Хамар Кур

Хамар Кур

Пролистывая попавшийся на глаза роман про неутомимого Конана из Киммерии, вспомнилась череда книг с яркими обложками, захлестнувшая книжный рынок в начале 90-х. В принципе, чтобы живописать подобные приключения не надо сильно напрягаться – достаточно как пазлы собрать характерные черты, раскиданные во множестве среди многочисленных томов и придумать свой сюжет. И вот – очередное приключение северного варвара!

Прогнав ночь, слепящее око солнца наблюдало за пустыней. От горизонта до горизонта там простиралось покрытое песком пространство. Но это не была плоская равнина. Глубокие ложбины между сыпучими холмами могли укрыть целый караван верблюдов. На одном из таких холмов остановился, давая отдых коню, человек. Снежно-белые просторные одежды укутывали его с ног до головы, однако черты лица явственно говорили о том, что он принадлежал не Востоку. Пронзительные яркие глаза на тёмном от загара лице были льдисто-голубые. Люди с такими глазами рождались значительно севернее – в стране холодного неба и суровых серых скал.

− Ну вот, Конан, мы уже почти у цели. И, кажется, без особых приключений, − с удовлетворением заметил человек, разговаривая сам с собой. Взгляд его с надеждой обратился в сторону всё ещё скрывающегося за немедийскими песками города Нумалия. Всадник собрался уже было тронуться с места, чтобы побыстрее закончить свой без сомненья долгий путь, как вдруг резко натянул опять поводья.

Конан, а именно так звали человека, нахмурив брови, всматривался в ближайшие холмы. Они выглядели по-прежнему пустынными, но чуткий волчий слух подсказывал ему, что впечатление это обманчиво. И верно, вскоре на гребне одного из них показался серый конь. Взметая клубы песка, с тяжёлым хрипом он понёсся стрелой по склону. На спине его опустив поводья и вцепившись в гриву скорчился человек.

Конан с бесстрастным видом наблюдал за ним, вот только могучая рука его стиснула крепче потёртую рукоять меча, скрывающегося под одеждой. Роняя хлопья пены, серый жеребец приблизился. Его наездник с трудом приподнялся над высокой лукой.

− О Боги! – удивлённо воскликнул Конан.

С первого взгляда было ясно, что перед ним находилась женщина. И женщина не менее породистая, чем её усталый конь. Судя по одежде, она принадлежала к знатным дамам. Об этом свидетельствовало шёлковое зелёное платье, золотой пояс, тюрбан с изумрудной булавкой. Длинный разрез на юбке обнажал соблазнительное оливковое бедро с гладкой кожей. За прозрачной кисеёй, едва скрывающей лицо, мужчина рассмотрел полный отчаяния взгляд незнакомки.

− «Чёрные Драконы» − они идут следом, – прошептали её пересохшие от жажды губы. – Если вы один, спасайтесь! Мне уже не уйти от них…

Большего ей и не требовалось говорить. Лёгкое облачко пыли, появившееся над уходящей вдаль цепочкой её следов, приближающийся звон стремян, дробные свистящие удары копыт о песок рассказали Конану остальное.

Без тени растерянности и суеты он одним движением скинул с себя лёгкие одежды, потянулся за большим гирканским луком. Расширенными от изумления глазами женщина наблюдала за тем, как скромный странник пустыни превращается в устрашающего вида воина. Его испещрённый шрамами торс с могучим разворотом мускулистых плеч был обнажён. Длинные тёмные волосы львиной гривой падали на бронзовую спину. На руках, перевитых кожаными ремнями, напряглись буграми мышцы.

Пронзительное конское ржание огласило пустыню. На песчаном гребне взметнулся чёрным стервятником всадник. Длинный конец чалмы скрывал его лицо, оставляя открытыми лишь глаза, ястребиным взором вонзившееся в беглянку. Всадник радостно вскрикнул, впрочем, несколько преждевременно. Глухо хлопнув, с пальцев сорвалась туго натянутая тетива. Послышался тупой хлопок и человек, ухватившись за оперённый конец стрелы в груди, запрокинулся на спину.

В ту же минуту ещё шестеро взлетели на холм, вздымая тучи сверкающей в лучах солнца пыли. Молча, словно псы, настигающие добычу, понеслись навстречу свисту другой стрелы. Но прежде чем всадникам удалось миновать склон холма их стало ещё на один клинок меньше.

Голубоглазый гигант отбросил ставший бесполезным лук, выдернул из кожаных ножен длинный меч, так что кожа зашипела от соприкосновения стали.

− О́дин! – раздался его звучный, похожий на раскаты грома крик.

* * *

Пятки Конана с силой вонзились в бока коня и тот, сделав бешеный скачок, ринулся вниз с холма. Подобно демону пустыни северянин мчался с развевающимся за плечами пламенем вороных волос. Его вращающийся над головой огромный меч зловеще пел о смерти.

Чёрных Драконов, казалось, ничуть не устрашил этот полный первобытной ярости противник. Из просторных одеяний из чёрного атласа и шёлка со звоном вылетели кривые зуагирские сабли. Рассыпавшись в стороны, всадники направили своих коней на незнакомца. С утробным рёвом Конан влетел в их строй. Голова первого из Чёрных Драконов взвилась в воздух, оставляя за собой алый хвост крови. Молниеносно развернувшись, не задерживая скользящего движения меча, Конан перерубил нацеленный ему в спину клинок, рассёк грудь его владельца. Жутко взвыв, тот вывалился из седла – тут же его растоптали конские копыта.

Вновь скрестилась сталь, рассыпая искры. С непостижимой быстротой для своего огромного, перевитого жгутами мышц тела, северянин отражал ливень ударов, сыпавшихся на него со всех сторон. Но его разящие удары мог отразить далеко не каждый. Непроницаемое облако пыли скрыло схватку. Порой из неё показывалась гигантская фигура полуобнажённого воина, блистал его тяжёлый меч и падал, круша кости, черепа и рёбра…

С диким ржанием из песчаной мглы выскочил чёрный всадник. Он приближался прямо к оцепеневшей от ужаса красавице. Не доезжая нескольких шагов, разбойник упал наземь, рассечённый до седла.

Последний из Чёрных Драконов с иступленным воем обрушил свою саблю на Конана сверху. Тот успел парировать её повёрнутым плашмя мечом, но удар был нанесён с такой силой, что жеребец под ним присел на месте. Удерживая скрежещущий по лезвию булат, Конан взмахнул свободною рукою – его сокрушительный кулак врезался в челюсть врага. В тот же миг киммериец ударил ногой в бок коня Чёрного Дракона. И тот и другой, не выдержав чудовищных по силе ударов, с грохотом рухнули в жёлтых клубах с кручи.

Облегчённо вздохнув, северянин вытер тыльной стороной ладони со лба пот. Сдавленный крик сзади заставил его снова резко обернуться. Подъехав, незнакомка решительно указала на упавшего врага.

− Убей его быстрее! – в дрожащем голосе слышались одновременно страх и мольба.

Конан, сжимая меч, соскочил с коня. Сделал несколько шагов, намереваясь одним ударом покончить с этим делом и остановился. Плащ, накрывший во время падения последнего из Чёрных Драконов, странно шевелился. Он приподнялся на высоту, превышавшую рост человека, но то, что находилось под украшенным золотым позументом пологом, уже не походило на человека. Вернее сказать, оно вообще не походило ни на одно живое существо, обитающее на поверхности земли.

Мрачные рубиновые глаза сверкнули на вытянутой морде твари, её оскаленная пасть хищно щёлкнула белыми клыками. Существо, пошатываясь, подскочило на птичьих сухих ногах, взмахнуло плащом, обратившимся на глазах в кожистые крылья, взмыло легко в воздух. Поднимаясь резкими бросками вверх, оно понеслось прочь над песками, пока не превратилось в чёрную подрагивающую точку на знойном небосклоне.

* * *

Конан снова завернулся в свой белый балахон – огромный и угрюмый киммериец. Ему не требовалось бурных изъявлений благодарности. Впрочем, он и не дождался их от сколь прекрасной, столь и высокомерной незнакомки. Услышав, что её зовут Туэнн, а сама она родом из Султанапура, что в Туране, он ограничился сдержанным кивком.

− Спасибо, варвар. Ты наёмник, верно? – туранка бросила ему мешочек с серебром. – Полагаю, это достаточная благодарность за шкуры шести псов пустыни. Кстати, будет лучше, если ты позабудешь о том, что видел.

В молчании, каждый думая о своём, они продолжили путь. Лишь иногда, помимо воли, взгляд Конана останавливался на прелестном лице спутницы и её ногах, вызывающе обнажённых до самых бёдер. Тогда его скулы каменели, тяжёлая рука крепче стискивала повод. Всё-таки он был варвар, а в Асгарде, его северной стране, женщины не одевались столь откровенно.

Вероятно, размышлял он, спутники туранки, защищая её, погибли. Что ж, любой мужчина способен потерять разум, едва её увидев. А эти разбойники сражались, словно дьяволы! Конан вспомнил страшное существо – пожалуй, вокруг соблазнительной красотки слишком много загадок. Туэнн права: лучше ему позабыть всё, что он видел!

… В полдень, в обрамлении пальмовых рощ показались высокие купола и зубчатые стены Нумалии. Неясные их очертания колебались в наплывающем волнами жарком воздухе пустыни. Спустя пару часов путники проехали тяжёлые, окованые железом, ворота города. Сразу за ними открылся целый лабиринт узких улочек, запруженных народом всех мыслимых расцветок кожи. Были здесь шоколадные, с блудливыми глазами шадизарцы – известные мошенники и воры; степенные бритоголовые купцы из Зуагира; желтокожие хорайцы; известные своим щегольством коринфяне.

Теперь кони с трудом пробивались сквозь галдящую толпу. Особенно досаждали назойливо хватающиеся за стремена торговцы и нищие, готовые, казалось, при случае стянуть из-под всадника седло. Северянин, взмахивая свирепо плетью, ругался на своём непонятном языке. Пару раз им приходилось пережидать, пока мимо проследуют вооружённые до зубов слуги знатных вельмож. За их спинами на маслянисто-чёрных плечах кушатских рабов колыхались роскошные паланкины хозяев.

− Пожалуй, этот верблюжий загон мне подойдёт, − Конан натянул поводья около таверны «Золотой фазан», смущённо потрепал своего коня по шее, глянул на туранку. – Честно говоря, я и без твоих монет рад, что помог выпутаться тебе из скверной переделки. Дорога через пески не так уж многолюдна. Может быть и не случайно, что всё так получилось?

Туранка, едва кивнув ему, нетерпеливо тронула коня.

− Послушай, я в этом городе впервые, никого не знаю, − неожиданно для себя самого вырвалось у Конана. − Может быть мы…

− Я знаю, куда ты клонишь, − оборвала его Туэнн и холодно отрезала: − Не выйдет, варвар!

Наградив спутника на прощанье надменной усмешкой, туранка, не оглядываясь, поехала дальше.

− М-да, мне почему-то так и показалось, − сердито пробормотал Конан. – Ты слишком быстро начинаешь терять голову, наёмник!

* * *

Таверна «Золотой фазан» встретила сшибающим с ног запахом жареного мяса с луком. По залу как угорелые носились слуги. Над головами загадочно, словно задумывая правительственный переворот, жужжали мухи. Толстопузый хозяин-стигиец с искренним восхищением обозревал своё маленькое царство. Он сразу приметил необычного пришельца. Да его и невозможно было не заметить. Весь в белом, похожий на неведомо откуда свалившуюся глыбу айсберга, тот широко шагал, прижимая левую руку к бедру.

− Привет, костлявый! – северянин выложил перед хозяином серебряную монету и пару медных. – Мне нужен ночлег, кувшин хорошего вина, еда получше и чтобы кто-нибудь позаботился о моём коне – у нас примерно одинаковые вкусы… Да, ещё, − понизил голос Конан. – Не подскажешь, как увидеть принца Алафдала?

Стигиец ощутил на себе обманчиво спокойный взгляд нездешних льдистых глаз. Слишком они были гордыми – в них не было и тени страха! Толстяк ткнул грубовато посетителя в плечо – с таким же успехом он мог стучать по наковальне. Потерев ушибленную руку, хозяин удовлетворённо рассмеялся.

− Над чем ты ржёшь, пятнистая гиена? – вкрадчиво осведомился Конан.

− Воистину всё, что происходит или не происходит, – по воле Пророка…Клянусь Исрафилом, такой воин придётся нашему принцу по душе! – ничуть не обидевшись на не слишком учтивое обращение, воскликнул весело стигиец. – Вообще-то меня зовут Хаким[1] и не без основания, так как я сразу понял, зачем ты объявился. Северные варвары не часто тут бывают. А когда всё же бывают, люди об этом вспоминают долго. И в особенностях о их здоровенных мечах, наподобие того, что болтается у тебя под одеждой.

− Ближе к делу, чесночная душа, − проворчал киммериец, переминаясь с ноги на ногу. Сказать по правде, ко всему прочему ему не терпелось ещё и помочится. Остановится для этой надобности при Туэнн у него не хватило духу.

Бросив полотенце на стойку, Хаким знаком пригласил следовать за ним. Они пересекли зал и вошли в арку, за которой оказался узкий коридор со множеством дверей и лестница, ведущая наверх. Оказавшись наедине с будущим постояльцем, стигиец остановился, испытывающе посмотрел на него.

− Я расскажу, как найти дворец, но вот найдёшь ли ты в нём принца? Дело в том, что наш принц не такой как все. Алафдал появляется там также неожиданно, как и исчезает. Говорят, он ходит в шапке-невидимке, − хозяин со значительным видом подмигнул пришельцу. – Кто знает, может он сейчас здесь, рядом? Вот потому-то я всегда по десять раз на дню повторяю: «Да прославится его имя во веки веков, чтоб мне провалится в царство дэвов![2]»

* * *

Перекусив, Конан отправился на разведку. Разумеется, в первую очередь его внимание привлекли отряды стражи. В этом городе они внушали уважение. Солнце блестело на их алых тюрбанах с остроконечными шлемами. Под фиолетовыми плащами позвякивали о пластинчатые доспехи ятаганы. Судя по всему, им жилось не плохо и северянин из Асгарда уже прикидывал, как будут на нём сидеть эти доспехи.

Однако ему не пришлось слишком долго пребывать в благодушном настроении. У главных ворот он заметил, что, не обращая ни малейшего внимания на притихшую стражу, в город въехала группа всадников. Их кони были покрыты коркой засохшей пыли, на удилах висели клочья пены – по всему видно люди торопились попасть сюда до заката. Они и сейчас продолжали нахлёстывать своих шатающихся от усталости коней.

− О боги! – проронил Конан, вжимаясь в стену.

Несмотря на пыльный покров, он разглядел отороченные золотым позументом чёрные одежды. Лязгая шпорами и стременами, семеро всадников мерной рысью проскакали мимо северянина. Это были Чёрные Драконы! У Конана перехватило дух в горле. Он мог поклясться – то были те же люди, с кем он совсем недавно бился! Бурые пятна крови и характерные повреждения на одежде неоспоримо свидетельствовали в пользу его догадки.

Конан некоторое время неподвижно стоял, не в силах прийти в себя от изумленья. Нет сомненья, что воскресшие мертвецы последовали в Нумалию вслед за туранкой. Значит, ей снова угрожает опасность. «О нет, ни шагу дальше! − решил Конан про себя. – Уж лучше пусть демоны Аггали высосут мозг из моих костей, если я ещё раз впутаюсь в тёмные делишки чародеев!»

Рассуждая так сам собой, северянин поспешил во дворец принца. Там он получил дельный совет от начальника стражи, старого вояки: глядя на его изрубленное вкривь и вкось лицо, можно было предположить, что он участвовал во всех сражениях со времён царя Давида.

− Вот что, парень, ты немного опоздал, − сказал он, важно шевеля красными, завитыми в кольцо, усами. – Наш принц вечером завсегда чувствует себя не в духе. Ещё скормит тебя от скуки барсам. Уж больно он свиреп, покуда полная луна ему светит в темя. Другое дело утром – добрейший человек! Так что попей пока вина за здоровье принца: до утра ждать долго.

Оно и верно – мягкими тенями на землю ложился сумрак. Возвращаясь в таверну, Конан услышал звук труб и зычный голос глашатая:

− Его высочество благородный принц Алафдал объявляет награду в двадцать золотых за поимку двух гнусных разбойников, посмевших осквернить своим присутствием достопочтенный город Нумалия. Один из них проходимец из северных варваров, другой – женщина, выдающая себя за знатную особу из Турана. Слушайте люди и не говорите, что не слышали!..

Конан стиснул до ломоты в руке подаренный ему кошелёк туранки. Всего несколько часов назад будущее представлялось ему предельно ясным. Принц нуждался в таких, как он людях, а Конан нуждался в деньгах принца. Но его голову оценили здесь быстрее, чем он даже думал. Мысли путались в голове варвара – он был растерян. Сгорбившись, он постарался незаметно проскользнуть в свою комнату на втором этаже таверны. С таким же успехом он мог изображать из себя гнома: хозяин «Золотого фазана» проводил его внимательным взглядом в спину.

Едва приоткрыв дверь, Конан своим почти звериным чутьём ощутил присутствие постороннего человека. Настороженный, словно тигр, он сделал шаг и тут же легко отпрыгнул в сторону, одной рукой выхватывая меч, другой схватив за горло притаившегося за дверью человека. Грубо швырнув пришельца на пол, Конан склонился над ним и глухо рыкнул:

− Кто ты? Только не вздумай орать – язык подрежу!

Полные ужаса глаза смотрели на него из темноты. В самом деле – суровое, окутанное космами лицо, на котором блистали крепко стиснутые зубы и беспощадные глаза, внушало страх. Рука его быстро скользнула в поисках оружия по телу человека, но вместо него обнаружила тугую женскую грудь. Звонкая пощёчина не заставила себя ждать:

− Убери руки, тупоголовый варвар! Бандит! – с пола вскочила пантерой молодая женщина. − Душегуб!.. Что за хамские привычки чуть что хватать за глотку!

− Можешь называть меня кем вздумается, − вгоняя меч в ножны, угрюмо пожал плечами Конан. – Просто я всегда предпочитаю идти прямо к цели.

Стало уже довольно темно, но не для зорких глаз киммерийца. Да, перед ним была неприступная туранка. Она сменила своё платье на мужской костюм. На ней была шёлковая рубашка, широкий бокарийский пояс, просторные шальвары, высокие сапожки из великолепной кордовской кожи. Мелодично позвякивая изящными шпорами, Туэнн разгневано прошлась по комнате, грациозно изогнувшись, присела на кушетку.

− Видишь ли, варвар, мои планы несколько изменились, − сказала она уже спокойно. – Впереди у меня путь через Замору, а я теперь одна. Мне нужен такой человек, как ты, Конан. Одним словом, я могла бы взять тебя с собой в Султанапур, заплатив не хуже принца Алафдила. Так что подумай Конан храбрый!

Красавица слегка улыбнулась. Улыбка едва тронула её пленительные губы, но и этого было достаточно, чтобы даже камень разломился от волненья на куски. Кровь Конана вскипела, воображение рисовало её нежно трепещущее в его объятиях тело, сводящую с ума наготу округлых грудей и бёдер. А Туэнн молчала, продолжая загадочно улыбаться. Яд страсти, пущенный в душу мужчины, должен был сделать своё дело. Её длинные пальцы поигрывали золотой цепочкой – пока только ей давалось право касаться обольстительной груди, отчётливо проступавшей в широко распахнутом вороте рубашки…

Однако варвар не спешил превращаться в верного слона туранки. Вместо этого он схватил её рукой за плечо, стиснув его так, что она закусила от боли губы.

− Может быть, я и соглашусь на твоё предложение, Туэнн, − сказал он, − но сначала тебе тоже придётся объяснится, что значит вся эта чертовщина. Там, в песках, ты ясно дала понять, чтоб я заткнул свою пасть с неуместными вопросами. «Это тебя не касается, варвар!» − говорила ты и я был с тобой согласен. Но почему-то в Нумалии за мою голову обещана награда, а ведь я ещё и шагу не ступил, чтобы успеть отдавить кому−нибудь ноги. Отвечай: каким образом те драконьи дети снова стали живы-невредимы, хоть я перед этим и покрошил всех в салат, так что оставалось лишь полить их бренные остатки оливковым маслом и подавать на стол в таверне. Что им от тебя надо?

Конан отпустил плечо Туэнн, не спуская с неё пристального взгляда. Сделал шаг назад.

− Чёрт бы тебя побрал , варвар! – Туэнн раздражённо дёрнула цепочку, глубоко вздохнула. – Всё дело в Хамар Куре.

− Странное прозвище, кто он?

− Это камень. Не простой, конечно, магический. Чародей Зеба аль Татур похитил его из храма в Султанапуре. Кое-кому пришла в голову мысль, что в этом злодеянии ему помог хранитель храма – учёнейший и благороднейший Абу Салах. Теперь он брошен в зиндан и ожидает казни. Так вот, Абу Салах мой отец и я поклялась, что верну похищенное в храм чего бы это мне не стоило!

Нахмурившись, Туэнн посмотрела в маленькое мутное окошко. Но взгляд её не замечал убогой обстановки, проникая далеко вперёд в пространство. Вздохнув, она продолжила:

− В пустыне есть одно место – заброшенный, позабытый людьми город. Именно там чародей свил своё гнездо. Может быть, ты слышал: в Немедии иногда пропадают люди. Так вот: их приносят в жертву на алтаре, чтобы вызвать демонов из бездн ада. Вместе с друзьями я проникла в этот город и сама видела дымящуюся кровь, бежавшую ручьями по сточным канавам.

С Зеба аль Татуром трудно бороться. Он знает, как оживлять мёртвых. Те Чёрные Драконы, которых ты сегодня видел, уже давно отдали чародею свои души. Однако, пока жив чародей, тела их тоже живы.

Мне удалось снова завладеть Хамар Куром. Мои друзья заплатили за это своей кровью. Как ты знаешь, до Нумалии добралась я одна. Мне казалось, здесь я буду в безопасности… и ошиблась. Возможно, принц опасается чародея, ведь Зеба аль Татур может превращаться в существа, против которых человек бессилен. Даже такой как ты, Конан! Помнишь, в песках ты упустил последнего из Драконов?

− Так эта летучая мышь…

Туэнн мрачно кивнула.

− Он тебя запомнил, варвар. И вот поэтому нам нужно немедленно бежать отсюда!

− Ну нет, красотка, слишком долго я добирался до Нумалии, чтобы верить твоим сказкам! − Конан упрямо сжал губы. − Вечная история с этим священным хламом: то его похищают, то теряют… Потом куча народа носится по всему миру, переворачивая всё вверх дном, так что мертвецы просто сыпятся со всех сторон. И всё только ради того, чтобы завладеть весьма сомнительного свойства побрякушкой… Где этот чёртов камень?!

В ответ он увидел блеск промелькнувшей перед самым его носом стали – выхватив кинжал, туранка кинулась на него коброй. Уклонившись, он легко обезоружил её, затем с завидной быстротой проделал некоторые манипуляции, после коих женщина, охнув, упала на кушетку со стянутыми за спиной руками.

− А ты сообразительная… – ухмыльнулся Конан. − Я, конечно, не ожидал, что ты так скоро бросишься ко мне на грудь… Надеюсь, ты извинишь мою неловкость?

− Скотина! Как ты посмел ко мне притронуться? В Султанапуре за один только взгляд в сторону госпожи ты бы тут же лишился своей шкуры!

− Но мы не твоём чёртовом Туране и у меня пока что нет госпожи, – резонно возразил киммериец. − Возможно, ты бы предпочла, чтобы я дал безропотно себя зарезать, но, видишь ли, у меня другое мнение на этот счёт... Ладно, чего уж там, я не держу зла. Перейдём-ка лучше к делу: мне нужен Хамар Кур и если я его сейчас не получу, мне придётся кое-кого здесь обыскать.

Туранка напрягла связанные руки, метнула по сторонам полный отчаянья взгляд. Впрочем, она быстро поняла, что сегодня ей не стоит надеяться на чудо. Конан сделал решительный шаг к ложу, давая понять, что готов немедленно претворить свои слова в дело.

− Не подходи ко мне! Он там, − поколебавшись, Туэнн указал взглядом на свой пояс, смущённо отвела глаза, когда почувствовала, как мужская рука коснулась его живота.

Камень был в кожаном мешочке. Стоило Конану взять его в руку, как он начал разгораться сверхъественным голубоватым светом, пронизывая всё тело стрелами нестерпимой боли.

Злобная гримаса исказила лицо туранки.

− Тупица! Неужели ты не понимаешь, что прикоснувшись к этому камню ты делаешь шаг к смерти? Несчастья будут преследовать тебя и скоро ты проклянёшь тот день, когда узнал о существовании Хамар Кура! – злорадно прорицала она. − Что ты собираешься с ним делать?

− Отдам его принцу. Должен же он понять, что в этой истории я не при чём…

− …и очень скоро пожалеешь о своём поступке, − голос туранки прозвучал зловеще. – Великодушие не в привычках чародеев. Ты отдашь камень, а вместе с ним и свою жизнь, Конан!

Не обращая внимания на слова женщины, Конан сунул мешочек за пояс и вдруг, сделав ей знак молчать, замер, весь обратившись в слух. Затем, сорвавшись с места, рывком распахнул дверь. То, что он увидел, не доставило ему большого удовольствия. На пороге стоял один из воскресших слуг чародея. Должно быть, он также был захвачен врасплох внезапно отворившейся дверью. Рука его замерла, наполовину вытащив клинок из ножен. Он так и не успел прийти в себя. Каменный кулак врезался в лицо непрошенного гостя. Конан с удовлетворением почувствовал хруст челюсти. Падая, Чёрный Дракон проломил спиной перила, в воздухе взметнулись его каблуки – грохот под лестницей возвестил о его приземлении.

Конан резко отшатнулся в сторону, тотчас, обдав его ветром, мимо просвистел клинок второго гостя. Перехватив его запястье, северянин вдёрнул противника в комнату и тот немедленно оказался в объятиях гиганта. Туэнн увидела, как напряглись мышцы под лоснящейся кожей варвара, когда он рывком перегнул тело врага через своё колено и хребет того хрустнул, будто черепица.

Безжизненное тело соскользнуло на пол. Осторожно выглянув наружу, Конан заметил внизу замеревшего в испуге хозяина таверны и распростёртую без движения чёрную фигуру.

− Эй, ты куда? – за спиной Конана раздалось возмущённое шипенье. – Неужели так и оставишь меня здесь?

− Ах да…

Конан перерезал путы, сильным ударом вогнал кинжал в пол рядом – чтобы вытащить его обратно у женщины уйдёт порядком времени и, значит, она не успеет бросится ему на спину. Не обращая внимания на злобную ругань разъярённой красавицы, он быстро спустился по лестнице. Ноздри его настороженно раздувались, меч был наготове. Стигиец и несколько его слуг стояли неподвижно.

− Не опасайся, нас приятель, − сказал стигиец. – Здесь на дух не переносят прихвостней чародея.

− Тогда сделай так, чтоб их тут не искали, − пробормотал Конан.

− Хо-хо, считай, что эти двое уже в выгребной яме! – хохотнул толстяк, похлопывая себя по брюху. – Ну, что я вам говорил, потомки ослов? С появлением такого молодца жизнь стала интересней. То ли ещё будет!

* * *

… Конь лёгкой рысью нёс варвара по улицам погрузившегося в ночь города. Порою его четвероногий друг тревожно всхрапывал при виде подозрительных силуэтов в подворотнях: подобно паукам в своих тенётах, там поджидали свою добычу грабители и убийцы. Слабый свет из затворённых ставнями окон, да лунное сияние освещали крутые плечи всадника, сверкали серебром на зеркальной полосе меча, дробный топот копыт грозно предупреждал – прочь с дороги!

Выбравшись на пустынную площадь, Конан попридержал коня. В бархатной черни неба сияла бриллиантовая россыпь крупных звёзд. Должно быть не одного восточного владыку сводил с ума их манящий блеск: что значат сокровища всех земных царств перед щедростью создателя Вселенной?

В эту ночь казалось, что часть небесных адамантов перекочевала в роскошный дворец принца Алафдила. Из ярко освещённых покоев доносился звон цимбал, весёлый хохот, яркими ночными бабочками мелькали в стрельчатых окнах полуголые, увенчанные плюмажами ярких перьев, кофейные танцовщицы.

Несколько минут Конан заворожено следил за дворцовой суетой. Красные, синие, зелёные всполохи от витражных стёкол играли сказочными бликами на его широкой, испещрённой шрамами груди. Ему вспомнился пронизывающий холод, голые скалы с жёстким ворсом мха, неприютно темнеющий заснеженный лес, настороженные волчьи взгляды – таков был Асгард. Повелители страны там восседали в бревенчатых хоромах. Их полудикие воины носили косматые шкуры и топоры за поясом. На пиршествах они либо безутешно тосковали, либо радовались жизни так, что становилось страшно. Что ожидало одинокого наёмника из тех краёв в незнакомом ему мире? Богатство, слава или нож у глотки? Впрочем, сделав однажды свой выбор, северный воин не собирался предаваться унынию и отступать.

Всадник подъехал к поблёскивающим в полутьме доспехами стражи. Вояка с изрубленным лицом узнав его, удивлённо переглянулся с напрягшейся стражей. Нервно стискивая оружие, они настороженно рассматривали огромного киммерийца.

− А ты, варвар, отчаянный. Сам явился! – уважительно прохрипел красноусый. Сделал знак одному из своих: − Закир!

Взметнув длинные полы халата, Закир умчался в глубь дворца. Сам же ветеран повёл неспешно Конана по длинной анфиладе внутренних покоев. Изрядно проплутав, они оказались у высоких дверей, затейливо изукрашеных арабской вязью. Воин с порога отвесил поклон и торопливо удалился.

Открывшийся перед взором зал выглядел бесконечным и пустынным. В дальнем конце его виднелось некое подобие трона. Туда то и направился Конан. Каждый его шаг по глади мраморных плит отдавался звонким одиноким эхом. Это были почти единственные звуки в пустоте. Ещё, колыхаясь, тихо потрескивали огоньки в расположенных вдоль стен алебастровых раковинах. Жалкий свет их был не в силах развеять тьму там, где терялись уходящие ввысь колонны. Рядом с троном дремала пара пятнистых барсов, прикованных цепями к полу.

Когда Конан подошёл поближе, сидевший на троне человек немного выдвинулся из окутывавшей его тени. У него было неподвижное серое лицо с жёсткими глубокими морщинами, длинные усы спускались хищно к острому подбородку.

Согласно принятым на востоке обычаям Конан обратился к принцу, наделив его всеми пришедшими на ум достоинствами, самым скромным из которых было «О, звезда, затмившая собою солнце!» После этого Конан не без некоторого хвастовства упомянул услуги, оказанные его мечом весьма уважаемым повсюду людям.

Принц Алафдал снисходительно улыбнулся.

− По всему видно, ты отменный воин, − проронил он. – Благородный, честный, готовый умереть за своего господина. Что ещё нужно для беспечной и красивой жизни! Увы, наши враги не дремлют, а мои воины зачастую предпочитают славной смерти бегство… Это всё, о чём ты мне хотел поведать?

С бьющимся от волнения сердцем Конан рассказал о странной истории, приключившейся с ним в песках на пути в прекрасный город Нумалию.

− Думаю, мы справедливо разрешим возникшее недоразумение, − благосклонно кивнул повелитель. – Так где же камень?

В ту же минуту принц получил чудесный Хамар Кур. Избавившись от него, Конан с облегчением вздохнул и отступил от засиявшего непереносимым светом трона. Как ни странно, Алафдила этот свет ничуть не беспокоил. Наоборот, он наслаждался им. Его худая фигура распрямилась, расправились вширь плечи, будто живительный сок молодой жизни пробежал по безжалостно иссушённым временем жилам. Кожа на глазах приобретала свежий цвет, потухшие глаза вспыхнули живым блеском.

Нахмурившись, Конан внимательно наблюдал за преображеньем принца. Он всегда с опаской относился ко всяким магическим штуковинам.

− Благодарю тебя, воин! Ты вернул мне то, что не дают ни слава, ни богатство, − торжествующе воскликнул Алафдил окрепшим голосом. – Принц тебя прощает, ибо он великодушный, справедливый человек…

− В этом в Нумалии никто не смеет сомневаться, − поклонился Конан с довольным видом.

− … не то что Зеба аль Татур, − продолжал Алафдил уже печально. − О, это чёрная душа, не знающая снисхожденья! А ведь ты на него поднял руку!

− Клянусь когтями Мергана, когда-нибудь я доберусь до этой летучей мыши, чтоб её собаки сгрызли! – пообещал пылко северянин.

Принц посмотрел на него долгим странным взглядом.

− Гм… В самом деле? Ну что ж, нам очень жаль, что всё так получилось, варвар...

При этих словах Конан ощутил странное беспокойство. Его обострённое чутьё уловило за спиной движенье. Развернувшись к быстро появляющимся из потайной двери вооружённым людям, Конан зарычал, проклиная собственную глупость, туранку и всю Немедию с Нумалией в целом. Поистине, Чёрные Драконы были вездесущи!

Первый из них с ходу метнул в него боевой топор. Киммериец словно шутя поймал его за рукоятку. Десятифунтовый топор тут же улетел обратно, с хрустом раскроив голову своего хозяина. Перепрыгивая через корчащееся в агонии тело, слуги чародея устремились к варвару. Десять Драконов взяли его в круг. В руках у них поблёскивали сабли и кинжалы, в холодных уверенных глазах виделось одно: приближенье смерти.

− О́дин! – загремел боевой клич, протяжный, похожий на рёв неукротимого северного ветра. Тигриным прыжком киммериец ринулся в атаку.

Тяжёлое хрипение, лязг и хруст разнеслись по залу. Меч Конана замелькал разъярённой коброй в потоках алой крови. Град отрубленных рук, ушей, просто кусков бесформенного мяса обрушился на мрамор. Ярость Конана была неистощимой – она вызывала священный ужас.

И настал момент, когда на выщербленном от сабельных ударов, красном от крови мраморе осталось трое. Последние из Чёрных Драконов умели биться лучше других. Обходя противника крадущимся кошачьим шагом, они бросились одновременно сразных сторон. Уклоняясь от сабель, выписывающих в воздухе серебристые узоры, Конан услышал необычный шелест за спиной: из сгустившегося на троне мрака проступили кожистые крылья. Алафдала, благородного и великодушного принца больше не существовало! Сбросив одну из своих масок, на троне восседал Зеба аль Татур, явившийся в солнечный мир из затерянного в песках города Мёртвых. По-видимому, чародей решил сам принять участие в схватке. Конан понял: ещё немного и летучая тварь с клыками вепря присоединится к своим слугам…

Северянин встретил прыгнувшего на него Чёрного Дракона размашистым ударом дровосека. Голова в чалме отлетела ядром к стену, окропив брызгами затейливые арабески.

На троне зашуршали набирающие силу крылья.

Последний из Драконов коварно ударил низом, плоско. Тут же отскочил, чтобы уйти от ответного удара. Меч варвара его перехитрил. Зашатавшись, слуга чародея осел, уткнулся лбом в холодный мрамор – точный удар в висок убил его мгновенно.

Пронзительный свирепый визг вонзился в уши Конана. Существо подпрыгнуло на птичьих лапах, встопорщило угрожающе крылья. Морщинистая морда с вытянутой вперёд пастью раскрылась, зловеще лязгнули клыки. Отчётливо сознавая, что до трона ему не успеть добраться, Конан размахнулся и, вложив в бросок всю силу, метнул в чародея меч. Мелькнув сверкающей молнией, тот пробил трон и вышел с обратной стороны наполовину. Но Зеба аль Татур взмыл резко в воздух, ринулся стрелой на киммерийца.

Конан отскочил – его обдало ветром, кривые когти вспороли рядом воздух. Зависнув прямо над ним, чародей примеривался куда ему вцепиться. Конан нагнулся к эфесу лежавшей рядом сабли. Это движение было сразу замечено, чудовище упало камнем на грудь варвара. Ухватившись за когтистые лапы, напрягая до боли мускулы, он попытался их оторвать от тела. Тщётно!

Бешено хлопая крыльями, чудовище поднималось в воздух, клыкастая пасть пыталась добраться к горлу человека. Не чувствуя под собой никакой опоры, Конан беспомощно корчился в когтях, дикое напряжение сотрясала его лихорадочной дрожью. Превозмогая боль, ему удалось ухватится одной рукой за горло твари. С другой стороны он обрушил страшный удар своего тяжёлого кулака. Ещё один удар застал чудовище врасплох: оно врезалось в колонну, перевернулось, с визгом соскользнуло наземь. Разбрызгивая искры голубого света, что-то отскочило в сторону и покатилось по зеркальной глади прочь от чародея. Пылающий взгляд рубиновых глаз метнулся следом. Волоча крыльями по полу, чародей устремился вдогонку за чудесным камнем.

За этими скачками, натянув звенящие цепи, напряжённо наблюдала пара барсов. Решенье пришло мгновенно. Конан подхватил с пола саблю, подскочил ближе и в два удара перерубил цепи. Огромными прыжками барсы настигли крылатое существо. Оно так и не успело схватить камень. Когтистые объятья смяли кожистые крылья, клыки со зловещим хрустом рвали трепещущее мясо, пятнистые хвосты плетями избивали воздух. Сверлящий вой разнёсся по дворцу. Чудовище завертелось, щёлкая