Преподобный Гурий Шалочский

ЛЕГЕНДЫ ,записанные на Вологодской земле . 8 класс

КАК МУЖИК С НИКОЛОЙ ПУТЕШЕСТВОВАЛИ И ЧТО ОНИ ВИДЕЛИ
Было это не очень давно, да и не очень от нас близко. Жил мужик по имени Фалалей. Он был не особенно богат, да и не беден; не очень стар, да не молод; не очень умен, да и не глупый. А такой хитрый, что если что увидит, то все ему объясни да расскажи. Захотелось ему узнать, долго ли он проживет на этом свете, каково ему будет после смерти. И стал просить святого Николая Чудотворца, чтобы тот ему открыл и показал будущее.
Раз ему и было такое видение: является в светлых ризах старец и говорит:
– Пойдем, покажу я тебе твою будущую жизнь и место, тебе уготованное.
Пошли. Долго они брели по незнакомой лесистой местности и подошли к такой большущей комнате, что и конца-краю не видать. В комнату вели двери, они были заперты. Но по слову святого Николая двери сами отворились.
– Иди в горницу, – говорит святой Николай, – погуляй там, а я приду за тобой.
Пошел Фалалей, и дверь за ним сама затворилась.
Огляделся мужик и видит, что к потолку лампадки навешаны. Их так было много, что, кажись, считай целый век, так и то не сосчитаешь. Одна лампадка только дымилась: масло все выгорело, другая уже погастамаспа не было; третья горела. Этих лампадок было не меньше, чем и потухших. Одни горели ярко, другие едва мерцали. Одни горели ровным светом, другие вспыхивали. И понял мужик, что лампадки эти – жизни людей.
Стал он присматриваться – нет ли где и его лампадки, с его жизнью, и, после долгих поисков, нашел. Поглядел Фалалей на свою лампадку и обмер от страха: в ней масла было на донышке. А рядом висела лампадка его жены и полная масла. «Ну, уж это... чтобы я позволил своей тасканой онуче пережить себя. Нет, шалишь!» Захотелось ему из жениной лампадки перелить масло в свою. Но не тут-то было. Лампадки так сделаны, что отнять их нельзя. Как же быть? Думал, думал мужик и, наконец, догадался. Окунет палец в женину лампадку с маслом, поднесет к своей да и обтирает палец о края, чтобы масло-то в лампадку стекало. Попробовал раз – удалось, и масла в лампадке поприбыло. И давай мужик в чужой лампадке пальцы окунывать да в свою масло переливать. Пробился час-другой и видит, что в его лампадке масла чуть не половина прибыла. «А, проклятая, – думает Фалалей, – хотела меня раньше уморить, а сама остаться? Нет, врешь! Завтра же околеешь, как масло все вымочу».
Глядь, а Николай Чудотворец и идет к нему.
– Ты что это делаешь, чадо? – спрашивает святитель.
– Да ничего, Божий Угодничек, вот хотел волоса маслом помазать, больно сухи стали...
Поглядел на него святой Николай, но ничего не сказал, а повел его дальше. Долго ходили они; наконец, пришли к другой комнате, не меньше первой, только та была темная и мрачная.
– Ступай туда, – сказал Николай Чудотворец, – а я приду за тобой.
Вошел Фалалей в темную горницу, и она осветилась. Поглядел он во все стороны, и волоса дыбом стали. В одном месте лежали цепи, в других крючья, в третьих щипцы огромные, в четвертом висели котлы, а под ними были целые груды угля. Понял Фалалей, что это все для грешников припасено, это их будут мучить после смерти.
Стал он поглядывать, нет ли где чего-нибудь и для него приготовлено. И видит он: огромный котел висит на железных цепях, а под ним целая гора угля. Догадался Фалалей, что это его будут поджаривать в этом котле, для него припасено столько уголья. А недалеко висел другой котел, поменьше, и угля под ним было немного – воза два. «Вот тебе и раз! – подумал мужик. – На этом свете моя баба дольше хочет прожить, да и на том ей вольготнее будет». Стал он думать, как бы от своей груды угля поубавить, а в груду женину прибавить. Поглядел по сторонам, не найдется ли где корзинки или чего-нибудь другого, чем бы можно было углей из одной кучи в другую поносить. Ничего не мог найти. Снял с себя штаны, завязал у них концы и давай ими, как мешками, уголь таскать. Нагребет углей целые штаны, взвалит себе на плечи и прет. Перепрел весь, перемазался, как черт, а все устали не знает.
Долго бы он пропутешествовал от одного котла к другому, да Николай Чудотворец помешал. Только в сотый раз он высыпал уголь и идет, чтобы опять насыпать штаны, а Никола ему навстречу.
– Ты что это, чадо, делаешь? – спрашивает он у мужика.
– Да вот, святитель, упал, штаны перемарал и боюсь, что жена бранить будет, так ищу воды, где бы их вымыть.
– Ступай, – говорит святой Никола, – домой да мой свои штаны и себя, только не водой, а своими горючими слезами. Успеешь вымыть, пока масло горит в лампадке, так больше не придется тебе пачкаться. Груда угля, что ты наносил под женин котел, вся исчезнет, а масла в лампадку, которое ты вымакал, ей снова подольется, потому что на твоих штанах все-таки останутся пятнышки, так ей надо будет домыть их.
Вот что узнал Фалалей про свое будущее.

ПРИМЕЧАНИЕ
Записана в Череповецком уезде в 1905 г

ЗЛАЯ ЖЕНЩИНА И ДОБРЫЙ ДУХ
Жила мать с сыном. В Христов день сын пошел к заутрене и приводит с собой домой разговеться старичка грязного и в лохмотьях; посадил его за стол, напоил и накормил, а потом одел в чистое платье. Когда он привел старичка, то мать сильно разгневалась и закричала:
– Ах ты, непутевый, самим есть нечего, а приводишь всяких височников и вшивиков.
Но сын молча оказывал радушие старичку, а тот тоже молча ел и одевался. Отдохнув немного, старик собрался уходить и сказал спасибо за хлеб да соль. Парень спросил:
– Ты, дедушко, уходишь, так пойми (т. е. возьми) меня с собой.
Старик сказал:
– Да, мне нужно уходить, но через три дня я приду за тобой и стукну в окно, ты тогда и выходи.
В назначенный срок раздался стук под окном, парень вышел к старику, и отправились вместе; шли они долго и дошли до прозерного поля, что у самого синего моря, и видят, что стоит баба и переливает воду из моря в корыто; парень спрашивает:
– Дедушко, для чего это она делает? Старик отвечает:
– Она при жизни своей разбавляла водой молоко. Идут дальше и видят: стоят два высоких железных
столба, а между ними ребенок стукается головой то об один столб, то о другой. Парень спрашивает:
– Дедушко, а это что означает?
– Этот ребенок страдает за грехи родителей, ибо на земле слушался их. Отец скажет: покажи мамке фигу – он покажет, а мать научит, покажи отцу кулак – он исполнит.
Опять шли, долго шли и видят, стоит железный столб, а из него идет густой дым; парень спрашивает опять:
– Дедушко, что это такое? Старик отвечает:
– Это горят в столбе курильщики, что на земле табак употребляли.
И так ходили они целый год, вплоть до светлого Христова Воскресения на земле, и остановились водном доме. Старик пошел к заутрене, а парню не велел идти и приказал посмотреть в два окна, а в третьее не глядеть. По уходе старика парень посмотрел в первое окно, видит восход солнца и красивый сад, поглядел в другое окно, видит множество птиц, и поют они чудесными голосами; не утерпел и взглянул в третьее окно и видит свою мать на огненном колесе, а вокруг нее черти скачут и радуются; от этого видения он заплакал.
Приходит от заутрени старичок и спрашивает:
– Ты отчего плакал?
– Да так, взгрустнулось.
– Неправда, ты, наверное, посмотрел в третьее окно?
– Да, посмотрел, – отвечает парень.
– Ну, так ступай, еще посмотри и скажи, чтобы сквозь землю провалилось.
Парень подошел к окну и сказал эти слова, и на его глазах мать с колесом и чертями куда-то провалилась, и видение исчезло. Старичок простился с парнем и сказал:
– Ступай и делай, когда случится, хотя капельку добра, и добрый дух будет всегда с тобой и за тебя.

ПРИМЕЧАНИЕ
Записана от А. Гладышевой в д. Большой двор Череповецкого уезда в 1900 г.

КАМЕННАЯ БАБА ПОД ЛИСЬЕЙ ГОРОЙ
С западной стороны Кадникова виднеется за полями и нивами Лисья гора, получившая свое название, как говорят, от того, что в старые годы на этом месте находился лес, в котором водилось множество лисиц <...>.
У подошвы горы лежит огромный камень (почти сажень в длину и полтора аршина в ширину), который жители Кадникова и деревни Лисьей горы называют Каменною бабою <...>.
В деревне Лисьей горе, рассказывают, когда-то жила с мужем тридцатипятилетняя женщина; им принадлежало поле, примыкающее к скату горы, в одно лето был прекрасный урожай; колосистая рожь была выше пояса. Настала жатва, и женщина с другими поселянками жала созревшую зернистую рожь каждый день до позднего вечера, но в работе своей она не успевала наравне с ними, потому что была беременна. Однажды, когда солнце было уже на закате, эта женщина, торопясь жать, просила солнышко, чтобы оно остановилось и дало бы ей окончить работу, но солнце продолжало свой путь, не склоняясь на ее просьбы; тогда она произнесла несколько бранных слов... и тотчас же окаменела.

ПРИМЕЧАНИЕ
Записана в Кадниковском уезде в середине XIX в.

КАЗАРА, КУМСАРА И ШУЛМА
Три красавицы-девицы жили в большом болоте около деревни Счастливое. Звали их Казара, Кумсара и Шулма. Однажды они уговорились выйти из болота, пойти к людям. Легли спать, чтобы утром отправиться вместе в путь. Казара и Кумсара проснулись первыми, помылись и пошли, так и не разбудив Шулму. Проснулась Шулма, увидела, что ее подруги покинули, и страшно рассердилась. Сердитая, она быстро побежала по камням и перекатам и дала себе жестокое слово: выместить свою злобу на людях, брать с них каждый год по две жертвы – одну весной, а другую осенью.
Жалко стало людей Казаре и Кумсаре. Изменили они свой путь и направились к Шулме. Подошли к ней, стали просить отменить жестокое решение. Но злая Шулма упрямствовала. Сговорились на том, что она будет брать не две, а одну жертву с людей, а Казара и Кумсара отдадут ей свои воды.
К легенде добавляют, что в Шулме ежегодно тонет человек, а в Казаре и Кумсаре этого не бывает.

ПРИМЕЧАНИЕ
Записана М. Чернышовой в с. Андога в 1925 г.

Преподобный Гурий Шалочский

Немного сведений сохранилось до наших дней о преподобном отце нашем Гурии Шалочском. Известно, что преподобный Гурий был сомолитвенником и другом преподобномученика Евфросина Синозерского. Еще будучи иноком, в 1598 году, преподобный Гурий поселился вместе с ним и преподобным Филаретом близ реки Чагодощи и Гвозденского ручья. В дальнейшем это место стало называться Старой пустынью.

Стремясь к более уединенному жительству, спустя некоторое время преподобный Гурий ушел подвизаться в другие места. Им, около 1603 года, при впадении речки Шалочь в реку Молога была основана Успенская Шалочская пустынь. Сам преподобный Гурий стал игуменом этой пустыни. Будучи игуменом, преподобный, по благословению патриарха Московского и всея Руси Иова, освятил деревянный храм Благовещения, который выстроил преподобномученик Евфросин Синозерский. Скончался преподобный Гурий Шалочский в 1603 году.

Сомолитвенник и друг преподобного Евфросина Синозерского, будучи иноком, поселился вместе с ним и преподобным Филаретом в 1592 году близ реки Чагодощи и Гвозденского ручья. Место это впоследствии получило название Старой пустыни или Пустыньки. По благословению патриарха Московского и всея Руси Иова участвовал в 1595 году в освящении выстроенного преподобным Евфросином Синозерским деревянный храм Благовещения в Синозерской пустыни [1].

Через некоторое время Гурий, склонный к жизни уединённой, по примеру древних подвижников ушёл с прежнего места и при впадении речки Шалочь в реку Молога, в 35 верстах от Устюжны Железнопольской, основал Шалочскую Успенскую пустынь. Стал около 1603 года [2] её игуменом.

В начале XVII века Гурий постриг преподобного Евфросина в великую схиму которую, возможно, перед кончиной принял и он сам. Это следует из того, что впоследствии в Моденском Никольском монастыре он поминался как иеросхимонах. В 1613 году, когда Шалочская пустынь была сожжена поляками, преподобный Гурий уже преставился.

12 Следующая ⇒