АВТОБИОГРАФИЯ

ХАМЗА ХАКИМ-ЗАДЕ НИЯЗИ

АВТОБИОГРАФИЯ

Отец мой Нияз-Углы родился в 1836 году. Шестнадцати лет он оставил дехканство и уехал в Бухару, вернулся лекарем, лечившим по-старинному, народными средствами. В том же году в кишлаке Авваль он женился на моей матери и переехал на постоянное жительство в Коканд. В этой семье я и родился в 1889 году.[1] Так как отец был человеком образованным, то уже к 1899 году я полностью овладел грамотой по-узбекски и по-персидски, а с 1899 по 1906 год, продолжал учение в школе по старинному методу.

В 1907 году, провожая отца в паломничество до Кашгара, я впервые приобрёл привычку читать газеты «Вакт» и бахчисарайскую. С этого времени я начал всё чаще размышлять над такими вопросами, как причины предрассудков и суеверий, методы обучения в медресе, перемены, происходящие в жизни народа, над вопросами экономики и культуры.

У меня было сильное желание оставить медресе и отправиться куда-нибудь для продолжения образования, но отец был человеком малообеспеченным, и из-за материальных трудностей осуществить эту мечту не пришлось. Очень рано у меня проявился дар к песенному творчеству и стихам. Увлечение это, очевидно, зародилось, когда в 1897-98 годах я читал отцу и матери отрывки из стихов Хафиза, Бедиля, Юсуфа Ахмада, - у меня до сих пор хранится одно положенное на музыку стихотворение, посвящённое русско-японской войне 1905 года, а так же стихи, написанные мною в 1899-1900 годах.

В 1908 году я отправился в Наманган, где, проучившись семь-восемь месяцев, встретился с Абдуллой Токмуллиным, нынешним руководителем народного образования (в Намангане), который очень помог мне добрыми советами. Просмотрев более ста рукописных страниц моих стихов, написанных на старинный лад, он начал наставлять меня…

По моей инициативе в Намангане открылись курсы для шестнадцати человек, на которых в течении трёх месяцев по учебнику, наподобие написанного на арабском языке учебника Ходы Максуди, я получил необходимые познания в арабском языке и за три класса по другим наукам. Тогдашние письма мои к отцу, написанные на арабском языке, полностью сохраняются до сих пор.

В это же время я получил представление о рабочей революции 1905 года. Был там один молодой татарин, выпускавший на ручном печатном станке небольшие брошюры и листовки. Я встречался и беседовал с ним раза два в неделю. Видимо, он оказал на меня значительное влияние, потому что именно в это время мною был написан небольшой роман из жизни прежних падишахов под названием «На чьей стороне правда?». Роман был похищен и до сих пор не найден. С это же времени и стихи мои принимают национальный[2] и революционный характер.

В 1909 году я отправился в Бухару, чтобы завершить изучение арабского языка у известного Икрамчи-долмы, но осуществить это намерение не смог, потому что произошло столкновение между бухарцами и шиитами[3], я сбежал в Каган и, проработав там около месяца в типографии, приехал в Ташкент.

В 1911 году я открыл школу в Коканде. После года работы, собрав шестьдесят рублей денег и совершив путешествие через Афганистан, Индию, Мекку, Медину, Дамаск, Бейрут, прибыл для продолжения образования в Стамбул, но, так как я бежал без паспорта[4] и к тому же получил резкие письма от отца и моей жены – русской девушки, вернулся на родину.

В конце 1914 года благодаря энергичной поддержке нынешнего редактора газеты «Фергана» товарища Ахунди я открыл школу в Маргилане. Но не прошло и восьми месяцев, как она была закрыта инспектором просвещения в Скобелеве Андреевым. Причиной послужил донос Андрееву со стороны учителя издавна существовавшей в Маргилане (то есть мусульманской. – Ред.) школы и русско-туземной школы Кудратуллы-кары.

Я снова приехал в Коканд и здесь с помощью нескольких близких мне людей открыл школу для детей неимущих.[5] Сначала двадцать-тридцать, потом пятнадцать-шестнадцать человек помогали мне в течение всего лишь одного месяца, потом около четырёх месяцев я содержал школу на собственные средства, но по приказу уездного начальника (Медынского) был произведён обыск, и школа была закрыта. Списки лиц, жертвовавших на школу, с их подписями сохраняются и сейчас. После этого я преподавал на вечерних курсах (для взрослых), а в 1915 году снова организовал общество, на заседании которого был решён вопрос о библиотеке и читальне. Я открыл библиотеку под названием «Гайрат». Одной из целей общества было издание (под фирмой библиотеки) моих произведений. Однако байские элементы, ещё с 1910 года активно выступавшие против моих школ и против моих произведений, проникли в общество и, не говоря уже об издании книг, оттеснили и меня самого. Люди, знающие изложенное здесь, и сейчас почти все живы. До 1917 года я продолжал заниматься изданием свих стихов, написал ряд произведений, статей в газеты, участвовал в созыве разных собраний в связи с мобилизацией (местного населения на тыловые работы. – Ред.).

После (Февральской) революции 1917 года работал в различных организациях.

Байские элементы выступили против моих статей, касающихся баев и улемов и предназначенных к опубликованию во втором номере журнала «Кенгаш» («Совет»), и добились моего ухода. Я создал самостоятельное общество и стал выпускать журнал «Хуррият» («Свобода»), но вследствии такого же сопротивления после выхода после пятого выхода был устранён и из этого журнала. После этого было создано потребительское общество. Целью его было объединение бедноты. Но и его вскоре прибрали к рукам. После этого я поступил в продовольственный отдел «Шуром ислама».[6] С другой стороны, собрав 28 мая 1917 года в квартале Калян-дархана около четырёхсот рабочих, я провёл большую демонстрацию и организовал общество рабочих, трудящихся. Это общество послужило впоследствии основой организации «4-го списка» (большевистского. – Ред.). Но в конце концов и в это общество проникли байские элементы и засорили его. Не сумев добиться осуществления своих замыслов, я отправился в Туркестан. В Туркестане я нашёл утешение в беседах с одним заводским рабочим по фамилии Калмыков. Я стал ждать наступления счастливого часа. Прошло немного времени, и началась Октябрьская революция.

В 1918 году я продолжал учительствовать в Коканде. Оттуда был направлен в Скобелев. В Скобелеве учительствовал в дневной школе, но ушёл оттуда, поступил в культурно-просветительное общество и организовал при музыкальном кружке ещё и театральный. С этого времени начал заниматься делами разъездной театральной труппы, был на Казыларватском (Закаспийском. – Ред.) фронте, выполняя, с одной стороны, обязанность режиссёра, артиста, суфлёра, с другой – учителя, агитатора, редактора, и до 1920 года находился в ведении политуправления (Туркестанского фронта. – Ред.).

В 1920 году снова вернулся в Коканд, вступил в партию, заведовал интернатом, находившимся в ведении отдела народного образования, учительствовал, был режиссёром, обслуживая ферганские фронты.

В 1921 году, получив сведения, что против меня решили идти в открытую атаку люди, не терпящие моих произведений, песен, стихов, статей о басмачах, я через Ферганский обком получил командировку в Бухару и Хорезм – собирать материалы для художественных произведений.

В Бухаре, создав при органах просвещения и при военном агитпропе труппу, я до конца 1921 года работал в учреждениях Бухары. В сентябре заболел тифом, (затем) приехал в Ташкент, и в ноябре выехал в Хорезм.

В Хорезме до 1922 года работал в культурно-просветительном отделе профсоюза, затем был переведён в органы народного образования и занимался театральными делами в агитпропе. Отсюда по собственному желанию был направлен в командировку в Ходжейлинский уезд.

В Ходжейли я до июля 1924 года по телеграмме Ферганского обкома и облисполкома вернулся в их распоряжение. В сентябре 1924 года был назначен заместителем политпросветотдела в Ферганский отдел народного образования и наряду с эти организовал ферганскую разъездную труппу.

В 1925 году, взяв отпуск до сентября, я просил представительство центрального органа народного образования освободить меня совсем, подав заявление сл ссылкой на усталость и на то, что мне необходимо совершенствовать своё композиторское дарование, привести в порядок сохранившиеся собранные мною материалы, а так же собрать свои произведения…

С 10 августа 1925 года, со дня освобождения от должности, я продолжаю участвовать в работе сельсовета в кишлаке Авваль, занимаюсь благоустройством – красной чайханой, мостами и тому подобное, а также политико-просветительной работой среди населения. Цель моего пребывания в кишлаке: изучение местных условий и написание пьесы из жизни кишлака.

Вот моя краткая биография. Некоторые журналы письмами просили у меня более подробную биографию. Кое-что можно почитать в журналах, кроме того, в ближайшее время я задумал написать об этом небольшой роман.

1926 г. 25 августа.

«Звезда Востока», 1963, №3 (Перевод с узбекского)

[1] В марте месяце.

[2] Термин «национальный» Хамза употребляет в смысле «народный».

[3] Бухарцы (то есть сунниты) и шииты – приверженцы двух основных направлений в исламе, враждующих между собой.

[4] Как свидетельствуют сохранившиеся документы в архиве документы, в частности, переписка отца Хамзы с лицами, сведущими в мусульманском праве, причиной нелегального отъезда Хамзы были провокации и преследования со стороны мусульманского духовенства, поводом для которых послужила женитьба на русской девушке.

[5] Об открытии этой школы в то время было объявлено в газетах. В статье, напечатанной в газете «Садои Фаргона» («Голос Ферганы») в номере от 9/X – 14 г., Хамза писал: «На гузаре Шайхульислам открыта школа для сирот… В субботу 14/X – 14 г. В ней начнутся занятия».

[6] В продовольственном отделе буржуазно-националистической организации «Шуром ислам» проработал с 25 мая по 3 июня 1917 года и подал заявление с просьбой об отставке.