В.М. Бехтерев 46 страница

Таким образом, в случае личных рефлексов речь идет о явлениях гораздо более сложных, нежели в инстинктивных движениях, и, как мы видели,

иногда даже проявляющихся наперекор инстинктивным стремлениям; но несомненно, что и многие из инстинктивных движений выполняются с участием личных рефлексов.

Внешние реакции, здесь проявляющиеся, мы называем поступками и действиями, которые в отличие от других реакций определяются не характером внешних впечатлений, а теми отношениями, которые устанавливаются между ними и результатом прошлых впечатлений, возбуждавших органические реакции, в силу чего определителями или руководителями поступков и действий являются личные мотивы, стоящие в прямой связи с прошлым индивидуальным опытом. Отсюда та особенность этих реакций, которая придает им характер большей или меньшей самостоятельности или кажущейся независимости от внешних воздействий,

Так как прошлый индивидуальный опыт является главным руководителем личной реакции, то вполне естественно, что импульс к движению здесь может возникать даже и не в зависимости от внешнего воздействия, а как бы самостоятельно в связи с оживляемыми следами бывших рефлексов, являющимися результатом прошлого опыта.

Таким образом, если то или другое движение, производимое животным организмом, возникает как бы независимо от внешних раздражений, или уже наступившее движение внезапно или быстро приостанавливается, или изменяет свое направление независимо от каких-либо внешних влияний, то мы имеем основание заключить, что речь идет о личной реакции, ибо нет другой причины в организме, если исключить инстинктивные рефлексы с внутренних органов, которые могли бы дать импульс к движению, обусловить его задержку или изменить данное его направление, кроме возбуждения следов от внутренних раздражений, приводящих к развитию личных реакций, независимых от внешних условий,

В данном случае внешние импульсы служат, самое большее, лишь толчком, который благодаря сочетаниям, возбуждая следы внутренних раздражений, приводит к развитию сочетательные рефлексы личного характера, определяемые в конце концов не внешними импульсами, а отношением их к следам внутренних органических раздражений.

Благодаря этому в известном случае и при слабом внешнем раздражении личный рефлекс может оказаться сильным, тогда как в другом случае и при резком внешнем раздражении личный рефлекс может оказаться слабым или даже возбуждающим реакцию, совершенно не соответствующую внешнему раздражению.

Допустим, что стрелок впервые увидел дичь, внезапно вспорхнувшую из лесной чащи. Почему волнение внезапно его охватывает? Очевидно потому, что данное раздражение находится в соотношении с целым рядом следов бывших ранее воздействий, возбуждавших внутренние реакции с характером положительной или стен и ческой эмоции. Между тем для всякого другого человека вылет дичи из кустов не составит даже предмета, достойного внимания.

С другой стороны, даже сильный стук не вызывает иногда резкого действия, потому что он вовсе не затрагивает личной сферы, тогда как иногда уже слабый шелест платья благодаря установившимся сочетаниям со следами личной сферы* вызывает значительный аффект, выражающийся разнообразными и обширными внешними движениями и действиями.

Далее, при условиях развития социальной личности все те влияния, которые благоприятны для общего блага, возбуждают наступательные рефлексы в форме поступков и действий, направленных к улучшению и упрочению этих условий, и, напротив того, все условия, неблагоприятные для общего блага, возбуждают оборонительные рефлексы в форме поступков

и действий, клонящихся к устранению этих условий. При этом и те и другие могут оказаться даже не в соответствии с личными потребностями организма.

Из всего сказанного очевидно, что личные рефлексы стоят в наиболее тесной зависимости от результатов прошлого опыта и установления внутренней связи внешних впечатлений с личной сферой, основанной на бывших органических раздражениях, почему они и могут оказываться противоположными тому естественному психорефлекторному движению, которое возбуждается данным воздействием и в иных случаях может даже привести к полному его подавлению.

Таким образом, к личной реакции должно отнести и задержку психорефлекторного движения по внутренним мотивам, связанным с развитием социальной личности.

Очевидно также, что одинаковые внешние раздражения могут возбуждать неодинаковые реакции, если эти раздражения действуют на различных лиц, обладающих неодинаковой личной сферой, и даже на одних и тех же лиц в различные периоды времени, что обусловливается изменяющимися от постоянного накопления следов составом личной сферы.

Таким образом, в реакциях этого рода мы не имеем ничего строго предопределенного внешними раздражениями, так как их характер и направление зависят, как мы говорилиt от оживления прежних следов, входящих в личную сферу, причем это оживление стоит, кроме того, в тесной зависимости от состояния организма и большего или меньшего удовлетворения его потребностей в данное время, а также от нервно-психического тона.

Поступки и действия как объективные выразители личности

Из вышеизложенного очевидно, что сфера личности, занимая, так сказать, центральное положение в невропсихике, благодаря своему теснейшему отношению к важнейшим жизненным условиям организма, является направляющим фактором в отношении внешних реакций, которые в силу этого при всей своей сложности приобретают целесообразный для организма и его сообщества характер.

Таким образом, то, что известно в мире человека под названием поступков и действий находясь в прямом соотношении со сферой личности, объединяется как в пространстве, так и во времени сообразно определенной цели, связанной с ее потребностями.

Вот почему поступки и действия являются тем объективным выражением, которое характеризует развитие личности в человеке.

По своей конечной цели поступки и действия человека, как известно, носят эгоистический или альтруистический характер в зависимости от того, руководятся ли они органической или социальной сферой личности. Преобладание развития той или другой сферы в человеке должно, таким образом, отражаться и на его поступках и действиях.

С тех пор как человек перешел в условия социальной жизни, естественно, что эти условия, как благоприятствующие существованию отдельных индивидов, должны являться высшими определителями внешних отношений к окружающей социальной среде. Поэтому даже в неблагоприятные для самого и н диви да, но благоприятные для других членов сообщества внешние воздействия, как мы уже говорили, могут возбуждать стеническую реакцию и наступательные действия, тогда как благоприятные для самого индивида, но неблагоприятные для других членов сообщества внешние воздействия должны возбуждать оборонительную реакцию.

Вышеуказанными отношениями, следовательно, поддерживаются те условия общежития, которые в мире человека известны под названием нравственных начал, столь важных в общественной жизни*

Благодаря атому могут быть поняты с точки зрения интересов социального организма лишения на общую пользу и геройство, связанное всегда с известным рискам для отдельного индивида и нередко даже приводящее к его гибели. Подвиги милосердия, жертвы имуществом и собственной жизнью на общее благо, религиозный экстаз и проч. представлялись бы прямо немыслимыми, если бы у человека преобладающее развитие получила везде и всегда одна органическая или индивидуальная сфера личности.

Только упрочившиеся сочетания между следами от органических реакций и теми воздействиями, которые дает окружающая человека общественная среда, выдвигают значение последних перед многими другими воздействиями ит таким образом, делают человека существом общественным в настоящем смысле этого слова.

Во всяком случае, речь идет здесь нередко об очень сложных сочетаниях, являющихся в конце концов непосредственными определителями внешних реакций.

Личная сфера как руководитель активного сосредоточения и смены сочетаний

Личная сфера в известных случаях является руководителем также и реакции сосредоточения как подготовительной реакции к наступлению иди обороне. Так как реакция сосредоточения существенно облегчает внешние впечатления и до известной степени определяет приспособление к ним внешних воспринимающих органов, то отсюда является возможным для организма целесообразный соответственно его потребностям выбор внешних впечатлений.

Но реакция сосредоточения, как показывает опыт, может быть направляема не только на внешние раздражения, но в форме внутреннего сосредоточения и на следы прежних раздражений, чем объясняется регулирование сочетательной деятельности той же сферой личности.

Этим объясняется и та планомерная смена следов, стоящая в связи со сферой личности, которая внешним образом выражается логической связной речью.

Подобно выбору движений для определенной цели, основанному на оживлении соответствующих двигательных следов, личность оказывает влияние и на оживление словесных следов, благодаря чему под руководством и в тесной связи с личностью оживляются следы определенных символических рефлексов и подавляются другие*

В результате мы имеем ряд оживляющихся словесных сочетаний, находящихся в правильном соподчинении друг с другом, известном под названием суждения.

На этом же участии личной сферы в оживлении сочетаний основывается и комбинирующая или синтетическая способность невропснхики, которая также предполагает определенное направление сочетаний, развивающееся под руководством личной сферы. Чтобы из двух величин составить третью, нужно иметь ряд соподчиненных сочетаний, которые находятся в зависимости от личности. То же имеет значение и по отношению к анализу, который также стоит в теснейшей связи с личной сферой.

Таким образом то, что известно вообще под названием умственной работы, основано на словесных сочетаниях с ближайшим участием личной сферы.

Индивидуальные особенности личности и вопрос о свободе действий

Индивидуальные особенности личности известны под названием характеров, по отношению к которым имеются уже многочисленные классификации г.

Мы не войдем здесь в рассмотрение этих классификаций, но со своей стороны укажем, что основным делением индивидуальных особенностей личности должно быть относительное развитие органических или социальных психорефлексов, благодаря чему все личности могут быть разделены прежде всего на эгоистов и альтруистов, В дальнейшем выдвигаются те или другие частные особенности личности, которые могут выражаться преобладанием умственной работоспособности и сосредоточения, которое мы имеем у мыслителей, или преобладанием тонкой высоко дифференцированной впечатлительности, как у художников, или преобладанием деятельности t связанной с находчивостью и решимостью, которое мы наблюдаем у деятельных и энергичных лиц, как, например, у полководцев и др.

Еще более частная характеристика личности допускает выделение типов: деятельных, пассивных, аффективных и рассудочных, хотя в этих определениях в значительной мере затрагиваются уже вопросы темперамента.

В субъективной психологии тот род реакций, о которых речь шла в предыдущем изложении, носит название волевых проявлений, а внутренние мотивы, которые лежат в основе*этих реакций, в общей совокупности составляют то, что в субъективной психологии и в философии принято называть волей.

Как в философии, так и в субъективной психологии, как известно, немало было потрачено труда на выяснение вопроса о так называемой свободе воли или свободе действий.

В этом отношении издавна развивалось два противоположных учения, из которых одно в лице эпикурейцев, Эригена, Renouvier и др. признавало в человеке существование абсолютно свободной воли, тогда как другое в лице стоиков, Спинозы, Декарта, Лейбница и многих новейших натуралистов приходило к полнейшему отрицанию свободной воли.

Первое воззрение, основывающееся на результатах самонаблюдения, выставляет как положение, что воля ничем, в сущности, не определяется и что лишь благодаря одной своей воле, без вмешательства посторонних причин человек в состоянии совершить те или другие действия.

По этому учению воля, не будучи ни от чего зависимой, являясь проявлением особой «духовной силы*, не подчиненной законам физического мира, сама обусловливает собою новые явления в мире, а следовательно, и служит их причиною.

Нетрудно, однако, видеть, что это воззрение вступает в полное противоречие с общим законом сохранения энергий и с понятием о причинности всего существующего во вселенной, так как в мире, доступном нашему наблюдению и исследованию, мы не знаем ничего такого, что бы не обусловливалось чем-либо другим.

Ввиду этого другие умы развивали по отношению к воле человека совершенно противоположное учение, допускающее всеобщность закона сохранения энергии и отсутствие свободы воли.

Последняя, по этому воззрению, является лишь миражем, существующим в самонаблюдении, в действительности же все поступки и действия

2 См+: Л&зурский А. ф. Очерк науки о характерах, 2-е над. СПб., 1906.

человека ничуть не свободны, а вытекают неизбежно из условий его организации и данных обстоятельств.

В подтверждение этого взгляда приводили многочисленные статистические данные, из которых вытекает самым несомненным образом, что, например, число преступлений в той или другой местности находится в прямой зависимости от развития пьянства и социальных бедствий, как, например, голода, наводнения и др.

Даже такие, по-видимому, случайные поступки человека, как описки на конвертах почтовых писем, подчиняются правильным колебаниям в зависимости от тех или других общественных явлений (Кетле)

Неоспоримо также и влияние наследственности на характеры, а следовательно, и на действия и поступки человека.

Как ни документальны эти доводы, однако они не могли привлечь на свою сторону всех мыслителей в силу очевидного противоречия этого учения с установившимися нравственными воззрениями. Для человека невозможно допустить, что его действия обусловлены не его личными решениями, а законами статистики или наследственности и что в силу этих законов, а не от себя самого, он может сделаться вором, убийцей, вообще тяжким преступником.

Вот почему, начиная с Аристотеля и до позднейшего времени, не прекращались попытки выйти из вышеуказанных противоречий и найти пути для согласования учения о свободе воли и подчинении действий н поступков человека законам, управляющим окружающим миром. Эти попытки клонились к тому, чтобы доказать, что свобода воли и неизбежная причинность явлений не исключают друг друга. Но эти попытки, повторяющиеся до сего времени, пока не могут считаться удачными, и такие видные умы,-как Dubois Raymond, признавая одинаково непреложными и понятие о свободе воли, и закон сохранения энергии во вселенной, высказывались за полную невозможность согласования этих двух понятий для человеческого ума,

В этом ярким образом сказалась недостаточность субъективной психологии, опирающаяся на одно самонаблюдение,

С точки зрения объективной психологии не может быть даже и вопроса об абсолютно свободном определении своих действий и поступков, Так как все эти действия и поступки человека находятся в зависимости от личной сферы, то очевидно, что они определяются прежде всего характером тех психорефлексов и их следов, которые образуют личность в человеке.

Не нужно и доказывать, что человек в своих поступках и действиях не может быть выразителем какой-либо иной, а не своей личности.

С другой стороны, и взгляды тех, которые, отрицая совершенно свободу воли, признают в человеке автомата, подчиняющегося внешним условиям и являющегося игрушкой последних» не могут быть оправданы соответствующими фактами, так как статистика, хотя и доказывает нам непреложным образом влияние известных условий на поступки и действия человека, тем не менее не может исключать и целесообразности в действиях отдельных лиц, не подводимой под общие цифры статистики. По поводу данных статистики можно вообще заметить, что различные влияния подчиняют себе слабые натуры; сильные же натуры противостоят внешним влияниям, а потому в зависимости от характеров отдельных личностей, входящих в данное сообщество, цифры, выражающие отношение внешних влияний к поступкам тех и других лиц, могут оказаться совершенно различными.

Личность как определитель действий и поступков

Однако в чем же может заключаться источник самоопределения действий и поступков?

Уже из предыдущего должно быть ясно, что руководителем действий является личная сфера, развитие которой находится в связи с постоянным оживлением следов от внутренних или органических раздражений.

Здесь внешние раздражения играют роль толчка, который дает повод и оживлению внутренних следов, причем импульс к движению или к его задержке является результатом сложной ассоциативной работы, возбужденной внешним воздействием и состоящей в оживлении прошлых следов главным образом от внутренних реакций. Так как эта внутренняя работа в зависимости от разнообразных прошлых влияний может быть в отдельных случаях далеко не одинаковою, то вместе с этим в личной реакции обыкновенно не наблюдается и столь простого соотношения между внешним раздражением и следующим за ним действием или поступком.

С другой стороны, в личной реакции нередко сила и размеры самого действия далеко не соответствуют силе внешнего раздражения, послужившего поводом к его развитию. Как мы уже говорили выше, внешнее влияние может быть слабо, а личная реакция, для которой оно послужило внешним поводом! может быть очень сильной и многосторонней, или, наоборот, внешнее влияние может быть очень сильным, а личная реакция, следующая за ним, может быть очень слабой, или даже может быть и вовсе задержано всякое проявление движения.

Это несоответствие объясняется тем, что реакция является результатом оживления под влиянием внешнего импульса следов от прошлых внутренних раздражений, причем результатом этого оживления в первом случае является развитие движения за счет внутренних импульсов; во втором же случае реакция является более слабой, чем можно было бы ожидать, или даже и вовсе задержана в силу того, что оживляемые внутренние следы противодействуют развитию реакции.

Допустим, что раздражение по своему характеру должно бы возбуждать наступательную реакцию, а оживляемые при этом следы прошлых внутренних реакций приданном состоянии организма возбуждают астеническую реакцию и в результате полупится задержка движения.

Представим для примера, что мы имеем внешним раздражением какое-либо лакомство, которое обычно приводит к возбуждению наступательной реакции, но прошлый опыт установил соотношение этого возбудителя с неблагоприятным влиянием его на состояние желудка при данных условиях, и этого достаточно, чтобы наступательная реакция не обнаружилась вовсе или же она проявится лишь в крайне умеренной степени,

В некоторых случаях соотношение внешнего раздражения со следами от прошлых внутренних раздражений приводит лишь к временной задержке реакции. Допустим, что в приведенном примере человек, воздержавшись от лакомства, прибережет его до лучшего состояния своего желудка* Здесь известная реакция задержана, но лишь на время, причем возбуждается иная реакция, связанная с временной задержкой обычной реакции.

Благодаря тому, что личные движения определяются преимущественно следами внутренних реакций из прошлого опыта, представляется очевидным, что одинаковые внешние воздействия у различных лиц вследствие различного характера прошлых влияний и различного общего состояния организма в данное время будут вызывать неодинаковую по характеру внешнюю реакцию.

С другой стороны, при массе внешних раздражений личная реакция проявляется обычно ничуть не по отношению к тем, которые с внешней

стороны представляются более значительными, а лишь по отношению к тем» которые оживляют в большей мере следы от прошлых органических реакций того или иного рода.

На этом основан выбор места действия» равно как и способа действия в личных рефлексах.

. Тем не менее личные движения выполняются не без влияния внешних раздражений, с которыми первые должны всегда сообразоваться, иначе оки потеряли бы характер целесообразности.

Наконец, время*, протекающее между внешним воздействием, служащим поводом к развитию личной реакции и осуществлением последней благодаря возможности развития временной задержки я затем новому оживлению следов от внутренних раздражений при соответствующем случае, может быть весьма разнообразным и ничуть не выражается определенной скоростью, как это мы видим в других рефлекторных реакциях. Иногда внешнее воздействие, служащее поводом к развитию движения, отделяется от последнего промежутком времени в несколько дней, недель, месяцев и даже лет, и тем не менее личная реакция также является более или менее предопределенною, но не одними только условиями данных внешних воздействий, но и прошлыми воздействиями и характером личной сферы человека.

Отсюда очевидно, что личная реакция, несмотря на всю ее сложность, подчинена определенной закономерности, а потому может быть предсказываема при знании внешних обстоятельств и при полном знакомстве с прошлым и личными особенностями данного человека.

Экспериментальные исследования относительно времени и условий, определяющих выбор личных движений

Экспериментальные работы до сих пор касались главным образом исследования времени личных реакций. Из работ, сюда относящихся, следует указать главным образом на работы, относящиеся ко времени выбора по методике, предложенной В. Вундтом. В этом случае под выбором понимается не выбор внешних объектов, а выбор той или иной руки или ее пальцев, которыми по предварительному условию с испытуемым он должен реагировать на данное простое раздражение, например на сильный или слабый звук.

Такого рода исследования показали, что время, потребное для столь простого выбора, к тому же вперед предопределенного, представляется значительно большим, нежели время простой реакции и даже время различения.

Для исследования скорости личного выбора мы можем разместить на таблицах цветные кружки и предложить выбирать цвета в порядке солнечного спектра. В другом случае мы можем разместить на таблицах кружки разной интенсивности одного или двух цветов и предложить выбирать цвета в порядке их постепенной интенсивности. В третьем случае мы можем брать одноцветные кружки, но разной величины и предложить распределять их в порядке возвышающегося или понижающегося размера. Само время выбора во всех случаях может быть измерено с помощью обыкновенного секундомера, а чтобы исключить из этого времени скорость самой двигательной реакции, можно предложить в отдельных опытах брать те же предметы без всякого выбора и по возможности скорее.

В нашей лаборатории д-ром Спиртовым по моему предложению проде-лывался ряд опытов над выяснением условий выбора предъявляемых объектов в виде различных: рисунков и предметов, расположенных в поле

зрения в одинаковом расстоянии от его центра, причем от испытуемого требовалось, чтобы он выбрал один из этих предметов — тот или другой, При этом выяснялись и внутренние мотивы выбора; результаты же выбора подсчитывались.

Всего испытуемых было 18: одиннадцать мужчин и 7 женщин; исследовано было влияние величины, положения относительно оси предмета (или горизонта), положения относительно выбирающего лица, очертания, окраски, рельефа, покойной позы или позы движения, окружающей декорации и новизны или привычности.

Для выбора показывались рисунки различных предметов, линий, геометрических плоскостных фигур и тел; выпуклость и вогнутость для опытов с рельефом достигались посредством штампования; влияние декорации или окружающей обстановки исследовалось на рисунках, помещенных на различной по качеству бумаге, на различных по очертанию карточках и на карточках, где рисунок был вставлен, например, в квадрат, или сбоку рисунка была изображена какая-нибудь фигура.

Все рисунки показывались на одной вертикальной плоскости в равном расстоянии оу фиксационного пункта, который, в свою очередь, был на расстоянии ясного видения от испытуемого; предъявление рисунков производилось или с помощью быстрого раздвигания особых заслонок, или с помощью моментально наступавшего освещения, или, наконец, с помощью фотографического затвора.

Из этих опытов, как и следовало ожидать, выяснилось прежде всего, что на выбор огромное влияние оказывает оживление прошлых следов органических реакций, тесно связанных с внешними воздействиями, иначе говоря, влияние личной сферы.

Далее следует отметить индуцирующее влияние ранее сделанных выборов на другие позднейшие, что, однако, наблюдалось лишь в течение данного сеанса опытов, и, наконец, то или иное влияние внешних условий.

В указанном отношении заслуживают внимания следующие результаты вышеуказанных опытов:

1) из предъявляемых предметов и фигур, более или менее обычных размеров, предпочитаются или большие, или средние по величине, но стоящие ближе к большим» в меньшинстве случаев — предметы средней величины, ближе к малым, или малые. Исключение составляли буквы, где предпочитались сравнительно меньшие буквы, но лишь до известной степени;

2) в отношении положения выбиралось большею частью вертикальное, стоячее для предметов положение; в меньшинстве случаев выбиралось то вертикальное, то наклонное или то вертикальное, то горизонтальное положение и одно горизонтальное, лежачее, и лишь в виде исключения выбор падал на одно наклонное положение;

3) из линий чаще всего выбиралась правильная зигзагообразная, затем следуют прямая и волнистая, реже — неправильно зигзагообразная;

4) из углов прямые и острые в значительном большинстве случаев (за редкими исключениями) выбирались предпочтительно перёд тупыми;

5) из фигур, ограниченных с трех сторон,sвыбирался всего чаще прямоугольный треугольник; за ним по частоте следуют неправильные, особенно с выдающимися углами и равнобедренные; #сего реже выбирался сектор;

6) из четырехугольников всего чаще выбирался ромб, за ним по частоте выбора следуют квадрат и параллелограмм*,всего реже трапеция и неправильный четырехугольник;

7) из площадей с различным числом сторон (3t 4, 5, 6, 8, 12) чаще выбирались треугольник и квадрат, за ними по частоте следовали 12—6-угольники, пятиугольник же ни разу не выбирался;

8) из кривых чаще всего выбирался круг* почти так же часто — спираль* редко — другие виды геометрических кривых (эллипсис, гипербола, парабола) ;

9) из тел всего чаще выбирался куб, почти так же часто — пирамида, меньше — шар, еще меньше — призма, цилиндр и конус;

10) при выборе между кругом и угловатыми площадями получились в общем довольно неопределенные результаты, хотя большинство женщин выбирало круг, тогда как большинство мужчин предпочитало угловатую площадь;

11) из цветов всего чаще выбирался голубой, за ним следуют красный и фиолетовый, за ними — желтый, зеленый и оранжевый;

12) из четырех факторов — величины, положения, очертания и окраски — в большинстве случаев более решающее значение в смысле выбора имеют цвет и очертание, чаще даже цвет, положение же и величина имеют меньшее значение;

13) в отношении рельефа предпочтение оказывалось гораздо чаще выпуклым фигурам;

14) в отношении ноя движущихся предметов выяснилось, что предпочитается большей частью поза движения, исключение составляла фигура льва, относительно которого большинство предпочитало позу покоя — стоячую или лежачую;

15) в отношении обстановки в значительном большинстве случаев выбирались предметы с декорацией;

16) в отношении новизны и оригинальности получился вывод, что в большинстве случаев предпочитались предметы более или менее знакомые, тогда как предметы малознакомые, редкие, экзотические и древние выбирались значительно реже;

17) при исследовании влияния положения предмета относительно выбирающего лица преимущество в отношении выбора имели верх и правая сторона от испытуемого; что касается отдалений, доступных для руки, то преимущество оказывалось на стороне среднего и даже большего отдаления, чем очень близкого.

Таким образом, выбор объектов, стоя в тесной связи со сферой личности и подчиняясь в известной мере индуцирующему влиянию прошлого выбора, регулируется еще целым рядом разнообразных объективных факторов.

Исследования над влиянием внешних условий на выполнение личных рефлексов

Заслуживают внимания исследования, которые относятся к влиянию внешних условий на само выполнение личных движений. В этом отношении прежде всего следует отметить влияние одних личных движений на другие личные движения.

Опыты с влиянием одних личных движений на другие производились в нашей лаборатории первоначально проф. Осиповым с эргографом Мос-со 3* При этом предоставлялось испытуемому производить свободно методические сгибательные движения средним пальцем правой руки, вдетым в кольцо эргографа Моссо, о?г которого тянулась нитка через блок, обремененная небольшою тяжестью* Очень скоро для испытуемого устанавли-

3 См.; Осипов В. П. К вопросу о координации движений: (Влияние одних движений на одновременные с ними другие движения) // Неврологический вестн, 1904. Т. вып. 2. С, 233-202.

вале я определенный ритм сгибателышх движений, наиболее для него удобный, который вскоре становился привычным.

Оказалось, что для каждого испытуемого лица получается своя «нормальная кривая, которая характеризуется определенным ритмом и более или менее значительным постоянством в отношении амплитуды.

⇐ Предыдущая 41 42 43 44 454647 48 49 50 Следующая ⇒