Mindpatch.

– Не там вы ищете уверенности. Они лишь обещают, а мы дарим, – такую банальнейшую наглость Макс уловил на ходу в общем бубнеже толпы.

Люди, теперь, как и он, по-видимому, бывшие неудачники, заполняли вестибюль бизнес-центра, покидая конференц-зал.

– Это наука, а не сотрясание воздуха громкими цитатками.

«Война конкурентов, – догадался Макс. – Сейчас организаторы заткнут ему рот».

Подходя к выходу, он по привычке сбавил шаг – вдруг дверцы не отъедут. Но мигом вспомнил наставления коучей, выругался на себя и зашагал широко и смело. Створки вальяжно разъехались у самого носа. И Макс вышел в вечернюю духоту остывающего города. Мегаполиса, полного уверенных в себе победителей и оттого его не принимающего.

Вышел и понял, что поторопился. Если не сходить сейчас, до дома не дотерпит. Развернулся.

Мерзкие дверцы не спешили его замечать. Расступились только перед группкой выходящих. Макс сунулся было, протиснуться смог бы. Но замешкался, толкаться не стал и терпеливо пропустил пятерых. Затем еще троих. Наконец, рванул внутрь, но новая компашка уже была в дверях. Извернулся, но все же задел парня.

– Эй! – воскликнул тот.

– Простите, – шепнул Макс, и голова сама качнулась в поклоне.

Снова руганул себя и направился в уборную.

Облегчился. И завис у зеркала, над раковиной. Специально ведь сбегал перед началом тренинга, а захотелось опять уже через десять минут, как начали представляться.

Он смотрел на себя, как бы спрашивая: «Какого черта? Что с тобой не так?»

Прическа давно не идиотская. Прыщи ушли. Не урод.

«Если нет бороды, помните – всегда есть улыбка», – вспомнил слова одного из гуру, того – с голым подбородком, и поднес ладони к дозатору антисептического мыла. Тот плюнул дважды.

«Где улыбка?» – спросил Макс у отражения, намыливая руки.

Улыбнулся. Ладони подставил под слив. Ударила теплая приятная струя. Он сполоснул руки, продолжая насильно улыбаться.

«Какой же ты скучный, а еще тешил себя, что в кино. Таких героев на экране не бывает», – показал зеркалу средний палец и вышел. Не стал даже руки сушить.

Погруженный в мысли на двери и внимания не обратил. Они прошелестели сзади, закрываясь, когда он застыл у начала короткой лестницы. Вытащил из футлярчика наушники, в очередной раз соглашаясь – никакие они не на-ушники. Сам он их называл «втулки». Не особо оригинально, знал – это что-то из бумажной литературы. Затолкал один, второй. Это дома у него наушники: настоящее ретро, две большие подушечки, соединенные ободком, – вот, что действительно натягивалось на уши.

Не успел Макс буркнуть название песни, как послышался приглушенный крик. Далекий, будто бы из окна дома через улицу. Но источник был за спиной.

Грубовато пихая, два охранника вытолкнули в дверь скандалящего мужика:

– Полегче! Без рук! Да без рук, эй! Отвалите! Псы сторожевые!

Напоследок его швырнули сильнее. У самого края лестницы он все же устоял, но по пути обронил стопочку пластинок. Она растянулась на полу, и верхний тоненький прямоугольник проскользил к ногам Макса.

Голографическая рекламная пленка из золотистого полупрозрачного пластика. Именно этого оратора, получается, он слышал на выходе из конференц-зала. Мужчина оправился и стал подбирать оброненное.

Макс подцепил одну. Легкую, гладкую, прохладную. Посередине серебрилась надпись:

Мы знаем, где таится уверенность.

Конкретно.

Мы можем ее пробудить.

Буквально.

А сверху – логотип: бурый контур головного мозга с бронзовым названием компании в центре. «Mindatch».

Чтобы узнать больше, надо взглянуть на пластинку через камеру смартфона.

Максим протянул ее мужику, когда тот разогнулся с собранной стопочкой. Низенький, в рыжих джинсах и цветастой рубашке, с выступающим вперед подбородком, узкими глазами и островком коротких светлых волос на макушке. Виски его были выбриты – вроде по моде, но чересчур и как-то грубо.

– Себе оставь, лузер, – огрызнулся он. Отмахнулся и зашагал по ступеням.

Макс замер с открытым ртом. Не хотел, но опешил. Он безумно ненавидел подобные немые сцены. Но не успел разозлиться, как мужик обернулся и, улыбаясь, угодливо зачастил:

– Обязательно приходите к нам в клинику. Мы Вам поможем, не сомневайтесь. Быстрый и наглядный результат без лишних слов. Одна процедура – и в следующий раз Вы найдете, что мне ответить. Да, тряпка? – Он весело подмигнул и добавил. – Приходи, ждем.

Отвернулся и поскакал дальше.

Макс поспешил вытащить «втулку». Будто бы в попытке убедиться, что последнее ему послышалось. Но, конечно, он знал, что это не так. Наглец сбегал безнаказанный, а у него не было ни единой идеи, как его проучить. Не броситься же следом и выбить извинения кулаками?

«Почему бы и нет», – сказал бы коуч, тот, который с бородой.

В гневе Макс замахнулся пластинкой. До мести это не дотягивало и все же. Но и тут он замешкался. А вдруг…

Вдруг не эти бесчисленные семинары и тренинги, не мотивационные видео, статьи по саморазвитию и онлайн-психологи, а именно они – как там говорилось – конкретно они ему помогут? Ему в самом деле осточертело уже слушать всякий раз одно и то же. Все те же советы и практики, которые вот явно не для него.

Макс опустил руку, встряхнул пластинку, посмотрел снова.

«Ну-у, время будет, изучу, может, что они там предлагают», – решил он и затолкал ее в задний карман джинсов. Вставил втулку обратно и зашагал вниз.

– Плейлист номер… пять, – буркнул он. И заиграла музыка.

Он танцевал. Кто-то играл в видеоигры, кто-то в сети вел канал или писал статьи в блог, кто-то вот проводил тренинги и интенсивы. А Макс танцевал. Но не зарабатывал, поэтому еще у него была работа. Курьерская беготня. Доставка еды, продуктов, одежды, букетов, лекарств и даже только купленных зверюшек, правда, до определенного размера. Если справлялся хорошо и отзывы имел положительные, выдавали элетросамокат, дальше – велосипед и, наконец, скутер.

Учебу во второсортном университете бросил, снимал комнату на окраине, репетировал в бывшем салоне красоты старого торгового центра – таких маленьких больше не строят. Вероятно, по чистой случайности город забыл от него избавиться.

За плечами Макса остались и школа танцев в детские годы, и репетиции, прогоны, выступления в дэнстим во времена студенчества. На окраине он оказался лишь потому, что сходил раз на отбор в команду, танцевать в которой мечтал всегда. Мечта с одного набега не берется, а студенческое братство легко и без лишних сожалений разбрасывается клеймом «предатель», понял Макс и выбрал свой путь.

Три года – и три попытки, неудачные, всякий раз бьющие под дых. Три отбора в CONF&Dance, ту самую команду мечты. И три отказа.

Пока слабо, не хватает смелости, что обидно, потому что данные хорошие. – Олли.

Чего ты такой зажатый? Знаешь, что мы видим? Что ты выучил движения. А где ты сам в танце? – Фил.

Дерзко, вызывающе. Может, даже смело… Но эта дерзость как будто не твоя. Она здесь всего лишь для маскировки твоих сомнений и внутренней неуверенности. – Крис.

Слова разные. От разных людей. Суть одна.

И он все там же. Отсюда и все эти мучения с саморазвитием.

Не хватает смелости? Будет вам смелость – и он записывался на курсы «Как побороть свои страхи и начать жить полной жизнью».

Зажатый, значит? Читал учебники и просматривал видео по пикапу.

Сомнения и неуверенность в себе? Ходил по тренингам и мастер-классам «Поверь в себя. Разбуди внутреннего Великана».

Слушал, читал, смотрел, ходил, повторял и, конечно, платил. И все потому, что уже на следующей неделе – попытка номер четыре. Иногда он спрашивал себя, как долго это будет продолжаться? В первые дни после семинаров отвечал: «Теперь, в этот раз все и кончится. Кончится моей победой».

Танец был готов: свободные амплитудные движения, большая площадь танца, вовлеченность всего тела, ритм в каждой клетке, эмоции, перепады от резкости и драйва к плавности и легкости.

Боже, он просто хотел танцевать, пропускать музыку через себя, чтобы она каждый раз обретала новую форму. Любил, получал удовольствие, улетал.

Но почему-то этого оказывалось недостаточно. И он вынужден был отвлекаться на самоанализ, позитивные установки, визуализацию желаний, мантры и поиски глубинного Гиганта. Читать, смотреть, слушать и повторять.

И только один мастер посоветовал делать. «Танцуй на улице, на площади, в парке, в торговом центре, в метро. Где угодно, но танцуй на людях», – сказал он. И Макс ушел, прошелся по главным улицам, прогулялся по паркам и скверам, заглянул в ТРЦ, спустился в метро и доехал до бывшей парикмахерской. И больше не встречал того мастера.

* * *

За два дня до кастинга ему позвонили.

– Добрый день, Максим, – заговорил женский голос, показавшийся ему знакомым. – Представлюсь на всякий случай. Крис из CONF&Dance. Дело вот в чем – мы заметили Вашу заявку. Очередную. Мы польщены и даже… горды тем, что Вы неизменно выбираете нас…

Макс слушал и вспоминал милое лицо Кристины, одной из четырех основателей их команды, и ее приятный, чистый голос, с каким она однажды отказала ему на отборе. Сейчас он звучал так же. Поэтому Макс в глубине души не ждал ничего хорошего.

– И, конечно, восхищены Вашей настойчивостью, – продолжала Крис, – и не… не…гаснущим желанием. Но. Может быть… Вы знаете, мы в нашей команде привыкли говорить прямо. И не стремимся… желать кому-то зла. В общем, Максим, Вы не думали, что Вы нам… то есть мы с Вами банально не подходим друг другу, это не значит, что Вы плохой танцор, но нам очень важно, чтобы все в команде были на одной волне. Понимаете?

Он молчал. Ни один совет или мудрость из тысячи услышанных за последние месяцы не всплыл в голове. Хотелось просто разжевать смартфон, покромсать со зверским хрустом эту стекляшку с таким же стеклянным голоском, скрывающимся в ней. И проглотить.

– Anyway, я лишь хотела сообщить, – зачастила она после паузы, – что этот кастинг будет для Вас… последней, решающей попыткой. Просто потому, что мы все еще верим в Вас. Но если не выйдет, если не будет этого… ощущения «одной волны», знаете, родства, то, простите, новых заявок от Вас мы принимать не будем. Думаю, Вы поймете…

И в этот раз не дождавшись ответа, после краткого молчания Крис попрощалась:

– До встречи на отборе. И удачи!

Засовывать смартфон в рот Макс не стал и даже не швырнул его куда подальше. Не стал и горевать, сидя в единственном свободном углу комнаты в прострации. Наоборот, к своему же удивлению, как-то встрепенулся. Побежал по комнате, перевернул все, пока не отыскал заброшенный куда-то рекламный проспект.

Та самая песочного цвета пластинка лежала на столике. Он навел на нее камеру смартфона. В экране над прямоугольником пленки повисло объемной изображение головного мозга. Он ткнул на значок «play».

Это был рекламный ролик.

Перед вами головной мозг.

Если вы смотрите это, скорее всего, он у вас есть.

Если вы решились посмотреть это, значит, вы не умеете им пользоваться.

Уж простите.

Тут 3d-модель повернулась боком, стала нарастать, и камера проникла внутрь, куда-то в центр. Появились бугорки, ядра, окруженные ребристым тельцем какой-то извитой личинки. Кое-что оказалось подписано. Миндалина. Гиппокамп. Поясная извилина.

Ваше самосознание, то есть по сути вы,

не может справиться

с этими мелкими проказниками, знающими о вас слишком много.

Вы не можете заставить себя стереть обидные, постыдные воспоминания,

которые они хранят.

Обозначенные образования вспыхивали и запускали искры по кругу.

И не можете не чувствовать страх, тревогу, оказываясь в похожих ситуациях.

Вдруг все повторится, и вам будет больно.

И, кажется, каждая новая ситуация похожа на предыдущую.

Снежный ком, да? Знакомо?

И уверенности в вас все меньше, все меньше

и меньше.

Слова даже самых крутых коучей не способны проникнуть

настолько глубоко.

А специалисты нашей клиники –

могут!

Изображение отъехало, снова появилась модель мозга. И в определенные его участки с поверхности стали поступать тонкие нити. Затем возникла и голова вообще – за ухом имелось небольшое устройство, отдаленно напоминавшее слуховой аппарат, какой Макс в детстве видел у деда. Концы нитей замыкались в этот датчик.

С помощью специальных имплантов

они установят контроль над центрами неоправданной тревоги

и низкой самооценки.

И передадут этот контроль в ваши руки!

Через простое и удобное приложение

Голова сменилась на изображение смартфона с иконкой приложения на экране, затем – схематичный интерфейс приложения, где имелась шкала уверенности с ползунком.

вы будете регулировать уровень своей уверенности!

Ощутите свободу от сомнений!

Mindatch!

Мы знаем, где таится уверенность.

Конкретно.

Мы можем ее пробудить.

Буквально.

На экране высветился вопрос: «Позвонить?»

Максим поводил пальцем у экрана несколько секунд и вдруг быстро, пока не передумал, нажал. Звонок пошел.

На следующий день Максу пришлось отпроситься с работы на пару часов. Он записался на диагностику, которая, как в лучших клиниках, оказалась бесплатной. Сверяясь по маршрутнику в смартфоне, явился по указанному адресу – незнакомому, несмотря на его курьерский опыт.

Клиника расположилась в небольшом двухэтажном здании, кирпичном и совсем не новом. Из тех, что с десятых годов стоят в плане на снос. Другое дело, что очередь эта могла уже растянуться лет на сто.

Как Максим и подумал при первом взгляде, внутри все было по-другому. И в то же время ожидаемо знакомо. Белоснежные стены с картинами и инфо-экранами. Светлый, чистый пол из плит под мрамор. Яркие лампы, удобные бежевые диванчики со столиками между ними и даже одинокие пальмочки.

Макс отметился на ресепшене. Девушка переспросила, оттого, видимо, что он обратился слишком тихо. Такое вечно случалось с его голосом при волнении. От ее улыбки легче не стало. Он сбивчиво повторил. Девушка кивнула, затем подтвердила, что его запись в силе и в назначенное время его пригласят.

Успокоившись, он присел на диванчик, достал смартфон. Как в лучших клиниках, в этой так же каждый сантиметр пространства вибрировал вай-фаем. Максим с радостью послушал бы музыку, но все же не стал. Не прошло пяти минут, как девушка проводила его в кабинет.

Обстановка внутри оказалась не такой стерильной. Голубые стены, вдоль них полупустой книжный шкаф с одной стороны и темно-синяя софа с другой. В центре стол и стулья из темного дерева. На одном сидел врач в белой мед-форме.

Молодой мужчина приятной наружности, в очках, с аккуратной бородкой. Очки для Макса стали полной неожиданностью. О них напрочь позабыли, как только появились смарт-линзы. Макс попытался было вспомнить, когда точно видел очки в последний раз, но не смог. Наверняка в них и стекол нет, подумал он. Неужели все ради давно не оригинального профессорского имиджа?

Его усадили напротив. Девушка вышла. Максим скрестил руки на груди, глянул вниз – да, и ноги тоже. На семинарах и видео много раз повторяли, что так делать не стоит. Он собрался и опустил руки, ухватившись за края стула. Ноги оставил. Показалось, что врач на мгновение улыбнулся шире.

– Мы с Вами успели немного пообщаться по телефону, – начал он. – Максим Гиперин, правильно я записал?

– Все так, – кивнул Макс, и руки сами устремились обратно на грудь. Он успел остановить их на полпути и сделал вид, якобы под футболкой зачесался живот.

– Тогда я тоже представлюсь. Игорь Куц, врач - невролог и нейрохирург - кибернетик. Так. Вы обратились к нам добровольно и по телефону сказали, что хотите повысить уверенность в себе. Поэтому, с Вашего согласия, я думаю, мы обойдемся без скучных личностных тестов. И так ясно, что самооценка у Вас занижена. Так?

Максим неуверенно кивнул. Не время и не место стесняться, выругался про себя.

– Ну вот, Вам ясно, а кто лучше Вас знает Максима Гиперина? – врач улыбнулся и поправил очки. – Ну, скоро и мы кое-что узнаем. Что ж, значит, перейдем к моей любимой наглядной и объективной диагностике?

– Вы про… мозг? – уточнил Макс и сглотнул.

– Именно, – кивнул врач и постучал пальцем по виску. – Взглянем на отделы, которые так Вас подводят.

Максим уже повернулся на стуле в сторону двери.

– Нужно только согласие подписать. Сами понимаете, – добавил доктор Куц.

Он лежал наполовину в томографе. Неподвижно. Руки скрестить на груди не получилось бы – его сковали ремнями. Старался расслабиться. Врач объяснил, что сперва они просканируют мозг в покое. Это значило не только избегать малейших движений, но и не думать ни о чем конкретном.

– Поскольку обычно это оказывается самым сложным, разрешаю думать о чем-то привычном, что не вызывает сильных эмоций, – напутствовал доктор Куц.

Пытаясь избавиться от всех мыслей, Макс тут же параллельно спрашивал, а зачем это, собственно, надо. И, не успев перенестись в пустоту, абстракцию, возвращался в томограф и гадал, получится ли, не глупость ли он совершил, неужели бы не справился сам. И напускал обратно в голову сомнений и вопросов.

Поэтому, не медля больше, воспользовался советом. Представил один из любимейших моментов его обычного дня. Любимый не потому, что был полон радости и счастья – сейчас бы это лишь помешало, – а потому, что всякий раз становился сосредоточием абсолютного покоя. То мирное время после заключительного заказа, когда он не спеша возвращался домой. Суматоха доставки и рожи клиентов позади, тесная комнатушка и, вероятно, пустота в холодильнике – совсем не скоро, не вот прям сейчас. И он шел наконец в своем темпе, в темпе уставших ног, и слушал любимую музыку. Никому ничего не должен и в первую очередь – себе. В эти минуты он отпускал себя: ни упреков, ни мотивирующих установок, ни обещаний.

Максим перенесся в этот момент. Музыку вспоминать не стал, только само ощущение. И через несколько минут в динамике ожил голос врача:

– Так, отлично. С первым этапом заканчиваем. Теперь… опыты. Как самочувствие?

– Нормально, – ответил Макс, возвращаясь обратно в томограф, самый тихий на его памяти.

– Значит, продолжаем. В этот раз нам нужна Ваша болезненная ситуация. То, из-за чего Вы пришли к нам. Ситуация, когда Вы чувствуете дискомфорт, волнение, когда полны сомнений и ощущения неполноценности. Ситуация, когда жалеете, что Вы не другой более уверенный человек. Вы понимаете, о чем я?.. Как я понял из вчерашнего разговора, это…

– Да, я знаю. Кастинг, да, – оборвал его Максим. – Будет вам ситуация… Опыта полно. Поехали.

И он стал прокучивать до боли знакомые эпизоды, от которых в мозгу, если это возможно, давно уже, наверное, мозоли. Просто нажал «play» – и пошла готовая видеоподборка. И не надо ничего искать, он ведь ничего не выкидывал. Все, как и три года назад: мандраж, зажатость, спешка, тяжелые слова, провал. И на следующий год – все это не позабыто. Никто не научил его отпускать. А сам он… слаб. И прошлый провал – перед глазами, и веры не прибавилось. Результат очевиден. Он боялся его, но не заставил себя выкинуть из головы. И потому вот он возведен в квадрат, а затем и в куб. И как он сможет избавиться от всего этого багажа послезавтра? Сам, своими силами? Вдруг?

И Макс понял, что не мог не оказаться здесь. А даже исполнился благодарности судьбе, что подкинула ему ту золотую карту.

Когда обследование завершилось, его проводили назад во врачебный кабинет. А минут через десять подошел и доктор Куц с широким планшетом в руках. Присел, положил его на стол перед собой.

– Ну что ж, результат есть, – начал он с серьезным лицом. – Знаете, неуверенность в себе это всегда страх. Страх, что вы недостаточно хороши для кого-то или чего-то, что недостаточно соответствуете остальным, что делаете что-то неправильно. Страх ошибки. А центр страха у нас умещается в крохотном миндалевидном теле. И оно ожидаемо устроило фейерверк в Вашем мозгу. На первых минутах горело на достоверном уровне, но в оставшееся время первого этапа поблекло, посерело. Успокоились Вы, стоит отметить, профессионально, хвалю, – тут он слабо улыбнулся, пару секунд помолчал, глядя в планшет. – Но и встревожились, разволновались на втором этапе показательно.

Врач повернул к нему экран. Максим увидел горизонтальный срез головного мозга, испещренный ближе к центру пятнами и кляксами красного, оранжевого, желтого цвета. Были еще салатовые и голубые пятнышки, но значительно меньше. Доктор Куц же обвел тоненькой указочкой два алых симметричных пятна:

– Миндалевидные тела. А вот это, – он провел пальцем по экрану и на возникшем боковом, или продольном, срезе обвел дугообразное красно-желтое пятно, – это поясная извилина. С ней-то мы и будем работать.

Поясная извилина огибала сверху центральный отдел мозга, нависала ярким, кричащим ирокезом. Доктор отвернул экран, отложил планшет и продолжил:

– Миндалина более древняя структура. Можно сказать, она работает на уровне инстинктов. А на этом уровне страх бывает спасительным. А вот поясная извилина, которая имеет с ней связь, стоит выше. На уровне разума, так сказать. Она участвует в планировании и определении целей, позволяет переключаться с одной мысли, идеи на другую и тем самым дает возможность видеть различные варианты решений. Что важно, она отвечает за ощущение безопасности и адаптивность. При ее повышенной функции, особенно передних отделов, человек испытывает постоянное волнение, он склонен видеть опасность там, где ее нет, ждать неудачного исхода ситуаций и ощущать себя очень уязвимым. Кроме того, он фиксируется на негативных мыслях, действиях, постоянно помнит прошлые обиды и неудачи, будучи не способен их отпустить.

Куц говорил быстро – наверняка повторял не впервые. Но Максим воспринимал каждое слово, как будто и он слышал это не раз. Хотя, на самом деле, просто узнавал в этом себя.

– И вы сможете это исправить? – не выдержал он, даже не спрашивая, а делая вывод, полный надежды. – У меня ведь повышена функция, так?

– Да, таковы данные исследования, – доктор Куц элегантно поправил очки. – И да, мы можем это исправить. И все благодаря одной интересной истории. В далеком 2013 году Джозеф Парвизи, невропатолог из Стэнфордского университета, что в Калифорнии, и его коллеги проводили стимуляцию участков мозга пациента, больного эпилепсией, хотели определить, знаете ли, источник приступов. И в ходе работы они отметили, что при стимуляции определенного участка верхней области поясной извилины у пациента появлялось… чувство надвигающейся неприятности. Но! Одновременно возникало ощущение, что он непременно справится с ней, что бы это ни было. То есть, несмотря на тревогу, росла уверенность в своих силах.

Он сделал паузу. Снова включил планшет и повернул к Максиму:

– Так вот. У людей, оценивающих себя как уверенные в себе, этот участок не отличается от остальных областей поясной извилины. А у людей, жалующихся на неуверенность и тревожность, этот участок голубоватый на фоне красного. – И, действительно, он обвел такое же пятнышко на срезе его мозга. – То есть его активность снижена, в то время как передние отделы самой извилины излишне активны. И вот благодаря этому открытию, спустя двадцать лет мы научились успокаивать поясную извилину и пробуждать этот центр уверенности.

Куц опустил планшет на стол, нажал на кнопочку на корпусе сбоку. Ожили проекционные камеры по углам, и над экраном появилась знакомая голографическая модель, только больше и детальнее. Когда она пришла в движение, врач продолжил:

– С помощью специального идеально точного робота-хирурга мы подведем к этим бесконтрольным участкам мельчайшие нейронити, через которые…

– Я согласен! – перебил его Макс. – Я… я уже ознакомился… с этой презентацией, и про импланты, и про приложение. По… по-моему, это гениально. И… я согласен.

– Ну, в таком случае… – доктор Куц широко улыбнулся. – Да, конечно, мы можем обговорить все детали уже перед операцией. Что же, значит, давайте Вас запишем.

Он выключил планшет, убрал на край стола и пододвинул с другого края экран на подвижном кронштейне. Приложил к нему палец и, судя по отражению в очках – стекла все-таки были, – разблокировал. Повозился еще с полминуты и, наконец, снова взглянул на Максима:

– Так… Значит, ближайшая дата, если смотреть по записи… Шестнадцатое число, в два часа дня, – затем он озвучил стоимость.

– Что?! Как так! – вырвалось у Макса.

– Без паники! Если что, мы… у нас предусмотрена рассрочка или…

– Да нет же! – оборвал Максим и даже немного возмутился. – Неужели нет даты пораньше? Кастинг у меня пятнадцатого! А шестнадцатого какой смысл…

– Пятнадцатого? Это уже послезавтра?

Макс кивнул. Доктор Куц повернулся к экрану. Поводил по нему пальцем еще некоторое время, слабо мотая головой. Потом поправил очки и пожал плечами:

– Сожалею, но все возможные даты до шестнадцатого заняты и уже оплачены. Отказать я… я не могу. Тем более не все там мои пациенты. Так что…

Максим опустил голову, сжал челюсти. Готов был врезать себе по роже. Как делал не раз. «Вечно! Вечно! Вечно тянешь с решениями! Придурок! Золотая карта была у тебя целую неделю!» – сокрушался он.

– Я так понимаю, на данный момент Вас больше всего волнует кастинг? – осторожно спросил Куц.

«Гребаный кастинг!» – буркнул Макс про себя. Думая об операции, он успел уже заглянуть намного дальше кастинга и теперь не знал, от чего расстроился больше. Поэтому лишь дернул плечами.

– Если это так, то есть один вариант, – продолжил врач. – У некоторых пациентов функция поясной извилины была повышена лишь слегка, и показания для операции отсутствовали. Но они настаивали хотя бы на временном эффекте, чтобы по-настоящему уверенно пройти через важную, но стрессовую ситуацию, из-за которой они и обратились, собственно.

Куц выдержал паузу. Максим поднял голову, и он кивнул:

– Для таких случаев мы разработали «таблетку уверенности» с начинкой из наноботов, тропных к активничающим зонам поясной извилины. Они всасываются в кровь, активируются, с кровью попадают в сосуды головного мозга и находят помеченные заранее нейрональные ядра извилины. И успокаивают ее примерно… на двенадцать часов. Эффект – снижение беспокойства, тревожности, освобождение от зацикливания на негативных мыслях. Покой и умиротворение.

Врач с улыбкой развел руками. А Макс ожил. Господи, ведь покой – это то, что он всегда испытывает, когда танцует, наверное, везде, кроме отбора. И как же он всякий раз желал ощутить его в той злосчастной дэнс-студии. Но что-то мешало, чего-то не хватало.

– И это можно устроить к послезавтра? – спросил он, подавшись вперед. Сердце колотилось в ожидании ответа.

– Вполне. К завтра подготовим «таблетку», завтра же пометим нужные участки в мозгу. А примите лекарство уже в день кастинга.

– Завтра… завтра, значит, мне прийти. И… и все? Я готов. Можно это… – Макс припомнил свою смену, – после восемнадцати?

– Ну… Хорошо. Только… не забудьте, кхм, надо будет оплатить, – Куц озвучил сумму.

Накоплений хватало, выдохнул Максим, хоть и останется потом едва ли четверть.

– Да, конечно. Тут проблем нет, – закивал он.

– Тогда, значит, я делаю заказ на Ваше имя. Хорошо…

Доктор повернулся к экрану, снова разблокировал его. Затем посмотрел на Максима, будто что-то вспомнил:

– В принципе, всё. То есть на сегодня, – и улыбнулся.

Макс поднялся со стула:

– Тогда до завтра. Я… тогда во сколько? В полседьмого – как?

– Ну, всё. Так и запишем. На 18:30, – Куц негромко хлопнул ладонью по столу, затем приподнялся и протянул руку. – Всего хорошего. Увидимся.

– Спасибо, – Максим пожал руку. И вышел.

На работе пришлось задержаться за пропущенное время. Домой вернулся поздно. И репетировать не стал. Да и все равно вряд ли получилось бы сконцентрироваться. Голову занимали мысли о завтра. И волнение блуждало по телу. То живот сведет, то пальцы замерзнут, и ладони взмокнут, то мочевой пузырь погонит в туалет. Макс представлял, как где-то внутри головы всем этим заправляет и веселится пара близнецов: поясные извилины и миндалевидные тела. Предатели в самом сердце, а он не может до них добраться.

Тем не менее уснул Макс быстро.

Он опоздал на семь минут. Девушка на ресепшене лишь улыбнулась его растрепанному виду. Наверное, их учат встречать улыбкой даже инопланетную тварь, отчего-то подумал Макс и отметил, что сам бы не прочь познакомиться ближе с Анжелой. Такое имя было на ее бейдже. Он стал бы звать ее «Энджи».

Энджи через гарнитуру предупредила о его приходе и милым кивком указала ему на диванчик. Не успел он откинуться на спинку и отдышаться, как в холл вышел доктор Куц и позвал за собой.

В первую очередь они направились в кассу, где Максим подписал договор оказания услуг и согласие на лечение в одном электронном файле. Просто приложил палец к экрану в нужных местах, и файл тут же отправили ему на смартфон. Затем уже он приложил смартфон к кассовому терминалу и оплатил услугу. Деньги ушли, и на секунду Макс испугался. Ну не авантюра ли?

Потом была манипуляционная. Его усадили в специальное кресло, больше похожее на электрический стул: спинка прямая, голова прочно фиксировалась. На большой экран на стене вывели его вчерашние МРТ-срезы. Сам он не узнал, конечно, так ему сказали. Как и то, что с помощью аппарата, стоявшего сбоку от кресла, необходимые зоны его поясных извилин облучат, чтобы пометить их для наноботов. Немедленно успокоили, что излучение малодозовое и безвредное. Хотя он и не успел встревожиться, потому что мало что понимал. Тем не менее отметил все же, что сами врачи работали без каких-либо защитных костюмов.

На мониторе аппарата появилась 3d-модель его черепа и мозга. Программа рассчитала траекторию для луча, угол, глубину. Все это Максим видел буквально краем глаза, потому что после первой же неудачной попытке хоть малость повернуть голову, его попросили сидеть неподвижно. Наконец, он почувствовал, как к его темени что-то приставили. Никаких воздействий от этой штуковины он не ощутил, а через менее пары минуты все было кончено. Его еще некоторое время помучили расспросами о самочувствии. И лишь после этого отпустили, передали в руки доктора Куца.

Тот проводил его в кабинет, где вручил заветную «таблетку». В миниатюрном футлярчике она лежала одна единственная – действительно, как обычная таблетка. Круглая, сероватая, чуть выпуклая, без риски, может, чуть крупнее тех, что он когда-либо принимал.

– Напомню, что «таблетка» действует десять - двенадцать часов, так что смотрите, рассчитайте время приема, – напутствовал доктор Куц. – Принимать как обычно, лучше вне приема пищи, запить можно водой. Из побочных эффектов отмечались жар, потливость, говорливость, зуд мизинцев.

– А как скоро подействует? – спросил Максим, что его по-настоящему волновало.

Куц широко улыбнулся. Только теперь Макс заметил, что сегодня он отчего-то без очков.

– Пятнадцать минут – и прощай волнение, – отчеканил он и добавил. – Жду Вас на контрольный осмотр на следующий день.

И они пожали руки.

* * *

Все получилось!

И при этом не случилось главного. Но Макс не переживал. И это было приятно.

Он принял «таблетку» еще дома. Несмотря на то, что думал выпить ее минимум за час до своей очереди в отборе. Просто он проснулся уже с волнением и дрожью. С этим ненавистным ощущением. Потому и проглотил ее вместо завтрака – все равно кусок в горло не лез.

Посидел в ожидании. Не вытерпел – зашагал. Метания по комнате перешли в разминку. Минуло ровно пятнадцать минут. Макс прислушался к себе.

Где-то в груди, между вдохом и выдохом, поселилось тепло покоя. Он не знал – может, это от зарядки, потому что мерзкие мысли о «проклятии» отбора и последнем шансе никуда не делись.

Он решил все-таки выпить чаю. На кухне готовил яичницу Рома, один из соседей. Заваривая пакетик и вдыхая аромат, Макс почуял, что нет уже того отвращения к завтраку, не станет нервозный желудок выталкивать все обратно. Вспомнил про два яйца, оставшихся от купленного им десятка. Но в холодильнике их не оказалось, лишь пустая упаковка, подписанная его именем. В это время Рома снял сковороду с плиты и перенес на стол. Все стало ясно.

Максим захлопнул холодильник и в два шага опустился на стул перед сковородой с его яичницей.

– Эй! – воскликнул Рома.

– Спасибо, что приготовил для меня мои яйца… – пригляделся к посуде, – на моей сковороде. Очень любезно с твоей стороны.

Испугался своего поступка всего на секунду. А сердце, казалось, и не шелохнулось. Рома открыл было рот, но так и замер. Макс удивился самому себе, обрадовался и загорелся – и всё в один миг. Без стеснения забрал из рук Ромы ложку. Яичница оказалась ужасно вкусной. «Таблетка» – волшебной.

Потом повторил еще раз танец. И наконец по-настоящему ощутил, что каждое движение правильное, на своем месте и дает нужный эффект. Поверил в каждое движение. Поверил, что танец, вне всякого сомнения, достойный вердикта: «Да, ты нам подходишь».

В метро в толпе и суматохе он не почувствовал привычного дискомфорта. Расслабившись, чуть пританцовывал под музыку во «втулках». На станции, где вышел, притормозил у выступавшей группы танцоров. Примерился к их треку, подцепив его через «втулки». Максим знал, что, танцуя по очереди, они не упускают возможности вызвать на шуточный баттл какого-то из толпы. И проходил обычно мимо, чтобы не мучить себя лишний раз нерешительностью.

Теперь же он горел в предвкушении, поскольку и сам не знал, как поступит в этот удивительный день. Или знал? Уже знал.

И потому, когда ребята освободили центр площадки и замахали руками, приглашая, вышел к ним. Исполненный азарта и задора. Прикрыл глаза, проникся ритмом. И отпустил тело. Руки, ноги, голову, позвоночник. И станцевал, как умел, как любил. Совсем немного. Но закончил под аплодисменты – будничные, короткие, и все же. Были еще улыбки самих ребят. Он чуть поклонился, удивляясь, зачем всегда боялся, и нырнул в толпу. Довольный, живой и всемогущий.

В репетиционной в ожидании своей очереди Макс принялся было прогонять танец снова. Но бросил. Он занимался этим едва ли не каждый день уже второй месяц, а в голове – еще больше. Что даст новое повторение? Поэтому полчаса до своего выхода провел в болтовне. Тем более в этом зале, как оказалось, его многие знали: видели в предыдущие кастинги или слышали про его так называемый стаж. Он накидал новеньким краткие резюме на каждого из четверки основателей «CONF&Dance», которые ждали их в соседней студии, рассказал о свои неудачах и о том, что примерно ищут эти люди в конкурсантах.

При этом у него и мысли в голове не возникло, мол, ребята, которым он открылся, наверняка посчитают его теперь вечным неудачником и бездарностью. Не было той неизменной мысли, что пугала его, делая замкнутым и одиноким. Наоборот, две молодые девушки признались даже, что он для них пример настойчивости, терпеливости и веры в себя.

Подумать только – он, трусливый Макс, пример веры в себя!

А потом подошла его очередь, и его пригласили на просмотр.

– И все получилось.

– Вас взяли в команду? – довольно спросил доктор Куц и поправил очки.

– Вообще-то нет, – пожал плечами Максим.

– Как? Вы же говорите… – удивился врач.

– Просто… получилось другое, – искал слова Макс. – Получилось… поставить их на место. Получилось понять, что не такие они хорошие.

– Нашли к чему придраться, значит? – предположил Куц.

– В том-то и дело, что не нашли, – чуть улыбнулся Макс. – В общем. Свой заготовленный танец я так и не показал. Во-первых, они сразу напомнили, что это моя последняя попытка, во-вторых, сказали, что поэтому ждут от меня в этот раз импровизацию. Хотим наконец увидеть тебя настоящего, сказали.

– То есть?.. – Куц расширил глаза и поддался вперед, упершись в <

12 Следующая ⇒