Два синхронных среза. воспоминания о наиболее ярких событиях на первых двух курсах обучения)

Два синхронных среза

(воспоминания о наиболее ярких событиях на первых двух курсах обучения)

Меня зовут Зайцева Лариса Михайловна, в 1978-1983 г.г. я обучалась в Московской ветеринарной академии им. К.И.Скрябина. События, о которых я хочу поведать произошли на первых двух курсах обучения. Почему я выбрала именно первые годы учебы, ну, во-первых потому, что эти события были действительно запоминающиеся, а во-вторых, для нас, вчерашних школьников, вступающих в самостоятельную жизнь, некоторые события были настолько яркими, что врезались в память на всю жизнь.

Итак, 1 курс, весна 1979 года. В конце марта нам становится известно, что 80 студентов академии удостоены чести участвовать в демонстрации 1-го Мая на Красной площади. И все эти люди – зооинженерный факультет 1-й курс, т.е. мы. Записывают почти всех. Нам велят прийти с паспортами; в особую ведомость заносят данные наших паспортов. Мы платим примерно по 20 рублей за стройотрядовский костюм – брюки и куртку насыщенного ярко-голубого цвета, на куртку над левым карманом пришиваем прямоугольную жёлто-оранжевую эмблему с четырьмя буквами: ВССО. Стройотрядовское движение отмечает свой значимый юбилей – 25 лет; нам выдают значки: маленький мастерок и маленькие буквы Всесоюзный студенческий строительный отряд. Мы все дорожим значками – это символ нашей причастности к большому серьезному делу. Теперь мы должны ездить на репетиции, но не на Красную площадь, конечно, а в Лужники. В Лужниках, оказывается, огромное пространство расчерчено под Красную площадь только не на самом стадионе, а где-то сбоку, и там происходят репетиции парадов и демонстраций. Шеф-распорядитель в микрофон учит нас как громко и правильно кричать Ура! «Пошла волна-а!!!» - энергично восклицает наш невидимый глазу репетитор. Наше каре – 8х10 человек – идет в левом ряду самым первым. За нами идет квадрат из студентов МГИМО, и что особенно запомнилось, что их непосредственный руководитель приезжал на репетиции в телогрейке и в резиновых сапогах. А мы и не замечали, что Красная площадь разлинована рядами! Репетиции 2 раза в неделю.

1 мая. Ранним утром, на ещё не закрытом метро мы едем как можно ближе к Красной площади, затем подтягиваемся к месту дислокации пешком. Студенческие ли ножки жалеть! Нас оставляют на чётной стороне улицы, в проезде Художественного театра, бывшем Камергерском переулке. А вот и сам МХАТ, крохотное здание, закрыто на длительную реконструкцию, какой трогательный старый маленький железный козырёк над дверью. Какой он неровный, козырёк, но зато настоящий, тот самый, что и в начале века был. Поддерживающие его укосины в каких-то простеньких неровных ржавых завитушках. Все спрашивают друг у друга как отсюда ехать домой. И одна наша однокурсница (сама, кстати, из Новосибирска, но за год изучившая Москву вдоль и поперек) подробно объясняет всем, что после демонстрации мы окажемся не здесь, а за храмом Василия Блаженного, на Васильевском спуске, и надо будет по улице Куйбышева, что отходит от ГУМа, дойти до станции метро «Площадь Ногина». Это на нашей линии!

Нам раздают маленькие флажки; мы замыкаем колонны демонстрантов, чтобы небожителям из Кремля не пришлось смотреть на пустую площадь. Последние колонны проходят каждая свой ряд в удивительном разнобое; я делаю вывод, что это очень трудно заранее просчитать. Мы кричим «Ура!». Много знающие люди объясняют, что Брежнев первый рядом с военными. Но я никак не ожидала, что мавзолей будет так далеко и так плохо видно. Всё-таки это действо намного лучше смотрится по TV. Наконец трибуна мавзолея благополучно пустеет.

В тот же миг, перестав махать флажками, лёгким бегом мы тоже стремительно покидаем Красную площадь. На Васильевском спуске неправдоподобно безлюдно. Неисчислимое количество москвичей, гостей столицы и нас, студентов, буквально растворилось на набережной. В душе тоже какая-то опустошенность – ничего не хочется делать. Самое то – ехать на природу: разжечь костер и лечь ничком на землю…

Забегая вперёд скажу, что на Красную площадь мы, студенты, ещё вернёмся, но не по радостному поводу. Холодным январским днём 1982 года нас обяжут пойти на похороны секретаря ЦК КПСС М.А.Суслова. И мы опять будем стоять в квадратах, только сторонами квадратов будут сотрудники КГБ и МВД и выйти из этого квадрата до конца церемонии будет невозможно, даже если ты очень замерз.

II курс.

Весь второй курс прошел для нас под знаком Олимпиады-80. Началось с того, что в сентябре нас выселили из благоустроенного общежития квартирного типа и предоставили места в старом общежитии, где «система коридорная: на тридцать восемь комнаток всего одна уборная». В нашем бывшем общежитии делают ремонт, и говорят, что во время Олимпиады там будут жить гости из капиталистических стран. Чтобы к Олимпиаде вытравить тараканов, приезжает машина ДУК (дезинфекционная установка Комарова). Из открытого окна девятого этажа по улице спущен чёрный шланг, подсоединён к ДУКу, человек в сером противочумном костюме-скафандре медленно поднимается по ступеням крыльца и исчезает в подъезде.

Однако и в старом общежитии мы не дожили до летних каникул, нас опять выселили. Ходят слухи, что для Олимпиады не хватает мест для гостей, и даже наше старое общежитие коридорного типа понадобилось, в нём срочно делают косметический ремонт. Говорят, в нём будут жить шофёры автобусов, обслуживающих Олимпиаду.

Нас выселяют в клинический корпус, в помещение, где ранее находился музей академика К.И.Скрябина. Помещение большое, вместе проживают примерно 20 человек, более того, одна стена прозрачная, можно наблюдать, что происходит в соседнем помещении. Готовиться к сессии негде, готовить еду тоже, приходиться ходить в ближайшую столовую у входа в парк «Кузьминки». В академии жизнь перед Олимпиадой устроена так, что всем глубоко безразлична и наша сессия, и мы сами. Важна только Олимпиада. Приглашают желающих работать на Олимпиаде. Я записываюсь. Шесть наших однокурсников участвуют в эстафете олимпийского огня. Все парни занимаются спортом и ведут активную комсомольскую работу. Самый заслуженный несет факел, остальные бегут в свите. Они много тренировались: 1 км дистанции им надо было пробежать примерно за 2,5 мин. Нарядную белую короткую форму им потом подарили. На головах у них были повязки, прямо как у олимпийских богов.

Весеннюю сессию передвинули с июня на май, а в июне студентов направили на олимпийские объекты для завершения их подготовки к Олимпиаде. Наш курс направили в спорткомплекс «Олимпийский», мы отмывали сиденья на трибунах от строительной пыли. Запомнился день, когда ко мне подошли иностранные журналисты, как оказалось из Чехословакии, и попросили попозировать с тряпкой на фоне трибуны. Я вопросительно взглянула на человека в штатском, сопровождавшем гостей, он молча кивнул. Вот так возможно моя фотография появилась на страницах чехословацкой газеты.

В московских магазинах с июня начинают появляться невиданные нами ранее товары: масло сливочное финское в упаковке по 25 гр., финский сервелат нарезанный также в небольшой упаковке, пепси-кола, соки в маленьких пакетиках и т.п. Москва пустеет, въезд в город ограничен, в метро, в магазинах нет привычной толчеи.

Во время Олимпиады несколько человек с нашего курса, и я в том числе, работаем горничными в нашем общежитии, убираем комнаты. Вместе с нами работает Сергей - староста пятой группы. Он фанат творчества В.С.Высоцкого, имеет много магнитофонных бобин с записями его песен. 25 июля 1980 г. однокурсница купила газету «Вечерняя Москва» и увидела некролог о смерти Высоцкого. С газетой она побежала к Сергею. Тот долго всматривается в некролог, на глазах слезы. 28 июля он агитирует нас пойти на прощание с Высоцким. Мы поехали утром: площадь перед театром на Таганке забита народом, близко к театру не подойти (наверно народ дежурил с ночи). Парень, сидящий на фонарном столбе, пытался развернуть плакат с антисоветским лозунгом, его тут же сдергивают со столба милиционеры и уводят.

За работу на Олимпиаде нас поощряют билетами на соревнования. Мне достается билет на баскетбол и на конные соревнования.