Неосознанная жизнь. Германия 6.8

– Как видящие описывают внимание? – спросил я.

– Они говорят, что внимание – это управление и усиление сознания посредством процесса жизни, – ответил он.

Дон Хуан (Кастанеда)

Неосознанная жизнь

Германия 6.8

***

– Видящие говорят, что существует три типа внимания

... первое внимание в человеке – это животное сознание... Другими словами, все, о чем человек может думать, является частью первого внимания.

Машину свою я освоил. Теперь её хочет освоить Наташа. Окончила курсы водителей.

Когда я учился водить, в нашем районе существовала только одна школа. Сейчас их много. Вот Наташе выдали права. Она говорит, что инструктор её очень хвалил.

На деле мне пришлось учить жену трогаться с места, пользоваться ручником и ещё всяким премудростям.

Машина стоит у дома, заезд на площадку метров через 15. Говорю: - заводи! Завела и поехала. Говорю: - Поворачивай направо. Повернула прямо на бордюр не доехав пары метров до поворота.

Не доезжая километра до дачи уступаю место водителя Наташе. Повела. В салоне возникает разговор, Наташа перестаёт смотреть на дорогу. Она вся в этом разговоре, она не понимает опасности отвлечения внимания от вождения автомобиля.

В общем я её от руля отлучил. Обижается. Вот так.

Денег не хватает на жизнь. Начал таксовать. Пару раз подвезу кого нибудь и уже хорошо. Не я один так поступаю. Так многие делают.

Иногда меня обманывают. Вот подвёз компанию молодых людей. Когда привёз их на место, начали разыгрывать комедию с дракой. Не стал ждать развязки, уехал.

Иногда попадаю в неприятную ситуацию. Сели ко мне трое мужчин. Один в форме капитана милиции.

Подвези туда, подвези сюда. Остановись и жди. Кого то выслеживают, а разговоры о наркотиках, когда и где и сколько.

Капитан этот всё меня спрашивает: кто я и зачем извозом занимаюсь. Подозрительный такой. Пиво дорогое баночное хлещут, весь салон залили.

Под конец: - Отвези нас в Жигулёвск, хорошо заплатим! Еле отбился. Правда заплатили нормально, не слишком густо конечно. Салон потом пришлось очищать от ихнего пива.

После этого случая перестал я таксовать, страшно стало: кого я сажаю к себе в машину и куда везу?

Шестёрка — хорошая машина! Правда у меня одиннадцатый движок, маломощный. Но я стараюсь заливать хорошее масло. Слежу за машиной.

Шин зимних у меня конечно нет. Несколько раз попадал в такие ситуации, что казалось — хана. Боги всё-таки выручали.

Поздней осенью чёрт дёрнул ехать на дачу в Ермаки, а мороз уже и дорога обледеневшая. Что-то привезти оттуда надо было.

Наташа не поехала, а так вся машина битком. Тесть с тёщей и Диана. Дорога вроде чистая, хотя снежок уже лежит.

А как выехали за петуха с обводной, поехали по голому льду. А ещё я качаю шины на глазок, манометра ещё не купил.

Еду значит по ледяной дороге, еду тихонько не больше сорока. И вдруг машина начинает поворачиваться, плавно так. Не реагирует ни на рулевое управление, ни на тормоза.

Хорошо машин встречных не было, да ни каких не было, одни мы на дороге.

Один оборот машина сделала и точно передком в кювет. Кусты продрала и съехала вниз. Сидят все молчат.

Я пытаюсь вылезти из машины. Хорошо дверку не заклинило, значит деформации корпуса нет. Всё-таки какой никакой удар был.

Вылез. Под тонким слоем снега с ледяной коркой — полужидкая грязь. Машину удалось развернуть вдоль кювета и постепенно вытолкать на покатое поле. За рулём то я, то тесть. Автомобиль юзит и сползает по покатому полю в овраг.

Все в грязи. Вот едет машина. В ней четыре мужика.

- Вам помочь?

- Если сможете.

Буквально на плечах вынесли машину на дорогу. Нет уже никакого желания ехать на дачу. Осторожненько, осторожненько добираемся до обводной и домой.

Той же зимой в старом городе и по дороге оттуда два раза чуть было не попал в беду. Но всё равно езжу на летней резине. Правда появилась мечта приобрести хотя бы два колеса шипованной.

***

– Первое внимание работает только с известным, – сказал Хенаро. – оно не даст и ломаного гроша за неведомое.

– Это не совсем так, – возразил дон Хуан. – первое внимание замечательно справляется с неведомым: оно его блокирует, оно отрицает его так яростно, что в конце концов неведомое перестает существовать для первого внимания.

Дон Хуан (Кастанеда)

Бабушка Маша. Это мама бабы Любы, моей тёщи. У неё жизнь была довольно тяжёлой, так сложилось.

У моей бабушки жизнь тоже была тяжёлой, голод, потеря родителей и война, но хотя бы у неё был постоянный муж и вырастила она четверых детей себе в радость.

У Маши тоже был муж, даже два. Но совсем недолго. Одного убили на финской, второго на великой отечественной Родила от последнего Маша Любу, а война ведь.

Работала почтальоном. Развозила по окрестным сёлам почту на телеге с ружьем. Любу как то сумела сохранить.

Да и после войны надо было выживать и дитё поднимать, помочь было некому. Так за муж ей больше и не пришлось выйти.

К нашему времени стала старая и совсем седая. Жила зимой у своей дочери в Тольятти, а на лето уезжала в деревню, огородом заниматься. Ездили мы с Наташей к ней вишню собирать на продажу.

И вот появился на телевидении Кашпировский. И баба Маша пристрастилась его смотреть. И сотворил маг с Машей чудо. У неё появились чёрные волосы, не все конечно, но достаточно чтобы их заметить. Старый шрам с шишкой на руке рассосался.

И приняла баба Маша предложение от старика из соседнего села, прошедшего войну. И поженились они и стали вместе жить. Были мы с Наташей у них, на шестёрке приезжали с ночевой.

Живут они там дружно, как голубки. Прямо радостно на них смотреть. Баба Маша огородом занимается, дед остальным хозяйством, у него несколько барашек.

Только вот родственники не рады. Со стороны деда ропщут, что де продукция вся уходит Машиной родне. А баба Люба тоже недовольна тем же.

Прожили наши голубки чуть больше года и разлучили их дети их. Недолго прожил дед после разлуки. А Баба Маша опять стала вся седая.

Сейчас вот её поселили на даче. Пусть там живёт и следит за дачей, а баба Маша постепенно сходит там с ума, по настоящему сходит. Вот такая жизнь.

Кашпировский изредко появляется на экране, но уж больше не видно от него толку.

Мама моя на Кашпировского никак не реагирует. Она предпочитает Алана Чумака. При чём по радио. Он утром выступает по радио и воду заряжает. Надо стакан с водой поставить возле радиоприёмника.

У нас тоже есть приёмник на три программы. Я как то утром послушал этого Чумака. Причём Чумак советовал после передачи передохнуть 15 минут.

А мне на работу. Я сейчас вместо зарядки хожу пешком, километров пять — шесть быстрым шагом. В этот день что то с сердцем у меня плохо было. Больше Чумака не слушаю.

А Кашпировский приезжал к нам в Тольятти. Выступал во дворце спорта. Мы с Наташей были там.

Большая часть народа поддавалась гипнозу, сидят и раскачиваются из стороны в сторону. На сцену некоторые поплелись и там и спать Кашпировский укладывал и ещё что-то творил. На нас всё это не действовало правда.

Я вообще гипнозу никогда не поддавался. Ни с цыганками на улице, ни в сеансах приезжих гипнозитёров.

У меня на работе есть один товарищ. Поддаётся легко и главное это любит. Как только какой-то гипнозитёр приезжает с гастролями, он уже там.

***

– Четыре атрибута – это все, что необходимо для взаимодействия с худшим из мелочных тиранов, – продолжал он. – при условии, конечно, что такой тиран найден. Как я уже сказал, мелочный тиран – это внешний элемент, такой, над которым у нас нет контроля, и наиболее существенный, пожалуй, из всех: мой благодетель любил повторять, что воин, напоровшийся на мелочного тирана, это счастливец.

Дон Хуан (Кастанеда)

У меня есть мелочный тиран и даже ни один. Я не читал пока Кастанеды и не знаю, что наличие тирана — счастье для воина.

А победить их, этих моих тиранов я конечно пытаюсь, но вот только всё это неосознанно и поэтому неэффективно.

Что довлеет надо мной более всего? Это конечно болезнь моей Наташи. Я, понятно не имею никакого влияния на этот процесс.

И всё-таки главная моя битва разворачивается здесь и сейчас. Обращаюсь даже к мошенникам, явно не ожидая стопроцентной помощи, но надеясь хоть на полпроцента эффекта.

Вот один из них, бывший врач, предлагает пилюли от боли. У него есть дома персоналка, на которой установлена какая то программа, которая предлагает то или иное, в зависимости от даты рождения.

Стараюсь внушить жене, что вот ещё чуть-чуть и следующий шаг позволит излечиться полностью. Не надо падать духом. И стараюсь что-то подарить сейчас, зная, что скоро будет поздно что-то дарить.

Стараюсь не упустить дочь. Со всеми этими делами и такое может случиться. Маловато внимания дочке сейчас достаётся.

И ещё я привыкаю глушить постоянное потерянное состоянием алкоголем. От этого и Наташу не удерживаю и сам наверное лишнего употребляю.

Не каждый день конечно, но частенько. Эта борьба требует слишком много моих ресурсов. Сущность этого тирана — болезни не видима и не познана.

Обращаюсь к Богу. Молю! Не помогает. Знаю, чую, что придётся испить весь сосуд худого до конца. Я то что, выпью и ничего мне не будет, а вот Наташа…

На работе у меня тоже проявился мелочный тиран и я тоже не могу с ним бороться, но не из-за его божественной сущности, а благодаря ограничениям моей психики.

Это мой начальник — Максаков. Нападает на меня, пока я не пошлю его. Но недавно он съездил полечиться, кажется в Карловы Вары. И стал намного мягче и пена на губах его больше не видна.

Ещё один мелочный тиран — это наш главный инженер — Хлевной. Если он пригласил на беседу и я не смог отбиться сразу, то всё! Целый день потерян. От него так просто не уйдёшь. Говорит он часами без перерыва, плавно меняя темы и просто так встать и уйти невозможно.

Он настоящий тиран, но за тирана я его не признаю, поскольку он стелит мягко. Я не могу воспринять его всерьёз, а надо бы.

Цель его уговоров странная. Он желает психологического контроля надо мной и что бы я добровольно согласился перейти под его крыло от Максакова. Что я считаю чистым предательством.

Под покровом мягких обволакивающих речей, тщательно скрывая свою главную цель, сделать крупную гадость своему коллеге. Ну как это ещё назвать?

Я считаю эти подковёрные игры не своего ранга играми, а зря. Скоро я буду жертвой этих игр. Я проиграю этим «тиранам». И соответственно моё осознание жизни отодвинется на много лет.

Дон Хуан считает, что такие битвы надо выигрывать обязательно. Иначе воин перестаёт быть воином, а я получается, воином даже ещё не стал.

***

— В чужие туннели обычный человек может попасть лишь неосознанно.

— Но если я в следующий раз ошибусь, сяду в поезд, а потом осознаю и поеду дальше специально?

— Ты можешь необратимо далеко заехать по чужому туннелю, лишь довольно долго двигаясь неосознанно. И там человек, скорее всего, быстро погибнет от неприспособленности.

Шаман (Серкин)

Опять намечается командировка за границу. Сейчас это не так сложно, как раньше. Не надо готовить сложное описание своей жизни, не надо проходить через сито согласований и проверок.

Нужно лишь письмо гарантия и оплата командировочных, вот и всё.

Со мной едет Миша Серов, он сейчас начальник отдела закупок и Виктор Никулин инженер с моего отдела.

С Мишей я давно сотрудничаю и не будет большим преувеличением сказать, что мы давние друзья.

С Виктором знаком не так близко. Недавно только его отдел, занимавшимся большими ЭВМ влился в мой, когда Гену Полякова поставили замом Максакова.

Хорошо, что Максаков недавно полечился, а то он извёл бы меня своей завистью. Он давно никуда не ездил, не в фаворе он у директора. Рассказывать такое про своего начальника не стыдно, крови он попил у меня достаточно.

Едем всего на две недели под Мюнхен куда то. Они нам хотят продать пару систем для ведения счетов корпорации АвтоВАЗ.

У нас осень и холодно, под Мюнхеном ещё тепло, поэтому надо как то одеться правильно.

Наташа у меня сейчас более или менее в норме, дочка учится и я уезжаю со спокойной душой.

Летим Аэрофлотом на Ил-96. Прошлый раз возвращались из Швейцарии на Боинге. Так на Ил-96 намного комфортнее.

В Шереметьево как то всё обыденней стало, совершенно обыденно всё прошло и в аэропорту Мюнхена. Я ещё немецкий не забыл и прошло всё как по нотам.

Гостиница в маленьком пригороде Мюнхена. Недалеко речка с небольшим водопадом. Гостиницу нам выбрали дорогую. Триста с лишним долларов за сутки.

У каждого по просторному номеру. Завтрак и ужин в ресторане при гостинице, обед на фирме.

Бесплатно банный комплекс и какие-то другие услуги типа ногти подстричь.

Встретивший нас сотрудник фирмы сказал, что зайдёт за нами завтра в 9:00 и убыл. А мы решили прогуляться по городку.

В магазин и назад. Я сколько раз был в Европе, а ни разу не пил французского вина. Взял себе бутылку. Маленьких не было, только литровые. Каждый взял по бутылке спиртного, кому какая больше нравится.

Гостиница небольшая, двухэтажная. Наши номера наверху. Собрались у меня и отпили понемногу. Вино французское оказалось приятным на вкус, не кислым как большинство итальянских вин, но достаточно пьяным.

Пошли на речку. Полюбовались пейзажем и покидали камешки через речку. Местные глядели на нас с удивлением.

Смотрим, время ужина. На ужин лапша с курятиной, как дома в Глотовке. Лапша мне никогда не нравилась. Я её нормально воспринимаю только в виде лапшеника.

Пошли допивать вино. Я так своё и не допил. На утро голова очень сильно болела. Я даже не позавтракал, так грейпфруктового сока стаканчик выпил.

А на завтрак чего только не было. И соки трёх разных видов и нарезка из свинины и говядины и кофе и чай и сладкие булочки.

До фирмы идти минут 20. Голова моя немного освежилась. Нас встретил приятный молодой человек, чуть полноватый и с улыбкой не сходящей с его лица.

Общались мы с ним на смеси немецкого и английского. Надо сказать, речь англичанина или американца я не пойму. А вот итальянца, немца, жителя Швейцарии, говорящих на английском понимать получается.

Сеть ЭВМ, которую нам демонстрировал наш немецкий коллега, была некоторым открытием для меня. Все сервера имели понятные человеческие имена, вместо номеров как принято у нас. Сама сеть структурирована как-то по домашнему.

Сами части сетевых структур, тоже именовались и отделялись друг от друга не только физикой, но и адресной частью. Собственно структура адреса и определяла логическую архитектуру всей сети.

Сеть была не большая, учебная. В общем, мне интересно, а моим друзьям не очень. Витя Никулин конечно всё пишет и запоминает, я надеюсь. А вот Мише это не надо.

Для него эта поездка просто поощрение. У Миши хороший, добрый характер. Он хоть и скучает на наших занятиях, но не мешает и расслабленно ждёт обеда.

Я заметил у нашего немецкого коллеги сотовый телефон, очень небольшой. У нас пока они редкость и стоят дорого.

Спросил, сколько стоит? Говорит один евро, зато договор на то, чтобы разговаривать по нему, достаточно дорогой и заключается сразу на год.

Я заметил, что телефонные разговоры здесь не дешёвые, даже телефон, что стоит у меня в номере имеет счётчик минут и секунд.

На фирме, а располагается она тоже в небольшом 2-х этажном здании, на первом этаже столовая с самообслуживанием.

Питание здесь бесплатное, но по моим представлениям уж очень обильное. Супчик в огромном блюде, и на второе огромный кусок мяса с картошкой. Мятая картошка подаётся в виде шариков, которые кажутся небольшими на первый взгляд. Но я смог съесть только один из двух шариков. Шарики удобны, занимают мало места в тарелке и медленнее остывают. Немцы набирают ещё много больших салатных листьев, похожих на наши капустные.

Так мы ходили на занятия три дня, а потом стало скучно. Я у своего немецкого коллеги выведал, как можно добраться до Мюнхена. И в четверг мы решили попутешествовать.

Билет берётся так: на пустынной платформе опускаешь монету в два евро в терминал, похожий по форме на колонку для воды.

А он тебе выдаёт клочок бумажки, на котором есть номер твоей платформы. Ждёшь поезд.

Подходит электричка. Заходим, садимся. Народу немного и видно люди едут с работы, сердитые мрачные бюргеры.

За окном равнина с перелесками и то и дело дома чуть в отдалении. В основном, пяти и девяти этажки, похожие на наши. Постепенно вагон заполняется и через полчаса на станции Мюнхена уже выходит толпа.

Ж/Д станция Мюнхена это что-то грандиозное. Здесь множество путей и платформ с расписаниями.

Первое — надо найти свою платформу, с которой будем уезжать назад. Я как то не думал, что это будет сложно.

Надо найти щит с названием нашего городка на какой то платформе и как до этой платформы добраться. И ещё время и как здесь приобрести билетик. Пока мы ехали сюда, пару раз проходили ревизоры.

Второе — найти туалет. Туалеты здесь платные, но в хорошей доступности. Без туалета в городе — никуда, мы же здесь не на пять минут.

И третье — найти выход наверх, весь вокзал расположен под землёй. На верх выбрались вместе с очередной толпой пассажиров. Выбрались прямо на городскую площадь.

На площади люди немцы шастают туда сюда. Молодые немки почему-то почти все с рюкзачками на спине. Видимо мода здесь такая. Справа собор, ихняя кирха, надо будет туда зайти как нибудь.

Решаем прогуляться по ближайшим улицам неглубоко, чтобы не заблудиться. Надо карту города приобрести и посмотреть достопримечательности сначала на карте.

Пошли по одной улице. Не многолюдно. Ветер гоняет пыль, да какие то бумажки. Пяти, девяти этажки, как у нас в Тольятти, только у нас стены зданий снаружи облеплены белой блестящей керамикой, здесь же кирпичики из камня или из бетона.

Часто попадаются пивоварни. Они на первых этажах зданий или в пристроях. У пивоварен стеклянные стенки и там внутри видны медные котлы или ёмкости.

На этой улице нет ничего интересного. Поворачиваем назад. Надо бы приехать засветло.

Купил карту, да ещё наш немецкий коллега рассказал что интересного можно посмотреть в городе.

Следующая поездка у нас будет в воскресенье, на целый день. В субботу работаем.

Воскресенье. Вагон сегодня уже заполнен на нашей станции, народ едет совсем другой. Больше молодёжи и настроение в поезде праздничное. На привокзальной площади Мюнхена какое то мероприятие.

Протискиваемся поближе к матюгальнику из которого сыпется что-то неразборчивое. Большая, пёстрая очередь. Ба, да здесь продают лотерею. Нет это не для меня. Уговариваю попутчиков не вставать в очередь. Идём в ихнюю кирху. Она сегодня открыта. Мюнхенская кирха знаменита своими цветными витражами. Они считаются очень древними. Им говорят больше двухсот лет.

Скорее всего это неправда, стекло рассыпается как раз через 200 лет, а до этого оно начинает «плыть» и трескаться.

Внутри кирхи совсем пусто и неинтересно, это даже как-то неприлично. Как будто, пока нас здесь не было, всю неделю, воры вытащили отсюда всё что можно было унести.

Выходим разочарованные. Зато теперь знаем куда пойти. Центральная улица — это сплошь магазины.

На тротуарах тоже продают. Китайцы, вьетнамцы, продают разную мелочь. Мелочь подождёт. Обходим магазины.

Вифиль коста? - Эту фразу мои спутники выучили наизусть и как попугаи повторяют снова и снова, хотя покупать особенно не торопятся.

На меня произвёл впечатление только один магазин, где продаётся видеотехника. Каких только камер здесь нет! И разной ценовой категории. Некоторые мне по карману.

И размеры камер. Немного времени прошло с тех пор, как я снимал громоздкой камерой красоты Альп, а вот вижу на прилавке миниатюрные камеры, которые вполне можно взять и удержать одной рукой.

На улице меня подловил один вьетнамец. Он мне втюрил паровой пластиковый утюг. Я купился на то, что для такого утюга не нужна гладильная доска. Заодно весёлый вьетнамец подарил мне ручную швейную машинку в качестве бонуса за покупку утюга.

Купил я и золотое колечко с маленькими брильянтиками Наташе. Правда эти брильянтики из фионита, искусственного алмаза и колечко совсем тоненькое, но всё-таки.

Миша купил дочери теннисную юбку. О-очень дорогую, ну у богатых свои причуды.

На площади ещё продавались лотерейки, но толпы уже не было и очередь в десяток человек не казалась большой.

А выиграть можно было миллион евро. Подначил друзей, что можно купить на миллион и мы взяли по одному билетику.

В понедельник наш немец немного не в себе. У них в субботу оказывается был выпивон на работе по случаю конца недели. И видимо коллеги упились до чёртиков.

Бочонок с остатками тёмного пива ещё стоял на подставке в аудитории. Мои коллеги угостились остатками пиршества, я не стал.

У меня особый организм, если я сделаю, даже один глоток спиртного, день для меня потерян, тянет на сон с непреодолимой силой.

На неделе испробовали ихнюю немецкую баньку в отеле и оказалась она скучной такой. Большое помещение со скамьями и тазиками. Сауна с песочными часами и бочка холодной воды перед входом в сауну.

Сами номера здесь отапливаются батареями с краниками. Принято уходя краник закрывать, а по приходу открывать.

Прогревается помещение минут за сорок, а так приходишь и холодновато. Прислуга сама закрутит краник, если я забыл его закрутить уходя.

Зато одеяло на постели удивительное. Тонкое и лёгкое, а держит тепло так, что если закроешься, то сразу становится жарко. Ещё я первый раз встречаю чтобы одеяло было таких размеров. Большое оно, мне хватает с избытком.

Вот так. Ещё заметил, что в этой местности не бывает чумазых машин. Вот прошёл дождь, лужи. Но на автомобилях еле заметный гранитный песочек вместо грязи, земля здесь такая.

У Миши в Германии живёт сестра. Замуж за немца вышла. Познакомились в Чехословакии, кажется.

Миша говорит: - Немец купился на её груди. Сестра к нам не приезжала и её грудей мы не видели. Миша немного подёргался, но не решился к ней поехать. Ехать поездом, одному и языка не знает и в кармане не слишком много монет.

Зато наговорились они по телефону. Миша часами висел на телефоне фирмы.

Миша говорит, что сестра быстро выучила язык, но общаться с немецкими домохозяйками у не не получается.

По приезду они с мужем пригласили соседей на пирушку, те явились с охотой. Она же попробовала походить потом в гости незваной и её дальше порога не впустили, а так никто не приглашал.

Виктор, третий наш компаньон, не разговорчив. За две недели он произнёс фраз меньше, чем пальцев на руках.

Мне приходилось встречаться с подобным феноменом, но это были люди рабочих профессий, Виктор же всё-таки инженер. Странная замкнутость не позволяет даже на чуть-чуть проникнуть в мир человека который постоянно рядом.

Это несколько напрягает. Не знаешь чего ждать от такого человека. С ним невозможно поделиться и ожидать от него какого либо вразумительного ответа.

Едем в аэропорт на автомобиле фирмы. Ехать почти час, болтаю с водителем. У нас зашёл спор: какая из немецких моделей лучше?

Настаиваю на БМВ, немец на Ауди. Равнина, по которой едем, ровная как стол. Немец возмущается, что какой-то предприимчивый проходимец купил землю, где есть небольшой холмик, это возле аэропорта. Построил там павильон, даже не вышку и берёт деньги за обзор с глупых туристов.

По прилёту в Мюнхен я не обратил внимание на сам аэропорт. А сейчас приходится обращать.

Как только водитель фирмы доставил нас в аэропорт, он сразу же уехал. Теперь мы одни, а высадились, как оказалось не на тех воротах (Gate).

Аэропорт Мюнхена — это длиннющее здание с номерными воротами и нам пришлось и попотеть и поволноваться, пока не нашли свои ворота. Бежали до них долго. А время в притык, самолёт нас ждать не будет.

Добирались до дому не очень хлопотно, но мне пришлось попотеть. Миша уговорил купить меня Дартс. А это очень тяжёлая, неудобная круглая доска.

Миша говорит: - Вот научишься кидать стрелки в цель и научишь свою дочку и жену. Придёт грабитель и они смогут с помощью этих стрелок оборониться.

Да я и сам люблю острые предметы и что-нибудь кидать в цель и вот купился.

***

— Можно сказать, что мы своими перемещениями в пространстве-времени «рисуем» узоры строго определенных форм. Например, ты принадлежишь к «узорам Шара», другое существо — к «узорам Куба». И есть только несколько определенных точек, где Куб пересекается с Шаром, то есть, где вы могли бы встретиться.

Многие твои знакомые «рисуют» другие узоры, поэтому ты их можешь встретить лишь в определенных местах и в определенное время.

—Все мы оставляем туннели в пространстве-времени, как след в глубоком снегу.

Шаман (Серкин)

Сейчас стоит июнь. Первый раз я пошёл в свою, третью поликлинику когда был снег, мороз и сильный ветер.

В восемь часов утра было ещё темновато, солнце ещё вставало поздновато. Пошёл с утра, что бы взять талончик на приём.

Вот прошло почти четыре месяца, а лечения пока нет, хожу только, что-то сдаю из себя.

Когда я был подростком, у себя в Глотовке наши врачи лечили гораздо быстрее. У нас в посёлке было несколько поликлиник и амбулаторий, я ходил в ту, которая на Шанхае.

Ольга Ивановна сразу определяла, чем болен и прописывала иной раз раз сложную процедуру лечения. Эти красные будешь пить в чётные числа, эти белые в нечётные.

Её все считали очень строгой и была она непререкаемым авторитетом. Ольга Ивановна — фронтовичка.

А может быть я стал слишком старый и врачи не решаются вообще меня лечить? Или думают: - Пора ему уже помирать, а он не понимает. И не лечат, поскольку это бессмысленно.

Я то к смерти готов, но в последний десяток лет практикую всё-таки какой никакой ремонт своего организма.

Ведь нет никакой гарантии, что помру быстро и без особых хлопот для себя и своих близких.

Часто ведь бывает так, что люди годами лежат безпомощные. Ни попить ни поесть, ни в туалет сходить.

С врачами я встречался в своей жизни два раза. Я имею в виду достаточно тесное общение.

Первым таким знакомым был сожитель Катиной мамы, Катя маленькая подружка моей дочки.

Он был врачом скорой помощи. Всячески ругал своё начальство, да наверное и правильно. Зарплата была маленькая у него. Но на две ставки он не хотел.

Любил выпить, можно сказать пил регулярно и бывал жесток иногда. Кошку выбросил из окна квартиры, а жили они на третьем этаже.

Катина мама с ним прожила недолго, может быть года полтора, два. Тогда нам не нужны были врачебные советы и в процессе выпивки «медик» рассказывал про свои приключения.

С другим врачом мы прожили около четырёх лет. Она, Татьяна была на десяток лет моложе меня, но уже возраст у неё был предпенсионный.

Татьяна работала и врачом общей практики и заведующей отделением поликлиники, а когда жила со мной работала терапевтом.

Я понял, что у врачей не зря отпуск побольше, чем у других. Вот опишу один Татьянин рабочий день, когда она работает в первую смену.

К восьми в поликлинику. Врач должен прилично выглядеть. Значит Татьяна встаёт в шесть, надо успеть себя привести в порядок и хотя бы выпить чашку кофе.

Приём до двух. Примерно пять минут на пациента. За дверью штормит. Народ приходит всякий, иногда выходит и справляется со штормом медсестра, а иногда здоровый буйный мужик может ворваться в кабинет и требовать совершенно несуразного.

К врачу не ходят здоровые люди. А болезни у пациентов всякие разные и заразные и смертельно опасные.

Не надо забывать, что у врача дома семья, дети, внуки и не желательно заболеть самой и принести эту болячку домой, своим близким.

Татьяна жалуется, что часто больные люди, как нарочно, стараются чихнуть ей прямо в лицо.

Спасается она спиртом. Не пьёт конечно, а моет руки и лицо. Спасается часто не до конца. Сама вроде не болеет, а я от неё что-нибудь да подхвачу.

Говорит, что врача спасает иммунитет, который находится в постоянном возбуждении, но это не проходит даром. Вот у заведующего отделением онкология, у сменной врачихи, она постарше Татьяны, тоже.

В два часа конец приёма, приходит второй врач, тот, что во вторую. Во вторую похуже, часто приём не заканчивается вовремя, врач обязан принять всех, кто за дверью.

Татьяна после двух часов не идёт домой или в кафешку на обед. Да и нет у неё денег на кафешку, двадцать тысяч на полторы ставки сегодня не такие деньги, чтобы можно было позволить обедать в кафе.

Татьяна идёт посещать вызовы. Иногда лифты не работают, а пятиэтажки у нас лифтов вовсе не имеют. И сфера прогулок два квартала, кварталы у нас километр на километр.

Домой приходит уже где-то к пяти. Приносит кипу документов, которые до завтра надо оформить. Пальцы уже отказываются ручку держать, а писать надо.

Сейчас я врачей жалею, раньше относился к ним с претензиями. А претензии по большому счёту надо бы предъявлять безголовой медицинской бюрократии да тем, кто формирует политику в этой области.

Люди. Люди, и каждый несёт в себе сущь отличную от других и которая определяет его поведение.

Окружающая обстановка заметно влияет на человека, профессия например. Но сущь, которая внутри, всё это использует в качестве брони и ширмы.

Вот например сущь под прозвищем Шуба. У брата на участке ремонта штампов работал. Слесарь.

Цех средней штамповки, шум и грохот. Кто-то говорит: - Шуба идёт! И точно: шарк,шарк. Он, Шуба ещё далеко, а шаркающаю походку все слышат сквозь грохот штампов и визг механизмов.

Прозвище своё Шуба получил после одного похода в магазин.

Пошёл Матвей с женой в магазин, шубу купить. И сразу же ему приглянулась первая попавшаяся на глаза. Одел он её на себя — хорошо! Деньги переложил из пальто, которое снял в карман шубы.

А жена говорит: - Давай ещё посмотрим, может быть лучше что-то найдём. Матвей снимает шубу и начинает ходить с женой.

Нашли другую, а денег то нет! Туда — сюда, а ту шубу уже кому-то продали. Вот и стал Матвей Шубой.

Не любили Шубу на участке его коллеги. Почему? Не знает брат. Пытался он защитить Шубу от нападок рабочих, да всё зря.

У меня в отделе работал электромеханик Саша Пашин. Работал в диспетчерской службе, по 12 часовому графику. Понятно, что ночами они остаются без присмотра и иногда употребляют.

Смотрю, у Пашина руки стали трястись. Вызываю на разговор, думаю: - доупотреблялся Саша.

Нет — говорит. Сын у него в Чечне пропадает, срочная служба там у него. В госпиталь попал с желудком и что-то похоже хреново у него со здоровьем. Волнуется, вот руки и трясутся.

Спустя некоторое время, собрались они с женой и поехали туда за сыном. Отдала армия его родителям. Совсем говорят плох был. Восстановили его здесь и у Саши руки перестали трястись.

Иной раз приходится удивляться путям мысли человеческой. Вот у меня в отделе работал некий Габузов, работал инженером, имел дело с персоналками.

Вот как-то раз его начальник бюро, на утренней оперативке сообщает мне, что Габузов требует удвоенной премии в этом месяце. Мотивирует это тем, что жена потратилась лишнего и в семье голодают.

Приглашаю Габузова побеседовать. Не могу расшифровать его мысленный кульбит. Жена потратилась, премия-то тут при чём?

У меня в отделе споров по премиям не возникает, действует раз заведённый порядок, который не нарушается.

Оказывается жена Габузова не совсем в себе. Любит звонить и разговаривать по домашнему телефону. На этот раз поговорила всласть с Парижем, хотя французского не знает.

Я рассказал Габузову, что не могу взять на себя его ответственность. Он сам должен попросить у инженеров его бюро о денежной помощи.

Если они откликнутся, то помогут. Я же, если повышу ему премию, то сниму её с его товарищей, других денег у меня нет. Не знаю, понял ли он меня, наверное просто обиделся.

***

Продолжение следует ...