Рейчел Аарон «Магия за минимальную плату» («СЗД» - 1)

Рейчел Аарон «Магия за минимальную плату» («СЗД» - 1)

Перевод: Kuromiya Ren

Глава 1

Квартира выглядела как убежище на случай катастрофы.

Она была отчасти в подвале, на двадцать футов ниже уровня улицы, и металлическая шатающаяся лестница была такой отвесной, что напоминала стремянку. Свет внизу не горел, конечно, так что на площадке было темно. И загадочно мокро. Не ясно, как, ведь в Детройте дождя не было месяц, но такие милые открытия делались, когда получал дешевый заказ.

- Одна из таких работ, ясно, - я вытащила резиновые перчатки из сумки.

- Хотя бы не большая, - чирикнула Сибил мне на ухо, ее компьютерный голос был бодрым, как всегда. – В информации о здании указано, что в квартире одна спальня. Думаю, мы все уместим в один грузовик.

- Это хорошо, - сказала я. – Потому что у меня есть только один грузовик.

Я вытащила пончо, кривясь, надела скользкий защитный материал поверх мокрого от пота хвоста волос. Даже в Подземелье, где солнце никогда не светило, температура была высокой, и это было даже не девять утра. Плохая погода для облачения в полиэтилен. Но, в отличие от моих джинсов и рубашки с длинными рукавами, пончо было зачарованным, и я тяжелым путем поняла, что лучше тонуть в своем поте, чем наткнуться на чье-то проклятие Запрета Входа без защиты.

- Хорошо, - я закрепила капюшон пончо под подбородком, чтобы я оказалась с головы до пят в зачарованном пластике. – Зажигай.

Слова едва вылетели из моего рта, и лампочки на боку моих очков виртуальной реальности засияли, как маленькие солнца, озаряя затхлую лестничную площадку ослепительным белым светом. Было так ярко, что я пропустила красный значок записи в уголке зрения в виртуальной реальности. К счастью, искусственный интеллект не забывал протокол.

- Это видеожурнал для Квартиры 4Б, Здание 92, Свободной Зоны Детройта, Подземелье, Район 14, - заявила Сибил. – Дата покупки: понедельник, 22 июля 2115. Чек #144528. Уборщик: Опал Ён Э. Подтверждаешь?

- Это Опал Ён Э, и я подтверждаю, - послушно ответила я, нажала на кнопку, чтобы включить камеру для кадра с моим потным лицом под защитным костюмом. – Приступаю без уведомления обитателя.

Я выключила камеру, снимающую меня, повесила сумку на спину и постучала в дверь, стараясь не думать о том, как черные пятна краски шуршали под моими перчатками.

- Уборщик, - громко сообщила я, благодаря удачу за то, что мне хватило ума надеть ребризер раньше, чем я полезла в плесень. – Если вы внутри, откройте.

Ответа не было. Ответа никогда не было, но я всегда спрашивала, потому что как-то раз не спросила, а потом открыла дверь, и какой-то чудик смотрел на меня с пистолетом. Кстати, я схватила в кулак местную магию из воздуха и шлепнула ею по пончо, чтобы активировать чары против пуль. На всякий случай.

- В квартире нет ответа, - сказала я для записи. – Продолжаю без ответа.

- Готова, когда готова ты, - сказала Сибил, отмечая место на видео, чтобы, если кто-то попытается обжаловать эту работу в суде, я могла указать на момент, когда заявила свои намерения.

- Это Опал Ён Э, - сказала я пустой квартире. - Субконтрактор от Управления жильем Свободной Зоны Детройта. Вы на тридцать дней просрочили плату, не отвечали на многие попытки связаться от Собирателей. Согласно условий вашего соглашения по аренде с городом, эта квартира и все вещи в ней теперь собственность СЗД.

То есть, моя собственность. Когда люди убегали, не заплатив за аренду, город направлял работников оплатить счета. Никто из бюрократов не хотел рыться в чьем-то брошенном мусоре, и они выставляли квартиру на аукцион, где ее покупал кто-то как я. Я – Уборщик. Я покупаю просроченные квартиры, надеясь продать то, что внутри, для своей выгоды. Порой улов большой. Иногда – почти всегда в последнее время – я плачу за то, чтобы разгребать мусор.

К счастью, для этой квартиры планка выгоды была почти на нуле. Я получила всю за триста баксов, почти бесплатно, и, несмотря на плесень, мне тут уже нравилось. Как на фото, заставившем меня купить ее, я видела признаки чар под грязью по краям рамы входной двери. Чары были дорогими, а дорогая безопасность сулила нечто хорошее.

- Хорошо, - сказала я, когда тишина за дверью продлилась больше требуемых тридцати секунд. – Давай приоткроем и заглянем туда.

Красный свет пропал с дисплея на моей голове, Сибил остановила запись. Я выждала пару секунд на всякий случай, а потом сунула руку за воротник пончо, чтобы вытащить ключ, который я носила на шее как крестик. Отмычка была священным предметом, и только это было опознавательным знаком Уборщика. Мне ее сделал Дух Города, и она могла открыть любую дверь в СЗД, если город верил, что у тебя было право находиться там.

Последняя часть была непростой. В отличие от других городов мира, Свободная Зона Детройта была живой. В прямом смысле, со своей душой, разумом, мнениями, а порой и реальными делами с недвижимостью. Собиратели старались поспевать, но они были людьми. Порой аренду платили так, что об этом нельзя было доложить. Когда это происходило, не было важно, как долго квартира была в коллекции. Она не открывалась.

За полтора года моей работы в Уборке, я получила запертую квартиру лишь раз, и я не могла забыть, как живая богиня города бросила меня на две тысячи. К счастью, этот день был не таким. Как только я коснулась отмычкой замка, серебряные зубья изменили форму, и ключ вошел, замок приятно щелкнул.

Остальные замки были другим делом.

- Ого, у него была паранойя, - сказала Сибил, вызывая результаты сканера плотности в углу моего правого глаза. – Я вижу еще четыре замка, две цепочки и прут в полу.

- Не забывай о чарах, - добавила я, тыкая в заклинание, которое едва видела, нарисованное на ржавом металлическом дверном косяке стальным носком сапога. – Я его не виню. Сама видишь, где он жил.

Дешевый многоквартирный дом, в котором находилась эта квартира, был на дне низшего уровня Подземелья СЗД, почти на сто футов ниже мостов Небесных путей, которые отделяли верхнюю половину города – часть с солнцем, суперскребами, модными ресторанами и роскошными домами – от Подземелья, мира, похожего на пещеру, с неоном и дешевой платой за аренду. Были в Подземелье неплохие части. Например, я жила в уважаемом районе в Хамтрамке, точнее, это место было Хамтрамком до того, как Детройт уничтожили, отстроили, снова уничтожили и снова отстроили. Эта часть была не самой приятной. Но и не была худшей, ведь я на это место согласилась сама. В моем районе не происходили преступления, так что, может, дело было в моих предрассудках, но мой опыт говорил, что район нельзя было считать безопасным, если в нем было больше торговых автоматов с пистолетами, чем с содовой.

- Замки должны открыться просто, - сказала я, светя фонариком в брешь между дверью и косяком, чтобы лучше видеть засовы. – Чары – настоящая проблема. Если мы от них не избавимся, поджаримся, как курица.

- Ты поджаришься, - нахально сказала Сибил. – Я храню копию на облаке.

Я закатила глаза и присела на корточки, прижала голову в пластике к двери, чтобы камеры в моих очках лучше сняли заклинание у моих ног.

- Есть догадки?

- Нет, - сказала она, отсканировав фото. – Ноль совпадений с библиотеками заклинаний. Похоже, это работа на заказ.

Я улыбнулась под маской. Заклинание на заказ было признаком серьезного мага. Наверное, неприятного, раз он прятался тут, но такая магия продавалась лучше законной, а Уборщики не могли перебирать.

- Думаю, тут может быть что-нибудь хорошее. Маги всегда хранят много вещей.

- Не всегда, - сказала Сибил. – Ты тоже маг, но ты нищая.

- Оставь мне надежду, - взмолилась я, вставая на ноги. – Последняя пара месяцев была плохой, так что просто посчитаем, что в этой квартире полно бесценных магических предметов, которые удастся хорошо продать.

- Говори себе, что хочешь, - сказала Сибил. – Но что ты будешь делать с чарами? Судя по чертежам, эта дверь – единственный вход.

Я нахмурилась, глядя на символы у своих ног. Я не гордилась умением расшифровывать заклинания, но это выглядело как каракули. Я не могла даже заметить знакомые части, которые намекнули бы, были это чары сигнализации или то, что отрубит голову, если их пересечь. Чары ощущались сильными. Я стояла рядом с ними и ощущала гул магии даже через густую силу СЗД. Эта штука делала нечто сильно, так что лучше было избегать этих чар.

- Точно, - я отошла. – Попробуем лом.

Лом был заклинанием моего изобретения. В отличие от неудачника-хозяина квартиры, которую я пыталась убрать, я не была тауматургом, чародеем, который относился к магии, как к решению математического уравнения. Я знала достаточно заклинаний для жизни – чары следовали правилам логики, которые можно было записать, и тауматургия была самой простой формой магии, этому учили всех магов в школе – но не могла понять высшую логику, которая делала заклинания хорошими.

Для меня магия всегда была чувством, физическим ощущением, которое я могла отследить пальцами, как опустить ладонь в поток воды. Если тауматурги использовали магию, чтобы построить систему орошения, работающую на логике, то я колдовала плеском. Наставники учили меня много раз, что это был быстрый и безрассудный способ использовать магию (если бы они были менее вежливыми, назвали бы это ленивым и опасным). Мне всегда это казалось правильным. Я ценила качество тауматургии – мое пончо было доказательством, оно было покрыто отличным заклинанием – но когда нужно было колдовать, все правила мне только мешали. Было проще делать все свободно, как я и делала сейчас. Я вытянула руки и сжала в кулаки пульсирующую магию СЗД.

Как всегда, касаясь магии города в Подземелье, я словно опускала пальцы в воду с маслом. Шумную воду. Магия внизу была полна гудков машин и гула двигателей, запахов жирного фастфуда и мокрого асфальта. Даже текстура отличалась от магии на Небесных путях, густая, словно моторное масло между пальцев.

Такая густая и скользкая сила кошмарно подходила для заклинаний, но с моим всплеском магии вязкость все упрощала. Я даже не утруждалась кругом для заклинания. Я просто водила силу туда-сюда между моими сжатыми ладонями, добавляя ее к магии в кулаках, пока она не стала ощущаться сильнее магии от чар на двери.

Это оказалось чуть больше, чем я могла безопасно держать, так что я ускорилась, сжала густую магию ладонями, придавая ей облик, близкий к тому, который я хотела: прочная палка с крюком на конце, как настоящий лом. Облик был для меня. Магия, как и сны, не следовала физике, но ее применение основывалось на понимании. Уравнения заклинаний доказывали магу логически, почему что-то сработает. Я никогда полностью не понимала чары, так что метод для меня не работал, но я знала, что делал лом. Я знала, как сунуть конец в дверь и открыть ее, что я и делала сейчас, вонзая магию между чарами и дверной рамой, пока все не лопнуло с треском.

- Ого! – сказала Сибил, я отпрянула от обломков дерева. – Так тоже можно.

- Теперь зато не нужно переживать из-за других замков, - я кивнула на дверь, сломавшуюся пополам от давления.

- Я знаю, - согласилась Сибил. – Кому нужны правильные заклинания? Грубая сила снова победила!

- Эй, я лучше справляюсь, когда делаю то, в чем хороша, - возмутилась я. А потом я улыбнулась и повернула лучи фонариков на голове на комнату, которую я открыла. – Посмотрим, что мы получили!

Уборщик всегда был оптимистом. Сколько бы квартир с грязными вещами и крысиным пометом ты не вычистил, всегда есть шанс, что следующая будет сокровищницей, и, как я и сказала, у меня было хорошее предчувствие насчет этого места. Я бросилась на остатки двери, как ребенок, прыгающий в бассейн в первый день лета. Я разбила обломки дерева на пути, словно стекло. Чем больше я убирала, тем больше радовалась, потому что чары на двери были лучше, чем я ожидала. Я не видела больше индивидуальные метки, ведь сломала их, но знала, судя по следу огня на дереве, что эта штука была очень сильной. Я лопнула заклинание довольно просто, но я взламывала квартиры (законно), чтобы выжить. Обычный маг, которому важно было сохранить заклинание или быть тихим, попытался бы отпереть дверь и чары, и в результате его поджарило бы.

Поджарило и сняло. Дверь пропала, и я видела разные провода на потолке за ней. Вся прихожая квартиры была наполнена камерами, датчиками и леской у пола, от встречи с которой со шкафа падало ведро бетона. Если бы я вошла нормально, эта штука разбила бы мне голову. Я от этого повеселела сильнее. Тот, кто жил тут, точно скрывал что-то хорошее. Вопрос был в том, забрал ли он это с собой, когда покинул город, не заплатив за аренду?

Судя по тому, что я видела с порога, нет. Отсюда вряд ли что-то забирали. За ловушками на входе в квартире от пола до потолка стояли коробки. Несколько проходов, словно в каньоне, вели между горами коробок, но все место выглядело как хранилище.

Сердце трепетало от этого вида. Кроме обнаружения хорошего трофея, это было моей любимой частью работы Уборщика. Я вытащила кусачки и обрезала леску-ловушку и провода датчиков. Когда я убедилась, что меня не раздавит, не пристрелит и не пронзит чем-то, я пробралась внутрь, шагнула в каньон коробок, как исследователь, входящий в гробницу фараона. Так я себя и ощущала. Будто я была Индианой Джонсом – хорошим, из классических фильмов, а не из ребута в семнадцать фильмов, который они сделали в 2040-х. Я собиралась напасть на первую стопку коробок, когда уловила запах.

- Фу, - я отпрянула. – Что это?

Воняло гнилым мясом, брошенным в жаркий день. Температура в квартире была больше тридцати градусов (кондиционер Собиратели отключали первым делом, когда за квартиру долго не платили), и что-то могло заползти и умереть, но пахло не как от крысы или мыши, или чего-то привычного. И запах был достаточно сильным, чтобы проникнуть в мой ребризер. Человек без защитного снаряжения уже давился бы рвотой на пороге. Даже с маской меня мутило, пока я озиралась, искала источник в свете фонарей.

- Тут есть кухня? – спросила я у Сибил. – Может, прошлый обитатель бросил в холодильнике двадцать килограмм бекона.

- Кухни нет, - ответила она. – Судя по чертежам, тут только эта комната, спальня и ванная.

- Но запах откуда-то идет, - я дышала ртом, но от этого было хуже, ведь я ощущала вкус запаха, а не только сам запах. – Проверим спальню.

По словам Сибил, спальня была слева от меня, но коробок на пути было слишком много, чтобы я видела дверь. Протискиваясь между ними, столкнувшись с жуткой паутиной, о которой я не хотела говорить, я заметила цель: деревянную дверь с еще одними чарами, вырезанными на раме. В отличие от заклинания на входной двери, эти символы были темными. Магия не ответила, когда я задела их. Чары или не были активны, или кто-то хотел, чтобы я так думала, чтобы я прошла и поджарилась.

Надеясь, что дело было в первом, я протиснулась мимо последних коробок и сжала ручку двери, та легко повернулась. Но дверь открылась на фут и обо что-то ударилась. Скорее всего, там были еще коробки, но ощущалось иначе. Оно сильнее сминалось, странно звякнуло, когда дверь ударила по нему. Я с интересом надавила сильнее, отодвигая это от двери, чтобы просунуть в проем голову…

И увидела останки мертвого тела, лежащего лицом в ковер.

* * *

- Черт возьми, Брокер! – кричала я в телефон. Я ходила туда-сюда по загадочно мокрой лестничной площадке, от злости не переживая, что мои сапоги отбрасывали брызги неизвестной жидкости мне на ноги. – Ты продал мне гроб!

- Уймись, Опал, - голос Брокера успокаивал, словно он был пастухом, старался уговорить овцу отойти от утеса. – Это пустяки.

- Пустяки? В моей квартире гниет мертвец! Собиратели должны проверять такое!

- Они проверяли, - сказал Брокер. – Это говорится в записи о квартире. Они пытались много раз связаться с обитателем. Они даже послали кого-то проверить лично, но ему не открыли.

- Конечно, не открыли, - рявкнула я. – Он мертв! Судя по запаху, он был мертв все тридцать дней, на которые просрочил оплату. Но это не моя проблема. Моя проблема, что ты продал мне квартиру, полную вещей, которые я не могу продать. СЗД не следует законам, но наследие никто не отменял. Я купила эту квартиру, потому что она маленькая, а мне нужны деньги. Теперь я не могу ничего делать, пока город не свяжется с родней мертвеца, а на это уйдет не меньше месяца. А я застряну с квартирой, которую не могу использовать, и все из-за тебя!

- Не кричи, - буркнул Брокер. – Мы возместим убытки. Просто подожди неделю, чтобы дело описали, а потом еще пятнадцать рабочих дней, чтобы его обработали, и вся сумма вернется на твой счет. Без проблем.

Я нахмурилась сильнее.

- Почему мою оплату ты можешь принять сразу, но когда это нужно вернуть, на это уходит пятнадцать рабочих дней?

- Эй, я просто работаю, милая. Я не создаю правила. Но если не хочешь ждать, можешь заработать на том, что в квартире.

Я нахмурилась.

- Разве это законно?

- Законно, - едко сказал Брокер. – Мертвый или нет, он просрочил плату. Город имеет право на те деньги, что бы ни говорила его родня. И раз мы уже забрали квартиру, продав ее тебе, я не вижу причины не взять свой долг из его наследия. Мы просто напишем, что это был штраф. Никто не будет спорить. Он был мертв месяц, и никто не заметил. Если у него нет наследника, всем плевать. Квартиру, наверное, вернут на продажу через месяц, когда Собиратели не найдут его родственника, так что считай это шансом получить добро заранее. Или жди отплаты. Мне все равно.

Судя по тону, Брокеру было важно, что я выберу. Одобрить возмещение означало признать официально, что кто-то ошибся. Собиратели должны были проверять, жил ли кто-то в квартире – был ли в ней труп – а потом выставлять ее на аукцион. Видимо, тот, кто проверял квартиру, поленился, а теперь Брокер мог пострадать, ведь его работой аукционера было гарантировать, что он продавал хорошие квартиры.

Он хотел смести ошибки под ковер, потому и был готов согнуть обычно непреклонные правила Уборки в оригами для меня. Беспощадный Уборщик стал бы угрожать ему за это, но мне нужно было выплатить долг в конце недели, и мне нужны были деньги. Если Брокер позволял мне обчистить лучшие части этой квартиры, не убирая ее для перепродажи – единственная работа, которую делали Уборщики по закону, получая квартиру – я с радостью подчинялась. Я надеялась, что в ящиках было то, что стоило триста баксов, которые я заплатила за вход в это шоу ужасов.

- Хорошо, - буркнула я. – Я заберу квартиру.

- Рад, что ты со мной согласилась, - бодро сказал Брокер. – Я пришлю сейчас кого-нибудь разобраться с телом. А ты разбирай его вещи. Только постарайся не трогать личные вещи. На случай, если они смогут найти его родню.

Я пожала плечами.

- Ладно. Вряд ли на рынке купят семейные фото.

- Ты жемчужина, Опал. До встречи на следующем аукционе.

Я закатила глаза от старого надоевшего комплимента «жемчужина» и закончила разговор.

- Что теперь? – спросила Сибил, я подняла пончо, чтобы убрать телефон в карман джинсов. – Ждать, пока команда заберет тело?

- На это могут уйти часы, - я прошла в дверь, которую разбила на входе. – Если бы у меня было время, я заставила бы Брокера вернуть деньги. Нет, - я надела перчатки. - Мы приступим к работе.

Технически, у ИИ не было эмоций, но Сибил была лучшим роботом-компаньоном, и она постаралась звучать напугано.

- Ты не можешь рыться в вещах мертвеца, пока он еще лежит на полу!

- Почему? – спросила я. – Он не может жаловаться, а у меня поджимают сроки.

И было опасно. Я была в долгу перед жутким человеком, и он не станет отодвигать срок. Если налички не будет к пятнице, произойдет плохое.

- У нас хотя бы много работы, - сказала я, указывая на стену коробок. – Тут много всего, что-то должно быть хорошим.

- А где логика? – спросила Сибил.

Ее не было, и я понимала это, но моя спутница уже знала, что была права, так что я не стала признавать правду вслух. Я просто схватила коробку с вершины горы и стала разрывать ее, убирая скотч с тихой молитвой живой душе СЗД, что внутри будет что-то хорошее.

* * *

Ясное дело, на мои молитвы не ответили. Два часа – сто двадцать потных и гадких минут поиска в пыльных коробках в гостиной мертвеца, который гнил в десяти футах от места – а результата не было. Это было хотя бы интересно. Многие коробки оказались полными учебников о методологии древней магии. Разные стили алхимии, несколько коробок книг о древнеегипетской магии, а еще стопка книг о вымерших магических животных. Мертвец, видимо, был фанатом истории магии.

Я это понимала. До того, как моя жизнь покатилась в ад, я получила степень магистра по истории искусства магии и антропологии, так красиво называлось то, что я изучала вещи старой магии, оставленные древними культурами. Их было удивительно много. В древние времена мир был очень волшебным, сильнее, чем сейчас. А потом почему-то вся сила исчезла.

Почти одиннадцать веков, грубо говоря, от 1000 до 2035 н.э., мир был полностью не магическим, этот период мы теперь звали Засухой. В то темное время все магические сокровища – зачарованные мечи и религиозные реликвии, прочие вещи силы, созданные древними магами и жрецами с помощью техник, которые современная магия не до конца понимала – утратили силу и стали просто безделушками. Некоторые сохранили, им поклонялись разные культуры, собирали в коллекции, как священные предметы, хоть они больше не работали, но многие были потеряны.

Время и неведение. Мы не знали, сколько ценных сокровищ было уничтожено людьми, которые не могли отличить зачарованный молот богов от молотка, которым строят дом. Уцелевшие предметы вернули силу, как все остальное, когда магия вдруг вернулась восемьдесят лет назад, но многие пропали навеки.

Не одну меня это расстраивало. Наш мертвец не хранил сами реликвии, к моему недовольству, но у него была впечатляющая коллекция архивных распечаток фото. Там было несколько подробных схем древних персидских алхимических орудий, которые даже я не видела раньше. Но распечатки были на простой бумаге, ничего не стоящей, зато коллекция была милой, и я забрала несколько фотографий в свою сумку для себя.

Мне нравился вкус мертвеца, но книги и фотографии не продавались. Открыв все триста двадцать коробок, втиснутых в маленькую гостиную, я оценила всю коллекцию в почти сто баксов, это было на двести меньше, чем мне нужно было, чтобы хотя бы вернуть потраченные деньги. В ванной ничего не было, и мне пришлось пройти в единственную комнату, которую я еще не трогала.

Спальня.

- Прости, - сказала я мертвецу, проходя внутрь. – Я просто осмотрюсь.

Было глупо говорить это, но, хоть он был мертвым, врываться в чью-то спальню было ужасно грубо. Грубо и холодно, потому что после двух часов изучения его коллекции я будто знала парня. Он был историком или коллекционером-энтузиастом, и это заслуживало уважения. Не того уважения, при котором я не стала бы искать ценности, но я должна была хотя бы признавать его присутствие.

- Как думаешь, от чего он умер? – спросила я у Сибил, начав рыться в его выдвижных ящиках. – Входная дверь была целой, вряд ли его убили при краже.

- Наверное, что-то внутри, - ответила она, приблизила в моих камерах лицо трупа, черное и впавшее от разложения. – Нет следов…

- А можно так не делать? – рявкнула я, убирая приближение. – Это достаточно жутко без крупных кадров!

- Я просто отвечала на вопрос, - возразила Сибил. – Я пыталась сказать, что нет следов насилия. Нет пятен крови или дыр от пуль. И он лежит лицом в пол, скорее всего, здоровье подвело. Сердечный приступ или что-то в этом роде.

Я взглянула на мини-холодильник в углу, его дверца была широко открыта, и я видела растаявшую, но не сгнившую, стопку бурито, которые разогревали в микроволновке.

- Судя по тому, что он ел, денег я не заработаю, - я покачала головой. – Бедняга.

- В этой комнате хотя бы нет ящиков, - бодро сказала Сибил. – Если бы мне пришлось проверять цены для еще одной стопки старых пыльных книг без QR-кодов, я вышла бы из системы.

Мне тоже надоело рыться в старых учебниках, но относительная пустота этой комнаты означала, что шансы заработать на этой квартире стали еще ниже. Кусая губу, я оглянулась на мертвеца. Было сложно понять, ведь его одежда была грязной от разложения, но он не выглядел богатым. У него не было украшений или талисманов, какие обычно можно было увидеть на подземных магах. Он даже не носил зачарованную одежду. Кроме того, что он был мертв, примечательной в нем была только механическая ладонь.

Это не было необычным в СЗД. В отличие от других стран с их правилами безопасности, тут законным было все, что ты хотел делать со своим телом, даже безумие. Имплантаты были дешевыми, ведь в СЗД не требовалась медицинская лицензия, чтобы вставлять или создавать механизмы. Я видела бездомных с глазами-камерами, но на магах обычно механизмов не было, потому что кибернетика мешала потоку магии в теле.

Учитывая особые чары на двери и его одержимость древней магией, он лучше бы ходил без ладони, чем терял бы магию из-за механизма, но рука была механической. Кто знал? Может, ему нравилось, что часть него была лучше, чем человеческая, больше, чем магическая сила. Так или иначе, та ладонь хорошо стоила. Она не выглядела как дорогая модель, но механизмы всегда продавались. Вот только Брокер дал добро на вещи из квартиры. Он не позволял мне красть у мертвого. Никто не мог.

С возвращения магии мир наполнили боги. Первой появилась Алгонквин, Леди Великих озер. В ночь, когда магия вернулась, она выбралась волной из озер, чтобы наказать людей за загрязнение ее вод. Потоп уничтожил весь регион Великих озер, но сильнее всего пострадал Детройт. Город загрязнял больше всего, и Алгонквин ненавидела его, ее волна стерла его с карты. Когда она закончила, Алгонквин построила новый город на руинах Детройта – первую Свободную Зону Детройта – и забрала его себе. Соединенные Штаты Америки не боролись с ней. Они были заняты внезапным возвращением магов, драконов и всего остального, чтобы переживать из-за потери убыточного города.

Следующие шестьдесят лет Алгонквин правила СЗД как императрица, превращая его в магический узел необузданной человеческой жадности. Но магия не закончила возвращаться. Первая ночь была самой заметной, но магия на фоне медленно поднималась за десятки лет. Со временем сила стала такой большой, что родился новый бог – Дух СЗД.

Бой за власть над городом снова разбил Детройт. В конце Алгонквин прогнали в ее озера, и новая богиня захватила власть. Это было двадцать лет назад. С тех пор СЗД отстроилась больше, чем была раньше, и не она одна. Выросшая сила, создавшая ее – известная как Второй Удар – вызвала многих богов. Некоторые были старыми, как Алгонквин, а другие – новыми, как СЗД, но они были сильными, и среди них было много богов смерти.

Никто не знал, сколько именно богов смерти было, но их присутствие означало, что воровать с мертвого, а то и делать что похуже, было очень плохой идеей. Боги смерти не прощали, а в СЗД, самом магическом городе в мире, они были сильнее всего. Та кибернетическая ладонь могла стоить тысячу на аукционе, но проклятие, которое я получу за нее, будет стоить мне куда больше, и я оставила ладонь на месте и стала рыться в ящике с нижним бельем, надеясь, что он спрятал что-то ценное среди белых трусов. Я добралась до его рубашек, когда кто-то назвал мое имя.

Я чуть не выскочила из кожи. К счастью, Сибил помогала, повернула камеры, чтобы я видела затылком, юноша с темной кожей и забавным котом на плече прошел в спальню.

- Питер! – я схватилась за грудь. – Не делай так со мной!

- Прости, Опал, - виновато сказал он. – Я пытался стучать, но входной двери не было, - он ухмыльнулся. – Я меньшего от тебя не ожидал.

- Эй, я не всегда выбиваю двери, - буркнула я, глядя на сложенные носилки поде го левой рукой. – Но что ты тут делаешь? Брокер сказал, что пошлет команду за трупом.

- Он вызвал, - сказал Питер. – Но когда я услышал, что жертва была мертвой в квартире месяц, и никто не заметил, я вызвался позаботиться о нем, - он погладил своего кота. – Он такой, как нам нужно.

В его словах был смысл. Питер был жрецом одного из новых богов смерти. Он служил Пустому Ветру, Духу Забытых Мертвых, таким и был мужчина в этой квартире.

- Тебе нужно помочь?

- Я справлюсь, спасибо, - Питер склонился, чтобы его кот спрыгнул. – Как только мы передвинем тело, его будет проще двигать. Пустой Ветер заботится о своем.

От остальных это звучало бы жутко, но Питер говорил это как благословение. Так он всегда говорил. Он приходил на аукционы Уборщиков порой, чтобы купить квартиры, которые, как он говорил, принадлежали Забытым Мертвым. Аукционы были всегда цирком, но даже когда все кричали, Питер не повышал голос. Ему не нужно было. Когда он делал ставку, все умолкали. Брокер звал это суеверием и кричал повышать ставки, но он зарабатывал на наших аукционах. И он не понимал. Не понимала и я, пока не начала Уборку. Я думала, СЗД был просто безумным городом со своим разумом, но в Подземелье, где люди были в отчаянии, начинал видеть многое. Я не поклонялась Пустому Ветру, как Питер, но не сомневалась, что он был настоящим, и хоть было страшно, я была рада, что о мертвом позаботится бог, раз больше никто не хотел.

- Я продолжу, - я повернулась к ящикам. – Дай знать, если нужна помощь.

- Хорошо, - сказал Питер. – Спасибо, Опал.

В этих словах была сила. Боги помнили многое, так что было важно вести себя вежливо с их жрецами. Я помогла бы ему, потому что мне нравился Питер. Он был хорошим, если не брать то, что он – жрец. Их было мало, но они были в СЗД. Потому мне хотелось оставаться у него на хорошем счету, даже если придется тащить по лестнице мертвеца.

К счастью, до этого не дошло. Питер ничего не просил. Он просто сидел на коленях рядом с мертвецом, шептал обещания о вечной памяти спокойным низким голосом, пока я рылась в ящиках. Было так мирно, что я даже не вздрогнула, когда замогильный холодный ветер поднялся, убирая тяжелый едкий воздух из квартиры. Я все еще радовалась холоду, когда услышала, как Питер развернул носилки и стал грузить тело.

Это быстро разбило очарование. Оказалось, трупы, пролежавшие месяц, издавали жуткие звуки, когда их двигали. Стараясь отвлечься от жуткого саундтрека, я ускорилась, сунула руку под кровать, только там я еще не проверяла. Я шарила вслепую рукой среди пыльных зайцев, когда что-то острое укололо мой палец.

- Ай!

- Что? – сказал Питер, носилки загремели по полу.

- Ничего, - я прижала руку к себе, пальцы ныли. – Просто веду себя глупо.

Ужасно глупо. Я хотела отвлечься от биологии за собой и нарушила первое правило Уборки: не совать руку туда, где не видишь ее. К счастью, все пальцы остались при мне, но первые два горели, словно их ужалила крыса-оса. Если бы мои перчатки не были такими плотными, я бы решила, что там была настоящая, но резина была еще целой, и кожа выглядела неплохо, когда я сняла перчатку, что означало, что меня укусил не зверь.

Это было заклинание.

Я широко улыбнулась. Двигаясь на огромной скорости, я упала на живот и забралась под кровать, пока мои фонарики не озарили виновника: зачарованный ящик в бреши, где ножка кровати встречалась со стеной. Я не собиралась трогать его во второй раз, вытащила из сумки щипцы, покрытые резиной, чтобы схватить ящик и вытащить его на свет.

Это оказался металлический контейнер чуть больше коробки для обуви, покрытый теми же каракулями заклинания, как и входная дверь. Некоторые символы еще сияли там, где заклинание ударило меня, но в отличие от чар на входной двери, который могли делать что угодно, даже я видела, что это были чары охраны. Сложные, сильные, но все еще просто сейф, а за полтора года в этом деле я научилась взламывать сейфы.

- О, да! – я потянула магию в ладони. – Давай же, сундучок!

Питер был тут, и мне приходилось сдерживать магию, так что я пять минут боролась с первым замком, а десять – со следующим. Когда я добралась до последнего, Питер укутал мертвеца в ткань на носилках. Он расчистил путь по гостиной до входной двери, когда ящик на моих коленях открылся.

Забыв урок, что не стоило совать части тела, куда не нужно, я сорвала крышку и сунула руку внутрь, сжала магическое сокровище, которое должно быть там. Учитывая одержимость парня древней магией, я надеялась на что-нибудь хорошее: реликвию алхимиков, древние таблички с заклинаниями, старый зачарованный бокал.

А получила стопку бумаги.

- Что?! – завопила я, перевернула коробку и высыпала обычную, даже не древнюю бумагу на свои колени. – Да вы издеваетесь!

Это были записи. Я не могла их разобрать, потому что это были те же каракули, как в заклинании, но они выглядели как планы чего-то сложного. Там были расчеты размера и времени, а еще количества долларов, от которых мои глаза расширились. Я пыталась понять, была это цена или ожидаемый доход, когда нашла стопку квитанций.

Я не поняла сперва, что это было. Кто еще использовал физические квитанции? Но любовь нашего мертвеца к бумаге тянулась дальше книг, потому что он печатал и хранил сотни квитанций, которые тянулись дальше, чем на год. Некоторые были на жуткие суммы, и интереснее было то, что все они были на магические реагенты.

В старые дни, когда местная сила была слишком тонкой, чтобы из воздуха забрать любую магию, магам приходилось использовать дополнительные источники, чтобы питать их заклинания, обычно части тел волшебных зверей. Теперь вокруг было столько магии, что такое не требовалось, если только не искал особую магию, но этот маг явно делал что-то безумное, потому что у него были квитанции на то, о чем я даже не слышала. Очень дорогое.

- Сибил, - тихо сказала я, раскрыв стопку рецептов перед камерами. – Сколько тут?

- Двести восемьдесят три тысячи девятьсот сорок долларов и двадцать семь центов, - тут же ответила она. – Было бы меньше, но он спешил перевезти много всего.

От этого мои глаза расширились.

- Что он делал со всем этим? – прошептала я. – Зачем платить столько за магию, когда живешь в городе, утопающем в свободной магии?

- Не знаю, - сказала Сибил. – Но если бы он делал это где-то еще, это было бы незаконно, - она поместила красную стрелку на мой дисплей, привлекая мое внимание к квитанции посреди кучи. – Это за рог единорога, а он бывает только с головы единорога. Мне не нужно рассказывать тебе, как сильно защищают единорогов. Они даже не в опасности, но люди сходят с ума, если хоть один страдает. Если бы мы не были в СЗД, эта бумага привела бы к беде.

- Может, потому он был тут, - задумчиво сказала я. Сейчас в СЗД было не так легко, как при правлении Алгонквин – дух озер переживала больше за рыбу, чем за людей, и ее нехватка законов сказывалась – но современная Свободная Зона Детройта все еще не изменилась. Почти все, кроме убийства, кражи и рабства, было тут разрешено, включая торговлю рогом единорога. – Это должно что-то стоить, - твердо сказала я. – На реагенты столько не тратят, не получая что-то хорошее в результате.

- То, что он делал, он творил не тут, - отметила Сибил. – В этой квартире не хватит места даже для круга ритуала с первой страницы.

В ее словах был смысл.

- Знаешь, - я огляделась в маленькой спальне, где были обычные вещи, типа одежды, но было удивительно мало личных предметов. – Не думаю, что он тут жил. Думаю, сюда он убегал в экстренном случае. Как в убежище.

- Это объясняет защиту, - согласилась Сибил. – И такое местоположение. Никто не прячется в хороших местах.

Я кивнула, листая записи с заклинанием. Хоть я ужасно умела читать заклинания, они все равно выглядели как записки безумца. Каждая страница была исписана целиком, и там были рисунки странных созданий с куриными головами и змеиными хвостами, окруженные стрелами и знаками восклицания. Но, хоть записи выглядели безумно, у меня были только они. Я не подниму тысячу килограмм книг по скользкой лестнице ради сотни баксов. Если заклинание на этих страницах не стоило денег, я потратила утро и триста баксов на эту дыру.

- Сибил, Хейди Варнер еще работает в Институте волшебных искусств?

- Судя по ее странице, да, - ответила Сибил. – Хочешь, я отправлю ей сообщение?

- Нет, - быстро сказала я. Я не использовала свои страниц