ПЕТЕР ПАТРОЛЛЬ

ПЕТЕР ПАТРОЛЛЬ

Рассказ первый, в котором тролль Петер Патролль представляет друзьям свое революционное изобретение.

Теплая летняя ночь в мегаполисе особенно приятна в маленьких двориках над оврагами. В один из таких вечеров над оврагом крепкий румяный юноша заглядывал в полуоткрытое окно с деревянного крыльца. По комнате ходила хозяйка. Воображая себя перед аудиторией студентов, она репетировала речь:

- Согласно этой теории структура всякой волшебной сказки такова: потерянный рай, испытания и возвращение потери с повышением статуса героя. Вот возьмем для примера Царевну-Лягушку. Царевич сжег ее шкурку. Ну, хорошо же все было! Нужно было три дня подождать. Но нет. Нужен потерянный рай. И Иван Царевич, он же дурачок, всё организует. Он сжигает шкурку лягушки и вынужден исправлять свой необдуманный поступок.

Так готовилась к новой встрече со студентами Аделаида Николаевна Тесла. Она преподавала морфологию волшебной сказки и мифотворчество в Нижегородском гностиарии утопий имени Неэвклида, где была прозвана студентами лириком-ядерщиком.

Лука, наконец, решился и дернул звонок.

- Привет, - пропела Адель, - разве ты не отмечаешь свой день Рождения?

- Я подумал, что ты захочешь меня поздравить.

- Я не хотела смущать твоих друзей. У вас свои способы веселиться. Да и зачем тебе было бы объясняться перед друзьями за такие «расово неверные» знакомства.

Глаза Луки сверкнули зеленым огоньком. Адель избегала общества его друзей оборотней с тех пор, как выслушала град насмешек и неприличных шуток о русалках. И даже День Рождения не стал поводом для того, чтобы Адель забыла об этом. Она получила приглашение, но не пришла.

Она подошла к дубовой горке и достала сверток. Небольшой, но увесистый.

- Это подарок.

Лука помедлил еще секунду. Он размышлял, что сильнее: обида или желание остаться. Выдохнул, улыбнулся и протянул руки, чтобы принять презент. Только он открыл коробку, обида мигом выветрилась из его головы.

- Компас? Тот самый?

Лука осторожно поставил подарок на стол и с жаром обняв Адель, замер. Он размышлял: может ли прижать ее к себе или и без того уже позволил себе лишнего. Секунды побежали одна за другой.

«Какое неловкое положение», - подумала Адель. Она близоруко наблюдала за происходящим в зеркало оконного стекла, пока в нем не появилась радостная физиономия. Гость постучал тростью о деревянную раму.

- Петенька! – воскликнула Адель, мысленно благодаря нового гостя. Она высвободилась из объятий Луки и бросилась открывать дверь. Комната, в которой еще минуту назад висела тишина, наполнилась веселым суетливым щебетанием хозяйки. Лука насупился.

- Проходи, - радушничала Адель, - чай, кофе?

Она засуетилась по комнате в поиске чашек.

- Остановись, – Петер поймал ее руки и поцеловал тонкие пальчики. По всему было видно, что у него грандиозные новости. Из кармана пиджака появилась бутыль превосходной жженки почтенного возраста. Та самая, что Петер поставил на полку своей мастерской со словами «Открою, когда все получится». С тех пор бутылка пылилась более ста лет.

За эти годы Явь – мир людей, изменился до неузнаваемости, но Навь – мир духов, только-только неспешно принимал облик начала XX века. Старый город, так называли навьи Нижний на том свете, был таким, каким помнили его люди. И прежние улицы уступали место новым только, когда уходила память о них вместе с последним смертным, кто видел их своими глазами. Навьи жили в обоих мирах, и частенько бывало, что ямщик или извозчик путал адреса. Бывало, что после вечера в трактире иной черт захаживал, как к себе домой, в дома смертных Наяву и делал много шума. Впрочем, порой и в здравом уме и трезвой памяти, не зная точной дороги, найти нужный дом в Старом городе было сложно. Свернул не тем переулком и вышел, хоть к нужному месту, а нужного тебе адреса и нет. Вместо, к слову, одного дома, другой. И жильцы другие. Вот видны уж нужные ворота, а, чтобы проехать к ним, еще не один кружочек навернет извозчик по улочкам мимо то деревянных, то каменных усадеб на одном и том же углу. Так многие старожилы могли с уверенностью сказать, что короткими путями плутать по городу дольше. Да и наяву, навьи своим привычкам не изменяли. Потому удивляли смертных горожан, что ходили от Покровской до Ильинской такими мудреными путями, будто их леший водил.

Недалеко от истины была эта мысль. Порой приезжие леших нанимали, чтобы тот смог привести к нужному дому на противоположной стороне улицы. Потому многие лешие летом, в дни Ярмарки, приезжали в город на заработки. Водить приезжих купцов да гостей по закоулкам Старого города.

В мир людей же навьи ходили через двери. Веками они были открыты у родников, камней, священных деревьев. Там и построили навьи и люди, где храмы, где дома, где арки или вовсе странные сооружения.

- Получилось?! – подпрыгнула Адель. Петер широко улыбнулся и кивнул.

- Мои поздравления, – глухо, почти улыбаясь, произнес Лука, протягивая руку одновременно для приветствия и поздравления. Он понимал, что ему не в чем упрекнуть Петера, но под ребрами неприятно кололо раздражение, которое отчетливо читалось в глазах юноши. Петер не замечал этого. Он был доволен собой и слишком счастлив.

Он не хотел ждать ни минуты, чтобы поделиться своим успехом.

- Столько лет, столько попыток...

Петер говорил сам с собой, то садясь, то вставая с кресла и потирая руки. Его серо-голубые глаза блестели и осматривали все вокруг, будто изучали новый мир, в котором теперь все должно было перемениться.

Лука не вникал в подробности, растянувшегося на целый век, проекта Петера, хотя Адель постоянно твердила о том, что «Петенька умница». Петер Патролль уже много лет мечтал создать машину, которая перевозила бы своих пассажиров и по городским улицам, и между Навью и Явью одновременно. Так, чтобы навьи могли приходить из своего мира в мир людей не только в строго отведенных для этого природой местах, а повсюду, где им будет удобно. Идея пришла ему в голову в год открытия Нижегородского трамвайного депо, а потому машину свою представлял непременно трамваем. Впрочем, это быть может еще и потому, что Петера невероятно увлекало электричество.

По звонку Петера спешно приехала Татьяна Строганова - давняя его подруга. Она была журналистом и высиживала новость об инженерной сенсации много лет.

- Ты молодец! – восхитилась Татьяна. Крепко обняла триумфатора, но сразу отстранила и деловито спросила, – когда же мы его испытаем все вместе?

- Да хоть сейчас! – воскликнул Петер.

- Неправильно это делать без Трофима Владеленовича. Он оказал огромную помощь твоему прожекту. И напомню, что все-таки это его вагон.

- И правда, - смутился Петер, - Я должен был об этом подумать. Тогда я завтра, нет сейчас же, свяжусь с Трофимом. Я хочу сказать ему сам. Ты не против, Танюша?

Татьяна пожала плечами, на секунду запнувшись, она уступила.

- Конечно, справедливо, что ты сам скажешь ему. Да, кстати, какой интерес испытывать трамвай вокруг мастерской? Трофиму, как владельцу трамвайных линий не составит труда поставить эту машину на общегородские рельсы. Скажи ему, что я хочу прокатиться по всему городу. Он не откажет.

Быстро приближалась майская полночь. Адель наполнила бокалы с золотистым напитком. Петер припоминал, что в ажиотаже от успеха забыл о чем-то важном. Вздрогнул и посмотрел на часы:

- Лука! С днем Рождения тебя! Черт знает, что такое! Совсем потерял счет дням в своей мастерской. Я смотрю, Аделаида уже вручила свой подарок. Каждый день справлялась, успею ли я.

Инженер привычно взял компас в руки, легко открыл бронзовую створку, как вдруг под ней заплясали тонкие стрелочки. Лука, который уже считал вещь своей, недовольно дернул плечом, но увлеченный Петер этого не заметил. Он продолжал:

- Вот смотри, это все как обычно запад, восток. А вот это путеводная Навья, с ней даже в болоте не заблудишься. А вот это, Адель не просила меня, но я сделал. Пусть будет мой подарок! Вот эта стрелочка, видишь, едва заметная, это стрелочка укажет путь в любое место, куда тебе нужно дойти. Владей!

Петер торжественно протянул компас Луке. О таком подарке волчонок мог только мечтать. Его подкупало, что Аделаида заказала для него такую роскошь. Радовало, что Петер добавил такие невероятные возможности. Но более всего ему были важны слова о том, что Адель лично каждый день торопила мастера. Лука взял компас и смущенно поджав улыбку, поблагодарил.

Вещица была изящна. Стрелки будто висели в модели планеты на тонкой, словно волос, спице земной оси. Механизм закрывался лепестками затвора, и на замке красовалось фамильное клеймо мастеров Патроллей.

Петер родился в семье голландского тролля - Бенедикта Патролля, что прибыл в Россию с инженерами и мастерами, приглашенных Петром Великим. Воодушевленный возможностью работать на многочисленных стройках Петра, Бенедикт Патролль (в российской яви Веденей Иванович Петров), назвал первенца в честь российского государя. В Нижнем Новгороде семья Патроллей обосновалась во время постройки нижегородских верфей, где Веденей Иванович смог совместить свой инженерный талант и страсть к судостроению. Однако, как мы уже упоминали, Петер не разделял страсти отца и отправился на строительство электростанций, как только наступил век электричества.

Утром трамвай Петера доставили к рельсам электростанции у Пахвалинского съезда. Сотрудники были удивлены, что столетний, притащенный из мира людей, трамвай зачем-то поставили на рельсы, ведь было так много новеньких вагонов, но приказ Трофима Владеленовича исполнили в точности. Трамвай отправился на городские улицы.

Он шел своим обычным путем по Старому городу, но стоило ему остановиться, в одной из дверей трамвая показывался Новый город - Явь.

Наяву по своим делам спешили через сквер на Черном пруду офисные работники и гуляли мамы с колясками, на лавочках сидели студенты с грустными думами об экзаменах. Но в соседней двери было видно, скользят лодки по воде городского пруда. Вот за окном плоты и пароходы, бесконечные пристани, за которыми не видно Оки. Суетились грузчики и босяки в поисках работы. А в проеме другой двери открывалась свободная река, поблескивающая в утреннем солнце и легко летящие белые паруса. Нижегородцы беспечно прогуливались по чистой утренней набережной. Большая Покровская улица все так же пестрила прохожими, но такой разной наружности. Наяву трамвай не был виден, но можно было бы улучить минуту, когда в шумной толпе на главной пешеходной улице никто бы и не заметил, как из ниоткуда, появились фигуры навий.

Прокатившись на трамвае по доступным маршрутам, навьи на том решили, что испытания прошли успешно. Оставить трамвай Трофим распорядился в своем депо. У Гостиного двора Петер передал рабочим приказ забрать вагон и беречь его «пуще глаз своих».

Отметить застольем прекрасное событие было решено наяву, так как запахи, несущиеся на Рождественскую не то от рыбных рядов, не то с пристаней, аппетита не вызывали, даже напротив. Пройдя через трамвай из задней двери в переднюю, навьи почувствовали другой воздух. Воздух полный продуктов горения топлива сотен тысяч автомобилей. Но все же это не рыба на солнцепеке.

В ресторане официанты, в павловопосадских жилетах «под старину», суетливо принесли обед и игристое. Петер потер ладони и длинными пальцами убрал густую челку со лба.

- Что, Трофим, а? Наконец-то твои вложения окупятся. Завтра же отпишу, что намерен патентовать открытие.

- Ну, ты, Петя, из меня венчурного, прости Господи, капиталиста не делай. Чай не бизнес-ангел, даже не близко.

Татьяна улыбкой оценила каламбур, Трофим продолжал:

- Не время сейчас такими козырями кидаться. Снова двери закрылись сегодня.

- Где на этот раз?

- Кидекша и Карачарово. Там больше нет ни единого портала.

- Карачарово! Какое сильное место! – воскликнул Петер, - Власти не принимают меры?! Пророки и оракулы предрекают смертным огромную войну, эпидемии и смуту, а мы... мы, неровен час, потеряем всякую с ними связь. Тогда это открытие – спасение. Подумай только, Трофим!.. Как завтра взорвутся газеты во всем мире. Как ко времени наш вагон!

- Саблю положь, не то порежешься. Меры. Так вот скажи, ученый, двери сами исчезают, или их намеренно закрывают? Полбеды, если сами. Тогда твоя "чертова тарантайка" озолотит и меня, и тебя. А если кто-то их закрывает, то я бы не стал страховать твою голову. Потому ты, Петя, обожди с патентами. И давай вот кроме нас о трамвае твоем пока никто знать не будет.

- Есть мнение, что двери не исчезают, а перемещаются, - вмешалась Татьяна, ей так же как и Петеру не терпелось сообщить миру о трамвае. Тем более, что ее эксклюзивное преимущество над прочими журналистами тут было неоспоримо, - Гностиариум отправил несколько экспедиций на поиски. Есть еще надежда, что это нерукотворные перемены и мы найдем двери в других местах.

- Я знаю, - мрачно усмехнулся Трофим Владеленович, - у меня на эти их изыскания просили денег. Дал. А толку?

- Не веришь ты, что обошлось без своих?

- Не без моих, - показал свои вампирские клыки Трофим, - и на одно только надеюсь, что они это все ради наживы затеяли.

- А ради чего еще вампиры могут, что-то затеять? – съязвил Лука.

- Даже для вампиров есть вещи поважнее наживы. Петя, как друга прошу, обожди. Настанет время, и мы все получим, ты славу ученую свою, я доход и почет. Но сейчас не время. Войны людей мы переживали и переживем еще, а еще одну войну навий не переживем ни мы, ни люди.

- Осторожно, двери закрываются, - злобно пошутил Лука. Адель и Татьяна мысленно дали ему по подзатыльнику.