Часть третья 5 страница

Порыв ветра взметнул мои волосы, в замершем времени разделяя длинными прядями мир на куски: на одном - Кристоф, на другом - его неотвратимая рука, на третьем - озеро и звучание мотора.

А еще было небо...

Что-то острое коснулось кожи.

Все бесполезно!..

Но ожидаемая боль не сменила прикосновения холодного острия. Отдернув руку так быстро, что я пропустила это движение, Кристоф посмотрел на озеро. Нет, он смотрел на Кайла. Черты лица того были еще смазаны, но с каждой секундой лодка приближалась к нам.

- Ты лжешь, - уверенно произнес Кристоф.

Я взглянула на него в замешательстве: я не сказала ни слова. И тут же поняла, что он ответил на слова Кайла, неслышные для меня, но четко звучавшие для него.

- Ты лжешь! - повторил он с крепнущей злостью.

Внезапная боль заставила меня вздрогнуть. Одним из своих неуловимых движений он рассек мою ладонь. Краем глаза я успела заметить, как его рука прячет в карман предмет, похожий на складной нож.

- Он лжет, Диана! - яростно уверял меня Кристоф, хоть я и не знала в чем. - Он просто не хочет тебя потерять!

И, собрав мою густо стекавшую кровь в свою ладонь, он стряхнул в нее с иглы пару капель мутной жидкости.

Секунду мы оба, затаив дыхание и не замечая близкого рева мотора, смотрели на нее: он, чего-то ожидая, и я, ожидая неизвестного.

А потом моя кровь свернулась!

Это произошло так быстро, что даже Кристоф отпрянул. Вот в его ладони плескалось алое море моей жизни, и в следующее мгновение осталась лишь пустыня из ржавого песка...

Он поднял взгляд на меня.

И в нем был ужас.

- Ты умрешь... - прошептали его губы, почти не шевелясь.

И тут наконец поняла и я.

Вещество, которое он хотел ввести, убило бы меня, в секунду свернув всю мою кровь. Кайл не лгал.

По какой-то злой, извращенно-мстительной насмешке судьбы превращение для меня было невозможно.

Невыносимая боль пронзила грудь стилетом! И я не смогла ее спрятать, позволив истекать сквозь глаза, деля ее с Кристофом, смешивая с его болью...

- Ты умрешь, - его пальцы впивались в мою кожу все сильнее, стараясь удержать, не отпустить туда, откуда нет возврата. - Ты не будешь рядом со мной всегда. А я был так уверен... так уверен... что у нас впереди вечность... и я смогу вымолить твое прощение... когда-нибудь... через века. А ты... умрешь.

Пальцы судорожно уцепились за меня, и его лицо перекосилось от муки, совершенное в своей красоте, несмотря на все шрамы. Взгляд прекрасных глаз остекленел, и Кристоф застыл. А потом... начал падать назад...

Мимо отскочившего в сторону Кайла.

- Еле успел! - выдохнул он. - Никогда не думал, что у меня получится подобраться к нему так близко! Диана, ты в порядке? Он тебе ничего не сделал?

Он схватил руку Кристофа, с тревогой разглядывая мою высохшую кровь, и пробормотал:

- Я был прав... прав. Она свернулась.

Все еще в шоке, я попеременно качала головой - то утвердительно, то отрицательно, не отрываясь, глядя на Кристофа, лежавшего в той же позе, в какой он стоял передо мной: напряженно сведенные пальцы, искаженное от муки лицо.

- Надо действовать, а то эта махина скоро отойдет, - задрав брючину, Кайл достал большую плоскую флягу, закрепленную вдоль его левой голени.

И только когда он стал отвинчивать крышку и повернулся к лежавшему Кристофу, я вдруг поняла, что он собирается делать.

- Нет!!! - дикий вопль вырвался из моей груди.

Я бросилась к нему, ухватив флягу руками и дергая ее изо всех сил к себе, подальше от парализованного тела перед нами.

- Кайл, нет, прошу тебя! Нет!

Изумленный моей неожиданной атакой, Кайл замер на секунду, а потом повернул ко мне встревоженное лицо.

- Шанса, подобного этому, не будет больше никогда, Диана, пойми! Надо покончить с ним сейчас же!

- Кайл, умоляю, - не отпуская флягу, я посмотрела на беспомощное тело, а потом обратно на Кайла и прошептала: - Я не хочу... не хочу... чтобы он умер.

Загулявшие желваки говорили, как трудно было ему сдерживаться, но голос Кайла звучал почти спокойно, когда он произнес:

- Но ты же понимаешь, что он не даст тебе покоя? Он будет выслеживать тебя снова и снова, пока не поймает и не посадит в клетку! Он никогда не даст тебе возможности жить как ты хочешь!

Я посмотрела на Кристофа. Так и будет. Я знала это, но...

- Да, я понимаю... Но все равно хочу, чтобы он жил.

И переведя взгляд на Кайла, я снова начала упрашивать:

- Пожалуйста, Кайл! Пожалуйста, не убивай его... прошу.

Нахмурившись и сжав зубы, после долгой паузы Кайл процедил:

- Ты хочешь... остаться с ним?

'Хочу!' - попыталась пробиться во мне наивная изломанная бабочка.

Застывшие глаза Кристофа полыхнули жизнью на миг...

- Нет, я останусь с тобой, - ровно ответила я сегодняшняя и отвернулась от угасших искр надежды. - Я сделала свой выбор, Кайл: пусть недолго, но с тобой.

Ведь у меня и было всего лишь 'недолго'. И я отдам эту крошку времени тому, кто может ее оценить.

Кайл улыбнулся, даже не пытаясь скрыть облегчения.

А я продолжила:

- Ты говорил, что хочешь умереть рядом со мной. Что ж, думаю, он, - я кивнула в сторону Кристофа, - поможет мечте осуществиться. Но до того... До того мы будем счастливы вместе! Сколько получится.

Взявшись за руки, мы шли к лодке, а за нами на белом песке одинокого острова лежал властитель мира, безуспешно пытавшийся схватить и удержать свое неуловимое счастье навечно. Его стеклянные глаза смотрели в небо с обреченностью и нечеловеческой мукой...

- И куда теперь? - спросил Кайл, когда лодка на небольшой скорости стала удаляться от острова по плавной дуге.

Мы оба знали, что рано или поздно до нас доберутся. 'Где мы проведем последние дни нашей жизни?' - вот что значил этот вопрос.

- Давай вернемся в убежище, - у меня других вариантов не было.

Кайл кивнул и уверенно, будто делал так всегда, обнял меня и прижал к себе покрепче.

Мы не оглядывались.

** ** **

Обратная дорога не заняла много времени.

Точно заговоренные воины на меч, мы шли напролом по кратчайшему пути - бесстрашно... и не встречая сопротивления. Ни в многолюдном аэропорту, где мы осмелились на прямой перелет, ни в магазинах, куда нагло входили вдвоем и без маскарада. Никто не хватал нас за руки с жадно мелькающими нулями во взгляде. Стенды, где еще вчера были наши фотографии, вещавшие о том, как мы опасны, теперь зияли пустотой.

Будто кто-то нажал на кнопку.

Когда я увидела отвесные скалы и почувствовала соль на губах, вслушиваясь в размеренный шаг океана, то не смогла поверить, что мы покинули наше убежище лишь три недели тому назад.

Это случилось вечность назад!

В прошлой жизни.

'Еще одно перерождение, - поняла я и улыбнулась. - Моя новая и на этот раз последняя жизнь'.

Все было так, как надо.

Я ни о чем не жалела и даже ни о чем не мечтала, а просто водила пальцами по предметам, по поверхностям, запоминая эти необыкновенные ощущения, пытаясь вобрать в себя то, что через несколько дней или даже часов станет невозможным: дом, подаривший мне покой, бескрайний простор за окном. И этот мужчина рядом со мной.

Навсегда - до конца.

Он стоял за моей спиной, обнимая за плечи, и его дыхание щекотало мою шею. И наконец-то я не разрывалась на части, я была с ним.

- Пойдем погуляем? - наши взгляды блуждали там, внизу у прибоя.

- Ты думаешь, у нас на это еще есть время?

Он засмеялся.

- Диана, у нас - вечность!..

И вот мы сидели обнявшись в мягком теплом песке, недосягаемые для длинных языков волн. Кайл спрятал мою руку в кулак, с улыбкой глядя, как удобно она там устроилась, скрылась вся, без остатка. Жалобные крики чаек и шорох прибоя отражались от скал, удваиваясь, играя с воображением. Казалось, позади тоже лежал океан, поднимая над поверхностью лишь узкую ленту косы для нас, единственных в мире.

Резкий порыв ветра бросил все волосы в лицо. С трудом откопав меня в месиве живых, льнувших к коже прядей, Кайл завороженно смотрел на меня, удивительную, драгоценную, необыкновенную.

Да, я необыкновенная.

Только не знаю, хорошо это или плохо.

И, наверное, не знает никто.

** ** **

- Кайл, что со мной не так? - я смогла спросить об этом лишь на второй день пути. Перед внутренним взором моей памяти бесконечно проигрывалась сцена: от пары капель полупрозрачной жидкости моя кровь превращается в бурый песок. Судя по потрясенному взгляду Кристофа, это было... необычно.

- Хотел бы я и сам знать, - вздохнул Кайл.

В ожидании рейса мы сидели в почти пустом кафе аэропорта у стеклянной стены и наблюдали, как на сером фоне неба взлетали и садились на землю огромные стальные птицы.

- Что он пытался мне ввести?

Я почти слышала, с каким трудом Кайл преодолевает свое нежелание говорить об этом.

- Свой вирус, - выдавил он наконец и, понимая, что это не ответ, а лишь его начало, стал рассказывать, предвосхищая мои вопросы: - Каждый из них является носителем особого, чрезвычайно активного вируса, который заставляет клетки мутировать, кардинально перестраивая организм носителя под свои нужды. Такими не рождаются, Диана, а становятся. Это - их главная тайна.

- Значит, каждый человек... - начала я и тут же поправила саму себя: - Каждый нормальный человек может стать таким? Нужно только ввести вирус?

Неожиданно жуткое видение захватило мой разум: миллионы людей, неспособные устоять перед искушением вечной жизни и безграничных возможностей, сменившие свои слабые человеческие тела на быстрые машины для убийства... Сотни миллионов тигров...

Что же они будут есть?

- Не все так просто, - остановил Кайл мое воображение, - иначе, как ты, наверное, сама понимаешь, люди уже вымерли бы как вид. С тех пор как наука шагнула вперед и ученые, сотрудничающие с охотниками, выделили этот вирус, были... - он вдруг заколебался, но после долгой паузы все-таки продолжил: - Были попытки заразить им человека, но ни одна из них не увенчалась успехом. Беда в том, что наши знания о процессе заражения приближены к нулю - этого никто никогда не видел. Но я уверен, что рано или поздно охотники все узнают!

Он замолчал, но, уловив выражение моего лица, бросился уверять:

- Пойми, цель - только изучить! Найти средство борьбы! Пусть пока и безуспешно. Никто вовсе не хочет стать...

- Я все понимаю, перестань оправдываться, Кайл, - и хоть мой голос звучал ровно, внутри пульсировала мысль: трудно поверить, что никто не хочет.

Неужели у него самого не было искушения, даже не зная точной процедуры, попробовать перевоплотиться? Рискнуть, поставив на весы жизнь против вечности? Не может быть, чтобы не было!

Будто слыша мои подозрения, Кайл принялся яростно отрицать:

- Нет, ты не понимаешь! Даже если бы кому-то из людей это и удалось, он бы долго не прожил - его сразу же убили бы! И, что интересно, не мы.

- Ты хочешь сказать?..

- Да, это сделали бы они сами! Пару раз охотники наблюдали подобную травлю. Их сообщество очень невелико (пара тысяч, по нашим сведениям), и они знают друг друга почти в лицо. Появление новичка остается незамеченным недолго при их сверхобонянии. Как-то ты предположила, что они неохотно заводят детей. Это недалеко от истины. Если у кого-то из них возникает желание, что, поверь, бывает крайне редко, сделать человека равным себе, он должен доказать 'соответствие' потенциального кандидата и получить разрешение у остальных. Что, наверное, разумно, если принять во внимание длину их жизни... и конечность пищевых ресурсов, - мрачно закончил Кайл.

Мне вспомнился бал.

- Пусть не все, но они примут тебя, если ты примешь их.

- Почему это важно, Кристоф?

- Потому что я хочу, чтобы ты была рядом со мной. Всегда.

Только теперь я поняла, что значили слова Кристофа об ожидании разрешения, произнесенные на берегу. Неужели и он должен был его получить?

Я улыбнулась иронии судьбы.

- Значит, ты - первый... Я имею в виду первый, кто видел попытку изменения.

- Да уж, мне повезло, - саркастически заломил бровь Кайл, но тут же его лицо исказилось, и он добавил дрогнувшим голосом: - Мне невероятно повезло, что, когда он собрался вводить тебе эту дрянь, я был уже достаточно близко, чтобы разглядеть происходящее. А ведь мог и опоздать!..

- Откуда ты знал? Ты ведь знал, что вирус может убить меня?

Он кивнул.

- Да, все получилось случайно, еще в лаборатории Дженоба. Проводя бесчисленные опыты с твоей кровью, пытаясь понять, что же такого в ней особенного, я нечаянно разбил пробирку с кровью Мойры и несколько ее капель попало в твою. Я был шокирован, когда на моих глазах почти двести миллилитров свернулись в секунду. Что именно запускает процесс мгновенного свертывания - присутствие вируса или компоненты их крови, я не успел выяснить. А потом, когда мы с тобой сбежали... уже не было материала для исследований, - улыбнулся Кайл. - Но в любом случае я был почти уверен, что попытка изменения грозит тебе смертью. И как видишь, оказался прав.

- Поэтому ты торопил меня с побегом? - мне вспомнилось, как он пугал меня близким концом... и то, как Кристоф назвал это враньем.

Кайл надолго замолчал, глядя мне в глаза.

- И поэтому тоже.

Я кивнула. У него было много причин.

- И что же в моей крови особенного?

- Не знаю. Даже после стольких месяцев, посвященных исследованиям. С другой стороны, это, конечно, не моя специализация... Да и вся работа в лаборатории была направлена не на выяснение вопроса: 'Почему?' - а на использование твоего феномена для помощи Мойре. На первый взгляд, все так же, как и у остальных людей. Но ты сама могла наблюдать, как твоя кровь действовала на Мойру - подобно эликсиру жизни... Она даже начала меняться - взрослеть, что для них невозможно в принципе. Это скорее волшебство, а не лекарство, - тепло улыбнулся Кайл.

- Они говорили, что я и пахну иначе, чем все люди.

- Ты особенная, Диана, - его пальцы погладили мое лицо, да так и остались на щеке, неспособные оторваться, - необыкновенная...

** ** **

Необыкновенная.

И наше время необыкновенно коротко.

Четкий, равномерно ускоряющийся звук заполнил вселенную. Тик-так, тик-так, тиктак, тиктак, тиктактиктак...

Я не упущу и мгновения!

Стряхнув песок, я решительно поднялась и впилась глазами в танцующие шапки волн. Когда еще, если не сейчас? Одним плавным движением я освободилась от сарафана, забросив его подальше. А потом - и от белья. Целомудренный ветер тут же принялся укутывать меня в шелковый плащ волос. Но у него не получалось...

С дразнящей улыбкой на губах я повернулась к Кайлу.

- Ты научишь меня плавать?

И, не дожидаясь ответа от него, напряженно застывшего, я пошла к воде, ощущая всем телом его жадный взгляд. Когда волны бросились обнимать мои ноги, надевая на них шипящее кружево пены вместо чулок, я засмеялась - счастливо и оглянулась на Кайла, успев поймать его белозубую улыбку. На нем оставались лишь плавки...

Длинные сочно-зеленые гирлянды цеплялись за мои руки, а вода доходила почти до груди, делая тело паряще-невесомым. Я уверенно ступала по плотному песчаному дну.

Где же он? Я обернулась.

Но берег был пуст. И прибрежные волны тоже.

Где Кайл?

И вдруг меня под водой схватили - сильно, яростно! Но не пугая - знакомые руки были нежны даже в жадных касаньях. А губы... еще нежнее.

Он вынырнул с шумом кита в кипящей белой воде - рядом, почти скользнув по мне, и закрыл собой полмира, весь в каплях, прильнувших в восхищении к его загорелой коже, повисших хрусталем на волосах, на ресницах.

- Боюсь, Диана, с плаванием сегодня не сложится: я буду очень занят, - хрипло произнес он и рывком прижал меня к себе.

- Ну и ладно! - засмеялась я, заключая его в кольца своих рук и ног. - У нас еще будет на это время... веришь?

А потом мы готовили ужин.

Все свечи, что нашлись в доме, наполнили кухню теплым, танцующим светом, сгустив мрак по углам. Пока за окном на гриле румянилась рыба, дразня нас дымной струйкой, я пыталась нарезать салат. Но Кайл... помогал мне как мог, и коварные овощи норовили удрать на пол, намекая, что там будет удобнее и нам.

И каждое прикосновение поражало жадностью, жалило новизной, запоминалось навечно!

Это был праздничный вечер.

Смеясь и без конца прерываясь на поцелуи, мы сервировали блюда на лучших тарелках - затейливо, с удивившим нас самих мастерством. Наконец, закончив, замерли в восхищении, глядя на картину, где мы были всюду: в черном зеркале окна, в округлых боках бокалов, в глазах друг друга...

Вкус еды захватил нас, он был яркий, новый... последний. А запахи! Откупорив бутылку, чтобы она подышала, мы опьянели от одного аромата, не выпив и капли вина.

Мы так торопились! Еще, еще пожить, ощутить мир и друг друга! Пока не вытекли последние песчинки нашего времени. А их оставалось все меньше. И нам нужно было спешить.

Но я не сгорала дотла, теряя себя. Я нашла свое место. Оно было в руках человека, считавшего каждый миг жизни, ценившего каждый вдох, каждый из ужасающе малого числа, отпущенного судьбой нам обоим...

** ** **

Меня разбудила боль.

За окном едва брезжил туманный рассвет. Грохот волн, пытавшихся сокрушить наши скалы, царил в мире звуков. Ветер, холодный и влажный, проникал далеко вглубь дома через открытое окно, робко постукивая рамой о защитную ножку, еле слышно шурша занавеской в соседней комнате, умирая в ванной у зеркала.

Почему же так больно?

Кайл с улыбкой пробормотал что-то через сон, беззвучно, заглушаемый яростным штормом, и притянул меня к себе покрепче. Я высвободилась, осторожно маневрируя, стараясь не прервать его сладкий отдых. Но это не разбудило его. Он лишь вздохнул и перевернулся на другой бок.

Мне хотелось побыть одной.

Подхватив с пола свитер Кайла, я скользнула в его спасительную теплоту. Доходивший мне до колен, из мягкой бежевой шерсти, он подарил чувство защищенности, бесполезное в эту минуту...

Было больно. И глупо! Желать сохранить обретенное.

Я только прикоснулась к счастью, только ощутила покой - и с удивлением поняла, что еще способна на это. А под утро, будто дразня, мне приснилась наша возможная жизнь - недолгая, но счастливая. Жизнь, в которой самым большим горем будет потеря друг друга... а не молодости, красоты или доверия.

И мне вдруг до боли захотелось ее всю прожить!

Как глупо...

Тяжелое стальное небо управляло штормом. Волны рвались на самую террасу, окатывая край соленой водой, расцвечивая камни темным. Никогда раньше я не видела такого неистовства. Ветер, мой преданный друг прежде, сегодня пытался меня убить. Он рвал одежду и волосы, толкал на землю - прилечь, а затем, непоследовательный в своих желаниях, тащил ближе к краю...

Может, сопротивляться не стоило? И так вот-вот все закончится!

Оглянувшись с тоской на открытое окно дома, которому предстояло вскорости осиротеть, я зацепилась взглядом за нечто ярко-трепещущее. В стороне от брызг, близ камней, на которых я тренировала свое разбитое тело, горело пламя.

Зачарованно глядя на танцующее алое пятно, я подходила все ближе и ближе, всматриваясь, как близорукая, неспособная разобрать, что это было. Что за ...?

Это был кусок моего бального платья. Тот самый.

Как же быстро...

Хоть бы на день позже. Хоть бы на час!

Под камнем, прижимавшим шелковый лоскут, лежало что-то белое. Ноги замедлили ход, и я обреченно остановилась над открытым конвертом. Адресата, как и в прошлый раз, не было. Вынув лист дорогой атласной бумаги, я услышала, как замерло сердце.

Знакомый почерк. Всего два слова.

Ты свободна.

Вдруг ветер вырвал алый шелк из-под камня и, вздернув к самым небесам, унес в сторону кипящего океана. Мои глаза сами следили за его неудержимым полетом, пока, спустя мгновение, он не исчез за обрывом.

Взгляд вернулся к бумаге в моих руках.

Ты свободна.

И тут понимание обрушилось на меня!

'Да', - прошептали губы.

Я повернулась лицом к ветру. Он с радостью бросился мне в глаза, помогая слезам перелиться...

- Да!.. Да! - закричала я изо всех сил, перекрывая грохот бури, прижимая драгоценную вещь в моих руках к сердцу. - Я свободна!

Свободна!

Я смеялась, и слезы текли по щекам, а ветер срывал их и бросал в шторм - вслед за моим прошлым.

Больше нечего было бояться! Я принадлежала лишь самой себе и могла прожить ту жизнь, которую выбрала, и с тем, кого предпочла. И теперь никто, кроме смерти, не способен был нас разлучить!

Имеющий власти и пороков в избытке, Кристоф привычно брал желаемое, меняя законы, ломая преграды, разрушая все на пути... Все... Но не это.

Он сдержит данное слово, я знала.

И я была счастлива! Как никогда прежде.

Счастье заполняло меня, увлекая в небо воздушным змеем. Почему же я была так счастлива? Потому что - свободна?

Наверное.

А может... еще потому, что теперь знала: Кристоф любит меня по-настоящему.

Как человек.

Тридцать лет спустя

** ** **

Был штиль - редкий гость на нашем побережье, неспокойном, как сама человеческая жизнь. Будто передразнивая ее, волны всегда тут в движении и так же непредсказуемо меняют плавное колыхание на звериные прыжки.

Но в этот день все затихло. Вода лежала зеркалом, отражая пронзительно-синее осеннее небо, такое же гладкое, без единого облака, с белым шаром солнца вверху, смотревшим вниз на своего близнеца в замершем океане. Даже ветер не смел вздохнуть, сегодня он оставил это право мне. Печальные крики чаек еще раз напомнили, почему я здесь, на берегу.

Я должна была бы плакать.

Но мои глаза оставались сухими всю церемонию прощания. Они не наполнились слезами и потом, когда та пара человек, что могли назвать себя друзьями Кайла, уехали, и я осталась одна.

Совершенно одна - без него.

А ведь когда-то я уже его оплакала, живого. Давным-давно, во времени, на которое я сегодняшняя оглядывалась с недоверием - а было ли оно? Пытаясь дотянуться до тех лет, сквозь мутную завесу опыта я видела себя - юную, прекрасную и наивную, исходившую слезами, сотрясаемую спазмами, умиравшую вслед за ним день за днем, день за днем...

А он был жив.

Может быть, именно поэтому, когда он ушел на самом деле, чувство нереальности не покидало меня. Вдруг я снова ошиблась, и сейчас он обнимет меня, уверяя, что его смерть мне только приснилась?

Нет, не приснилась. Увы...

Его мечта, казавшаяся недостижимой детской фантазией для охотника, сбылась: Кайл умер в постели рядом со мной.

Будто предчувствуя, в последний наш вечер он был необыкновенно нежен, словно его многолетняя ежедневная жадность наконец-то оказалась утоленной. Повернувшись спиной к окну, не выпуская из рук, он долго смотрел на меня, залитую серебром луны.

- Я счастлив с тобой, Диана. А ты?

Что за глупый вопрос. Я улыбнулась и очертила пальцами его лицо в темноте.

- Ты же знаешь, я счастлива тоже.

Невидимые, его виски были выбелены сединой, густо прошившей коротко остриженные волосы. На лбу пролегли неизменные спутники жизни - морщины, красивые, мудрые, но мне еще больше нравились те, что у глаз лучились весельем, лаской, теплом. Его руки оставались все так же сильны, и плечи, защищавшие меня от мира, широки, а возраст... возраст не имел значения - мы прошли сквозь эти годы вместе.

Он прикоснулся губами к моему уху и шепнул едва слышно:

- Я люблю тебя.

Потянувшись к нему с ответным поцелуем, я заверила его, наверное, в миллионный раз за время, прожитое с ним, что люблю его тоже, конечно же, тоже люблю!..

А утром я нашла его со спокойной улыбкой на лице и моим локоном, обвивавшим пальцы, заснувшего навечно... И долго, долго омывала его тело слезами.

Причина - банальный инфаркт, как выяснилось позже.

Но теперь, высыпая все, что от него осталось - невесомый пепел, в залив, где мы любили друг друга, я не плакала - улыбалась, благодарная судьбе, что он в моей жизни был.

И это была счастливая и... долгая жизнь!

Я почти засмеялась, чувствуя его рядом на полшага сзади за правым плечом, усмехающегося и удивленно покачивающего головой вместе со мной.

Могли ли мы подумать, что она будет такой долгой?

Да никогда!

Я так и не сумела заставить себя показать Кайлу записку, суеверно боясь разрушить волшебство освобождения. Она лежала, спрятанная, в глубине ящика с бельем, затаившись, как спящая бомба. Я тихо, не дыша, открывала шкаф, брала нужное и с облегчением выходила из комнаты.

И, наверное, это было к лучшему.

В страхе потерять наши крошки времени, мы проживали каждый день, как будто он последний, наслаждаясь друг другом и всем, что мог предложить нам мир. И даже когда из дней выросли месяцы, а потом и годы, мы не утонули в рутине, не забыли, что конец неизбежен и внезапен.

Редкие гости, посещавшие наш уединенный дом, поражались, видя наши соединенные руки и беспрестанно соприкасавшиеся взгляды.

- Сколько вы вместе?

- Год.

...

- Десять лет.

...

- Уже скоро тридцать.

...

Недоверие в их глазах нас смешило - это была лишь внешняя сторона близости. А ведь существовала и другая - мы не пропускали и дня...

Поставив заслон из нежности, ласки, доверия, мы не дали войти в нашу драгоценную жизнь тому, что ее разрушает. Ссоры, обиды и мелочность - все осталось за дверью! Шпион, пожелавший вывести нас на чистую воду, не нашел бы, чем поживиться: никогда в нашем доме не звучал повышенный голос.

- Так не бывает! - говорили все. И ошибались.

Это была счастливая жизнь.

Когда Кайл решил бросить занятие предков, я долго не знала, как относиться к такой перемене. С одной стороны, мне хотелось прыгать от радости, что он перестанет дергать тигра за усы, а с другой - совесть напомнила, что он опять переворачивал свою жизнь из-за меня. Но, поразмыслив, я поняла, что он прав.

Каждый заказ мог оказаться ловушкой. Несмотря ни на что! Мне ли не знать, как быстро меняется настроение Кристофа. В бесконечной череде его лет я была даже не страницей - так, неудачной фразой, уже наверняка потерявшейся в бездне памяти, и поэтому ничто не мешало ему утешить свое эго - поиграть с чрезмерно удачливым соперником.

То, что раньше было просто опасно, теперь становилось опасно втройне.

Но Кайл, талантливый химик, не остался без дела - бывшие коллеги все еще нуждались в его хитроумных составах.

Одна из комнат, удаленная от спальни больше других, постепенно превратилась в лабораторию, оснащенную самым современным оборудованием. Кайл хмурился и ворчал, что весь дом провонял и что надо бы устроить отдельное помещение, но было видно, что ему по душе возня с реактивами рядом со мной. Он приходил поделиться удачей или, напротив, в раздражении швырял в угол защитный халат, обнимал меня и говорил, что ему необходимо немедленно отвлечься, и тогда дело пойдет! Я с удовольствием помогала ему в этом...

Не ожидая, я нашла себя в переводах. Мое знание языков опять оказалось полезным. Первый раз я перевела для Кайла свою любимую книгу как подарок на его день рождения. Он восхищался сверх меры, смущая меня своими эпитетами в превосходной степени. Затем тайком от меня он отвез перевод в одну из редакций и вернулся, победно размахивая контрактом. Все мои попытки выяснить, как ему удалось так быстро провернуть дело, натыкались на невнятные объяснения. И хотя закрадывалось подозрение, что без должников тут не обошлось, я все равно была ужасно рада и вечером, хватив лишку, торжественно поклялась, что однажды опишу свою сумасшедшую жизнь.

- Это б-будет б-бест-бестселлер! К-клянусь! - пьяно заикалась я, едва фокусируя взгляд на Кайле.

Он смеялся и согласно кивал головой, раздевая меня и укладывая спать. А я изо всех сил пыталась попасть поцелуем по его губам. И все время промахивалась...

Это была счастливая жизнь.

И вот она ушла вместе с ним, и теперь везде зияла пустота.

Глядя в спаянную синь неба и океана, я пыталась найти горизонт. Я точно знала, где он должен лежать - вон там, на уровне дальней скалы... но линии на знакомом месте не было.

Такая же потерянная, дезориентированная в пространстве и времени, я не понимала, что делать дальше.

Можно приготовить обед. Но пришлось бы накрывать стол для одного человека: одна тарелка, одна ложка, одна чашка, одна... Есть не хотелось.

Можно было бы почитать. Но кто спросит: 'Над чем смеешься, любимая?' - и, целуя, заглянет в книгу, желая разделить веселье. На двоих... Смогу ли я еще смеяться?

Или, может, послушать музыку? Но кто обнимет меня и неожиданно закружит в танце, заверяя, что любит, любит, любит?

Или попытаться уснуть, забыться? Но без жарких объятий в одинокой постели я не смогу сомкнуть глаз до утра...

Я не знала, как жить.

И зачем.

** ** **

- В прошлом году в это время уже лежал снег. Да и солнечно было, морозно, не то, что сейчас - болото под ногами, все простужены, носы текут... Эх, молодежь! Ни на что не годны. Вот взять меня - никогда не болею! Моя жена, мир праху ее...

Я даже не пыталась изобразить интерес и смотрела в окно, за которым и в самом деле был тоскливый серый день, без конца поливавший усталую землю.

⇐ Предыдущая 34 35 36 37 38 394041 42 43 Следующая ⇒