Сцена 2. Действие III

Сцена 2

Кладбище. Звучит траурная музыка. Над ямой стоят люди. Идут похороны Глюка. Сбоку стоит молодой Сальери и заканчивает дирижировать. Музыка затихает. В это время люди подходят к одиноко стоящей девушке, кланяются ей. Наконец к ней подходит Сальери, она смотрит на него и обнимает.

Сальери: Ну что вы, что вы…Мне так хочется облегчить ваше горе. Ваш отец был великим человеком. А его композиторский гений, станет достоянием наших потомков…(вздыхает) Мне безумно будет его не хватать…

Аста: Антонио, отец бы вами гордился. Нет…Он гордился вами, он часто говорил, что ваша музыка превзойдёт и его, и всех молодых дарований, вроде Моцарта…

Сальери: Я поклялся вашему отцу, что так и будет! Я стараюсь усердно работать, но мне нужно больше усердия, я совершенно недоволен результатом. И теперь, мне не у кого учиться…

Аста: Вы слишком требовательны к себе. Отдыхайте, Антонио…

Сальери берёт её под руку, они отходят от могилы, садятся на лавочке.

Аста: Со всеми этими хлопотами…Я совершенно забыла спросить вас, как вы? Я так давно вас не видела…Как поживает Терезия?

Сальери отворачивается.

Аста: Понятно… В вашей семье творчество всё ещё приравнивается к преступлению…Отец не понимал, что вы нашли в ней…

Сальери: Учитель? Но ведь он…Я боготворил его и всегда буду боготворить, но дела прошлого я не могу ему простить…

Аста: Не стоит, Антонио, такова была его воля. К тому же мы были совсем детьми. И, наверное, здесь бы вас ждала семейная идиллия, вы погрязли бы в рутине жизни, и перестали бы творить. Как это было в молодости. Когда вы были счастливы, вы не смогли выдавить из себя ни одной ноты.

Сальери: Как бы то ни было, вы навсегда останетесь моей единственной музой.

Аста оглядывается по сторонам, обнимает Сальери, и плачет.

Аста: Я умоляю вас, нет…я прошу, поклянитесь мне, Сальери!

Сальери: Всё, что угодно.

Аста: Станьте величайшим композитором, которого только видел этот мир! Пускай ваше потерянное счастье, не пропадёт даром…

Сальери: Я клянусь вам. (встаёт перед ней на колени)

Аста (проводит рукой по его лицу): И ещё одна маленькая просьба….

Сальери: Да?

Аста: Навещайте меня почаще…

Сцена 3.

Антонио сидит за роялем. Звучит музыка «Аллегро», он играет на фортепиано, после чего встаёт, и ходит по комнате, дирижирует в пустоту, на заднем фоне тихо звучат трубы и скрипки. В комнату входят слуги приносят ему еду, он не обращает внимания, затемнение, музыка звучит, еду приносят вновь, и слуги уходят, потом к нему на рояль разные люди, чьи лиц сокрыты масками, приносят письма, но Сальери продолжает увлеченно записывать, не обращая внимания. Музыкальный фрагмент завершается, Антонио садится в кресло, обессилено опускает руку с нотами. Оглядывается по сторонам. К нему подходит служанка и вручает письмо. Антонио вскрывает его и выбегает из комнаты.

Сцена 4

На сцене в кресле сидит Хельфейстофер отец, и читает книгу. Доносится шум, женские крики «туда нельзя». Открывается дверь, вбегает растрёпанный Сальери. Гневно смотрит на Хельфейстофера. Тот тоже встаёт.

Хельфейстофер: Я бы попросил вас, молодой человек, покинуть мой дом, и желательно больше здесь никогда не появляться.

Сальери: Я тоже рад вас видеть, господин Хельфейстофер.

Хельфейстофер: Что привело вас сюда, господин Сальери? Неужели моя дочь? Или моя внучка?

Сальери( меняется в голосе): Внучка?

Хельфейстофер: Ха! И вы ещё надеетесь, что я вас к ним пущу?

Сальери: Вы должны меня пропустить!

Хельфейстофер: Единственное, что я действительно должен был сделать, это не дать согласия на ваш с Терезией брак. Моя бедная девочка довольно настрадалась! О!!! Если бы я только знал, какой позор вы на навлечете на мою семью!

Сальери: Я успешный композитор! Я капельмейстер самого императора! И вы говорите о каком-то позоре?!

Хельфейстофер: Да если бы вы, уделяли моей дочери хотя бы половину того времени, что уделяете своей проклятой музыке, тех бедствий не случилось бы!

Сальери: Против смерти медицина бессильна.

Хельфейстофер: Твои дочери родились мёртвыми, потому что, Терезия волновалась будучи на сносях!

Сальери: В этом нет моей вины!

Хельфейстофер: Ну конечно!

В этот момент в комнату входит Терезия в ночной рубашке со свертком на руках. Она смотрит на мужчин, те мгновенно замолкают. Детский крик. Сальери падает перед ней на колени, начинает плакать.

Терезия: Девочка родилась здоровой. Наконец то. Я назвала её Мелисой.

Сальери обнимает её, смотрит на ребёнка, Хельфейстофер удаляется.

Затемнение.

Сцена 5

Опять тёмная комната. Старик Сальери и Тень. Сальери зевает.

Сальери: Порой мне кажется, что то, что сейчас происходит, это моё наказание, за то, что я был неравнодушен только к музыке.

Тень: В каком смысле? А Терезия? А твои дочери?

Сальери: Я не любил Терезию, так как должен был. Я женился на ней, по глупости, это была так, влюблённость, последствия неудавшегося романа…Мной тогда руководила похоть, и молоденькие барышни вроде неё, несмотря на своё воспитание…Впрочем, вам ли не знать, вольные нравы, этих ангелочков.

Тень (смеётся): Да, да…Ах, господин, ваш талант, так вдохновил меня. Я просто не могу себя больше сдерживать! Мне плевать на то, что у меня муж, дети, строгий отец и так далее…

Сальери: И как на зло, мне было всё равно, что я делаю…У меня совершенно не ладилась работа над «Армидой», и всё валилось из рук…Полоса неудач. И то, что незамужняя девушка внезапно оказалась брюхатой, тоже последствия этих самых неудач.

Тень (смеётся): Какое счастье, что меня это миновало. Или не миновало! Но если бы я женился на каждой девушке, с которой проводил бы ночь, боюсь из-за свадеб, у меня точно не было бы времени на всё остальное.

Сальери: Вы всё смеётесь, друг мой? Тут плакать хочется.

Тень: Возможно… Мне доводилось видеть господина Хельфейстофера пару раз. Он показался мне прескушнейшим собеседником. Но мужчина он, судя по всему, был суровый.

Сальери: Терезия во многом была на него похожа. Властная, строгая, холодная. Милый ангелочек после свадьбы превратился в сущую фурию.

Тень: Теперь понятно, что тут любой бы ушел с головой в сочинительство.

Сальери: Да…Я искал успокоение для своей души именно в музыке. Кропотливо работая над каждой из своих пьес, забывая обо всём и всех, кто меня окружал. Для меня не было ничего дороже моей музыки. Каждое из моих творений- вот мои настоящие, бессмертные, верные дети! Им я отдавал всего себя…Хотя, у меня было восемь детей, трое дочерей умерли при рождении, а остальные мои дети, не очень то меня жаловали…Хотя теперь, я понимаю, что им было за что, меня ненавидеть…

Затемнение.

Сцена 6

Комната Сальери. Молодой Антонио спит в кресле. На столике возле него стоят чернила и лежат ноты. Приоткрывается дверь. В комнату на цыпочках входит девочка лет пяти (Мелиса). Она оглядывается по сторонам, подкрадывается к фортепиано, пальчиком касается клавиши. Тишина, только посапывание Антонио. Потом она подкрадывается к отцу, запрыгивает к нему на колени с криком «проснись, папочка» и случайно, рукой задевает чернильницу, которая проливается на ноты.

Мелиса: Ой…

Сальери открывает глаза, обнимает дочь.

Мелиса: Как спалось, папочка?Зачем ты спишь тут, а не в кроватке? В кроватке спать удобнее.

Сальери: В кроватке неудобно сочинять музыку дочь моя.

Мелиса: А может ты не будешь сочинять музыку, папочка, это же наверное так скучно…

Сальери: Вовсе нет! Посмотри, какая это красота.

Сальери поворачивается к столу, что бы взять ноты и видит, что их все залило чернилами.

Мелиса: Прости…

Мелиса аккуратно спускается с отца, но тот резко встаёт и отшвыривает её рукой, девочка падает на пол, начинает плакать, Сальери метается вокруг нот, поднимает их, смотрит, вытаскивает листы, на четвереньках пытается найти хоть что-то.

Сальери: Нет! Нет! Пожалуйста, нет…

Мелиса: Па…

Сальери (в гневе, оборачивается): Замолчи! Кто тебе позволял тут лазить?! Что ты наделала?! Маленькая дрянь!!!!! Ты хоть понимаешь, что ты уничтожила!! Малолетняя убийца!!!!!

Мелиса плачет ещё сильней.

Сальери: Больше никогда не смей входить сюда без стука! Нет! Больше вообще не смей никогда сюда входить! Тебе понятно это?!! Моя музыка…Моя музыка…

Мелиса забивается от страха под рояль. Сальери любовно раскладывает на полу испорченные листы. В этот момент в комнату входит Терезия.

Терезия: Что здесь за крики? Мелиса?

Мелиса( в слезах): Мамочка!!!

Терезия: Антонио!

Сальери: Что тебе нужно?! Забирай отсюда эту мерзкую дрянь и уходи! И научи её хорошим манерам, как тебя научил твой отец!

Терезия: Не смей кричать на меня, и мою дочь! Посмотри, что ты сделал!

Сальери: Лучше посмотри на то, что сделала она! Недели кропотливой работы псу под хвост! И как, скажи на милость, мне теперь восстанавливать эту пьесу?!

Терезия: Ты сумасшедший! Тебе твоя музыка дороже собственной дочери?!

Сальери: Моя музыка и есть моя дочь!

Мелиса в слезах убегает из комнаты.

Терезия: Сальери, ты – ублюдок! Для тебя нет ничего святого! И поделом тебе и твоим бумажкам!

Сальери: Значит так?

Терезия: Значит так, Сальери. Что б больше в моём доме не было твоей проклятой музыки! Я запрещаю тебе писать! Я не позволю, что бы это дьявольское искусство стало причиной разлада в моей семье! Мне всё равно, что ты будешь делать, хоть трубы чисти, но никогда в присутствии меня или наших детей, не смей писать! Запомни, либо ты выбираешь семью, либо музыку. Выбирай. Сейчас.

Сальери тяжело дышит. Потом поднимает листы и начинает рвать. Швыряет их над головой Терезии.

Сальери( кричит): Довольна?!!!

Терезия: Вполне.

Сальери падает на колени и начинает выть. И бить кулаком по полу.

Сальери: И что теперь ты прикажешь делать дальше?! Как я буду зарабатывать на ваше содержание?!

Терезия (выдыхает): Как угодно. Но когда в доме буду находиться я или наша дочь, ты должен будешь проводить время с нами, а не со своим инструментом. Я всё ещё надеюсь, что мы всё же тебе не безразличны.

Сальери с поникшей головой. Терезия идёт к двери. Оборачивается.

Терезия: И кстати, забыла тебе передать…Ты тут спросил, что тебе делать дальше…Навестил бы ты свою старую подругу…

Сальери: О ком ты?

Терезия: Об Асте Кристоф Глюк… Бедная девушка. Твоё равнодушие её погубило…

Сальери: Я обещал ей приехать, и я приеду. Я скоро закончу работу над оперой…

Терезия: Ну поторопись…Пришло известие о похоронах. Твоя дорогая муза, похоже, так и не дождалась тебя…

Терезия уходит, Сальери остаётся стоять на коленях. Затемнение.

Конец первого действия.

Действие II

Сцена 7

Сальери и Тень. Сальери закашливается. Тень приносит ему воды. Потом подходит и закрывает окно. Занавешивает тряпки,(которые там висят вместо занавесок). Зажигает свечу.

Тень: Ну вот…Так то лучше…

Сальери: Не стоит теперь уже беспокоиться.

Тень: Я просто пытаюсь вернуть должок.

Сальери: Вот интересно, сочинительство- это работа, увлечение или же привычка?

Тень: Боюсь, что когда сочинительство становится привычкой, ничего стоящего создать невозможно.

Сальери: Но я пытался…Несмотря на запреты, я хотел стать гением, таким же каким был Глюк…Я хотел быть гением…Что бы все вокруг обожали мою музыку. Что бы для них, моя музыка была чудом! В своей страсти, или же это была привычка, не важно, я забывал всё…

Тень: Дочь вашего учителя…Она же любила вас? Почему вы забыли её? Почему не навещали?

Сальери: На то была причина. Эта причина не давала мне покоя. И по сей день, я не могу успокоиться...Я слышал музыку…Здесь, перед ликом смерти, я всё же признаю, что эта музыка была настоящим чудом. Эту музыку сотворил гений…А тогда, я старался не обращать внимания, на какого-то выскочку… Я слишком любил свою музыку, и был уверен, что он не сможет превзойти меня. Как же я ошибался… моя музыка… друг мой, вы не представляете себе как быстро моя любовь, обернулась ненавистью…

Затемнение. Начинает звучать музыка отрывок из «Данаид».

Сцена 8

Отрывок заканчивается мощным аккордом. На сцене Сальери, закончил дирижировать. Аплодисменты. Его забрасывают цветами. К нему подходят вельможи и пожимают руку. Антонио восторженно принимает похвалу. Он счастлив. К нему подходит молодой человек лет шестнадцати.

Людвиг Ван Бетховен: Учитель! Это было потрясающе! Какая экспрессия! Ваша музыка в который раз всколыхнула моё сердце. Как вы и говорили, «Данаиды» покорят их! Я счастлив, что мне довелось видеть ваш триумф, находится в этот час рядом с вами…

Сальери (улыбается): Благодарю тебя. Надеюсь, мой дорогой ученик, что когда ты наконец перестанешь лениться и напишешь что-нибудь гениальное, благо потенциал у тебя для этого имеется, во время твоего триумфа я буду стоять рядом с тобой, гордиться тобой и говорить, что «это мой ученик».

Бетховен (смеётся): Обещаю, учитель. Я перестану лениться.

Сальери: Вот и отлично, так как на следующей неделе во вторник, буду рад увидеть тебя на занятиях.

Бетховен: Учитель, но… Я сейчас не смогу вам заплатить.

Сальери: Никаких но. Для меня не важны деньги, Людвиг. Ты талантлив, и я сделаю всё возможное, что бы твой талант не пропал даром. Так что. Во вторник.

Бетховен: Спасибо, учитель!

Бетховен уходит, к Сальери подходят ещё вельможи, он им кланяется, принимает поздравления, оборачивается и видит, как из зала уходят Терезия с дочерями и сыном. Он устремляется за ними, пытаясь догнать, но сразу попадает в толпу людей. Сальери пытается их растолкать, но когда люди расступились, Сальери оказывается лицом к лицу с молодым человеком в ярком красном камзоле. Всё стихает. Пауза. Человек оборачивается к Сальери.

Человек: О, мой друг, уже уходите?

Сальери: Не думал, что увижу вас здесь…

Человек: Мне было скучно оставаться дома, вот я и решил развеять скуку. Но, увы, я пожалел о своём решении.

Сальери: Вам не понравилась моя новая опера?

Человек (с сарказмом): Что вы, что вы… Ваша опера в очередной раз поразила меня своим нагромождением звуков!

Сальери (растерянно): Да... Хорошо... прошу меня простить, мне нужно идти.

Человек(ехидно): Удачи! Ведь она так нужна неудачникам.

Сальери убегает, человека окружают вельможи, слышатся восторженные крики « это же сам Вольфганг Амадей Моцарт!»)

Сцена 9

Комната Сальери. За роялем сидят он и Бетховен. Бетховен играет отрывок, но начинает путаться и останавливается.

Бетховен: Проклятье!

Сальери: Успокойся, Людвиг. Все ошибаются.

Бетховен: Но, в который раз, как маленький…

Сальери: Меньше эмоций. Страсти управляют нами, но мы не должны им поддаваться.

Бетховен встаёт и идёт по комнате.

Бетховен: Я не могу. Эмоции переполняют меня, когда я играю, когда я пишу. Я не могу так! Только стоит подумать о чём-то плохом, и гнев тут же, сказывается на музыке. Учитель, скажите, как вам удаётся сдерживать свой гнев, ведь я знаю, вы наверняка ненавидите тех бездарностей, которые хают ваши труды.

Сальери: Хают? А…Эти…Хм…Привыкай, что творческая среда- это коробка с ядовитыми змеями. Они будут кусаться, даже если им вырвать зубы. Неприятно, весьма. Но, их просто нужно вовремя ставить на место своими успехами.

Бетховен: Я учту этот совет…Господин Сальери, а что вы думаете, о далеко не лестных высказываниях в ваш адрес господина Моцарта?

Пауза.

Сальери: Я же говорю тебе, про коробку со змеями…Это нормальная реакция выскочки. Он будет ещё долго кусаться, пытаться видеть во мне соперника, но соперничества здесь и быть не может. Есть гении, а есть посредственности. Нужно это вовремя осознать и не лезть.

Бетховен: Но ведь, Моцарта считают гением.

Сальери: Кто считает?

Бетховен: Публика, учитель…Да и ваш сын, насколько мне известно, является большим поклонником композитора. Позавчера я видел его…

Сальери(перебивает): Запомни ещё одну истину, публика непостоянна, они за час возносят к звёздам, и за пол часа пускают на дно. Новаторство не признак мастерства.

Бетховен: Но ведь вы же пытались усовершенствовать то, что писал Глюк…

Сальери: И быстро понял, что это бессмысленно. Думаешь, почему публика ценит то, что я написал?

Раздаётся стук в дверь. Входит сын Сальери Алоиз. Бетховен смотрит на него. Кланяется, но Алоиз игнорирует его.

Бетховен: Знаете, я подумаю над этим вопросом позднее…Я пожалуй пойду. Спасибо за урок, учитель.

Сальери прощается с Бетховеном. Алоиз, закрывает дверь. Сальери садится в кресло, наливает себе вина.

Сальери: Ты помешал моим урокам, должно быть у тебя на это есть веские причины.

Алоиз: Я проходил мимо, и услышал, как вы говорили о Моцарте.

Сальери: Да? И что?

Алоиз: Отец, ведь ты врёшь… Я знаю, что Моцарт беспокоит тебя. Пусть, по-твоему я ничего не понимаю в музыке, но его музыка совсем другая, чем твоя.

Сальери: Его музыка всего лишь жалкая пародия на музыку, те, кому она нравится, просто напрочь лишены всяческого вкуса.

Алоиз: Это зависть?

Сальери: Не заговаривайся. Ты сюда зачем-то пришел, говори зачем, и будь добр покинуть эту комнату, она предназначена только для тех, кто достоин называться музыкантами.

Алоиз: А это значит, камень в мой огород. Какая разница? Да, я никогда не хотел идти по твоим стопам! Это не мой путь. И незачем было заставлять меня.

Сальери (вздыхает): Может быть. Какая жалость, что бесталантностью ты пошел в мать…

Алоиз: Не смей оскорблять мать!

Сальери: Я её не оскорблял, я просто констатировал факт. Единственным её талантом всегда было умение вовремя и перед тем человеком расставить ноги.

Алоиз: Да как ты смеешь?!

Сальери: Алоиз, хватит. Ты знаешь, где сейчас твоя мать, я знаю. Всё хорошо. Всем хорошо. Она не мешает мне творить, я даю ей деньги на её услаждения. Ты ради этого сюда пришел?

Аормз: И ты ничего не пытаешься сделать?! Тебя устраивает, что твоя жена спит с другим мужчиной?!

Сальери: Вполне. Главное, что меня устраивает, что моя жена мне не мешает. Ты не представляешь, как я жил, до твоего рождения.

Алоиз: Отец!

Сальери: Я сказал хватит. Разговор окончен.

Алоиз (смеётся): То есть получается, мы тут в твоём доме просто живём и сидим у тебя на шее…Гениальнейший ты наш композитор! Ты нас кормишь, поишь, и мы должны быть тебе благодарны…Эта такая снисходительность. Не трогайте меня, я творю, что бы вы могли развлекаться! Делайте что хотите, пусть семья разваливается…А я первый композитор Вены!

Сальери: Уходи, Алоиз, ты не в себе. Поговорим потом.

Алоиз: Нет! И не собираюсь! Запомни, отец, тебе не стоит даже пытаться писать свою музыку, когда в Вене гостит Моцарт. Этот человек действительно гений. А ты, ты просто посредственность! Ахха! А вся твоя злоба, это просто зависть! Конечно, ведь у него есть всё, чего нет у тебя, начиная от таланта композитора, заканчивая счастливой семьёй!

Сальери встаёт и подходит к сыну. Тот пятится назад.

Алоиз: Что?! Ударишь меня? Как ударил когда-то Мелису? Ну! Давай же, отец! Давай же!

Сальери: Убирайся прочь. Что бы я тебя больше никогда здесь не видел.

Алоиз: А если не уйду?!

Сальери(холодно, спокойно): Уйдешь. Немедленно. Убирайся отсюда, щенок! Сделай для начала хоть что-нибудь, что бы я начал тебя уважать, а потом поговорим.

Алоиз с яростью смотрит на отца, после чего бьёт кулаком об стену и убегает.

Затемнение.

Сцена 10

Сальери и Тень.

Тень: Почему Алоиз так ненавидел тебя?

Сальери: Всё потому же... Увы, но наши сыновья не пошли по нашим стопам. Мне чертовски жаль.

Тень: Вы не правы, Сальери. Ребёнок должен заниматься тем, чем хочет, а не тем, чем его заставляют заниматься гениальные родители. (вздыхает)

Сальери: Но ваш сын хотя бы пытался проявить хоть какой-то интерес к музыке!

Тень: И я рад, что этот интерес у него вовремя пропал.

Сальери: Алоиз всегда всё делал на зло мне… Чего он хотел? Что ему было нужно?

Тень: Ну, может быть, ему всё же нужен был отец?

Сальери: Так я и был!

Тень: Неужели? Вы с такой нежностью относились к вашим ученикам, а ведь они по возрасту были такими же, как и ваш сын. Вы готовы были расшибиться в кровь, лишь бы Людвиг прославился…А всё это время неужели вы не замечали, как другой мальчик с завистью смотрит на вашего ученика, потому что у того были вы!

Сальери: У Алоиза не было таланта. Я не мог тратить своё драгоценное время на него.

Тень: Дело ведь не только в таланте…

Сальери: Действительно, какая разница в чужих детях? Для меня все на одно лицо. Но, талант, это то, что выделяет человека из общей массы. Таким был Бетховен, Шуберт, Лист, и многие другие мои ученики. Если бы Алоиз был талантлив, я бы смог закрыть глаза на главный его недостаток.

Тень: Я думаю, что его любовь к музыке Моцарта вы бы ему не простили бы, даже если бы он всё же оказался вашим сыном.

Сальери: Может быть. Я всеми силами старался отгородиться от него. Он был пощечиной на моём лице. Я хотел, что бы его не существовало. А он как ребёнок, делал всё на зло мне…Даже его участие в постановке «Фигаро!»

Тень: Так это значит, что слухи о том, что вы хотели провала «женитьбы», не были слухами?

Сальери: Увы. Я пытался сорвать постановку на зло Алоизу.

Затемнение.

Сцена 11

Приём. Играет музыка, дамы в бальных платьях, мужчины в камзолах, в центре зала сидит попивая вино Моцарт. Его окружают вельможи, он шутит, смеётся. В углу, мрачнее тучи сидит Сальери. К Моцарту подходит девушка и шепчет что-то на ухо, после чего тот встаёт и идёт к Сальери.

Моцарт: Скажите, Сальери, от чего вы не веселитесь вместе со всеми?

Сальери: Я что-то неважно себя чувствую. Что-то не то съел.

Моцарт: Хм. Вот как. Надеюсь, это блюдо не называлось «женитьба Фигаро»?

Сальери: Нет, не называлось.

Моцарт: Вот и славно. Ваш сын мне очень помог, передайте ему мою благодарность.

Сальери (сквозь зубы): Всенепременно. А что касается самой «женитьбы»…После её успеха я по праву должен отдать вам титул первого композитора Вены, уважаемый Амадей.

Моцарт вскакивает и бежит к музыкантам, хлопает в ладоши, после чего запрыгивает на стол, где стоит еда.

Моцарт (задорно кричит): Милостивые государи, вы слышали новость?

Публика затихает и все оборачиваются к Моцарту.

Моцарт: Сегодня знаменательный день! Он так знаменателен, вовсе не из-за успеха «Фигаро», и даже не из-за того, что все мы здесь собрались, и даже… не из-за того, что сам капельмейстер его императорского величества Антонио Сальери, удостоил нас, простых смертных, своим вниманием. Почти минуту назад, господин Сальери, произнёс фразу, что теперь, после триумфа моего блестящего «Фигаро», он обязуется отдать мне титул, первого композитора Вены!

Публика начинает аплодировать, Сальери наигранно улыбается. Моцарт хлопает в ладоши, но его не слышат, после чего он берёт бокал и разбивает его. Наступает тишина.

Моцарт: Спасибо. Ну так вот, знаете, Сальери, что я хочу вам сказать…Это наверное большая честь, принять этот титул от вас, но…поверьте, дорогой друг, этот титул давно мой, фактически с рождения. Так что вы носите его незаслуженно. Ну так и быть, поносили и будет.

Публика начинает громко смеяться над Сальери. Моцарт спрыгивает со стола, целует какую-то девушку и уходит.

Затемнение.

Сцена 12

(Освещена только половина сцены) Открывается дверь врывается Сальери. Он зажигает камин, после чего хватает с рояля ноты и бросает их в огонь.

Сальери: Я проклинаю вас Моцарт! Проклинаю вас и вашу музыку! Вас и ваши издёвки! Вас и любовь моего сына к вашей музыке! Что вы отдали за то, что бы быть гением? Ничего, ровным счётом ничего! В то время как мне пришлось пожертвовать теми, кого я люблю. Я человек. Я простой человек. И у меня есть мечта. Знайте Моцарт, я пойду на всё ради её исполнения!

Затемняется та сторона на которой находится Сальери, освещается вторая половина сцены. Человек в черном, одетый, как Тень входит в комнату. Он хватает со стола ноты и озорно подбрасывает их в воздух.

Моцарт: Констанция, принеси вина! Этот итальяшка смел ещё издеваться сегодня, видите ли он отдал бы мне титул первого композитора Вены! Но, чем выше задерёшь нос, тем больнее упадёшь! Что поделать, если кто-то рождается гением. Я ничего не платил, потому как не хотел этого, но раз это моя судьба, я не буду противиться её воле. Я с честью и достоинством несу крест своей гениальности, и я не позволю кому-то претендовать на моё место. И сделаю всё возможное, что бы избавиться от тех, кто мешает мне вдыхать аромат моих упоительных побед!

Затемнение.

Моцарт и Сальери хором:Всесильный, молю. Помоги мне и покарай того, кто думает, что выше всех парит над этим миром!

Сцена 13

Бал у императора. Среди толпы людей явно различаются две небольших группки. Одни гости окружают Моцарта, другие Сальери. Звучат трубы и входит Император. Все ему кланяются.

Император: Какой замечательный вечер. Я рад, что вы все пришли. Так получилось, что сегодня для вас я решил устроить небольшой сюрприз. И как вы уже могли заметить, среди вас сегодня присутствуют два по истине, гениальных композитора. Я думаю, что Вольфганга Амадея Моцарта и Антонио Сальери вам не нужно представлять.

Композиторы кланяются.

Император: Любезнейшие, мне бы безумно хотелось услышать вашу игру. Но, среди моих поданных ходит слух, будто бы, у вас как это сказать, профессиональное соперничество. Вот я и решил разрешить ваш спор. В конце концов, я император. Будьте так любезны, господа Антонио, Амадей, сыграть в небольшую игру. Один из вас играет мелодию, другой пытается её сымпровизировать. Чья мелодия получит большую симпатию, тот и будет победителем в вашем споре.

Сальери: Но ваше величество, не кажется ли вам, что это детская забава?

Моцарт: Ваше величество, я согласен! Господин Сальери, похоже слишком взрослый и серьёзный, ну совсем- совсем старик.

Сальери: Как вам будет угодно.

Сальери подходит к роялю, его окружают гости, Моцарт стоит рядом, пьёт вино. Сальери начинает наигрывать мелодию, ему аплодируют. Император одобрительно кивает головой.

Император: Браво, Сальери. Чего и следовало ожидать от вас.

Сальери победоносно улыбается. Публика в такт императору кричат «браво», и аплодируют. Моцарт залпом допивает вино и садится за рояль отталкивая, Сальери.

Моцарт: Опять! Опять! Опять! Эта какофония! Слишком много нот! Всё нужно переделать! И это придётся делать первому композитору Вены…

Моцарт легко переделывает мелодию, она звучит легче, вскоре мелодия напоминает ничто иное, как «Волшебную флейту». Публика в восторге. Император аплодирует.

Моцарт встаёт кланяется, специально поворачиваясь спиной к Сальери. Тот выдыхает и вновь садится за рояль. Начинает переигрывать, но вокруг только похвальбы Моцарту и никто не слушает, то что играет Сальери. Он пытается играть громче, но публика вовсе уходит. Слышится одинокие ноты. Сальери ошарашен. Он встаёт из-за рояля, смотрит вслед публике.

Сцена 14

Комната Сальери. Он садится за рояль. Вокруг горят свечи. Он пытается что-то играть, но на заднем фоне слышатся звуки «Волшебной флейты». Сальери вскакивает из-за рояля, стоит, (он освещен светом). Звуки «волшебной флейты» (ария царицы ночи) звучат всё громче, свет вокруг Сальери становится всё тускнее, он опускается на колени, и наконец, свет медленно затухает, и Сальери остаётся в полной темноте.

В комнату входит Терезия. Зажигается свет.

Терезия: Антонио, мы уезжаем.

Сальери: Хорошо.

Терезия: Ты не будешь прощаться с Алоизом и девочками?

Сальери: Прости, я занят.

Терезия: Впрочем, как обычно…

Сальери: Терезия, не начинай.

Терезия: Я просто не понимаю, неужели твоя музыка стоит того, что ты уже совсем потерял нас?

Сальери: Вы остаётесь со мной. На моей музыке это никак не сказывается.

Терезия: Ты не понимаешь, или не хочешь понять? Антонио, всё кончено. Я знаю о том, что произошло во дворце. Остановись. Дай дорогу другим. Вернись к нам! Мы начнём всё сначала, если хочешь, уедем из Вены…Что угодно!

Сальери: По-моему тебе и без меня не скучно… Или твой очередной любовник тебя бросил, раз ты решила вспомнить о семье?

Терезия: Я хотя бы о ней хоть иногда вспоминаю…А ты забыл о нас о всех сразу же.

Сальери: Да пойми же ты, я должен писать музыку! Должен! Что мне даст семья?

Терезия: Вопросов больше не имею…Удачи. Ведь про случай во дворце уже говорит вся Вена…Смирись, Сальери. Иначе твоя зависть погубит тебя.

Сальери: Я не завидую ему!

Терезия: Да, а последнее прошение графа Розенберга?

Сальери: Это не твоё дело!

Терезия: Прекрати, Антонио!

Сальери: Я прекращу, когда сотру этого выскочку Моцарта в порошок! За те унижения, которым он меня подверг!

Стук в дверь. Входит слуга.

Слуга: Прошу меня простить, господин Розенберг прислал вам срочное послание.

Сальери выхватывает письмо, бегло просматривает, слуга удаляется. Раздаётся демонический хохот. Свет опять начинает гаснуть.

Сальери (кричит): Свершилось! Возмездие свершилось! Дон Жуан отменён!

Терезия: Ты чудовище…

Сальери: Да! Смотри на меня! Бойся меня! Что теперь ты предпримешь Вольфганг?!

Затемнение.

Сцена 15

Тень встаёт и проходит по комнате. Останавливается у окна, разбивает кувшин с водой.

Сальери: Я кричал тогда…Я смеялся! Меня до сих про пробивает дрожь от этих воспоминаний…

Тень: Меня тоже…

Сальери: Уже через несколько дней, во дворце только и говорили, что о провале «Дон Жуана». Все, кто некогда боготворили Моцарта переметнулись ко мне. Двуличные твари…Они всегда метались…

Тень: Неужели, провал «Дон Жуана» настолько доставил вам удовольствие?

Сальери: Да. Первое время, пока я чувствовал себя победителем…Я вновь смог писать, я чувствовал себя живым…

Тень: А он?

Сальери: Он? Будучи на недоступной для меня высоте, он разбился слишком быстро. Мне даже немного его жаль… Я помню, как увидев его тогда, я испугался…Как будто чувствовал, что и я мог оказаться на его месте…Но откуда мне было знать, что это падение погубит его? Откуда мне было знать, что он не сможет подняться? Откуда мне было знать…

Тень: Что его существование было смыслом вашей жизни и вашего творчества?

Сверху начинает падать снег. Тень смотрит наверх. Слышатся хруст и приближающиеся шаги. Затемнение.

Сцена 16

Вечер. Падает снег. Молодой Сальери идёт по улице. Навстречу ему идёт, шатаясь, человек в черном балахоне. Не доходя до Сальери нескольких шагов, он падает на землю. Сальери подбегает к нему, кричит «Кто-нибудь помогите», но люди равнодушно проходят мимо них. Сальери поворачивает голову человека к себе.

Сальери: Вы?!

Моцарт(кашляет): Кто это? Аааа…итальяшка…бон жур, мисье…Вот.. так… не…за..да..ча…Я пьян, как фортепьян…Как мило…

Сальери: Да что с вами?! Неважно. Давайте я помогу вам.

Моцарт: Помощь? Я так жалок?

Сальери: Это не имеет значения, поднимайтесь!

Моцарт: Подни..маюсь…А что если…поклонники…опять меня уронят?

Сальери: Вы пьяны…Где ваш дом?

Моцарт: Дом? Там пусто. Вы что, прям, поведёте меня домой?

Сальери: Это не обсуждается!

Моцарт: Нам туда.

Сальери берёт Моцарта под руки и они идут в сторону дома. Около дома ждёт одинокий слуга.

Сальери: Немедленно беги за лекарем!

Затемнение.

Дом Моцарта. Моцарт лежит на кровати, Сальери проходит по комнате, после чего берёт стул и садится напротив Моцарта. Повсюду ноты.

Моцарт: Вот ведь угораздило…пропить всё, что мне дала смерть… знаете, Сальери…Ко мне приходил человек, и попросил написать Реквием…Но чем больше я пытаюсь написать, тем хуже у меня получается. А что, если и ему не понравится? Что если моя музыка действительно так смехотворна?

Сальери: Прекратите. Вы слишком предвзяты к себе!

Моцарт: Предвзят? Нет! Вовсе нет! «Дон Жуан» это вершина! И как её оценили…налейте мне вина!

Сальери: Нет, вам не стоит сейчас пить!

Моцарт: Да что вы? А когда стоит? Когда публика поворачивается к вам спиной? Или когда ваша жена забирает вашего любимого сына и уезжает, потому что её не устраивает ваша музыка? Или может быть, когда ваш отец заставляет вас заниматься тем, что вы ненавидите, вместо того, что бы жить, как обычный ребёнок?!

Сальери: Вольфганг!

Моцарт: Нет. Послушайте, Сальери, вы баловень судьбы, а я…так… таких, как я миллионы….А вы? У вас всё есть…Вы в конце не останетесь один. Потому что, только настоящий гений всегда остаётся один. Вы отдаёте всего себя вашему делу, а вокруг…течет жизнь…и вы не замечаете, как теряете всех…всех. Сальери…У вас такая семья, ученики, мне никогда не стать, таким как вы…Обычным… (закашливается)

Сальери наливает воды, Моцарт пьёт. В этот момент в комнату входит Констанция Вебер и лекарь.

Констанция: Вольфганг!!! (замечает Сальери) Вы?! Убирайтесь прочь! Что вы здесь делаете?! Немедленно оставьте нас!

Моцарт: Подожди, Констанция…Сальери, он…

Сальери смотрит на Моцарта, тот протягивает ему руку, но Констанция встаёт между ними, Сальери кланяется и уходит.

Затемнение. Сальери вновь освещает тусклый свет. Он идёт по улице, останавливается. К нему из темноты подходит Тень.

Сальери: Неужели?

Конец второго действия

Действие III

Сцена 17

Траурная процессия. Несколько человек хоронят Вольфганга Амадея Моцарта. Позади процессии стоит Сальери. Тяжело дышит. Его замечает женщина.

Констанция:Вы... Что ВЫ здесь делаете?
Сальери: Я пришел попрощаться с ним, я думаю, что хотя бы сегодня, вы должны забыть о наших разногласиях.
Констанция: Разногласиях?! О чём вы говорите! О каких разногласиях вы можете говорить?! Это ваша вина! После того, сколько страданий вы ему причинили...Только ваша вина! Убирайтесь отсюда! Оставьте в покое его. Убийца...
Констанция падает на колени, Сальери пытается поднять её но она только ударяет его руку.
Констанция: Сальери...Вы...Помяните мои слова, Сальери...Вас будут проклинать...Убийца! Вы так стремились к славе, о да...поверьте...вас запомнят...как убийцу...Убийцу моего бедного Вольфганга!

Слышится карканье воронов. Сальери смотрит на небо. Затемнение.

Сцена 18

Старый Сальери и Тень. Тень поправляет подушку Сальери.

Сальери: С момента похорон прошло несколько месяцев. Всё те же празднества, вся та же знать, и публика, которая, казалось, уже забыла того, чьё творчество недавно воспевала. Среди этого праздника жизни, только один человек не мог найти своё место...Вино не дурманило голову, женщины не услаждали.
Я несколько месяцев не подходил к инструменту. . Я боялся. Меня повсюду преследовали звуки «Волшебной флейты» и «Реквием». Нотки из этих гениальнейших творений будто бы случайно появлялись меж строчек ещё не родившихся произведений...

Тень: И ты обреченно шептал, что тебе жаль…Но всё же, его смерть, это же ещё не конец?

Сальери: Это начало конца. Моя музыка, начала бесить меня. Я попытался вновь забыться, и это стало моей роковой ошибкой.

Тень: Кто пустил слух?

Сальери: Я до сих пор того не знаю. Но, публике он оказался по душе.

Тень: Ты же знал, насколько они непостоянны.

Сальери: Я просто не хотел поверить в то, что меня ждала участь, куда ужаснее его участи.

Сцена 19

Концерт. Опера «Катилина». Бетховен дирижирует. Ему аплодируют. Сальери одобрительно кивает головой. Бетховен подходит к тому

⇐ Предыдущая 12