Меган Эриксон и Сантино Хассел «Быстрая связь»

Внимание! Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. Любая публикация данного материала без ссылки на группу и указания переводчика строго запрещена. Любое коммерческое и иное использование материала, кроме предварительного ознакомления, запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды.

Меган Эриксон и Сантино Хассел «Быстрая связь»

Серия: Киберлюбовь. Книга 2

Ограничение по возрасту: 18+

Автор перевода: Cloudberry для Loveinbooks

Аннотация

Все думали, что вернувшись из армии, я, Доминик Костиган, продолжу гоняться за юбками. На самом же деле я пытаюсь понять, как после десяти лет службы жить на гражданке. И как находить парней.

Когда приложение для знакомств свело меня с Люком, он ясно дал мне понять, что эта встреча всего на один раз. Я согласился — уж очень меня заинтриговал этот немногословный мужчина с серебром в волосах. Но после того, как я побывал у него дома, мы осознали, что между нами пробежала искра, и в итоге встретились вновь.

Стены вокруг его сердца могут выдержать любую осаду, но я думаю, что скоро он сдастся сам. А как же иначе? Ведь нас тянет друг к другу с одинаковой силой. Вот только правила Люка придуманы не просто так, и стоило мне испытать их на прочность, как все стало сложно. Может быть, чересчур.

Глава 1

Доминик

Запах бубликов пропитал все уголки магазина.

Тестом, замешанным с луком, и маком пахло даже в подсобке. А еще варевом из четырех чайников, которые мой отец держал наготове весь день. Кто-то другой перестал бы заваривать кофе после того, как схлынул утренний ажиотаж. Но мой старик стоял на посту и молол кофейные зерна весь день напролет. Может, это занятие ему искренне нравилось. Может, за двадцать семь лет он даже его полюбил. Я же был сыт им по горло.

Забавно. Все восемь лет в армии, проведенных либо на базе в Джерси, либо в командировках в горячие точки, я вспоминал эти запахи с ностальгией. Но теперь, когда я вернулся домой и шесть дней в неделю работал в «Горячих бубликах и не только», я был убежден, что если никогда больше не увижу ни единого бублика в жизни, то умру абсолютно счастливым. И еще счастливее, если у меня получится найти мужика.

Я достал телефон, чтобы отправить кое-кому срочную смску.

Доминик: Бро, прием. Это важно. Мне нужна кое-какая инфа.

Гаррет: Я на работе.

Доминик: Я тоже, прикинь! Взял перерыв.

— Ники! Где тебя черти носят?

Насупившись, я пригнулся, как будто это не дало бы отцу вломиться в подсобку, где едва помещался я сам. И как только старик вел тут бухгалтерию? Я-то держался подальше от постоянно растущей стопки счетов, к которой он, кажется, не прикасался, поскольку после возвращения из Афганистана стоял за прилавком и работал за жилье и еду.

Гаррет: Где ты работаешь?

Доминик: В кейтеринговой компании.

Формально «Горячие бублики» и правда могли поставлять выпечку тем жителям Статен-Айленда, которые предпочитали местное производство всякому импортному дерьму. Но для этого в семье Костиганов ни у кого не было времени. Мы были магазинчиком на углу, где продавалось все от свежих бубликов до готовых завтраков и пирожков. Зарабатывали мы на этом немного, поскольку у моего отца было туго с воображением. Но Гаррету Рейду, который нашел себе работу с приличной зарплатой, я этого не сказал.

Гаррет: Неужели у кого-то может возникнуть желание, чтобы ты подавал им еду?

Доминик: Заткнись. Я написал тебе не для того, чтобы выслушивать твои несмешные саркастичные шутки.

Гаррет: Точно. Ты спросил, как пользоваться грайндром. Готовя при этом еду.

Доминик: И что дальше-то?

Гаррет: Просто скажи, что тебе надо от грайндра.

Доминик: Чтобы ты научил, как им пользоваться, дурачок. Стоит он платной подписки?

Гаррет: Тебе жалко трех долларов в месяц?

Доминик: У тебя не очень хорошо получается быть моим другом-геем, братан.

Гаррет: …

Доминик: ;)

Гаррет: Если хочешь, скачай. Насколько я понимаю, ты еще не совершил каминг-аут, поэтому сфотографируй для профиля пресс, а лицо присылай только тем, с кем соберешься встречаться. Ты у нас вылитый Капитан Америка, поэтому желающих будет хоть отбавляй. И не общайся с маньяками.

Доминик: Это все?

Несколько секунд прошли без ответа. Из чего следовал логический вывод, что разговор завершен. Гаррет Рейд ненавидел долго переписываться по телефону, а на звонки и вовсе не отвечал. Нет, я не рассчитывал, что мои попытки продолжить общение на гражданке вызовут у него большой интерес, но мне все равно стало обидно. Я привязался к этому высокому молчаливому сумрачному ублюдку, и несмотря на то, сколько раз мы дрочили друг другу на базе, мне было сложно понять, стал ли он ненавидеть меня чуть меньше, чем всех остальных.

Ладно. То, что он потратил энергию на ответ, в его мире было, наверное, признаком дружбы.

Дверь распахнулась и больно ударила меня по боку.

— Черт! — Я вжался в стену. — Ты обалдел?

Отец, влетевший в подсобку, едва не сбил меня с ног. В комнате обычных размеров Даффи Костиган занимал все пространство, поэтому здесь он был как колосс. Я, к счастью, вырос настолько, чтобы быть с ним на уровне глаз, но у него по-прежнему было сложение боксера-тяжеловеса, в то время как я, не имея возможности тренироваться по много часов, как на базе, испытывал трудности с поддержанием формы.

Это напомнило мне о совете Гаррета насчет фото. Черт. Я не знал, какие мужчины привлекали мужчин. Крупные? Стройные? Я был чем-то средним, но у меня был скульптурный твердокаменный пресс, который идеально компенсировал недостаток мышечной массы.

— Это я обалдел? — проревел, прервав мои размышления, Даффи. — Ты чего здесь прячешься? Играешь с собой?

Я, может, и поиграл бы, если бы дверь чуть не сломала мне руку.

— Зашел сюда позвонить, — сказал я. — Покупателей сейчас нет. Я же не должен круглосуточно стоять за прилавком.

— Вот тут ты ошибаешься, Ники. — Я был Домиником, но вся семья звала меня Ники, и неважно, что это имя больше годилось для школьника-хулигана. — Работая здесь, надо не только знать разницу между капиколой и прошутто или между…

— Пумперникелем и хлебом из отрубей?

Даффи сжал губы и шумно выдохнул через нос.

— Думаешь, это смешно?

— Думаю, уморительно!

— Знаешь, что, Ники? — Он обожал повторять мое имя. Произносил его как заклинание, словно пытался призвать лучшего сына. — Иди-ка домой.

У меня, наверное, загорелись глаза.

— Серьезно?

— Ага. — Чем сильнее он злился, тем заметнее становился его ирландский акцент. — Двигай домой, пока я не потерял терпение и не отметелил тебя перед клиентом.

Я начал по-настоящему закипать, но вместо того, чтобы клюнуть на провокацию, протиснулся мимо него, швырнул передник на стойку и выскочил вон. Как только за мной захлопнулась дверь, лавку сотрясли его вопли. Слушать которые пришлось, очевидно, моей бедной маме. У нее было ангельское терпение, но в последнее время она все чаще брала длительные перерывы на перекур на заднем дворе, где складировалось всякое сломанное, но дорогое отцу барахло. Я понятия не имел, как она его терпит.

Возвращение домой оказалось не таким потрясающим, как я себе представлял. Восемь лет в армии изменили меня. В каком-то смысле я остался все тем же острым на язык и вспыльчивым парнем, но во всех остальных отношениях повзрослел. Я больше не был ни Ники, ни, наверное, Домиником. Я был штаб-сержант Костиган, который пережил бесчисленное количество патрулей, с десяток засад и пару взорвавшихся СВУ.

В армии я старался не терять чувство юмора вопреки всем переделкам. Отчасти у меня получилось. Я остался собой. По-прежнему улыбался. Но только не всем.

Я больше не мог ходить выпивать с друганами, потому что по выходным они по-прежнему зависали в баре «Фланаган» или в «Легендс», куда приезжали на купленных родителями машинах. Я же работал в лавке отца, словно опять был подростком. Армия продала мне большие мечты на тему того, чем я могу заниматься со своим опытом командира патрульной группы в пустыне, но оказалось, что моей квалификации хватает только на роль подмастерья в папином магазине. Ну или я мог пойти в копы. Что было одним большим жирным «нет».

Но меня вгоняла в тоску не только работа. Хуже всего было то, что я снова жил в подвале фамильного дома. У меня на счету было чуть больше двадцати штук, которые накопились за время командировок, но я дал себе слово использовать их только после того, как обзаведусь нормальной работой. Эти сбережения должны были пойти на первый и последний месяц аренды и на залоговый депозит моей первой отдельной квартиры. Плюс мне предстояло потратить кучу денег на мебель. С учетом того, как год за годом росла цена на жилье, двадцать кусков были не такой уж фантастической суммой.

В препоганейшем настроении я поплелся домой. Идти было всего пару кварталов, и я не спешил — хотелось впитать побольше осенней прохлады и золотистого света. Осенью на Статен-Айленде было красиво.

— Ники, привет!

Я поднял глаза и, увидев соседских детей, вяло им помахал. Работать в забегаловке на углу было паршиво. Как и жить в том же районе, где я родился и рос. Меня знали все.

Поправка: все знали, что мне двадцать семь, что я живу у родителей и что на меня продолжают орать, чтобы я вынес мусор или вышел с собакой. Ну просто парень мечты.

Родительский дом был узким, обшитым вагонкой домишком, зажатым между двумя зданиями побольше. Вместо американского флага, который развевался бы на ветру над крыльцом, у нас висел папин ирландский и мамин итальянский — то были самые крупные этнические общины в Нью-Йорке. Пиная листву, которой был завален весь двор, я пошел к боковой двери, ведущей в подвал. Переступив порог, я сразу услышал, как залаял мой пес, но решил оставить его с сестрой наверху и спустился в свое подземное царство. Когда-то это была вполне симпатичная комната для подростка, но теперь я был взрослым мужчиной, и подвал вгонял меня в грусть.

Я плюхнулся на кровать. К черту семейную драму. У меня были дела поважней.

Гаррет посоветовал снять для профиля пресс, но хотя мой торс и правда был безупречен, мне что-то не верилось, что поставив не его, а лицо, я промахнусь. Выбирая девушку в тиндере, я ориентировался на симпатичную внешность. Почему это не могло сработать с мужчиной? Впрочем, верно было и то, что фото лица могло раскрыть меня перед каким-нибудь случайным соседом. Пусть шалости с Гарретом и разожгли во мне интерес к исследованию своей недавно осознанной бисексуальности, в прошлом я спал только с женщинами. Я понятия не имел, что откроет мне грайндр, поэтому было бы опрометчиво выставить сразу лицо.

Значит, фотография пресса.

Я сдернул футболку и встал перед зеркалом. Пару минут покрутился, выбирая правильный ракурс и свет, и вскоре у меня в профиле красовалось шикарное фото, на котором был мой загорелый рельефный живот. С биографией можно было не заморачиваться — я сомневался, что их кто-то читал. На базе я практически жил в приложениях для знакомств, и текст никогда не являлся решающим фактором при выборе, куда свайпнуть фото.

Назвав себя Штаб_Сержант, я указал, что мне интересны свидания и встречи прямо сейчас, написал критерии для общения: «Хорошо выгляди и пиши без ошибок» и открыл главный экран. Невероятно. Там была стена прессов и торсов.

Как люди делали выбор, если все профили выглядели одинаково? Ха. Это обещало быть интересным.

***

Люк

— Пап.

До того, как у меня появились дети, я даже не представлял, сколько подтекстов может быть вложено всего в одно слово. Теперь же я по одному-единственному «пап» из уст дочери безошибочно определял, подлизывается ли она, собирается попросить денег или хочет послать.

Это «пап» было не совсем «иди к черту», но дочь была чем-то раздражена.

Я взглянул на часы. Полчаса, пока они не уехали к матери, я мог потерпеть. Хотелось бы верить. Я перевел взгляд на Шелли.

— Нет.

Она подбоченилась и этим настолько напомнила свою мать, что я почти приготовился, что сейчас меня начнет распекать сама Надя.

— Ну давай. Там будет миссис Эмспечер.

О нет. Танцевальный класс Шелли устраивал благотворительную мойку на школьной парковке. Я полагал, что моего вклада в виде губок и мыла будет достаточно, но дочери втемяшилось в голову, что я нравлюсь маме ее подруги, и она поставила перед собой цель уговорить меня присматривать за тем, как школьники драят машины.

Я поставил локти на стол и прищурился.

— Вам не хватает волонтеров?

Шелли закусила губу.

— Ну…

Я строго нахмурился, и она закатила глаза.

— Хватает, но дело не в этом.

Я потер висок. Моя бывшая заводила романы. Я — никогда. Дети, очевидно, это заметили, и Шелли развернула кампанию, нацеленную на то, чтобы я снова женился. Ее старания утомляли. Вот уже десять лет я держал свою интимную жизнь отдельно от семьи и работы и намеревался поступать так и впредь. Эти вещи не должны были пересекаться. В прошлый раз это стоило мне целой карьеры, поэтому нет. Встречаться с мамашей ее подруги я точно не собирался.

— Дело в том, что Диана, с которой ты хочешь свести меня, женщина хоть и приятная, но не в моем вкусе.

Глаза Шелли сузились, губы дернулись, и я приготовился к вспышке ее взрывного характера, который она унаследовала от меня. Но она только вздохнула и засунула руки в карманы толстовки.

— Общение с другими людьми не убьет тебя, пап.

— Знаю, но честно, мне и так хорошо.

Мика тронул ее за плечо.

— Мишель, отстань от него. Я же говорил, что он не согласится.

Она развернулась, и ее длинные кудрявые волосы рассыпались по плечам.

— Все равно попробовать стоило.

— Когда мы уезжаем, ему, наверное, хочется просто посидеть в тишине, — наставительно произнес Мика.

Слава богу, они понятия не имели, чем я занимался в их отсутствие на самом деле.

Шелли была вспыльчивой девочкой, но Мика умел ее успокаивать. Может быть, потому что был ее близнецом. Ее лицо виновато смягчилось, и она опустила глаза.

— Наверное.

Я беззвучно, но от души сказал сыну «спасибо», но он уже подхватывал с пола сумку с вещами для выходных.

— О, я слышу машину, мама приехала!

— Черт, я еще не закончила собираться!

Шелли выбежала из кухни, а я проорал ей вслед:

— Черт побери, не выражайся!

Ответ я не расслышал, потому что она уже умчалась наверх.

Я встал и похлопал Мику по плечу.

— Спасибо, что выручил.

— Она просто не хочет, чтобы ты был одинок.

Открылась дверь, и по коридору пронесся голос моей бывшей жены.

— Мика! Шелли!

До того, как Надя переехала со Статен- Айленда в Хобокен, дети проводили большую часть времени у нее. И все-таки мы решили не перевозить их на новое место, потому что учились они в Академии Фрэнсис Перкинс — местной школе-двенадцатилетке с высокими рейтингами и сильной программой. Школа была государственной, но принимали туда через конкурс, и дети решительно отказались менять ее. Тогда мы переписали соглашение об опеке, и теперь в будни они жили со мной, а в субботу и воскресенье у мамы. Я нисколько не возражал против такого расклада, но, разумеется, радовался отдыху на выходных.

Я подтолкнул Мику к двери и вновь восхитился тому, как он вытянулся за год. Сын стал метр восемьдесят — то есть почти с меня ростом — и после того, как я показал ему упражнения с весами в подвале, заметно окреп.

Надя стояла в коридоре и что-то быстро-быстро листала у себя в телефоне. Стройная и подтянутая, она как всегда выглядела прекрасно, а ее модная дизайнерская одежда и высокие каблуки контрастировали с моими обычными джинсами и рабочими ботинками. Дети унаследовали черты нас обоих. В плане внешности — шоколадный цвет ее кожи и курчавые волосы и мои серо-стальные глаза. А в плане характера — мое упрямство и ее ум.

Когда мы остановились перед ней, она подняла взгляд.

— А где Шелли?

— Еще собирается, — сказал я.

Надя усмехнулась и, взглянув на нашего сына, указала подбородком на дверь.

— Хочешь за руль?

Мика просиял. Недавно они получили ученические права.

— О да! Вот Шелли взбесится!

Надя качнула своими большими серьгами-кольцами.

— В следующий раз будет собираться быстрее.

Мика подтолкнул меня.

— Хороших выходных, пап.

— Тебе тоже.

Он вышел и оставил меня стоять с Надей. Она снова оглядела меня, а потом подмигнула.

— Вижу, на тебе твоя твинко-трахательная униформа — джинсы и черная облегающая футболка.

Меня мало что могло рассмешить, но это ее замечание заставило улыбнуться.

— Что за глупости.

— Выглядишь хорошо. — Она ущипнула за плечевой шов на моей футболке, потом указала на волосы. — Седины не прибавилось.

— Серьезно?

— И никаких новых морщин! В этом и заключался всю дорогу твой план? Никогда не смеяться, чтобы не появились морщины?

— Ты закончила?

Она давилась хихиканьем, держась за живот, словно считала себя самой большой острячкой на свете. Я сердито свел брови.

— О, перестань! Ты секси и знаешь об этом. Можно подумать, ты не сумеешь найти себе парня, который будет звать тебя «папочкой».

Обсуждать свою интимную жизнь с бывшей женой, которая никогда не отличалась тактичностью, было неловко. Плюс я был категорически против того, чтобы меня звали «папочкой».

— Эта беседа заканчивается прямо сейчас.

Она обняла меня.

— Ну хорошо, хорошо, извини.

Я похлопал ее по спине.

— Я очень ценю твою… кхм… поддержку.

Она отстранилась, и ее идеальные брови взлетели на лоб.

— Кстати! Я тут прочла одну книжку о рабочем-строителе и застенчивом учителе младших классов. Представляешь, учитель там был активом! И они занимались этим прямо у него на столе…

— Пожалуйста, замолчи.

Надя была поклонницей романов о геях и обожала пересказывать мне постельные сцены. Конечно, звучали они горячо, но я предпочитал не книжный секс, а реальный. Безо всяких счастливых концов. Ну хорошо, мне нравились счастливые концы, но только в виде оргазмов, а не такие, где я оказывался в гребаных отношениях.

У меня уже были серьезные отношения. С ней. Потом они кончились, и я не испытывал большого желания пробовать еще раз.

Я рано понял, что бисексуален. Надю я встретил и полюбил в старших классах. Мы поженились совсем молодыми, сразу родили детей и только потом осознали, что дружба подходит нам лучше, чем брак. Возможно, меня изменила армейская служба, но чем старше я становился, тем больше прятал свои чувства в себе, пока окончательно не отгородился от Нади. И если подруга еще могла терпеть мою замкнутость, то жена точно нет. Это была вторая причина, по которой я избегал отношений — чтобы не разочаровывать кого бы то ни было отсутствием у себя коммуникативных скиллов.

По лестнице, волоча за собой сумку, спустилась Шелли.

— Привет, мам!

— Привет. — Надя обняла ее, потом подтолкнула к двери. — Поехали. Твой брат уже сел за руль.

— Что? — взвизгнула Шелли. — Ты разрешила ему повести?

Надя закатила глаза, а когда Шелли выбежала за дверь, повернулась ко мне.

— В общем, послушай… Мне бы хотелось, чтобы ты познакомился с Андерсоном. — Она пристально следила за мной, но мое лицо осталось непроницаемым. — Между нами теперь все серьезно. У него тоже есть дети, и он прекрасный отец. Я ему доверяю. И хочу, чтобы ты тоже ему доверял.

Чувство, от которого моя кровь закипела, было связано вовсе не с ревностью, а с первобытным желанием защитить ее и детей. И судя по тому, что Надя вздохнула, я не сумел его скрыть.

— Он не такой, как Джейк.

Прошло десять лет, а я все еще вздрагивал при упоминании этого имени.

Он на коленях. Моя ладонь на его голове. Голубые глаза, смотрящие на меня снизу вверх.

Звук открывающейся двери моего кабинета.

Надя похлопала меня по груди.

— Люк.

Надя редко знакомила своих ухажеров с детьми — в основном потому, что я был категорически против, но все изменилось, когда у нее начался серьезный роман. И тем не менее знакомство с ее новым мужчиной пугало сильней, чем если бы она предложила загнать мне под ногти иголки.

— Не вопрос.

— Что? Ты даже не возразишь?

— Просто давай с этим покончим и все.

— Господи, сколько энтузиазма. — Она бросила на меня убийственный взгляд. — Ну а ты не собираешься меня с кем-нибудь познакомить?

— Нет.

Она закусила изнутри щеку — как делала, когда огорчалась.

— Люк, ты больше не в армии и можешь встречаться, с кем пожелаешь…

— Дело не в этом. А в том, что у меня дерьмовый вкус на людей. Кроме тебя.

— Это неправда. Просто ты думаешь, что все способны на то, что сделал Джейк…

Меня пробрала дрожь. Я не вспоминал своего бывшего любовника довольно давно, что было странно, если учесть, что катастрофический конец нашей связи и был той причиной, по которой я жил, как сейчас.

— Десять лет меня все устраивает. У меня есть интимная — не любовная, а интимная жизнь, и она полностью отделена от тебя, детей и работы.

— Все может быть совсем по-другому.

Прекрасно. Теперь она чуть не плакала. Я попытался сделать голос помягче.

— Знаю, Надя, но я старею. Мне нравится моя жизнь. Она понятная и простая. Окей?

— Не называй себя старым. Мы же ровесники.

Я фыркнул.

— Ну хорошо, не старею, а становлюсь старше.

Она еще была грустной, но уже не на грани слез.

— Просто я за тебя беспокоюсь.

— Спасибо, но у меня все нормально.

Она натянуто улыбнулась.

— Ну, если ты уверен…

— Уверен.

Мы еще раз коротко обнялись, и она поспешила к машине. Закрыв за ней, я привалился к двери и первым же делом выкинул наш разговор из головы. Я не хотел думать ни о бывшей жене, ни о Джейке, ни о чем-то еще. Потому что я остался один. На целый уикэнд.

Надя шутила насчет твинко-трахательной униформы, но она не ошиблась. Интим у меня был распланирован по часам, благодаря чему эта сторона моей жизни не пересекалась с другими. Каждые выходные, когда Надя забирала детей, я с кем-нибудь трахался. И сейчас был уже слегка возбужден. Мой пульс участился, в паху стало тесно.

Чем был хорош Статен-Айленд, так это тем, что здесь было в избытке красивых мужчин, которым хотелось, чтобы им в задницу засадили увесистый член. И большинство из них, хвала небесам, ничего большего не искали.

Я взял телефон, открыл грайндр, и экран стал шведским столом из торсов всех возможных размеров, форм и цветов. Я пропустил парней, с которыми уже спал, поскольку придерживался только разовых встреч. Выскочило несколько сообщений, но я их проигнорировал. Мне нравилось инициировать разговор самому.

Мой взгляд зацепился за никнейм Штаб_Сержант, и я притормозил. Когда-то я тоже был штаб-сержантом. Очень давно. В прошлой жизни, как будто уже не моей. Я оттолкнул от себя эти мысли и сконцентрировался на текущей задаче. Сутью которой было обеспечить моему члену минет.

На фотографии Штаб_Сержанта тоже был торс, но благодаря скульптурному прессу и татуировке в виде армейских жетонов он выделялся даже на фоне маниакальных качков, которых было много в нашем районе. Его почта была, наверное, завалена предложениями.

В его профиле стоял тег #прямосейчас, а значит он был готов к немедленной встрече. Я взглянул на его интересы. «Хорошо выгляди и пиши без ошибок».

Почувствовав, как мои губы складываются в нечто похожее на улыбку, я открыл чат.

Люк: Привет. Классное фото.

Я приостановился. Обычно я просто просил скинуть лицо. Но Принц Пресс, вероятно, рассчитывал на полноценные предложения.

Люк: Можешь прислать задницу и лицо?

Я отправил этот запрос и стал ждать.

Штаб_Сержант: На одной фотке? Чувак, я не йог.

Кухню наполнили какие-то звуки, и до меня не сразу дошло, что это был смех. Причем мой. Твою мать. Я быстро одернул себя. От смеха появлялись морщины.

Люк: Нет, можно на разных.

Штаб_Сержант: О, ладно. Минуту.

Секунд через десять пришло еще одно сообщение.

Штаб_Сержант: А можно мне тоже фотку лица? В смысле, у меня встал от одной только твоей фотографии в профиле, так что надеюсь, что лицо соответствует.

У меня в профиле была фотография торса. Я регулярно тренировался и не стыдился того, что в растительности у меня на груди было больше седых волос, чем каштановых. Седеть я начал рано, и теперь, в тридцать девять, все волосы на моем теле были подернуты серебром. Я отправил ему свою обычную фотографию, сделанную, когда мы с детьми ходили на пляж. На этом снимке мои глаза скрывали очки-авиаторы, но Надя утверждала, что с ними я выгляжу более сексуально.

Штаб_Сержант: Вау. Ты просто огонь. Так, подожди.

Когда через десять минут он прислал фото, я чуть не проглотил язык. Штаб_Сержант оказался гребаным Капитаном Америкой.

Он лежал на подушке, видимо, у себя на кровати. У него были взъерошенные светлые волосы и нереальные голубые глаза, а на губах играла кривая усмешка. Я захотел его. Моей целью стало стереть эту усмешку с его чувственных губ, увидеть его перед собой, у своих ног, на четвереньках. Я скрестил пальцы, заклиная богов, чтобы он оказался пассивом. Фотографию задницы он не прислал, но с таким лицом она была не нужна.

Люк: Неплохо. Что тебе нравится?

Он минуту не отвечал, и я заерзал на стуле.

Штаб_Сержант: Мне нравится бегать. Вот, скоро собираюсь пробежать полумарафон.

Я в изумлении уставился на экран. Я спрашивал не о его увлечениях. Вопрос был о том, смогу ли я его трахнуть. Он или прикалывался надо мной, или был…

Люк: Тебе же есть восемнадцать?

Штаб_Сержант: Чего? Естественно, есть. Не видел, что ли, жетоны у меня на тату? Бро, я отслужил восемь лет.

Я с облегчением выдохнул и решил не тратить умственную энергию на тот факт, что он попал в армию, когда принцип «Не спрашивай, не говори» был уже отменен.

Штаб_Сержант: Ну а что любишь ты?

Обычно я бы ответил, что именно сделаю, как только его штаны окажутся сдернуты до лодыжек, но он явно хотел поболтать.

Люк: Готовить.

Отправив ответ, я поморщился. В Нью-Йорке все любили готовить.

Люк: И ухаживать за своим садом.

Когда сообщение улетело, я стукнулся лбом об стол, потому что теперь стал похож на унылого пенсионера. Господи. Я занимался ландшафтным дизайном, но зачем было упоминать свой чертов сад?

Штаб_Сержант: Ну, еда и растения — это клево.

Нет, это было дьявольски несексуально.

Люк: Хочешь встретиться?

Штаб_Сержант: Чтобы выпить?

Я ненадолго задумался. Сказать «да» и надеяться, что дело само собой дойдет до постели, или сразу дать ему знать, чего я хочу? Я выбрал честность.

Люк: Сначала можно и выпить, но потом я хочу тебя трахнуть.

Он ответил только через минуту. Я мог сказать точно, потому что считал.

Штаб_Сержант: Звучит интересно. Напиши, куда и когда мне прийти.

На этот раз я улыбнулся так широко, что заболели щеки. Игра началась.

Глава 2

Доминик

Мне было без разницы, правда ли его звали Люк. Я знал только то, что через час мы встречались, и это давало мне пятьдесят пять минут на то, чтобы выяснить, во что, черт побери, я ввязался, поскольку он жил всего в двух кварталах от нас.

В двух кварталах.

За два месяца дома я ни разу не видел, чтобы наши окрестности рассекал этот лис. Однако таков был Нью-Йорк. Здесь на маленькой площади проживало так много людей, занятых только своими делами, что я встречался глазами лишь с теми, кто знал меня лично — как Ники из «Бубликов» на углу. Не слишком лестная слава.

Я плюхнулся на кровать и написал Гаррету. Собираюсь на свой первый грайндр-перепихон. Нужен совет.

Он не ответил. Прекрасно.

Я снова открыл чат с Люком на грайндре. Он прямо сказал, чего хочет, и в теории я был полностью за, но чем это грозило на практике? Что такое анал я, естественно, знал — я не раз шпилил в попку девчонок. Но принимать в задницу самому… Максимум, что у меня было, — это эксперименты с пальцами под неудобным углом. Хотя я частенько фантазировал об этом на базе.

Я скинул Гаррету стервозное сообщение и открыл браузер.

Что надеть на свидание с геем.

Гугл вывалил тонну статей о правилах съема и одну под названием «Безвкусица в моде». Я просмотрел ее и пришел в ужас. Неужели они всерьез полагали, что на Статен-Айленде носят брюки с отстегивающимися штанинами? А вот футболки с кричащим принтом встречались у нас достаточно часто. Местные парни считали их писком моды.

Ладно, от всего этого не было толка.

Я погуглил «как подготовиться к анальному сексу». Советы были самыми разными — от ванны до полномасштабного промывания. И это опять привело меня в ступор. Я не припоминал, чтобы девушка совала себе в задницу шланг перед тем, как подпустить к ней меня, поэтому точно не собирался этого делать. Интернет оказался совсем бесполезным.

Поставив телефон на зарядку, я походил по комнате, несколько раз отжался, поприседал, потом принял долгий тщательный душ. Я не знал, пойдем ли мы в бар, коих в округе было немало, или выпьем по пиву у него дома, но ставил на второй вариант. Надев черные треники и серую обтягивающую футболку, я сунул ноги в шлепанцы Nike и, имея запас в три минуты, вышел за дверь.

На середине дороги я пожалел, что выбрал шлепки, но возвращаться назад было поздно. Я рисковал нарваться на маму, которая потребовала бы, чтобы я выгулял пса. Черт. Мне надо было снять собственное жилье, но без нормальной работы, которая позволяла бы платить за него, это едва ли было возможно.

Скрипнув зубами, я отогнал эту мысль. В данный момент передо мной стояла другая проблема: как повести себя так, чтобы Люк не просек, что в анальном сексе я новичок.

Дом по адресу, который он выдал, оказался больше и красивей моего. Стены теплого желтого цвета, узкая подъездная дорожка, ведущая к внушительных размеров двору. Все это слабо ассоциировалось с моим новым знакомым из интернета.

Возможно, это был неправильный адрес. Или подстава. Грайндр использовали для того, чтобы устраивать избиения геев? Я подозрительно огляделся по сторонам и поднялся на крыльцо. Потом нажал на звонок и на пару шагов отошел. Если он будет в маске и с молотком, я сразу свалю.

Но дверь мне открыл не маньяк. В жизни Люк оказался еще горячее. У него была сильная челюсть, высокие скулы и бледно-голубые, похожие на две льдинки глаза. А еще он был здоровенным. На пару дюймов выше меня и шире во всех нужных местах. Я не понял, сколько ему было лет — наверное, где-то под сорок, но в его волосах и щетине проглядывала седина. На возраст мне, в принципе, было плевать. Я был готов встать на колени прямо у него на крыльце — перед всеми соседями и монашками из церкви Святого Причастия через дорогу.

— Привет, — сказал я. — Симпатичный дом.

Вместо ответа Люк молча отошел в сторону. И я, секунду поколебавшись, вошел. Он окинул всего меня взглядом, и клянусь, я услышал, как он резко вдохнул. Мой член уже был готов ринуться в бой, однако внутри я все же заставил себя оглядеться.

Никаких пыточных камер я не увидел. Только узкие комнаты, как у всех в нашем районе, деревянные полы, зеленые шторы и кое-какие вещи, которые явно не принадлежали этому джентльмену. А именно: розово-оранжевые кроссовки, школьный рюкзак с нашивками музыкальных групп и перекинутую через перила лестницы толстовку с логотипом Fallen World Online. Хм. Моя сестра резалась в эту долбанную игру.

— Жена с детьми свалили на выходные? — спросил я, не собираясь притворяться, что ничего не заметил. — Вообще я не по всей этой теме разрушения домашнего очага.

Люк оторвался от рассматривания моего члена на то, чтобы фыркнуть. Потом повернулся и через широкую арку прошел в тесную, но уютную кухню. На ее окнах висели цветы.

— Я не женат.

— Окей… — Вдаваться в подробности он явно не собирался. Может, он сидел с племянниками или племянницами. Или за деньги присматривал за детьми. Так или иначе, но я решил поверить ему на слово. Я пришел сюда не затем, чтобы играть в частного сыщика, а от его широких плечей и сильной шеи у меня уже увлажнилось во рту. — Ты не особо разговорчивый, да?

— Не особенно. — Он открыл холодильник. — Пиво?

— Можно. Что пьешь?

— «Флагшип».

— Что это, блин?

Люк через плечо взглянул на меня, и одна серебристая бровь приподнялась.

— Пиво из статен-айлендской пивоварни.

— Вот это да. — Заметив, что его взгляд прошелся по очертаниям моего пресса, я прислонился к столу, открывая на свое тело обзор. — Ладно, попробуем.

Он бросил мне бутылку, и я поймал ее. Его голова одобрительно наклонилась, и он достал пиво себе. Я предположил, что мы подошли к небольшой разговорной прелюдии перед сексом. Он объяснит, почему в его доме столько детских вещей, я расскажу немного о службе, и мы обменяемся какими-то основными сведениями о себе. С женщинами из тиндера у меня всегда было именно так.

Но Люк явно не был заинтересован в том, чтобы зря терять время.

Он осушил бутылку, не сводя с меня глаз. Его взгляд впитал в себя все — от стояка в моих трениках до того, как на моем горле, пока я пил пиво, прыгал кадык. Чувак хотел секса, и это до такой степени завело меня, что все мое тело от предвкушения зазвенело. Я сунул руку в карман, чтобы быстро поправить себя.

Ноздри Люка затрепетали.

Его бутылка клацнула по столу. Я отставил свою, и он в два шага пересек кухню и обхватил мою шею. Не успел я опомниться, как он уже целовал меня. Мое сердце, пока он пожирал мои губы, билось о ребра так сильно, что он наверняка чувствовал его бешеный стук, и чтобы не задохнуться, мне приходилось дышать через нос.

Было сложно сказать, что он делал: целовал меня или доминировал надо мной, но от агрессивных толчков его языка у меня ослабли колени. Я тяжело привалился к краю стола и встал немного пошире, чтобы он мог вжаться в мой пах. Было что-то неописуемо крышесносное в том, как этот мужчина сжимал мою шею, пока мы сливались в лихорадочном поцелуе. И что-то реально шокирующее в моей абсолютной готовности ко всему, что он мог предложить.

К тому времени, как мы расцепились, я задыхался и пытался втереть свой стояк в его каменное бедро.

— Наверх, — пророкотал он. — Быстро.

Я кивнул, но не послушался, а потянулся к еще одному поцелую. С подчинением у меня всегда было туго. Ротный сержант немало намучился, пытаясь сломать меня, но я хотел, чтобы Люк дошел до предела. Я лизнул его рот, потянул за губу, а потом впился зубами в мышцу у выемки горла.

Он зарычал.

— Иди, или я трахну тебя прямо здесь.

Прямо на кухне? Я был не против. Но чтобы он засадил мне без смазки? Бр-р. Нет.

Я с влажным звуком отпустил его шею и, не представляя, куда направляюсь, отступил к лестнице. Она вела к длинному коридору с ванной и тремя дверьми слева и одной дверью справа, на которую он и кивнул. Спальня меня впечатлила. У него была своя ванная и огромных размеров кровать.

— Раздевайся.

Солнце быстро садилось, но лучей, проникавших сквозь шторы, хватало на то, чтобы освещать мое тело, пока я разоблачался. На базе я временами устраивал подобное шоу, чтобы выяснить, кто из ребят не против развлечься, поэтому раззадорить мужчину умел. Люк исключением не был.

К тому времени, как я разделся, он тоже скинул одежду и ласкал свой стояк. Мой рот наполнился слюной.

— Ого. Нормальный у тебя член.

Уголок его рта дернулся вбок.

— На вкус он так же хорош, как на вид?

Не знаю, то ли он действительно не улавливал юмор, то ли настроился провернуть все это максимально тихо и быстро, но я по таким правилам не играл. Да, анал я пока не освоил, но умение делать минет отполировал за месяцы командировки до с