Послевоенная глубинка

Послевоенная глубинка

В послевоенные годы тюменский край оставался типичной сибирской глубинкой со слаборазвитой промышленностью и сельским хозяйством. Он был известен как место ссылки, как поставщик леса, пушнины и ценных сортов рыбы. Событием для Тюменской области стала демобилизация. С появлением демобилизованных в июле 1945 г. тюменцы окончательно убедились в том, что долгожданная победа свершилась. Более 44 тыс. бывших солдат и офицеров в значительной степени разрядили ситуацию нехватки рабочих рук: заменили у станков и в поле надрывавшихся от непосильного труда женщин, стариков и детей, восполнили недостаток руководящих кадров, который остро ощущался в недавно образованной Тюменской области.

Промышленность края непосредственно не пострадала от военных действий, но война отразилась на ее состоянии. Оборудование предприятий было сильно изношено, большинство из них располагалось в не приспособленных для работы помещениях. Катастрофически не хватало средств, поэтому нового строительства не велось. Оно сдерживалось также крайне узкой строительной базой.

Люди испытывали огромные лишения, усугубленные засухой 1946 г., нередки были случаи элементарной дистрофии, еще не были залечены раны, нанесенные войной. Но главное состояло в том, что война была позади, а впереди надежда на лучшую жизнь. Ради этой надежды, несмотря на почти полное отсутствие материальных стимулов, большинство людей, особенно в первые послевоенные годы, работало с большим энтузиазмом.

Первая послевоенная пятилетка начиналась в условиях перехода на выпуск мирной продукции. В машиностроении, которое выдвинулось за годы войны на первое место в структуре промышленности края, перестройка требовала изменения специализации, технологии, организации труда. Однако оборудования, необходимого для перехода на выпуск мирной продукции, не хватало. Заводы и фабрики лихорадило от хронического недостатка электроэнергии, что приводило к частым остановкам производства. По этой причине продолжительность простоев на "многих предприятиях достигала в 1946 г. четверти годового фонда рабочего времени, а общее сокращение объемов производства составило 10 процентов.

Правда, в 1947 г. промышленность края в целом выполнила годовое задание и перешла к серийному изготовлению новых видов гражданской продукции. Завод «Механик», вместо корпусов для машин, стал производить трехжильные концеравнители, обрезные станки и вагонные скаты; «Судоверфь» вместо торпедных катеров -- буксирные пароходы, лихтеры, стальные баржи; «Строймашин» вместо мин -- бетономешалки. В то же время число предприятий, не справившихся с плановыми показателями, оставалось все еще значительным: 86 трудовых коллективов из 511 так и не выполнили свою годовую программу.

Серьезной в промышленности области оставалась кадровая проблема. После войны большинство специалистов, прибывших в Тюменскую область по эвакуации, возвратилось назад. Поэтому даже на таких тюменских предприятиях, как завод АТЭ, аккумуляторный, кирпичный, судостроительный заводы, электростанция, сапоговаляльная фабрика дипломированных инженеров не хватало. Из-за этого многие заводы и фабрики не имели рационального технологического процесса, пользовались устаревшей технологией.

Важное место в структуре промышленности края занимала лесная и деревообрабатывающая промышленность. На ее долю приходилось в 1950 г. 17% основных фондов. С 1948 г. лесная промышленность систематически выполняла планы. Во многом это обеспечивалось за счет труда спецпереселенцев и колхозников. Государство принуждало колхозы выделять рабочую силу и транспорт для лесозаготовок. Колхозы обязаны были даже обеспечивать кормами лошадей, направляемых для выполнения данной повинности. Сено приходилось возить за сотни километров, это вконец разоряло и без того нищее село. После войны под лесозаготовки были отведены новые территории. Создаются Калымский, Карбанский, Красноленинский, Ур-манный леспромхозы, Тобольская и Ханты-Мансийская сплавные конторы. Для вывозки леса заключенными была построена железная дорога Лабытнанги-Сейда.

В конце 1940-х гг. половина рыбы, добывавшейся в Сибирском бассейне, вылавливалась на территории края. Тюменская рыба по видовому составу не имела себе равных среди других районов большого рыболовства. Здесь в промысловых масштабах добывалась преимущественно рыба ценных пород -- муксун, пыжьян, щекур, ряпушка, нельма, осетр. Усилиями населения Севера области, которое работало фактически даром, пятилетний план рыбная промышленость выполнила досрочно, в сентябре 1950 года. Увеличился выпуск и улучшилось качество рыбных консервов. Были построены Усть-Иртышский рыбозавод и Нижне-Обская морозильная станция."

Большой доход государству приносила тюменская пушнина. Промысел песца, лисицы, соболя, горностая, выдры был традиционным занятием местных народов. Ежегодно они добывали пушнины на 12 млн. руб. в заготовительных ценах, которые были значительно ниже рыночных и не шли ни в какое сравнение с ценами на мировом рынке. Низкие заготовительные цены приводили к тому, что начиная со второй половины 40-х гг. все больше представителей коренных народов вынуждены были отказываться от традиционного промысла. Средний доход охотника составлял в 1948 г. 1290 руб. в год. Этих денег едва хватало на скудное пропитание, на боеприпасы их уже не оставалось.

В послевоенные годы на территории области возобновились в более широких размерах поиски нефти и газа. В январе 1948 г. были организованы Тюменская нефтеразведочная, а в марте того же года - Тюменская геофизическая экспедиции. На рубеже 40-х--50-х гг. утвердилась точка зрения тех специалистов, которые считали, что нефть и газ следует искать в южных районах области. В 1948--1952 гг. здесь было пробурено более 50 скважин, пройдено 100 тыс. метров пород. Работы в северных районах проводились разрозненными и малочисленными экспедициями. В 1953 г. Министерство нефтяной промышленности приняло решение о прекращении поисков на Севере. Это решение уже начинало воплощаться в приказах по главкам и трестам, когда 21 сентября 1953 г. на окраине поселка Березово ударил мощный фонтан газа, возвестивший об открытии первой западносибирской нефтегазоносной провинции. Скважина первооткрывательница Р-1 была пробурена геологоразведочной партией А. Г. Быстрицкого. Березовский газовый фонтан обозначил конец труднейших поисков 30--40-х гг. и начало нового периода, когда поиск переориентировался с южных районов Западной Сибири на северные.

В конце 1940-х--начале 50-х гг. экономика Тюменской области оставалась по преимуществу аграрной. Но область не относилась к ведущим сельскохозяйственным районам Сибири. Ее удельный вес по производству зерновых в Западно-Сибирском экономическом районе составлял 8 процентов. Посевные площади края часто затоплялись весной и были переувлажнены. На состояние сельского хозяйства негативно сказывались частые административно-территориальные перестройки. То и дело, переходя из состава одной области в другую, край всякий раз оказывался обделенным сельскохозяйственной техникой.

Последствия войны были для сельского хозяйства Тюменской области тяжелыми. Резко сократилась посевная площадь, количество тракторов уменьшилось на 1237 единиц, поголовье лошадей сократилось на 31 тыс. Оставшаяся техника была настолько изношена, а лошади истощены, что в 1946 г. вместо них при проведении сева использовали около 20 тыс. коров. Нередко роль тягловой силы выполняли сами люди.

Большой вред экономике колхозов наносила распространившаяся практика расхищения колхозных земель и их имущества предприятиями и организациями. 9 февраля 1946 г. Совет Министров СССР и ЦК ВКП(б) приняли специальное постановление о мерах по ликвидации нарушений Устава сельхозартели. К 1 февраля 1947 г. колхозам области были возвращены все захваченные у них земли и большая часть лошадей и сельхозтехники.

В ходе выполнения постановления Совета Министров СССР и ЦК ВКП(б) встал вопрос о ликвидации так называемой практики «самоснабжения». Эта практика существовала повсеместно, суть ее заключалась в том, что руководящие работники советских, партийных, комсомольских органов обеспечивали себя продуктами питания за счет колхозов. Однако борьба с «самоснабжением» была кратковременной и носила формальный характер. Номенклатура не собиралась отказываться от своих «кормушек».

Кампания по ликвидации нарушений Устава сельхозартели наиболее болезненно сказалась на простых тружениках. В годы войны, пользуясь известным ослаблением контроля со стороны государства, некоторые колхозники, жители городов расширили свои индивидуальные наделы за счет пустующих земель. В 1946 г. более 13 тыс. колхозных дворов, многие рабочие и служащие потеряли эти наделы, лишились возможности хоть как-то улучшить полуголодное существование.

Тяжелый удар по довольно зыбкому благосостоянию наиболее предприимчивых крестьян был нанесен в ходе денежной реформы 1947 года. Деньги, вырученные на рынке от продажи сельхозпродукции, эти крестьяне держали по домам. Во время обмена они из страха быть разоблаченными не предъявляли их в государственные банки. Около трети денежной массы по этой причине обратилось в пыль.

В 1948 г. надеждам крестьян на лучшую жизнь был нанесен еще один удар: в нарушение Устава сельхозартели были приняты меры по изъятию в пользу государства мелкого скота по заниженным ценам. Сильно возросли сборы и налоги с доходов от продажи продукции на рынке. К тому же торговать можно было лишь при наличии специального разрешения. Из года в год увеличивались размеры обязательных поставок государству, а цены за продукцию компенсировали лишь часть затрат. Если прибавить к этому еще и многочисленные повинности (лесозаготовки, лов рыбы и т. д.), то получалось, что колхозная деревня работала на государство почти даром.

Положение на селе было настолько невыносимым, что среди крестьян стали распространяться антиколхозные настроения. Недовольство крестьян проявлялось в пассивных формах. Одна из них - это бегство из колхозов. В Тюменской области прогрессирующая миграция началась в 1948 году. До 1951 г. население колхозов области сократилось с 368196 до 326836 чел., или на 12,7 процента. Другая часть крестьян не выходила на работу или не выполняла установленного минимума трудодней. За первую половину 1948 г. первых было 30 тыс. или 20%, а вторых -- 8598 или 6% от занятых в сельском хозяйстве края.

В ответ власти усилили репрессии. 4 июля 1947 г. был принят указ, предусматривающий от 5 до 25 лет заключения за любое посягательство на государственную или колхозную собственность. По указу от 2 июня 1948 г. крестьяне, нарушавшие трудовую дисциплину, подлежали выселению.

Но несмотря на невыносимые условия, большинство сельских тружеников сохраняло лояльность режиму: часть из страха перед ним, другая из присущей российскому крестьянину притерпелости, третья по убеждениям. Поразительный феномен послевоенной деревни заключался в том, что в массе своей она трудилась самоотверженно.

Копируя опыт промышленности, партийные органы попытались в конце пятилетки переориентировать соревнование на селе на достижение высоких качественных показателей. В Тюменской области инициатором движения за повышение урожаев стал колхоз им. Фрунзе Викуловского района. В 1948 г. средний урожай в колхозе составил 14,7 с га (при среднем по области 7--8 ц). Председатель колхоза В. С. Гольцов и бригадир полеводческой бригады П. С. Артамонов стали в этом году Героями Социалистического Труда -- первыми на тюменской земле. Тогда же возникло соревнование между областями, а внутри областей между районами. Так, Тюменская область соревновалась с Омской, Курганской; Викуловский район с Абатским; Тюменский с Ишимским. Однако, дело редко доходило до подведения итогов соревнования. Обычно все ограничивалось принятием обязательств.

В целом сельское хозяйство края в послевоенные годы продолжало оставаться в состоянии глубокого кризиса. Деревня работала на пределе возможного. Многие задачи восстановительного характера были решены лишь в 50-е годы. Только в 1953 г. была превышена посевная площадь 1940 года. Еще позже, в 1956 г., удалось превзойти уровень 1937 г. по валовому сбору зерна.

Негативные последствия для национальных округов Тюменской области имел перевод на оседлость коренных народов Обского Севера. Начало ему было положено еще в конце 30--начале 40-х годов. Однако в первые послевоенные годы этот процесс шел вяло. За 1946--1950 гг. осело всего 81 хозяйство. Власти решили ускорить эксперимент. 11 декабря 1950 г. Совет Министров СССР принял постановление «О мерах помощи в переводе на оседлость кочевого и полукочевого населения национальных колхозов в районах Крайнего Севера Тюменской области». К 1958 г. в Ханты-Мансийском округе перевод на оседлый образ жизни был завершен. По крайней мере, так считало партийное руководство области. В Ямало-Ненецком округе, по тем же сведениям, осело 22% хозяйств.

По своей значимости и последствиям перевод на оседлость вполне можно приравнять к массовой коллективизации сельского хозяйства. Кампания сопровождалась коренной ломкой всех сторон общественной и личной жизни оленевода-кочевника, вела к отказу от традиционных привычек, обычаев, выработанных веками. Для хантов одним из главных обычаев являлось проведение Медвежьего праздника (медведь почитается хантами как предок). Обряд включал широкую народную песенную и танцевальную импровизацию перед медвежьей головой. Участники праздника просили прощения у предка, старались в танцах повторить его движения, задобрить, а заодно и показать свою ловкость. В конце 40-х--начале 50-х гг. в Микояновском районе Ханты-Мансийского округа на медвежьи пляски в юртах Аленя, Вежары, Кислор, Юильские съезжались от 150 до 2000 человек. К концу 50-х гг. усилиями смотрителей от идеологии эта традиция сошла на нет, 30 лет праздник не проводился и был фактически разрешен только в конце 80-х годов.

В послевоенные годы государство наряду с энтузиазмом людей широко использовало и подневольный труд. К 1950 г. на территории края в качестве ссыльных проживало более 60 тыс. чел., в том числе более 1 тыс. бывших участников западносибирского крестьянского восстания 1921 г., более 11 тыс. «кулаков», 7500 высланных с территории Молдавской ССР, 26 тыс. немцев, 9319 калмыков, более 1 тыс. литовцев, более 300 сектантов из Рязанской области. Около 25 тыс. из них трудились в колхозах и совхозах, 12 тыс. -- в лесной промышленности, более 9 тыс. -- в рыбной промышленности, 14 тыс. -- на предприятиях и в учреждениях других министерств. Около 1 тыс. работали инженерами и техниками, преподавателями, врачами и фельдшерами, плановиками и бухгалтерами, бригадирами, трактористами, комбайнерами, агрономами и даже председателями колхозов.

Наиболее тяжелым было положение спецпереселенцев, работавших на лесозаготовках и в рыбной промышленности. Жили они в бараках, построенных наспех, мучились от голода и холода, от оскорблений и издевательств власть имущих. Роковым образом на положение выходцев из южных районов страны сказывался климат.

Указом от 26 ноября 1948 г. спецпереселенцы утверждались в своем статусе пожизненно, становились пожизненными изгоями. За побег с места поселения полагалось 20 лет каторжных работ. Потеряв надежду когда-нибудь вернуться в родные места, 5 тыс. семей из отбывавших ссылку в области построили свои дома, около 8 тыс. обзавелись скотом. После снятия ограничений многие из них остались в тех районах, где отбывали ссылку.

В еще более худших условиях приходилось трудиться военнопленным и заключенным. До амнистии 1955 г. в Тюмени трудился рабочий батальон, сформированный из советских военнопленных - армян, состоявших в годы войны в «Армянском легионе». Легионеры работали на судостроительном заводе, заготовляли лес, строили дома. После амнистии большинство из них вернулось в Армению.

На территории области располагались: Обское управление исправительно-трудовых лагерей (ИТЛ), 501 и 503 Главные Управления лагерей железнодорожного строительства МВД СССР (ГУЛЖДС). Заключенные Обского ИТЛ с 1947 г. вели строительство военно-морской базы на Ямале в районе пос. Мыс Каменный. К ней прокладывалась железная дорога из Салехарда через поселок Новый Порт. От причала собирались прокопать канал до ближайшего озера, которое предназначалось как укрытие для надводных кораблей и подводных лодок. За 2 года заключенные построили из лиственницы пятикилометровый пирс. Завершению строительства помешала непогода. Шторм 1950 г. разрушил уникальное строение, а после смерти Сталина начался демонтаж «великих строек». Но еще и сегодня созданное в те годы используется как складские помещения и причал новопортовского рыбозавода.

⇐ Предыдущая 12