Про «петь» и «пить»

13.09.2020

Про «петь» и «пить»

По – настоящему петь это значит соединяться с океаном бессознательного. Очевидно, «песня льётся» - это именно про это. Но, к сожалению, это мало кому удаётся нынче.

А чтобы, действительно, пелось (поить, петь), сердце должно разгореться…

Связь воды и певца «зачастую <...> осмыслялась с помощью мифологического приема отождествления макро- и микрокосмоса, которым является человек. Весьма показательны в этом отношении (в силу своей исключительной древности и лучшей сохранности) гимны РВ. Наиболее часто воспевается в них подвиг бога Индры, который поразил дракона Вритру и, выпустив удерживаемые им воду и огонь, положил начало организованному космосу. Анализируя содержание этого мифа, Ф. Б. Я. Кейпер особо подчеркивает и микрокосмический аспект этого макрокосмического деяния: «Если вдохновение внезапно возникает из глубин человеческого подсознания, то это может быть лишь в результате божественной помощи. Когда Индра сокрушает силу противодействия (vrtratuiya-, vrtrahatya-), то он не только выводит на свет жизненные блага, раскалывая изначальный холм, но также — притом одновременно — пробивает силу внутреннего сопротивления в человеке и дает ему вдохновение» (Кейпер Ф. Б. Я. Труды по ведийской мифологии. — М., 1986. - С. 74).

Однако создатели «Ригведы», фиксируя связь с поэтами Варуны и Индры, по преимуществу считали богом поэтического вдохновения бога огня Агни, родившегося одновременно в трех местах - в глубинах вод, на небе и среди людей. И здесь мы наблюдаем отличную по форме, но единую по сути картину: «Наиболее интересно, однако, то, что к Агни обращаются с просьбой открыть kha-, слово, являющееся (подобно utsa-) специальным термином для отверстия в космическом холме, скважины (колодца), которое Индра пробивает своей ваджрой. < ...> То же самое мифологическое понятие присутствует в IV. 11.2 в виде слова kha - отверстие. Это отверстие и есть тот колодец, который должен открыть Агни, чтобы проложить дорогу вдохновению, исходящему из hrdya-samudra-, то есть изначальных вод в сердце человека (IV.58.5). Уже давно было замечено, что это понятие космического колодца было унаследовано ведийскими ариями из общей религии индоиранцев; более древняя атематическая форма kha- встречается как в РВ (II.28.5: “мы укрепим для тебя, о Варуна, колодец правды”), так и в Ав. (ср. Я. 10.4: поистине ты — источник космической правды”)» (Там же. — С. 75).

Со своей стороны отметим, что образ вод, находящихся в сердце человека, встречается и в русском фольклоре, правда, в виде сравнения, истинный смысл которого, по всей видимости, был уже забыт:

Тут не синее море сколыбалося —

Королевское сердце разгорелося... (Былины. — Л., 1984. — С. 135)

В XX веке К. Г. Юнг, один из основателей глубинной психологии, на основе многочисленных данных установил, что вода является наиболее частым символом бессознательного - стихии, из которой рождается человеческое творчество. Задолго до Юнга эту связь почувствовали индоевропейцы, отразившие это в своих языках. Так, слово риши (rsi), обозначавшее ведийских мудрецов и поэтов, было образовано от корня rs/ars — «устремляться, течь, изливаться». Аналогичную картину со словом петь, пою мы видим и в русском языке. В своих примечаниях к словарю М. Фасмера О. Н. Трубачев отмечает: «Слав, peti, pojo должно объясняться как первоначальный каузатив от глагола piti, русск. пить, ср. тождество форм пою “даю пить” и пою “издаю голосом музыкальные звуки”. Переход значений “поить” > “петь, воспевать” восходит, т. о., к языческому обряду жертвенного возлияния» (Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. - М., 1971. - Т. 3. – С. 350). Связь между водой и жидкостью отмечена верно, однако, как это следует из приведенного индоевропейского материала, мотивировка ее языческим ритуалом носит явно вторичный характер по сравнению с комплексом «творчество — бессознательное». Сравнительное языкознание также показывает распространенность этого представления: русск. вода, но и.-е. ued — «говорить»; тох. A war — «вода», но и.-е. uеr— «издавать звуки»; осет. don — «вода», но латыш. daina — «песня»; и.-е. leidh — «жидкость», но нем. Lied — «песня» (Маковский М.М. — С. 76 —77). [Здесь очевидна связь с понятием «лад», «лёд» и с такими свойствами как текучестью, определённым звучанием. – Моё примеч.].

Соответственно с этим получает объяснение немотивированный в былине выбор Садко места для игры, где и происходит его первая встреча с Морские царем. Для начала рисуется картина игнорирования гусляра местной знатью:

А и как третий день не зовут Садка да на почестей пир,

А и опять Садку теперь да соскучилось,

А и пошел Садко ко Ильмень да ко озеру,

А и как он садился на синь горюч камень да об озеро,

А и как начал играть во гусли во яровчаты,

А и как ведь опять играл он с утра до вечера,

А волна уж как в озере сходиласе,

А вода ли с песком да смутиласе;

А туг осмелился как Садко да новгородский,

А сидеть играть как он об озеро.

А и как тут вышел царь водяной топерь со озера... (Былины. — Л., 1984. — С. 350)

За понравившуюся ему игру владыка глубин щедро награждает певца и учит его пойти на пир и побиться об заклад с новгородскими купцами на предмет наличия в Ильмень-озере чудесной рыбы с золотыми перьями. Полученный с помощью мудрого совета Морского царя выигрыш и закладывает основу всего благосостояния Садко. Духовное богатство прозрения, получаемое в результате установления контакта с бессознательным, символизируемым стихией воды, здесь получает материальную трактовку.

(Из книги Михаила Серякова «Рождение Вселенной. Голубиная книга. М., 2005 г. С. 27 – 29)

P. S.

ПЕРУН (русск.) — бог мировых вод, громовержец и бог войны, являющийся вместе с Во лосом верховным богом-хранителем вселенского закона, генетически родственный индийскому Варуне. Мог принимать облик дракона и был связан с Луной. С принятием христианства многие его черты были перенесены на Морского царя и Илью-пророка.

(Там же. С. 532)

Рис. 1 Рис. 2

Картины Константина Васильева: 1- Огненный меч; 2 – Садко и Владыка Морской