Музыкальная пластинка

Музыкальная пластинка

К. не знает, почему он так долго поёт

одну и ту же ноту «си». Не знает он и того

какая это нота: или «си», или «до», или «ля»,

или ещё какая-нибудь. Он хочет верить или

уже верит и сомневается, что это всё-таки

«си».

Я не помню уже, как она попала ко мне. Может кто-нибудь подарил, или её принесли и забыли, или я её купил в нагрузку к другой, более значимой для меня тогда. Может быть и так, что я её старательно когда-то искал, приобретя, со временем забыл, как это

случилось. Это было давно,

а может быть и недавно,

но я уже всё забыл,

потому что я старый страдающий склерозом человек.

Может, наконец, быть и так, что я всё отчётливо помню, а сейчас

для чего-то стараюсь напустить тумана.

Может я сумасшедший,

или у меня никогда не было пластинок,

или были,

но тогда они назывались по-другому.

Может быть, ты единственный, кто пробирается сквозь эти строчки,

кто пытается увидеть в них своё отражение,

кто безуспешно-успешно целится напялить их на себя.

Может быть это биллионы зеркал, перед которыми стояли,

стоят,

и будут стоять

такие же множества людей, как те, которые уже устали

и ушли отсюда,

которые сейчас проживают,

которые придут чуть позже и ещё не устали,

которые придут в других галактиках,

которые по горестной

или счастливой случайности не придут вовсе

и никогда не устанут.

Эти строчки – удобная лохань, в которой всё едино

и необязательно.

Это бессмысленность несущегося на меня ветра.

Это колокольня, с которой всё едино.

Это попытка стричь всех под одну гребёнку.

Наконец, автор не считает, что читателю необходимо что-нибудь понять здесь.

Здесь необходимо втиснуть кое-что из словаря литературоведческих

терминов, например:

Амплификация - стилистическая фигура, представляющая собой ряд

повторяющихся речевых конструкций

или отдельных слов,

и служит одним из средств усиления поэтической речи.

Анадиплосис – или палилогия – спиральное повторение, состоящее в том,

что конец фразы или строчки повторяется в начале последующей. Например:

«Целовал он ей руки белые,

Руки белые, пальцы тонкие».

Плеоназм – повторение однородных слов

и оборотов,

имеющее различные стилистические функции в зависимости от контекста.

Тавтология – разновидность плеоназма /смотри выше/, повторение

тождественных по смыслу слов,

усиливающее эмоциональное воздействие речи,

если вводится как оправданный стилистический приём…

Но постой – мы возвращаемся. Диск – это двойная парабола,

помноженная на двойственность смысла.

Это дважды два-четыре.

Везде

и всегда.

Парабола, притча, аполог, иносказание, аллегория, басня, легенда,

миф, легенда-апокриф…

Один раз мы уже вернулись,

а теперь отплываем вторично,

чтобы вернуться в конце,

под занавес

и расставить точки.

Это протянутые к тебе руки,

чтобы ты смог прорваться,

проползти,

пролететь

(здесь всё едино,

возможно

и не обязательно)

ко мне.

Так вот, этот старик эту пластинку в последнее время всё чаще,

можно сказать, постоянно

слушал.

И постепенно,

или вдруг однажды

у него появилось

(у Вас появляется)

ощущение,

что он (Вы) её начинает понимать,

что её мироощущение соответствует (Вашему) его,

что душа композитора

и исполнителей соответствует душе старичка

(твоей душе).

И вот старик однажды открывает какую-то книжицу,

проданную ему в нагрузку к какому-то бестселлеру для слесарей,

домохозяек,

итээровцев на какой-то странице и читает:

«Однажды в юности А. Шнитке (советский авангардный композитор десятой воды на киселе)

Был ненадолго подпущен к многоголосному синтезатору «АНС»

и был крайне удивлён происшедшим с ним следующим событием:

он извлёк из нутра машины звук, неуслышанного до сих пор тембра.

Всего одну ноту.

Но главное в другом:

Он смог с помощью ручек синтезатора изменять,

Моделировать обертона этого звука.

И такое невинное, казалось бы, занятие так захлестнуло его, что

смог оторваться от него,

от этой таинственной ноты,

от этих изменяющихся обертонов

в течении нескольких часов.

Но основное опять не в этом:

Погружаясь в сонмы вариаций одной ноты А. Шнитке понял, что

нельзя выйти по-другому, как взяв

и выключив машину.

Любая другая нота здесь будет лишней.

Здесь, в этом бесконечном мире минимальных новшеств, любой

звук является чужим,

вредным,

противным обретённой гармонии.

Это была влекущая к себе фанатика-астронома галактическая туманность.

Но ведь их на небе множество 71…»

Это была туманность, способная высосать все отпущенные крохи жизни.

К старичку иногда приходили товарищи и он рассказывал им со смешками

о своём чудном увлечении.

Некоторые смущённо

или с недоумением

пожинали плечами,

смотрели на конверт диска,

внимательно прослушивали его

и заключали: «Посредственно».

Из других, помнится, был старичок, завсегдатай филармоний,

известный снов,

который доверительно,

под большим секретом,

однажды выпив лишнего,

проболтался, что ему никогда не нравящаяся АВВА,

чей альбом «SUPERTROUPER» он недавно приобрёл,

«постепенно начала…нравится».

Он с ужасом в голосе шептал: «Я присосался к ней…,и ничего не могу

с собой поделать».

Когда тот ушёл, наш «пожилой» человек сказал своей жене:

- … а дело оказывается в том, что Они её слушали очень часто

и пластинка – Их родная.

Мы возвращаемся во второй раз:

И тогда старик понял,

что стержень счастья,

любви,

ощущений удовольствия

и т.д. –

это вера, которая тебя ведёт,

и которой ты обрастаешь, как ветка,

опущенная в насыщенный горячий раствор соли.

Эту веру другие могут называть богом,

идолом,

кумиром,

хобби

или как-нибудь иначе

Они могут называть твою страсть, когда не верят

и не уважают её.

Старичок же называл её нежно:

- Любая дрянная пластинка, если Вы её слушаете постоянно,

и если она Ваша…

Но здесь остаются вопросы:

- Что такое «постоянно»? – Как часто надо слушать, чтобы суметь

сказать слово «постоянно»? Что такое «Ваша»?

Автор задал их герою и тот добавил бессмыслицы: «Это индивидуально».

Потом старичок подумал

и решил (он через день-два позвонил),

что так и должно быть.

Потом А. Шнитке поразмыслил,

и выключил синтезатор,

и больше, кажется, к нему не возвращался.

Потом автор охватил предмет размышлений

И бросился к пишущей машинке.

Потом читатель…

Поможет ли это тебе, несущийся по волнам, успокоиться и стать счастливым?