Сандему М. 5 страница

С тех пор я невзлюбила наш национальный праздник. Нелюбовь к нему осталась и по сей день. Накануне праздника мне обязательно кто-то звонит и жалуется: «Мы опросили всех. Никто не может произнести речь на празднике в этом году. Остались только вы». Есть от чего закомплексовать!

Ах, как же мне хотелось на Линде-аллею! Мне хотелось как можно больше узнать об этом странном роде. Или хоть одним глазком взглянуть на их дом.

Дни шли за днями; поездка все откладывалась.

Мне стало казаться, что я все придумала. Скорее всего на меня так повлиял больничный наркоз.

И вдруг, совершенно неожиданно, мне представилась возможность поехать в Аскер и Барум*, как раз туда, где должна была находиться Линде-аллея*. [Аскер — город недалеко от столицы, г. Осло. Барум — уезд в области Акерсхюс, в непосредственной близости от Осло.]

Одна моя приятельница спросила меня, нет ли у меня дел в Осло. Она не любила ездить в машине одна, особенно когда планировала вернуться назад в тот же день. Я сразу же согласилась, попросив высадить меня в Баруме, а на обратном пути забрать меня там же. Только что закончился учебный год, и в мое отсутствие дети могли позаботиться о зверях.

И вот я на месте. В уезде Барум, уж не знаю в какой деревушке. Приятельница довезла меня до «центра», достаточно попетляв по извилистым дорогам. Мы договорились, что встретимся на этом же месте.

Пришлось спрашивать дорогу, чего я терпеть не могу. Я всегда стесняюсь спрашивать прохожих, предпочитая пройти пару километров в неверном направлении. Однако сейчас я совсем не представляла себе куда идти.

Набравшись мужества, спросила дорогу у продавщицы в палатке.

— Линде-аллея? Никогда не слышала.

Верно, подумала что я спрашиваю дорогу к какому-нибудь дворцу или уж, на худой конец, к большой усадьбе.

Так это был сон? Сон ли? Но ведь и мой муж Асбьёрн видел их тогда в Оппдале.

Я решила сделать еще одну попытку. Приход когда-то назывался Гростенсхольмом. Сейчас название поменялась, но я не знаю как теперь называется это место.

Ах, Гростенсхольм! Женщина слышала о такой церкви. С четырьмя небольшими башенками.

Я, даже не задумываясь, кивнула головой, хотя понятия не имела о том, как выглядела церковь.

Тогда мне надо вон туда, за холм. А на той стороне...

Я поблагодарила, удрученно вздохнула. Мне совсем не по вкусу было взбираться на холм.

Я почувствовала, какой сегодня теплый день, только взобравшись на пригорок. Домов становилось все меньше, на вершине холма, в лесу, воздух уже не казался таким горячим.

Я, конечно, не решусь пройти по самой Линде-аллее. Что я там себе напридумывала? Должно же быть у человека уважение. Габриэл жил в другом месте, а кроме него я не знала никого из этого рода.

Помнится, Габриэл рассказывал, что теперь тут живет только одна пожилая пара. Как, он говорил, зовут мужчину? Андре?

Нелегко далась им тут, в Трёнделаге, борьба с Тенгелем Злым... А если их еще нет дома? А может они умерли? А я буду бродить вокруг и спрашивать: «Добрый день. Вы не знаете, Габриэл уже дома?» Так, ненароком, можно сделать человеку больно.

Как я уже говорила, я ужасно стеснялась обращаться к незнакомым людям. Бедному Асбьёрну приходилось всегда отвечать на телефонные звонки. А я в это время залезала на кровать, сворачивалась клубочком и затыкала уши.

И вот я на холме: потная, запыхавшаяся. Надо вспомнить, что именно рассказывал Габриэл об этом холме. Странное место, прямо около снесенного Гростенсхольма?

А вдруг я стою именно на этом месте? По спине у меня поползли мурашки. На том месте происходили странные вещи. Мне самой пришлось испытать действие оккультных сил, видеть привидения, например. Такие вещи меня привлекали и манили. Впрочем, так на нас действует все страшное.

Стоя в полном одиночестве на вершине холма, я не испытывала ни малейшего желания отыскать «священное место» Рода Людей Льда.

И, тем не менее, именно на это место я и попала. Как все просто!

И все же я не сразу осознала, что наконец добралась. Потом наступило реакция: лицо пошло пятнами.

Подо мной, в легкой дымке, расстилалась некая деревушка... Церковь с четырьмя небольшими башенками, смотревшими в небо, небольшое озерцо... Тут, должно быть, некогда располагался Элистранд... Широкая дорога (наверняка в те времена дорога считалась главной в уезде), большой парк.. Кажется, что Гростенсхольм должен был располагаться именно в этом месте...

Если мое предположение верно, то Линде-аллея... Я еще раз осмотрелась. И увидела липовую аллею, по обе стороны которой плотно стояли виллы. Нельзя сказать, что аллея произвела на меня впечатление. Аллея заканчивалась у домов, выглядевших несколько смешно. Их трудно было заметить сразу, они затерялись среди богатых домов.

Куда, только подевался великолепный дворец! Да и аллея потеряла свое было величие.

Я еще раз огляделась, на сей раз более внимательно. Лицо снова залила краска, и я готова была спрыгнуть с обрыва, только чтобы покинуть это место.

Я глубоко вздохнула и взяла себя в руки. Оглянулась на лес за спиной. Где-то недалеко должна быть полянка.

Вернуться назад я могла только двумя путями: либо спускаться с крутого обрыва, либо углубиться в лес и пойти по тропинке.

А проходила ли я мимо поляны по пути сюда? Скорее всего. А впрочем нет. Я ведь поднималась по крутому склону... или...

Сильно забилось сердце, словно желая выпрыгнуть из груди. Я просто физически ощущала биение пульса.

А что я буду делать там, внизу, в уезде Гростенсхольм? Да и времени уже не остается. Пора назад, надо только найти дорогу.

Я не двигалась с места. Поляна манила и притягивала; сердце испуганно билось.

Не знаю, как это получилось, но ноги сами понесли меня к поляне. Я страшно боялась, чуть не теряла сознания от страха. Но я должна была, мне надо было узнать...

Мне представлялось, что эта заколдованная полянка наверняка густо заросла травой. Найти поляну, однако, не представляло никакого труда.

Я проделала несколько дыхательных упражнений, привела в порядок легкие, подождала, пока успокоится сердце. Тем не менее, возбуждение не улеглось, сильно стучало в голове и звенело в ушах.

Тут я поняла, что всегда хотела посетить эту заколдованную поляну, хоть даже в мыслях не признавалась себе в этом желании. Влекла меня некая сила, что-то сработало в подсознании... Разве не странно, что я вышла именно на это место? Место, которое казалось мне хорошо знакомым. Тишина леса... Воспоминания...

Винга, слушая рассказ Габриэля, стояла, прислонившись к утесу. А в середине поляны... в середине...

Я боязливо огляделась. Вдруг увижу... Теперь на этом месте осталась только отшлифованная каменная плита округлой формы.

Сколько же всего здесь произошло! А вот теперь... И никаких следов не осталось.

Я вышла на середину поляны, убеждая самоё себя, что на дворе двадцатый век. А если здесь и имели место какие-то события, то они происходили давным-давно. Все это уже история...

Как же её звали? Ванья? Да-да, точно. Ванья и Тамлин. Тамлин из Рода Демонов Ночи. Они встретились именно на этом месте. А позже, покидая землю, отправились в иной мир с этой поляны.

Я криво усмехнулась. Да неужто я и в самом деле во все это поверила?

Тишина леса? Что-то мне в ней не понравилась. Было неестественно тихо. Словно кто-то караулил тебя. Габриэл говорил, что Винга чувствовала то же самое. Словно за каждым деревом пряталось какое-то существо.

Но ведь серые человечки исчезли. Их больше нет. Их когда-то уничтожила Сага.

Нет, эти существа были не из рода серых человечков. В этом я была абсолютно уверена. Да и не было здесь никого. Только лес. Сильная июньская жара. Блеск листвы. Двадцатое июня. Скоро Иванов день...

Вдруг все мое существо пронизал ужас. Откуда-то подул ветер?.. Не может быть. День такой тихий, ни один листочек не шелохнется.

В кронах деревьев раздался шум, воздушный поток постепенно опустился ниже, и вот он уже в центре поляны. Ужас парализовал меня, задрожали колени. И в то же время я не могла оторвать глаз от крон деревьев...

Зашумела листва, зашептал ветер: «Уходи...! Уходи... отсюда... Тебе нечего... здесь... делать... Уходи!... Уходи!...»

Чего только не померещится. Надо сказать, я любила мистику. Из мелочей могла возродить монстра.

Помнится, кто-то рассказывал, как в самый тихий день вдруг неожиданно может подняться ветер. Но откуда? Почему? Хотя, видимо, ничего странного в этом нет...

Ветер усилился. Согнулись верхушки деревьев. Негромкий шепот превратился в звучный хор. Голоса звучали все громче и громче, стали отдаваться болью в ушах... Церковный хор, поющий некое заклинание, угрожающий мне...

Я вскрикнула, силой воли стряхнула с себя чары и побежала... побежала что было сил. Бежала как сумасшедшая, громко крича, чтобы заглушить голоса...

Назад я вернулась той же дорогой. Ужасная поляна, на которой буйствовал ветер, осталась далеко позади.

«Да это же просто лес! И никого тут нет!» — Убеждала я себя. А леса я всегда боялась. Слишком пустынно, слишком далеко от людей!

А ноги несли меня все дальше и дальше по тропинке, усыпанной сосновыми иголками. Я задыхалась, рот был распахнут в беззвучном крике ужаса, хотелось скорей назад, к людям... Мне казалось, я сошла с ума.

Наконец показались первые дома. Они проносились мимо, один за другим. Не видно ни одного человека.

А я все бежала и бежала, пока силы не покинули меня. Вот я и на месте встречи....

Найдя скамейку, без сил опустилась на сиденье. И вспомнила, что на обратном пути не увидела палатки. А я ведь спрашивала продавщицу как пройти к Линде-аллее.

Вернуться назад я не согласилась бы ни за что на свете. Да и не хотела я знать, была там палатка или нет.

— Думаешь, будет дождь? — Задрав голову, Габриэл разглядывал облака.

— Нет, — послышался в ответ голос Карине, — Прогноз погоды на сегодня хороший.

— Значит, пойдет дождь, — заключил Габриэл. И ошибся. Как известно, и на старуху бывает проруха.

Наступил Иванов день. Все, принадлежащие Роду Людей Льда, собрались в этот день на Линде-аллее. Отсутствовала лишь Мари да четверо оставшихся в живых детей. Мари жила в Трёнделаге. Она не могла забыть и простить роду потери дочери Кристель, горечь не проходила. Конечно, ей крепко досталось за принадлежность к этому роду.

Родня понимала ее. Никто не принуждал Мари и ее детей приехать в Линде-аллею. Справедливости ради надо отметить, что сыновья очень хотели приехать. Нынешняя встреча была далеко не так важна как предыдущая. Всех лишь хотели поблагодарить за хорошую работу.

Так думали члены рода...

Итак, все собрались. Мужья и жены остались дома под тем предлогом, что на Линде-аллею приглашали только Людей Льда для обсуждения некоторых вопросов, касающихся исключительно рода. Родным присутствие на обсуждении могло доставить неприятные ощущения.

Впрочем, так оно и было. Родные ворчали только потому, что данное собрание пришлось как раз на Иванов день. А вообще-то все они хорошо знали, что Люди Льда были настоящими путешественниками.

Габриэлю очень не хватало Пейка. Мальчик и пес выросли, практически, вместе. И практически никогда не расставались. Габриэл был уже достаточно взрослым, чтобы понимать, что собаку нечего брать на такое мероприятие.

Привычным движением дотронулся до корня мандрагоры, висевшего на груди. Мальчик был убежден в том, что корень — настоящий друг и желает ему только добра. Отец ничего не знал о корне. А вот матери Габриэл не удержался, показал украдкой. Хотя не знал, как к этому отнесется мать. Лицо матери осталось непроницаемым: невозможно было понять, как она отнеслась ко всему этому.

Иногда Габриэлю казалось, что корень может провести его мимо огромного дракона, что сторожил вход в Долину Демонов, иссиня-черного дракона, связующего звена между этим и потусторонним миром.

А стоит ли снова переходить границу между двумя мирами? Если стоит, то как-нибудь потом. Приключениями мальчик наелся досыта.

Вчера, находясь в саду, он случайно бросил взгляд на руку Марко, когда черный принц работал в саду вместе с Тиили и Мали. На руке по-прежнему красовался шрам, оставшийся от следа аркана Линкса. Мальчик живо вспомнил прошедшие дни, и расстроился.

Путешествие не прошло для Габриэля даром. Он старался не вспоминать о плохом. Хорошим, было, пожалуй, то, что он стал лучше понимать зверей, ставших его добрыми друзьями. Так ему казалось. И так оно и было на самом деле.

«Люди Льда», — думал он. — «Знать свой род, своих предков... Разве это не привилегия?» Кто же это сказал? А ведь ему повезло больше других — он знает своих предков всех поколений! Просто здорово!»

— Думаешь, все приехали? — возбужденно спрашивал он мать, взбираясь на вершину холма.

Стоял тихий летний вечер.

И, не дожидаясь ответа, продолжал:

— Как здорово будет всех снова увидеть! Халькатлу, Руне, Фекора и Табриса, Тамлина... Всех-всех. Мы с ними так подружились.

— Да, заметила, — отвечала Карине. Нельзя сказать, чтобы ей очень нравился круг знакомых сына. Впрочем, они как будто бы хорошо относятся к ее мальчику. Особенно в те непростые дни в Долине Людей Льда.

Карине успела переговорить с Тувой. После этого разговора она надолго задумалась. Надо сказать, Тува далеко не всегда одобрительно относилась к происходящему. Но Карине так и не поняла, что же не нравится Туве.

Она опасалась только одного: как бы сын не попал под плохое влияние.

По дороге к ним присоединялись остальные. Кто-то был молчалив и держался в напряжении, другие были полны надежд.

Отсутствовал только Марко. Тиили шла рядом с Мари и Андре. Отсутствие лучшего друга действовало на нее несколько удручающе.

Тучи постепенно исчезли за горизонтом. Засияло чистое голубое небо. А на нем — серп луны — неяркий и таинственный. Тут и там в честь праздника зажигались костры. Приятно пахло летом и смолой. Воздух был тепл и недвижен, тем не менее многие надевали теплые свитера. Как бы ни было тепло, все равно замерзнешь, если целую ночь просидишь, не двигаясь, на свежем воздухе.

Группа уже почти достигла вершины холма, когда в атмосфере стали происходить заметные изменения. Карине и Габриэл остановились. Огляделись.

Потеплело. Воздух наэлектризовался; словно невидимая молния сверкнула на горизонте, наискосок прочертив небо. Мать и сын переглянулись. Произошедшие в природе изменения заметили не только они одни.

Люди продолжали идти вперед. Чем выше на холм они поднимались, тем ощутимее становились изменения в природе. Габриэл крепче сжал руку матери, чтобы поддержать ее. Мать, к сожалению, не осознавала, что из них двоих сильнее был именно Габриэл. После всего пережитого мальчик здорово повзрослел, и считал своей задачей всячески поддерживать мать. Карине же подумала, что сыну нужна поддержка. «Он же всего лишь мальчик, маленький мальчик», — растроганно подумала она.

Раздался какой-то звук. Стало не по себе... Звук нарастал...

Странный, режущий звук... Его можно было сравнить разве что со скрежетом железных колес по рельсам, когда поезд въезжает в тоннель и делает резкий поворот. Такое сравнение первым пришло в голову Габриэлю. Да и как иначе можно было описать звук, который Люди Льда скорее чувствовали, чем слышали. Такой звук не могла производить ни одна из современных машин. В природе словно что-то взбунтовалось, она не могла смириться с тем, что приближалось.

Звук несколько изменился. Теперь Сага узнала его: режущий звук, грохот прокатился по небосклону; словно распахнулись и снова закрылись огромные глаза.

Внезапно на землю спустились сумерки...

Внезапно мимо Людей Льда пролетели шары, переливающиеся всеми цветами радуги. Шары пролетели между стволами деревьев; при столкновении с деревьями сыпались искры.

Людям Льда все стало ясно. Все читали историю о полном ужасов путешествии Саги через леса Финна.

Натаниель с Эллен подошли ближе к остальным. Вскоре пришли и Ян с Тувой.

— Именно этого я и опасалась, — процедила Тува сквозь сжатые губы. — Начинается демонстрация силы.

— Тсс... И у леса есть уши и тысячи глаз, — предупредил Натаниель.

Йонатан бесстрашно пошел вперед. Финн, Уле и Гру последовали за ним, стараясь увернуться от радужных шаров. Тува, очень тепло относящаяся ко всем, особенно после того как ее прозвали «крутой», старалась успокоить людей.

— Ничего страшного. Подумаешь, какое бряцанье оружием. Разве вы забыли, что враг уничтожен? Так что нам уже ничто не может повредить!

Пожалуй, только Натаниель уловил в ее спокойном голосе горькие нотки.

— А мы и не боимся! — обиженно возразил Финн. — Весьма завлекательно!

— Интересно, заметили ли что-нибудь обычные люди в этом уезде? — спросила Эллен.

— Вряд ли, — ответил Натаниель. — Думаю, это представление предназначено только для нас.

Неожиданно все стихло. Люди Льда вздохнули с облегчением. В темноте ярким пятно выделялась на небе луна.

— О, наконец-то, — облегченно вздохнула Карине. — Все это ужасно действовало на нервы. Не хотелось бы, чтобы Габриэл наблюдал такие вещи.

Остальные только улыбнулись в ответ.

— Не волнуйся, Габриэл прекрасно справится, — успокоил Ян. — Он видел кое-что и похуже. Вот мы и пришли.

Мальчик непроизвольно замедлил шаги, когда группа приблизилась к поляне.

Они были на поляне! Их было полно — существ, с которыми он уже успел хорошо познакомиться. Забыв все свои опасения, оборачивался во все стороны. Ему хотелось поздороваться со всеми.

— Привет, Орин, Вассар! Здравствуйте, Тронд, Тарье и Виллему. Здравствуйте-здравствуйте! Ой, да вас больше чем тогда... Пришли все с Гор Демонов!

Он особенно почтительно поздоровался с Александром Паладином, с редким по красоте Хеннингом Линдом, с уважением и даже некоторой боязнью с семью опасными женщинами-демонами. Оглядел Тенгеля с Сильей, всех ее демонов и сияющую Суль, Бенедикте и...

Черных Ангелов здесь не было.

Но зато появился Колгрим! Он и бабушка Суль шли в обнимку, болтали и шутили. Колгрим был счастлив и уже не казался таким уродом как раньше.

Пришли Ханна и Вега, Гримар и две наводящие страх и ужас ведьмы вместе со своим помощником. Выглядели они молодо и прекрасно, были жизнерадостны и совсем не так страшны и ужасны, как ему запомнилось. Их сразу окружили вниманием и заботой как вновь обретенных родственников, и им это очень нравилось. Габриэл сразу же обратил на это внимание.

А вот Тува не пришла. Не было ни Сёльве, ни Человека-Брони Эрлинга Скогсрюда. Не было и пяти отмеченных со стародавних времен, которых Избранные уничтожили в Долине Людей Льда: Гиля Ужасного, Олавеса Крестиернссона, Гуру, Ингегьерд и Паулуса. Все они навсегда исчезли. Исчезли и ужасные шаманы Таран-гаев: Винтерсорг, Кат, Кат-гиль, Ужас и Злой Глаз. Нельзя сказать, чтобы по ним кто-то скучал.

Только что Габриэл разглядел «Женщину у моря», одинокую Вегу, обнимающую своего отца Гудлейва. Сцена была настолько трогательной, что у Габриэля комок встал в горле. И, надо сказать, не у него одного.

На полянке стало тесно. Демоны, полетав, по привычке уселись на высокий утес, на котором когда-то искала убежища Винга. Все были в крайнем возбуждении и чего-то ожидали. Габриэл никак не мог понять чего они ждут.

Габриэл скоро совсем растерялся и не всегда мог определить кто есть кто, он даже не успевал со всеми поздороваться. Тиили была весьма популярна среди старших рода. Все подходили к ней, здоровались, заводили разговор. А она вся так и светилась от радости. А глаза ее лихорадочно искали Марко (Габриэл даже на это обратил внимание). А Марко отсутствовал. «Интересно, где он сейчас? Ведь наступает такой важный момент!», — подумал Габриэл.

Родители Ханны были совершенно очарованы дочерью — из всеми ненавидимой ведьмы она вдруг превратилась в юную красавицу. Вмешавшись в разговор, Габриэл представился. И только потом подумал о том, что они, верно, знают кто он такой. Покраснев, он пробормотал что-то невнятное и быстро ретировался.

Мальчик дружески кивнул группе демонов, сидящих на утесе. Они помахали в ответ, хрипло, но дружески прокричав что-то в ответ. Затем у него состоялся «мужской разговор» с Венделем Грипом по поводу полной опасности поездки; очень содержательный разговор с Таргенуром.

Габриэл принес с собой новый, девственно чистый блокнот. Что-то нашептывало ему, что этот блокнот последний, что больше он не будет делать записей. На этом его задание будет считаться выполненным. С одной стороны это радовало; с другой — было немного грустно.

— Привет, Габриэл! — сказала Тува, слегка пихнув мальчика. — Как ты сегодня милостив со всеми!

Габриэл немедленно покраснел, подумав что, наверное, не так уж важно то, что именно он не успел со всеми поздороваться. Ведь он не король, а всего-навсего лишь маленький мальчик.

— Добрый день, мисс Мораган, — хихикнул он. Тува и Ян совсем недавно поженились. Свадьба была грандиозная, на ней присутствовала вся родня. — Похоже, ты удачно вышла замуж. Во всяком случае, выглядишь просто великолепно!

— Какой льстец! — делано присвистнула Тува и скорчила обезьянью рожу. Однако слова мальчика явно пришлись ей по душе, так как она вынула зеркальце и украдкой взглянула в него.

А вот и... Кристель с Бенедикте! Жаль все же, что не пришла Мари с детьми. Наверно, на них все это произвело бы слишком сильное впечатление. Наверно, так оно и лучше!

Шира и Map разговаривали с большой группой таран-гаев. Map казался Габриэлю не таким ужасным как раньше, а даже симпатичным.

— Наступила полночь! — раздался в ушах Габриэля голос Тувы. Он даже подпрыгнул от неожиданности. Слово «полночь» ассоциировалось у него с чем-то ужасным. Мальчик смущенно хихикнул. Смех получился глупым, и Габриэл почувствовал себя очень неуютно.

Тут он крепко схватил Туву за руку, шепча полным ужаса голосом:

— Тува... Я слепну!

— Да не волнуйся ты, — отстраненно отвечала она. — Просто потемнело. Не так как это обычно бывает. Просто все стало несколько загадочным, темным. Не один ты это чувствуешь.

Темнота, опустившаяся на поляну, была какой-то странной. Словно туман. Габриэл, Криста и Линде-Лу теснее прижались друг к другу. Темнота сгустилась еще больше, вызывая крайне неприятные ощущения.

Темнота сгущалась все больше. Габриэл осмелился прошептать дрожащим голосом: «Мама?» Карине была тут как тут.

— Не волнуйся, — успокаивала она сына. — Всему есть свое объяснение.

Людей словно что-то обволакивало. Обернувшись, Габриэл заметил, что утес, на котором восседали демоны, вдруг превратился в сверкающую, как антрацит трибуну. За трибуной выросла стена, тоже черная. Если б мог, мальчик бы с удовольствием присел. Впрочем, не только он.

— Ой, какая жара, — пробормотала Тува, — куда бы присесть?

Габриэл подивился ее невозмутимому спокойствию. Остальные старались следовать примеру Тувы.

А темнота, меж тем, все сгущалась.

Мальчик не знал что и думать, и даже предполагать не мог что может произойти. И совсем скоро такая возможность ему представилась.

Ночная тьма стала менее густой.

Широко раскрыв глаза, мальчик вертел головой во все стороны. «Так, вероятно, выглядят Черные Залы», — подумалось ему.

Конечно же, это была иллюзия, и он это понимал; люди словно находились на большой арене, чем-то похожей на Колизей. Присутствовало только два цвета — черный и желтый. Стало тепло и приятно. Казалось, что их начисто отрезало от внешнего мира, он словно бы перестал существовать.

В этом замкнутом пространстве, окруженном высокими стенами, появился проход, ведущий в глубину леса. Через золотые ворота на поляну вышел Люцифер, размером с человеческий рост. Общаясь с людьми он, как Марсель, предпочитал принимать человеческий облик.

Люцифер пришел не один.

И вот, наконец, перед ними предстала Она — Сага из Рода Людей Льда. Люди как будто потеряли дар речи. Нетрудно было понять, почему именно ей отдал Люцифер свое предпочтение. В ней было нечто особенное. Да, она была очаровательна, и убедиться в этом все могли не один раз. Но в ее лице что-то притягивало и манило.

Многие захотели с ней поздороваться. Во-первых, ее мать, Анна-Мария. Потом Хеннинг, Вильяр... Словом, все кто знал ее то непродолжительное время, что она жила на Линде-аллее.

Однако времени для взаимных приветствий не было. Сага почувствовала мощную энергию, исходившую от собравшихся, и улыбнулась — тепло и счастливо.

За Люцифером и Сагой следовали два молодых человека. Марко все узнали сразу.

А вот кто второй?

Узнали его не сразу.

— Ульвар? — с удивлением вопросил Хеннинг. — Это, должно быть, Ульвар. Но, однако... как же он непохож на самого себя!

На возвышении стоял великолепный молодой человек. Ни один из Черных Ангелов не мог бы сравниться с Марко. Глядя на Ульвара, легко можно было определить его принадлежность к Роду Людей Льда. В то же время надо заметить, что печать зла и уродства, унаследованная им от Тенгеля Злого, исчезла. После смерти Тан-гиля его власть над внешним видом юноши исчезла.

Да, Ульвар был ниже ростом по сравнению с Марко, но уже не казался таким коротышкой как раньше. Все с радостью здоровались с ним. За молодыми сыновьями Люцифера показались двадцать Черных Ангелов.

Габриэл приготовил карандаш, чтобы записать последние события, вместе с которыми должен был закончиться многовековой кошмар Людей Льда.

Люцифер поднял руку; черное ночное небо озарилось вспышкой молнии.

— Друзья! Мои самые близкие доверенные лица! Сегодня мы отмечаем начало! Начало новой эры!

Габриэл опустил ручку. Начало? Интересно, что он имеет в виду под началом? Ведь с Тенгелем Злым покончено навсегда!

— Однако еще пока не все подошли, — продолжал Люцифер. — Нет еще пятнадцати демонов, что не имеют хозяина. Демоны были посланы в Бездну. Тамлин из Рода Ночных Демонов! Ты знаешь дорогу отсюда. Пойди и приведи их, они уже достаточно настрадались.

Тамлин, огромный, переливающийся разными оттенками зеленого, лишь кивнул. Потом взошел на камень для жертвоприношений, поднял руки высоко над головой, и на глазах у всех исчез, камень словно поглотил его.

Люцифер улыбнулся:

— Да, так оно и есть. Именно вы, наследники Рода Людей Льда, открываете новые пути меж мирами. Ведь это ваше творение, Хейке и Винга!

Хейке тревожно улыбнулся. Он до сих пор не мог простить себе того, что позаимствовал эту способность у серых людей. Люцифер же выглядел полностью удовлетворенным. Винга в знак утешения крепко сжала руку Хейке.

Пока ждали возвращения Тамлина, Черные Ангелы стали наводить порядок. Они следили за тем, чтобы все расположились на предназначенных для них местах. Чувствовалась продуманная система. Иерархия?

Что за противное слово! Система, различающая ранги. Люди Льда к такому не привыкли.

Габриэлю стало немного стыдно. А ведь он гордился тем, что его место было среди самых знатных!

Милый, милый Габриэл! Это чувство не чуждо никому, ни одному человеку. И если тебе стало потом стыдно, значит, разум у тебя остался чистым и ясным.

Совсем сбитые с толку, настроенные скептически, но в то же время счастливые, в сопровождении Тамлина появились из жертвенного камня пятнадцать демонов без хозяина. Их родственники и друзья шумно выражали свою радость; все наперебой здоровались. Итак, собрались все.

И Люцифер взял слово...

Речь его была долгой. Ручка Габриэля так и летала над тетрадью, мальчик стремился ничего не упустить. Он писал в крайней спешке, думая о том, как будет разбирать свои каракули.

Габриэл был весь внимание, он записывал, не особенно вникая в смысл сказанного. Однако постепенно мальчик начал вслушиваться.

— Два раза со мной поступили крайне несправедливо, — говорил «Марсель» мягким, печальным голосом, расположившись в самом центре круга рядом с Сагой. — Впервые случилось это в Эдемском саду. Меня изгнали за то, что я проявил своеволие и отказался поклоняться человеку. В тот раз я поклялся вернуться назад. Позднее меня постиг еще один удар. В Никее, в одной из церквей, люди вдруг решили, что я и старый, злобный и божественный Сатана — едины в одном лице. А потому мое возвращение стало практически невозможным.

Люцифер погрузился в воспоминания. Для Габриэля передышка была нельзя как более кстати. Затем всемогущий продолжил:

— Я был осужден на жизнь в Бездне. Мне повезло, я создал свое государство, Черные Залы. Они намного больше, чем вы можете себе представить. Я отдал все во имя красоты. Красота моих залов не может сравниться с красотой Белых Залов, только эта красота совершенно иного плана. По изгнании из Эдема я был осужден на черный цвет. И хоть средств у меня было мало, я постарался и этому цвету придать особую прелесть.

Слушатели закивали. Да, ему это действительно удалось.

— И только один раз в сто лет было мне позволено ступать по Земле. Так что когда Тенгель Злой искал Источник Зла, меня на земле не было. Иначе я бы предпринял все, для того чтобы остановить его. А всемогущие ничего не предприняли.

Когда Тан-гиль достиг Источника Зла, то я и мой совет вдруг обнаружили, что он является представителем рода, во многом отличающегося от остального рода человеческого...

— Так вот как Тенгель, в который уже раз, навлек на себя беду, — пробормотала Тува. — Род, который он основал, обернулся против него самого. Что ж, браво! Люцифер продолжал:

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 9 10 Следующая ⇒