Из жизни ёлупней

АНДРЕЙ ФИЛИМОНОВ, МАКС БАТУРИН представляют картины и случаи И ЗЖ И З Н ИЁ Л У П Н Е Й.Пасвяшчаецца ДИЗЗИ........................................ Чыноунiк спазнiуся на работу.Начальнiк запытау, што здарылася.- У жонки былi цяжкия роды.Праз тыдзень усё паутарылася.- Вы што, лiчыце мяне за ёлупня?- раззлавауся начальнiк. - Вы, мабыць, забылiся, што на мiнулом тыднi казалi тое ж самае!- Казау, сеньёр. - Ды як жа так? Цi вы самi з глузду з`ехали?- Не, сеньёр. Справа у тым, што мая жонка - акушэрка."Работница i сялянка",№4, 1989г........................................ 1.25 апреля 1988. Поезд "Томск - столица нашей Родины город-герой".У Володи в купе - облом (в смысле принять на грудь) - не то какая-тосуровая семья, не то её снимают. Потому что всё время (уже полчаса)в галстуке и "да, да".Ну и фиг с ними. Мы под бутерброд, яйцо вкрутую и рассказ Коли Л. озаглатывании одним мужиком двух "огнетушителей" с горла... Филимонов опьянел и купил шоколадку. Какая девочка напротив!.. "Немой" нам даже фотки про кошечек не предложил. Интеллигенты мы собачьи!Федяев махнулся с бабушкой местами. Теперь он сверху. Коля рассказываето своём блокноте, Макс внимает, потом говорит: "Вот - собака" (животную,значица, увидел). 9.45. Баба в белом красит свой забор. 9.47. Пролетелаптица на запад. Макс говорит: "Какие женщины!" Коля Л. говорит, что ониюродивые от Кардена. Говорим о Сенеке. Бабы рядом - о колбасе и мясе.Филимонов шоколадке целку сломал - тренируется. 2.У девочки напротив чёрная короткая юбка искусственной кожи, чёрныенеоднотонные колготки, рассеянный неоднозначный взгляд. Смотреть нанеё бы не только! Обручальное кольцо у неё, как у меня. Опять птица,и опять - на запад. Что за низкопоклонство! Поехали из Межениновки.Девочка читает журнал. Она в спортивной куртке. У неё красныепластмассовые детские часы "Электроника" про Микки Мауса. Ей летвосемнадцать-девятнадцать. 3.В их программе прозвучали вальсы Чайковского, Шопена и Крайслера.В вагоне топят. У нас безропотно взяли льготные студенческие билеты.А.Ф. и Коля Л., оказывается, наркоманы: часто курят и сыр не берегут.Сейчас 10 утра. А.Ф. думает о ногах. Снега, стога, бани... какие-то бани...Ханыги по вагону ходят. Тормозим. Мужик книгу читает - извержения, взрывы,пожары... Террорист, наверное. Спать хочется. Деревня за окном...Чем люди живут?..Не могу писать, трясёт. Коля с Колей решили играть в айс-хоккей с пуговицей,но остановились на спичечном коробке. Опять стога полусгнившие... М. и А.пошли в ресторацию, купили два пузыря" Саян". Коля Ф. замечтал о тамошнем кондиционере, хочет пойти поесть салату.Тормозим, близимся к Тайге. Тормозим... Затормозили! 4.Попали мы с Андрюхой в Сибирский филиал ВНЦПЗ 16 майя и зажили- и-и...Попали весело: вышли одновременно поврозь из передней и задней дверей автобуса№40 на остановке "Свечной завод".17.05.88. (день второй). У Макса никакой релаксации, потому что в туалетврываются люди с лопатами, граблями и носилками. Люди эти - сумасшедшие, которыхлечат трудом. Живём, бля, как звери - на одной кровати. Познакомились с Таней,ругали с ней вчера советскую власть. Опять же вчера слышал: "Есть этика и эстетика.Этика - это наука о красоте, о лесе, а эстетика... о нашей жизни. В ней естьдве главные вещи - характер и наша жизнь."Мы сегодня уклонились от трудотерапии и от зарядки. Дремали на однойкровати, ибо неясно до сих пор... Зато кормят отвратительно, но вкусно.Я уже выпил пол-жёлтой таблетки, а Андрюха всё выплюнул в унитаз.Сидим и ждём прогулки.Во время прогулки побывали в районе Бетонного завода, купили "Красное знамя"и пачку папирос. На обратном пути в лесу ели хлеб с тмином, колбасный сыри ряженку. Было тепло, хорошо и весело. Я вновь уклонился от трудотерапии,беседуя с Таней, которая говорила: "Что всё-таки первично - материя иличувства? Надо искать Бога в себе самом. Но Бог - это не всё, кроме Богасуществует насилие ". По-моему, это бред девственницы. А может,и настоящая шизофрения. Одно на другое похоже.Во время второй прогулки ездили к Maксу, пили кофе в окружении тихих,но напряжённых: жёны, тещи и... как это назвать?... короче, бабушки жёны.Все три - татары.Постоянные стычки с медсёстрами. А.Ф. критиковал пейзажи на стенах (пейзажинарисованы больными, которых лечат творчеством). Не встретил понимания средиперсонала: "А чё?"- успокаивают добрые нянечки. Макс просил А.Ф. сказатьспасибо, что он в Институте, а не в Больнице - там бы ему показали, чё унас с мондрианами делают. Пейзажи ему не нравятся, блин!День закончился чтением в креслах. 18.05.88 (день третий). С утра сдавали разнообразные анализы. Уклонясь оттрудотерапии (терминология!), спали почти до прогулки, которую провели лёжав сосновой рощице овеваемые майским ветерком, мечтая построить на этом островкесреди картофельных плантаций дом, а также устроить в психбольницах прибежищадля поэтов, а поклонники чтоб вели хозяйство(!) - поили и кормили.Стали колоть уколы со вчерашнего дня. Чувствуем себя хорошо оба, кроме А.Ф.,которому вкалывают пантокрин и он боится стать как солдат, который смотрит накирпич, а думает сами знаете о чём.Позвонили Петропалычу. Он ждёт нас дома на Каштаке как гостей с 16 до 18 час.Болтал Макс с Таней о творчестве, Боге и всякой ерунде. Он же (Макс, а не Бог)пропылесосил дорожку в коридоре после слёзных просьб старушки-нянечки, чемзаслужил её мимолетную симпатию (царство ей небесное). Приходил Андрей А. Батурин,ждал два часа, пока нас выпустят к нему (режим!). "Гуляли" за чаем уПетропалыча Гавриленко. Впереди целый вечер и вся жизнь, а делать ничего не хочется.Андрюха в коридоре читает "Исэ моногатари" и размышляет о том, что с ним сделаютв родном военкомате, если лечащий врач не признает его психопатом (статья 7б,например) - а обещали разное, ибо он их достал уже.Таня хвалит последний сборник Макса "Все мы дочери Schwitters`a".Больные и испытуемые мотаются туда-сюда по коридору - одна из излюбленных форм досугав психбольнице и её окрестностях... 5.И снова Новосибирск. Январь 1989. Вышли с Максом из автобуса (приехали с Куртуковыми поехали в Дом книги. Купив там книг на самое первое время, пошли по Красному пр.и сфотографировали военный объект - расписные ворота штаба ВВС СибВО (эстеты грёбаные),за что были приглашены в караулку майором Барановым (Макс как старшина запаса,советовал не ходить, но А.Ф., который майоров ВВС видел только в кино, легкомысленно"приглашение" принял), который стал звонить особистам и рассказывать страшныеистории как им про нас ("Называют себя писателями, говорят, что приехали изТомска") так, в перерывах, и нам про них ("Был выпускной в соседней школе,один родитель снял тут же у ворот дочку. Так они потом три часа у нас плакалиночью, пока их особисты не допросили.").Выходя из караулки, он говорил часовому: "Вот этот (А.Ф., то есть) арестован,а другой может идти." Но другой, друг и соратник Макс, уходить отказался иподначивал часового вопросами типа, какое оружие он предпочтёт, дабы воспрепятствоватьпопытке А.Ф. вырваться из караулки. Часовой смеялся, нарушая Устав. А потом былимы увезены приехавшими на зов майора ментами в Центральное РОВД, где с нас взяли"объяснения" и заставили засветить пленку, а когда А.Ф. предложил компромисс -открыть аппарат и погубить лишь отснятые кадры, ибо плёнка, как и все остальное,была в дефиците, они позвонили в ГБ и cпросили там "КАК ПРАВИЛЬНО засвечивать пленку?"Спрашивали: есть ли порнография в романе "Подвиг", фотокопия которого была у насобнаружена, одним словом, вели себя дебильнейше, как, впрочем, и положено стражампорядка. Когда, взятые на заметку, мы уже занесли свои правые ноги над порогом,скромный мужчина - следователь предложил нам побыть понятыми, то есть, постоятьминут 15 возле трупа, который только что нашли в канализации. Как это ни странно,мы отказались. Отпущенные, наконец, c миром, купили у бабки за пятьдесят копеектрёхлитровую банку, в неё три литра пива, пили его в подъездах, трамваях и в Берёзовой Роще.Так легко поэты теряют свободу и так сильно ей радуются (мораль). 6.25 апреля 1988. Тайга-1. Купили газет и ГДР-овский журнал "Фотографи". Там тёткис ногами. В вагоне жара. Поезд уже опаздывает. 11 часов.11.35. "Фотографи" нужно смотреть под одеялом и с "жучком". Стало веселее. Втораяпошла лучше. Больше нет, а ещё долго ехать. Надо открыть окно близ сортира, т.к.остальные окна позакрывали слесаря (ужас-то какой!). Вид из окна хороший, низменностьхорошая, кемеровская. Отопительный сезон ещё не кончился. А снаружи весна, оттепель.Музон клёвый играет. Хочется бардака, ног и "жучка". Утесов поет. В голове приятныйлегкий звон. За окном что-то цементно-грязное. Это завод. Стояли. Поехали. А.Ф. иК.Ф. пошли в ресторацию за "Саянами".11-47. Включили вентиляцию. Жить стало лутьше и веселее. 12.12.Первый раз пели, глядя на рельсы, открыв заднюю дверь нашего последнего вагона. Макс и А.Ф. ушли опять петь. 12.35.Проехали Юргу. Макс и Андрей плюнули в Томь - привет Томску.Ещё посмотрели на рельсы. Противник сна Филимонов залёг наверх. Лисицын уподобилсяему. Макс и Федяев жрут и пьют. "Прошло двадцать лет". Федяев достиг-таки цели - купил у "немого" порнографический календарик, и он, и Максуснули в соседнем полупустом вагоне до самого Но-ска. Финита ля. 7.19.05.88.(четверг). СФ ВНЦПЗ. С утра Макс повздорил с медсёстрами и был обласканобещанием крутых мер. Главврач обещал Андрею просидеть здесь весь уик-энд. А потомперевести на режим "Г", то бишь, выпустить на полувольное существование.Макс разгружал кафель, помогал А.Ф. оттранспортировать пустые бачки в столовую.Осмотрели попутно знаменитую сосновоборскую старорежимную башню красного кирпича.Перед обедом Макс встретился с врачом Евгением Марковичем Райзманом и говорил с нимо своей душевной болезни. Тот обещал ещё завтра вечером обо всем понемногу поболтать.Во время утренней прогулки съездили на Спутник. Природа хороша, соснова, но в посёлке -ничего интересного. Пообедав, поспали. Затем к Андрею приехала бабушка. Пообщались сприбывшими к Тане Шатовым и Сницером (она передавала им психотропные ей прописанныесредства). Бабушка принесла продуктов. Опоздали с прогулки на 15 минут и имели порицание.Здесь всем распоряжаются медсёстры и санитарки, есть ещё несколько уверенно идущих напоправку; этих больных долечивают делегированием властных полномочий и доверяют имнадзор за менее вменяемыми собратьями, отсюда пионерско-идиотская атмосфера, когда,например, сорокалетний мужчина чуть не плача отпрашивается у старухи в халате "с остальнымипокурить". Я заметил, что чаще всего здесь плачут, увидев родственников. К высокомустройному психопату вчера пришли мать и какая-то девица, он сел на диванчик и, размазываяпо лицу сопли, стал говорить, что он "такой дурак, такой дурак". Распространена дружбаполами (вот, скажем, Макс и Таня) - во время дневной прогулки я был увлечён в зарослиЛидией Александровной, маленькой женщиной лет за тридцать, которая два часа рассказываламне, как она любит искусство - изобразительное, театральное, любое... Мне было дурно.Макс сказал: "Я не знаю, как вам, а я хорошо сижу". Ему недавно чего-то вкатили и онстранен. Таня рассказала анекдот про дураков - она их не любит. Хотим подъехать кновой (молодой) медсестре с предложением отпустить нас погулять внеурочно вечером.Сестра показала нам член, но А.Ф. испросил разрешения прогуляться у своего лечащеговрача. Вечером закусывали колбасой и валяли дурака. Стирали носки и нюхали их ужечистыми.А.Ф. был обещан аминазин за то, что он не спит. Ну это какое-то гестапо. Уже ночьюпри свече написал в Новосибирск любимой девушке Арине, выпускнице НГУ по линии филологии,юмористическое письмо (через несколько дней она получила его, как чопорно выражался некийМастер, "перед ней легло...письмо из сумасшедшего дома".)Было очень скользко спать на заляпанной парафином простыне.20.05.88. от Р.Х. Пятница. Эта жизнь разочаровывает, потому что многого от неё ждёшь.Думал АФ, что отпустят его домой в пятницу - оказалось, лишь в субботу. Макса вообще нехотели отпускать - много он им, видать, всяких психических страстей нарассказывал, потомсжалились, он может в субботу быть дома. А бедной Тане показали член.В этот момент А.Ф. спит на своей кроватке, а Макс уже заправил диванчик и пишет этистроки, хотя до прогулки около часа ещё.Во время прогулки: в главном корпусе института продавали всякие лекарства. До сих поржалеем, что не взяли галоперидолу. Макс звонил Юре Фатееву, договорились встретитьсязавтра. Ещё потеряли значок "С новым 1971 годом". Жаль. Надеемся найти.Зато нашлиложечку для обувания обуви, сочли её знаком.20 МАЯ.ПРОДОЛЖЕНЬ. Андрюха отбил за отчётный период две телеграммы Арине в Н-ск: "Надвсей Испанией безоблачное небо Андрей" а также: "Жду звонка субботу вечеромСальвадор Дали".Девочка Наташа, которой дают 66 таблеток в день, сегодня встала, бродила не без помощитоварок по коридору; будучи выведенной под руки "во двор" бормотала: кошечка, птичка,солнышко. Это плюс ещё кое-какие личности, блуждавшие, по обыкновению, там же, напоминалосцену следования трупаков из видеоленты "За чертой". 8.25.06.89. Отбыли из Томска в Новокузнецк в плацкартном вагоне на боковых местах.В багажной квитанции на картины Максу было отказано. Квитанции выдают только нателевизоры и собачек.Сели в поезд, открыли окна. Провожавший нас и всю дорогу поровший несусветицуЩеглик выходил уже на ходу. Поезд ехал неспеша и за три часа дополз до Тайги. Тамнас отцепили, т.е. новокузнецкие вагоны от мариинского поезда. Похитили в вокзальномкнижном киоске средневековую японскую драму и "Античную философию" Лосева (нынеони давно у букиниста), и пошли искать столовую.Осмотрели главную площадь Тайги. Ленин там стоит чудовищный в виде монумента. Поели.Кроме нас в столовой были только работницы ея. Они стояли, болтая, опершись надорожку для подносов и их увесистые зады виднелись в дверном проеме раздатошной ибыли хорошо нами рассматриваемы в ходе еды. Там же прочли на стене плакат: "Поел,попил, набрался сил - так будь решительным и стойким, и отнеси посуду в мойку".Доев тотально безвкусную, абсолютно функциональную пищу, последовали непреложноймудрости плаката; скучая, побрели, и вышли к станции со стороны путей.Проходя мимо каких-то платформ, узнали о существовании "тормоза Матросова".Видимо освинев от пищи, Макс купил в ларьке на перроне пакетик дорогих невкусныхполугнилых сладких слив. Мы съели их, свесив ноги с платформы, под палящим солнцем,болтая о том, как проходит электричество по рельсам и проводам.Но вот наши вагоны повлекли и прицепили к поезду "Иркутск-Новокузнецк". В вагонемы стали есть купленные в Тайге булочки, запивая их соком. Зоркий взгляд А.Ф.набрёл на воскресный выпуск газеты "Кузбасс", его привлекли материалы о том,как некий зэк потребовал себе благ и свобод, взяв в заложники директора школы вАнжерке; репортаж о выставке Шилова в Щегловке с истерическими восторгами изкниги отзывов; статья о кузбассчанах, погибших и пострадавших в адлерском поезде:слог - просто песня, да и содержание тоже. А.Ф. читал особо дебильные места вслух,а мужик в майке волосатой грудью опасливо на нас посматривал. 9.25.04.88. Добрались до Фёдора Лютова, не смотря на то, что автобус за двеостановки сломался. У Феди обедали, пили "Сонгурларски мискет" и "Манастирску избу",знакомились с его будущей женой Ирой. Слушали ретро-пластинки, которые Федя намподарил. По телефону связались с Игорем Нургалиевым, деятелем параллельного кино,которого мы сначала приняли за наркомана, и выписали его к Фёдору. Болтали Бог знает о чём. Нургалиев говорил с нами о валюте. Н.Л и А.Ф. осталисьночевать у Фёдора, который показывал им чемоданы, набитые керамикой, которую Федяобжигает прямо на своей кухне, демонстрировал фотографии и слайдофильмы о заброшенныхпарках и распадающихся домах, показывал им свои пьесы о победе Мировой Анархии надментами и негодяями, короче, этот вечер стоил всей культурной программы Интернедели.А Н.Ф. и М.Б. поехали ночевать к некоторому культурно-андерграундному деятелюСлаве Черновскому. День 26 апреля был примечателен тем, что мы вписались в вышеупомянутую культурнуюпрограмму Интернедели, поселились в общаге НГУ и в связи с этим довольно обильнопопили пива "Российского" и водки "Столичной" - с ними в Н-ске всё в порядке. (ПокаФедяев с Лисицыным осуществляли в штучном слияние с массами - мордой о стену,прилавком поддых, хитрые Филимонов с Батуриным получали в какой-то каптерке бельё,а затем встретили на лестнице девушку лет 28, которая взглянула на них, опечалиласьи отвела к себе на пятый этаж - ужинать. Юные поэты чавкали и насыщались, а деварассказывала о непростой жизни студентки-старшекурсницы экономического факультета,обременённой мужем, проходящем службу в рядах вооружённых сил. Так задушевно лиласьеё речь, что друзья наши уже чёрт знает что себе вообразили, но, едва лишь ониутилизовали еду, как хозяйка сказала, что ей пора, и выставила М.Б. с А.Ф. безовсяких авансов. Вот! Честные в Академгородке девушки! Не какие-нибудь там! Этовам не ХТФ ТПИ, на фиг! 27 апреля. Поехали в город. Смотрели выставку изоавангарда.Расстались с Федяевым. Встретились со Славой. Гостили у Фёдора.Пили спирт на орехах. Слушали ретро-музыку. Полоскались под душем. Вернулисьв Академгородок. Болтали с Фёдором. Были в клубе Интернедели, накачались"Байкалом". Спали спокойно. 28.04.88.Воспоминанья о позавчерашнем пиве не давали покоя уже с утра.Решили с А.Ф. М.Б. ехать за ним в экзотический район "Шлюз". По дорогезашли на почту и от избытка чувств, вызванного полнотой жизни и хорошейпогодой, отправили в родной томский "Молодой ленинец" Серёге Сердюкутелеграмму, текст которой был искажённой цитатой из записных книжек Блокас нашим добавлением - "Хорошо сейчас сидеть на Сестрорецком вокзале и питькофий с пирожными. Только не говори об этом Аегудовичу. Марсианские хроники".Пиво купили, разливного на сей раз, и от избытка же, видимо, чувств, началипить его прямо в автобусе, ужасно радуясь как самому пиву, так и обстоятельствамвремени, места и образа действия. 11.24 мая 88.Восемь с небольшим утра. Институт псих. здоровья.Перерыв в записях вызван "домашними отпусками". Максу в воскресенье вечером былиданы таблетки, от которых он вырубился до вечера понедельника. В понедельник былиу Макса дома на Каштаке с Петропалычем, который получил от Универа деньги за картину"Туман". Он сказал на прощанье: "Выздоравливайте. Я к вашему освобождению десять"обнажёнок" накрашу". И, действительно, накрасил, касатик, правда не десять,а две - такой, знаете ли, вид сзади и немного сбоку одной хорошо имевшейся намибарышни. Так вот, этот самый "вид" стал украшать, со временем, домик МаксимаАлександровича, а пришедший к нему в гости Джоник Шестаков, едва картину увидел,произнес со вздохом:"Какая знакомая жопа! И какая... вообще, замечательная!". Потом жопу продали забесценок предпринимателю Бондаренко. Да и хуй с ней, с жопой...Вечером играла гитара, точнее, Макс на ней. Потом он же чего-то разговаривал сТаней в пустой столовой. А А.Ф. читал Мандельштама, сидя по-буддийски, и тащился, вспоминая, как посетил он общежитие №10 в Н-ском Академгородке, населённом исключительно гуманитарными девами, иноземцами и прочими людьми подсознания. Посетил он, значит, общежитие, сжимая в кулачке конверт с таблетками на выходные, на котором, чтоб больной не знал, чем его пользуют, написано было что-то вроде - "белая таблетка - 2 раза", "пол-жёлтой - на ночь" и пр. и пр. ; но грамотные гуманитарии быстро отделили циклодол от прочих плевел и часа два собирали стены по всей общаге, А.Ф., сытый этим кайфом по самые бакенбарды, нежное шептал любимой девушке, но та сделала себе "передозняк", и всё только смеялась... Жастокая!Утром сегодня Макс ходил за завтраком, а потом уехал за выстиранным бельём на Нефтехим ажно до обеда.26 мая. Вчера оба юных поэта отпросились на поэтический турнир в писательской организации, в котором и участвовали. Максу было присуждено второе место.Подробностей награждения он не запомнил, потому что был заторможен медикаментами. Через пять минут после выхода из Дома Творчества у Макса остановились наручные часы, чего он не заметил, а по прибытию в Бор мы всё удивлялись и радовались, что добрались за пять минут. Такие мы были тогда счастливые. Вечером опять играла гитара, потом спали. А.Ф. это давалось с трудом, потому что сосед по палате Ефим испортил воздух, а потом всю ночь увлекался онанизмом под одеялом. "Не могу, - объяснил он всем, - уснуть, пока не вздрочну."Сегодня сранья отключили в нашей психушке свет. В сумерках ждали врачебного обхода. А.Ф. всё дремал, одурманенный медикаментами, на вопросы врачей о самочувствии - мямлил, потому что у него самочувствия совсем не было.Днём Макс, А.Ф. и Таня поехали к Петропалычу на чай и суп. П.П. гулял во дворе с сыном, Павлом Петровичем. Завидев нас, он картинно испугался и закричал: "Психи! психи!"... Сидели на кухне, болтали оразном. 2 июня. Со времени последней записи успел произойти домашний отпуск, в ходе которого А.Ф. посетил любимую девушку в Н-ске и опоздал в дом скорби. В понедельник он же побывал в военкомате, привез "Акт обследования" и наговорил гадостей капитану. Во вторник днем ездил к папе за червонцем, лечащему врачу сказал, что на экзамен.Вечером, с благословения заведующей, печатали стихи. В среду днем нам была обещана поездка на капусту, а за это - отпуск с пятницы до понедельника. В среду вечером нас обломили с пишущей машинкой, т.е. - заведующая разрешила печатать с 20 до 22 часов, а соответствующую запись в журнале разрешений не оставила. ЗДЕСЬ НИКОМУ НЕЛЬЗЯ ВЕРИТЬ НА СЛОВО. Под занавес дня А.Ф. в ванной комнате стирал носки и трусы, сочинил там два стихотворения, а Макс с Таней сидели в тёмной столовой и комкали скатерть. А сегодня утром сообщили, что для нас капуста отменяется. На неё поедут только доктора. Появилось опасение, что накроется и долгий отпуск. Сидим, как монахи и ждём милости господней в виде врачебного обхода...12. Из рассказов новокузнецкого художника Александра Суслова.В 1969 году он, студент Харьковского худграфа, колымил с приятелем в некотором степном населённом пункте Оренбуржской области. Они расписывали сельский клуб райскими птицами. А 31 декабря 68 года ему при помощи блюдечка нагадали, что в новом году он женится, в ответ на что он расколотил посудину с гневом. В деревне же две молодые профессорки ходили к ним в гости - дружить и готовить еду. Одна была как бы Суслова (как её звали, он не помнит), а другая,Лена, - как бы его приятеля. Как бы - потому что ничего "такого" у них не было. Целомудренно жили, по-деревенски. Однако, настало время уезжать. Друзья-художники получили по три тысячи рублей (это в 69-то году!) и принялись собирать вещи. Сусловский приятель пошёл попрощаться с профессорками под проливным дождём. Вернулся он удивлённый: "его" Лена передала свёрток "для Суслова" с наказом не раскрывать до Куйбышева (ехали туда). Суслов, приговаривая, что,ерунда, мол, хотел вскрыть тотчас же, но приятель не позволил, крича, что обещал. А назавтра утром девы пришли провожать художничков к поезду, и когда Суслов из тамбура заревел им что-то прощальное, Лена сказала: "а Я НЕ ПРОЩАЮСЬ, ибо через месяц встретимся". Суслов сказал, что ерунда, мол. "НЕТ, увидишь, ВСТРЕТИМСЯ". Ну, встретимся, так встретимся - и прочь умчались.В Куйбышеве свёрток вскрыли, и увидели польскую икону черного дерева - двойную, со святой Barbaroi и святым Stephanom, с виду очень дорогую. Приятель предложил "толкнуть" её, но тут уж Суслов ни в какую. С того момента он затосковал. Приехав в Харьков к худграфу, он чуть ли не ежедневно стал писать письма в далёкий степной посёлок и получать на них ответы. Регулярно по целой ученической тетрадке. Дождавшись ноябрьских праздников, он поехал в заснеженное оренбуржье. 27-го декабря 69-го го. они поженились. Такая история, а дальше ------------- 13.А третьего июня 88 года во втором отделении института псих. здоровья было собрание больных, посвящённое вопросам дисциплины и внутреннего распорядка. Персонал пытался занять жесткую позицию. Но Макс выступил неформальным лидером ненормальных, непримиримо отстаивал права прибабахнутых и шизанутых, короче показал персоналу такого Николсона-Макмёрфи, что был удален с собрания, а через несколько часов и выписан из Института психически здоровым. Получил таблетки на самое первое время, попрощался с Андреем, который там ещё неделю дообследовался по настоянию военщины.14. Двадцать восьмого же апреля 88 года купили мы в торговом центре А-городка надувной сувенир в виде рака (он привлёк нас своим безобразием и разительным несходством с собственно раком) и маленькую детскую белую "трубу" издававшую звук одной тональности. Она стала нашим любимым развлечением, особенных успехов в игре на ней достиг Флмнв, он дул в неё с разных концов, и она, покорная, выдавала разнообразные рулады. Мы выползли, попив пива, в коридор и А.Ф. старался дудеть вовсю, а Макс с Лисицыным изображали грузинский горный хор.Минут через двадцать мы так достали аборигенов общаги (привыкших, что на время Интернедели их обитель учёности превращается в вертеп празднословов и сквернозвуков, которые выражают свою любовь к угнетённым арапам и эфиопам самыми дикими способами), что нас попросили репетировать в другом месте.Вечером того же дня, точнее, уже ночью, мы сидели, печальные, слегка фрустрированные тем, что нам нечего противопоставить буйному темпераменту угнётенных и борющихся, в смысле воздействия на хрупкие девичьи... ну, скажем, души. Пиво уже слабо шумело в голове. Макс читал "Золотой ключик" на българском езику, Андрей рисовал, вернее, ваял широкое полотно белым карандашом на белой бумаге "Бесплодная эротика или Ночной плач". 29.04.88. Участие в культурной программе Интернедели вынудило нас к этому дню пройти "прослушивание" в целях ценсуры и профпригодности (а то: "Где эти левые поэты из Томска? Давайте их на митинг в Бердск!" - "А они прослушивания не прошли" - "А-а-а..."). Для этого мы, совершенно не выспавшись, встали в 9.30. Призрак обязанностей, не дав позавтракать, погнал нас в полутемный зал физматшколы. И целый час мы тупо пялились на сцену, где сначала вообще ничего не происходило, а потом изгалялись прочие ценсурируемые. Прослушивание так нас подкосило, что мы уснули до трёх часов; поднявшись, автоматически поехали на "Шлюз" за пивом, где пива не было, зато (?!) были похороны с пьяным оркестром ни в зуб ногой. Вечером посетили концерт отцеженных эстонских панков J.M.K.E."Мы - последняя генерация перед концом, больше ничего не будет" - кричал на эстонском языке со сцены Villu Tamme, владелец изумительного гребня, ходя по сцене циклически, насилуя гитару, возбуждая и изнуряя публику крейзовой энергетикой своих песен. Он был на высоте, и под конец даже мы, стоя, орали что-то, махая руками. Концерт завершился музыкальной композицией состоявшей из жуткой панк-мелодии и вокала без слов на мотив "Полюшко-поле". Зал пёрся апокалиптически. Фотографы с расписных панков переключились на толпу и тусовку. Милиция плакала в бронежилетки дружинников. После кончерта, ежу понятно, мы не могли не купить водки. Пошли Макс и А.Ф. в ночь (последний со значком "Судья" на грудях). Приставали к частным автомобилистам, значка попугивавшимся, но водку за 20 рублей продавшим. Кругом была, подчеркиваем, ночь; пространства, покрытые лесом и асфальтом, молча и пустынно простирались Бог знает до каких пределов... Мы шли, проникнутые каким-то космическим чувством и думали о том, что водка, возможно, метиловая. Придя, поделились мыслью с Лисицыным. Тот как медик сказал, что нужно выпить по 30 грамм и слушать, что будет. Мы выпили по 80, и пошли в НГУ, в клуб Интернедели. Там повстречались, беседовали и подружились с музыкально-декоративными эстонскими панками и фотографировались с ними. Окрыленные этой новой дружбой, а также перспективой обладания фотографическими карточками, вернулись в логово своё и водку спокойно допили. 15. 26 июня 89. Проснулись в 8 часов и увидели за окном трамваи. Засуетились, - думали, Новокузнецк. Опытные люди успокоили: Прокопьевск. Но настал и Новокузнецк (основан в 1614 году, первая домна вздута в 1932), где нас встретил Суслов, и мы поволокли кармановские полотна в Дом творческих организаций. Там-то мы и поняли, что Новокузнецк - это культурный город, где художники ещё открывают новые земли, а в новолуние на горе собираются астрологи и воют с шаманами в сторону Шамбалы. Горы окружают город, и это даёт ощущение замкнутого пространства. Воздух был свеж, знаменитого смога не чувствовалось, и вообще городишко нам сразу и бесповоротно понравился.Мы быстро попали с Сусловым в мастерскую Виталия Карманова, который был нам рад, но не помнил нас, и с удовольствием ещё раз познакомился. Первый раз, весной, он был в задницу пьян (о чём смотри во второй части этой эпопеи). Мы с Сусловым обьяснили Виталию, что к чему, и он нам с наслаждением поверил. Так мы познакомились вторично. Мастерская его помещается на девятом этаже, светлая, забитая законченными и незаконченными полотнами. На антресолях - закуток некоего Электрона, апологета шизореализма в графике и живописи. (Надо сказать, что шизореализм - оригинальное кузнецкое течение, его теоретик Некто сейчас живёт в Париже, и скоро в этой столице этой республики начнут лабать вышеупомянутый. А сам Электрон в описываемый момент находился на пасеке, где принимал пчелиный яд - готовился к персональной выставке, откроющейся в 90 году.) Вообще, мастерская Карманыча полна разных забавных вещей и кунсштюков. Он рассказал нам, что какие-то полузнакомые бомжи принесли ему недавно копию картины "Запорожцы пишут письмо турецкому султану", и теперь он (Карманов) переделывает её в полотно под названием "Маркс, Ленин, Сталин, Наполеон, Мао Цзедун и др. пишут письмо Богу" (на его месте так поступил бы каждый). Мы радовались, аки дети. Пили ледяную воду. Виталий сказал, что по гороскопу из журнала "Крестьянка" ему предстоит тяжелый июль, да и заказы грядут, поэтому с алкоголем он завязал.Мы имели гуд тайм. Дарили Александру с Виталием свои сочинения и хармсинги про Лукича и других комических персонажей, вышедшие из под пера наших земляков Карла Тойфеля и Плюни. Читали хармсинги вслух. Живописцы ржали, как кони. Да и было с чего. Например:"После смерти выяснилось, что Леонид Ильич Брежнев ко всему прочему ещё и ледокол". Или: "Черненко, когда его вскрывали, даже не поморщился". Или даже так: "Встретил как-то Егор Кузьмич Лигачёв на улице Горького Виталия Алексеевича Коротича и ударил его палкой по голове. - За что? - вскричал Виталий Алексеевич. - За нашу Советскую родину. - ответил Егор Кузьмич, вытирая палку". Потом Суслов, начальник всех кузнецких художников, пошёл ими руководить, а мы с Кармановым отправились гулять в пивбар. В Новокузнецке в пивбар покупают билеты, вроде как в драматический театр и дают две кружки напитка с закуской, чтоб не опьянеть. Но можно кружек взять больше, за дополнительную плату. Но только сразу - потом уже не дают. Выхлебав по первой кружке, Карманов рассказал нам, как в тридевятом пивбаре случайно зарезали официанта и как другие официанты - жлобы и каратисты - взяв убийцу за руки и за ноги, колошматили его об стену, пока он не умер в тюремной больнице. Прочли, выходя курить, табличку не работающего по случаю лета гардероба: "Приносить с собой рыбу запрещено!" (прямо, строка из пост-панк романса). Вообще-то, как пояснил Виталий, мы были в пивбаре высшей категории (в центре все такие), чем и обьяснялись касса, некоторые строгости и всё такое. Но на обширных рабочих окраинах есть такие пивозабегаловки, где главное - захватить графин, и следить, чтоб сзади что-нибудь не прилетело, да и графин беречь, и можно "повторять" хоть до бесконечности. Вот какая жизнь у кузбасских детей социальных низов. Опорожнив по три кружки, двинулись в Дом Книги, где мы украли по книжке Сью Таунсенд, распрощались с Кармановым и отправились в "Мелодию". Ничего в этой "Мелодии" хорошего нет. Зато первого секретаря горкома зовут Альберт Ленский. Эвона! Это нам сказали "Чистые" художники в кукольном театре, где они работают. Они затеяли с нами дискуссию о дадаизме, представителями оного нас полагая. А потом дали один из своих адресов и приглашали вечером заходить поболтать и переночевать.Но мы им ничего не обещали, ибо Суслов хотел прийти вечером к Карманову, и всех повести к монстру социальной "чернушной" фотографии Бахареву, с серией почти порнографических снимков которого мы у Виталия ознакомились. Суслов не пришёл, но мы не очень-то горевали, успев посмотреть все картины Карманыча и даже ещё Электрона. Да и на вечер программа составилась - поехали к ещё с Н-ской "Интернедели" знакомой девушке Фроловой И.16.РУССКО-АНГЛО-САКСОНСКО-ИНДО-АРИЙСКО-ТИБЕТСКИЙ РАЗГОВОРНИК ДЛЯ ПРИЗЫВНИКОВ СА, СЛАБО ВЛАДЕЮЩИХ РОДНОЙ РЕЧЬЮ(Фрагменты)- Я хотел бы выпить шнапсу (коньяку, рому, медовухи, кумысу).- Можем ли мы встретиться с далай-ламой (Госсекретарём, канцлером, председателем КГБ).- Я тебя люблю (не люблю, не знаю, не помню, давно не видел, смутно припоминаю).- Где находится синагога (обком партии, мужской туалет, избирательный участок, наше посольство, чайхана, опиекурильня, линия фронта)?- Мин син аузын бирссегет, фортощкадан ляктырдым.- Я домохозяйка (вождь небольшого племени, депутат верховного Кнессета, содержатель притона, начальник штаба дивизии тяжелых пулеметов, руководитель группы дрессированных пюпитров, простой)- Александр Сергеевич Пушкин (Никита Сергеевич Хрущёв).- Ещё рюмочку (стаканчик, кружку, пиалу, бурдюк кумысу) на посошок?!- Дай я тебя поцелую. (Кого-кого ты козлом назвал?)- Не для того я гремел кандалами (проливал кровь, гнил по тюрьмам, выходила за тебя замуж, вставал в шесть утра), чтобы...- Кто занял город (очередь) ?- В городе белые (зелёные, красные, красные кхмеры, голубые, звёздно-полосатые, наши, ваши, свои) ?- АУМ мани падмэ хум.- Государство - это я (аппарат насилия). 17.Осенью 88 года настали у М.Б. и А.Ф. весёлые времена. С некоторым ещё Толиком Скачковым основали они Всемирную ассоциацию нового пролетарского искусства, немало доброго вложившую в культурную жизнь родного и окрестных заснеженных городов, - будь то Первый Всесоюзный Дада-концерт 4 февраля 89 в Доме учёных Томска или открытие художественной выставки "Периферия-89" в апреле в Кемерово. Апофеозом же и финалом ныне несуществующей (?) Ассоциации была в мае 89г. Неделя идей авангарда в музыке, живописи и кинематографе, организованная вместе с методистом к/т "Октябрь" Андреем Самусевым. Кино, правда, нам тоже самим с помощью Игоря Нургалиева показывать пришлось. А со стороны управления кинофикации имели мы одни препоны и оттяжки.... началось всё 15 мая в 20.00 Индустриальным шоу имени Ивана Сусанина. Был принесён заранее раскрашенный металлолом, и на площади перед "Октябрем" бригада Ассо во главе со Скачковым приступила к сооружению конструкции, к буйной радости детей и хиппи. Действие должна была сопровождать университетская хоровая капелла - исполнить предполагалось квазиреволюционную "Оду науке" (слова Филимонова, музыка народная), но капелла не пришла, да и без неё было весело, так как разраставшаяся толпа скоро запрудила рельсы, начали останавливаться трамваи, люди выходили из них и присоединялись к большинству. Большинство, как всегда, волновал вопрос - что здесь происходит. Поиметь эстетическое удовольствие от происходящего смогли немногие.Наутро 16 мая Макс и Андрей в сопровождении Игоря Щеглика, вернувшиеся из Кемерова с партией картин для выставки в рамках, запечатлели конструкцию на киноплёнку и пошли отдохнуть с дороги. А явившись к полудню в "Октябрь" узнали, что Неделя закончена (от директора к/т), что "весь этот хлам" (имелись в виду картины) надо немедленно убрать. Заскучав, организаторы вышли на улицу и смогли пронаблюдать, как группа молодых людей, в которых угадывались местные гопники, быстро и методично разрушила гениальную конструкцию, видимо, уловив директорские флюиды. Мистика какая-то!...Унынию не было места. Мы ринулись во всевозможные инстанции жаловаться на жизнь. Плакали: в управлении культуры у Валентины Исааковны, в обкоме комсомола у второго секретаря Сергея Захаркова, в "Томском зрителе" у Марии Смирновой и Виктора Лойши, оттуда же звонили в худ.музей, и, обнадежённые,