Хелпикс

Главная

Контакты

Случайная статья





Джессика. Джессика. Джессика. Прошлое. Шесть лет назад.



Джессика

Сидеть в комнате ожидания в психиатрической клинике с очень туго затянутыми ранами и быть в панике от того, что мне надо идти на терапию — не так я хотела провести свое утро.

Но это был шаг, который я должна была сделать, у меня просто не было выбора.

Воспоминания о той ночи шесть лет назад, когда у нас с Джейсом был секс в первый и последний раз, проигрывались в моей голове снова и снова. Как только я оказалась в его комнате, он, казалось, мгновенно протрезвел, и взял контроль над моим телом, как будто оно ему принадлежало... Это по-прежнему была самая страстная ночь в моей жизни. Мое ужасное решение испортило ее, при этом превратив то, что могло быть прекрасным, во что-то очень уродливое.

Оглядываясь сейчас назад, я вспоминаю, как плакала всю дорогу до дома, после того как покинула дом Джейса. Я плакала из-за него, из-за себя, из-за того, что солгала. Я хотела забрать свои слова назад, но было слишком поздно, и то, что сделано, то сделано. Джейс кончил в меня, а я не была на таблетках.

Я всегда надеялась на презервативы, потому что никогда не хотела объяснять маме, что мне нужны противозачаточные. Сомневаюсь, что она бы беспокоилась, но я все еще не хотела обсуждать с ней эту тему.

Джейс приехал утром, чтобы забрать свой пикап, и я ужасно нервничала, когда он пришел попрощаться, я не знала, чего ожидать от него после нашей совместной ночи, и была в ужасе, что увижу сожаление на его лице.

Я все помню, как будто это было только вчера.

 

Открыв дверь, я увидела его в выцветших джинсах, белых «Найках» и футболке с логотипом Бэйлора. Его руки были в карманах, и он смотрел на меня с флиртующей улыбкой на его восхитительном лице. Его «ох-какая-сексуальная» зубочистка была на своем месте, и он не был похож на парня, который о чем-либо сожалеет.

— Привет, — просто сказал он.

Момент был неловким, и факт, что мы спали вместе, повис в воздухе.

— И тебе привет,— ответила я.

— Не хочешь поехать со мной? У меня есть несколько часов, прежде чем я уеду в Вако,— спросил он и протянул мне руку.

Я осмотрела себя, потом взглянула на него, я все еще была в пижаме.

— Джесс, это просто поездка на машине. Кого заботит твоя уродливая пижама? — спросил он, смеясь и качая головой.

Я была в своих черно-оранжевых в клетку пижамных шортах и футболке, на которой была надпись «Уродство». Она была глупой, но мне нравилась одежда, говорящая странные и забавные вещи. Только, кажется, я носила ее в не очень подходящее время.

Я рассмеялась, но согласилась.

— Конечно, просто дай мне предупредить маму, и я надену какую-нибудь обувь. У меня также есть прощальный подарок для тебя.

Я сказала маме, что вернусь позже, и скользнула в свои шлепки. Мои волосы были распущены и ниспадали вокруг моего лица. Мы забрались в грузовик, и когда выехали с подъездной дорожки, он протянул руку и схватил мою.

— Перебирайся сюда, ты слишком далеко, — сказал он, потянув меня за руку.

Я тут же оказалась рядом с ним и улыбнулась. Мне очень нравился его пикап, особенно в тот момент, поскольку мы могли быть ближе друг к другу. Он притянул мою руку к своим губам и оставил небольшой поцелуй. Он был милый, и в ту секунду я знала, что любила Джейса Коллинза. Я никогда не признавалась себе в этом, потому что не думала, что знала, что такое любовь, но это была настоящая любовь. Поцелуй на моей руке был любовью, и я знала это. Я чувствовала это всеми фибрами своей души.

Я узнала дорогу, когда мы завернули, я мгновенно повернула голову и посмотрела на него в замешательстве.

— Куда мы едем, Джейс? — спросила я, сжимая его руку.

— Не беспокойся. Сейчас раннее утро, так что там никого не будет, — заверил он меня.

Мы подъехали к водонапорной башне, и мое сердце забилось немного быстрее. Это место навевало неприятные воспоминания, и я ненавидела здесь находиться. Джейс также это знал и чувствовал мой дискомфорт.

— Джесс, здесь никого нет. Никто не обидит тебя. Только ты и я. Только Джейс и Джесс, ладно? — сказал он, обхватил обе мои щеки и заботливо улыбнулся.

Он наклонился, поцеловал кончик моего носа и прислонился своим лбом к моему, прежде чем сказал:

— Это место не должно содержать для тебя плохие воспоминания. Здесь мы в первый раз на самом деле увидели друг друга. Это место содержит воспоминания нашего второго шанса, — он огляделся, осматривая место, где он помогал мне в ту ужасную ночь.

— Может, у той ночи и не было счастливого конца, но из-за этого мы нашли друг друга. Их неправильные действия привели нас в правильное место, — он был прав. Боже, я любила этого парня. — Я знаю, что ты, вероятно, смущена насчет прошлой ночи, Джесс, но я не сожалею о ней, ни о чем. Я был идиотом, что не сделал этого раньше. Я уже давно должен был поддаться своим чувствам. Я позволил глупым страхам вмешаться, поэтому и отступил. Я сожалею об этом. Прошлая ночь была удивительной, восхитительной и невероятно будоражащей, Джесс. Я завожусь уже только от одной мысли о той ночи, — он остановился и посмотрел на мои губы.

— А эти... — он пробормотал, наклонился и целомудренно поцеловал меня в губы. — Это самые мягкие губы, которые я когда-либо целовал, и на вкус они как конфеты. Я могу целовать их весь день и совершенно не устать от этого, — он еще раз нежно поцеловал меня.

Я вытащила небольшой сверток из сумки и протянула ему.

— Вот. Я купила ее для тебя в торговом центре. Только не надевай ее перед своей мамой, — засмеялась я.

Он вытащил голубую футболку из пакета и поднял ее. «Музыка делает меня похотливым» было напечатано большими черными буквами.

— Ты сказал, что будешь носить такую, если она не будет розовой, так что вперед, — произнесла я.

— Мне нравится! — сказал он с огромной глупой улыбкой.

— Это голубой Джейса.

— Голубой Джейса?

— Да, это цвет твоих глаз.

Мы оба рассмеялись, и он приложил футболку к груди.

— Мама полюбит эту футболку. Я должен надеть ее, когда она приедет навестить меня, просто, чтобы взбесить ее, — засмеялся он.

Он наклонился и поцеловал меня в щеку, снова поблагодарив. Затем притих. Нервно посмотрел на свои колени, а потом снова на меня. Он открыл свой рот, собираясь что-то сказать, но резко закрыл его, как будто это были еще не совсем правильные слова. Между его бровями залегла складка, и он нервно пробежал рукой по волосам.

— Эй, давай сядем на помост водонапорной башни. Там красиво.

Рука об руку мы пошли к башне. Мы забрались по лестнице, и я посмотрела на окружающие нас деревья. С его рукой, комфортно устроившейся вокруг меня, мы сидели, и он задавал сложные вопросы, на ответы на которые мне требовались все мои силы.

— Джесс, что с тобой случилось? Почему у тебя все эти шрамы? — прошептал он, глядя на меня с озабоченностью и беспокойством.

Мое сердце ускорилось, и ладони начали потеть. Я знала, что когда-нибудь столкнусь с этим, но не хотела, чтобы это было сегодня. Я просто хотела попрощаться на хорошей ноте. По моему напряженному языку тела он увидел, что я была напугана его вопросами. Он вытянул руку и погладил мою щеку, уверяя, что я была в безопасности.

— Эй, все в порядке. Ты можешь рассказать мне. Кто сделал это с тобой? — спросил он. Боль в его голосе разбивала мне сердце. От мысли, что он даже не подумал, что я делала это сама, я стала еще больше бояться сказать ему правду.

Я покачала головой, когда мои глаза наполнились слезами. Он притянул меня в теплые объятия и крепко держал. Я плакала на его плече, пытаясь понять, как сказать ему правду. Я лгала ему о многих вещах. Мне нужно быть честной насчет этого, даже если он подумает, что я сумасшедшая.

Я отодвинулась и посмотрела на него. Он протянул руку и вытер мои слезы, нежно поцеловав меня в лоб.

— Все в порядке, что бы это ни было. Просто посвяти меня, Джесс. Позволь мне помочь тебе, — сказал он, когда искал мои глаза для ответов.

— Это сделала я, — сказала я стыдливым шепотом и опустила взгляд на свои беспокойные руки. Я не хотела видеть его лицо после моих слов.

Он взял обе мои руки в свои и поднял их к своему рту. Он нежно поцеловал каждую из них, прежде чем притянул меня к себе. Я зарылась лицом в изгиб его шеи, прячась от правды. Он, должно быть, подумал, что я грязная, испорченная, сумасшедшая или хуже — не так хороша для него. Он медленно гладил мои волосы, и мы оба затихли на мгновение, когда он обдумывал, что я сказала.

— Почему, Джесс? Почему ты сделала это со своей прекрасной кожей? Почему ты ранила себя? В этом нет никакого смысла. Я хочу понять, заставь меня понять, — умолял он.

Но я не могла заставить его понять. Я сама едва это понимала. Единственное, что я знала, это то, что я нуждалась в этом, хотела, и мне было необходимо то облегчение, которое оно приносило.

— Ты все еще делаешь это? — спросил он.

— Да, но не так много как раньше, — призналась я быстро, когда ногой ковыряла облупившуюся краску.

— Почему?

— Из-за тебя. С тех пор, как ты вошел в мою жизнь, мне это уже не так нужно. Эти девушки перестали мучить меня, и все стало намного лучше.

— Тогда зачем вообще делать это? Я просто не понимаю. Ты красивая, решительная, забавная, у тебя огромное сердце, и когда ты улыбаешься, твоя улыбка освещает всю комнату, — он вздохнул, и я знала, что ему трудно понять то, что я пыталась объяснить. — Почему ты чувствуешь, что таким способом ты помогаешь себе? Сейчас у тебя есть я, мы есть друг у друга. Ты не должна делать этого, Джесс.

 

***

 

Я так любила его, даже больше, чем в прошлую ночь. Невинная теплота, которая исходила от него, была ощутимой и обернула меня в теплое одеяло безопасности. Я пообещала ему, что перестану резать себя, а он пообещал, что не будет обсуждать это снова, пока я сама не захочу поговорить.

 

— Сегодня я должен уехать, но Вако — это всего четыре часа езды. Я не буду очень далеко. Обещаю, мы разберемся с этим. Если ты не хочешь поступать, может, сможешь найти работу и переехать ближе, — сказал он, когда поглаживал мою руку. — Я могу часто приезжать домой на выходные и все праздники, пока мы не решим, как это работает. Я хочу быть с тобой, Джесс. Я хочу, чтобы ты была моей девушкой. Я знаю, что всегда говорил обратное, но я был придурком, — сказал он. Затем он убрал несколько прядей с моего лица и посмотрел на меня выжидающе.

— Скажи что-нибудь, Джесс. Ты заставляешь меня нервничать, — он выдавил небольшой смешок и ждал.

Я посмотрела на него и серьезно сказала, что сделаю все возможное, чтобы мы были вместе. Тогда я еще не знала, что это было пустое обещание, но когда я это говорила, то действительно имела это в виду.

— Я сделаю все, что ты захочешь. Я могу поискать работу, и мы сможем видеться на выходных, как ты и сказал, потому что я тоже хочу быть с тобой, Джейс. Так сильно, что это больно. Я очень хочу быть твоей девушкой, — сказала я, чувствуя надежду, но при этом невероятную уязвимость. Мы ключом нацарапали сердечко сбоку водонапорной башни и написали: «Дж+Дж навсегда вместе, несмотря на расстояние».

 

 

 

 

Так мило и так памятно.

Он протянул руку и приподнял мою голову вверх. Наши взгляды встретились, и я могла видеть себя в его глазах. Я видела место, которому могла принадлежать, место, которое я могла назвать домом. Джейс был домом для меня, моим безопасным местом.

 

Несмотря на то, насколько я все испортила, я навсегда сохраню то, что увидела в его глазах.

 

— Джесс, мы будем в порядке. Ты будешь моей девушкой, я буду твоим парнем, и мы будем одной из тех парочек из старшей школы, что после разрыва не возненавидят друг друга.

Я улыбнулась ему, а он улыбнулся мне, прежде чем мы поцеловались. Я так сильно хотела поверить каждому его слову.

Оглядываясь сейчас назад, это мучение, знать, насколько сильно он имел в виду то, что говорил. Искренность в его словах была безупречной, это было то, кем Джейс и являлся. Слезы угрожают политься каждый раз, когда воспоминания наводняют мою голову.

 

***

 

Мы уехали от водонапорной башни, и он остановился у моего дома.

— Иди внутрь и возьми свой купальник, — сказал он.

— Ээээ… хорошо, но зачем? — в замешательстве спросила я.

— Мы вернемся ко мне для еще одного заплыва. Я не могу уехать, зная, что не обыграл тебя, — он подмигнул с игривым выражением на лице. — Или, может, я просто снова хочу увидеть тебя в купальнике. В бассейне я все время должен был сдерживать себя, теперь мне это не нужно, — сказал он и поиграл своими бровями, заставляя мою кожу покрыться мурашками. Я не привыкла к тому, что Джейс флиртует со мной и поняла, как сильно наслаждаюсь этим.

После остановки у моего дома, чтобы я переоделась, мы отправились к нему для нашего решающего раунда.

— Почему ты до сих пор не в плавках? — спросила я его, когда мы подъехали к его дому, и затянула волосы в хвост.

— Я переоденусь. Просто хотел быть здесь и смотреть, как ты выходишь из раздевалки в этом купальнике, — сказал он с ухмылкой на лице.

Мы стояли на краю бассейна, и я подошла ближе, приподнимаясь на носочках, чтобы поцеловать его. Как только он закрыл глаза, я толкнула его в воду. Он упал в бассейн, создал много брызг и мгновение спустя вынырнул шокированным. Я прикрыла рот рукой, пытаясь сдержать смех, но не получилось. Его выражение лица было бесценным.

— Черт, Джесс, за что это, блин, было? — спросил он, пытаясь звучать как можно устрашающе, но не получилось.

— Это за тот день, когда ты начал, а затем прервал поцелуй в этом бассейне. Теперь мы в расчете, — четко ответила я.

Он покачал головой, смахивая воду с волос, и затем пригладил их рукой, глядя на меня, как тигр на жертву.

Черт!

— Ты знаешь, что на мне новые «Найки» и новая футболка Бэйлора, женщина? И что мне теперь носить в Вако? — спросил он очень холодным расчетливым голосом, пока выбирался из бассейна.

Он сделал несколько шлепающих шагов в моем направлении, а я отступила назад.

— Джейс, прости. Не делай то же самое, пожалуйста, — сказала я, оттопырила нижнюю губу и захлопала ресницами.

— Это не поможет, Джесс. Ты получишь сполна. Если бы ты не была так чертовски красива, я бы действительно заставил тебя заплатить за это, — он рассмеялся и стянул свои промокшие кроссовки, затем снял и мокрые носки. Он расстегнул джинсы, снял их и отбросил в кучу мокрых вещей, за ними последовала и футболка. Он стоял лишь в черных боксерах, руки на бедрах, смотрел на меня, будто вызывал на битву, в которой никогда не проиграет. Внезапно, он рванул ко мне, я взвизгнула и побежала от него.

— Нет, Джейс, нет! Я сдаюсь! Я подчинюсь! Клянусь! — кричала я, бегая вокруг бассейна и смеясь, сердце стучало в груди.

— Нет. Джессика Александр, ты искупаешься! — угрожал он, а дистанция между нами сокращалась. Он обернул свои руки вокруг моей талии и закинул меня себе на плечо.

— Ты уверена, маленькая легкая штучка? — он шлепнул меня по попе. — Хотя так будет еще проще бросить тебя в эту прекрасную прохладную утреннюю воду, — он бросил меня прямо в ледяную воду бассейна.

Я вскрикнула, когда вынырнула наружу, каждый дюйм моего тела покрылся гусиной кожей. Он нырнул сразу же после меня, и я поплыла на другую сторону бассейна. Развернувшись, я оглянулась и увидела, что он был у меня на хвосте. Почувствовав, как он схватил меня за ногу, я развернулась под водой, и мы оказались лицом к лицу. Он широко улыбнулся и притянул меня к себе, затем он выдохнул и поцеловал меня под водой. Это было игриво, мило, это был настоящий Джейс.

Он уехал в Вако на следующий день. Это был последний раз, когда я видела его. Несмотря на то, что он хотел приезжать на выходные, он не смог из-за футбольных тренировок. Мы разговаривали каждый день и постоянно переписывались. Мы даже пытались заняться сексом по телефону, хотя это было больше похоже на час смеха, чем на что-то другое. Затем мы перешли на сексемески, которые так же были комичны. Я помню тот день, когда пила воду из бутылки и увидела его сексемеску, из-за чего вода буквально пошла носом.

 

Джейс: Когда я увижу тебя в следующий раз, я буду вылизывать твои сладкие горячие женские складочки.

Все о чем я могла думать, пока смеялась, что за «сладкие горячие женские складочки», и кто вообще так говорит? Я ответила ему в такой же манере.

 

Джесс: Ну, после того как ты вылижешь все мои горячие женские складочки, я вылижу твой стальной стержень.

 

Телефон сразу же зазвенел, это был он. Как только я ответила, сразу же услышала его смех. «Стальной стержень» стал его любимым выражением, когда он говорил о своем члене.

Следующая неделя стала той, когда я потеряла Джейса навсегда. Я начала чувствовать тошноту, и меня выворачивало каждое утро. Одно утро было особенно ужасным, хуже, чем все остальные, и когда он позвонил, то понял, что что-то не так. Он хотел знать, не заболела ли я, и я ответила, что это всего лишь желудочная инфекция. После нескольких секунд молчания, он задал вопрос, который таился в глубине моего сознания с тех пор, как мы были вместе.

— Джесс, когда ты мне сказала, что принимаешь таблетки, ты ведь не врала? Нет вероятности твоей беременности? Потому что сейчас утро, тебя тошнит, и это пугающая комбинация.

Мое молчание он принял как ответ.

— Джесс, ты принимаешь таблетки? Джесс? Пожалуйста, не говори, что ты солгала мне!

Я сразу же начала рыдать в трубку. Это подтвердило его подозрения, и он продолжил.

— Черт, Джесс! Как ты могла? Как ты могла врать мне о таком? Как ты могла принять решение за меня? — кричал он и продолжил сквозь мои истерические всхлипы. — Мне восемнадцать лет, я учусь в колледже и живу в общежитии. И как я могу стать отцом сейчас? Черт, у тебя тоже ничего нет. Ты до сих пор живешь с родителями. Я не могу поверить, что ты так поступила, — он замолчал, и я слышала его учащенное дыхание.

Он был в ярости, или ему было больно, или все вместе. Я не винила его. Мой поступок был более чем жалким и ненормальным.

— Ты знала, как сильно я хотел в Бэйлор, как упорно я трудился, чтобы получить стипендию. Теперь я должен все это потерять из-за твоей лжи! Боже, я даже не могу разговаривать с тобой. Я слишком зол, и могу сказать какое-нибудь дерьмо, которое не должен, — он замолчал, воцарилась полнейшая тишина, длившаяся будто вечность. Он вздохнул и продолжил: — Я не хочу быть сволочью. Я зол, и мне нужно остыть, чтобы дальше продолжать разговор. Тебе надо сделать тест на беременность. Затем перезвони мне и скажи результаты. Тогда будем думать. Пока, Джесс, я люблю тебя, — сказал он и повесил трубку.

 

В тот день я плакала, пока не осталось слез. Я хотела порезать себя, но была слишком подавлена, чтобы делать даже это. Я сделала тест на беременность — он был положительным. Когда я перезвонила ему, я сделала свой выбор и снова солгала. Вторая ложь, которая изменила мою жизнь навсегда. Я сказала, что тест отрицательный, и что у меня действительно кишечная инфекция. Он молчал несколько мгновений. Я больше не говорила, не могла. Затем он сказал, что ему нужно время подумать, и мы закончили разговор. Я сделала единственное, что могла. Я не мола испортить эту жизнь. Я не могла быть причиной его отказа от того, ради чего так упорно работал.

 

***

 

Всю дорогу к дому родителей Джейса я была на нервах. Руки так сильно тряслись, что я едва могла вести машину. Его мама никогда тепло не относилась ко мне. Черт, я даже не знала, сказал ли он ей, что мы были парой или нет. Я подошла к входной двери и нажала трясущейся рукой на дверной звонок. Миссис Коллинз открыла двери и недоброжелательно на меня посмотрела. Мой голос дрожал, когда я говорила.

— Я беременна, и отец — Джейс, — выпалила я. Ее глаза расширились, она отошла в сторону и пригласила войти. Она закрыла дверь и направилась в гостиную.

— Почему ты мне это говоришь, мисс Александр? Очевидно, что Джейса здесь нет. Я уверена, ты знаешь это. Так что же заставило тебя прийти сюда и рассказать мне такую новость? — сказала она холодным тоном, какого я никогда от нее не слышала. Она смотрела на меня, будто я была куском дерьма, который надо было выбросить со вчерашним мусором. Она закинула ногу на ногу и расправила свою дорогую юбку, пока я собиралась с мыслями.

— Миссис Коллинз, знаю, я вам не нравлюсь, но я здесь и говорю это, потому что не хочу, чтобы это испортило жизнь Джейса. Срок всего лишь несколько недель, но у меня нет средств, чтобы разобраться с этим самой. Я прошу вашей помощи, — я глубоко выдохнула и молилась, чтобы она отговорила меня от этого, сказала, что все будет хорошо.

Я пыталась не рассыпаться прямо на этом месте, на глазах у этой ледяной женщины, которая никогда не проявляла ни грамма сострадания ни ко мне, ни к тому, о чем я просила. Она просто встала и пошла по непревзойденному паркету — стук ее каблуков разносился по комнате — и достала кошелек. Она вытащила чековую книжку и ручку и начала писать. Когда она закончила, то повернулась ко мне и протянула чек.

— Здесь достаточно денег, чтобы не дать тебе разрушить светлое будущее моего сына и даже больше. Я с радостью дам тебе эти деньги, если ты пообещаешь больше никогда не встречаться с моим сыном, — чек ощущался довольно тяжелым. Он приравнивался к вычеркиванию всего, что меня связывало с Джейсом. — Ты права, мисс Александр, ты мне не нравишься. Мой Джейс слишком хорош для кого-то вроде тебя. Я никогда не понимала его увлечения тобой, или почему вы проводили так много времени вместе. Поэтому бери эти деньги, и я больше не хочу видеть тебя в своем доме. Ты никому об том не расскажешь, и Джейс ничего не будет об этом знать. Ты скажешь все, чтобы убедить его, что ты не хочешь больше его видеть, — она направилась к двери. Молча, с чеком в руке я вышла из дома Джейса и его жизни.

На той же неделе я поехала в Даллас и прервала беременность. Я провела ночь в отеле и приехала на следующий день. Я солгала своим родителям и сказала, что поеду к Джейсу в колледж. Когда я вернулась, забралась в постель и проспала несколько часов, обнимая себя за живот, ощущая пустоту и боль от того, что сделала. В эту ночь Джейс позвонил мне после дня молчания. Я ответила, зная, что то, что я должна ему сказать, сломает последнюю кость в моем эмоциональном теле.

— Привет, — нерешительно сказал он.

— Привет, Джейс.

— Чувствуешь себя лучше? — спросил он.

— Я в порядке, — ответила я, еще раз соврав.

Я слышала, как он выдохнул и сказал:

— Джесс, я все еще расстроен из-за того, что ты сделала, и не знаю, смогу ли снова доверять тебе. Ты была не права, когда обманула меня. Я очень забочусь о тебе и не могу представить свою жизнь без тебя, но, черт, это очень большое дело. Я даже не знаю, что думать. Я не говорю, что не могу принять это, но мне нужно время. Я даже не могу сказать, как чувствую себя. Мне нужно больше времени, чтобы решить, чего я хочу. Я не хочу потерять тебя, но мне нужно доверять тебе.

— Джейс, — начала я, но мой язык и слезы работали против меня. Я должна держать себя в руках, если собиралась пройти через это и заставить его поверить мне. Я сделала глубокий вдох, заставила себя открыть рот и застыла в агонии от потери Джейса, которая грозилась поглотить меня. — Тебе не нужно время, чтобы подумать. Я больше не могу тебя видеть. Мы не можем быть вместе. Я не для тебя, и мой поступок непростителен, — я сильно прикусила губу, чтобы он не услышал рыдания в трубке.

В ответ была тишина, и я продолжила, говоря то, что я всегда хотела сказать:

 — Я люблю тебя, Джейс Коллинз. Всегда буду любить, — затем я сбросила вызов, пока он ничего не успел ответить.

 

В этот день я пыталась покончить с собой. Я четко помню детали.

 

Я заперла дверь спальни и достала коробку из прикроватной тумбочки. Я думала оставить записку, но передумала. Всем наплевать. На самом деле, некоторые будут даже рады услышать, что я сделала это. Я достала лезвие из коробки, твердо настроенная, хотя в моих мыслях никогда не был такого конца. Миллион эмоций проходил сквозь меня, и я просто хотела, чтобы они ушли. Потеря Джейса, потеря нерожденного ребенка, которого я носила, и невыносимое чувство одиночества прожигали мои мысли. Мне нужно было это прекратить. Все это. Я хотела уйти. Я села на край кровати и сделала глубокий вдох. Слезы катились по моему лицу, и я прикоснулась лезвием к запястью. Только я хотела нажать, как кто-то постучал в мое окно, напугав меня до чертиков. Сердце чуть не выскочило из груди. Я бросила лезвие на пол и подошла к окну. Выглянула и увидела маленькую соседскую девочку. Я не видела ее с того дня, как она дала мне снежинку. Она подергала большим пальцем вверх, показывая, чтобы я открыла окно. Я отперла замок и открыла его.

— Что ты здесь делаешь, Виви? Все в порядке?

— Почему ты плачешь, Джессика? — спросила она.

Я быстро вытерла слезы и покачала головой.

— Просто так. Прости, у меня сейчас не самое лучшее время для разговоров, Виви.

— Почему ты собиралась порезать себя?

Я уставилась на нее, понимая, что она наблюдала за мной через окно.

— Виви, милая. Я не собиралась. Все хорошо. Я в порядке.

— У тебя есть снежинка? — спросила она.

— Эм, да, где-то здесь. Ты хочешь ее забрать?

— Нет, но думаю, сейчас она тебе очень нужна. Ты снова грустная. Очень грустная. Почему ты снова грустишь? — ее большие глаза, полные беспокойства, смотрели на меня.

— Виви, я не могу сейчас об этом говорить. Спасибо что зашла, но я просто не могу говорить. Хорошо?

— Хорошо, — она разочаровано опустила голову. Я чувствовала себя ужасно.

— Прости, Виви, — сказала я ей.

— Все хорошо. Может, поговорим завтра?

В любой другой день я бы с легкостью ответила на ее вопрос. Но в этот день я планировала, что не будет никакого завтра. Но она так искренне смотрела на меня, что я не могла сказать «нет».

— Конечно, — ответила я. Широкая улыбка появилась на ее маленьком личике, и у меня появилось странное чувство, что я должна сдержать свое слово. На следующий день мы сидели на качелях, и она рассказывала мне истории о своей домашней свинке, школе и о любимых песнях. Она приходила каждый день, даже просто сказать привет. Иногда, когда вспоминаю прошлое, я думаю, что маленькая Виви спасла мне жизнь в тот роковой день.

 

Несколько дней Джейс звонил и писал мне, но я не отвечала. Спустя несколько недель он стал звонить лишь раз в неделю. Затем, спустя месяц, он полностью перестал звонить. Мысли о самоубийстве приходили ко мне в голову, но никогда я не пускала их настолько далеко, чтобы решиться на это снова.

Я нашла работу официантки в Далласе и там же сняла крошечную квартиру-студию. Хоть я и не хотела уезжать, не попрощавшись с Виви, но когда пришла, у нее дома никого не было. Я оставила для нее записку. Надеюсь, она получила ее. Я часто о ней думаю и все еще храню ее снежинку. Я заблокировала свой старый номер телефона и приобрела новый, чтобы быть уверенной, что Джейс больше никогда меня не найдет. Я провела несколько месяцев в уединении. Я резала себя каждый день и начала пить. Когда заканчивала с работой, я садилась на свое любимое место в баре, и бармен наливал мне пару шотов. Затем подвыпившей я ехала домой. С помощью алкоголя я стала более общительной и вернулась к старому. Клиенты моего и других баров, которые постоянно попадали на меня, пытались меня подцепить, и я частенько принимала их предложения. Меня несколько раз увольняли с разных мест работы.

Бессмысленный секс возвращал меня к жизни. Однажды, когда я возвращалась от какого-то парня, я снова вела машину пьяной. Я свернула с дороги и врезалась в дорожное ограждение, сильно ударившись головой и грудью. Я потеряла сознание, и кто-то вызвал скорую. Меня привезли в больницу, обследовали, и врачи заметили следы моих порезов. В конце концов, мне выдвинули обвинение в езде в нетрезвом виде и приговорили к принудительному лечению, вместо заключения в тюрьму. Мне пришлось заплатить огромный штраф, и у меня отобрали водительские права. Я никогда так низко не падала. Я стала не тем человеком, которым хотела стать. Я не звонила родителям. Как ни странно, я позвонила своему брату Джеффу. Он работал адвокатом в небольшой фирме в Далласе и защищал меня в суде. Мы никогда не были близки, но он сделал все возможное, чтобы помочь мне.

 

— Джесс, судья не будет благосклонен, если ты не будешь выполнять все предписанные тебе назначения. Пожалуйста, запомни это, — сказал мне Джефф, давая понять, что это не шутки.

— Я буду, обещаю. Спасибо еще раз за помощь. Я очень благодарна, — сказала я, и он ушел.

 

***

 

Сидя здесь, в этой клинике, я знаю, что во время беседы с врачом, должна вывалить все свое дерьмо, рассказать самые потаенные, самые глубокие страхи какому-то незнакомцу, который сидит с кучей бумаг и говорит, что понимает мои чувства. Я не верю, что кто-то может понять, как я себя чувствую, даже не надеюсь, что терапия поможет решить мои проблемы. Я надеюсь получить некоторое успокоение, шаг за шагом. Не думаю, что это может быть хуже, чем я представляю. Во всяком случае, я на это надеюсь.

 

 

11 глава

 

 

«Прошлое никогда не умирает».

— Уильям Фолкнер.

 

 

Джессика

 

Я практически готова удрать из этого места, если в ближайшее время не назовут мое имя. Я грызу ногти и бездумно листаю идиотские журналы со сплетнями, пока меня это не начинает бесить.

Мы что, не можем это сделать побыстрее, а то я просто сойду с ума.

И только я начинаю закипать от разочарования, как слышу свое имя.

— Мисс Джессика Александр, — говорит полная женщина с папкой в руках, стоящая в дверях кабинета, возможно, ведущих в какое-то подземелье для психов.

— Здравствуйте, я Вероника — ассистент доктора Уорд. Вам нужно заполнить несколько документов. Затем доктор Уорд примет вас, — говорит она и протягивает мне папку с формулярами.

Пока я заполняю страницу за страницей моей личной информации, медицинских показателей и других очень личных вопросов, например, сколько у меня было половых партнеров, то понимаю, что с меня более чем хватит этих проклятых документов. Честно говоря, я понятия не имею, сколько у меня было половых партнеров за всю жизнь. Знаю лишь, что много. Я ставлю приблизительную цифру и оставляю так. Следующий вопрос: была ли я когда-нибудь беременна. И варианты ответов: заполнить дату родов или выбор аборт и выкидыш. Заполнение этого причиняет мне настоящую боль. Я перелистываю следующую страницу, где вопросы с несколькими вариантами ответов от «полностью согласен» до «категорически нет» и разные вариации между ними. Я бегло ее просматриваю и затем читаю каждый вопрос внимательнее. Вопросы странно схожи с моими проблемами. Будто это специальный тест для Джессики.

Как странно.

Я еще раз читаю вопросы и утверждения, прежде чем начинаю на них отвечать. Я отмечаю на все «полностью согласна», кроме номера семь, потому что не вижу никаких карьерных целей, с которых можно начать. За последний год я работала официанткой в огромном количестве мест, но меня либо увольняли, либо я увольнялась сама из-за конфликтов с начальством или коллегами. Без разницы для чего этот тест, но очевидно, он сделан специально для меня. На самом деле этот опросник заставил меня почувствовать, что я не одна с такими проблемами. Надеюсь, этому есть объяснение или, еще лучше, решение.

— Мисс Александр, доктор Уорд готова вас принять. Пожалуйста, отдайте ей ваши бумаги, когда войдете. Следуйте за мной, — говорит Вероника, прежде чем выходит из кабинета.

— Конечно. Спасибо, — отвечаю я.

Я следую за ней и, завернув за угол, попадаю в большой кабинет. Я ожидала увидеть кушетку, но ее здесь нет. Здесь только два серо-зеленых кресла с высокой спинкой, стоящих друг напротив друга за столом из темного дерева. В углу комнаты находится столик, на котором стоят бутылки воды и кофемашина. Стены выкрашены в нейтральный цвет и украшены абстрактными разноцветными картинами. Комната располагает к расслаблению, что, думаю, хорошо. Также здесь стоит огромный письменный стол из красного дерева, на котором рядом с компьютером располагаются все типичные для психотерапевта аксессуары. Позади стола во всю стену стоит шкаф, заполненный различными книгами, расставленными в идеальном порядке, и чем-то похожим на награды и сертификаты. Я сажусь в одно из кресел и нервно щелкаю своей ручкой снова и снова. Я слышу, как открывается дверь, и входит женщина с темными волосами. Она не выглядит сильно старше меня и обладает какой-то классической красотой. Сизо-серое платье, доходящее до колен, обнажает ее длинные загорелые ноги и идеально на ней сидит. На ней высоченные черные шпильки, ее волосы, убранные в низкий хвост, доходят до середины плеча. У нее темно-карие глаза и загорелая кожа. Ее макияж идеален, и ни один волосок не выбивается из прически.

— Здравствуйте, мисс Александр. Я доктор Уорд, — говорит она и протягивает мне руку.

Мы быстро пожимаем друг другу руки, и я передаю ей бумаги. Она присаживается за свой стол и перелистывает мои ответы, быстро просматривая каждую страницу. Она откладывает бумаги и достает из своего стола какое-то записывающее устройство.

— Мисс Александр, я предпочитаю записывать свои сеансы, а не делать пометки в блокноте, потому что мне нравится смотреть на своих пациентов во время беседы. Если вам так комфортно, я начну запись сейчас. Вас это устраивает? Вам будет присвоен номер пациента при записи, чтобы сохранить вашу анонимность.

Думаю, в этом нет ничего страшного. Если я должна сидеть здесь и говорить обо всем моем дерьме, я хотела бы видеть человека, с которым разговариваю. В противном случае, будет казаться, что меня не слушают.

— Думаю, да, пусть будет так, — бормочу я.

 

***

 

Думаю, мой первый визит был не таким уж плохим. Могло быть и хуже, поэтому я не хочу останавливаться. Доктор Уорд была достаточно милой и, кажется, знала свое дело. Меня поразило, что она так быстро поставила мне диагноз лишь после прочтения моих ответов и нашего разговора.

— После прочтения вашей анкеты я почти уверена, что вы страдаете от пограничного расстройства личности или ПРЛ. Это очень распространенное расстройство, им страдает около миллиона взрослых американцев. ПРЛ даже более распространено, чем биполярное расстройство и шизофрения. Люди с пограничным расстройством личности видят окружающих либо абсолютно хорошими, либо абсолютно плохими, и настроение меняется в мгновение ока. Их страх перед отказом дополняется чувством пустоты и отвращения к себе, что заставляет окружающих постоянно ходить на цыпочках перед ними. Люди, живущие с ПРЛ, страдают и заставляют страдать окружающих.

Каждое гребаное слово описывало меня, каждое. Как я могла прожить двадцать четыре года, большую часть в аду, и даже не знать этого? Я никогда не слышала об этом ПРЛ. Биполярное расстройство? Конечно. Депрессия? Да. Но пограничное расстройство личности? Нет, ни разу не слышала об этом. Почему? Что это вызывает? И как так получилось, что я вляпалась в это убогое дерьмо?

Узнав еще больше, я поняла, хоть и есть несколько препаратов, которые могут устранить некоторые симптомы, такие как депрессия и тревога, ПРЛ невозможно вылечить таблетками. Наиболее эффективное лечение — бихевиоральная терапия. Она включает в себя: раз в неделю сеанс индивидуальной терапии с психиатром, работающим в этом направлении, два с половиной часа в неделю занятий групповой терапии и огромное домашнее задание. Лечение довольно обширное и требует полной отдачи и решительности от пациента, как будто я хотела снова вернут



  

© helpiks.su При использовании или копировании материалов прямая ссылка на сайт обязательна.