История о том, как воссоздавали историю.

Вслед за воспоминаниями врача Абоимовой Пелагеи Никитичны были записаны воспоминания бывшей медсестры госпиталя № 1630 Видмановой Антонины Федоровны. Эти записи также находятся в архиве музея.

Воспоминания об эвакогоспитале № 1630 Антонины Фёдоровны Видмановой.

Антонина Федоровна Видманова поступила работать в эвакогоспиталь после окончания Ичалковской средней школы. Вместе с ней на работу в госпиталь пришло несколько выпускниц школы, которые работали санитарками, медсестрами.

« По воспоминаниям А.Ф.Видмановой, Иван Ильич Рачков, помимо работы хирургом и начальником отделения, исполнял ещё обязанности помощника начальника госпиталя по медицинской части. После чего был назначен на эту должность Баранов (примерно в августе 1942 года).

В госпитале работали без выходных дней. В летнее время работали в колхозе. Иногда в отделении было 127 человек раненых (в 3-м отделении, хирургическом). На дежурстве оставались старшая сестра, дежурная сестра и санитарка, работать было трудно. В обязанности сестер и санитарок входило во время обеда распределить всем раненым хлеб, еду в столовой, убрать посуду. Столовая располагалась внизу, на первом этаже, работало в ней трое человек. Нужно было также накормить всех тяжелораненых, которые не могли сами принимать пищу. А их в отделении было 20-30 человек, были больные с ранениями верхних конечностей, которые сами не могли есть. Их надо было накормить, напоить, свернуть папироску, дать покурить.

А, когда приходилось работать в перевязочной, то с каждого отделения было до 30 больных с перевязками. А у нас во 2-м корпусе было 3 отделения. Бинты сами хлорировали, сушили, готовили и перевязки, так как материалов было недостаточно. До 500 бинтов готовили.

Когда нам сообщали о приближении эшелона с ранеными, то точный день и время не сообщали. Возможно, эти сведения были секретными (положение то военное), а может быть из-за беспорядка на железных дорогах. Когда эшелон выходил с последней станции (из Кенди), тогда сообщали о том, что скоро подойдёт эшелон с ранеными. Когда сообщалось о прибытии эшелона, то все, кроме дежурных, выходили к подъезду. Поток раненых шёл по аллее, идущей от железной дороги к 1 и 2 зданию госпиталя. В зимнее время там были сугробы снега. Часть раненых на узких подводах, других (тяжёлых) медсёстры и санитарки несли на носилках. А за подводами шли раненые, которые могли сами передвигаться. Раненые были в гипсе, в шинелях, с вещмешками. Такого раненого женщинам нести было трудно. Раненые сразу поступали в санпропускник, где их мыли, перевязывали, снимали гипс. А потом раненых распределяли по палатам и перевязочным.

Врачи госпиталя проходили по эшелону и спрашивали, нет ли местных. Местных обычно также забирали в госпиталь. Но, чтобы их «снять» с эшелона, требовалось разрешение начальника эшелона. Рачков (или кто-нибудь другой) договаривался с начальником эшелона о том, чтобы оставить местных раненых у себя. Принимали с эшелоном точное количество раненых (200-300, возможно и до 500 человек), а местные были уже сверх нормы. Конечно, местных среди раненых было за это время немного, буквально единицы. Но всё же попадались. Впоследствии один из таких раненых остался в больнице завхозом.

Дисциплина в госпитале была строгая, такая, что запомнилась на всю жизнь. На выполнение той или иной работы давали минуты. Приказ начальника отделения мы должны были выполнять без единого возражения. Кроме того, как выполнили – доложить о выполнении начальнику. Кроме того, работать приходилось в условиях светомаскировки. В коридорах, комнатах горели лампы без стёкол, типа спиртовки. Наше ночное дежурство проверял очень строгий комиссар, который мне запомнился. Это старший политрук Ващенко. Проверка проводилась в ночные часы (всех отделений), чтобы санитарки и медсёстры не спали.

Раненые, кто не спал, курил в коридоре, выручали медсестер. Как увидят, что комиссар идёт с обходом, то стучали три раза костылями, клюшками по полу, предупреждали. Комиссару докладывали на дежурстве о наличии раненых в отделении, о всех событиях. Обход проводился и с целью предупреждения пожара. Дежурным спать не разрешалось. На пять минут и то не задремлешь…По неделе иногда не уходили домой. Работали без отпусков.

После расформирования госпиталя оформляли документы около двух недель и провожали последних вылечившихся раненых. После расформирования госпиталя некоторые медсёстры были призваны на фронт, мобилизованы:

1.Назарова Евдокия Терентьевна,

2.Ферапонтова Анастасия Павловна,

3.Четвергова Елизавета Михайловна,

4.Ивлева Александра Петровна,

5. Исаева Анна Сергеевна,

6. Ковалецкая Валентина Ивановна.

В период войны магазины были совершенно пустые, не было ни посуды, ни одежды, ни продуктов. Для раненых собирали все необходимое с населения: чашки, ложки, вилки, продукты, бельё. Вначале было очень плохо с едой и люди приносили еду, просто отдавали, когда шли мимо госпиталя. Раненых выносили, выводили на носилках в парк на прогулку. В это время люди, проходившие мимо, отдавали что припасли: кусочек хлеба, сахара, сала. Кто, что мог.

В госпитале было 5 отделений. Заведующей 5 отделения была врач Ольга Захаровна. Раненых возвращали на фронт, некоторых списывали на инвалидность, а других – в батальон выздоравливающих (типа санатория лечебного учреждения). Подобная больница находилась в Ромоданове.

Когда раненые умирали, то сестры, врачи сильно переживали, плакали. Так, умер совсем молодой Миша Бондаренко. Ему было лет 18. Умирал он от туберкулёза. Перед самой смертью впал в забытьё, сказал: «Нет, не хочу идти, так рано, так рано…» На следующий день после его смерти получают письмо от его родных, в котором были такие строки: «Приезжай, мы тебя ждём. Купили тебе костюм…»

На памяти А.Ф. Видмановой умерло двое – Бондаренко и Шарафисламов. Этот истек кровью. У него была газовая гангрена, ногу отняли, а кровотечение остановить не смогли.

За период работы в госпитале выпускались стенгазеты, проводились пятиминутки с персоналом. В праздничные вечера устраивались концерты для раненых с участием художественной самодеятельности, приходили баянисты, школьники.

Среди медсестер были эвакуированные (Перфилова Люся, ее мать была старшей медицинской сестрой).

При госпитале был рентген кабинет, главным рентгенологом был Горельчик Иван. Он приехал вместе с Инсаровым, вторым начальником госпиталя. Инсаров впоследствии был министром здравоохранения Белоруссии».

Записано со слов Видмановой А. Ф. в ноябре-декабре 1991 года Тарасовой М.Н., хранителем Ичалковского краеведческого музея.

Вот такой пришла в эвакогоспиталь на работу А.Ф. Видманова (первая слева во втором ряду). Весна 1941 года. Девочки-выпускницы Ичалковской средней школы вместе с учителем Бахаревым перед отправкой его в армию.

Здание Кемлянского сельскохозяйственного училища, которое было занято под эвакогоспиталь. Фотография 1939 года.

История о том, как воссоздавали историю.

В 1991 году в Ичалковском районе очень серьёзно отнеслись к юбилею трагической даты – 22 июня – 50-й годовщине начала Великой Отечественной войны. Ичалковский райком партии (в лице Риммы Александровны Кокуриной и других работников райкома) собрал и пригласил на торжественное чествование солдатских вдов со всего района. От этого мероприятия осталось несколько десятков фотографий.

Еще весной 1991 года одна из подвижниц Ичалковского района – ветеран-медик Антонина Федоровна Видманова смогла устроить необычную фотосессию, как бы сейчас сказали – реконструкцию жизни эвакогоспиталя № 1630. Антонина Федоровна никак не могла смириться с тем, что не осталось ни одной фотографии из жизни госпиталя (не до того было…) и решила воссоздать вживую ту обстановку.

Как мы знаем, раненые поступали со специальным эшелоном. Антонина Федоровна добилась разрешения приостановки поезда в Кемле и съёмки того, как происходил приём раненых.

Затем на фотосъемку была приглашена группа солдат из ближайшей воинской части. Солдаты со своей ролью справились на «отлично» - охотно изображали раненых, с большим воодушевлением ковыляли на костылях к двери санпропускника и опирались на плечи сестричек. Медсестер и санитарок «играли» сами медсестры и санитарки госпиталя – постаревшие и поседевшие, но совсем не забывшие, как они когда-то гуляли с ранеными в «барском» парке. Если присмотреться, то фигуры очень узнаваемы - вот Пелагея Никитична Абоимова, вот Александра Петровна Ивлиева, а вот и сама Антонина Федоровна.

Кульминацией съемок стали сцены перед зданием госпиталя. От мебельной фабрики в поддержку акции был выделен конюх Павел Назаров со смирной лошадкой и подводой. Конечно, каждый из солдат хотел попасть в число избранных и прокатиться на подводе, но это дело доверили только самым фотогеничным. А как старался дядя Паня Назаров ! А как старалась лошадка!

Каждый участник съемки чувствовал важность и ответственность момента и не требовал лишних дублей. Большую помощь в организации съемки оказали начальник отдела культуры Валентина Владимировна Даняева и директор Кемлянского совхоза-техникума Д.Д. Мартынов, а также руководство районной больницы. А нам остались памятные фотографии…