ГЛАВА ЧЕТЫРНДАЦАТЬ

ГЛАВА ЧЕТЫРНДАЦАТЬ

СиСи

Пока я жду, когда появится Гейб, мой желудок завязывается в гигантский узел, а колено непрестанно подпрыгивает. Не думаю, что вообще когда-то нервничала так сильно. Я, по меньшей мере, дюжину раз сменила наряд, не уверенная, что именно стоит одеть на день рождения бабушки. На всех торжества, которые посещала, я была в вечернем платье. Но сдается мне, если на сегодняшнем вечере я появлюсь в чем-то подобном, это будет немного слишком.

В конце концов, я остановилась на нежно-желтом комбинезоне с бледно-фиолетовыми ромашками в качестве рисунка. Он от классного нового дизайнера, только что появившегося в мире моды. Тонкие лямки и шифон делают комбинезон легким и воздушным. Шорты отделаны винтажным кружевом, а на талии атласная лента, завязанная в симпатичный бантик. Наряд милый и идеален для семейного торжества, во всяком случае, я так думаю.

Боже мой, во что я ввязалась?

Я все еще уверена, это приглашение было сделано из жалости. Но я не смогла устоять перед просьбой, потому что, ну, я скучала по Гейбу... и сильно. Скучала по его дерзкой ухмылке и глазам цвета темного шоколада, которые видят гораздо больше, чем мне хотелось бы.

Оказывается, мне действительно нравится темный шоколад. И еще как.

Но больше всего я скучаю по его компании и тому, что чувствую, когда нахожусь рядом с ним.

Три громких стука в дверь вырывают меня из моих мыслей. Поднимаясь, я приглаживаю руками наряд, немного взъерошиваю волосы, а затем распрямляю плечи, прежде чем открыть дверь. От вида мужчины за ней у меня перехватывает дыхание.

На Гейбе пара поношенных рваных джинсов и простая белая футболка, делающая много замечательных вещей с его великолепным телом. Прибавьте сюда знаменитую однобокую ухмылку, и я практически растекаюсь лужицей у его ног.

— Привет, — приветствую я его, голос звучит по-глупому прерывисто, потому что у этого мужчины есть прямой доступ к моему мозгу. И каждый раз, когда он находится рядом, мозг отказывается мыслить здраво.

Гейб оглядывает меня с головы до ног, заставляя каждую клеточку тела трепетать.

Очаровательный подонок. Как один человек может обладать таким контролем над телом другого, даже не прикасаясь к нему? Это неправильно.

Подавшись вперед, Гейб скользит пальцами по атласной ленте на моей талии и притягивает меня для поцелуя, от которого у меня дрожат коленки. Его мужественный вкус заполняет мой разум и уносит меня в его мир. Частью которого я люблю быть.

— Ты выглядишь чертовски невероятно, — делает он комплимент, когда его губы скользят по моей шее.

Наклоняю голову в сторону, открывая ему лучший доступ.

— Спасибо. Хотелось бы выглядеть прилично. Не хочу, чтоб твоя мама поняла, что я занималась сексом с ее сыном, как какая-то ненасытная порнозвезда.

Смех вырывается из его груди, но перерастает в стон, большие руки сжимают мою попу.

— Это была хорошая ночь, Блондиночка.

— Лучшая, — соглашаюсь я.

Он смотрит на меня, красивое лицо нависает над моим.

— Готова?

— А ты?

— Больше, чем готов показать тебя всем, Bella.

Его слова притупляют мою нервозность.

— Надеюсь, я понравлюсь твоей семье.

— С чего бы тебе им не понравится?

— Это правда. Я очень даже милый человек.

Его рот расплывается в очередной ухмылке.

— Давай покончим с этим, чтобы я мог остаться с тобой наедине и проделать кое-какие грязные штучки.

Мое тело обдает теплом, и обещание, данное им, заставляет меня начать волноваться.

— Звучит как план для меня. Дай я только возьму свои вещи.

Идя на кухню, хватаю со столешницы сумку с вещами и подарок, который купила для его бабушки.

Гейб забирает у меня сумку, а затем указывает на подарок в моих руках.

— Не стоило волноваться о подарке. Ты идешь в качестве моей гостьи.

— Там ничего особенного. Просто маленькая вещица из моего бутика.

— Маленькая вещица, стоимостью три тысячи баксов? — спрашивает он, неодобрение слышится в его голосе.

Моя рука взмывает в воздух.

— О, черт возьми, нет. Я потратила намного больше. В конце концов, я ведь хочу произвести хорошее впечатление.

Серьезное выражение на его лице заставляет меня закатить глаза.

— Успокойся, транжира. Я шучу. Это просто шарф. Пожилые дамы любят шарфы. — Возможно, я мало знаю о вечеринках, посвященных дню рождению бабушки, но, если дело касается подарков, я в курсе.

— Тащи свою сладкую попку из квартиры до того, как я передумаю насчет вечеринки и покажу тебе, что бывает с особо болтливыми дамочками.

— О, мне нравится, когда ты грязно разговариваешь со мной, — издеваюсь я. Выпятив губы, посылаю ему поцелуй, а затем хватаю свою любимую большую сумку Chanel, висящую на крючке, и выхожу за дверь, закрывая ее за нами.

— У тебя там твоя крысиная собачка? — спрашивает он, указывая на мою сумку, пока мы идем к лифту.

— Он не крысиный и нет, его там нет. Он остался на ночь с миссис Билсон. Она любит Пеппа почти так же сильно, как и я. Чего не скажешь о некоторых людях. — Мой намек достаточно прозрачен.

— Никогда не говорил, что он мне не нравится.

Резко смотрю на него.

— Ты назвал его крысой, это тебя и выдало.

Он усмехается.

— Шучу, Блондиночка. Если он важен для тебя, тогда он важен и для меня.

Поднимаю подбородок.

— Отлично, потому что мы идем в комплекте.

— Тогда я обожаю его.

Смеюсь над таким нелепым заявлением, но не могу отрицать, что сердце начинает биться быстрее. Гейб действительно умеет быть обаятельным.

Дверь в конце коридора открывается, прерывая наш момент, и два брата-акробата собираются выйти из квартиры, пока не замечают нас. Они взвизгивают, их глаза расширяются от страха, и тут же захлопывают дверь.

Я хмурюсь, глядя на Гейба, когда мы заходим в лифт.

— Что это было?

Он пожимает плечами, но, судя по выражению лица, знает больше, чем рассказывает.

Я выгибаю бровь.

— Возможно, я сказал им, что, если они снова станут глазеть на тебя, я переломаю им ноги.

— Ты этого не сделал, — говорю я, едва сдерживая смех.

— Мне не нравятся люди, которые смотрят на то, что принадлежит мне, и определенно не нравятся те, кто расстраивает мою девушку.

Его девушку.

Сердце трепещет от этого заявления, наслаждаясь мыслью о том, что я принадлежу ему. Подъезжает лифт, объявляя о нашем прибытии.

— Тебе сегодня определенно повезет, Пожарничек, — говорю ему, выходя в вестибюль.

Звук его рычания позади меня посылает мурашки по коже.

— Чертовски рассчитываю на это, Bella.

Предвкушение ночи, которая определенно станет незабываемой, наполняет меня.

Дорога к дому его матери, расположенному в той части города, в которой я никогда не была, занимает примерно сорок пять минут. Несколько машин стоят на улице, и, когда мы выходим из грузовика, я снова начинаю нервничать.

— Ты вырос здесь? — спрашиваю я, разглядывая маленький, аккуратный домик, который совсем не выглядит достаточно большим для того, чтобы в нем росли пять мальчиков.

— Ага.

Переключаю внимание с дома на него и вижу, что он наблюдает за мной. Выражение его лица трудно расшифровать.

— Мое детство было бедным, но счастливым, — говорит он. — А это бесценно.

Его комментарий заставляет меня улыбнуться, и только подтверждает то, что я уже и так знаю. Под этой дерзкой внешностью скрывается действительно хороший мужчина. Мужчина, в которого я начинаю влюбляться. Что одновременно и захватывающе и ужасно.

— Пойдем, — говорит он, беря меня за руку. — Позволь представить тебя самой большой семье, которую ты встречала.

— Я готова, — ложь легко слетает с моих губ.

Потому что я не так уж и готова.

Громкие голоса доносятся из дома, когда мы пробираемся к входной двери, каждый шаг заставляя мое сердце учащенное биться.

— Просто предупреждаю, возможно, меня может стошнить, — бормочу я.

Он успокаивающе сжимает мою руку.

— Расслабься, Блондиночка. Ты им понравишься.

Я не слишком уверена в этом, но держусь изо всех сил.

— Tio! — из дома вылетает маленькая девочка, прыгая прямо в объятия Гейба.

— Привет, niña hermosa. Красивая девочка. Что стряслось?

— Ничего, просто жду бабулю.

— Опаздывает на собственную вечеринку? — Гейб поворачивается ко мне с маленькой девочкой на руках, и, должна признать, я никогда не видела, чтоб он выглядел более сексуально. — СиСи, это моя самая любимая маленькая девочка, Милия. Милия, это СиСи.

— Привет, — застенчиво машет она.

— Привет, Милия, у тебя милое имя.

— Спасибо.

Гейб ставит ее на ноги.

— Показывай путь, малышка. — И снова берет мою руку, пока мы поднимаемся на передние ступеньки.

— Твоя племянница? — спрашиваю я.

— Дочь моей кузины, но она мне как племянница.

Понимающе киваю. Роза всегда будет моей племянницей, хотя мы с ней не родные по крови, но я люблю ее, словно она мой собственный ребенок.

В тот момент, когда мы заходим в дом, раздаются громкие приветствия. Толпа женщин сначала атакует Гейба, у всех на губах ярко-красная помада, которая оставляет следы на его щеках.

Он представляет их как своих тетушек. Я не могу запомнить имена всех, потому что их очень много, а в доме шумно, но улыбаюсь и приветствую каждую.

— Она симпатичная, — трогая мои волосы, замечает одна.

— Но худая, — добавляет другая.

Гейб хмурится в знак неодобрения, но меня это ничуть не смущает.

— Я тебе говорила, — вмешивается тетя, которую я уже встречала в тот вечер, когда мы ужинали, — но она может пить «Маргариты» с лучшими из нас. Разве это не так, дорогая? — говорит она, быстро обнимая меня.

— Вы правы. Особенно если они так же хороши, как те, что делаете вы.

Комплимент заставляет ее сиять от гордости.

— Видели? Она идеальна.

От необходимости говорить что-то еще меня спасает глубокий голос, доносящийся через комнату.

— Ну и ну, а вот и мой старший братец. — Молодой человек пробирается сквозь толпу, а трое других следуют за ним.

— И он привел с собой Барби, — говорит другой, пялясь на меня.

Видя, насколько красивы эти мальчишки, я понимаю, с кем сейчас буду знакомиться.

Тот, который назвал меня Барби, забрасывает руку на плечи Гейба, ухмылка, знакомая мне слишком хорошо, расползается по его лицу.

— Не думаю, что они делают мексиканских Кенов, брат.

Гейб пихает его локтем.

— Ее зовут СиСи, придурок. Будь милым с ней, и я не надеру тебе зад.

Он усмехается, в шутку держась за свои ребра.

— И ты целуешь ее этим грязным ртом?

Гейб игнорирует его комментарий и представляет его как самого младшего из братьев Мартинес, Луиса.

— Приятно познакомиться, Луис.

— А я-то как рад, bonita.

Понятия не имею, что значит bonita, но, судя по улыбке на его лице, предполагаю, что это не оскорбление.

Затем Гейб представляет меня трем другим братья: Михаэлю, Нико и Матео.

Я приветствую каждого из них, отмечая, что все они похожи друг на друга, но Гейб - самый высокий, самый широкоплечий и, конечно же, самый горячий.

— Черт, братишка, а ты хорошо поработал, — говорит Матео, его глаза скользят по моему телу. — Что такая, как она, делает с тобой?

— Она умна и узнает качественный товар, если увидит. А теперь кончай пялиться на нее. — Гейб подкрепляет слова действием, беря голову брата в захват, оба они колотят друг друга.

— Не в доме! — ругает их женщина, ее голос слышен даже сквозь шум. Она выходит из моря людей, и я понимаю, что это не просто какая-то леди. С такими же глазами цвета темного шоколада, густыми черными ресницами и невероятной фигурой, ее нельзя по ошибке принять за кого-то другого, кроме как за маму Гейба.

Нежная улыбка появляется на ее губах, когда она подходит к Гейбу.

— Mijo, — шепчет она, обнимая его.

— Привет, Ма. Рад тебя видеть.

Вспоминая, как он говорил о ней на нашем свидании, становится понятно, что она много значит для него. Может, именно поэтому я так нервничаю. Если она возненавидит меня, это будет конец тому, чтобы это ни было между нами.

Ощущая мою нервозность, Гейб кладет руку мне на талию и притягивает меня ближе к боку, тепло его тела - успокаивающее прикосновение, в котором я нуждаюсь.

— Ма, это СиСи.

Я протягиваю руку, молясь, чтобы она не заметила, как рука немного дрожит.

— Миз. Мартинес, приятно с вами познакомиться. Спасибо, что позволили мне присоединиться к вечеринке.

Она сжимает мою руку своими двумя.

— Мне тоже очень приятно познакомиться с тобой, и, пожалуйста, зови меня Марисоль.

Киваю.

— Хорошо. Марисоль.

— Рада, что ты смогла прийти. Если человек важен для Гейба, его всегда рады видеть в моем доме.

Ее гостеприимство и доброта еще больше успокаивают меня.

Гейб заканчивает знакомство, проходя мимо всех кузин и дядюшек. Мать Милии, Ариадна, очень дружелюбна и даже заводит разговор со мной, спрашивая о моем бутике.

— А меня ты не хочешь представить? — спрашивает женский голос.

Я поворачиваюсь, оказываясь лицом к лицу с привлекательной женщиной, осматривающей меня с головы до ног. Ее неодобрение очевидно, затем она направляет испепеляющий взгляд на Гейба.

— Это - Каталина, — говорит Гейб, его тон жестче, чем был мгновение назад. Судя по энергетике, исходящей от него, я бы сказала, что между ними есть какие-то разногласия.

— Бывшая, — уточняет она, протягивая мне руку.

Ну, тогда это все объясняет.

Ради приличия пожимаю ей руку.

— СиСи, — говорю ей. — Настоящая.

Она прищуривается, слыша мое уточнение, но мне до этого нет никакого дела. Этой стерве стоит хорошенько подумать, если считает, что сможет запугать меня.

Тихий смех Гейба грохочет рядом со мной, когда он обнимает меня за шею и ведет нас в другом направлении.

— Извини за это. Не знал, что она будет здесь. Пригласили ее родителей, но не ее.

— Не волнуйся. Я в состоянии с ней справиться.

Он смотрит на меня, веселье танцует в его глазах.

— Нисколечко в этом не сомневаюсь, Блондиночка.

— Гейб, Тиа с бабулей здесь, — зовет Ариадна от входной двери. — Можешь помочь?

Гейб быстро целует меня.

— Скоро вернусь. Не двигайся.

Я остаюсь стоять, где стою, чувствуя неловкость и мечтая, чтобы одна из «Маргарит» его тети оказалась у меня в руках. К счастью, Луис и Матео подходят, чтобы составить мне компанию.

— Так что ты думаешь, Барби? — спрашивает Луис, обнимая меня за плечи. — Уже готова сбежать отсюда?

Выгибаю бровь, глядя на него.

—Эта Барби более стойкая, чем выглядит.

Мой ответ, похоже, забавляет его.

— Может, в конце концов, ты и выживешь.

Прежде чем мне удается выдать еще один остроумный ответ, мое внимание переходит к входной двери, когда Гейб проходит через нее. Он и еще один парень помогают пожилой женщине в инвалидном кресле.

Толпа кружится вокруг нее, приветствуя объятиями и поцелуями.

— Расскажу тебе один секрет, — говорит Луис, шепча мне на ухо. — Если хочешь хороших отношений с этой семьей, тебе нужно произвести впечатление на нее. — Жестом указывает на милую старушку. — Она - глава этой семьи, и никого не принимают в семью без ее одобрения.

Отлично, а я-то думала, моей самой большой проблемой будет его мама.

— Дашь какой-нибудь совет? — с надеждой спрашиваю я.

— Поприветствуй ее на испанском, — говорит Матео. — Она это оценит. Особенно от белой девушки.

— Я не знаю испанского, — смущенно признаюсь я.

Луис качает головой, выглядя разочарованным во мне. Да я и сама ощущаю разочарование по отношению к себе. Мне действительно жаль, что я не уделяла больше внимания изучению испанского. Если бы я только знала, что буду встречаться с горячим латиноамериканцем, я бы абсолютно точно приложила больше усилий.

— Ладно. Я тебе помогу, но не говори, что я ничего не сделал для тебя.

— Не буду, — сухо говорю я, пряча улыбку.

— Вот что тебе надо сказать: hola, me encanta la verga de su nieto.

Я открываю рот, в шоке смотря на него.

— Мне никогда это не запомнить.

— А надо бы. Бабушка не говорит по-английски, поэтому ты должна это сделать. Давай, скажи это со мной. Hola, me encanta…

— Hola, me encanta, — повторяю я.

— La verga.

— De su nieto.

— Хорошо, теперь скажи все это вместе.

Он просит меня повторить предложение несколько раз, пока не остается удовлетворенным моим произношением.

— Ну вот. У тебя получилось.

— Что именно я говорю? — спрашиваю я.

— Здравствуйте, приятно с вами познакомиться. У вас чудесный внук.

Киваю.

— Ладно, это хорошо.

— Идеально. А теперь иди, поздоровайся. Ты ей понравишься.

Делая глубокий вдох, я выпрямляю плечи и иду вперед, понимая, что Луис и Матео следуют за мной. Гейб поднимет взгляд на меня, стоя рядом с бабушкой. Волнение, пульсирующее во мне, является хорошим напоминанием о том, почему важно получить одобрение его семьи.

Его бабушка замечает, как я иду к ней, и улыбается. И это делает все намного проще. Улыбаясь в ответ, я протягиваю руку.

— Hola. Me encanta la verga de su nieto

Ее глаза расширяются от ужаса, и возмущенные вздохи наполняют комнату. Гейб закашливается, хватая ртом воздух. А когда я слышу, как Луис и Матео начинают хохотать, понимаю, что меня подставили.

— Луис! — Мама дает ему подзатыльник, выговаривая что-то по-испански.

Тепло растекается по моим щекам, сердце колотится так громко, что, клянусь, вот-вот выскочит из груди. Положа руку на сердце, бабушка продолжает разглядывать меня, и боюсь, у нее сейчас случится инфаркт.

Гейб встает рядом со мной, ухмылка красуется на его губах, когда он потирает челюсть.

— Что я только что сказала? — шепотом спрашиваю я, во рту сухо, как в пустыне.

Он наклоняется, прижимая губы к моему уху.

— Ты сказала, что любишь мой член.

— Боже мой, — выдыхаю я, и меня немного мутит. Я переживаю, что, если мне станет плохо перед бедной пожилой дамой, все станет еще хуже,

— Не волнуйся, Блондиночка. Это не твоя вина. — Гейб тянется через меня и сильно пихает Луиса.

Я прищуриваюсь, глядя на двух братьев, молча обещая им возмездие.

Луис пожимает плечами, дерзкая усмешка на лице.

— Просто хотел посмотреть, насколько ты на самом деле крута, Барби.

Он это обязательно выяснит.

Это... значит... война.

— Бабуля, это СиСи, — представляет меня Гейб, пытаясь исправить причиненный мной ущерб.

— Здравствуй, CиСи, — приветствует она меня. Не считая сильного акцента, она хорошо говорит по-английски.

Вот лживые засранцы.

Пряча свое унижение, я снова протягиваю руку.

— Приятно с вами познакомиться. Простите за то, что сказала раньше.

— Не волнуйся, дорогая, — говорит она, сжимая мою руку своими двумя. — Кажется, мои внуки подставили тебя.

— Так и есть.

И они поплатятся за это.

— Хорошо, мальчики, отвезите бабулю на задний двор, — приказывает мать Гейба. — Дамы, которые помогают с ужином, пойдемте готовить.

Я хватаю Гейба за руку, отказываясь отпускать его хоть на минуту. К сожалению, план проваливается, когда его мама останавливает меня, кладя руку мне на плечо.

— Милая, ты пойдешь с нами на кухню, и мы сможем узнать друг друга.

Ужас наполняет мою грудь. Мы с кухней не очень-то хорошо ладим.

Вместо того, чтобы озвучить свои мысли, я киваю и следую за ней на кухню, через плечо бросая нервный взгляд на Гейба. То, что он сексуально подмигивает мне, ни на йоту не ослабляет мое дурное предчувствие.

На маленькой кухне собралось, по меньшей мере, десять женщин, и все они привычно суетятся, пока я неловко стою в сторонке. К моему ужасу, стерва-бывшая среди них. Она смотрит на меня так, словно мне здесь совсем не место. И, будем надеяться, меня не попросят что-нибудь приготовить, иначе ее точка зрения будет доказана.

— Вот. Ты можешь порезать ингредиенты для моей домашней сальсы, — говорит Марисоль, подталкивая меня к столешнице, где разложено множество свежих овощей. — Начинай с кинзы. Это всегда самый важный ингредиент.

Мой живот напрягается, когда я раздумываю над тем, как, черт возьми, выглядит эта кинза. Ну, разве нельзя было попросить меня порезать помидоры?

Словно чувствуя мое замешательство, бывшая смотрит на меня со снисходительной ухмылкой на лице.

Игнорируя ее, я прочищаю горло и мою руки, а затем рассматриваю ингредиенты передо мной. Если бы я была кинзой, как бы я выглядела? Я знаю, что она зеленая, но проблема в том, что передо мной четыре разных зеленых ингредиента, и все они похожи друг на друга.

Действуя наугад, я выбираю один и хватаю нож, лежащий передо мной.

— О, нет, не эта. Это петрушка, — говорит одна из кузин Гейба.

Черт!

Бывшая смеется, заставляя меня чувствовать себя еще глупее.

Марисоль бросает на нее взгляд и подходит ко мне, кладя руку мне на плечо.

— Вот она, дорогая. — И передает мне то, что было моим вторым вариантом.

Застенчиво улыбаюсь ей.

— Прости. Я мало времени провожу на кухне.

Никогда раньше подобное не было для меня проблемой, но сейчас я чувствую себя неполноценной, что меня беспокоит.

— Не переживай. Вон Кармен не сможет ничего приготовить даже для того, чтоб выжить, — говорит она, хохоча над одной из кузин. — От ее Чили-кон-кесо ты надолго заболеешь.

Хихиканье наполняет кухню, когда Кармен шлепает тетю полотенцем.

— Ха-ха, очень смешно. У меня уже лучше получается. Спроси маму.

Я улыбаюсь, благодарная за такую передышку.

Марисоль ласково гладит меня по щеке.

— Если когда-нибудь захочешь научиться, позвони мне, — говорит она. — Я покажу тебе, как готовить любимые блюда моего Габриэля.

— С удовольствием. — На самом деле готовка меня нисколько не интересует, но ради возможности научиться готовить любимую еду Гейба, я готова испортить свой прекрасный маникюр.

— Хорошо. — Улыбаясь, она возвращается к своей задаче, в то время как я начинаю измельчать кинзу, надеясь, что не испорчу ее.

— Расскажи нам о своем бутике, СиСи, — говорит тетя Камила. — Где он?

— В верхнем Ист-Сайде. Над Окбрук.

— Оу, прекрасная часть города.

— Так и есть, — соглашаюсь я. — Я выросла недалеко от этого места.

— Какой сюрприз, — бормочет Каталина, но мы все отлично ее слышим.

Я стискиваю зубы, борясь с желанием выцарапать ей глаза. Она та еще заноза в заднице.

— Что именно ты там продаешь? — спрашивает другая тетя, пытаясь скрыть явную напряженность.

Я подыгрываю ей, понимая, что сейчас не подходящее время для конфликта.

— Всё, начиная с дизайнерских сумочек и заканчивая обувью и одеждой. Мне так же одобрили кредит на расширение мужской линии. Передать не могу, как я этому рада.

— Судя по твоим словам, место просто замечательное, — говорит его мама.

— Спасибо. Так и есть. Бутик очень много для меня значит.

— Как называется магазин? — спрашивает одна из кузин. — Может, я как-нибудь заскочу туда.

— Была бы рада. Он называется «Кенсингтон Палас».

Стерва-бывшая фыркает, снова добавляя неловкости.

— Каталина, — мать Гейба рявкает ее имя, ярость слышна в ее голосе. — Ты можешь идти обратно. У нас здесь все отлично и нам больше не нужна помощь.

Она оглядывается на Марисоль, боль от того, что ее отсылают, искажает ее лицо.

— Ты уверена? Я почти закончила с Тамале.

— Оставь. Мы сами закончим.

Она сжимает губы и пристально смотрит в мою сторону, прежде чем вылететь из кухни. Тишина наполняет маленькую комнату, делая ситуацию ещё более странной.

— У меня такое чувство, что она не станет обедать со мной в загородном клубе, — говорю я, надеясь разрядить обстановку.

К счастью, это срабатывает.

Все женщины начинают смеяться, разделяя мою шутку, и атмосфера опять становится непринужденной.

— Не переживай о Кат, — подходя ко мне, шепчет Ариадна. — Ей всегда очень сильно нравился Гейб.

Я уже поняла, но это информация все же заставляет меня ревновать, от чего моя кровь кипит.

— У них все было серьезно? — не в силах сдержаться, спрашиваю я.

Она качает головой.

— Не так серьезно, как ей хотелось бы.

От этого мне становится немного лучше.

— Не переживай о моих чувствах, — говорю я. — Меня не так уж легко смутить.

— Вижу. Если бы со мной проделали тот фокус с приветствием бабули, я бы выбежала из дома в слезах.

Другая женщина усмехается, явно слушая наш разговор.

Я качаю головой, снова испытывая унижение.

— Мне никогда не удастся исправить первое впечатление о себе.

— Дай-ка я тебе кое-что скажу, — говорит Марисоль. — Мои мальчики полны дерьма, особенно Луис. В следующий раз, когда захочешь сказать что-то по-испански, приходи ко мне. Я переведу.

— Очень ценю это, но поверьте, я не стану повторять эту же ошибку.

Эти маленькие паршивцы заплатят. Мне просто стоит дождаться подходящей возможности.

Закончив кромсать овощи, я спрашиваю, где находится ванная, и иду освежиться. Пользуясь случаем, наношу слой блеска для губ и придаю волосам дополнительный объем. Выходя из ванной, я готова встретиться с большой толпой на заднем дворе. Но стоит мне подойти к комнате, я слышу оживленный спор, в котором упоминается мое имя.

— Не понимаю, что ты с ней делаешь. Что пытаешься доказать? — Противный голос принадлежит ни кому иному, как стерве-бывшей.

— Мои отношения с СиСи не твое чертово дело, — тон Гейба грубый от злости.

— Она совсем далека от твоего типа, и ты это знаешь. Она полный ноль на кухне, даже с твоей матерью и тетями.

Стараюсь не позволить этому замечанию ужалить меня, потому что, к сожалению, она права.

— Ну и что с того?

— А ее дизайнерские туфельки и сумочки не вписываются сюда. Зачем ты тратишь на нее время?

У меня кровь кипит от ее нахальства. Вот бы посмотреть, как мои туфельки впишутся в ее задницу!

— Предупреждаю, Каталина, отвали. Ты не знаешь ни меня, ни что именно я хочу.

— Вероятно, ты прав. Кажется, ты больше похож на своего отца, чем мы все думали.

Холодная тишина повисает в комнате, и, клянусь, температура воздуха действительно падает. До того как я даже успеваю подумать, что означает ее ремарка, Гейб отвечает, голос прям-таки сочиться презрением:

— Убирайся из моего дома.

— Прости?

— Ты меня слышала. Тебе здесь не рады.

— Меня пригласили.

— Пригласили твоих родителей.

— А они не смогли прийти. Так что я здесь от их имени. Кроме того, это дом твоей матери.

— Я оплачиваю все счета, и лучше бы тебе уйти прямо сейчас или я лично вышвырну тебя.

Думаю, если она не воспользуется советом, мои Jimmy Choo с радостью подтолкнут ее задницу к выходу.

— Да мне все равно. Не говори, что я тебя не предупреждала.

Я прижимаюсь к стене, оставаясь вне поля зрения, когда она выбегает из комнаты, направляясь к входной двери. Слышу, как Гейб громко выдыхает, и решаю дать ему немного уединения, прежде чем войти. Он стоит спиной ко мне, плечи напряжены, когда он проводит рукой по волосам.

— Да уж, а она милая, согласен? — говорю я, сообщая о своём присутствии.

Он резко поворачивается, выражение лица смягчается.

— Привет, Блондиночка.

— Привет. — Улыбаюсь я, надеясь немного ослабить его напряжение.

— Долго ты здесь стоишь?

— Достаточно долго, — честно признаюсь я. — У меня такое чувство, что я ей не нравлюсь.

Он сокращает дистанцию между нами, притягивая меня в свои объятия.

— Забудь. Она та ещё стерва.

— Согласна, но ведь она права.

Он прищуривается.

— О чем?

— Что я не очень-то вписываюсь сюда, особенно на кухню, — шепчу я. — Я не умею готовить, Гейб. В моем ящике на кухне куча меню с доставкой. Вот так я выкручиваюсь.

— Тогда, полагаю, хорошо, что я умею готовить.

Его попытка облегчить ситуацию не удаётся, потому что суровая правда не исчезает. Мне никогда не стать похожей на тех женщин на кухне.

— Посмотри на меня, — приказывает он, заставляя меня посмотреть ему в глаза. — Мне плевать на это. Не надо мне ничего готовить. Я в состоянии сам приготовить себе еду, а еще и тебя накормить.

У меня на душе становится тепло, и его слова смывают то чувство беззащитности, которое у меня было. Улыбаясь, я обнимаю его за талию.

— Мы ведь полная противоположность друг другу. Ты это знаешь, да?

Он обнимает меня сильнее.

— Да, Bella. Мы абсолютно разные, но как-то сочетаемся. — Его теплые, карие глаза смотрят прямо на меня, пока он наклоняет голову. Губы опускаются на мои по-настоящему красивым поцелуем, который заставляет землю под моими ногами закачаться.

Он прав. Мы подходим друг другу. Ничего никогда раньше не ощущалось более правильным.

К тому времени, как он отстраняется, я задыхаюсь, лёгкие жаждут глотка воздуха.

— Давай-ка пойдём, поедим. Чем быстрее справимся, там быстрее останемся наедине, и ты будешь только моя.

От его властных слов бабочки порхают у меня в животе. Беря меня за руку, он тащит меня на задний двор, где вечеринка в самом разгаре. Все дети играют с разбрызгивателем, бегая в купальных костюмах, а взрослые разделились на небольшие группы и общаются друг с другом.

Тётя Камила приносит мне одну из своих «Маргарит».

— Сберегла ее для тебя. Первая партия всегда быстро расходится.

— Спасибо. Очень ценю, что вы прикрываете меня.

Она легонько пихает меня в плечо.

— Покажи им, из какого теста ты сделана.

Улыбаясь, я делаю большой глоток, наслаждаясь жидкостью. Проходит немного времени, как вокруг Гейба и меня собирается толпа, большинство из них - его кузины. Их разговор наполнен смехом, когда они поддразнивают друг друга.

Достаточно очевидно, что эта большая семья очень близка. Совсем не так, как та семья, в которой выросла я. Наши семейные встречи были очень малочисленными. Никаких тетушек, дядей или кузенов с кузинами. Только мы втроем. И, хотя я бы ни за что не променяла своих родителей на кого-то другого, я не могу не задаваться вопросом, а что, если я многое пропустила, особенно, если дело касается братьев и сестер.

Чувствуя, как кто-то дёргает меня за руку, я смотрю вниз и вижу Милию, влажные волосы спутаны вокруг маленького личика.

— Хочешь посмотреть, как я делаю «колесо» над разбрызгивателем?

— С удовольствием.

Отпуская руку Гейба, я иду за ней к воде и смотрю, как восхитительно она выполняет трюк.

— Вау, у тебя классно получается.

— Спасибо, — отвечает она с сияющей улыбкой. — Я занимаюсь гимнастикой.

— Я так и поняла. Я тоже занималась в детстве.

— Правда? — спрашивает она, глаза загораются восхищением.

Я киваю.

— Я даже была капитаном команды чирлидерш в старших классах.

— Я тоже хочу стать капитаном.

— Тогда продолжай делать «колесо» как сейчас и у тебя не будет с этим проблем.

Она делает еще одно, и некоторые из ее кузин следуют ее примеру, все они хотят показать мне свои трюки. От чего я улыбаюсь и размышляю о том, как в их возрасте будет выглядеть Роза.

Она будет самым модным ребёнком в округе, если у ее тети будет слово в этом вопросе, это уж точно.

Смех привлекает мое внимание к небольшой группе парней слева от меня, один из них - Луис. Усиленно жестикулируя, он рассказывает всем историю, которая заставляет остальных практически умирать со смеху.

Когда я смотрю на разбрызгиватель недалёко от меня, у меня появляется идея.

Время взять реванш.

Опускаясь на колени, я спрашиваю у девочек:

— Можно я позаимствую его ненадолго?

— Конечно, — говорит Милия.

— Спасибо. — Наклоняю разбрызгиватель в сторону и отвинчиваю шланг, затем сгибаю его, чтобы прервать поток воды. Сделав это, снимаю туфли, зная, что мне нужно быть бесшумной и быстрой.

Маленькие девочки следуют за мной, в то время как я держу шланг в руке, таща его за собой, пока приближаюсь к группе. Останавливаюсь прямо за Луисом и стучу его по плечу.

Он оборачивается: на лице та же высокомерная усмешка, которую я много раз видела у его брата.

— Что случилось, Барби? Пришла, взять еще пару уроков испанского?

— Вообще-то да. Я тут подумала, а как по-испански будет месть?

Прежде чем он успевает ответить какую-то дерзость, я вытаскиваю шланг из-за спины и нажимаю большим пальцем на сопло, распыляя на него воду.

— Вот дерьмо!

Вся группа разбегается, выбегая с линии огня, когда Луис поднимет руку. Мне удается намочить центр его джинсов, прежде чем он ускользает от моего гнева.

Я бросаю шланг на землю и прикрываю рот, симулируя шок.

— Ой! Девочки, вы только посмотрите, похоже, с дядей Луисом произошла небольшая неприятность.

Все гости начинают смеяться, когда девочки подпрыгивают вверх-вниз, указывая на Луиса.

— Tio намочил штанишки, Tio намочил штанишки, — повторяют они, издеваясь над ним.

Луис прищуривается, глядя на меня, но меня это ни капли не смущает.

Приподнимая бедро, я перебрасываю волосы через плечо.

— Можешь звать меня мстительная Барби.

Дьявольская ухмылка появляется на его губах.

— Тогда уж не обессудь, chica.

В ту же секунду, когда он тянется ко мне, я со всех ног бросаюсь направо, ноги скользят по мокрой траве. Милия кричит, чтобы я бежала быстрее. Оглядываясь через плечо, вижу, что Луис практически наступает мне на пятки. Изменяю направление и проскакиваю под его рукой, снова ускользая от него.

Взрыв аплодисментов слышится в воздухе, подбадривая меня. И это стоит того. Однако понимаю, мое время на исходе.

Луис хватает меня за запястье и дергает назад, его руки удерживают мою талию. Смеясь, я борюсь, чтобы освободиться, когда он несёт меня к ожидающему шлангу, но удача не на моей стороне.

— Милия, быстрей хватай шланг, чтобы он не успел.

Моя милая маленькая партнерша по преступлению бежит за ним, но недостаточно быстро. Матео хватает шланг первым и передает его Луису.

Маленький паршивец. Надо добраться и до него.

Держа шланг над моей головой, Луис поливает меня водой. Я кричу и смеюсь, умоляя о пощаде.

Только через несколько мгновений он, наконец, освобождает меня, отбрасывая шланг в сторону. Я выжимаю волосы, и у меня немного колет в боку от такого безумного смеха.

Луис обхватывает меня за плечи и тянет к себе.

— Добро пожаловать в семью, Барби.

С улыбкой смотрю на него, его слова стоят того, что я вымокла и мне холодно. Мои глаза находят Гейба, он стоит среди группы людей там, где я его и оставила. На губах намек на ухмылку, но в его взгляде есть нечто большее, то, от чего мое сердце пропускает удар.

Лишь видя один этот взгляд, я понимаю, что все минуты унижения, которые я пережила сегодня, стоили того.

⇐ Предыдущая 9 10 11 12 131415 16 17 18 Следующая ⇒