусклым, как и сияние ее кожи.
- Неправда, мы не можем быть НЕ вместе. Посмотри, что ты сделал со мной. - В ее голосе появились нотки осуждения. Она была права, я заслужил это.
- Я вижу! – протянув руку, я потянул ее за крыло, продемонстрировав следы своего преступления. Вот, что я сделал с ней.
Она с раздражением выдрала черные перья и отбросила их за спину, наклонилась ко мне.
- Это ерунда. Для первого раза, когда мы оба не знали, чего ждать, это сущий пустяк! Но ты предпочел сбежать от проблемы, а не решить ее. Сбежать, бросив меня, как тогда в лесу!
Ее слова жгли меня, хотя на самом деле от нее веяло мертвым ледяным негодованием. Словно хрусталики люда впивались в мое тело, раня и царапая до сердца.
- Что ты хочешь от меня? – выдохнул я опустошенно. Ее напоминание о том, к чему привел мой уход в ее человеческой жизни, ударило точно в цель. Видно, мое предназначение – приносить ей боль. Как бы я ни старался.
- Во-первых, не смей больше убегать от меня!
Она вскочила на ноги, ее глаза гневно сверкали. Ангел в ярости – что может быть страшнее? И прекраснее.
- Ты понял? – нависла она надо мной. Холодные щупальца ее души жалили меня как острые ледяные пчелы.
Я просто кивнул. У меня больше не было сил бороться.
- А во-вторых... - она внезапно обессиленно упала на колени прямо передо мной. - Во-вторых, я с тобой еще не закончила!
И тут она подалась вперед – ее лицо было чуть выше моего. Шипя от боли, она крепко вцепилась в мою шею руками и заставила меня поцеловать ее.
В этом поцелуе было столько отчаяния, что я сдался мгновенно. Это был яростный колкий поцелуй. Страстный, сердитый, обжигающий. Спустя несколько секунд я стащил ее с кровати, усадив на свои колени. Несмотря на неистовость губ, наши души осторожно соприкасались, но больше не поглощали друг друга. Я опрокинул ее голову назад на покрывало, и целовал долго, сильно - целую вечность. Мы шептали друг другу слова любви, не останавливаясь ни на мгновение. Когда я, наконец, смог оторваться от нее, я увидел перемены.
Ее кожа замерцала, а крылья посветлели. Они расправились и в следующую секунду окружили нас обоих, словно шатром. Она открыла счастливые глаза. Они были бездонными, блестящими и… голубыми.

⇐ Предыдущая 1 234 5 Следующая ⇒