Хелпикс

Главная

Контакты

Случайная статья





БЛОК 5 ДРУЖБА



 БЛОК 5 ДРУЖБА

15.3 Как Вы понимаете значение словаДРУЖБА? Сформулируйте и прокомментируйте данное Вами определение. Напишите сочинение-рассуждение на тему «Что такое дружба»

Текст 5.1

(1)В это утро Динка проснулась с тревогой на душе и, как только открыла глаза, вспомнила про Андрея, вспомнила, что сегодня, как обычно, приедет он, Хохолок. (2)Надо было хорошенько обдумать, как сказать ему, что она, Динка, повзрослела и никогда больше не сядет на раму его велосипеда, не поедет с ним кататься. (3)Ни в лес, ни в поле, ни по длинной тропке среди моря колосьев ржи. (4)Ничего этого больше не будет! (5)Не будет и тайн, рассказанных верному другу детства Хохолку.

(6)Тревожно на душе у Динки. (7)Она уже не думает о себе, она думает, как смягчить незаслуженную обиду, чтобы облегчить удар. (8)Ей вспоминается, как трудно было Хохолку приобрести велосипед и с каким торжеством он примчался на нём в первый раз. (9)«Теперь я буду катать тебя каждое воскресенье!» – сказал он тогда. (10)И с тех пор, уже второе лето, каждое воскресенье он обязательно мчал её куда-нибудь.

(11)Одно только воспоминание об этом нестерпимо мучило Динку, она видела перед собой знакомые глаза и хорошо знала: эти умные глаза читают в её душе... (12)И обманывать их бесполезно. (13)Да и как можно обманывать друга?

(14)Конечно, много мелких выкручиваний, много детского вранья лежит на совести прежней Динки. (15)Но ведь всё это было другое. (16)А Динка росла, и жизнь ставила задачи всё труднее, серьёзнее. (17)Эти задачи требовали смелых решений, но ещё ни разу они не требовали от Динки такой жертвы – отказаться от одного ради другого.

(18)Динка молча сидела за столом, рассеянно улыбалась Лёне, не замечая, что он давно следит за ней беспокойным взглядом. (19)«Как я скажу Андрею?» – мучительно думала Динка. (20)А в глубине террасы стоял Лёня, и сердце его сдавливала боль.

(21)Проследив остановившийся взгляд Динки, Лёня увидел въезжающий с дороги велосипед.

– (22)Не говори ему ничего, – сжимая холодную руку подруги, быстро сказал Лёня. – (23)Слышишь меня?..

– (24)Слышу, – прошептала Динка, и губы её дрогнули. – (25)Я, конечно, всё понимаю, Лёня... (26)Нас было трое друзей. (27)А теперь должно быть двое! (28)И из нас троих нельзя обмануть никого!                                                                                                       (По В. Осеевой)*

* Осеева-Хмелёва Валентина Александровна (1902–1969) – детская писательница. Самыми известными её произведениями стали повести «Динка», «Динка прощается с детством».

Текст 5.2

(1)Всё началось на перемене перед шестым уроком. (2)Лена Болдырева, томная пышноволосая красавица, закапризничала:

– (3)Слушайте, люди, меня уже достала эта химия!

(4)Кто-то в тон ей произнёс с плачущей интонацией:

– (5)А кого она не достала!

(6)Этих реплик хватило для того, чтобы суматошная, искрящаяся мысль о побеге с урока вспыхнула молнией. (7)Наш класс считался образцовым, в нём учились восемь отличников, и было нечто забавно-пикантное в том, что именно мы, добропорядочные, примерные дети, странной, необычной выходкой поразим всех учителей, украсив тусклую однотонность школьных будней яркой вспышкой сенсации. (8)От восторга и от тревоги ёкало сердце, и, хотя никто не знал, во что выльется наше приключение, обратной дороги уже не было.

– (9)Только, народ, чтобы всем коллективом! – предупредил нас Витёк Носков.

(10)Так как у меня по химии за полугодие выходила спорная четвёрка, мне, честно говоря, сбегать с урока резона не было, но воля коллектива выше личных интересов. (11)Все двинулись к дверям, в классе оставался только Петруха Васильев, который спокойно, ни на кого не обращая внимания, что-то писáл в тетради.

– (12)Василёк, ты чего присох?! – крикнул Носков. – (13)Времени, понимаешь, в обрез: весь класс когти рвёт...

– (14)А я разве не пускаю вас? – ответил Петруха.

(15)Носков злобно прищурился:

– (16)Петруха, против коллектива идёшь!

– (17)Я что-то не так делаю? (18)Вам не надо – вы ухόдите, мне надо – я остаюсь.

– (19)Кончай, говорю, писáть и давай собирайся...

– (20)Он, небось, кляузу на нас уже строчит! – сострила Болдырева.

– (21)Петруха, трус, предатель!

(22)Петруха беспокойно посмотрел на хмуро насупившегося Носкова, но ничего не ответил.

– (23)Хочешь пробиться в любимчики за счёт остальных? (24)Только знай: подхалимов нигде не любят! (25)Так что ты взвесь, что тебе дороже: оценка за полугодие или наше отношение! – грозно промолвил Носков. (26)Стало тихо, и в этой напряжённой тишине отчётливо прозвучал голос Васильева:

– (27)Я никуда не пойду!

– (28)Ну смотри! – сказал Носков и с непримиримой злостью посмотрел на отступника.

(29)Но внезапно от нас отделился Игорь Елисеев. (30)Он сел на своё место, рядом с Петрухой, и стал доставать из портфеля учебники.

– (31)А ты чего, Гарри? – недоуменно спросил Носков.

– (32)Я тоже остаюсь...

– (33)Друга, что ли, спасаешь? – Носков хмыкнул.

– (34)Да, спасаю. (35)У его матери инфаркт был, начнётся канитель с нашим побегом – её в школу начнут дёргать... (36)Бог знает, чем это кончится! – ответил Елисеев.

– (37)Хоть бы химичка тебя спросила и закатила пару! – прорычал взбешённый Носков и плюхнулся на свой стул. (38)Все остальные, разочарованно охая, вернулись на свои места.

(39)Васильев и Елисеев сидели передо мной, и я видел, как Петруха посмотрел на Игоря, листавшего учебник, задержал на нём благодарный взгляд и легонько тронул его за локоть, а тот ободряюще кивнул ему в ответ. (40)Настоящий друг!                                 (По Н. Татаринцеву)*

* Н. Татаринцев (род. в 1947 г.) – российский писатель-публицист.

Текст 5.3

(1)Илья и Саня вместе учились с первого класса. (2)Миха попал к ним позже. (3)В той иерархии, которая выстраивается самопроизвольно в каждом коллективе, все трое занимали самые низкие позиции – благодаря полнейшей непригодности ни к драке, ни к жестокости. (4)Илья был длинным и тощим, его руки и ноги вечно торчали из коротких рукавов и штанин. (5)Всегда одетый хуже других, тоже плохо одетых ребят, он постоянно паясничал и насмешничал, делал представление из своей бедности, и это был высокий способ её преодоления.

(6)Санино положение было хуже. (7)Всё вызывало у одноклассников зависть и отвращение: курточка на молнии, девичьи ресницы, раздражающая миловидность лица и полотняные салфетки, в которые был завёрнут домашний бутерброд. (8)К тому же он учился играть на пианино. (9)И не было никакого умиления, а только одни злые насмешки.

(10)Соединил Илью и Саню Миха, когда появился в пятом классе, вызвав общий восторг: он был идеальной мишенью для всякого неленивого – классическим рыжим. (11)Стриженая голова, отливающий красным золотом кривой чубчик, даже глаза с оранжевым переливом. (12)К тому же – очкарик.

(13)Первый раз Миху поколотили уже первого сентября – несильно и назидательно – на большой перемене. (14)И даже не сами заводилы, Мурыгин и Мутюкин – те не снизошли, – а их подпевалы и подвывалы. (15)Миха стоически принял свою дозу, открыл портфель, достал платок, чтобы стереть кровь, и тут из портфеля высунулся котёнок. (16)Котёнка отобрали и стали перекидывать из рук в руки. (17)Появившийся в этот момент Илья – самый высокий в классе! – поймал котёнка над головами волейболистов, и прозвеневший звонок прервал это интересное занятие.

(18)Входя в класс, Илья сунул котёнка подвернувшемуся Сане, и тот спрятал его в свой портфель.

(19)На последней перемене главные враги рода человеческого, Мурыгин и Мутюкин, котёнка немного поискали, но вскоре забыли. (20)После четвёртого урока всех отпустили, и мальчишки с гиком и воем рванулись вон из школы, оставив этих троих без внимания в пустом классе, уставленном пёстрыми астрами.

(21)Миха подробно рассказал, как утром, по дороге в школу, вытащил бедолагу-котёнка почти из самой пасти собаки, собиравшейся его загрызть. (22)Но отнести его домой, однако, он не мог, потому что тётя, у которой он жил с прошлого понедельника, ещё неизвестно как бы к этому отнеслась.

(23)Они вышли из школы втроём. (24)Мальчишки брели и болтали, болтали и брели, а потом остановились возле Яузы, замолчали. (25)Почувствовали одновременно – как хорошо: доверие, дружество, равноправие. (26)И мысли нет, кто главней, напротив, все друг другу в равной степени интересны. (27)Что-то важное произошло: такая сцепка между людьми возможна только в юном возрасте. (28)Крючок впивается в самое сердце, и нить, связывающая людей детской дружбой, не прерывается всю жизнь.                                                                 (По Л.Е. Улицкой)*

*Улицкая Людмила Евгеньевна (род. в 1943 г.) – современная российская писательница, произведения которой переведены на 25 языков.

Текст 5.4

(1)В школе я дружила с Лялей Ивашовой и Машей Завьяловой.

(2)Маша умела всё: рисовать, петь, ходить на руках. (3)Соревноваться с ней было бессмысленно, как с Леонардо да Винчи. (4)Учителя могли бы ставить ей пятёрки, не вызывая к доске. (5)Она беспощадно экспериментировала на себе самой: то выдумывала причёску, которую вполне можно было выдвинуть на премию по разделу архитектурных сооружений, то изобретала юбку с таким количеством складок, что на ней хотелось сыграть, как на гармони.

(6)Маша сочиняла стихи и забывала их на тетрадных обложках, на промокашках. (7)Я собирала четверостишия, ставила внизу даты, прятала их, сберегая для потомства, а многие помнила наизусть.

(8)С моцартовской лёгкостью Маша перелагала свои стихи на музыку и исполняла их под гитару.

(9)Лицо её было подвижным, как у клоуна: она и им распоряжалась без натуги. (10)Разочарование, восторг, изумление – все эти чувства сменяли друг друга, не оставляя места неопределённости. (11)Отсутствие однообразия и было Машиным образом.

(12)Никто не считал Машу чемпионкой класса по «многоборью», так как она ни с кем не боролась, поскольку её первенство было бесспорным.

(13)Во всём, кроме женственности и красоты: тут первой считалась Ляля.

(14)Красивые женщины даже во сне не забывают, что они красивы. (15)Красавицы привыкают к жертвенному поклонению и уже не могут без него обходиться. (16)Ляля восхищённых взоров не замечала, и они от этого становились ещё восхищённее.

(17)Мне самой от поклонников не приходилось обороняться – и я обороняла от них Лялю.

– (18)Не живи чужой жизнью! – уговаривала меня мама, видя это.

(19)Маше сулили чин академика, Ляле – покорительницы сильного пола и создательницы счастливой семьи, а я просто была их подругой. (20)Мне ничего не сулили.

(21)Я гордилась Лялиной красотой и Машиными талантами более громко, чем собственными достоинствами, именно потому, что эти достоинства были всё-таки не моими: в нескромности меня обвинить не могли.

– (22)Ты продолжаешь жить чужой жизнью, восторгаешься не своими успехами, – констатировала мама.

– (23)Это, по-твоему, плохо? – удивилась я.

– (24)Сиять отражённым светом? – (25)Она задумалась и повторила то, что я уже слышала от неё:

– Смотря чьим светом!                                                                        (По А.А. Алексину)*

* Алексин Анатолий Георгиевич (род. в 1924 г.) – писатель, драматург. Его произведения, такие как «Мой брат играет на кларнете», «Действующие лица и исполнители», «Третий в пятом ряду» и др., повествуют главным образом о мире юности.

Текст 5.5

(1)Мы с мамой переехали в этот дом недавно. (2)Самое интересное здесь – двор. (3)Он большой, зелёный, есть где играть и в мяч, и в пряталки, и в разные другие игры. (4)Ребята играли почти каждый день, особенно летом. (5)И я постепенно перезнакомился с ними, и все мы относились друг к другу по-хорошему.

(6)Потом меня стали назначать судьёй в волейбольных встречах. (7)Судить никто не любил, все хотели играть, а я – всегда пожалуйста: как не помочь друзьям?.. (8)А бывало, что на широком крыльце соседнего деревянного дома мы играли в шахматы и лото.

(9)Изредка ребята приходили ко мне домой. (10)Пластинки слушали, играли моей железной дорогой, болтали о том о сём, но ни о чём серьёзном.

(11)И ещё ребята любили, когда я пускал с балкона бумажных голубей. (12)Точнее говоря, это были не совсем голуби. (13)Я научился делать из бумаги птичек, похожих на летающие блюдца.

(14)Совсем круглых, только со складкой посередине и с треугольным клювиком. (15)Они здорово летали, плавными широкими кругами. (16)Иногда ветер подымал их на приличную высоту и уносил со двора.

(17)Ребята толпой гонялись за каждым голубком – кто первый схватит! (18)Чтобы не было свалки, решено было заранее говорить, какого голубка я кому посылаю.

(19)Дело в том, что каждого голубка я разрисовывал фломастерами. (20)На одном рисовал всякие узоры, на другом – кораблики среди моря, на третьем – сказочные города, на четвёртом – цветы и бабочек. (21)И всякие космические картинки. (22)И ещё много всего – получалось красиво и интересно.

(23)Ребятам это, конечно, нравилось, но я всё равно был среди них чужим. (24)И вдруг я расхотел пускать с балкона голубков.

(25)Я сделал последнего и – сам не знаю почему – нарисовал вечернее небо, оранжевое солнце на горизонте и дорогу, по которой идут рядом двое мальчишек.

(26)Хотя нет, я знал, почему нарисовал такое. (27)Хотелось, чтобы появился друг. (28)Не случайный, не на час, когда забегает поиграть в шахматы или послушать Пола Маккартни, а настоящий...

(29)Я пустил голубка с балкона, и ветер схватил и унёс его за тополя. (30)И я подумал: вот найдёт кто-нибудь, догадается, придёт ко мне...                                              (По В. Крапивину)*

* Крапивин Владислав Петрович (род. в 1938 г.) – современный писатель, журналист, автор книг о детях и для детей, в том числе фантастических.

Текст 5.6

(1)И вот появился в моей жизни Павлик. (2)У дворовых и у школьных ребят навсегда засело в памяти, что в нашей паре я был ведущим, а Павлик – ведомым. (3)Это осталось с той поры, когда я «вводил Павлика в свет» – сперва во дворе, потом в школе, где он оказался на положении чужака.

(4)На самом деле душевное превосходство было на стороне Павлика. (5)Моё долгое приятельство с Митей не могло пройти бесследно: я привык к известному моральному соглашательству, а прощение предательства немногим отличается от самого предательства. (6)Павлик не признавал сделок с совестью, тут он становился беспощаден. (7)Нам былолет по четырнадцать, когда я на своей шкуре испытал, насколько непримиримым может быть мягкий, покладистый Павлик.

(8)Я неплохо знал немецкий, домашних заданий никогда по этому предмету не готовил, но однажды настал и мой черёд, когда Елена Францевна ни с того ни с сего вызвала меня к доске, будто самого рядового ученика, и велела читать стихотворение.

– (9)Какое стихотворение? (10)Меня же не было в школе, я болел.

(11)Она стала листать классный журнал.

– (12)Совершенно верно, ты отсутствовал, а спросить у товарищей, что задано, не догадался?

(13)И я нашёл выход. (14)О домашних заданиях я спрашивал у Павлика, а он, наверное, забыл. (15)Я так и сказал Елене Францевне с лёгкой усмешкой, призывая и её отнестись к случившемуся юмористически.

– (16)Встань! – приказала Павлику немка. – (17)Это правда?

(18)Он молча наклонил голову, и я тут же понял, что это неправда. (19)Как раз о немецком я его и не спрашивал.

(20)Елена Францевна, забыв обо мне, перенесла свой гнев на Павлика, а он слушал её, по обыкновению, молча, не оправдываясь и не огрызаясь.

(21)Когда, довольный и счастливый, я вернулся на своё место, Павлика не оказалось рядом. (22)Я оглянулся: он сидел через проход позади меня, и у него были холодные, пустые глаза.

– (23)Ты чего это? (24)Не стоит из-за этого дуться, ну покричит и забудет.

25)Он молчал и глядел мимо меня. (26)Какое ему дело до Елены Францевны, он и думать о ней забыл. (27)Его предал друг. (28)Спокойно, обыденно и публично, средь бела дня, ради грошовой выгоды предал человек, за которого он, не раздумывая, пошёл бы в огонь и в воду.

(29)Почти год держал он меня в отчуждении. (30)Все мои попытки помириться так, «между прочим», успеха не имели. (31)Ничего не получалось – Павлик не хотел этого. (32)Не только потому, что презирал всякие обходные пути, мелкие уловки и хитрости – прибежище слабых душ, но и потому, что ему не нужен был тот человек, каким я вдруг раскрылся на уроке немецкого.                                                                                                       (По Ю.М. Нагибину)*

*Нагибин Юрий Маркович (1920–1994) – писатель-прозаик, журналист и сценарист. Его произведения, посвященные темам войны и труда, воспоминаниям детства, судьбам современников, переведены на многие языки мира.

Текст 5.7

 

(1)В конце третьего класса, как раз по весне, когда вскрылась река и с шорохом и гулом уплыли вниз по воде рыхлые серые льдины, наша учительница Анна Николаевна привела в класс нового ученика в кителе с морскими пуговицами. (2)Эти пуговицы бросились мне в глаза прежде всего: у всех были железные пуговицы со звёздочкой, а у Витьки Борецкого –
с якорями.

(3)Витька Борецкий сидел в классе тихо на предпоследней парте, посверкивал завидными пуговицами, был тих и аккуратен, тянул руку, если хотел сказать или спросить, в общем, был образцовым пай-мальчиком, совершенно непохожим на нашу шумливую братию.

(4)Вовка Мешков с первого дня невзлюбил Борецкого. (5)У Мешкова отроду не было внутренних тормозов. (6)Был он развязный, невоспитанный, и у него даже, казалось, глазки хищно щурились, когда он смотрел на Витьку. (7)Вот и придумал он Борецкому неприличную кличку и так затерроризировал бедного Витьку, что тот решил перейти в другую школу.

(8)И вот однажды Анна Николаевна сказала, что школе дали много денег для оборудования, и мы отправились в магазин наглядных пособий.

– (9)Ребята, выбирайте, что вам нравится! – скомандовала Анна Николаевна.

(10)Мы, как дрова, таскали на телегу стеклянные пирамиды, циркули, банки со змеями и лягушками.

(11)Когда мы зашли в магазин за новыми охапками пособий, Анна Николаевна вдруг задумчиво проговорила:

– (12)Деньги-то ещё остались. (13)Чего бы ещё купить?

(14)Я не успел подумать о самом страшном для меня во всём магазине, как Анна Николаевна воскликнула, смеясь:

– (15)Скелет продаётся?

(16)В ту же секунду меня озарило: а ведь этот скелет спасёт Витьку! (17)Я был абсолютно уверен, что самое страшное пособие поможет Витьке остаться в нашей школе, помириться с Вовкой и забыть свою позорную кличку.

(18)А план уже отчеканился в моей голове, и я как бы невзначай предложил Витьке:

– (19)Хочешь сфотографироваться с ним?

(20)Решительным шагом я подошёл к Борецкому, придвинул его к скелету, взял костлявую кисть и положил Витьке на плечо. (21)Щёлкнул затвор – готово!

(22)Вечером я предложил Борецкому прогуляться в поисках желанной встречи с Вовкой.

(23)Вовку мы встретили на набережной, где он катался на велосипеде.

(24)Неторопливым движением я достал фотографию и протянул Вовке:

– (25)Посмотри!

(26)Он нехотя взял карточку, и глаза у него поехали на лоб.

– (27)Ну ты даё-ёшь! – прошептал он и уставился на Витьку.

(28)Я ликовал. (29)Пусть попробует теперь Вовка повторить позорную кличку, выдуманную для Витьки! (30)Язык у него больше не повернётся!

(31)Мешков глядел на Борецкого с ярко выраженным уважением, и Витька потихоньку выпрямлял спину, приподнимал подбородок. (32)А Вовка всё смотрел на Витьку, и взгляд его постепенно становился восторженным.                                                        (По А.А. Лиханову)*

 

* Лиханов Альберт Анатольевич (род. в 1935 г.) – писатель, журналист, председатель Российского детского фонда. Особое внимание в своих произведениях писатель уделяет роли семьи и школы в воспитании ребёнка, в формировании его характера.

 

Текст 5.8

– (1)Говорят, что самые непримиримые недруги – это бывшие друзья, – сказала нам однажды наша дочь Оля. – (2)Я убедилась, что это так.

(3)Люсю Катунину она называла на французский манер: Люси(4)«Как в доме Ростовых! – поясняла Оленька. – (5)Или Болконских».

(6)Люся упорно предрекала нашей дочери судьбу Леонардо да Винчи.

(7)Несмотря на сопротивление Оленьки, она таскала за ней огромную папку с рисунками, даже готовила краски и мыла кисточки. (8)Какая женщина устоит перед таким обожанием? (9)Оленька стала дружить с Люси хотя времени на дружбу у неё было мало.

(10)Да и у Люси, признаться, его было не очень много. (11)Люсина мама в течение долгих лет не поднималась с постели.

(12)Стремясь доставить матери радость, дочка восклицала:

– (13)Если б ты видела фигуру спящего льва, которую вылепила Оля! (14)Я весь вечер говорю шёпотом: вдруг он проснётся?

(15)Часто она забирала Олины работы, чтобы показать маме, и взяла слово, что, когда мама наконец поднимется, Оля нарисует её портрет.

(16)Люся и сама потихоньку рисовала, но мы видели только её заголовки в школьном юмористическом журнале, который, по предложению Оли, носил название «Детский лепет».

(17)Неожиданно всё изменилось.

(18)В художественной школе организовали встречу с прославленным мастером живописи. (19)Люся высоко чтила этого мастера. (20)Но чтили его и все остальные, поэтому школьный зал оказался переполненным. (21)И Оленька не смогла провести туда подругу.

– (22)Я не нашла для Люсиместа в зале, – рассказывала в тот вечер Оля. – (23)А она обиделась... (24)И на что?! (25)Академик живописи рисует гораздо лучше, чем говорит. (26)Я сказала ей: «Ты знаешь его работы. (27)Значит, ты с ним знакома. (28)Художник – это его творчество». (29)А она вернула мою папку с рисунками. (30)Как говорят, «заберите ваши игрушки».

– (31)И что же дальше? – спросила я дочь.

– (32)Ну и мерси, дорогая Люси – в рифму пошутила Оленька.

– (33)Друзей труднее найти, чем потерять.

– (34)Раз можно потерять, значит, это не такой уж и друг!

– (35)Не нашла места в зале? – задумчиво произнесла я. – (36)Если бы ты нашла его у себя в сердце...                                                                                                                (По А. Алексину)*

* Алексин Анатолий Георгиевич (род. в 1924 г.) – писатель, драматург. Его произведения, такие как «Мой брат играет на кларнете», «Действующие лица и исполнители», «Третий в пятом ряду» и др., повествуют о мире юности.

Текст 5.9

(1)Солнце садилось. (2)Вокруг пахло вечерней прохладой. (3)Птицы замолчали, уступив место нашему герою. (4)Он вскарабкался на остатки трухлявого пенька, чтобы быть повыше, и запел. (5)Это был светлячок – маленькая букашечка, и пел он свою незатейливую песенку о том, что видел: прекрасную картину заката, красивое небо, зелёное море травы, серебряные слёзы росы и любовь. (6)Он пел о любви к жизни. (7)Он во всём видел любовь. (8)И хоть его вокальные данные были небогатыми, он думал, что поёт прекрасно, ведь у него было так много слушателей, они им восхищались, каждый хотел быть его другом. (9)Но глупый светлячок не понимал, что это всё лишь потому, что он обладал очень необычным свойством: в отличие от панцирей всех остальных светлячков, его панцирь не просто горел зелёным огоньком, а переливался всеми цветами радуги, как гранёный бриллиант. (10)А стоит только одному сказать, что он знаком с чудесным светлячком, который блестит, как бриллиант, то другой, конечно, решит во что бы то ни стало стать его другом, за ним третий, четвёртый и так далее, а зачем – никто не знает, просто так повелось.

(11)Однажды светлячок заметил, что его слушает белокурый мальчик, который сидит рядом в траве, повернув голову к заходящему солнцу.

(12)Светлячок до утра пел мальчику, описывая то, что видит, и придумывая всё новые и новые сравнения, а на рассвете убежал к своим друзьям. (13)Но, пропадая среди лести и восхищения, он всё же иногда прибегал на полянку, где в любое время ждал его мальчик.

(14)Время шло, безжалостно пожирая минуты, часы, дни, годы; светлячок постарел, потускнел, друзей больше у него не было, в гости его не приглашали, им не восхищались. (15)Всё было кончено, и светлячок в отчаянии побрёл на ту же полянку, где ждал его мальчик, подошёл к нему и тяжело вздохнул. (16)Мальчик это услышал и, не поворачивая головы, спросил:

– (17)Что случилось? (18)Тебя так долго не было, и я по тебе соскучился.

– (19)А разве ты не видишь?

– (20)Нет, – ответил мальчик.

– (21)Ну и ладно, – сказал светлячок.

– (22)Расскажи мне, что ты видишь, – попросил мальчик.

– (23)Что? – удивился светлячок.

– (24)Спой свою песенку. (25)Мне так нравится слушать, как ты красиво описываешь природу, небо, солнце, траву… (26)Вот бы хоть раз взглянуть на это.

(27)И тут только светлячок понял, что мальчик слепой и ему всё равно, блестит у светлячка панцирь или нет. (28)Он ему нужен даже без блеска. (29)Он ему нужен!

– (30)Давай я тебе сегодня расскажу про дружбу.

– (31)А что это такое? (32)Ты раньше не пел мне об этом.

– (33)Раньше я просто не знал, что это такое, а теперь знаю.                               (Притча)*

* Притчаэто небольшой поучительный рассказ.

Текст 5.10

(1)Веньке здорово не повезло с именем – Вениамин! (2)И на имя-то не похоже! (3)Прямо лекарство какое-то, вроде антигриппина. (4)Или вот цветок ещё есть такой – бальзамин. (5)А Веня – это ещё хуже: Веня, племя, бремя, семя… (6)Кошмар какой-то! (7)Мама дома иногда называет его ещё и Веником. (8)Венька всегда зажмуривается, когда это слышит. (9)Но не станешь же объяснять маме, что это его раздражает и звук этого «Веника» для него всё равно что скрежет железа по стеклу.

(10)Одноклассники часто говорили ему обидные слова, но Венька в общем-то не обижался. (11)Он просто был не таким, как все, был особенным…

(12)Пашки Винтуева в школе не было больше месяца. (13)Учительница Кира Геннадьевна уговаривала одноклассников сходить к Пашке в больницу или хотя бы написать ему записки, но все отказались самым решительным образом. (14)Венька не мог даже предположить, что ещё кого-то в классе не любят так же, как его самого.

(15)Очень хорошо зная, как тяжело быть одному, Венька решил съездить к Пашке самостоятельно.

(16)В школьном буфете Венька купил пару булочек с клюквенной начинкой. (17)Ради такого случая можно даже пожертвовать папиной ручкой. (18)Кто ещё Винту такую принесёт?

(19)Винт здорово обрадовался Веньке и долго представлял его ребятам в палате:

– (20)Глядите! (21)Это Венька… из моего класса! (22)Друг!

(23)Венька никогда не был другом Винта. (24)Друг – это такое, что не у каждого бывает. (25)Ладно, пусть ребята в палате думают, что у Винта друг Венька.

(26)Венька протянул Винту пакетик с двумя булочками и папиной ручкой:

– (27)Это тебе передача… от класса…

– (28)Вот что значит – друзья! – сказал Пашка громко и слегка качнул загипсованной рукой.

– (29)Антуана поставят на учёт в детскую комнату милиции.

– (30)За что? – испугался Пашка.

– (31)Как это за что? (32)За твою руку.

– (33)Не может быть… я же сам виноват… – Пашка выглядел растерянным.

(34)Венька удивился, что Винт, оказывается, всё правильно понимает,
и пояснил:

– (35)Твои родители на него заявление в милицию написали.

– (36)Ну, дают! – разозлился Пашка. – (37)Венька, скажи Антуану, что всё обойдётся: заберут они своё заявление как миленькие!

(38)Через неделю Винт пришёл в школу. (39)Хотя никто не хотел писать ему записки в больницу, но возвращению его в класс все обрадовались.

(40)Ребята разглядывали Пашкину руку с уважением и некоторым смущением. (41)Перед самым уроком Винт подошёл к Веньке и попросил:

– (42)А можно я с тобой сяду?

(43)Венька тут же собрал разбросанные по парте учебники и тетради. (44)Со второго класса с ним никто не садился после того, как он подрался со Славкой Никоненко. (45)Пашка сел рядом – Венька боялся даже дышать. (46)Он решил, что этот день стал самым счастливым за последние шесть лет его жизни.                                                                           (По С.А. Лубенец)*

* Лубенец Светлана Анатольевна – современная детская писательница из Санкт-Петербурга, пишет книги о подростках, взаимоотношениях между ними, самых обыкновенных и не совсем обычных ребятах. Её серии «Только для девчонок», «Только для мальчишек», «Чёрный котёнок» пользуются большим спросом у читателей.

 

Текст 5.11

– (1)Боль­ше всего на свете я ценю друж­бу! – вос­клик­ну­ла Ма­ри­на.

 

– (2)А что ты по­ни­ма­ешь под друж­бой? – по­лю­бо­пыт­ство­ва­ла Свет­ла­на Лео­ни­дов­на.

 

– (3)Друж­ба… это всё хо­ро­шее, что толь­ко воз­мож­но, – за­пи­на­ясь и под­би­рая слова, на­ча­ла Ма­ри­на. – (4)Друг все­гда при­хо­дит на по­мощь, с ним все­гда при­ят­но го­во­рить…

 

– (5)А у вас, Свет­ла­на Лео­ни­дов­на, есть дру­зья? – спро­си­ла Оля.

 

– (6)Есть, Олень­ка, у меня два друга. (7)Те­перь-то мы ви­дим­ся редко: у них свои семьи, не­ко­гда и встре­тить­ся, но рань­ше мы встре­ча­лись часто.

 

– (8)И они всё для вас го­то­вы сде­лать? – по­ин­те­ре­со­ва­лась Ма­ри­на.

 

– (9)В труд­ную ми­ну­ту они при­дут на по­мощь, – с уве­рен­но­стью от­ве­ти­ла Свет­ла­на Лео­ни­дов­на.

 

– (10)А в обыч­ной жизни? – за­вол­но­ва­лась Ма­ри­на. – (11)По-моему, дру­зья долж­ны при­хо­дить на по­мощь все­гда, даже в ме­ло­чах.

 

(12)Свет­ла­на Лео­ни­дов­на ве­се­ло рас­сме­я­лась.

 

– (13)До­ро­гие мои де­воч­ки, это вы сей­час так ду­ма­е­те, по­то­му что ни­ка­ких забот у вас нет. (14)Потом, когда по­явят­ся у вас семьи, за­бо­ты, лич­ные ин­те­ре­сы, а вре­ме­ни сво­бод­но­го будет оста­вать­ся всё мень­ше и мень­ше, тогда и про­ве­рит­ся ваша друж­ба. (15)Хва­тит ли у вас при­вя­зан­но­сти друг к другу, чтобы хотя бы в самую тяжёлую ми­ну­ту прий­ти на по­мощь, или вы бу­де­те успо­ка­и­вать себя рас­суж­де­ни­я­ми о соб­ствен­ной за­ня­то­сти?

 

– (16)Кста­ти, о ме­ло­чах, – про­дол­жа­ла Свет­ла­на Лео­ни­дов­на. – (17)Рас­ска­жу вам ис­то­рию, как мои дру­зья по­мог­ли мне в одной ме­ло­чи. (18)Я очень люблю чи­тать Дик­кен­са, но в со­бра­нии со­чи­не­ний, ко­то­рое стоит вон на той книж­ной полке, не хва­та­ло толь­ко од­но­го тома – два­дцать ше­сто­го. (19)Как-то раз я по­про­си­ла дру­зей ку­пить мне этот том, если он им попадётся в бу­ки­ни­сти­че­ском ма­га­зи­не. (20)По­про­си­ла, а через не­де­лю уеха­ла от­ды­хать в дру­гой город. (21)Там я зашла в один при­вок­заль­ный ма­га­зин, гляжу: стоит мой два­дцать ше­стой том. (22)Со­мне­ний нет, он: ста­рый, потрёпан­ный, об­лож­ка ме­ста­ми покорёжена, а по­зо­ло­та вся об­лез­ла, но листы все на месте, книга ещё креп­кая, а цена так про­сто при­ят­ная – всего-то три рубля. (23)Я, ко­неч­но, сей­час же ку­пи­ла мой потрёпан­ный том. (24)А по воз­вра­ще­нии домой на­ве­стил меня вско­ре один мой то­ва­рищ и вы­тас­ки­ва­ет из сумки книгу. (25)«Вот, я нашёл», – го­во­рит. (26)Смот­рю, а это два­дцать ше­стой том, но­вень­кий со­всем, зо­ло­то на нём так и сияет. (27)Ко­неч­но, я взяла книгу, по­бла­го­да­ри­ла, а о соб­ствен­ном своём при­об­ре­те­нии ни­че­го не ска­за­ла, чтобы не огор­чать друга: он ведь ра­до­вал­ся, что вы­пол­нил мою прось­бу.

 

(28)Те­перь пе­ре­до мной вста­ла про­бле­ма: что де­лать с двумя оди­на­ко­вы­ми кни­га­ми. (29)Ре­ши­ла об­ме­нять одну книгу, но при­ш­лось рас­стать­ся с но­вень­ким томом: ста­рый-то вряд ли кто купит у меня. (30)Про­хо­дит какое-то время, и меня на­ве­ща­ет мой вто­рой друг. (31)По­го­во­ри­ли мы, вы­пи­ли чаю, а перед ухо­дом он про­тя­ги­ва­ет мне свёрток в по­да­рок. (32)Я ска­за­ла «спа­си­бо», а что там в свёртке было, не по­смот­ре­ла. (33)Про­во­ди­ла гостя, вер­ну­лась в ком­на­ту, уви­де­ла свёрток, раз­вер­ну­ла, а там... мой но­вень­кий два­дцать ше­стой том. (34)Имен­но мой, по пят­ныш­ку на по­след­ней стра­ни­це узна­ла. (35)Вот как по­лу­чи­лось.

 

(По Куз­не­цо­вой В.Н.) *

 

* Куз­не­цо­ва Ве­ро­ни­ка Ни­ко­ла­ев­на – со­вре­мен­ная пи­са­тель­ни­ца, автор фан­та­сти­че­ских и де­тек­тив­ных рас­ска­зов и по­ве­стей.

 

Текст 5.12

(1)Ан­дрю­ша Ру­да­ков был креп­ким и сме­лым маль­чи­ком. (2)Он все­гда за­щи­щал тех, кто по­сла­бее, и за это все в клас­се лю­би­ли его.

 

(3)Рядом с Ан­дрю­шей за пар­той си­де­ла ма­лень­кая ху­день­кая де­воч­ка Ася. (4)То, что она была ма­лень­кая и сла­бень­кая, ещё можно было про­стить, но то, что Ася была трус­ли­ва, – с этим Ан­дрю­ша никак не мог при­ми­рить­ся. (5)Асю можно было ис­пу­гать, сде­лав ей страш­ные глаза; она бо­я­лась каж­дой встреч­ной со­ба­чон­ки, убе­га­ла от гусей.

 

(6)Очень не­при­ят­но было Ан­дрю­ше си­деть с такой тру­си­хой, и он вся­че­ски ста­рал­ся из­ба­вить­ся от Аси. (7)По­это­му он од­на­ж­ды принёс

в стек­лян­ной банке боль­шо­го паука. (8)Уви­дев стра­ши­ли­ще, Ася по­блед­не­ла и тут же пе­ре­бе­жа­ла на дру­гую парту.

 

(9)С этого и на­ча­лось… (10)Два дня Ася си­де­ла одна, и учи­тель­ни­ца Анна Сер­ге­ев­на будто бы со­вер­шен­но не за­ме­ча­ла этого, а на тре­тий день она по­про­си­ла Ан­дрю­шу остать­ся после уро­ков.

 

(11)Ан­дрю­ша сразу до­га­дал­ся, в чём дело, и, когда все ушли из клас­са, он, чув­ствуя себя ви­но­ва­тым, смущённо ска­зал учи­тель­ни­це:

 

– (12)Я ведь не зря принёс паука. (13)Я хотел при­учить Асю ни­че­го не бо­ять­ся, а она опять ис­пу­га­лась.

 

– (14)Что ж, я верю тебе, – ска­за­ла Анна Сер­ге­ев­на. – (15)Кто как умеет, тот так и по­мо­га­ет расти своим то­ва­ри­щам, а я тебя по­зва­ла, чтобы рас­ска­зать одну ма­лень­кую ис­то­рию. (16)Много лет назад в этом же клас­се си­де­ли маль­чик и де­воч­ка. (17)Маль­чи­ка звали Вова, а де­воч­ку – Аня. (18)Од­на­ж­ды Аня по­ра­ни­ла гвоздём ногу, да так силь­но, что не могла при­хо­дить в школу: ни баш­мак нель­зя на­деть, ни ва­ле­нок. (19)А шла уже вто­рая чет­верть. (20)И как-то Вова пришёл к Ане и ска­зал: «Аня, я тебя буду во­зить в школу на сан­ках», но Аня за­про­ти­ви­лась: «Что ты, что ты, Вова! (21)Над нами будет хо­хо­тать вся школа...» (22)Но на­стой­чи­вый Вова ска­зал: «Ну и пусть хо­хо­чут!» (23)С этого дня Вова еже­днев­но при­во­зил и от­во­зил на сан­ках Аню. (24)Сна­ча­ла ре­бя­та сме­я­лись над ним, а потом сами стали по­мо­гать. (25)К весне Аня по­пра­ви­лась и смог­ла вме­сте со всеми ре­бя­та­ми пе­рей­ти в сле­ду­ю­щий класс. (26)На этом я могу за­кон­чить рас­сказ, если тебе не за­хо­чет­ся узнать, кем стали Вова и Аня.

 

– (27)А кем? – не­тер­пе­ли­во спро­сил Ан­дрю­ша.

 

– (28)Вова стал пре­крас­ным лётчи­ком-ис­пы­та­те­лем. (29)Это твой отец, Вла­ди­мир Пет­ро­вич Ру­да­ков. (30)А де­воч­ка Аня те­перь твоя учи­тель­ни­ца Анна Сер­ге­ев­на.

 

(31)Ан­дрю­ша опу­стил глаза. (32)Так про­си­дел он за своей пар­той долго. (33)Он живо пред­став­лял са­ноч­ки, де­воч­ку Аню, ко­то­рая те­перь стала его учи­тель­ни­цей, и маль­чи­ка Вову, сво­е­го отца, на ко­то­ро­го ему так хо­те­лось по­хо­дить.

 

(34)На­ут­ро Ан­дрю­ша, ко­неч­но же, стоял у крыль­ца дома, где жила Ася. (35)Ася, как все­гда, по­яви­лась со своей ба­буш­кой.

 

– (36)Доб­рое утро, – ска­зал Ан­дрю­ша Аси­ной ба­буш­ке.

 

(37)Потом по­здо­ро­вал­ся с Асей.

 

– (38)Если хо­чешь, Ася, пойдём в школу вме­сте.

 

(39)Де­воч­ка ис­пу­ган­но по­смот­ре­ла на Ан­дрю­шу. (40)Это он на­роч­но го­во­рит так при­вет­ли­во, от него можно ожи­дать всего. (41)Но ба­буш­ка за­гля­ну­ла в глаза маль­чи­ку и ска­за­ла:

 

– (42)С ним тебе, Асень­ка, будет спод­руч­нее, чем со мной: он и от собак отобьётся, и маль­чиш­кам в обиду не даст.

 

– (43)Да, – тихо, но очень твёрдо ска­зал Ан­дрю­ша.

 

(44)И они пошли вме­сте. (45)Они шли мимо не­зна­ко­мых собак

и ши­пя­щих гусей, не усту­пи­ли до­ро­гу бод­ли­во­му козлу-за­ди­ре. (46)И Асе не было страш­но.

 

(По Е.А. Пер­мя­ку) *

 

* Пер­мяк Ев­ге­ний Ан­дре­евич (1902–1982) – рус­ский со­вет­ский пи­са­тель, автор сбор­ни­ков ска­зок и на­уч­но-по­пу­ляр­ных книг для детей и юно­



  

© helpiks.su При использовании или копировании материалов прямая ссылка на сайт обязательна.